Текст книги "Конфидентка королевы. На службе Ее Величества"

Глава 2

Замок Лабри. Аквитания. 1218–1226 гг.

Наступающая ночь обещала лютую стужу; промозглый ветер, метавший по воздуху мелкий колючий снег, настойчиво выдувал у людей остатки терпения. В последний день пути сразу у двух лошадей слетели подковы и пришлось, сделав крюк, заехать в деревню, чтобы их подковать, поэтому к замку Лабри свадебный кортеж подъезжал поздно вечером. Неожиданно впереди показались силуэты скачущих ему навстречу всадников. Охрана встревожилась, но вскоре раздались радостные возгласы узнавания. Измученная долгой дорогой Сабина с удивлением поняла, что Арно д’Альбре выехал лично, чтобы встретить ее и сопровождать последнее лье. Галантные приветствия и церемонные фразы настолько не вязались с гнетущей темнотой леса и пронзительным холодом, что барон, осознав нелепость ситуации, громко рассмеялся. При других обстоятельствах Сабина наверняка поддержала бы его острым словцом, но сейчас ей хотелось лишь вытянуть на кровати свое уставшее тело и согреться под кипой теплых одеял.

Арно все понял. Во дворе замка он без лишних слов помог невесте спуститься с лошади и, перехватив из рук слуги факел, повел Сабину к донжону. При свете огня, судорожно трепетавшего на сильном ветру, девушка заметила, что жених пристально ее рассматривает, и еще больше натянула на лицо капюшон подбитого мехом плаща. Барон ухмыльнулся. Поднявшись по крутой лестнице, они наконец-то оказались под защитой спасительных стен.

– В спальне вас уже ожидают три служанки…

– Но у меня есть своя камеристка! – резко перебила Арно невеста и указала рукой на женщину, стоявшую у него за спиной.

Сабина почему-то решила, что, предлагая ей новых слуг, жених покушается на ее свободу.

– Значит, отошлите их за ненадобностью, – миролюбиво улыбнулся Арно. – Я хотел как лучше.

– Простите, ваша милость, видимо, я слишком устала. Мне и вправду необходимо отдохнуть.

Сабина смягчилась. Барон ни в чем не виноват. Вон сколько внимания оказал он ей с первых же минут знакомства!

– Несомненно! Один вопрос, дорогая невеста. Вы не возражаете, если на свадебных торжествах будет присутствовать не много гостей? – Поинтересовавшись мнением суженой, он еще раз проявил любезность.

– Ничуть! Напротив, я буду весьма благодарна вам за столь неожиданный подарок. – На этот раз на потрескавшихся от холода девичьих губах появилась улыбка.

– Рад, что с самого начала наши мнения совпадают. – Арно пристально смотрел на нее, но Сабина и не подумала опустить глаза, как подобает стыдливой девице, и у барона едва заметно приподнялись уголки губ. – Завтра я уеду, так что мы с вами встретимся через день, уже на брачной церемонии.

– Послезавтра? – изумленно переспросила Сабина.

Ей почему-то до сих пор не верилось в реальность предстоящего замужества.

– А зачем тянуть?

– И правда незачем! – тряхнула головой девушка и, увидев, что слуги начали вносить ее вещи, почти бегом поднялась к ожидающему ее наверху лестницы дворецкому.

Камеристка еле поспевала за ней. Арно смотрел вслед невесте, и Сабина затылком ощущала его пронизывающий взгляд. Несмотря на свои пятьдесят лет, барон оказался весьма привлекательным, подтянутым мужчиной. Мускулистые плечи и руки выдавали в нем профессионального воина. У него было гладковыбритое аристократическое лицо; лишь сеточка морщин вокруг голубых, немного поблекших глаз и глубокие борозды на лбу напоминали о возрасте.

Новобрачных обвенчал в небольшой замковой часовне старенький капеллан, и после непродолжительной церемонии все перебрались в жарко натопленный Рыцарский зал донжона, где голодных гостей уже ожидал праздничный стол, застеленный белоснежной скатертью и сервированный начищенной серебряной посудой. Хозяин замка с молодой супругой возглавили пиршество, сидя в высоких резных креслах под пурпурным балдахином. На почетной правой стороне разместился вдовец-сосед – виконт де Марсан – с сыном и небольшой свитой. Рыцари-вассалы с женами и взрослыми детьми уселись по другую сторону стола.

