Текст книги "Токийская головоломка"

Когда Митараи закончил, мы оба с профессором – для меня это, впрочем, было далеко не впервой – совершенно не знали, что сказать. Профессор, похоже, не привыкший к такому, очень долго молчал. Его трактовку и объяснения Митараи, звучавшие как нечто из иного мира, разделяли световые годы. Фуруи выглядел настолько шокированным, словно стоявшая перед ним чашка бесследно исчезла в четвертом измерении пространства.

– Ребенок с инвалидностью от талидомида дожил до взрослого возраста и носит протезы рук… Возможно ли такое?.. Ребенок с инвалидностью… – забормотал профессор спустя долгое время. – Но послушай, откуда тогда взялся динозавр? Из твоих объяснений выходит, что он тоже был реальным, – сказал он наконец слабым голосом.

– Если следовать моей логике, то именно так.

– Широко разинутая пасть, плотный ряд заостренных зубов, омерзительный запах гнилого мяса из пасти… И где же в мирной повседневной жизни существуют такие чудовища?

– Момент определенно непростой. С ходу я объяснить его не могу.

– Попробуй хотя бы.

– Динозавр явился комбинацией множества эффектов.

– Комбинацией? Опять ты за свои уловки! Хочешь сказать, что это был фантом, созданный с помощью различных эффектов? Тогда ты встаешь на ложный путь в нашей дискуссии. Ты ведь занимаешь позицию, что это сочинение – логичное изложение реальных фактов? Так разве ты не терпишь поражение, если никакого динозавра в реальности не существовало? Да или нет?

– Это не значит, что я ретируюсь, сэнсэй. Позже я обязательно отвечу на этот вопрос. Сейчас мы пока еще не на том этапе.

– Не на том этапе, говоришь? Пыль в глаза пытаешься пустить?

– Вовсе нет. Я мог бы ответить и сейчас, но вы мне не поверите, только и всего.

– Не поверю? То есть позже тебе удастся меня убедить?

– Я в этом уверен.

– Но не скажешь же ты, что он совершил прыжок в прошлое?

Митараи явно было некомфортно.

– Ну, вообще, это кое-что похожее на то.

– Ты издеваешься? Не думал, что ты дойдешь до такого. Хотя надо отдать тебе должное, твои объяснения этих фантастических событий звучат убедительно. Пока ты еще не в тупике. Но как тебе такое? Ты говоришь, что грабителем был его отец. И вот он распыляет спрей в своего сына. Ты утверждаешь, что тот имел снотворные свойства. Ну так почему отец не распылил его сыну в лицо, дабы надежно его усыпить? Сын ведь потом бодро ходит по округе.

– Потому что отец запаниковал. Он пришел в смятение, в голове у него помутилось, и он потерял контроль над собой.

– И почему же его охватила паника?

– Потому что все пошло не по плану. Произошло нечто поразительное, чего он совсем не ожидал. В итоге он почти утратил самообладание. В любом случае как только он сбежал с места событий, то наверняка задумался, как спасти ситуацию. По первоначальной задумке он должен был распылить спрей в сына и автоматически занес баллончик. Но из-за сорванного плана он понимал, что в этом уже нет никакого смысла, поэтому остановился на полпути и спешно скрылся.

– Значит, план сорвался? Так что, по-твоему, было бы успешным исходом? Разве грабитель не пришел за деньгами?

– Хотя отец и замаскировался, ему не было никакого проку воровать деньги сына. Он ведь сам их ему выдавал.

– Если в самом деле грабителем был отец, то тут, конечно, не поспоришь.

– Разумеется, целью этого кровавого преступления были не деньги, а нечто другое. Более чем на девяносто процентов уверен, что ею было убийство Катори. Иные варианты плохо подходят. Вся постановка была затеяна ради лишь этого.

– Убийство Катори? Ну так разве не закончилось все удачно? Катори погиб, план реализован – с чего ему терять контроль над собой?

– Просто убить Катори недостаточно. Что представлял собой этот план убийства? Какая роль была в нем отведена сыну? Почему оно произошло именно в его квартире, учитывая, что он был еще и инвалидом? Какова была роль Каори в этом преступлении? Вопросов много. Когда эти пробелы будут полностью закрыты, то нам откроется полная картина этого плана.

