Текст книги "Вторжение"

Сиденье водителя было в крови, брызги на осколках разбитого лобового стекла, руле, старенькой магнитоле, и на длинном и широком кожаном пассажирском сиденье. На руле висит кусок чего-то тошнотворного на вид – очень похоже на кусок кишечника. В сердце защемило, а каёмки глаз наполнились солоноватой жидкостью. Мои руки чуть дрожали, но не только от страха, но от гнева тоже.

Подавив ком в горле, я резко закрыл окошко. Опустил голову, оперся лбом в холодное железо, рука сжалась в кулак, вторая сжимает горящий фонарь, который стал мигать реже. Я чувствовал себя как маленький мальчик, который потерял отца.

Лишь мысль о Мане заставила меня собраться и начать думать. Пока я полз к ней обратно, пробираясь через груды вещей и еды, я взял ружьё.

– Что-то случилось? – осторожно спросила Маня. – Что с дядей Борей? Он в порядке?

Я не хотел отвечать на эти вопросы, я не хотел их слышать.

– Молчи, веди себя тихо, – сказал я. – Снаружи могут быть твари.

– Т-твари…? – тоненько вопросила она, заикаясь. – Почему ты назвал их именно так…?

Я холодно взглянул на нее, и она замолкла.

– А кто они, по-твоему? – процедил я сквозь зубы.

Я вручил ей заряженное ружьё. Нашёл себе. Едва разыскал свой рюкзак. Насобирал патронов.

Я попытался открыть дверцы, но дно фургона, которое сейчас над нашими головами, немного прогнулось вниз возле дверей. С третьего удара ноги дверцы распахнулись, я тут же схватился за ружье и приготовился стрелять, стоя на коленях, немного накренившись в левый бок, так как эта нога жутко ныла, а ружьё я держал немного странно из-за боли в плече.

Тишина. Яркое солнце, чувствовалось тепло. Ветерок шелестел листьями и игрался с высокой травой.

Я выбрался первым и осмотрелся. Мы упали с дороги и скатились вниз с небольшого плавного склона, поросшего высокой травой. Врезались в мутированные (напомню – как и все растения) сосны-гиганты – большие и широкие ветви с длинными толстыми зелёными иглами нависают над перевёрнутым фургоном и мной.

Я повернул голову в сторону леса – который не узнать. Гигантские странные джунгли, где вместо пальм и других тропических растений, растут эти сосны переростки, как и берёзы, немного других лиственных деревьев, а так же извилистые кусты, высоченные папоротники, высотой с меня, а какие-то, там в глубине – выше чем я. Так же как и грибы. И вся эта зелень стремилась в город.

Ничего подозрительного я не увидел. Тихо. Мирно. Правда конечно казалось что я нахожусь не на своей планете.

Я коснулся рукой своего виска и увидел на пальцах свежую кровь, которая поблёскивала на солнце. Я обогнул фургон и шёл вдоль него. Его хорошо помяло, из-под капота шёл серый дым и что-то глухо шипело. Окна разбиты, зеркало со стороны водителя оторвано. Много брызг крови, тот тошнотворный кусок кишок был не единственным, было ещё парочка, небольших. А перед закрытой дверью с глубокой вмятиной, которая растёт дальше и приходится немного на основание фургона – на траве лежал чёрный ботинок дяди Бори. Ведёт едва видимый кровяной след по примятой траве. Я шёл по нему – завернул за капот, след тянулся дальше, в лес.

Я услышал звук за спиной, когда резко повернулся, направляя оружие, едва не морщась от боли, то увидел, как на подгибающихся ногах приблизилась Маня. Звук – это её ружье, выпавшее из рук. Дрожащей ладонью правой руки она прикрывала дрожащие губы, а из распахнувшихся глаз полились слёзы. Она медленно мотала головой, не желая верить в это и принимать. Её хвост был распущен, волосы растрёпаны и взъерошены, на лбу глубокая кровоточащая царапина, рядом с ссадиной. Она что-то тихо бормотала себе под нос. Смотрела на место водителя, кровь, ботинок, не зная на чём остановить свой взгляд.

Я подошёл к ней и услышал:

– Когда же это закончится… сколько можно.

