Текст книги "Ветер разлуки"

– К сожалению, не в той мере, как мы рассчитывали. Ресурсы нашей родины не безграничны. Франция истощена войной, которую ведет на континенте. Наши силы тоже тают, и мы все дороже платим за победы. Мне неприятно сообщать вам об этом, мой друг, но Франция, боюсь, решила отступиться от своих «конюшен». Министр Берье недвусмысленно дал понять Бугенвилю, что интересы короля сейчас не здесь, а в Европе, и именно там сейчас решается будущее: «Глупо пытаться спасти конюшни, когда дом горит!» Министр даже не счел нужным передавать наше прошение королю. Нашей армии не хватает оружия, наши солдаты голодают и не ждут от завтрашнего дня ничего хорошего. Франция же дает нам мизерное количество боеприпасов и провианта и какие-то жалкие четыре сотни рекрутов подкрепления.

– Но я слышала, что по реке поднялось только три корабля! Где же тогда эта армия?

– Если верить Бугенвилю, подкрепление прибудет очень скоро, правда, при условии, что на то будет Господня воля. Океан кишит пиратами Георга. Угроза со стороны этих разбойников на море и английского флота, заблокировавшего устье реки Святого Лаврентия, растет по мере того, как увеличивается их армия. Подкрепление к ним прибывает тысячами!

– Все это ужасно, мсье де Мелуаз! Я думала, Франция дорожит рынком мехов, который приносил ей такую прибыль в прошлом!

– В настоящее время он дает намного меньше денег. И потом, меняются настроения, взгляды… Великие умы, которые ныне правят Францией, больше интересуются философией, чем такими приземленными вещами, как потребности ее колоний! Руссо, Вольтер, Монтескье… Королевские министры попали под влияние их возвышенных идей. «Конюшни»! Для них Канада – задворки мира. Когда-нибудь они станут локти себе кусать, но будет поздно! У страны действительно огромные долги, но знать между тем утопает в роскоши. Герцог Орлеанский выгреб из казны нашей доброй родины все до последнего су. И, к нашему несчастью, наш возлюбленный король поступает не лучше. А мы… мы умираем с голоду…

Изабель невольно опустила глаза, и ее круглые щечки окрасились румянцем. Внезапно ему в голову пришла мысль, что она, возможно, что-то знает о торговых делах отца и о лихоимстве и махинациях окружения интенданта Биго. Бугенвиль в своем послании королю изложил все, что ему было известно по этому поводу. Сегодня вечером он рассказал об этом Николя. Это было весьма неприятно, однако он знал, что у Бугенвиля не было выбора. Он донес на тех, кто был причастен к расхищению средств, выделяемых колонии Короной. К несчастью, Шарль-Юбер Лакруа входил в число злоумышленников. У Бугенвиля и Монкальма имелись доказательства: торговые корабли, которые шли от Антильских островов, были досмотрены в открытом море еще до прибытия в Квебек. Подразумевалось, что порученцы интенданта выкупят груз, чтобы потом продать его с большой выгодой для себя. Негоциант Лакруа входил в число этих последних. Какой скандал! Настала пора положить этому конец. Николя с грустью думал, какие испытания вскоре выпадут на долю Изабель. Но он сумеет ее защитить! Да-да, он защитит ее от позора…

Изабель между тем была занята своими мыслями. Неужели братья правы? Ей не хотелось продолжать этот разговор, не обещавший ничего хорошего. Но и подойти к Николя, чтобы сказать ему, как сильно она соскучилась, девушка тоже не решалась.

Сидония заворочалась в своем кресле и что-то пробормотала во сне. Молодые люди замерли на месте. Если она их застанет, как Изабель объяснит присутствие посетителя в гостиной в такой поздний час? К счастью, кормилица не проснулась.

– Я принес вам… подарок.

Де Мелуаз вынул из кармана камзола несколько листов бумаги и принялся нервно их теребить.

– В Париже мсье Бугенвиль имел удовольствие встретиться с мэтром Франсуа Купереном. Еще до отъезда я имел дерзость попросить его… В общем… Я знаю, как вы любите играть на клавесине, поэтому… Это ноты. Для вас!

Изабель смотрела на листки бумаги, которые он ей протягивал, с невыразимой радостью. Новая пьеса для ее клавесина? Она схватила ноты и порывисто прижала их к груди.