– Полная картина? Плохо себе представляю, что это значит.

– Убийство – это не просто лишение другого человека жизни. Преступник с мотивом должен отвести от себя подозрения криминалистов, затаившись после убийства в тени. Для этого нужно сфабриковать доказательства, что его не было на месте преступления. Поэтому для начала знаменитому актеру нужно было всех убедить, что убийцей был не он, а кто-то другой. Как же создать иллюзию, что Катори убил другой человек? Обзавестись свидетелем. Думаю, для этого он вознамерился использовать юного Мисаки.

– Позволь спросить. Разве не подошла бы для этой цели и Каори?

– Нет, не подошла бы. Потому что она была его сообщницей. Ему любой ценой требовались свидетельские показания от человека, ничего не знавшего о его планах. На эту роль Кадзюро выбрал своего сына. Тогда становится понятно, почему он потерял самообладание. Ведь совершенно неожиданно его сообщница погибла в ходе преступления. Вполне возможно, что изначально убийство было спланировано и в интересах Каори. С ее смертью оно утратило какой-либо смысл. Потрясенному горем преступнику ударила кровь в голову, и он утратил контроль над собой.

– Тогда вот еще что. Если, как ты говоришь, отец выдавал себя за грабителя, то Кадзюро Асахия должен был в тот день находиться где-то в другом месте.

– Именно, сэнсэй. План состоял как раз в этом.

– И это место…

– …Хоккайдо. Там они вели съемки, и оттуда он якобы позвонил сыну.

– Хм, возможно. Но если бы он поехал в Камакуру разыгрывать роль грабителя, то его коллеги сразу бы заметили это. Знаменитый актер пропадает со съемочной площадки…

– Верно. Об этом нам пока ничего не известно. И времени с тех пор прошло уже достаточно. Но его подход был таким, как вы описали. Именно так он и осуществил план на практике, каким-то образом уладив вопрос со съемками.

– Вряд ли есть такой способ. Это же не какой-нибудь второсортный актер или статист, а прославленный Кадзюро Асахия. И то, что ты сейчас сказал, не кажется мне убедительным. Использовать сына в качестве свидетеля – верх идиотизма. Гораздо лучше для этой роли подходит посторонний человек.

– Будь это шаблонное преступление, все было бы именно так. Но в нашем случае возникла бы вероятность, что убийству помешают.

– В каком смысле?

– Не забывайте, профессор, про инвалидность у сына. В его положении не остается ничего иного, кроме как молча смотреть на происходящее. Более идеального свидетеля не найти. Будь Тота здоровым человеком, он мог бы оказать противодействие. Он единственный, кто будет просто сидеть и наблюдать, что бы и как бы близко к нему не происходило.

– И все равно план потерпел неудачу.

– Судя по запискам, виной тому могло стать излишне боевое поведение Каори.

– Излишне боевое?

– Не кажется вам, профессор, что она так буйствовала в попытке вырваться из плана?

– Да, судя по ее поведению, что-то явно не сходится. Но я списывал это на глубинные процессы в психике Тоты, потому не увидел здесь ничего примечательного. Однако мне непонятен твой базовый постулат. Почему ты так веришь, что грабителем был отец?

– Я не верю. Это просто-напросто логическое умозаключение. Во-первых, как ни посмотри, грабитель был ненастоящим.

– Почему же?

– Двое взрослых, мужчина и женщина, мертвы, а юноша с инвалидностью рук остался в одиночестве – и тем не менее он не пытается искать ценности или деньги.

– Пожалуй, соглашусь. Если, конечно, эти события действительно произошли…

– Затем грабитель заходит в квартиру и направляет на них дуло пистолета. Однако Каори не обращает на него никакого внимания, ее занимает лишь Катори. Ударов кулаками и ногами ей мало – она доходит до того, что хватает нож. Тем временем Катори покорно стоит с поднятыми вверх руками. Выходит, он не знает, кто на самом деле скрывается под маской, и думает, что это настоящий грабитель. Каори же знает, что преступник на нее не нападет, а потому устраивает бурную сцену. Весьма вероятно, что она была в сговоре с ним. Затем Каори кидается к раковине и берет нож. Дело скорее не в том, что она его так ненавидит, – просто она знает, что через секунду его убьют. В любом случае он покойник, так что можно и ей разок пырнуть его. Но платой за нож стала попавшая в нее пуля.