Молчаливые слуги с полотенцами на плечах и медными чашами, наполненными водой, обошли гостей, предлагая им вымыть руки, после чего умелый резчик мяса ловко принялся за дело. Виночерпии весь вечер незаметно меняли опорожненные кувшины с вином на полные. По залу, подносимые вереницей слуг, плыли оленина, жареный кабан, чья голова оскалилась жуткими клыками на гигантском блюде, дичь, фаршированная рыба и горы всевозможных пирогов.

Со второй переменой блюд перед молодоженами поставили запеченного и украшенного перьями лебедя, которого хозяин дома по традиции разделил на порции. Арно виртуозно разделал птицу – он орудовал ножом столь же искусно, как опытная швея иглой – и самый аппетитный кусочек положил на тарелку невесты. Сабина попыталась изобразить на лице благодарную улыбку, но у нее это плохо получилось. Нескольким музыкантам, исполнявшим на специальном балкончике бойкие мелодии, также не удалось ее развеселить. Да и выступление ловких акробатов, которых барон привез вчера вечером, не улучшило ей настроения. Радость Сабины осталась в прошлом… вместе с Габриэлем…

– Госпожа, взгляните, какая вы красавица! – воскликнула камеристка, одевавшая сеньору к брачной церемонии, и поднесла к ней оловянное полированное зеркало в бронзовой оправе.

– Пустое. Отстань, – отмахнулась Сабина, скользнув равнодушным взглядом по своему отражению.

Из зеркала на нее смотрела красивая девушка в дорогом подвенечном наряде. Агнесса де Лонжер не поскупилась. Свадебное платье с длинным шлейфом, сшитое из дорогой сверкающей зеленой парчи, выгодно подчеркивало цвет глаз невесты. Самоцветы, которыми были обильно украшены горловина, лиф и манжеты, делали наряд еще более ярким, а рукава, туго зашнурованные до локтя, спускались почти до земли. Небольшая жемчужная диадема в волосах, спрятанных под золотой сеткой, завершала торжественный образ.

– Вы просто обворожительны, моя госпожа! Я восхищен! – шепнул Арно на ухо Сабине еще в капелле.

В его словах не было даже намека на лесть. Он был искренне потрясен великолепием своей невесты и весь вечер то и дело устремлял на нее восторженный взгляд.

А Сабина между тем с тревожным отчаянием ожидала первой брачной ночи. Она болезненно реагировала на откровенные застольные шутки о постельных утехах, и это не укрылось от проницательного д’Альбре. Из писем мадам де Лонжер он хорошо знал о сердечной драме, которую пережила Сабина, и потому после свадебных церемоний с присущим ему тактом проводил молодую жену до дверей ее комнаты и, пожелав ей спокойного сна, удалился в свои покои. Очевидно, Арно не принадлежал к числу мужчин, которые испытывали восторг, совершая насилие в собственной спальне. Припав спиной к закрывшейся двери и облегченно выдохнув, девушка оценила великодушие мужа, давшего ей время на то, чтобы привыкнуть к нему и новому статусу замужней дамы.

Встав спозаранку, новоявленная сеньора д’Альбре решила помочь служанкам распаковать вещи, привезенные из Тулузы, и стала укладывать их в новые разноцветные сундуки, заботливо установленные в ее комнате. Неожиданно в дверь постучались и в комнату вошел барон. По его безупречному виду нельзя было сказать, что накануне он пировал допоздна на собственной свадьбе. Сабина вспыхнула от волнения.

– Дорогая супруга, извините за столь ранний визит, но я услышал шум и решил, что вы не спите.

Сабина легким кивком головы дала понять, что принимает его извинения.

– Предлагаю, пока гости отдыхают, совершить прогулку по замку, – продолжил барон. – Мне не терпится показать вам ваше новое жилище.

– Буду очень признательна, мессир, – с явным облегчением выдохнула Сабина, которая вначале истолковала утренний визит мужа по-своему.

