Текст книги "Конфидентка королевы. На службе Ее Величества"

Софи Нордье
Конфидентка королевы. На службе Ее Величества

© Северина О. В., 2021

© DepositPhotos.com / chromoprisme, обложка, 2021

© Trevillion Images / Lee Avison, обложка, 2021

© Книжный Клуб «Клуб Семейного Досуга», издание на русском языке, 2021

© Книжный Клуб «Клуб Семейного Досуга», художественное оформление, 2021

* * *

…будучи дочерью короля Кастилии и английской принцессы,

она так благородно управляла королевством,

блюдя славу своего сына и пользу государства,

что память о ней осталась в веках,

а ее славное имя превозносят потомки.

Из резолюции французского парламента от 21 апреля 1643 года

Исторические лица – персонажи книги

1. Бланка Кастильская (1188–1252) – с 1200 г. супруга французского короля Людовика VIII Льва. Королева Франции с 1223 г., регентша при малолетнем сыне Людовике IX (1226–1235). Управляла Францией (1248–1252) во время отсутствия короля, участвовавшего в Седьмом крестовом походе.

2. Людовик (Луи) VIII Лев (1187–1226) – король Франции в 1223–1226 гг.

3. Людовик (Луи) IX Святой (1214–1270) – король Франции в 1226–1270 гг. Сын Бланки Кастильской и Людовика VIII. Канонизирован в 1297 г.

4. Остальные дети Бланки Кастильской и Людовика VIII (пятеро умерло в младенчестве):

Филипп (1209–1218)

Робер (1216–1250)

Жан Тристан (21.07.1219–1232)

Альфонс (11.11.1220—21.08.1271)

Филипп Дагобер (20.02.1222–1232)

Изабелла (14.04.1225—23.02.1269)

Карл (Шарль) (21.03.1227—7.01.1285)

5. Раймон VI де Сен-Жиль (1156–1222) – граф Тулузы, герцог Нарбонны, маркиз Готии и Прованса. Его сын Раймон VII (1197–1249) – последний самостоятельный граф Тулузы.

6. Симон IV де Монфор (1165–1218) – сеньор де Монфор-л’Амори, предводитель крестового похода против катаров.

7. Алиса де Монморанси (1170-е – 1221) – с 1190 г. супруга Симона де Монфора.

8. Амори де Монфор (1192–1241) – сын Симона де Монфора. С 1218 г. сеньор де Монфор-л’Амори, с 1226 г. – граф де Монфор.

9. Ги де Монфор (1195–1220) – второй сын Симона де Монфора.

10. Фолькет Марсельский (1150–1231) – с 1205 г. епископ Тулузы.

11. Педро II Католик (1174–1213) – король Арагона. Погиб в битве при Мюре.

12. Бартелеми де Руа (1170-е – 1237) – с 1208 по 1237 гг. великий камерарий[1]1
  Великий камерарий – один из высших государственных чинов Французского королевства, хранитель королевской казны и сокровищницы.


[Закрыть] Французского королевства.

13. Пьер I из рода Дрё, по прозвищу Моклерк (ок. 1190–1250) – с 1213 г. герцог Бретани. Родной брат Робера III де Дрё.

14. Тибо IV Шампанский (1201–1253) – граф Шампани и Бри, с 1234 г. король Наварры. Знаменитый средневековый французский поэт, получивший прозвище «Принц Труверов»[2]2
  Трувер – поэт, музыкант и исполнитель (в Лангедоке – трубадур).


[Закрыть].

15. Герен (1147–1227) – рыцарь ордена Святого Иоанна (госпитальеров), епископ Санлиса (1202–1227), канцлер Французского королевства (1202–1227).

16. Матье II де Монморанси (1174–1230) – коннетабль Франции (1218–1230). Родной брат Алисы де Монморанси.

17. Аршамбо VIII де Бурбон Великий (1189–1242) – сеньор де Бурбон, коннетабль Оверни (1223–1230).

18. Робер III де Дрё, по прозвищу Гастебле (1185–1234) – граф де Дрё и де Брен. Род Дрё – боковая ветвь королевской династии Капетингов.

19. Аэнор де Сен-Валери (1192–1250) – с 1210 г. супруга Робера III де Дрё.

20. Гуго X де Лузиньян (1187–1249) – граф де Ла Марш, с 1220 г. – граф д’Ангулем.