– Не слишком ли опрометчиво считать Каори сообщницей только из-за этого?

– У меня заготовлена еще одна фигура. Каори закатила истерику и превратилась в страшного злобного демона после того, как Тота поинтересовался у нее о фильме с участием его отца.

– Да, помню.

– Название этого фильма – «Сегодня все будет кончено». Однако, судя по всему, Каори ничего о нем не знала. То есть в тот момент она впервые услышала его название. Так?

– Верно.

– Если верить тексту, то Тота заранее не предупреждал ее, что сейчас пойдет разговор о кино. Он просто произнес его название. То есть Каори восприняла его как высказывание самого Тоты.

Профессор нахмурил брови – видимо, вспоминал тот эпизод.

– Таким образом, для нее фраза звучала следующим образом: «Ты же знаешь, сегодня все будет кончено?»

На меня наконец снизошло понимание.

– Если не знать такого фильма, то эта реплика звучит исключительно как слова самого Тоты. Внезапно услышав их, она перепугалась, ведь собиралась совершить убийство с сообщником. Для нее эта фраза прозвучала как сарказм или провокация: мол, я вас вижу насквозь и сегодня наступит ваш конец! Обезумев, она выплюнула пищу и швырнула омлет в лицо Тоте. Поэтому она и закричала: «Что замолчал? Будто ничего не понимаешь!» Позже она по глупости начнет махать ножом в сторону Катори.

– Хм, по глупости…

– Так что, полагаю, она знала, что произойдет в квартире дальше. После прихода грабителя она не обращала на него внимания, а размахивала ножом. Эти два факта говорят, что, вполне возможно, она сговорилась с ним. К тому же грабитель не проявил никакого интереса к ценностям. Но какова же тогда истинная цель этих двоих? Думаю, убийство Катори. Все остальное не вписывается. Гибель Каори же стала несчастным случаем. Более того, грабитель в маске прикончил Катори, однако в Тоту не стрелял. Значит, с весьма высокой вероятностью грабителем был его отец, Кадзюро Асахия. Ножевые атаки в сторону Катори были во всех смыслах сумасбродством Каори. Преступление они тоже сорвали: хотя грабитель и выстрелил в Катори, Тота бы подтвердил, что погиб он от рук Каори, а не незнакомца. Первоначальный план пошел прахом. Задумка Асахия сорвалась еще в тот момент, когда разозленная Каори закатила истерику. Привлечь женщину к соучастию в убийстве – все равно что взять в патрульную службу карманника. И впрямь вышла какая-то поучительная басня.

– Понятно, – спокойно ответил профессор. – Митараи, к какому бы из миров ты ни принадлежал, твои умозаключения неизменно блестящи. Ты меня восхищаешь.

В ответ Митараи жеманно помахал ладонью.

– Но все же это пока не значит, что ты меня полностью убедил. Ладно бы динозавр – но, надеюсь, даже ты не веришь, что в этой истории соединяют два обнаженных трупа и оживляют их заклинанием? Все-таки это слишком похоже на сон или бред.

– Сэнсэй, вспомните-ка про последнее описание. Ему привиделось, что он лежит на доске и покачивается на волнах, в которых отражается вечернее солнце.

– Да, точно…

– Насколько я знаю, шизофреники крайне редко видят сон внутри сна.

– Да, но и не сказать, что таких случаев совсем нет.

– Однако наш автор четко осознает, что это фантазия. Весьма необычно для больного с бредовым расстройством.

– Пожалуй, да.

– Говоря «весьма необычно», я имею в виду, что у него нет одного из тех заболеваний, о которых вы думаете, профессор.

– Вот оно что?

– Так что описанное в этом тексте принадлежит не вашему миру, сэнсэй, а моему.

Профессор молчал.