– О, Николя! Ой, простите… – опомнилась она, краснея при мысли о фамильярности, которую себе позволила. – Мсье де Мелуаз, я хотела сказать…

Он подошел ближе.

– Прошу, зовите меня Николя. Вы позволите мне называть вас Изабель?

Он смотрел на нее так настойчиво, что у девушки задрожали коленки.

– Ну да, конечно… В сложившейся ситуации… Полагаю, в этом нет ничего дурного.

Она сжала пальчиками листки бумаги, пытаясь совладать с волнением. Николя не сказал ничего. Словно зачарованный, смотрел он в яркие зеленые глаза девушки. Хватит ли ему смелости? Он сделал еще шаг и украдкой посмотрел на пожилую даму, которая так и не проснулась.

– Изабель, у меня есть для вас кое-что еще!

– Вы и так преподнесли мне прекрасный подарок!

– Причина, по которой я так настаивал на сегодняшней встрече… С днем рождения!

Неловко порывшись в кармане, он извлек из него мешочек из переливчатого шелка, перетянутый бархатной лентой.

– О! А что это?

Изабель не могла скрыть радостного возбуждения.

– Посмотрите сами!

Она взяла мешочек, развязала его и вскрикнула от восторга, когда на ее ладонь выпал красивый стеклянный флакончик янтарного цвета, оплетенный тонкими золотыми нитями. Николя взял его, снял восковую печать и откупорил украшенную сияющей жемчужиной пробку. Сладкий аромат коснулся трепещущих от удовольствия ноздрей Изабель.

– Вы позволите?

Девушка кивнула и протянула ему запястье. Стеклянная пробка оказалась холодной, но Изабель вздрогнула скорее от удовольствия, и это не укрылось от ее кавалера. Он взял ее тонкую ручку и вдохнул аромат, вспоминая тот памятный бал, когда он впервые увидел Изабель. Ослепленный красотой небесного создания, сидевшего на кушетке в другом конце музыкальной комнаты мадам де Бобасен, он вполуха слушал Жозефа Дюфи-Шареста, рассуждавшего об экономической ситуации в Новой Франции. Его рассеянность в конце концов была замечена собеседником, который, проследив за его взглядом, сказал:

– Ваши мысли далеко, друг мой. Хотите, я угадаю, где именно? В другом конце гостиной!

Николя расправил плечи. Словно ребенок, пойманный на шалости, он пробормотал что-то в свое оправдание и попытался вернуться к прерванной беседе.

– Ее зовут Изабель Лакруа.

Николя умолк на середине фразы.

– Что?

– Девушку, с которой вы не сводите глаз, зовут Изабель Лакруа. Она – дочь Шарля-Юбера Лакруа, торговца и члена Королевского совета. Из Квебека.

– Вот как? – обронил Николя, переводя взгляд на девушку, которая тоже украдкой поглядывала на него поверх веера из перьев. – Раньше я ее не встречал. Интересно, она…

– Вы хотели спросить, не обручена ли она?

На какое-то время Николя лишился дара речи.

– Так да или нет?

Жозеф Дюфи-Шарест покачал головой.

– Нет, мой друг! Ваш выбор пал на прекраснейший из плодов, выросших в садах Квебека! Правда, пока он немного зеленоват, но в зрелости обещает обрести еще большую прелесть! Счастлив будет тот, кто сорвет его первым!

– Это запретный плод, Жозеф! – вмешался в разговор подошедший сзади Этьен Шарест. – Ее матушка стережет дочь, как волчица волчонка! Горе тому, кто посмеет коснуться ее, не получив на то согласия родителей и Церкви. Ложе, которое ее примет, должно быть освящено!

– Счастье, что матушка, эта прекрасная святоша, не заставила дочку постричься в монахини, дабы обеспечить себе отпущение грехов! Говорят, она рассчитывает на то, что с помощью младшего из сыновей, Поля, все же получит теплое местечко на небесах. Это было бы кощунство – спрятать эту грудь и эти шелковистые золотые кудри под монашеским одеянием!

Концерт подошел к концу, и девушка вместе с остальными гостями направилась в бальный зал. Она прошла совсем близко… очень близко от него!