Замок Лабри, обнесенный деревянными стенами с невысокими сторожевыми башнями, находился на юго-западе Аквитании, среди болот и сосновых лесов. Сабина мысленно послала тете благодарный привет: уединение в глуши – именно то, что ей сейчас необходимо. Взяв супруга под руку и внимательно слушая его весьма остроумные замечания, она с интересом разглядывала ухоженное поместье.

Часовня, кузница, сараи, большой дом сенешаля и жилища других обитателей крепости также были построены из дерева. Лишь большой трехэтажный донжон, гордо возвышавшийся в центре на невысокой насыпи, был каменным. Возведенное по последним требованиям фортификационного искусства прямоугольное здание, которое фланкировали четыре угловые круглые башни, производило внушительное впечатление. Позже Сабина поняла: несмотря на кажущуюся лояльность, Арно любил во всем подчеркнуть свое доминирующее положение. Он показал новой хозяйке кухню с кладовыми, колодец, вырытый в одном из помещений на случай осады, комнаты стражников и арсенал, – все это находилось на первом этаже донжона.

Рыцарский зал с двумя рядами колонн, расположенный на втором этаже и уже убранный после вчерашнего пира, предстал перед Сабиной в новом свете. На стенах по обыкновению были развешаны перекрещенные мечи, секиры, алебарды, копья и щиты разных форм. Сабина равнодушно скользнула по ним взглядом: украшать жилище воина оружием – это традиция, которой не избежать. Но многочисленные охотничьи трофеи, взиравшие с отштукатуренных стен мертвыми глазами, девушке совершенно не понравились. Лишь сдвоенные арочные окна с фигурной подпоркой посредине, закрываемые в холодное время года и на ночь ставнями с богатой резьбой, добавляли помещению изящества, да огромный камин приковывал к себе внимание. Мощные высокие колонны поддерживали над ним массивный каменный колпак, постепенно сужавшийся к потолку и искусно расписанный сочными красками на сюжеты из рыцарских преданий. Сабина в восхищении замерла возле исполинского очага с трещавшим в нем стволом дерева, распиленным на несколько частей. Арно внимательно наблюдал за супругой.

– Нравится? – спросил он.

Сабина слегка вздрогнула от неожиданного вопроса.

– Камин – да, – ответила она.

– А что вызывает ваше неудовольствие?

– Вместо мертвых звериных оскалов я бы повесила на стены веселые шпалеры, в нишах между окнами разместила бы столики и мягкие табуреты, а над ними подвесила бы бронзовые лампы. Тогда помещение стало бы уютнее.

– Ценю вашу прямоту, – улыбнулся Арно.

– Я всегда стараюсь говорить то, что думаю. – Сабина недоуменно пожала плечами. – Или вы предпочитаете лесть?

– Упаси господи! Супруги должны быть честны друг с другом. Во всяком случае, в том, что касается настоящего. Откровения о прошлом – по желанию.

– Договорились. – И Сабина с любопытством взглянула на мужа.

Он продолжал ее удивлять.

– Что же до обстановки… Можете менять ее, как считаете нужным, ведь отныне это и ваш дом тоже. Перечень необходимых покупок передавайте мне. При случае я куплю нужные вещи.

Обставляя комнату для долгожданной невесты, Арно, весьма ценивший домашний уют, приложил максимум усилий. Спальня Сабины, как и его покои, находилась на третьем этаже донжона. Там все было прекрасно: и обитые персиковым шелком стены, и широкая кровать с алым балдахином, и массивные позолоченные канделябры. Не говоря уже о большой шкатулке с изумительной резьбой, изображающей сцену лесной охоты. Эту шкатулку, наполненную драгоценными украшениями, супруг преподнес Сабине в качестве свадебного подарка. Но кое о чем он все-таки позабыл – о столе, за которым можно было бы писать и читать. Именно его Сабина и поставила первым пунктом в списке необходимых покупок.

Был уже поздний вечер, когда Арно, по обыкновению заглянув в спальню жены, пожелал ей спокойной ночи. Сабина подала ему список. Прочитав его, барон удивленно усмехнулся и с искренним уважением во взгляде переспросил:

– Я не ошибся, вам нужен стол для того, чтобы писать?