– Что ж, остановимся сегодня на этом? Вообще, есть кое-что, о чем я думал все это время. Я абсолютно ничего не знаю об артисте по имени Кадзюро Асахия. Со времени этого происшествия прошло уже девять лет. Жив ли этот знаменитый актер или уже нет? Если да, то где он проживает? Где сейчас находится Тота Мисаки – по-прежнему в доме на Инамурагасаки? Действительно ли Асахия находился двадцать шестого мая восемьдесят третьего года на съемках на Хоккайдо и была ли у него возможность стремглав вернуться в Камакуру и убить Катори? На все эти вопросы нужно ответить. Что за человек Катори? Был ли он таким, как описан в тексте? Наконец, если мои рассуждения верны и девять лет назад от руки Кадзюро Асахия погибли два человека, то как поступать с этими фактами сегодня? Все это мне совершенно непонятно. Этим загадкам я намерен посвятить завтрашний день. Послезавтра я, вероятно, смогу поделиться кое-какими новыми находками. Удачно, что в тот же день мне также надо съездить по делам в свой город. Встретимся в полдень в столовой Токийского университета?

– Я не против. Но могу я добавить кое-что?

– Разумеется.

– Если все как ты говоришь, то почему Кадзюро Асахия и Каори замыслили убить Катори?

– На этот вопрос ответ у меня тоже есть, но пока единственно приемлемый вариант – что это была фантазия. Знаю, логичным его не назовешь. Могу только напомнить об экспрессивной реплике Каори: «Руки прочь, грязное животное!» Считаю, в этих словах кроется важная подсказка.

Ну что же, сэнсэй, я был очень рад нашей встрече спустя столько лет. Невероятно благодарен вам за то, что поделились столь интересным материалом. Сейчас мне нужно очень быстро написать статью по английской литературе, так что, наверное, будем расставаться. Исиока еще не дочитал брошюру до конца, поэтому, если вы не против, хотел бы взять ее на время. Мы сделаем копию и вернем ее вам послезавтра.

– Берите, я не возражаю.

– Было очень приятно пообщаться. Большое вам спасибо.

– Мне тоже было приятно встретиться. Благодарю за гостеприимство. – Профессор поднялся и обменялся с Митараи рукопожатием. За окном все еще барабанил дождь.

Когда мы остались наедине, Митараи спросил, знаю ли я актера Кадзюро Асахия. Мне это имя было знакомо. Однако в последнее время я ничего о нем не слышал. Про его смерть ничего не сообщали, так что, вероятно, он был до сих пор жив. Но разговоров о его появлении на экране сейчас не было. И что у него был сын с инвалидностью, я слышал впервые.

– Сегодня и завтра мне нужно писать статью. Поэтому я хочу, чтобы завтрашним утром ты отправился в полицию префектуры, затем в Камакуру и разузнал про Кадзюро, его сына и съемки на Хоккайдо девять лет назад.

Я побледнел. Вряд ли мне такое под силу в одиночку.

– Завтра я весь день буду дома, поэтому, как что-нибудь выяснишь, звони и докладывай. При необходимости я дам в ответ указания. И, конечно, нужно разузнать про многоквартирный дом на Инамурагасаки, упомянутый в записках. Живет ли там еще его сын? И, вообще, жив ли он?

Глава 3

Стояла глубокая ночь 5 июня 1989 года. В квартире 502 на пятом этаже многоквартирного дома «Хайм Инамурагасаки» проходило ночное бдение у гроба Кэнсаку Мацумуры.

Супруга покойного, Томико, в траурном облачении, беседовала с последним посетителем, пришедшим выразить соболезнования. Мать Томико уже скончалась, а у старшей сестры было четверо детей, поэтому она не могла прийти помочь. Близкие ее супруга, приехавшие издалека, уже вернулись к себе в отель.

Последним визитером был Ода, начальник ее мужа. Мацумура был многим ему обязан, но в последние годы причинил ему немало хлопот своей неврастенией. Ода был полноватым человеком средних лет. Крупный, высокий, в очках, с большим носом картошкой и толстыми губами. Он часто высовывал большой розовый язык и кратко облизывался, пожирая взглядом поверх очков бедра Томико, сидевшей на дзабутоне[71]71
  Дзабутон – японская плоская подушка для сидения на полу или стуле.


[Закрыть].