21. Изабелла Ангулемская (1188–1246) – графиня д’Ангулем, королева Англии. Первый брак (1200–1216) с английским королем Иоанном Безземельным, второй – с Гуго Х де Лузиньяном (с 1220 г.).

22. Матильда де Даммартен (1202–1259) – графиня Даммартена и Булони, с 1218 г. – супруга Филиппа Юрпеля, младшего сына короля Филиппа Августа.

23. Филипп Юрпель (1201–1234) – единокровный брат Людовика Льва и дядя Людовика IX.

24. Ангерран III де Куси Великий (1182–1242) – сеньор Куси. Прославился благодаря строительству гигантского замка Куси. Кузен Робера Гастебле и Пьера Моклерка.

25. Жанна (1200–1244) – графиня Фландрии и Геннегау. Ее супруг Фердинанд после битвы при Бувине провел 12 лет в заточении у французского короля.

26. Иоанн (Жан) де Бриенн (1170–1237) – король Иерусалима (1210–1212). Предводитель Пятого крестового похода.

27. Адам де Шамбли (ум.1259) – епископ Санлиса (1227–1259), канцлер Французского королевства (1227–1239).

28. Романо Франджипани – кардинал де Сент-Анж, легат при французском дворе папы Гонория III и Григория IX.

Другие исторические лица, упомянутые в книге

1. Филипп II Август (1165–1223) – король Франции (1180–1223). Величайший монарх эпохи Средневековья. Отец Людовика Льва.

2. Алиенора Аквитанская (1122–1204) – королева Франции с 1137-го по 1152 г. (брак с Людовиком VII Молодым), королева Англии с 1154 г. (брак с Генрихом II). Бабушка Бланки Кастильской.

3. Генрих II Плантагенет (1133–1189) – король Англии (1154–1189).

4. Иоанн (Джон) Безземельный (1167–1216) – король Англии (1199–1216), младший сын Алиеноры и Генриха.

5. Генрих III (1207–1272) – король Англии (1216–1272). Сын Джона и Изабеллы Ангулемской. Кузен Бланки.

6. Альфонсо VIII (1155–1214) – король Кастилии (1158–1214). Отец Бланки Кастильской.

7. Леонор Английская (1162–1214) – королева Кастилии (1177–1214). Супруга Альфонсо и мать Бланки. Дочь Алиеноры и Генриха II.

8. Иннокентий III (в миру Лотарио де Конти, 1161–1216) – папа римский (1198–1216). Один из образованнейших понтификов Средневековья.

9. Арно Амори (?—1225) – папский легат с 1204 г. в Тулузском графстве, с 1212 г. – архиепископ Нарбонны.

10. Рено де Даммартен (1170–1227) – граф Даммартена и Булони. Отец Матильды. После битвы при Бувине более 12 лет провел в заточении, где и умер.

11. Кретьен де Труа (ок.1135—ок.1183) – первый и самый известный средневековый романист, основоположник куртуазного стиля во французской литературе, автор пяти дошедших до наших дней романов.

12. Робер де Куртене (1168–1239) – сеньор де Шампиньель, королевский кравчий (одна из высших должностей при французском дворе).

13. Аль-Камиль (1177–1238) – султан из династии Айюбидов, правивший в Каире (1218–1238).

14. Фридрих II Гогенштауфен (1194–1250) – король Сицилии, король Германии (с 1212 г.), император Священной Римской империи (с 1220 г.), король Иерусалима (с 1229 г.).

Род д’Альбре – французский баронский род, достигший пика могущества в XV–XVI вв. Достоверно генеалогия прослеживается лишь с 1230-х гг. Название рода происходит от замка Лабри, расположенного южнее Бордо.

Пролог

Королевство Леон. 1226 год

Вот он – храм Святого Иакова – благостный выдох тяжелого паломнического пути! В лучах полуденного солнца собор, вершина которого терялась в дымчатой небесной голубизне, казался добрым сказочным гигантом, ждавшим в гости именно тебя.

Измученные долгим переходом женщины, баронесса Сабина д’Альбре и донья Тереза, одетые в темные запыленные котты[3]3
  Котта – основное туникообразное платье. У мужчин длиной от колена и ниже, у женщин закрывала ноги, праздничный вариант предусматривал шлейф.


[Закрыть], не скрывали слез восторженного благоговения.

– Fabulosa templum[4]4
  Невероятный, сказочный храм (лат.).