– Да, господин. С наклонной доской. Я поставлю его в этом углу, а полки для книг и свитков повешу между оконными нишами, – и она показала, где именно намерена все это разместить.

– Арно! – в который раз поправил ее барон. – Называйте меня Арно, пожалуйста.

– Да, Арно. – Сабина смутилась, обратившись к мужу по имени. – Стол необходим мне, ведь я собираюсь переписать книгу Кретьена де Труа «Клижес», которую взяла на время у тети Агнессы.

– А как же исконное женское занятие – вышивка и шитье? Этим вы намерены заниматься? – насмешливо уточнил супруг.

– Конечно, Арно. – Сабина растерялась и, покраснев, схватила лежавшее на столике рукоделье. – Я постараюсь разумно распределить время и…

– Не оправдывайтесь, я пошутил. Скажу больше! Если бы сеньора де Лонжер в перечне ваших достоинств поставила любовь к вышиванию на первое место, я, скорее всего, не проявил бы к вам интереса, – перекатываясь с носка на пятку и не сводя пристального взгляда с жены, признался д’Альбре. – Но, услышав вашу первую просьбу, я понял: мадам Агнесса ничего не приукрасила. Я нашел себе интересную спутницу жизни… А сейчас идемте со мной.

И он, освещая путь переносным бронзовым светильником, провел Сабину в свой личный кабинет, размещенный в комнате, смежной с его спальней. Молодая баронесса еще ни разу там не бывала. Увидев помещение, заставленное и увешанное оружием, она ахнула. Ее взору предстали мечи, фальшионы[47]47
  Фальшион – клинковое оружие с расширяющимся к концу коротким клинком, заточенным с одной стороны.


[Закрыть], квилоны, разнообразные ножи, боевые топоры, кистени[48]48
  Кистень – холодное оружие ударно-раздробляющего действия. Представляет собой ударный груз, соединенный гибким подвесом, с рукоятью.


[Закрыть], перначи[49]49
  Пернач – холодное оружие, разновидность булавы с несколькими металлическими пластинами на головке.


[Закрыть]. Письменный стол у окна был завален пергаментами с какими-то чертежами и схемами. На длинном сундуке и висевшей над ним полке лежали бесформенные куски железа, стояли стеклянные колбы и глиняные бутыли. Природное любопытство Сабины мощным фонтаном прорвалось сквозь траурную печаль. Девушка потрогала клинки, заглянула в сосуды, подошла к столу и попыталась рассмотреть тексты.

– Что это? Вы чародей или алхимик? – Изумленная Сабина обвела рукой помещение.

Сверкающая сталь причудливо отражала огонь свечей, и эта комната, утопающая в мерцающем сиянии, и впрямь походила на пристанище волшебника.

– Нет, просто я люблю железное оружие! – Реакция жены вызвала у Арно лукавую улыбку, отчего его лицо вмиг помолодело на десяток лет. – Но я не только сражаюсь им. Мне нравится его ковать. Верней… как бы это объяснить… я ищу способы ковки и составляющие сплава, который будет самым прочным в мире. У меня есть мечи и кинжалы из знаменитой дамасской и толедской стали. Я хочу научиться выплавлять такую же и даже лучше!

– Но наши оружейники из Пуату тоже славятся своими изделиями, не так ли? – блеснула познаниями Сабина.

– Так да не так, – подмигнул ей супруг, очень довольный тем, что ему удалось пробить броню ее скорби.

– Для того чтобы добиться желаемого, вам необходимо досконально изучить свойства железа. У вас есть труды арабских ученых по естествознанию? Говорят, они достигли невиданных высот!

Азарт, с каким рассказывал о своем увлечении барон, передался и Сабине. Она уверенно взяла пергамент, лежавший сверху, и, шевеля губами, попыталась разобрать непонятные слова.

– Вам и вправду интересно? – Арно не помнил себя от счастья.

– Еще бы! А вы разрешите мне помогать вам или хотя бы просто присутствовать во время ваших опытов и занятий?

Сабина бросила на супруга восхищенный взгляд, и в ее глазах заплясали солнечные зайчики. Она поняла, что оправдала его надежды, и при этом ей не пришлось притворяться. Но девушка не догадывалась: интуиция подсказывала барону, что он воспитает из своей супруги великолепную партнершу.

