Текст книги "Быть родителем и не потерять себя. Вопросы и ответы для современных родителей"

Аён: Мы все понимаем сознанием, но иногда теряем над собой контроль, и из-за этого еще больше на себя злимся. Неизвестному можно научиться, но иногда использовать уже знакомое не получается.

Ли Сона: Считайте, что состояние эмоционального истощения затрудняет работу разума. Согласно науке о мозге, при истощении тела и психики парализуется активность нейронов лобной доли, отвечающей за вынесение моральных суждений, а лимбическая система, контролирующая эмоции и импульсивность, становится очень возбужденной. Если вы будете давить на себя и обвинять, психологическая энергия еще больше иссякнет, и ваши действуя приобретут выраженный импульсивный характер. Многие жестокие родители знают, что их поведение неправильно. Они часто избивают или пренебрегают детьми, не осознавая этого, потому что эмоционально истощены. Поэтому в основе программы по предотвращению повторного насилия лежит «перезагрузка» мозга. Для профилактики насилия нужно не только обладать необходимыми знаниями, но и умением действовать в соответствии с этими знаниями.

Многие родители испытывают угрызения совести после того, как причинили боль ребенку. Но им не хватает смелости показать это, за что они подвергаются резкому осуждению. Они упорно пытаются оправдаться, говоря: «Я лишь хотел его проучить». Когда я говорю таким родителям: «Вы же не хотели его бить» или «Нелегко жить с ребенком, правда?», они разражаются слезами. «Я правда этого не хотел, но никто этого не понимает». Вот где начинается настоящая история.

При должном понимании и поддержке появляется психологическая энергия для осмысления ситуации. Вы сможете выяснить, что происходило, почему вели себя именно так, и чего вы на самом деле хотели. Как только вы узнаете, какие раздражители выводят вас из себя, что вызывает гнев и тревогу, вы поймете, что проблема не в ребенке. Речь идет о том, чтобы выяснить, что мешает вам быть заботливым родителем. Тогда и начинаются перемены. Это происходит потому, что вы обретаете силу, а значит, осознаете и меняете себя.

Аён: Поэтому сначала нужно восполнить психологическую энергию, необходимую для контроля. Мы все понимаем, а вот когда действуем вразрез с сознанием, – нужно смотреть на свою психологическую энергию.

Ли Сона: Я хочу обратить внимание вот на что. Есть разница между «Я не хотела причинить боль» и «Я не хотела, но всякое бывает». Необходимо проводить различие между «нежеланием» причинить боль и самим «актом» насилия. Именно по отношению к «нежеланию» люди проявляют сочувствие, понимание и поддержку. Тогда как «акт» насилия не признают нормальным или приемлемым поведением.

Аён: Когда я расстроена и сожалею о том, что рассердилась на своего ребенка, окружающие пытаются меня утешить, говоря: «Ты человек, ты тоже можешь сердиться, это нормально». Но меня это не утешает и не придает сил. Мне нужна поддержка, которая помогла бы осознать «нежелание» причинить боль.

Ли Сона: Я знаю, что сделала что-то не так, но, когда люди говорят мне, что все в порядке, я уже не могу проявить свои истинные чувства. Естественно, я не ощущаю прилива сил. То же самое относится и к чтению мыслей ребенка. Гораздо полезнее говорить о чувствах и поведении отдельно.

На одном из недавних воркшопов одна женщина сказала: «Раньше я думала, что мне очень многого недостает как матери. Воспитывая детей, я сходила с ума, но никогда не теряла любви. Сегодня я это поняла».

Аён: Это так трогательно. Я ужасный родитель, и бывают моменты, когда я делаю недостаточно, но я всегда любила своих детей.

Ли Сона: Я тоже, и я хочу, чтобы родители помнили об этом. Как только ты осознаешь, насколько сильна твоя родительская любовь, то сможешь найти здоровые и действенные способы ее выражения. Я бы хотела, чтобы наше общество верило в родительскую любовь и поощряло ее, а не отталкивало родителей и стимулировало тревожность.



В момент рождения младенца внутри родителя вспыхивает скрытый потенциал. Я знаю, что действительно нужно моему ребенку; я всегда была рядом, когда он нуждался во мне. Мне хватает материнских способностей. Вместо того чтобы заполнять пробелы, исследуйте то, что мешает проявиться вашему скрытому родительскому потенциалу.

Вопрос 1.