Мне стало очень жаль её. Жаль себя. И жаль дядю Борю. Я увидел, что Маня теряет силы – подскочил к ней и схватил за плечи. Её лицо исказила сильная боль, и она зашипела, стискивая зубы. Я, испугавшись, тут же выпустил её. А она отшагнула назад, издав стон боли. Только сейчас я заметил, что её левая рука лежит вдоль тела, и из-за свободной футболки не было видно, что с ней не так.

– Почему ты сразу не сказала?

Я очень сильно испугался за неё. В этот момент недалеко от нас верхушки деревьев, на которые чтобы посмотреть, надо затрать головы, как задираешь когда смотришь на самые верхние окна девятиэтажки-шестнадцатиэтажки. Они покачнулись – кто-то вспорхнул вверх. Птицы – подумал я. Они ещё живы? Хотя, может это вовсе и не птицы. Впрочем, неважно. Я итак чувствовал, что мы в опасности.

– Нужно найти укрытие.

Я отошёл от Мани, в сторону дороги. Осмотрелся. Быстро сообразил, где мы находимся. С правой стороны перекрёсток, светофоры не работают. Нам оставалось всего несколько метров до поворота направо, чтобы уехать из города. Я вспомнил, что в другой стороне, с той, откуда мы приехали, находится автозаправка.

Я лёгким хромым бегом, терпя боль, направился к Мане, по пути обо что-то больно споткнулся ногой. Смотрю, а там дробовик дяди Бори. Я взял его, потом ружьё Мани и вместе мы пошли по траве, в сторону автозаправки, плавно поднимаясь к дороге.

Мы были напуганы, сбиты с толку и ранены. Моя голова гудела и плохо соображала, правое плечо ныло, я прихрамывал на левую ногу, ушибы на спине, груди, да по всему телу. Меня немного подташнивало. Маня тоже едва шла, её левая рука была почти без движений – у неё вывих, я надеялся, что не перелом.

Мы вышли на дорогу, шли по обочине. Вдруг! Шум! Из кустов выползла большая и жирная мохнатая гусеница, длиной метра в два, а то и больше. Она увидела нас, выползла полностью и стала медленно подниматься, вырастая и отбрасывая длинную тень, множество ножек шевелились, глаза смотрели на нас. Внутри меня всё перевернулось от страха и смятения.

Надо защищаться, надо бежать, но так мало сил.

Маня рядом со мной издала тихий стон отчаяния, она слабела, хотела опуститься на корточки, но продолжала едва стоять, прикрывая глаза, будто сдалась.

Нет, нет, – говорил я тогда у себя в голове.

Подхватил её за талию, придерживая, ружья, висят на плече, стукнулись друг об друга, а сам я правой рукой направил дробовик на большое насекомое. Я готов выстрелить в любую секунду. Но я медлил. Знаю, что шум привлечёт кого-то ещё, и скорее всего тварь. А они гораздо хуже насекомых.

Но гусеница, опустилась обратно, и поползла через дорогу, в другую часть леса. Я расслабился, опустил дробовик, и мы возобновили шаг. С левой стороны дороги я уже видел автозаправку.

На стоянке стояли две машины. Мы вошли в одноэтажное небольшое кирпичное здание. Света не было, собственно как и во всём городе; холодильники, где стояли напитки, соответственно тоже не работают. Двери стеклянные, окна большие. Внутри небольшой беспорядок, одна из стоек с солнечными очками валялась на полу.

Я достал пару бутылок из не работающего холодильника, и мы ушли в туалет, закрылись на щеколду. Здесь наверху было небольшое окошко, но всё равно было достаточно темно. Я зажёг фонарь, который достал из рюкзака, поставил его на пол. Маня села на холодный пол, спиной облокачиваясь на стену возле двери. Я присев возле неё на одно колено, сказал:

– Надо вправить.

Она тут же застонала. Но она понимала, что этого не избежать.

– Это очень больно? – спросила она, глядя мне в глаза. Они блестели в полумраке.

– Больнее оставить всё так.

Я задрал её свободный рукав футболки, сел, взял её руку, вторую аккуратно положил на плечо. Я не стал ей говорить, что не уверен, как правильно это делать, боясь напугать её ещё больше. Но что-то внутри меня подсказывало мне, что я справлюсь.