– Вы окажете мне неоценимую помощь, если согласитесь читать книги, которые я вам дам, и искать в них упоминания о железе, кузнечном деле и, конечно, оружии. А еще было бы неплохо, если бы вы вели мою переписку. Она у меня очень обширная, и не все я могу доверить капеллану.

– С удовольствием, но только на латыни – арабским я, к сожалению, не владею.

От волнения у Сабины раскраснелись щеки, а глаза, засверкавшие в отблесках свечей магнетическим притяжением, заставили Арно замолчать: он вдруг почувствовал возбуждение. Супруга, безошибочно прочитав в его взгляде неумолимое желание, осеклась. Она уже заметила: редко повышая голос, барон всегда умел настоять на своем. Протянув руку, муж с напряженной улыбкой ждал, и Сабина подумала: со дня свадьбы прошел почти месяц, больше откладывать нельзя. Вложив руку в его шершавую ладонь, покрытую благородными мозолями, оставленными мечом и конскими поводьями, она проследовала за Арно в спальню.

* * *

За прошедшие два с лишним года Сабина полностью освоилась с ролью жены и хозяйки замка Лабри. Ее душевная рана постепенно зарубцовывалась, а образ Габриэля, ставший светлой иконой, она спрятала глубоко-глубоко в душе. Шальная мысль о шевалье, крадущаяся на цыпочках, испуганно замирала перед наглухо закрытой дверью. Однако в сновидениях веселый Габриэль все же являлся к Сабине с нежными поцелуями, и тогда ей не хотелось просыпаться. Эти сладкие сны поначалу наполняли ее сердце ноющей болью, но со временем стали более редкими, и после них к утру оставалась лишь томная грусть.

На Рождество к барону и племяннице приезжала тетя Агнесса и гостила у них почти месяц. Достаточно ловко избегая упоминаний о Габриэле, они вдоволь наговорились, обсудили новости. Узнав о том, что Аделаида родила вторую дочь, Сабина вместе с поздравлениями передала ей гору подарков для малышек. Очарованная щедрым гостеприимством барона, Агнесса окончательно перестала беспокоиться за судьбу своей племянницы и, довольная, пообещала чаще навещать замок Лабри.

Сабина постепенно оживала. Этому способствовал не только всесильный лекарь Время, но и заботливый Арно, который с житейской мудростью вывел жену из апатии, заново пробудив в ней интерес к жизни. К ее утратам он отнесся с особым тактом, и Сабина почувствовала, что и за его плечами маячат какие-то тяжелые потери. Но какие именно, она расспрашивать не стала, ведь они с Арно с самого начала условились не копаться в прошлом друг друга. Барон никогда не обсуждал с ней свою предыдущую женитьбу. Однако иногда супруга замечала в глубине его глаз непонятную тоску, и тогда Арно становился излишне резким и напряженным.

Может, именно поэтому интимные отношения не были для них на первом месте, и Сабина искренне радовалась этому, поскольку так и не научилась получать удовольствие от постельных забав. Но зато интерес к увлечениям друг друга из года в год становился все сильнее. Похоже, Арно искал себе в спутницы не столько страстную женщину, сколько умного компаньона, и весьма в этом преуспел.

Молодая баронесса д’Альбре очень хотела иметь большую библиотеку, но книги стоили безумно дорого, и она решила переписывать их собственноручно. Зная об этом, тетя Агнесса, с которой Сабина продолжала поддерживать связь, присылала ей на время интересные новинки, в изобилии появлявшиеся в просвещенной Тулузе. Однако процесс копирования книг очень долог, да и Сабина обладала не всеми навыками, необходимыми переписчику: ей не удавалось ни искусно выводить инициалы – заглавные буквы, разбивающие текст на части, – ни тем более рисовать узорчатые орнаменты, придающие книге дополнительную художественную ценность. Поэтому еще в первый год их супружества внимательный и щедрый Арно сделал жене неоценимый подарок.

