Текст книги "Нерчинская каторга. Земной ад глазами проповедника"

Сейчас мы с вами подходим к Голгофе Христа, о которой тоже предвозвещает пророчество ветхозаветных пророков: тогда сбылось реченное через пророка (в Евангелии – Иеремию, следует же – Захарию: «И они отвесят в уплату мне тридцать Серебрянников и бросил их в дом Господень для горшечника» (Зах. 11:12–13). «Тогда один из двенадцати, называемый Иуда Искариот, пошел к первосвященникам и сказал: что вы мне дадите и я предам Его? Они предложили ему тридцать сребреников» (Мф. 26:14–15). Перед нами выступает в ярких красках пророчество Исайи о крестной смерти Господа: «(Господи!) кто поверил слышанному от нас и кому открылась мышца Господня? Ибо Он взошел пред Ним, как отпрыск и как росток из сухой земли; нет в Нем ни вида, ни величия; и мы видели Его и не было в Нем вида, который привлекал бы нас к Нему. Он был презрен и умален пред людьми, муж скорбей и изведавший болезни, и мы отвращали от Него лице свое; Он был презираем, и мы ни во что не ставили Его. Но Он взял на Себя наши немощи и понес наши болезни; а мы думали, что Он был поражаем, наказуем и уничижен Богом. Но Он изъявлен был за грехи наши и мучим за беззакония наши; наказание мира нашего было на Нем и ранами Его мы исцелились. Все мы блуждали как овцы, совратились каждый на свою дорогу; и Господь возложил на Него грехи всех нас. Он истязуем был, но страдал добровольно, и не открывал уст Своих; как овца, веден был Он на заклание и, как агнец пред стригущим его безгласен, так Он не отверзал уст своих. От уз и суда Он был взят; но род Его кто изъяснит? Ибо Он отторгнут от земли живых; за преступления народа Моего претерпел казнь. Ему назначали гроб со злодеями, но Он погребен у богатого, потому что не сделал греха и не было лжи в устах Его. Но Господу угодно было поразить Его и Он предал Его мучению; когда же душа Его принесет жертву умилостивления, Он узрит потомство долговечное, и воля Господня благоуспешно будет исполняться рукою Его. На подвиг души Своей Он будет смотреть с довольством; через познание его Он Праведник, Раб Мой, оправдает многих, и грехи их на Себе понесет. Посему Я дам Ему часть между великими, и с сильными будет делить добычу за то, что предал душу Свою на смерть и к злодеям притчен был, тогда как Он понес на Себе грех многих и за преступников сделался ходатаем» (Ис. 53). Пророчество это во всех деталях сбылось в точности только на одном Христе: «Христос был взят воинами: тогда воины и тысяченачальники и служители иудейские взяли Иисуса и связали Его. Один из служителей, стоявший близко, ударил Иисуса по щеке» (Ин. 18:12, 22). «И закрывши Его, ударяли Его по лицу» (Лк. 22:64). «Некоторые начали плевать на него и, закрывая Ему лицо, ударять Его и говорили Ему: прореки. И слуги били Его по ланитам» (Мк. 14:65–66). «Тогда плевали Ему в лицо и заушали Его, другие же ударяли Его по ланитам» (Мф. 26:27). «Ирод со своими воинами, уничижив Его и посмеявшись над Ним, одел Его в светлую одежду и отослал обратно к Пилату» (Лк. 23:11). «Пилат взял Иисуса и велел бить Его. И воины, сплетши венец из терна, возложили Ему на голову и одели Его в багряницу и говорили: радуйся, Царь Иудейский, и били Его по ланитам» (Ин. 19:1–3). «Тогда воины правителя, взявши Иисуса в преторию, собрали на него весь полк и, раздевши Его, надели на Него багряницу и сплетши венок из терния, возложили Ему на голову и дали Ему в правую руку трость, били Его по голове» (Мф 27:27–30). После всего этого Его осудили на крестную смерть. Иисуса повели на распятие с крестом на плечах. Пророчество говорит о Христе, что Он будет к злодеям причтен (см.: Ис. 53:12). Это пророчество сбылось только на одном Христе, ибо с Ним распяли двух разбойников, одного по правую, а другого по левую сторону Его (см.: Мк. 15:27). Пророчество гласит: «Об одежде моей бросали жребий» (Пс. 21:19). Об одежде Христа действительно бросали жребий (см.: Мф. 27:35). Пророчество о Христе вещает: «Все видящие Меня ругаются