– Ты готова? – спросил я.

Она медлила. А потом тихо угукнула, хоть и не была готова.

– На счёт три, – сказал я. – Ра-аз… Два-а.

И не сказав три, я резко потянул её руку на себя, сдерживая Маню второй рукой. Она громко взвыла, сжимая зубы, отвела голову вверх и вбок, полились слёзы. Я услышал как кость встала на место и выпустил её. Маня застонала, прикусывая губу до крови. Когда она успокоилась, повернула ко мне голову, проверила, как работает рука, подняла на меня голову и кивнула.

Что ж, самое плохое позади. Я нашёл аптечку за прилавком кассира. Мы обработали друг другу раны, мне на голову сделали повязку из бинтов, прикрывая рану у виска. Для безопасности спали в уборной, под раковиной, рядом друг с другом, выключив фонарь.

Уснул я не сразу, а вот Маня уже давно тихонько посапывала. Мне было очень тревожно. Из-за неё. Тогда, при встрече с большой гусеницей, я же видел, как она обречённо сдалась и, оказавшись там тварь, она бы даже не боролась. Меня это не только тревожило, но и пугало. Я-то не хотел сдаваться. Я бы боролся до самого конца!

Запись восьмая
Новое пристанище

В здании автозаправки мы пробыли несколько дней. Днём выходили из уборной, ели то, что ещё можно было съесть в магазинчике. Ведь из фургона мы с собой ничего не взяли, было совершенно не до этого. Ассортимент на автозаправке очень скуден и вреден. Зато воды было вдоволь.

Я знал – надо уходить. Потому что мы вполне пришли в себя – физически и психологически.

Мы стояли возле большого окна, и смотрели наружу. Там как обычно светило теплое яркое солнце, иногда дул слабый ветер. Однако вдалеке я увидел серые дождевые тучи.

– Идём сейчас? – спросил я.

– Пешком? – изумилась Маня.

– Фургона больше нет.

– Я видела, там, – кивнула она в бок, – стоят две машины. – Она ушла за прилавок и достала из ящика стола ключи. – Должно быть, это ключи одной из них.

– Это здорово, – без радости сказал я. – Но… у нас проблема. Я не умею водить.

– Ничего, – отмахнулась Маня. – Я умею.

– Ты?! – изумился я, а потом усмехнулся. Она посмотрела на меня строгим взглядом. – Ты серьезно? – уже без насмешки спросил я.

Она кивнула и прошла мимо меня к выходу.

Мы вышли на улицу. Пока тихо. Хотя кто знает кто там мог затаиться в мутированных дебрях. Я с ружьем шёл следом за Маней. Она передвигалась с опаской, я чувствовал и видел в ней страх, но всё равно шла она уже более уверенно.

Мы встали перед легковыми машинами. Маня нажала на кнопку – пиликнула и мигнула машина по левую руку. Старенькая, светло-коричневая. Мы сели, пристегнулись. И всё. Минут пять сидели в молчании. Мы очень боялись шуметь.

Маня уже хотела завести машину, как убрала руку.

– Надо наполнить полный бак. И взять с собой пару канистр, если есть.

Я вылез из машины и ушёл обратно в здание. Внутри я нашёл одну канистру с бензином, и мы вылили её в бак. Затем снова сели в машину. Тучи приблизились, солнце скрылось за ними – потемнело, ветер усилился.

Маня завела машину, и мы тронулись с места. Я внимательно следил, смотря в окна по сторонам, держал наготове ружьё, рядом патроны, дробовик и патроны для него. Выехали на дорогу и не спеша ехали по ней.

Справа, внизу плавного склона, у деревьев я увидел наш перевёрнутый фургон. Внутри снова всё отяжелело. Я посмотрел на Маню – она не смотрела в ту сторону, только на дорогу. Внимательна и сосредоточена.

Пока мы спокойно ехали до перекрёстка, я поглядывал на неё – растрёпанный хвост густых волос, измученное лицо, синяки под глазами, ещё не прошли ссадины и не зажили царапины. Нынешняя Маша отличается от той что я увидел в первый день нашего знакомства. И я знал, что я явно выгляжу не лучше, если ещё не хуже.