[Закрыть], – шептала пересохшими губами Сабина, медленно осеняя себя крестным знамением.

– Хвала Господу, дошли! – не понимая смысла сказанного, отозвалась ее спутница и вытерла на дряблых щеках пот, стекавший из-под светлого вимпла[5]5
  Вимпл (или кувр-шеф) – головной убор, состоящий из двух платов ткани, один из которых подвязывался под подбородком, закрывая драпировкой шею и грудь, и закреплялся на затылке, а второй набрасывался сверху.


[Закрыть].

Еще не осознав до конца, что цель их трудного пути достигнута, женщины медленно обошли огромный собор, с детским любопытством осмотрели украшенный многочисленными скульптурами Портик Славы и только затем вошли внутрь храма. Протиснувшись мимо сотни таких же паломников, толпившихся в необъятном нефе, баронесса д’Альбре и донья Тереза припали в иступленной молитве к гробнице Святого Иакова. Забыв о времени и окружающих, коленопреклоненные дамы истово молились. Воздавали хвалу святому, горячо просили его, самозабвенно заклинали и скорбно каялись. Каждая в своем.

Сабина и Тереза познакомились около полумесяца назад в Леоне, где пересеклись их дороги. Молодая баронесса, недавно похоронившая супруга, прибыла из Аквитании, а пожилая донья – из Кастилии. Остаток пути от Леона к третьей святыне мира они проделали пешком, а лошадей и мулов с поклажей вели в поводу слуги. Симпатия, вспыхнувшая между женщинами, помогала им понимать друг друга, к тому же они говорили на родственных языках, и благодаря бесконечным задушевным беседам тяжелые дневные переходы казались короче.

– Будто дочь с матерью встретились после долгой разлуки, – услышала как-то за спиной Сабина слова своей горничной.

И впрямь, от плавных движений пухленькой доньи Терезы, от ее неспешной, убаюкивающей манеры говорить волнами исходило уютное материнское тепло. Вскоре выяснилось: при кастильском дворе она была кормилицей, а затем няней дочерей Альфонса Восьмого – Бланки и Урраки. Привычка брать под покровительство несмышленую молодежь сказалась и на сей раз, и Сабина была этому очень рада. Каждый день приходилось хлопотать о делах насущных (искать пристойный ночлег, заботиться об ужине, кормить и подковывать лошадей, пополнять запасы воды и провизии, чинить платье и обувь), и это вызывало у баронессы досаду и замешательство. К тому же ей не хотелось, чтобы ее обманули или ограбили. Правда, путь святого Иакова уже с полстолетия охраняли воины-монахи из одноименного ордена, но мошенников, желающих поживиться за счет паломников, все еще хватало. Поэтому появление спутниц – домовитой Терезы и ее расторопной служанки – Сабина восприняла как награду за усердие.

Однажды безоблачным днем, преодолев очередной тяжелейший горный переход и спустившись в живописную зеленую долину, измученные путники сделали привал. Они подкрепились подсохшими от жары лепешками и мягким сыром, запили еду холодной ключевой водой (неподалеку бил родник) и решили переждать полуденный зной в тени раскидистого бука.

– Дорогая донья, у меня к вам просьба, – осмелилась наконец Сабина, – расскажите…

– …о детстве французской королевы Бланки? – угадала Тереза с добродушной улыбкой. – Охотно! Я люблю вспоминать о своей девочке. Слушайте же…

…Кастильский двор, шумный и веселый, находился тогда, тридцать лет назад, в Бургосе. Король Альфонс Восьмой высоко ценил образованных людей, поэтому трубадуры, ученые, музыканты, богословы всех мастей, национальностей и вероисповеданий в любую пору года толпились в величественных залах его дворца. Но подобная пестрота не мешала четко исполнять при дворе христианские законы и обряды – за этим зорко следила королева Леонор.

Альфонс был хорош собой: высокий, отважный, настоящий рыцарь! Но слишком уж горяч и своенравен. Его необдуманные слова, а зачастую и действия в адрес вассалов и иноземцев, не раз сглаживала Леонор. Движением бровей, легкой полуулыбкой его красавица-жена умела очаровывать окружающих, привлекая их на свою сторону, чем невероятно помогала супругу в правлении. В общем, они были идеальной парой.