Накануне пасхальных праздников молодая хозяйка беседовала во дворе замка с женой сенешаля, пышечкой Беатрис. Дамы обсуждали праздничное меню, подсчитывали оставшиеся с зимы припасы и прикидывали, что надо будет купить на ярмарке в Бордо. За этим важным разговором их и застал барон. Он приблизился к женщинам вместе с сутулым мужчиной в поношенной одежде.

– Дорогая супруга, позвольте представить вам переписчика книг господина Жоффруа из Пуатье. – Глаза Арно задорно блеснули. – Я нанял его на пять лет и передаю в ваше полное распоряжение.

– Он будет переписывать все, что мне нужно? – по-детски переспросила Сабина, еще не осознав до конца смысл сказанного.

– Разумеется!

Арно, не выдержав, засмеялся.

– Мы поселим господина Жоффруа в одной из комнат на втором этаже, там же он будет и работать. Кстати, Жоффруа не только хороший каллиграф, но и весьма умелый рубрикатор[50]50
  Рубрикатор – здесь: специалист, вписывающий заглавные буквы.


[Закрыть]. А сюжетные картинки вы, случайно, не рисуете? – обратился барон к переписчику.

– Нет, ваша милость. Я не силен в миниатюрах[51]51
  Миниатюра – здесь: небольшой цветной рисунок в старинных книгах.


[Закрыть], поэтому предпочитаю не портить хорошую книгу неудачной иллюстрацией и стараюсь вкладывать больше усердия в орнамент и инициалы, – скромно, но с достоинством ответил Жоффруа, прищуренные глаза которого говорили о безвозвратно испорченном зрении.

– Это же потрясающе! Вы даже не представляете, как я вам благодарна! – И восторженная Сабина с чувством обняла мужа, прижавшись щекой к его щеке.

– Почему же? Представляю! – Барон сдержанно принял ее ласку, но окружающие заметили, что сеньор получает истинное удовольствие, балуя свою юную супругу, словно дочь.

– Надеюсь, мы с вами найдем общий язык и свет увидит еще не одна красивая книга, – произнесла баронесса, обращаясь уже к Жоффруа.

Она прижимала руки к груди, будто пыталась сдержать часто бившееся от радости сердце.

– Польщен. Приложу все усилия, – поклонился переписчик.

Теперь библиотека Сабины каждый год увеличивалась на пять-шесть новеньких томов. После того как стараниями Жоффруа листы будущей книги появлялись на свет, их сдавали для переплета в скрипторий[52]52
  Скрипторий – мастерская по переписке книг; изначально скриптории находились в основном в монастырях.


[Закрыть] аббатства Сен-Север, монахи которого закупали отличный, качественный пергамент. Эта обитель славилась своей книжной мастерской и искусными умельцами, которые, сделав переплет, украшали обложку дорогими тканями, тонкой кожей, а иногда и пластинами слоновой кости, серебра и меди. Мадам д’Альбре была постоянным заказчиком, и монахи-бенедиктинцы позволяли ей бесплатно копировать редкие манускрипты и популярные бестиарии[53]53
  Бестиарий – здесь: средневековый иллюстрированный сборник статей о животных.


[Закрыть], поэтому книжные полки в спальне Сабины пополнялись не только красивыми и интересными, но и редкими изданиями.

Благодаря переписчику у молодой баронессы появилось больше свободного времени, и она посвящала его супругу. Целыми днями Сабина просиживала у него в кабинете, с азартом отыскивая в манускриптах ответы на вопросы, возникающие у Арно при поиске идеального сплава железа. Сам же барон вместе с несколькими кузнецами и оружейниками работал в отстроенной год назад огромной каменной кузнице. Он проводил там долгие часы, несмотря на адскую жару и жуткий грохот. Арно по-прежнему был недоволен клинками, изготовленными в его мастерской, однако местные рыцари охотно их раскупали. Мечи и кинжалы с клеймом в виде перекрещенных букв «A» и «L» – «Альбре» и «Лабри» – заслуженно славились как первоклассное оружие.

Вскоре у Арно, пребывающего в вечном поиске, возникла идея вновь посетить кастильский город Толедо, чтобы завербовать там искусного оружейника, а если повезет, то и нанять толкового помощника, владеющего арабским языком. Старенький капеллан, совмещавший обязанности священнослужителя и секретаря, уже не справлялся с работой и просился на покой.