Но я думал совершенно о другом – этот мир не для неё. Тогда мне так хотелось защитить её, уберечь, спасти. Но как мне это сделать, если я едва могу защитить себя?

Упали первые дождевые капли. Я надеялся, что это обычный дождь, а не та странная гроза.

Нет, это однозначно не она, – думал я.

Мы подъехали к перекрёстку, я взглянул на безжизненный светофор. Машина повернула направо. Дорога снова ведёт вперёд, по обе стороны лесодебри-джунгли. Только Маня сразу же остановила транспорт.

Перед нами, над дорогой была протянута гигантская паутина – через всю дорогу, цепляется за сосны и берёзы гиганты с одной стороны дороги и с другой. Мы поддались вперёд, чтобы через лобовое стекло увидеть насколько она велика – оканчивается только у верхушек деревьев. На ней висят несколько крупных жуков, прилипли и не могут освободиться – на этой паутине они кажутся не такими уж и большими.

Маня выпрямилась, глаза, будто застыли, она вцепилась в руль, с силой сжимала его – держала себя в руках. Как же тяжело ей это давалось. Она снова повернула ключ в зажигании, нажала на педаль газа. Машина медленно подъехала к паутине.

– Как думаешь, – подала она голос. – Насколько огромен паук, который это сплёл?

– Я даже знать не хочу.

И она со страхом в глазах повернула ко мне голову.

– А вдруг это монстр?!

Я ничего не ответил, отвёл глаза. От этой мысли в моей груди разрастался дикий страх – а ведь я лишь на секунду представил этого монстра.

Машина свернула на обочину, там, в низине проехала под паутиной, а потом обратно на дорогу.

Заморосил дождь. Мы отдалились от паутины. Я по-прежнему следил за обстановкой вокруг, не выпуская ружья. Справа, через свое окно я заметил какое-то движение в лесу.

– Стой, стой! – велел я, крича тихим шёпотом.

Маня тут же нажала на педаль тормоза и заглушила двигатель, схватила своё ружьё. На неё накатила волна сильного страха и паники.

– Вниз, вниз! – велел я, отстегнув ремень безопасности.

Я сполз с сиденья вниз. Маня последовала моему примеру. Мы затаились. Сначала было тихо, мирно постукивал дождь по машине. Но тут неожиданно: БАМ! Тварь запрыгнула на капот машины. Маня едва слышимо вскрикнула, я посмотрел на неё – она с силой зажимала себе рот, глаза распахнуты, смотрит на тварь. Я тоже смотрел на неё.

Жукообразная тварь, с вытянутым немного приплющенным телом. Корпус чёрный, блестит. Голова практически сливается с телом. У неё имеются клыки во рту, которые не скрыть, даже если он закрыт. Размером с собаку чау-чау.

Тварь стояла боком к лобовому стеклу. Пока нас не заметила. Мы полулежали в жутко неудобных позах, боясь пошевелиться, затаили дыхание. Я был готов если что выстрелить.

Тварь склонилась к капоту, ткнула в него, поскребла, будто всматриваясь, принюхиваясь, если у неё есть нос. Потом отстранилась, спрыгнула с другой стороны капота на асфальт и убежала в лес.

Мы расслабились и облегчённо выдохнули. Сели. Через минуту Маня завела машину.

Город остался позади. Поворот направо – сады «Радуга». Мы проехали по извилистой дороге, и когда она стала прямой, деревья расступились и показались одноэтажные и двухэтажные дома – из дерева, реже из кирпича и камня. У каждого дома есть свой участок, ограждённый забором.

Мы проехали два поворота которые вели вглубь садов. Приближались к третьему – нам сюда. На обочину «залезла» растительность. Стояли два голубых киоска, окна закрыты. Что там за поворотом не было видно. Машина повернула и Маня тут же нажала на тормоз – она со скрипом остановилась; сдала назад, выруливая обратно, встала на дороге, частично на обочине. Маня шумно дышала. Овладение своими эмоциями давалось ей с трудом. И я не говорю, что не испытывал всего этого сам.