надо Мною, говорят устами, кивая головою: Он уповал на Господа, пусть избавит Его, пусть спасет Его, если Он угоден Ему» (Пс. 21:8–9, 17). Действительно, когда был распят Христос, то проходящие злословили Его, кивая головами своими, говоря: разрушающий храм и в три дня созидающий, спаси Себя Самого. Если Ты Сын Божий, сойди с креста. Подобно и первосвященники с книжниками и фарисеями, насмехаясь, говорили: «других спасал, а Себя Самого не можешь спасти. Если Он Царь Израилев, пусть теперь сойдет с креста и уверуем в Него. Уповал на Бога, пусть теперь избавит Его, если Он угоден Ему». Также и разбойники, распятые с Ним, поносили Его. Пророчество говорит: «пронзили руки и ноги Мои» (Пс. 21:17). Евангелие говорит о Христе: там распяли Его (Ин. 19:18). Пророчество предвозвещает о Христе так: «и дали Мне в пищу желчь и в жажде Моей напоили Меня уксусом» (Пс. 68:22). Евангелие о распятом Господе нашем Иисусе Христе говорит: также и воины ругались над Ним, подходя и поднося Ему уксус (Лк. 23:36). Пророчество устами Давида царя говорит: Боже мой, Боже мой, зачем Ты меня оставил (Пс. 21:11). Действительно, умирая на кресте, Иисус эти же самые пророческие слова Он во всеуслышание произнес: «Боже Мой, Боже Мой, зачем Ты Меня оставил?!» (Мф. 27:46). Пророчество говорит: «Ему назначили гроб со злодеями но Он погребен у богатого. Потому что не делал греха и не было лжи во устах Его» (Ис. 93:9). Действительно, Христа кладут во гроб богатого человека, в котором еще никто не был положен (см.: Ин. 19:41). О Христе пророчество говорит, что Он воскреснет и что ад невластен будет удержать душу Его и что тело Его не подвергнется тлению. «Ныне Я восстану, – говорит Господь, – ныне поднимусь, ныне вознесусь» (Ис. 93:10). «Ибо Ты не оставишь души Моей во аде и не дашь Святому Твоему увидеть тление» (Пс. 15:10). «Да воскреснет Бог и расточатся враги Его» (Пс. 67:1). «Воскресни, Боже, суди земли, ибо Ты наследуешь все народы» (Пс. 81:1). О Вознесении Господа тоже пророчество говорит: «Наклонил Он небес а и сошел, и мрак под ногами Его. И возсел на херувимах и полетел и понесся на крыльях ветра» (Пс. 170:11). «Поднимите, врата, верхи ваши и поднимитесь, двери вечные, и войдет Царь славы» (Пс. 23:7). «Вознесись, Господи, силою Твоею; мы будем воспевать и прославлять твое могущество» (Пс. 20:14). Действительно, Христос воскрес и вознесся на Небо (Мф. 28; Мк. 16; Лк. 24; Ин. 20:21; Деян. 1:1–11). После сего нелишне сказать и следующее, что все пророчества всех пророков, начиная с патриархов Моисея и других пророков, в абсолютном совершенстве сбылись только лишь на одном Иисусе Христе, как Единородном Сыне Божием. Узники мои! Как бы кто не говорил о Христе, а Он действительно есть Сущий Бог! Ибо только об одном Боге и могут быть такие Божеские пророчества, и только Первая и Третья Ипостаси Святой Троицы и могли так за тысячу пятьсот лет предвозвестить через пророков все то, что должно совершиться в лице Второй Ипостаси Святой Троицы, Бога Логоса; свершилось все это со Христом в предвозвещенное пророками время. Да иначе и быть не могло! Стоит только беспристрастно посмотреть на Христа, как тотчас все существо человеческое невольно преклонится пред Ним и скажет словами ученика Его Фомы: Господь мой и Бог мой! Да, Он точно Господь и Бог. Бог по самой Своей в Себе сущности есть сверх чем одна благость, и Христос по самой в Себе сущности есть сверх чем одна благость. Божеская сущность Сама по Себе больше чем одна любовь, и Христос также Сам по Себе бесконечно больше, чем самая любовь. Божество – одна абсолютная, всесвятейшая безгрешность, и Христос – одна абсолютная безгрешность! Божество все есть свет, и Христос весь есть свет! Божество все есть одно всетворческое всемогущество, и Христос есть одно творческое всемогущество. Божество – всеведение и всевидение, и Христос – всеведение и всевидение! Божест во – одно милосердие, и Христос – одно милосердие! Божество – одна премудрость, и Христос – одна премудрость.