Он не мог отвести от нее глаз. Она двигалась так грациозно, что, казалось, плыла над паркетом! Ее платье из розового муара нашептывало сладкие слова, а покачивание бедер звало последовать за ней в благоуханном шлейфе духов. Сердце быстрее забилось у него в груди. «Прекрасна, как букет белых цветов!»

– Туберозы, жасмин и розы! Запах этих цветов напоминает мне о вас, – прошептал Николя и внезапно осознал, что все еще держит ее за руку. – Или, скорее, я нахожу вас такой же прекрасной, как эти цветы!

– Николя… Вы слишком добры! Не знаю, могу ли я принять…

Он наклонился к ней, и ее волосы коснулись его губ.

– Не стоит благодарности. Я скучал по вас, Изабель. И я считал минуты, которые отделяли меня от нашей сегодняшней встречи.

Голос его, едва слышный, дрожащий, перешел в шепот. Изабель не смела шевельнуться из страха нарушить очарование момента. Аромат духов и исходивший от Николя запах табака и пряностей опьяняли ее. Она смежила веки и положила руки ему на грудь.

– Я тоже по вас скучала, Николя. После нашей последней встречи… мы так давно не виделись!

– Изабель, от счастья у меня голова идет кругом! Согласны ли вы, чтобы я попросил у вашего батюшки позволения видеться с вами… официально?

Она чувствовала, как быстро стучит его сердце под военным мундиром. Только теперь взгляд ее упал на новую нашивку на его камзоле.

– Вас повысили? Вы теперь капитан? – удивленно спросила она.

Изумление Изабель было таково, что она забыла ответить на вопрос, который он только что задал. Он кашлянул, пытаясь скрыть замешательство.

– Король даровал мне патент капитана и помощника майора квебекского гарнизона. Говорят, это губернатор Водрей рекомендовал меня Его Величеству и именно ему я обязан повышением.

– Примите мои поздравления, капитан де Мелуаз!

Он поблагодарил ее и, не в силах больше сдерживаться, взял Изабель за руки, задев попутно страницы с нотами.

– Вы не ответили на мой вопрос, Изабель! Но, быть может, вам нужно еще немного времени? Я отнесусь к этому с пониманием.

– О нет, Николя, нет! Поговорите с отцом. Мне очень приятно внимание, которое вы мне оказываете, и я буду счастлива снова увидеться с вами!

Его взгляд остановился на ее полуоткрытых губах. Со дня их первой встречи Изабель с волнением ждала, когда же он ее поцелует. Наконец-то этот миг настал! Николя поднес ее руку к губам и нежно поцеловал. Она почувствовала приятное волнение. Листки с нотами с мягким шорохом посыпались на пол к их ногам. Сидония могла проснуться в любой момент. Благоразумие подсказывало, что на этом хорошо бы остановиться. Изабель понимала, что ей, к сожалению, придется удовольствоваться только этим невинным поцелуем. Но ведь у них впереди еще столько времени…

– Я буду навещать вас, мадемуазель Изабель, так часто, как это позволят мои обязанности. Завтра я принимаю командование своей ротой и весь день проведу на плацу. Надвигается война, и… Но я все-таки найду способ поскорее увидеть вас!

Изабель вздохнула, будучи не в силах скрыть своего разочарования.

– Я буду ждать вас, мой друг!

* * *

Погода была прекрасная. Легкий ветерок раздувал юбки Изабель, которая с завязанными глазами, выставив руки перед собой, перебегала от одной подружки к другой. Ее смех был похож на эхо беззаботного счастья. Прозрачный и ясный, словно журчание родника в теплом воздухе этого двадцать шестого дня июня, он терялся в нежной зеленой листве огромного клена, под которым находились девушки.

– Где же вы? Я иду искать! Да где же вы все? Ой, я кого-то поймала!

Она пробежала пальцами по лицу своей «пленницы», пытаясь определить, кто это. Девушка громко вскрикнула, когда Изабель легонько ущипнула ее за нос.

– Это Мадо! Мадо, с тебя фант!

Остальные участницы забавы весело засмеялись.

– Иза, ты жульничаешь!

– А не нужно было кричать! Мадо, это ведь игра! Ну-ка, завязывай глаза!

Мадлен Госселен взяла в руки платок и замерла, глядя на оконечность мыса.

– Что ты там увидела? – спросила Жанна Креспен.