Перед нами показалось то, во что мы чуть не врезались. Медленно и не спеша ползла очень большая улитка, высотой с два этажа. Мы ей были совершенно не интересны. Она обогнула машину и поползла по мокрой асфальтированной дороге. Я во все глаза смотрел на неё через окно со стороны Мани и не мог поверить в то, что видел, хотя уже вроде бы столько успел повидать. Улитка с одной стороны выглядела немного противно, так как она была покрыта слизью, но с другой – она восхищала своим размером и вполне была приятна глазу. Особенно восхищал её панцирь.

Мы ещё какое-то время смотрели ей вслед – как она медленно уползала. А потом свернули в сады. Ехали по неровной дороге с кочками, ямками, камнями и сорняком, иногда проезжали по частично высунувшимся корням. Участки хорошо разрослись без хозяев то и от аномальных гроз. Высоченная трава, растения, яблони и другие садовые деревья и кустарники – всё непривычно очень большое: и на их фоне дома выглядят как конура для собак. Как можно догадаться плоды тоже знатно подросли, хотя их осталось очень мало.

Мы ехали прямо довольно далеко. Потом я велел остановиться – возле коричневого аккуратного забора без просветов. Мы вылезли наружу и вошли на участок моего сада, точнее моей семьи. И мой участок зарос, будто его забросили несколько лет назад. А у яблони слишком большие яблоки – будто не настоящие. Справа стоял двухэтажный домик, тёмно-зелёные доски немного выцвели и краска облупилась, шифер треугольной крыши в одном месте откололся. С лева стоял маленький ветхий сарайчик, в котором хранилось всякое барахло, типа лопат и вёдер. Впереди, если пройти по дорожке шириной в полушаг, выстеленной из серых плиток – то придёшь к небольшому строению из дерева, это туалет. Но плитки сейчас можно было разглядеть только в начале.

Мы вошли на веранду, где стоял стол и пара стульев, скамейка. Я взял под камнем ключ, открыл дверь в дом. Мы не выпуская ружьев, вошли внутрь. Осмотрели первый этаж – только одна комната, справа в углу сразу же деревянная лестница наверх. Я кивнул Мане, а сам полез туда – плечом полз по стене вверх, в этой же руке ружьё, палец на курке, второй я помогал себе подняться. Осмотрев второй этаж – я успокоился. Здесь тоже одна комната, вместо потолка внутренняя часть треугольной крыши. Впереди небольшое окошко, как и на первом этаже. Я уже тогда подумал, что надо их чем-то заделать.

Я вернулся вниз. Маня уже заперла дверь. В полу открыли люк, который вёл вниз – в ямку. Мы взяли, одеяла со второго этажа, стянув с кровати и взяв из старого шкафа, воды, и ушли вниз. Тут даже осталось немного банок с соленьями.

Раньше бабушка и дедушка жили в этом домике с мая по сентябрь. Теперь немного поживём и мы.

Мы устроились на полу. Маня завернулась как в кокон и наконец-то расслабилась. Она быстро уснула, чувствуя себя в безопасности. И не смотря на день, я тоже задремал.

Не помню, когда в последний раз так хорошо высыпался. Правда, было немного холодно. Только взглянув на наручные часы, я понял, что уже почти обед.

На следующий день мы поднялись наверх и занялись окнами. Сначала забили досками окошко на первом этаже. Стучать молотком я боялся – это могло привлечь тварей. Но всё обошлось. Потом я забил окно на втором этаже. Стало темно. Свечи есть, фонари тоже, и батареек для них ещё много.

Наружу мы не выходили с неделю, к ночи спускались в ямку и укутывались в одеяла.

А на восьмой день вышли – пустой желудок заставил. Соленья закончились. Я вышел на веранду первым, крепко держа ружьё. Маня за мной, как мышка. Мы вышли в сад. Солнечно тепло и свежо, наверное, ночью моросил дождик. Много растительности, но никого не было, во всяком случае, не видно.

Мы сорвали несколько очень больших яблок и груш. Несли их в дом, как мячи. Этого нам пока хватит. Сначала мы немного опасались есть эти плоды, но другой еды у нас всё равно не было.

Наша жизнь в саду была не интересна, местами скучна. Насекомых мы видели каждый раз когда выходили наружу, тварей нет. Но если мы их не видели, это не значит, что их не было поблизости. Да и наружу мы выходили далеко не каждый день, только по необходимости.