Она сохраняла спокойствие, поскольку кимоно скрывало ее ноги. Но все равно было как-то некомфортно сидеть перед гробом мужа вдвоем с этим человеком. Находиться под ярким освещением ей тоже было неприятно. Будь у нее дети, они бы избавили ее от этой ситуации. Однако, к счастью или несчастью, ее муж не успел оставить после себя потомства.

Стоял сезон дождей, и в тот день лило с утра. Томико хорошо знала, как мужчины посматривают на вдов в траурных одеяниях. Поэтому ей хотелось, чтобы Ода поскорее ушел. Тело смертельно устало. Хотелось расстелить футон[72]72
  Футон – традиционный японский матрас для сна на полу.


[Закрыть] и лечь. А еще очень хотелось поплакать в одиночестве.

Однако Ода не собирался уходить. Сейчас он заладит, что она может полагаться на него. Явно пришел последним, чтобы завести этот разговор наедине.

– Так определили, с какого этажа сбросился Мацумура-кун?

– Нет, – покачала головой Томико.

– Как это нет?! – закричал Ода истеричным голосом.

– Пока это не установили. Но я очень хочу выяснить это. А прежде мне совсем не хочется двигаться дальше.

– Понимаю.

– Я обязательно все узнаю. А до тех пор у меня нет желания заниматься чем-либо другим. Если все останется как есть, мой муж не упокоится с миром. Пока что до сих пор не понятно, что к чему.

– Тогда поступим вот как, – навязчиво продолжил Ода, словно подчеркивая, как Томико будет ему обязана. – Давайте-ка подключим и моих людей тоже? Понимаю ваши чувства, но одинокая вдова может не так много. Я взял с собой человека, сейчас он внизу. Но один мой звонок – и здесь будет толпа моих верных молодых сотрудников.

Томико почувствовала внутреннее сопротивление. Интересно, говорил ли он то же самое и мужу при жизни?

– Нет. Сначала я попробую сама. Если же по какой-то причине у меня ничего не выйдет, то буду надеяться на вашу помощь, господин Ода.

– Вот как? Уверены, что сможете своими силами? – насмешливо сказал тот, склонив голову набок и глядя Томико прямо в глаза.

– Да. Не беспокойтесь за меня. У меня тоже упорный характер. Ну что ж, я сегодня утомилась…

– Одной убирать все тяжело. Давайте мы с чем-нибудь поможем. Затем я и привел с собой сотрудника, – не унимался Ода.

– Не стоит, я и сама могу…

– Госпожа Мацумура… – сказал Ода, положив руку на бедро Томико.

– Что вы себе позволяете? Я буду кричать! – вырвалось у нее от отвращения. Она сбросила руку Оды и отвернулась.

Ода, явно не ожидавший такого, отпрянул назад. После недолгого молчания он благодушно рассмеялся.

– Да что с тобой? Ты меня не так поняла! Как ты, однако, озабочена собой! Люди будут смеяться над тобой.

Теперь его взгляд на Томико преисполнился надменности. Он сбивчиво заговорил:

– Ты потеряла мужа, и, подозреваю, у вас с ним уже давно ничего не было. Понятное дело, ты всюду усматриваешь подобные намеки.

– Уходите, прошу вас.

– Что ж, я как раз собирался на выход. Ты неправильно меня поняла. – Ода приподнялся с коленей. Раскатисто смеясь, он с утомленным видом ретировался в прихожую, продолжая охать от удивления. Этот хорошо отточенный оборонительный прием Оды до глубины души разозлил Томико. Наверное, работая под началом такого человека, муж и превратился в неврастеника.

Наконец он вышел из прихожей и зашагал по коридору. Содрогаясь от досады, Томико минут десять сидела в пустой квартире посреди раскиданных на полу подушек. Дождь, похоже, прекратился: с улицы не доносилось никаких звуков.

Она снова задалась вопросом, лучше ли ей было бы с детьми. «А правда ли в молодости хорошо без них?» – спрашивала она себя. Ей было очень плохо, ее охватывало глубокое отчаяние, а Ода сделал только хуже. Неужели он думает, что раз его подчиненный вел себя как заблагорассудится, то его жена такая же? Почему в мире так много заносчивых мужчин?