– Не мой ли там Жюльен? Смотрите, он мне машет! Неужели что-то случилось? Я думала, они будут рассматривать дело вдовы Пеллерен до самого ангелуса… А потом они с Ти-Полем собирались пойти на Оружейную площадь, чтобы посмотреть маневры!

– Ничего с твоим Жюльеном не случилось! Наверное, просто решил с тобой поздороваться. Они с Ти-Полем придут к нам позже. Видно, он уладил свои дела с вдовой Пеллерен быстрее, чем рассчитывал.

– Вряд ли… – сказала Мадлен, поворачиваясь к Изабель. – Эта история тянется уже десять лет. В свое время отец Жюльена забыл перемолоть для вдовы Пеллерен мино[64]64
  Старинная мера емкости для сыпучих веществ; составляла 34 фунта или 15,4 кг.


[Закрыть] зерна, и теперь она отказывается платить налог за пользование мельницей. Я очень удивлюсь, если выяснится, что они уладили дело. Мамаша Пеллерен – крепкий орешек!

Она перевела взгляд на горную гряду Кармель. Жюльена больше не было видно.

– Уж не случилось ли что-нибудь серьезное?

– Мадо, посмотри, какой чудесный день! Не надо думать о плохом. Мы уже устали ждать, когда ты наконец завяжешь глаза!

Мадлен вздохнула. Милая Изабель! Для нее мир устроен так просто! Хотя, возможно, она и права. Солнце сияет слишком ярко, чтобы позволять мрачным мыслям испортить себе настроение… Молодая женщина улыбнулась, закрыла глаза платком и, спотыкаясь о кочки, отправилась на поиски подружек. Несколько юных девиц, бывших воспитанниц монастыря урсулинок, устроили пикник в этот ясный летний день на мысе Диамант. Сидония и еще три пожилые дамы сидели чуть поодаль и не спускали глаз со своих питомиц.

Кудряшки весело танцевали, выбиваясь из-под украшенных кружевами белых чепцов. Лица девушек раскраснелись и сияли радостью. Наконец, устав от беготни, томимые жаждой игруньи расселись на покрывала, расстеленные на траве. И только Изабель по-прежнему не сиделось на месте.

– Изабель, присядь, а то у нас голова кружится от твоих пируэтов! Присядь и расскажи, как прошел вечер у мадам Пеан де Ливодьер! – попросила Жилетта Ден. – Интересно же знать, кто что сказал и что сделал!

Изабель со смехом перескочила через корзинку с едой, сделала несколько танцевальных па и только тогда остановилась. Часто дыша, она закрыла глаза и вдохнула морской воздух. Ее полную грудь красиво облегал казакин, сшитый из ткани того же оттенка зеленого, что и ее сияющие глаза.

– Девушки, какой это был чудный вечер! Жизнь так прекрасна! Каждый день – это новое обещание счастья! Я каждый вечер благодарю за это Господа.

– А я думаю, что это счастье было бы невозможно без братца мадам Анжелики Пеан, твоего милейшего капитана де Мелуаза! Ты должна сказать мне спасибо за то, что я подтолкнула тебя к нему в объятия! – Жанна лукаво улыбнулась.

Николя де Мелуаз… Щеки Изабель порозовели, стоило ей вспомнить тот знаменательный вечер в доме госпожи де Бобасен в январе 1758. Она приехала на бал вместе со своей подругой детства Жанной Креспен и ее матерью. Это был только второй ее выход в высшее общество Квебека, и надо же такому случиться – именно в тот вечер она познакомилась с Николя…

Свечи сверкали тысячами огоньков, квартет братьев Родо наигрывал дивные по красоте мелодии. Удобно устроившись на кушетке в уютной гостиной, Изабель и Жанна маленькими глоточками пили свое вино и внимали ангельскому голосу Луизы Жюшро. Изабель замечала, как часто взгляды присутствующих обращаются к ней, но это не беспокоило девушку. Ее занимали только музыка и удовольствие, которое дарили божественные звуки. Смежив веки, девушка наслаждалась мелодичным голосом исполнительницы. Ах, как бы ей хотелось так прекрасно петь!

Дома, едва Изабель начинала что-то тихонько напевать, Сидония ласково одергивала ее: «Изабель, радость моя, пойте лучше пальчиками!» Что ж, на клавесине она и вправду играла очень хорошо. Быть может, однажды она сможет исполнить что-нибудь на таком вот званом вечере…

– Изабель! – шепотом позвала ее Жанна.