Царственная чета воспитывала дочерей, помня о том, что со временем они выйдут замуж за правителей соседних государств, поэтому на образование не скупились. К двенадцати годам Бланка и ее сестра Уррака, которая была на год старше, знали кастильский, латинский, французский и даже арабский. Девочки изучали грамматику, риторику, математику, музыку, астрономию… Всего не перечислишь.

И вот в конце зимы 1200 года за невестой для Луи, наследника французской короны, прибыла вдовствующая королева Алиенора – мать нашей Леонор. Гостье было уже под восемьдесят. Но когда в Большой зал дворца царственной поступью вошла облаченная в горностаевую мантию, по-прежнему стройная женщина с безупречной осанкой и моложавым лицом, все ахнули. Ее величие завораживало, властность покоряла, а слова не подвергались сомнению.

Алиенора задумалась: какую из внучек выбрать в супруги принцу Людовику? Уррака была старшей, поэтому именно для нее родители собирали приданое и именно ее готовили к отъезду во Францию. Но бабушка решила присмотреться к девочкам повнимательнее. Вышивая, играя в шахматы, гуляя по саду или сидя за трапезой, она постоянно анализировала их поступки.

Уррака любила производить впечатление на окружающих. Бланка же предпочитала наблюдать за ними. Алиенора придумала игру: просила младшую внучку охарактеризовать того или иного придворного. К удивлению вдовствующей королевы, не по-детски меткие замечания девочки почти всегда соответствовали действительности. Да и в компании сверстниц верховодила Бланка. Ее негромкая речь привлекала внимание и заставляла подруг прислушиваться и подчиняться.

Бланку искренне интересовал мир вокруг. Урраку интересовала она сама в этом мире.

Наконец Алиенора приняла решение: ее выбор пал на младшую внучку! Именно Бланке с ее врожденным тактом, целеустремленностью, умением разбираться в людях и управлять ими предстояло стать королевой Франции. Ее величество Леонор сначала обиделась, сочтя выбор матери унизительным для Урраки. Но непререкаемый авторитет Алиеноры Аквитанской взял верх. Бланку стали собирать в дорогу. Вдовствующая королева выделила деньги на ее приданое.

– Недели через две пышный эскорт увез мою девочку в холодный Париж, – со слезами закончила рассказ донья Тереза, промокнув глаза складками белого вимпла. – Урраку же вскоре выдали замуж за португальского короля. Госпожа Алиенора и тут оказалась права: доброе имя ее старшей внучки ничуть не пострадало. А мне, после того как мои девочки разлетелись из родительского гнезда, король Альфонс выделил хорошие поместья. Я стала богатой женщиной и вновь вышла замуж. Но и во втором браке мои детки умерли в младенчестве. Видно, грешна я перед Богом. Вот и отправилась покаяться перед смертью у гробницы Святого Иакова…

Старая кастильянка беззвучно заплакала, и Сабина, искренне сочувствуя ей, больше не задавала вопросов. Собрав нехитрые пожитки, женщины в молчании продолжили путь.

* * *

– Что вы собираетесь делать дальше? – спросила у Сабины донья Тереза в Леоне, незадолго до того, как они расстались.

Кастильянка заметно осунулась: в ее возрасте тяжело было переносить далекое паломничество.

– После смерти мужа мне не позволят самостоятельно управлять сеньорией, а потому заставят выйти замуж. Я же этого не желаю. Значит, нужен грамотный советчик, который поможет мне разобраться с опасным наследством, и искать такого человека лучше при французском дворе. – Молодая женщина впервые облекла свои смутные мысли о будущем в слова. – Поэтому я хочу перебраться в Париж.

– В Париж? – Донья Тереза задумалась и, порывшись в своих вещах, что-то достала оттуда. – В таком случае у меня к вам огромная просьба! Мне в Париж уже не попасть… Пожалуйста, вручите моей Бланке ладанку с прядями волос ее родителей. Альфонс и Леонор умерли почти одновременно, с разницей всего в три недели, и я срезала на память их локоны. Долгое время хранила их у себя, теперь же передаю реликвию их дочери. А еще преподнесите Бланке сделанный мною кошель – пусть вспомнит свою старую няньку.