Христос Сам лично относительно Себя бросил всему миру вызов: «Кто отречется от Меня перед людьми, отрекусь от того и Я перед Отцом Моим. Кто любит отца или мать более, нежели Меня, недостоин Меня; и кто любит сына или дочь более, нежели Меня, недостоин Меня. Потерявший душу свою ради Меня, сбережет ее» (Мф. 10:33, 37, 39). «Все предано Мне Отцом Моим, и никто не знает Сына кроме Отца; и Отца не знает никто кроме Сына и кому Сын хочет открыть» (Мф. 11:27). «Отец мой доселе делает и Я делаю, Сын ничего не может творить Сам от Себя, если не увидит Отца Творящего, ибо что он творит, то и Сын творит также. Ибо как Отец воскрешает мертвых и оживляет, так и Сын оживляет кого хочет. Дабы все чтили Сына, как чтут Отца. Истинно, истинно говорю вам: слушающий слово Мое и верующий в Пославшего Меня имеет жизнь вечную. Истинно, истинно говорю вам… когда мертвые услышат Сына Божия и, услышавши, оживут. Я есмь Хлеб жизни. Я сошел с небес… Кто жаждет, иди ко Мне и пей. Я свет миру… Я от вышних… Я от начал сущий… Кто из вас обличит Меня в неправде? Кто соблюдает слово Мое, тот не увидит смерти во веки. Прежде, нежели был Авраам, Я есмь… Я и Отец одно» (Ин. 6:17, 19, 21, 23–25, 35, 38, 41; 7:37; 8:12, 23, 25, 46, 51, 58; 10:30). Эти и подобные слова Господа, брошенные им всему миру в качестве вечного вызова, и вот уже почти две тысячи лет, как они находятся в мире, и последний не только ничего не возражает против них, но он даже рабски принял их, как самую для него сверх чем сущую истину, о которой он даже и боится что-нибудь противное и подумать! Совершенно было бы другое дело, если бы кто другой, кроме Иисуса Христа, произнес о себе хотя бы только десятую часть подобных слов – и мир давно бы его смешал со своими плевками, он заклеймил бы его, как самого последнего сумасшедшего, дегенерата, достойного только одного снисходительного вечного забвения. Критике, различению истины от лжи не приходится учить мир. Он более, чем кто-либо, знает, что такое истина и что такое ложь. Потому-то он против Христа ничего доселе не возражает и никогда не может ничего возразить. Правда, на протяжении всей истории христианства некоторые исключительные личности по своему гордому уму и дерзкой воле восставали против Христа (Ницше), да и то не лично против Него, а скорее, против Церкви, иерархии, и только. Но если они и касались косвенно Иисуса, то этим они только укрепляли Божеский авторитет Господа! Действительно, надо сознаться, что Христос является сверх чем чудом истории. Он один только и движет историей всего человечества. Он один только и ведет весь мир к его высшей цели. Он один только и властен освободить совесть грешника от тех грехов, которые, как кандалы, лежат на ней. Только к Нему одному молитвенно вот уже две тысячи лет и протягиваются руки страдальцев всей земли (арестанты всхлипывают), только к Нему одному и несутся молитвы детей и взрослых, и сирот, и вдов, и больных, и страждущих в рудокопнях, темницах и во узах; даже самое последнее слово, что произносится на устах всех умирающих – это только Имя Христа! (Арестанты рыдают). Мало этого, Христос как Сущий Бог вот уже две тысячи лет выявляет из Себя все новые и новые Свои творческие силы. Правда, Сам Христос не оставил нам собственноручного Своего Писания, но он зато для всех стран и веков поставил Себя Самого, в качестве вечной, надвременной и неисчерпаемой живой темы. Христос, живя на земле, – по-человечески говоря, – не был ни поэтом, ни философом, ни ученым, ни зодчим, ни скульптором, ни художником, ни музыкантом, ни певцом в нашем смысле слова и т. д.; однако он через Себя Самого вдохнул и доселе вдыхает в Своих верующих гений поэта, гений философа, гений ученого, гений всякого искусства и всякого творчества! У Него не было на земле никакой школы, однако Он почти весь мир превратил в единую, всеобьемлющую все человечество, школу – Свою святую, вечную Церковь. Христос вышел из самого презренного народа иудейского, однако, перед ним добровольно и сознательно склонилась гордая, многодаровитая Эллада, многовластный Рим, могучая Британия, сильный тевтон, вся великая Азия и вся культурная Европа, как перед Богом. О, недалек тот час, когда и восточные народы смиренно склонятся пред Ним и подвергнут себя к Его божественным стопам и своих Тримурти, Будду, Конфуция, Лао-Цзы, Зороастру и др.