После битвы при Лас-Навас-де-Толосе, случившейся девять лет назад, границы Кастильского королевства отодвинулись намного южнее, поэтому путешествие по относительно мирным землям Испании обещало быть спокойным. Этим обстоятельством и воспользовалась Сабина.

– Господин супруг мой, разрешите сопровождать вас в поездке? – без предисловий начала она, застав мужа за рабочим столом. – Очень хочу своими глазами увидеть прекрасный Толедо. Вы так много говорили о его величии, об облике, сохранившем красоты арабской культуры. Мне просто необходимо там побывать!

– В Толедо? – Арно по привычке потер подбородок правой рукой.

Сабина замерла. Если он скажет «нет», ни слезы, ни скандалы не поколеблют его решения, и ей придется лишь подчиниться. Наконец, приподняв голову и хитро прищурив один глаз, барон улыбнулся:

– Так уж необходимо?

– О да! – засмеялась Сабина, догадавшись, что добилась своего, и нежно обняла мужа за плечи.

Прежде он и не думал о том, чтобы отправиться в поездку с женой, но очень обрадовался ее просьбе. Барон действительно дважды побывал в столице Кастильского королевства, где завел дружеские отношения с сеньором Энрике де Молина – большим интеллектуалом, у которого намерен был остановиться и на этот раз.

– Не возражаю. – Откинувшись на спинку стула, Арно потерся затылком о ее подбородок, и Сабина ласково взъерошила его мягкие пшеничные волосы с еще редкими седыми волосками. – Однако дорога туда долгая и очень трудная, одни горные перевалы чего стоят! Я, несколько воинов и слуги поедем верхом. Повозок не будет – поклажу повезут вьючные лошади.

– Вот и замечательно! – Сабина тряхнула косами, и они упали Арно на колени. – Я с удовольствием проделаю весь путь верхом, любуясь окружающими красотами, а не в тряской повозке, подпрыгивающей на ухабах. С собой я возьму лишь новую камеристку Вивьен, которая тоже прекрасно держится в седле.

– Это дочь нашего кузнеца? Смышленая девица! – Барон сжал в руке золотую косу жены и с удовольствием вдохнул запах чудесных благовоний, которыми она умащала свои волосы.

– После смерти камеристки, привезенной из Тулузы, я долго не могла подобрать себе новую…

– Из огромного количества женщин, живущих в замке? – перебил жену удивленный барон.

– Личная камеристка – это не просто служанка, а доверенное лицо, почти подруга, – великодушно снизошла до объяснений Сабина. – Но Вивьен оказалась такой жизнерадостной и смышленой, что я решилась взять на это место ее. Думаю, для пятнадцатилетней девушки путешествие в Кастилию станет грандиозным событием, как, впрочем, и для меня.

– Тогда решено, моя любознательная супруга: после Пасхи мы тронемся в путь.

* * *

Дорога через горные перевалы оказалась довольно утомительной, но Толедо того стоил! Окруженный мощной крепостной стеной, огромный город, в котором жителей было больше, чем в Париже, впечатлял своими размерами и неприступностью. Внутри городских стен было еще три замка, которые усиливали оборону столицы, а Алькасар, будто парящий в самой высокой точке Толедо, придавал каменному городу ошеломительную монументальность. Даже синим водам реки Тахо, окружающей столицу с трех сторон, не удавалось смягчить эту грозную воинственность.

Дома знати также напоминали маленькие крепости: на улицу выходили лишь массивные двери и ни одного окна. Особняк виконта Энрике де Молина не был исключением. Однако стоило Сабине с мужем очутиться во внутреннем дворике, как невзрачность голых наружных стен была позабыта. Вода в небольшом фонтане в центре патио журчала и радужно переливалась под южным солнцем, цветущий жасмин наполнял воздух нежным ароматом, а фруктовый садик и белая, будто кружевная беседка довершали этот сказочный образ.