И сердобольная женщина, всхлипывая, протянула Сабине бархатную ладанку и искусно вышитый золотыми нитями кошель. Баронесса слегка растерялась от такого доверия, но все же согласилась исполнить просьбу. Неподдельный интерес, который она и прежде испытывала к Бланке Кастильской, после рассказа доньи Терезы лишь усилился. Вопрос о том, как попасть на аудиенцию к французской королеве, решился сам собой. Теперь в руках у Сабины был весомый повод для встречи: она должна передать ее величеству осязаемый привет с родины, из далекого детства…

Проведя несколько дней в Леоне, женщины сердечно простились. Слов за долгие недели пути было сказано немало, поэтому при расставании дамы ограничились небольшим озером слез.

Успешно преодолев перевалы Пиренеев, Сабина со слугами вернулась в замок Лабри, ставший ей родным. Лето было в самом разгаре. Лес дурманил ароматами и сиял дивными красками юга. Сабина любила эту пору; когда-то она с удовольствием гуляла с мужем по знакомым тропинкам, без умолку болтая обо всем на свете, или прохаживалась в одиночестве, размышляя, мечтая и собирая охапки восхитительно пахнущих цветов.

Сейчас же, без мужа, замок оглушал ее душераздирающей пустотой и навевал неизбывную тоску.

– Дорогой Арно, я попросила для тебя у святого Иакова Царствия Небесного. Надеюсь, он меня услышал, – шептала молодая вдова, поглаживая знакомые предметы в комнате барона.

На нее нахлынули болезненные воспоминания, и Сабина тяжело опустилась в резное кресло у письменного стола.

Когда-то восприняв замужество как досадную необходимость, она долгие годы не задумывалась о том, как комфортно ей жилось под защитой сильного и чуткого супруга. И лишь потеряв его, осознала свою слабость и бесправность в мире, принадлежавшем мужчинам. Ее сюзерен – герцог Аквитании, он же король Англии Генрих Третий – лишь вежливо дожидается окончания траура, который длится год. А потом выгодно продаст богатую вдову одному из своих верных помощников. Если к тому времени какой-нибудь нетерпеливый сосед не возьмет ее в жены силой… Сабина с отвращением передернула плечами, словно разглядела сквозь толстые стены донжона хищные оскалы мужчин, замерших перед решительным броском на обреченную добычу.

– Нужно бежать. В Париж, немедленно! Мне необходим могущественный покровитель… или покровительница, – громко произнесла Сабина и провела по шее рукой, словно снимая удушливую петлю, захлестнувшую ее. Прочь отчаяние, надо жить дальше.

План – к кому обратиться в Париже за поддержкой и помощью – уже созрел в ее хорошенькой головке.

Глава 1

Тулуза. 1205–1218 гг.

Пятилетняя зеленоглазая девчушка, открыв ротик, восторженно смотрела на сказочную фею в переливчатой шелковой котте. И на ее пояс – широкий, сколотый на бедре массивной пряжкой и сиявший разноцветными камнями и золотой вышивкой. Такого у ее мамы не было!

– Познакомься, Сабина, со своей родной тетей – баронессой де Лонжер! – Мать натянуто улыбнулась и слегка подтолкнула девочку вперед.

Сообщение о том, что стоявшая перед ней шикарная сеньора еще и ее родная тетя, весьма ошеломило маленькую Сабину, и вежливые фразы, которые она заучивала с мамой последние несколько дней, окончательно перепутались в детской головке. А Агнесса де Лонжер – молодая, уверенная в себе женщина, – не дождавшись от племянницы ответа, но увидев в ее распахнутых глазках неподдельный восторг, тепло улыбнулась.

– Будем знакомиться? – Наклонившись, она нежно погладила ребенка по медовым кудряшкам. – Называй меня «тетя Агнесса». Скоро проснется твоя кузина; надеюсь, вы подружитесь. А пока я покажу вам дом, в котором вы отныне будете жить.

Взяв племянницу за руку и бросив на сноху колючий взгляд, баронесса повела их по дому – великолепному двухэтажному особняку, расположенному в богатом квартале Тулузы. Они прошли по роскошному залу с мраморным полом и огромным камином, осмотрели спальни с широкими кроватями под темными балдахинами, заглянули в кабинет баронессы с многочисленными книжными полками и массивным столом. Не было счету напольным бронзовым подсвечникам, ажурным люстрам, свисавшим на длинных цепях с высоких потолков, разноцветным сундукам и бархатным подушкам, лежавшим на резных скамьях. Восхищенной девочке не терпелось потрогать потрясающие своей красотой предметы, которыми был украшен волшебный дворец, но она сдерживалась: главное сейчас – продемонстрировать тете хорошее воспитание. Нельзя допустить, чтобы из-за ее шалостей их с мамой выгнали на улицу. В изумительной конюшне девочка даже до боли прикусила губу: в теплых стойлах стояло несколько хорошеньких лошадок, и ей очень захотелось их погладить.