Да, воистину Христос есть свет миру! Только Он один и есть Сущий Богочеловек Христос, Спаситель всего сущего!

Вдруг все арестанты закричали:

– Веруем, веруем, что Христос есть Бог!

Я хотел было дальше продолжать свое слово, как старец-арестант бросился мне на шею и начал сильно плакать и сквозь слезы говорить: «О, я верю, верую, что Христос есть Бог наш».

После того, как узники успокоились, я опять спросил их:

– Веруете ли вы во Христа, как в Сына Божия?

И все они, как один, закричали:

– Веруем! Веруем! И будем веровать!

После сего минут через десять в сопровождении старшего надзирателя я отправился на квартиру. Надзиратель, смотря на меня, взволновано говорил:

– Вот, что значит слово, чудо-то! Вы видели матерого, черного арестанта? Он ведь плакал! Сродясь я, паря, не видел, чтобы он улыбнулся. Страшный детина-то, мы и то его даже и потрухиваем! Ох, да и детина-то! А теперь плачет! Подишь ты, значит душа-то и в нем есть. Он был на Сахалине, говорят, много душ-то загубил, а вот плачет! Это небывалое дело, паря, прямо небывалое. Значит, еще в нем есть человечество-то, он, паря, в нашей-то тюрьме двух арестантов чуть не убил. Я, говорит, всю тюрьму в котлету превращу, а теперь, паря, плачет. Небывалое дело!

Вот уже и квартира. Подали чай. Не успел я сесть за стол, как пришел начальник тюрьмы с местным батюшкой. Весь этот вечер мы провели в беседе о каторжниках. На следующий день я обошел все палаты, камеры, беседуя с арестантами; а вечером я, простившись с ними, отправился в Катомарскую тюрьму. В этой тюрьме мне пришлось пробыть только два дня. Но за эти два дня мною было произнесено четыре проповеди. Первая проповедь была приблизительно такова: «Я пришел призвать не праведников, а грешников к покаянию» (Мф. 9:13):

– Дорогие мои узники! Эти слова – «Я пришел призвать не праведников, а грешников к покаянию» – вот уже около двух тысяч лет, точно раскаты небесного грома, беспрестанно гремят и напоминают собою небо и землю, и преисподнюю. Величественны эти слова, сладки они, животворны они! Да они другими и не могут быть, ибо они вырвались из сердца Самого Христа, слетели с уст Самого Богочеловека Иисуса. Не потому ли они так сильно и проникают в человеческую душу и всю ее охватывают верою и надеждою на всепрощающую любовь Христову? Не потому ли они так быстро и рассеивают темный мрак отчаяния, всегда случающийся в душе грешника? Не потому ли они, точно небесный магнит, и влекут сердца преступников к кроткому и смиренному лику Самого Господа? Не потому ли они так щедро изливают из себя животворные лучи, отвесно падающие на находящегося под ними грешника? О, Боже Великий! Ты один только милуешь и любишь кающегося! Ты один только всегда и везде своею любовью предупреждаешь грешника Своим спасением от вечной погибели.