Девушка открыла глаза, возвращаясь к реальности. Две молодые дамы взирали на нее поверх своих вееров с противоположного конца комнаты. Соблюдая правила хорошего тона, она улыбнулась им и посмотрела на подружку.

– Разве здесь есть еще что-то, что заслуживает моего внимания больше, чем эта прекрасная песня?

– Есть! Николя де Мелуаз! Смотри, он только что вошел! Красавчик, правда?

Кончиком сложенного веера Жанна украдкой указала на группу мужчин, остановившихся у дверей гостиной. Изабель узнала губернатора Водрея и главнокомандующего армией генерала Монкальма. Последний как раз направился к мадам де Бобасен, с которой, по слухам, состоял в любовной связи. Среди офицеров Изабель разглядела бригадного генерала Сенезерга, мэра города Армана де Жоане, господина Этьена Шареста де Лозона и его брата Жозефа Дюфи-Шареста. Эти двое унаследовали от отца одно из самых больших состояний в Новой Франции.

Рядом с ними, горделиво распрямив плечи, стоял темноволосый молодой мужчина лет тридцати, среднего роста, коренастый, но хорошо сложенный. Он кивал, слушая своих собеседников. В следующий миг он поднял глаза и посмотрел на Изабель. Девушка моментально зарделась и спряталась за веером, укоряя себя за то, что ее застали за разглядыванием мужчин.

Мсье де Мелуаза ей описывали не раз, поэтому ошибки быть не могло. Он улыбнулся ей и перенес внимание на собеседника, который, судя по выражению лица и жестам, говорил о чем-то весьма серьезном.

– Ну? – спросила Жанна.

– Очень хорош собой! Но у него наверняка есть невеста, которая его ждет! Такой видный мужчина…

– Говорят, его сердце свободно, как весенняя ласточка! И я вижу, дорогая, он тебя заметил. Хочешь, я попрошу брата Жана, чтобы он представил вас друг другу?

Изабель с громким щелчком захлопнула веер, и дамы Рамзэ, сидевшие перед ней, обернулись и смерили ее негодующими взглядами.

– Жанна, я запрещаю тебе играть в посредницу!

Юная мадемуазель Креспен спрятала улыбку в ладошку и тихонько похлопала подругу по руке.

– Вижу, он тебе понравился.

– Какая разница? – Изабель снова развернула веер и принялась обмахиваться, чтобы освежить раскрасневшееся от волнения лицо. – Разве может мсье де Мелуаз де Невиль заинтересоваться такой простолюдинкой, как я, когда в Квебеке так много красивых и элегантных девушек из знатных семей?

– Может, ты, конечно, и простолюдинка, зато богатая и красивая, как солнышко! А в его жилах хотя и течет голубая кровь, но, предупреждаю тебя, он в долгах как в шелках!

– И все же он остается хозяином сеньории Невиль, правда? Говорят, один из его предков по материнской линии был личным доктором Людовика XIII!

– Ну и что с того? Изабель, он вот уже полчаса не сводит с тебя глаз!

– А что, если он смотрит вовсе не на меня?

– А на кого же еще? Не на меня уж точно, я обручена. И ты намного красивее этой Мари-Анн Дюшеснэ! Даже Женевьева Мишо в подметки тебе не годится!

– Ты так говоришь, чтобы доставить мне удовольствие! Ты смеешься надо мной!

– Взгляды мужчин не врут, моя милочка!

Эти слова смутили Изабель. Поклонники увивались вокруг нее с самого первого бала, на котором она побывала. Это было в октябре на приеме у губернатора. Пара кавалеров даже устроила ссору, которая вполне могла кончиться дуэлью, но Изабель хватило здравого смысла сказаться больной и уехать. Так что ее дебют не прошел незамеченным.

Молодой Антуан Мишо и красавчик Филипп Амио в тот вечер без конца оспаривали друг у друга ее внимание. Устав от этого, Изабель приняла приглашение Марселя-Мари Бридо на менуэт. Отвергнутые воздыхатели тут же объединились против более удачливого «выскочки», однако благопристойно дождались конца танца, чтобы сорвать на нем зло.