Вам трудно поверить, что вы хороший родитель? Такое случается. Вспомните 10 конкретных моментов с тех пор, как вы стали родителем, когда вы увидели себя в новом свете и подумали: «А была ли у меня такая сторона?». Готова поспорить, что вы найдете в себе то, что раньше не замечали.

Вопрос 2.

Если я знаю, что достаточно хороший родитель и человек, почему я продолжаю чувствовать себя недостойной и неполноценной? Найдите в себе иррациональные убеждения, которые заставляют концентрироваться на своих недостатках.

Если вы действительно хотите что-то сделать, вероятно, вы имеете на то вескую причину. Но помните, что вы достаточно хороший родитель, даже если у вас не получается «обязательно», «всегда», «в любой момент».

Кто такой родитель? Человек, который растет вместе с ребенком

В детстве мы думаем, что для родителей нет ничего невозможного. Чуть повзрослев, начинаем считать их непонимающими наши чувства ворчунами, а с наступлением зрелости вспоминаем их с любовью и ностальгией. А что вы думаете?

Нам кажется, что мы знаем, каково это быть родителем, но стоит только нам самим завести ребенка, как сталкиваемся со множеством неизвестного: кто такой родитель, как правильно воспитывать ребенка и жить в гармонии с собой. Общество определяет родителя как «человека, который воспитывает ребенка», но у меня, как у родителя, возникают вопросы по поводу этого определения. Что это за человек – «родитель»?

Аён: Кто такой родитель? Это понятие очень сложно определить. Студент – это учащийся, служащий – человек, работающий в офисе. Я не считала неправильным строго определять свои предыдущие роли. Ясно, что студенты должны учиться, а рабочие – работать, но непонятно, в чем состоит ситуация с родителями. Считается, что родитель – это тот, «у кого есть ребенок» или «человек, который воспитывает ребенка». Постепенно выяснилось, что это одновременно верно и неверно.

Ли Сона: Я задавалась теми же вопросами, когда стала матерью. Возможно, именно этот вопрос привел меня туда, где я сейчас нахожусь. Когда вас спрашивают, что значит быть родителем, что вы обычно отвечаете?

Аён: Тот, кто воспитывает ребенка. Но с тех пор, как я стала матерью, чувствую себя как одна из группы слепых, трогающих слона, чтобы понять, что он собой представляет. Это похоже на подмножество, которое изучают в средней школе. Мы говорим «родитель = человек, воспитывающий ребенка», но технически это просто элемент подмножества.

Ли Сона: Верно. Конечно, мы должны быть чем-то большим, чем просто «воспитателями». Первое, что я сделала, – обратилась к словарю. Давайте сейчас вместе посмотрим, вдруг за это время что-то изменилось.

Аён: Словарь корейского языка определяет родителя как «отца и мать». Посмотрим в английском словаре. Родитель – это parent, при присоединении окончания – ing получается parenting – воспитание ребенка. Быть родителем значит «заботиться о детях и воспитывать их». Корейский словарь дает определение биологического характера, а английский – функционального.

Ли Сона: М-да… Словарные определения так легко не видоизменяются. Когда я впервые заглянула в словарь, то была очень разочарована. Я думала, что родительство ближе к «быть родителем», но «воспитание ребенка» точно не кажется мне достаточно хорошим определением. Я хотела жить в гармонии в новой родительской роли. Это не то же самое, что быть человеком, который хорошо воспитывает ребенка.

Аён: Правильно, в определение родителя входят только дети.

Ли Сона: Сначала я тоже так думала, но потом присмотрелась повнимательнее и поняла: детей в нем тоже нет. Если родители – это те, кто воспитывает ребенка, то ребенок – это тот, кого должны воспитывать родители. В отношениях, где родители живут, чтобы воспитывать ребенка, а ребенок должен вырасти таким, каким его воспитывают родители, нет собственного «я» ни в родителе, ни в ребенке. Личность исчезает, и остаются только предписанные роли.

Аён: Как бы ни было неприятно определение понятия «родитель» как «человека, воспитывающего ребенка» для самих родителей, оно еще неприятнее для ребенка. Так кто же такой родитель?

Ли Сона: Я хочу, чтобы вы подумали над определением «воспитания ребенка» в контексте вашего собственного родительского опыта.