Но больше всего маленькую Сабину очаровал ухоженный пестрый сад, куда они вышли через резные двухстворчатые двери, выполненные в мавританском стиле. Дом баронессы находился в центре шумного города, но в огороженном высокой стеной саду было на удивление тихо, лишь пение невидимых птиц услаждало слух. Аккуратная аллейка, окруженная с двух сторон фигурно подстриженными кустами самшита, вела к небольшому водоему с мозаичным дном, вокруг которого несли торжественную вахту белоснежные фигуры языческих божеств. Стояла середина лета, и упоительный воздух, казалось, был соткан из ароматов созревающих фруктов, сочной зелени и цветущего жасмина. Задрав голову, девочка шумно втянула в себя сладкие запахи и с наслаждением ахнула, подражая взрослым. Женщины засмеялись, а Сабина, позабыв о намерении вести себя сдержанно, высвободила руку и помчалась за красавицей-бабочкой, порхавшей над яркой цветочной клумбой. Агнесса воспользовалась этим, для того чтобы внести ясность в свои отношения с женой брата.

– Мадам Мадлен! Во избежание недоразумений между нами выскажусь сразу. Я очень любила своего брата – вашего мужа, – царствие небесное ему и всем рыцарям, погибшим в том ужасном походе на Константинополь. А эта зеленоглазая егоза, так похожая на Робера, уже запала мне в душу, – и она кивнула в сторону племянницы, которая успела поймать кузнечика и теперь пытливо глядела на него, – однако с вами я почти не знакома, а значит, не испытываю к вам каких-либо чувств, особенно родственных. Поэтому не ждите от меня нежностей. Но в остальном вы будете обеспечены. Я выделила несколько удобных комнат для вас и ваших слуг. Кстати, сколько их у вас?

– Двое: моя камеристка и няня Сабины, – опустив глаза, ответила Мадлен виновато: горести и лишения сделали ее робкой и покорной.

– Замечательно! Двух помощниц вам вполне достаточно, а учиться Сабина будет вместе с моей дочерью, которая старше ее всего на год. Вот и она!

Под надзором строгой няни в сад вошла девочка, похожая на куклу, и лицо Агнессы, мгновенно смягчившись, озарилось приветливой улыбкой. Поправив на дочери ярко-желтое, расшитое серебряными колокольчиками платьице, она весело крикнула племяннице:

– Сабина, познакомься со своей кузиной Аделаидой!

Подбежавшая малышка, одетая в застиранное и не раз перешитое платье, вопреки ожиданию даже не посмотрела на великолепный наряд сестры, а сразу заглянула ей в глаза. Аделаида посмотрела на полунищенское одеяние кузины, и ее личико поначалу сморщилось в брезгливой гримасе, но под пристальным зеленоглазым взглядом постепенно разгладилось, а после того, как Сабина неожиданно хмыкнула, и вовсе просияло улыбкой. Смех мгновенно растопил неловкость, и дочь хозяйки предложила своей новой подружке полюбоваться огромным кустом шиповника. Девочки умчались, и Агнесса облегченно выдохнула: они поладят.

* * *

Мадлен не обиделась на золовку, понимая, что в смерти брата, точнее в том, что тот сбежал из собственного дома, Агнесса винила прежде всего ее.

Мадлен родилась в многодетной семье бедного рыцаря, и у нее почти не было шансов выйти замуж за ровню. Но, не особо огорчаясь по этому поводу, она меланхолично плыла по течению, пока Робер – отважный рыцарь с мощным зарядом жизнелюбия – не пленился ее идеальной красотой. В порыве всепоглощающей страсти он решил жениться на Мадлен без всякого приданого, и родители невесты, посчитав это подарком Господа, немедленно сыграли свадьбу.