В порыве гнева она исполнилась решимости хотя бы докопаться до причины смерти мужа. Даже если это будет стоить ей жизни. Она обязательно выяснит, что произошло на самом деле, без помощи таких мужчин. Злость подстегнет ее, и у нее обязательно получится. Томико поднялась на ноги и направилась в прихожую. Захотелось посыпать ее солью[73]73
  Согласно японским поверьям, соль очищает от негативной энергии. При похоронах по буддийскому обряду принято рассыпать соль у входной двери, чтобы защитить дом от злых духов и ритуальных нечистот.


[Закрыть].

Теперь она снова была одна. Нельзя становиться игрушкой в руках настолько отвратительного мужчины. Нужно стать сильной.

Входная дверь, подпираемая клином, была по-прежнему открыта настежь. Вытащив клин, Томико собралась было закрыть дверь, но внезапно увидела стройного молодого человека в черном костюме, незаметно притаившегося у стены коридора. Его волнистые черные волосы были уложены в помпадур. Перекрестив длинные стройные ноги, он стоял с руками в карманах, слегка наклонившись вперед. Заметив вышедшую в коридор Томико, он резко поднял голову и устремил на нее загадочный взгляд исподлобья. Пряди челки спускались на лоб. «Какой же он красивый!» – была первая мысль в голове у Томико. Словно сошел с картины, окутанный какой-то особой аурой.

Молодой человек оторвался от стены и какой-то неземной, раскачивающейся походкой медленно-медленно приблизился к Томико. Он пристально, неотрывно смотрел на нее. Против собственной воли она оказалась в плену его магнетического взгляда. Вокруг длинных ресниц слегка темнели линии век. Карие глаза, нос с высокой переносицей, тонкие губы, словно подкрашенные помадой, слегка впалые щеки. Томико казалось, что ее гипнотизируют. Губы незнакомца приоткрылись, и, стоя совсем близко, он вымолвил:

– Позвольте зажечь благовония за упокоение души господина Мацумуры.

У него был певучий бархатный тембр. Томико ощутила исходящий от него сладкий аромат с фруктовыми нотами.

Закончив воскуривать благовония, он повернулся к ней. Сидя на пятках, она сделала глубокий поклон.

– Вы знали моего супруга? – спросила Томико. Этого человека она видела впервые, и он не подходил под описания кого-либо из тех, о ком рассказывал муж.

– От чего скончался господин Мацумура? – спросил молодой человек, потупив взгляд и не обращая никакого внимания на вопрос Томико.

«Как же он прекрасен!» – вновь подумала она. Бледное лицо, длинные ресницы, легкий макияж, кажется… Совсем женские черты лица. Под красивыми, словно нарисованными кистью художника бровями мелко дрожали ресницы. Внутри все замерло.

Подумав, что она рассматривает то, что не следует рассматривать, Томико перевела взгляд в сторону балкона. Вдруг она заметила сияние. Дождь незаметно сменился луной, осветившей темную комнату.

Томико повернулась обратно. Ее взгляд упал на руку с длинными белыми пальцами, которую молодой человек положил себе на колено. На тыльной стороне кисти блестела одинокая капля.

– Господин Мацумура был очень хорошим человеком. – Молодой человек поднял голову. На белой щеке виднелась дорожка от слезы. И вновь Томико подумала, насколько он красив – какой-то иностранной красотой.

– Хотелось бы вам разгадать тайну гибели вашего супруга? – спросил молодой человек со вздохом.

– Думаю, если все оставить как есть, то…

– Да?

– …то душа моего мужа не упокоится.

– Господин Мацумура будет недоволен, – сурово сказал незнакомец.

– Отчего же? – спросила Томико. Молодой человек тягостно выдохнул.

– У всех людей есть секреты, которые они не рассказывают другим. Никому не понравится, если кто-то запустит в них руки.

– У мужа не было от меня секретов.

– Вот как? – усмехнулся молодой человек, слегка скривив уголки губ. Слезу на щеке он так и не смахнул.

– И у меня не было секретов от него…

– И вы можете это сказать со всей честностью? – спросил незнакомец, не сводя с Томико пронизывающего взгляда.

Сама не понимая почему, она отклонилась назад.