Музыка смолкла, последовали аплодисменты. Изабель, которой концерт доставил массу удовольствия, хлопала в ладоши, как ребенок. Громко обмениваясь впечатлениями, гости вставали со своих мест и направлялись к игровым столикам или в бальный зал, откуда доносились нестройные звуки музыки, – музыканты настраивали инструменты. Девушки отправились в зал. Проходя мимо де Мелуаза, Изабель покраснела от волнения и решительно уставилась в пол. И все же она чувствовала, что он провожает ее взглядом. Де Мелуаз шагнул было вперед, чтобы последовать за ней, но граф де Монтрей преградил ему путь.

Несколько минут спустя Изабель стояла в окружении толпы воздыхателей, оспаривавших друг у друга этот изысканнейший из цветов, и смеялась над шуткой Марселя-Мари, который очень достоверно пародировал интенданта Биго, когда Жанна ущипнула ее за руку.

– Изабель, он идет к нам!

Все еще смеясь, Изабель повернулась к подруге, которая внезапно переменилась в лице.

– Жанна, что с тобой? Тебе дурно?

– Мсье де Мелуаз! Он идет к нам!

У Изабель оборвалось сердце. Она расправила морщинку на платье, одернула кружевную манжету.

– Ты… ты уверена?

Не осмеливаясь оглянуться, она натянуто улыбнулась Жану Куару, слов которого не слышала. Музыканты заиграли джигу, и пары потянулись к центру зала. Стремясь опередить других кавалеров, Марсель-Мари грациозно поклонился, намереваясь пригласить Изабель, которая нервно теребила кружева, когда между ними вдруг возник силуэт мужчины.

– Не окажет ли мне мадемуазель Лакруа честь потанцевать со мной?

Изабель, ожидавшая услышать голос молодого мсье Бридо, подняла глаза и застыла. На нее с очаровательной улыбкой смотрел Николя де Мелуаз. У Марселя-Мари вырвалось гневное восклицание, которое эхом подхватили остальные поклонники девушки.

– Я… – только и смогла пробормотать сконфуженная Изабель и умолкла.

Жанна толкнула ее локтем в бок и улыбнулась Николя.

– Я уверена, мадемуазель Лакруа будет счастлива потанцевать с вами!

Лицо Изабель стало пунцовым. Девушка присела в неуклюжем книксене и оперлась на руку Николя. Уходя, она сердито посмотрела на подругу, с довольным видом потиравшую ладошки.

– Эй, ты уснула?

Мадлен потянула за кудряшку, выбившуюся из-под чепца Изабель, сшитого из пике. Девушка вздрогнула и открыла глаза.

– Ну же, мадемуазель Лакруа, мы ждем, когда ты расскажешь нам светские сплетни, и в первую очередь – о своем воздыхателе! Может, вам с Николя все-таки удалось побыть хоть минутку наедине?

Жилетта и Мари-Франсуаза Ден, дочки генерал-лейтенанта и управителя королевскими владениями Франсуа Дена, расхохотались. Старшей было четырнадцать, младшей – всего тринадцать. В силу возраста они еще не посещали великосветских собраний, но обожали о них слушать.

– Мадлен Госселен, ты совсем забыла о приличиях!

– А с каких это пор приличия заботят тебя, дорогая моя кузина?

– Почему я должна рассказывать тебе о нашей тайной встрече?

– Потому что я умираю от любопытства!

– Ну, не знаю… Может, и не стоит рассказывать…

– Иза, мы уже устали ждать! Рассказывай! Так вы с ним виделись или нет?

– Да! – со вздохом ответила Изабель. – Мы виделись наедине.

– Наедине? И он тебя поцеловал?

– Какая же ты любопытная, Мадлен!

Но кузина уже успела схватить ее за руки. Изабель прочла на ее личике нетерпение и радостное волнение. Она любила помучить ее, сделать так, чтобы Мадлен умирала от любопытства.

– Ну? Он предложил тебе руку?

– Мадлен! Ну как ты можешь? Сейчас не время делать дамам предложения. Еще слишком рано, да и голова у него занята этими англичанами и еще бог знает чем… Может, когда угроза минует…

Изабель вырвалась из рук Мадлен и побежала по траве, подпрыгивая, как козочка. Кузина довольно быстро догнала ее и увлекла за собой в заросли кизила.