Один вполне обыденный случай заставил меня переосмыслить определение родителя. Это произошло, когда моему младшему, Хёну, было четыре года. Однажды я внезапно заболела острым тонзиллитом. Вернулась с работы с высокой температурой и сильной болью в горле, объяснила все семье и легла на кровать. Прошло всего 5 минут, как открылась дверь и вошел мой младшенький. Он забрался на кровать и начал топтаться по мне своими маленькими ножками, подвинулся к изголовью кровати, пошуршал чем-то и убежал. Меня это разозлило, но я сдержалась. Через некоторое время все повторилось, но сил злиться у меня просто не было. Сейчас я этому очень рада.

Я ненадолго уснула, а проснувшись, обнаружила, что к изголовью приклеены десять небрежно выполненных бумажных цветов. Я сразу поняла, чьих это рук дело. Я спросила его: «Хёну, это ты сделал?», а он с таким счастливым видом ответил: «Угу, мамочка, поправляйся скорее».

В эту секунду мир будто остановился. До этого момента я считала, что я, как родитель, забочусь и воспитываю своего ребенка. Но он по-своему заботился и обо мне, своей маме. Забота – это не акт вертикальных отношений между родителем и ребенком.

Я вспомнила, как в детстве была готова на все ради мамы. По вечерам я чистила картошку, помогала младшим братьям и сестрам делать уроки или купала их. Я гордилась, что мама хвалит меня за это. Когда дома не хватало денег, я ходила в школу пешком, а не ездила на автобусе. Я по-своему заботилась о маме и папе.

Аён: Я тоже без лишних слов помогала родителям и заботилась о младших. Оглядываясь назад, я горжусь тем, что в детстве заботилась о родителях.

Ли Сона: После этого я стала по-другому смотреть на поведение своих детей. Они кладут тарелку в раковину не потому, что я их этому научила, а потому, что сами хотят проявить инициативу, помочь мне. Я стала чаще испытывать чувство благодарности. Не только родители заботятся о детях, но и дети отвечают взаимностью. Это осознание помогло мне увидеть в родителях не просто людей, которые воспитывают детей, а тех, кто живет с ними в гармонии.

Аён: Когда мы говорим «родитель – это человек, который воспитывает ребенка», мы представляем себе родителя, несущего ребенка на спине, а когда «тот, кто живет в гармонии с ребенком», то ребенка и родителя, идущих рука об руку. Я хочу идти рука об руку со своим ребенком.

Ли Сона: После рождения ребенка не возникает ли у вас порой противоречий между тем, что нужно для него, и что необходимо вам? Эта категоричность возникает потому, что мы определяем родителей как людей, воспитывающих детей. Мы живем не для того, чтобы растить их. Многие родители даже не могут существовать в отрыве от ребенка. Жить только ради себя невозможно.

Опытные родители не зацикливаются на том, «что если бы я сделал…» в прошлом. Они просто живут в гармонии с любимыми людьми. В таких отношениях родители и дети существуют как отдельные личности.

Ли Сона: Очень приятно, что в прошлый раз вы спросили меня об определении понятия «родитель», и я хочу вас поздравить.

Аён: Спасибо, но я не совсем понимаю, с чем вы меня поздравляете.

Ли Сона: Если вы задаетесь подобным вопросом и пытаетесь найти на него ответ, значит, вам по-настоящему интересна истинная природа родителя. Это нечастое явление.

Аён: Да, мне правда интересна эта тема. Но, оглядываясь назад, до того, как стала матерью, я думала, что родитель – это тот, кто воспитывает ребенка, и это определение вовсе не казалось мне странным.

Ли Сона: Многие родители, только взяв малыша на руки, дают себе обещание стать хорошими мамой и папой. Вы инстинктивно понимаете, что родительская роль важна как для самого родителя, так и для ребенка.

Аён: Я помню давление, которое ощущала из-за желания быть хорошей матерью.

Ли Сона: Все мы чувствовали то же самое, поэтому старались изо всех сил, но напрасно – реальность никогда не соответствует ожиданиям. Это важный процесс, поэтому в случае отрицательного результата возникают вопросы. Поиск ответов на них сопряжен с поиском новых жизненных решений. Поэтому я вас и поздравляла. Значит, вы правда хотите прожить замечательную жизнь в качестве родителя.

Аён: Я хороший родитель только потому, что задаюсь вопросами?

Ли Сона: Конечно. Если вы отвечаете на вопросы, используя себя в качестве субъекта, многие вещи будут выглядеть по-другому.