– Никому не ведомо, что творится в глубине души. Даже самому ее обладателю, – прошептал юноша и взглянул на балкон, освещенный луной. Его точеный профиль был прямо у лица Томико. Повернувшись обратно, молодой человек взглянул на нее в упор. Взор из-под ресниц притягивал ее. «Словно лезвие бритвы», – думала Томико, а сама не могла отвести глаз. Сердце бешено стучало.

– Душа человека полна секретов. Секретов, которыми не можешь ни с кем поделиться…

Она ахнула. Его лицо оказалось совсем рядом. «Я что, потеряла сознание?! Как он успел оказаться так близко?..» – вскрикнула Томико про себя.

– А у женщин их особенно много…

И тогда глаза молодого человека прикрылись словно в замедленном действии. Она почувствовала, как его губы прикоснулись к ее собственным и в ее рот проник влажный язык. От незнакомца сладко пахло. Почва уходила из-под ног. Сердце вырывалось наружу, зубы застучали. Испугавшись, что он заметит, Томико быстро разомкнула их, и язык незнакомца быстро проскользнул между ними.

Она не могла пошевелиться. Вдруг Томико поняла, что видит потолок позади головы молодого человека. Ее плечи соприкоснулись с подушкой. Незнакомец прижал ее к полу.

– Вы дрожите? Да, так и есть… – вкрадчиво, нараспев произнес молодой человек уверенным голосом, наклонившись к уху Томико. Каждое его слово сопровождалось горячим дыханием, заставляя ее трепетать.

– Тайны есть у каждого человека. Есть и те, которые не можешь никому поведать. Правда ведь? – Пальцы молодого человека медленно развели полы кимоно Томико и проникли под него. Его холодные пальцы прикоснулись к обнаженной коже ее бедер.

– Такой секрет вы бы, наверное, не смогли рассказать своему супругу? – пальцы незнакомца медленно скользили вверх по внутренней стороне ее бедра. Все тело Томико дрожало от нетерпения.

– Его вы не смогли бы рассказать никому. Смотрю, госпожа Мацумура, вы и сами этого желали… – усмехнулся молодой человек. Она почувствовала его дыхание возле своего уха. Еще немного – и с ее губ сорвался бы стон.

– Но, быть может, вы хотели бы, чтобы его раскрыл я? Я ведь все равно знаю, госпожа Мацумура, что вы за женщина. Я ведь прав? Кивнете в знак согласия?

Подбородок Томико дрожал, зубы стучали.

– Ну же, кивните! – прошептал незнакомец.

Дрожащая Томико завороженно кивнула. Комнату наполнили звуки ее участившегося дыхания. Тело обмякло и даже не думало сопротивляться.

– Вы очаровательны. Позвольте я сделаю вам приятно.

Пальцы незнакомца легли между ног Томико. По телу прокатилась резкая волна удовольствия, и, выгнувшись навстречу, она вскрикнула.

Чужие губы вновь накрыли ее собственные. Пальцы молодого человека скользнули сбоку от груди и прикоснулись к ее соску.

– Вижу, вы смущены… Не надо, – прошептал он, покусывая ее за мочку уха. – Да, вы женщина, но стесняться вам нечего. Доверьтесь мне и расслабьтесь.

Молодой человек накрыл ее всем телом. Все этот сладостный аромат… Его парфюм?.. Какой же приятный запах…

Сейчас она ощутит его в себе. Все тело Томико дрожало и словно ломалось изнутри. Ей казалось, что ее одурманили – мозг как будто пронзали тончайшие иголочки. Голова пошла кругом, она перестала что-либо понимать. К глазам подступали слезы, воздуха не хватало, но по всему телу разливалось неописуемое наслаждение. И тут Томико поняла – это не человек! Что именно, непонятно, но он чье-то творение! По его жилам не течет кровь! У него ведь тело совсем холодное…

– Ублюдок, ты что творишь?! – прогремел мужской голос.

Ее грубо оттащили. Удовольствие отступило. Томико почувствовала страшное отчаяние.

Она совсем не поняла, что произошло. Перестав ощущать вес тела молодого человека, Томико в панике вскочила на ноги и оправила полы кимоно.

Ода вернулся. Словно разъяренный демон, он осыпал молодого человека ударами. Ода с легкостью впечатал его в угол, как беззащитного зверька. Приподнявшись на полу спиной к Томико, молодой человек вытянул ноги вбок и оправил свои брюки спереди.