Мы даже отпраздновали Новый Год. Две тысячи тринадцатый. Ура. Ага, ну как отпраздновали. Это было самое вялое и скучное мероприятие в моей жизни, но зато мы хоть как-то немного отвлеклись.

Запись девятая
Гигант

Пришла беда – закончилась вода. И дождевая, которую мы собрали, тоже. Сочными плодами вполне можно утолить жажду, но питьевая вода всё равно нужна, особенно если мы собираемся двигаться дальше. Впрочем, мы могли бы дождаться дождя. Но кто знает, когда он наступит.

Обычно в определённое время, вечером, покрутишь вентиль, и холодная вода льётся из шланга для полива грядок. Я нашёл расписание подачи воды, но её не было. И тогда я вспомнил, что на окраине, у леса, есть водонапорная башня, откуда эта вода и поступает на все участки.

– Нет! – наотрез сказал Маша. Она против того, чтобы я шёл к башне. – Это слишком далеко, и опасно.

– Да сейчас везде опасно! – я не собирался отступать от своего.

– Мы подождем, когда пойдёт дождь.

– Зачем ждать, если вода уже есть в башне?

Маня снова надулась, не знала, что сказать, но мнения своего не меняла. Я поднялся наверх, а она осталась в ямке. Я всё равно решил идти.

Я собрался и был готов выступить, подошел к двери. Как дверца в полу скрипнула и оттуда показалась голова Мани.

– Я иду с тобой.

– Нет. Позволь сходить одному, так будет гораздо быстрее.

Личико Мани немного вытянулось в недоумении. Я не хотел её обижать, но так уж вышло, и это лучше чем подвергать её опасности.

– Сиди здесь, – велел я, отпирая дверь. – Запри за мной, когда я вернусь – постучу.

И не дожидаясь от неё ни ответа, ни даже кивка, я выскочил наружу, закрыв за собой дверь. Сошёл с веранды, вышел из сада к машине. Несколько секунд я смотрел на неё, думая – а может вернуться за Маней и поехать на машине. Но потом помотал головой, отбрасывая эту мысль. Мой взгляд решителен – я отправился пешком.

Мне было страшно, но уже не так как обычно. Я знал, что опасность может ждать за любым из этих заборов, за любым углом. Но в панику меня это не вгоняло. Наверное, я уже тогда немного обвыкся с «новым» миром. Хотя он больше похож на ад. Во всяком случае, на его прихожую.

Куда идти я помнил не точно, и пару раз думал, что свернул не в ту сторону, но в итоге я вышел к башне – точнее я её только увидел, и то если бы я не знал, что там стоит именно она, не догадался бы что это именно она. На пути мне встречались разные насекомые, но все они были безобидны – но я всё равно не привлекал к себе их внимание.

Я покинул дорогу, крайние участки садов с домами остались позади. Дорога такая же, как и везде в садах – не ровная голая земля, с клочками травы, выпирают тупые камни, и валяются мелки камушки щебня. Я вошёл в лес. Уже через минуту свернул в правую сторону – на тропу, которая, естественно, заросла.

Я вышел на поляну, на которой стояла водонапорная старая башня – высокое строение, около двадцати пяти метров: высокое и толстое основание, а наверху цилиндрический бак из стали. Благодаря ней вода поступала на каждый участок, стоило только покрутить свой вентиль и вода хлынет из шланга.

На поляне с другой её стороны, возле высоченных лиственных деревьев с раскидистыми ветвями, стояла ещё одна башня, очень старая. Её круглая крышка, которая выглядела не так старо как башня, лежала на земле, опираясь на «ноги» башни. Снаружи она оббита потемневшим и немного подгнившим от сырости деревом.

Я ходил вокруг водонапорной башни, думая, как же сделать так, чтобы вода поступала на участки. Здесь была лестница из металлических перил. Когда я подумал, что может залезть наверх и попробовать открыть бак или посмотреть как там наверху, длинные и пушистые листья большого папоротника зашевелились. От неожиданности я чуть не выронил охотничье ружьё – взял его в руки и навёл на кусты.