Однажды я спросила своих детей: «Как вы думаете, кто ваши родители?». Они ответили: «Папа и мама». Казалось, это был самый неискренний ответ, но немного погодя они продолжили: «Это жить как папа и мама. Они занимаются любимым делом, стараются для семьи, любят проводить время и заниматься с нами чем угодно. Иногда ворчат, сердятся, плачут из-за нас…». Дети болтали без остановки, отчего мне было и смешно, и беспокойно.

Аён: Я удивлена, что они сказали про «любимое дело».

Ли Сона: Правда? Когда я разговаривала со своими детьми, мне пришло в голову, что то, как мы с супругом живем сегодня, станет для них еще одним определением родительства. Мы же не хотим, чтобы наши дети, сами став родителями, определяли себя как «воспитателей»? Если так, то тем более мы должны жить настоящим.

Аён: Я хотела стать хорошим родителем, поэтому искала множество курсов по воспитанию детей. «Образование для родителей, которые растут вместе со своими детьми» и «Образование для счастливых родителей», но в их рамках обсуждают только методы воспитания. Почему эти курсы называются родительскими, а говорят там только о том, как правильно растить детей? Этот навык способен сделать кого-то счастливым?

Ли Сона: В рамках концепции «родители – это те, кто воспитывает детей» образование для отцов и матерей – это «образование для понимания особенностей развития детей». Разумеется, родители нуждаются в подобных программах, но им также необходима информация об изменениях, происходящих с человеком, когда он обретает статус родителя, согласны?

Аён: Конечно. Я совсем не та, какой была до рождения детей. Жизнь будто началась заново. Было трудно понять, что делать.

Ли Сона: Я почувствовала разницу только с появлением третьего ребенка. Однажды Хёну устроил истерику, и я не то что не разозлилась – я умилилась. «А? Как странно. Раньше я бы никогда не отнеслась к подобному так спокойно». С тех пор мне стало интересно узнать о себе как о матери больше.

Аён: Умилились? Почему?

Ли Сона: Еще со своим первенцем я поняла, что дети начинают проявлять инициативу примерно в возрасте 4–5 лет, и используют истерику как метод получения желаемого. Я знала, как правильно спросить ребенка, почему он плачет и чего хочет. Поэтому, когда мой старший плачет, я стараюсь ласково спросить его: «Кону, почему ты плачешь?». Но ребенка это не успокаивало, поэтому было легко начать кричать: «Прекрати плакать! Говори, а не истери!». Со своим вторым, Чжину, я вела себя так же.

Аён: Но с Хёну все изменилось?

Ли Сона: Так было не всегда. Я разобралась в самой себе, и это сыграло огромную роль. С первым и вторым я мягко спрашивала, почему они плачут, но мое желание их успокоить было гораздо сильнее желания узнать причину слез. Раньше я думала, что как мать я должна успокаивать плачущее дитя, и что, если я этого не делаю, значит, я плохо справляюсь со своими обязанностями. К моменту рождения третьего ребенка я хотела знать истинную причину его плача и есть ли она вообще. Как только я это поняла, нетерпение и самоуничижение исчезли. В тот день я осознала, что понимать себя как родителя так же важно, как и понимать своего ребенка. Как бы я ни старалась успокоить малыша, когда он плачет и истерит, мне важно понять, почему я нахожу эту ситуацию особенно трудной или как мне с ней справиться. Я стала использовать термин «наука о родительстве» вместо «образование для родителей», потому что хочу понять себя в этой ипостаси, позаботиться о себе.

Аён: «Наука о родительстве». Впервые слышу.

Ли Сона: Педология изучает особенности развития детей. На ее основе создаются образовательные программы для дошкольников и школьников. Аналогичным образом наука о родительстве фокусируется на изучении характеристик родителей, их проблем и стадий развития. Наука о родительстве не рассматривает мать и отца как «условия окружающей среды», обеспечивающие ребенка необходимым. Она исследует «жизнь отдельно взятого родителя» в рамках цикла развития взрослого человека и целой семьи. Здесь родительство рассматривается как процесс превращения в зрелого человека, гармонично сосуществующего с ребенком.

Аён: Став матерью, часто я чувствую себя так, будто повзрослела только внешне. Я хочу быть хорошим взрослым для своего ребенка, но мне нередко бывает стыдно. Как мне стать зрелым взрослым?