Подняв его за шиворот, как котенка, Ода снова ударил его кулаком в щеку. Молодой человек стукнулся спиной о стену.

– Ты что задумал, извращенец?! – ревел Ода, схватив незнакомца за лацканы пиджака и тряся его из стороны в сторону. От рубашки юноши отскочило несколько пуговиц, обнажив верхнюю часть его тела. Томико чуть не вскрикнула, у нее перехватило дыхание. В комнатном освещении из-под рубашки показалась небольшая, но все же округлая женская грудь.

Пискнув, молодой человек выскочил в коридор. Не веря собственным глазам, Ода тоже на мгновение замер как вкопанный и кратко оглянулся на Томико. Та еще раз невольно разгладила кимоно и быстро попыталась изобразить на лице смесь горя и гнева вдовы, ставшей жертвой насильника.

Ода погнался за молодым человеком в коридор. Безучастно сидеть было скорее неприятно, поэтому Томико тоже встала. Она попробовала было зашагать, но ноги затекли, и она опустилась на татами[74]74
  Татами – маты из тростника и рисовой соломы, которыми застилают пол в традиционном японском доме.


[Закрыть] на руки. Наконец она выбралась в коридор, где увидела Оду. Тот стоял перед лифтом, приложив к уху мобильный телефон, и смотрел вверх. По индикатору он наблюдал, как кабина спускается вниз.

– Он сейчас едет вниз, на первый этаж. Быстро иди к лифту! Худощавый женоподобный мужчина в черном костюме – хотя, может, и женщина. Ни в коем случае не дай ему уйти! Как поймаешь, тащи его на пятый этаж. Поднимешься вместе с ним!

Умолкнув, Ода увидел Томико. Надев дзори[75]75
  Дзори – традиционные японские сандалии с ремешками между большим и вторым пальцами.


[Закрыть], она неторопливо шла по коридору в сторону лифта.

– Удачно, что мой человек был на первом этаже, он его поймает. Приметил в коридоре подозрительного юнца, заподозрил неладное, вернулся – и вот, все как я и думал.

Над лифтом загорелась лампочка с цифрой «1». Через короткое время, судя по индикатору, он снова стал подниматься.

– Ничего, сейчас я в два счета разделаюсь с ним.

Томико захотелось куда-нибудь исчезнуть. А еще ей хотелось, чтобы у молодого человека получилось сбежать. Только бы снова его увидеть! Но сбежать он должен только от Оды.

Двери лифта с грохотом распахнулись, и из них вышел тот самый сотрудник. Он был один. Влетев в кабину, Ода осмотрел ее изнутри.

– Это как понимать?! – рявкнул он.

– Но внутри никого не было. Наверное, сошел по пути на другом этаже, – ответил его подчиненный. Его губы нервно подрагивали. Томико облегченно выдохнула.

– Ты меня за идиота держишь?! Свет на индикаторе шел по прямой к первому этажу! – снова заревел Ода.

– Я все это время поджидал, но на первый этаж приехала пустая кабина…

– А не нажимал ли ты, часом, на кнопку?

– Нет.

– Не нажимал, а лифт все равно приехал пустым? Придурок! Ладно, хватит. Быстро на третий этаж. Прочеши все квартиры, в одной из них может скрываться мужчина в черном костюме. Сухопарый, с женскими чертами лица. Закончишь с третьим этажом, проверишь второй, затем четвертый.

Затем Ода обратился к Томико:

– А вы, будьте так добры, караульте здесь.

Подчиненный Оды поехал на лифте вниз, а сам он ринулся по лестнице на четвертый этаж.

Полчаса Томико не отходила от лифта, надеясь, что его двери распахнутся и из них выйдет тот прекрасный мужчина. Но этого не произошло. На лифте вернулись Ода со своим помощником.

– Все это время возле лифта на третьем этаже разговаривали две домохозяйки. Говорят, из него никто не выходил. Расспросили всех жильцов на втором и четвертом этажах, но и они никого не видели. Куда он, черт возьми, подевался? Испарился, словно его и не было! – ругался Ода, выйдя из лифта.