Я подумал, что шум может привлечь тварей, и что может лучше воспользоваться ножом. Но в последующую секунду подумал, что я не Рэмбо, чтобы хорошо владеть холодным оружием.

Из кустов вышла молодая особа, примерно моего возраста. Ростом ниже меня, чёрное каре – кончики касаются подбородка, а прямая чёлка не касается бровей. Округлое лицо с острым подбородком. Она стройная, красивая, видно, что занималась спортом. В шортах, кроссовках и в синей футболке без принта, скорее всего мужская. В каждой руке по мачете, на спине автомат, а ремень проходит на груди наискосок. Наколенники и подлокотники как для езды на роликах, велосипеде и т. д.

Я убрал палец с курка, но ружьё не опустил. Я был очень удивлен, увидеть здесь человека. Я так давно не видел других людей, что даже растерялся и не знал, что делать, что говорить. Она тоже заметила меня, остановилась, настороженно осмотрела. Я понял, что выгляжу так, словно прицелился в неё – убрал ружьё от лица. Она убрала мачете в ножны, которые были прикреплены к ремням на ногах ниже шорт.

– Кто такой? – холодно и немного грубо спросила она.

– Я…, – растерялся я. – А ты кто такая?

Девушка опустила взгляд на моё ружьё в руках, взглянула на ножи по бокам.

– Я пришёл за водой.

– Я тоже, – сказала незнакомка.

– Та-ак, – протянул я, смотря на бак. Его бок блестел от лучей солнца. Я повесил ружьё на плечо и сделал пару шагов к водонапорной башне. – Наверное, нужно повернуть какой-то вентиль, чтобы вода пошла к участкам. Может, под землёй есть какая-нибудь кабинка? – опустил я глаза на траву под ногами.

Я услышал сдавленный смешок. Повернул голову. Девушка смотрела на меня надсмехаясь, потом скрестила руки на груди.

– Ты серьёзно? – вопросила она с холодной усмешкой на губах.

– А что?

Я уже был что-то не очень рад встрече с человеком.

– Для того чтобы работал насос нужно электричество. А его нет. Нигде.

Я и вправду почувствовал себя идиотом и немного смутился, не зная, что ответить. Да хотя откуда мне такое было знать?

– Я как-то не подумал…, – промямлил я.

– Оно и заметно.

– Эй! – обиделся я.

В этот момент папоротник снова зашуршал – я тут же напрягся, думал уже взять ружьё. Незнакомка была спокойна. Из кустов вышли два человека, оба молодые мужчины. Один среднего роста с русыми волосами и светлой кожей. А второй очень высокий, широкоплечий, чернокожий, волосы чёрные, глаза тёмные – по своему телосложению он похож на баскетболиста.

– Майя, всё в порядке? – спросил он, обращаясь к девушке. Говорит с легким акцентом в некоторых словах.

– Да, Бен, – ответила она, взглянув на него.

– А-а, – протянул светлокожий, указывая на меня.

– Не волнуйся, – ответила Майя. – Он тоже пришёл за водой.

Они ушли ко второй старой башне, у которой была снята крышка. По лестнице из прутьев, которая выглядит несколько ненадёжно, Бен стал подниматься первым. За ним с рюкзаком на спине, поднимался его товарищ. Майя стояла на стороже на земле, поглядывала по сторонам. Я просто ждал и наблюдал, до сих пор пребывая в растерянности.

– Давай, Серый, – услышал я от Бена, который странно произносит букву «ы» Он опустил руку и взял две пустые пластиковые бутылки.

Они набрали немало воды в бутылки. Спустились вниз, укладывали их в рюкзаки. Я решился подойти только сейчас. Когда я смотрел на них со стороны, они казались мне такими спокойными и хорошо приспособленными к ужасу вокруг. Теми кто может себя защитить. Мне было неловко спрашивать то, что я хотел попросить, но вспомнив Маню, я решился:

– Не могли бы вы одолжить мне пару бутылок, – спросил я, смотря на мужчин. Бен, присев к земле, закрывая свой рюкзак, поднял на меня взор. – Я с собой ничего не взял.

Майя презренно фыркнула.

– Майя, – немного строго сказал Бен, глянув на неё.