Однако шумные торжества быстро закончились, а вскоре улетучился и хмель новизны. Молодая хозяйка небольшого замка, затерянного среди густых лесов Шампани, впала в привычную томную задумчивость, и страстная влюбленность Робера стала гаснуть. Мадлен замечала, как его задорный смех, от которого, казалось, сотрясались стены дома, все чаще разбивался о ее рассеянную улыбку. Даже дочь, родившаяся через год, не помогла женщине привязать к себе деятельного супруга. Окончательно заскучав в собственном доме, Робер с облегчением ухватился за идею отправиться в новый военный поход на Восток[6]6
  Имеется в виду Четвертый крестовый поход (1202–1204).


[Закрыть]. Без сожаления заложив замок, рыцарь купил боевого коня и прочные доспехи и, нашив на левое плечо крест, умчался за новыми впечатлениями.

Оставшись без поддержки мужа, Мадлен, не обладавшая даже намеком на хозяйскую жилку, еще больше залезла в долги и окончательно запуталась. После известия о том, что Робер де Фруа погиб на стенах Константинополя, кредиторы безжалостно отобрали поместье, выставив вон его бывшую владелицу с малолетней дочерью. Агнесса же – воздай ей, милосердный Господь, за ее доброту! – узнав о злоключениях близких родственников, тут же пригласила их к себе.

Племянница золовке понравилась, и Мадлен обрадовалась этому. Пусть на нее саму обрушатся все проклятия мира, лишь бы дочь росла в достатке и, получив достойное воспитание, удачно вышла замуж. Успокоенная, женщина навсегда погрузилась в мир грез и молитв и тихо семенила во вдовьем покрывале между своей комнатой и маленькой часовней неподалеку от особняка.

* * *

Заметив странности непрактичной снохи, баронесса де Лонжер поняла, что отныне заботы о воспитании и будущем племянницы лягут на ее плечи. Но не смутилась, потому что искренне полюбила смышленую девочку и, держа слово, действительно не делала разницы между дочерью и Сабиной. Последняя легко выучила латынь и язык южан – lange d’oc[7]7
  Жители южной Франции произносили слово «да» как «oc» (на севере – oil). Отсюда произошло название провинции – Лангедок (страна языка ОК, на французском – lange d’oc).


[Закрыть], и читала на нем почти все свободное время. Не забывала баронесса и о языке своего детства – северном диалекте франкского – lange d’oil. Ведь неизвестно, за кого девочки выйдут замуж.

Вскоре они приступили к освоению тривиума, состоявшего из риторики, диалектики и грамматики, для чего баронесса, не скупясь, пригласила знаменитых монахов, прославившихся своей преподавательской деятельностью. Аделаида первое время капризничала, не желая учиться, но, увидев увлеченность и успехи кузины, постаралась не отставать от нее.

– Молодец, доченька! – похвалила ее Агнесса, зайдя однажды на урок в классную комнату. Она прослушала процитированный Аделаидой большой отрывок из «Энеиды» и приятно удивилась. – В награду за ваши успехи в учебе… Ведь ваши воспитанницы делают успехи, брат Анри?

– Несомненно, – улыбнулся одними глазами седовласый монах, – и они достойны поощрения.

– Мы совершим путешествие в Ним, где вы увидите изумляющий своими размерами римский акведук – Пон-дю-Гар, несущий воду в город.

Девочки, обожавшие подобные поездки, завизжали от восторга и закружились по комнате. Заметив, что наставник укоризненно покачивает головой, Сабина сразу же успокоилась, а вот Аделаида продолжала хлопать в ладоши. Столь необузданное поведение дочери живо напомнило Агнессе о покойном муже.

Своего Бертрана она встретила в Париже, вскоре после того, как Филипп Август приехал из Палестины[8]8
  Речь идет о Третьем крестовом походе (1189–1192), из которого Филипп Август вернулся в конце 1191 г.


[Закрыть]. Король вернулся очень больным, поэтому никаких торжеств не было, однако вассалы приезжали отовсюду, чтобы выразить верноподданнические чувства, а главное – разведать обстановку. Робер де Фруа был одним из таких визитеров. Недавно вступивший в наследство и теперь наслаждавшийся ролью хозяина – дело было задолго до его собственной женитьбы, – он решил показать младшей сестренке Париж. На одном из пиров в королевском дворце Робер быстро поладил с бароном де Лонжером, как неизменно ладил со всеми, и с жизнерадостным нахальством познакомил его со своей сестрой. Рассудительная красивая девочка с большими ореховыми глазами запала в душу немолодому Бертрану, и благодаря безудержному славословию Робера вопрос о браке вскоре был решен.