– Теперь ты от меня не уйдешь, плутовка!

Изабель посмотрела направо, где у подножия мыса Диамант блестели воды реки.

– Ладно, я все тебе расскажу!

– Все?

– Да! Не сойти мне с этого места!

И девушки засмеялись. Изабель покрутилась на месте с такой грацией, что кузина невольно залюбовалась ею. Какая же она все-таки красивая, эта Изабель Лакруа! Живой и любознательный взгляд девушки касался всего, что ее окружало; Изабель не переставала впитывать в себя все нюансы жизни, которую она с такой жадностью познавала. Ей удавалось получать от этой жизни такую радость, что она заражала ею всякого, кто оказывался рядом. При этом девушка не замечала, какое впечатление производит на окружающих, в особенности на мужчин.

В свои двадцать лет Изабель ожидала от жизни только удовольствий. И одним из них были встречи с молодым Николя де Мелуазом, умным и очаровательным. Однако она не строила особых иллюзий на его счет: в канадском высшем свете не было недостатка в красивых молодых дамах, подыскивающих себе мужа. Мадлен неустанно твердила, что она, Изабель, затмит всех красавиц, в каком бы салоне ни появилась, однако ей не верилось. Изабель была из тех, кто не осознает истинной силы своей красоты. Может, именно это и делало ее такой привлекательной в глазах окружающих?

Мадлен находила Изабель прелестной и безумно привлекательной. Она любила ее так сильно, что это чувство не оставляло в ее сердце места для ревности. Мадлен была на два года старше, и они выросли вместе, поскольку жили по соседству на улице де Мель, в Нижнем городе. С самых ранних лет их называли «сестры Лакруа». Внешне они и впрямь были очень похожи. Мадлен, правда, была худенькой и чуть выше кузины, но обе имели роскошные волосы золотого цвета, водопадом спадавшие по спине, и глаза ярко-зеленого цвета, который мог бы поспорить по красоте с самыми прекрасными изумрудами Короны.

Отцы девушек были братьями, а Изабель с Мадлен, соответственно, двоюродными сестрами, но любили друг друга, как если бы были родными. Мать Мадлен произвела на свет шестерых детей, и только двое из них выжили. Франсуа, который был на четыре года младше сестры, умер в январе 1755 от ветряной оспы, а через месяц скончалась и их мать. Их отец Луи-Этьен служил артиллеристом на флоте, и как раз в тот период его перевели в форт Дюкен, гарнизоном которого командовал Клод-Пьер Пекоди де Контрекер. Луи-Этьену пришлось отдать дочь на воспитание в семью брата. Он так и не вернулся домой. Осенью 1757 года Луи-Этьена настигла случайная смерть: его придавило плохо закрепленной пушкой буквально за пару дней до бракосочетания своей обожаемой дочурки с Жюльеном Госселеном, служившим в то время помощником мельника в приходе Святого Лаврентия Орлеанского.

Изабель вернулась к остальным подружкам, крутнулась в пируэте и плюхнулась на траву.

– Порционный паштет в тесте! Пирожные с ореховой начинкой, тарталетки с земляникой! Мадлен, ты не поверишь, какие красивые и дерзкие наряды были у дам! Мадам Анжелика Пеан была, как всегда, самой красивой! На ней было великолепное кисейное платье на подкладке из неапольского желтого шелка, а манжеты – из валенсийских кружев, в целых четыре ряда!

– Целых четыре? На моем парадном платье их всего два! Может, они вовсе не валенсийские?

– Если бы ты была любовницей старика Биго, ты бы тоже носила такие, Жилетта.

– А в чем была Женевьева Куар?

Жанна с надменным видом протянула ручку, словно для поцелуя.

– Как обычно, дорогая…

И девушки жизнерадостно перешли к обсуждению остальных мсье и мадам.

– А ты слышала, что мсье маркиз де Водрей упрекнул интенданта в излишней роскоши этого бала? «Возмутительно! Такое расточительство, когда наши славные солдаты недоедают!» Но ведь и сам губернатор ни в чем себя не ограничивает, верно?

– Иза, Жюльен мне рассказывал, в каких ужасных условиях живут наши ополченцы!