Ли Сона: Если я разберусь со своими чувствами, как взрослый человек, научусь претворять в жизнь собственные желания, то разве я не смогу вырасти хорошим родителем и взрослым? Сейчас то время, когда образование должно помочь нам именно в этом.

Аён: И чему нужно для этого научиться?

Ли Сона: Полагаю, первое – это умение справляться со стрессом. С появлением детей уровень напряжения и тревоги повышается. Если не разобраться в причинах этого, легко начать считать себя вечно вспыльчивым и злым. Многие даже переживают, что происходящее с ними может быть признаком импульсивного расстройства личности.

В этом же ключе, я думаю, необходимо изменить понимание «темперамента». Это ориентированный на ребенка принцип, согласно которому понимание врожденного темперамента позволяет создать среду, необходимую как родителю, так и ребенку, и способствующую хорошему воспитанию. Как принять себя и свой темперамент? Вот на что должны обращать внимание родители. Если вам неловко перед самим собой за то, что нравятся привычные вещи, и вы осуждаете себя за «ограниченность и робость», то трудно ведь будет спокойно воспринимать людей со схожей эмоциональностью? Помимо стресса и темперамента, важны еще некоторые понятия: проблемное поведение, скрытые желания, родительские обязанности, взаимоотношения, чувства, роль родителя (любовь и обучение) и методы воспитания.

Аён: Сейчас я изучаю основы родительства. Хочу развиваться вместе с ребенком, попутно разбираясь с возникающими тревогами и вопросами.

Ли Сона: Все мы, кто является родителем или имеет интерес к этой теме, можем называться «родителеведами». Исследования ведь проводятся не только на бумаге. Результаты всех изысканий способствуют более насыщенной и качественной жизни. Я надеюсь, что мы, родители, сможем поделиться своим опытом и вдохновить друг друга.

Аён: Во время вечерней прогулки я оказалась рядом с детским центром, где занимались мои дети. В одной из комнат все еще горел свет. Мимо меня прошла чья-то мама, остановилась перед детским садом и позвонила в дверь. Прямо на пороге она обняла ребенка: «Прости. Ты долго меня ждал». Тот заплакал, и от этого у меня екнуло в груди.

Ли Сона: Это самый душераздирающий момент для родителей, которые трудятся полный день. Многие переживают, что им нужно пораньше уходить с работы, чтоб забрать ребенка. По данным исследования, проведенного одной из финансовых организаций, матери, работающие полный день, больше всего чувствуют себя виноватыми, когда «не могут позаботиться о своих детях». Это также может стать источником супружеских конфликтов.

Аён: Я чувствовала то же. Я всегда беспокоилась, когда собирала своих детей в школу. Приходилось подстраивать график посещения детского сада под рабочий. В итоге дети приходили самыми первыми, раньше положенного времени, поэтому они вечно спрашивали меня по дороге: «Мама, а наши друзья придут? Вчера нам было так скучно одним». «Скорее. Мы опоздаем», – постоянно говорила я. А дети отвечали мне: «Опоздаем? Мы же все равно приходим самыми первыми». Я чувствовала себя такой виноватой.

Ли Сона: Да, но я думаю, что и ваше чувство вины, и матери, что вы повстречали на прогулке, связаны с восприятием родителей сквозь призму утверждения «родители – это люди, которые воспитывают детей».

Я полностью разделяю ваши эмоции. Если убрать их в сторону, подумайте, стоит ли так винить себя за случившиеся? Конечно, ребенок мог сидеть и ждать прихода друзей. А мог просто увлечься книжкой с картинками или играть с воспитательницей. В попытках социализироваться. Безусловно, он может вспомнить о маме и папе. Он ведь любит и скучает, так же, как и они.

Аён: Верно. По дороге на работу, пока еду в метро, я поглядываю на часы и спрашиваю себя, пришли ли уже в детский сад друзья моих детей. На работе я стараюсь изо всех сил, чтобы как можно скорее, хотя бы на минуту раньше, отправиться к детям.

Ли Сона: И у вас, и у вашего ребенка был по-своему тяжелый день, так не должны ли вы испытывать благодарность, а не вину? Это обесценивает все старания ребенка, а также всю ту тяжелую работу, что вы проделали, чтобы попасть из офиса в детский сад.

Аён: Говоря «прости», я становлюсь тем, кто совершил ошибку, а ребенок – тем, перед кем нужно извиниться.