Он вернул взор на меня, потом опустил на свой большой рюкзак, достал две бутылки и, выпрямившись, протянул их мне. Вблизи он оказался ещё выше, и я со своим не маленьким ростом, почувствовал себя ребёнком напротив взрослого. Я принял бутылки из его больших рук и благодарно кивнул.

– Спасибо.

Я уже отступил назад.

– Скажи, – сказал он это слово с ощутимым акцентом. Но русский он знает явно прекрасно. – Ты один?

– Нет, с подругой.

– И где она? – спросил Серый, закончив укладывать бутылки.

– В одном из домов сада, где-то в тридцати минутах ходьбы отсюда.

– О-о, – протянул Серый. – Далековато.

– Ты оставил её одну? – удивилась Майя. – В деревянном домике? Серьёзно?

– Она в безопасности, – заверил я, желая в это верить всей душой. – Окна заколочены.

– А ну да, – отозвалась Майя, говоря иронично. – Это её точно убережёт. И как вы ещё в живых-то остались.

Я нахмурился. Мне не нравилось, как она со мной разговаривала. Но говорить продолжил спокойно.

– Есть ямка, там мы укрываемся большую часть времени.

– Что ж, – смягчилась Майя. – Ямка это уже неплохо.

Бен отрыл рот, чтобы что-то сказать, как что-то зашумело – тихо затрещало и зашипело. Это рация, которая висела у Майи за спиной на ремне. Послышался голос, связь была плоха.

– Майя, Майя, – звал женский голос.

Она сняла рацию, нажала кнопку и сказала:

– Это я, приём, что случилось?

После слов отпустила кнопку.

Голос что-то сказал, но слова заглушили помехи.

– Я не поняла. Помехи. Повтори.

Прислонила ухо к рации вплотную, чтобы разобрать слова. Девушка повторила короткую фразу. Майя подняла голову, нажала кнопку и сказала коротко:

– Я поняла.

А вот я слов не разобрал, как Бен и Серый.

– Уходим, – сказала Майя, взглянув на своих друзей. И, кажется, они всё поняли, кивнули головами, быстро застегнули рюкзаки, надели их на спины. Майя вынула два мечете, Серый снял со спины автомат.

– Увидимся, – сказал Бен.

– А может, и нет, – добавила Майя.

Она и Серый ушли вперёд, а Бен отстал.

– Не сердись на неё, – не громко сказал он. – На самом деле она добрая.

– Неужели?

– Просто нынешние обстоятельства заставляют быть такими… жестокими и грубыми. Она, – он устремил глаза ей в спину. – Через многое прошла.

Он оставил меня, догоняя своих друзей. Я был в растерянности. Что-то явно случилось.

Опасность? – подумал я.

Скорее всего.

Но какая опасность?

Я сунул две бутылки воды в рюкзак и чуть ли не бегом кинулся к тропе. Вышел на дорогу, быстро приближался к краю леса, к садам. И то, что я услышал, ввергло меня в дикий страх, а по спине поползли мурашки. Грохот, будто где-то недалеко упало что-то большое – как плита на стройке высотного здания. Я остановился, замер как вкопанный. Грохот повторился. Я ощутил волну вибрации по земле. А затем снова грохот – и я осознал. Это шаги! Размеренные, медленные и тяжёлые, заставляющие землю содрогаться. Совсем близко!

Я медленно повернул голову в левую сторону. Обзор мне загораживали деревья и их крупная листва. Но сейчас я увидел его – монстра! Тварь. У меня перехватило дыхание, мышцы сковало, и я не мог пошевелиться.

Такое не может существовать в нашем мире! – кричал мой мозг.

Гигантское жукообразное существо, высотой, наверное, выше пятнадцати этажей. Медленно передвигалось на четырёх длинных очень широких ногах, в обхвате как несколько стволов деревьев. Овальное, немного приплюснутое тёмное тело. На спине имелись странные наросты разных оттенков серого. Отсюда плохо было видно его морду, но я увидел что-то похожее на чёрные большие глаза, ротовые гигантские клешни.

Я видел его с боку, он шел по участкам садов, разрушая дома и даже не замечая этого. Под его брюхом вились летучие твари, а в ногах ещё какие-то твари, которых я не смог узнать. Да и с такого расстояния рассмотреть их было весьма затруднительно.