Изабель очень не нравилось, когда ей напоминали, что и она без зазрения совести пользуется щедротами интенданта Биго. Но что она могла поделать? Если она откажется посещать балы, это ничуть не улучшит бедственного положения армии. Свою совесть она облегчала тем, что относила кое-какие продукты сестрам-урсулинкам, а те делили их между бедняками. Не желая, однако, чтобы ей испортили такой чудесный день, Изабель выразила свое раздражение шумным вздохом.

Мадлен, которой хотелось услышать последние светские сплетни, решила переменить тему, с некоторых пор неприятную для всех членов семейства Лакруа.

– Ладно! Расскажи нам что-нибудь забавное! На рынке я слышала пересуды о мсье Дешено. Правда ли то, что рассказывают?

Изабель и Жанна, которые стали свидетельницами происшествия, дружно расхохотались.

– Чистая правда, кузина! Мсье Дешено танцевал менуэт, наступил на юбку мадам Панэ и закачался так, что у нас едва не началась морская болезнь! Потом он упал на мадам Арну, супругу доктора, а его парик взвился под потолок и упал в стакан к мсье де Виену, который подошел и нахлобучил его обратно на голову бедняги, так и оставшегося лежать на полу посреди бального зала! И вино капало ему на плечи, представляете? К тому же мсье Виен надел парик задом наперед. Вы только представьте себе эту картину! Мы плакали от смеха. Николя пришлось увести меня в гостиную. Мсье Дешено подняли, переодели в сухой камзол и отправили домой.

– Вот тогда-то ты и оказалась наедине со своим де Мелуазом?

Изабель с мечтательным видом улыбнулась.

– Ну, Иза, рассказывай! Он тебя поцеловал?

– Какая же ты нескромная…

И тут со стороны террасы замка Святого Людовика донесся крик. Изабель и ее подружки по монастырской школе разом обернулись. По улице Мон-Кармель, которая вела на Оружейную площадь, где, как предполагалось, проходил смотр полка ла Сарра, бежали Ти-Поль и Жюльен. Младший брат Изабель махал им рукой.

– Англичане! Англичане!

Изабель побледнела, как и ее кузина. Испуганные сестры Ден заключили друг друга в объятия. Сидония, которая как раз собирала остатки еды в корзины вместе с другими дамами, вскрикнула. Ти-Поль, запыхавшийся, добежал до них первым и остановился, прижимая руку к сердцу, которое готово было разорваться в его тщедушной груди. В свои тринадцать он выглядел десятилетним. В детстве он много болел и поэтому заметно отставал от сверстников. Судя по всему, ему не суждено было сделать блестящую карьеру в армии, о которой он мечтал, но мальчик обладал живым умом и острым глазом. Вдобавок Ти-Поль был наделен такими качествами, как сила воли и решительность, поэтому вполне мог найти себя в богословии или же в судейском деле, хотя чрезмерные усилия на любом поприще могли серьезно подорвать его здоровье.

Изабель обняла брата за плечи и с тревогой посмотрела ему в глаза.

– Отдышись сначала, Ти-Поль! Если будешь так бегать…

– Они пришли, Иза! – взволнованно вскричал Ти-Поль, едва переведя дух. – Они пришли!

К ним уже подходил Жюльен. Мрачное выражение его лица не сулило ничего доброго. Будучи в шаге от паники, Мадлен бросилась к мужу, чтобы узнать, что же все-таки случилось.

– Что там происходит? Англичане на реке, да? Скажи нам наконец, Жюльен!

– Мы услышали странный шум со стороны замка, пошли посмотреть…

Дрожащим пальцем он указал на реку. Туман, который висел над водой в самые жаркие дни, не скрывал окружающего пейзажа. С юго-запада надвигалась армада белопарусных кораблей. Изабель вскрикнула от страха. Сомнений не оставалось: война. Квебеку предстоит пережить осаду.

– Вероятно, то, что мы видим, только авангард их флотилии, – серьезным тоном продолжал Жюльен. – Даже самым тяжелым судам удалось преодолеть Траверс[65]65
  Часть реки, отделяющая остров Орлеан от региона Кот-дю-Сюд.


[Закрыть], хотя, учитывая его мели, мы думали, что это невозможно. Скоро приплывут еще шесть десятков крупных кораблей, не меньше, и с сотню мелких, которые сейчас возле острова Мадам. Кошмар! Мы просчитались во всех прогнозах!