Через два года, достигнув пятнадцатилетнего возраста, Агнесса оказалась на незнакомом Юге и сразу же в него влюбилась. Особенно в Тулузу, опоясанную кольцом красноватых крепостных стен, словно девица нарядной лентой, и кокетливо жавшуюся к правому берегу Гаронны. Этот потрясающий город, выстроенный в центре южных торговых путей из розового камня, со своими соборами, высокими колокольнями, широкими площадями и благоухающими садами никого не оставлял равнодушным. Юная северянка также влюбилась в этот город-мечту, где они с мужем проводили зиму. Летом же барон и его жена переезжали в крепкий горный замок на юге Тулузского графства.

Разница в возрасте не помешала супругам установить между собой доверительные отношения, и постепенно Агнесса взяла бразды хозяйственного правления в свои руки. Бертран не возражал. У его жены была крепкая деловая хватка, и отныне, отправляясь в военные походы, он без страха оставлял замок и особняк в Тулузе на нее.

Двое их детей умерли еще в колыбели, но третий пережил опасное младенчество. Бертран души не чаял в кареглазой дочери и уже присматривал для нее женихов, но погиб, едва Аделаиде исполнилось три года, в Пиренеях во время обычного рейда под предводительством графа Тулузского: лошадь барона поскользнулась и вместе с седоком свалилась в пропасть.

Щепетильный Раймон Тулузский, чувствуя косвенную вину в смерти своего верного вассала, старательно помогал его вдове. И Агнесса окончательно обосновалась в столице графства, оставив замок, расположенный в горах, на попечении сенешаля. Благодаря своей смекалке и щедрым заботам графа баронесса значительно преумножила унаследованный капитал, так называемую вдовью долю[9]9
  Бесспорными наследниками всего состояния были дети, супруга же получала после смерти мужа имущество, именуемое «вдовьей долей» и оговоренное в брачном контракте, иногда дополненное в завещании.


[Закрыть], и зажила на широкую ногу. Когда закончился положенный траур, обожавшая светскую жизнь Агнесса вновь окунулась в вихрь развлечений и стала завсегдатаем знаменитых пиров в Нарбоннском замке[10]10
  Главная резиденция графов Тулузы, разрушенная в XVI веке.


[Закрыть].

Дух утонченной светской культуры, так называемой куртуазности, был в жизни знати основополагающим. Хотя почти все аристократы считали себя истинными католиками, они вполне лояльно и даже с любопытством относились к инакомыслящим, в том числе и к катарам. Тон задавал умный, красноречивый, обаятельный хозяин Тулузы – граф Раймон де Сен-Жиль, образованнейший человек своего времени.

Начитанная мадам де Лонжер также слыла тонкой ценительницей поэзии трубадуров и остроумной собеседницей, непринужденно дискутировавшей о литературе, архитектуре и даже философии, а ее подкупающее жизнелюбие и искрометный юмор служили украшением графских пиров.

Однажды, находясь под воздействием лишнего кубка вина (а может, мерцание свечей окутало красавицу Агнессу магическим флером?), граф Раймон воспылал к ней страстью. Тщеславие баронессы пропело победный марш, и она ответила на его чувство. Она и прежде имела возможность убедиться в легендарной щедрости графа, после того же, как Агнесса стала его любовницей, на нее пролился обильный золотой дождь. В качестве постоянной денежной ренты властелин Юга передал ей половину пошлины от торговли сукном в Тулузе. Воистину царский подарок! Однако его любовь оказалась столь же быстротечной, сколь и страстной. Охладев к Агнессе, Раймон стал терзаться угрызениями совести, не зная, как завершить прискучившие ему отношения. Но внимательная женщина вскоре избавила его от нежелательного замешательства.

– В последнее время, мессир, вы все больше скучаете рядом со мной, о чем красноречиво говорит ваш взгляд. Меня это удручает.

– Вам показалось, дорогая Агнесса. Возможно, это просто усталость, – ответил Раймон, однако смущение противоречило его словам.

– Раймон, вы считаете меня умной женщиной? – поинтересовалась Агнесса, с загадочной полуулыбкой поглаживая себя по шее кончиком толстой косы.

– Безусловно, вы одна из умнейших дам при моем дворе! – Граф охотно прибегнул к лести, желая уйти от неприятного разговора. Он зачарованно следил за движением каштановых волос в женских руках.