Улыбчивый и весьма подвижный дон Энрике – сверстник барона д’Альбре – оказался очень гостеприимным хозяином. Он выделил путешественникам несколько комнат с просторной галереей и приставил к гостям расторопных слуг, тут же наполнивших для них ароматные ванны. Узнав за роскошно сервированным столом, с какой целью его друг приехал в Толедо, виконт де Молина предоставил в его распоряжение своего секретаря Хуана: тот должен был исполнять обязанности переводчика и сопровождать барона с женой по узким извилистым улочкам столицы.

На следующее утро чета д’Альбре в сопровождении Хуана и челяди погрузилась в пучину кастильского города. Центр Толедо между Большой мечетью, ставшей христианским собором, и Алькасаром отводился под торговлю. На многочисленных улицах лавки с изделиями кузнецов, шорников, гончаров, ювелиров, скорняков, портных, мясников, брадобреев чередовались с постоялыми дворами и складами. В этом кричащем на трех языках муравейнике тяжело было сориентироваться, и Арно сполна оценил любезность друга, предоставившего им провожатого, с помощью которого ему вскоре удалось нанять искусного оружейника и сделать необходимые покупки. Был приобретен и солидный запас новомодной бумаги, производством которой славился Толедо. Образованные супруги испытывали страсть к переписке, а послания на бумаге были гораздо дешевле.

Однажды утром, когда жаркое испанское солнце еще не слишком безумствовало, Арно с Сабиной любовались городскими пейзажами, на которые ислам и христианство наложили свой отпечаток. Хуан, хорошо разбиравшийся в тонкостях архитектуры, обращал внимание гостей на мавританское искусство и элементы готики, которые, органично переплетаясь, создавали неповторимый стиль – мудехар. Барон и его супруга с огромным интересом слушали комментарии провожатого. Вдруг на стыке торговых улочек и жилых кварталов их взору предстало удручающее зрелище.

Толпа оборванцев забрасывала камнями прижавшихся к ограде пожилого мусульманина и мальчика, защищающего старика своим худеньким телом. Растерянный старик в чалме прижимал к груди несколько свитков, а его защитник что-то громко кричал под градом летевших в их сторону камней. Несчастные были уже ранены, но надсадный собачий лай, раздающийся из-за огороженных высокими заборами садов, и улюлюканье бессердечных ротозеев лишь раззадоривали нападавших. Возмущенная Сабина открыла рот, собираясь вмешаться, но тут заметила, как барон, также отличавшийся обостренным чувством справедливости, уже направил коня в сторону бросавших камни людей и вытащил меч из ножен. При виде воинственного всадника толпа негодяев сразу же рассеялась.

Ухмыльнувшись, Арно легко спрыгнул с коня и помог спешиться супруге. Сабина нежно поцеловала его в щеку. Вместе с Хуаном они подошли к пострадавшим. Темноволосый мальчик оказался юношей лет восемнадцати, однако из-за сильной худобы и невысокого роста выглядел гораздо моложе.

– Спроси́те, за что на них набросились? – обратилась Сабина к Хуану.

– Разрешите представиться, – опередив переводчика, на безупречном lange d’oс произнес израненный юноша, размазывая по щеке кровь, текущую из рассеченной брови. – Меня зовут Родриго, а это мой учитель, Муса ибн Саид. К сожалению, он не владеет франкскими наречиями. Напавших на нас людей нанимает живущий неподалеку святоша-христианин – таким образом он ведет войну против сарацин.

При последних словах Родриго попытался усмехнуться, но тут же скривился от боли. Из его разбитой губы побежала струйка крови. Вытащив из-за пояса носовой платок, Сабина нежно вытерла его лицо и прижала кусочек ткани к разбитому рту. Юноша выглядел смущенным. «Он не привык к подобной заботе», – с усмешкой отметила она про себя и перевела взгляд на обиженно сопящего старика. Тот, одной рукой потирая ушибленные места, в другой по-прежнему крепко сжимал свои свитки.

– Им нужно оказать помощь. – Озабоченный вид Сабины подсказал ее мужу, что она не собирается бросать этих людей на произвол судьбы.

– В двух кварталах отсюда есть приличная харчевня, – вмешался в разговор Хуан. – Там мы и попросим помочь раненым.

– А заодно и накормим их, – тихо добавила баронесса, скользнув сочувственным взглядом по болезненно худому телу Родриго.