Возлюбленные мои узники! Я чувствую, как часто в вашей груди вспыхивает целое пламя острого жгучего желания хоть немножко подышать забвением собственных ваших преступлений; я чувствую, как временами вам невообразимо хочется свободно, без угрызений собственной вашей совести пожить хотя бы несколько дней. Да, я все это чувствую, мало того, я даже по складкам ваших морщин, лежащих на угрюмых челах ваших, читаю всю пережитую и переживаемую тяжелую жизнь вашу. При виде вас невольно разворачивается страшная картина всей вашей прошлой и настоящей жизни. Я вскидываю свои на нее взоры и вижу, из каких только всевозможных красок и линий создавалась вся эта ужасная картина вашей жизни! Вот здесь, на этой картине я вижу яркую красную линию; она зигзагами проходит по всей этой грозной картине – это тяжелое наследие ваше! А вот я вижу другую, пепельно-желтую красочную линию, которая по всему контуру всей картины проходит – это та злополучная среда, которая развратила вас, толкнула вас на всевозможные преступления. Здесь я вижу особенно сгущенные краски серого с черными крапинками цвета – это собственные ваши преступления. Параллельно с этими набросками красок я вижу небрежною рукою набросанные желто-коричневого цвета какие-то отрывочные пестрые полоски. О, это пережитая вами страшная внутренняя борьба: совершить преступление или нет? С этими цветами и отрывистыми пестрыми полосками, как я вижу, тесно соприкасается черная узловая линия – это уже совершенные вами преступления! Здесь я вижу большую серую с желтыми крапинками, которая полукругом проходит, точно змея по всей этой страшной картине – это ваше отчаяние, это мучение вашей совести, это раскаяние вашей души, это смятение вашего духа, это внутреннее презрение к себе самому, это позор… стыд… самопроклятие… это лишение свободы… это тяжелые думы… это всякие страхи, беспокойства, пережитые вами во дни появления вашего перед следователем, перед судом… Через эту линию проходит очень много белых тончайших полосок – это жалость к родным, жалость к себе самому, жалость к родине… Но вот, кроме этих известных линий на этой картине вырисовывается еще целая сеть каких-то странных линий со всевозможными красками – это ваша ссылка на каторгу, это ваш путь, пройденный вами на это проклятое место, смоченный кровью от тяжелых, лежавших на ваших ногах и руках, железных кандалов, протерших до костей ноги и руки ваши – это тяжелая каторжная жизнь ваша. Внизу этой картины я вижу череп человеческий… я вижу разбросанные человеческие кости – это виселицы, это расстрелы… это тяжелая мученическая смерть, страшная картина вашей жизни.

– О, как страшна! – кто-то из арестантов плачущим голосом крикнул.

– Теперь, после сего позвольте спросить вас, есть ли выход из этого тяжелого затхлого состояния столь проклятой, каторжной жизни?

– Есть! – закричали одни арестанты.

Другие же громче первых закричали:

– Нет!

– Узники мои! Выход из нее есть. Я говорю: выход из нее есть. Это покаяние! (Арестанты плачут). Станьте все под отвесные лучи всепрощающей любви Христовой – и вы будете свободны от всякого внутреннего вашего мучения в себе самих. Идите путем осознания собственной греховности вашей перед Христом, поверните ваши разбитые сердца перед Ним, протяните к Нему руки ваши и скажите Ему: Господи! Что хочешь, делай со мною, а я не отступлюсь от Тебя, я обниму своими грешными, преступными руками святейшие ноги Твои и никогда больше не выпущу их от себя. Ты моя свобода, Ты моя родина, Ты моя семья, Ты моя жизнь, Ты мое утешение, Ты покой измученной души моей, Ты радость совести моей! (Арестанты все в слезах стали на колени). Возлюбленные мои, кроме Христа никто и ничто вас не переделает из страждущих, измученных, искалеченных душой в блаженных, свободных, веселящихся, радующихся сынов Божиих. Он один только властен это сделать с вами, только в одной Его святейшей воле такое всемогущество. Что же, согласны ли вы обратить лица ваши и бесповоротно направить стопы вашей воли ко Христу?

– Согласны! – все как один возгласили арестанты.

– Так идите же сейчас к Нему без отлагательства и какого бы то ни было замедления! Идем к Нему! Предварительно перед отходом к Нему я прошу вас: сейчас кайтесь, открыто кайтесь пред Богом.

Арестанты снова все пали на колени и начали публично каяться в своих грехах. Я при виде их такого искреннего всеобщего покаяния сильно плакал. После того, как они покаялись и исповедали грехи, местный священник разрешил их от грехов и на следующий день всех их причастил Св. Тайн. В тот же день, когда они причастились Святых Тайн, я отправился по палатам и по одиночным камерам, где с трех часов дня и до поздней ночи беседовал с ними. В одной из палат во время беседы подошел ко мне один арестант и говорит:

– Знаешь ли, господин проповедник, я – малограмотный человек, но скажу тебе: мне только один Христос и доставляет возможность вообще жить на земле. Один Он только доставляет мне радость. Вишь какое дело – все мы подлецы, все мы лжецы, обманщики, правды между нами нет. От этого, знамо дело, и кругом царит зло, насилие, ложь, неправда и т. д. Вот отчего так тяжело – тяжело живется. А когда вспомнишь о Христе, да как подумаешь о нем, да так, вишь ты, вся моя внутренность и загорится радостию. Отчего? Оттого, что Он один – одна правда, Он один – свет, Он один – доброта. Он один – безгрешный мир. Вот оно в чем дело.

Я, слыша это, похвалил его за чистые мысли о Христе и стремления к Нему.

В тот же день мне пришлось встретиться в одиночной камере с одним интересным каторжником. Он несколько лет прикидывался глухонемым. Когда я пришел к нему и начал с ним говорить, он прослезился и сказал мне:

– Если вы друг арестантов, то поклянитесь, что никому не скажете, что я не немой и не глухой.

Я поклялся. Тогда арестант тихим голосом, почти шепотом начал мне говорить:

– Я очень нервный, мои нервы развинтились от моих преступлений. Чтобы избежать всякого рода разговоров с арестантами, я решил прикинуться глухонемым. Перед тем, как стать глухонемым, я убежал из тюрьмы; меня поймали, высекли, и с того времени я перестал говорить.

Отдых работающих в разрезе

Возвращение ссыльно-каторжных с работ

– Вам тяжело в таком состоянии находиться, – сказал я ему.

– Нет, – ответил арестант, – я далеко лучше себя начал чувствовать: здоровье-то мое очень сильно пошатнулось. Если бы я не прикинулся глухонемым, я бы не вынес, я наверное самоубийством кончил бы.

После нашей беседы с ним, я оставил его и пошел по другим одиночным камерам. Проходя палаты и камеры, я чувствовал свою виновность перед этими несчастными людьми. Чувство виновности заключалось в том, что я ни в чем существенно не мог им помочь. Мне хотелось бы всех их выпустить на свободу; мне хотелось бы всех их вознаградить за тяжелую каторжную жизнь, пережитую и переживаемую ими. Здесь в первый раз в моей жизни воспылал гнев во мне против правительства и против всего христианского духовенства.

Наступил вечер. Арестанты пожелали пригласить меня в самую большую палату, куда они собрались в огромном количестве. Здесь я первый раз встретился со свободным и откровенным высказыванием не одного, а целой массы арестантов. Один пред другим каждый из них высказывал свое мнение, свои взгляды на жизнь, на религию, на христианство, на государство, на государственные законы, на суды, на наказания, на каторжную жизнь и т. д., и т. д. Говор стоял столбом. Временами появлялись у всех взрывы смеха, временами почти у всех появлялись на глазах слезы. Вот один говорит о том, что вообще государство – это сплошное зло, сплошное насилие, оно, пока будет существовать, до тех пор будет царить диавол на земле. Другой говорит, что если бы Церковь была верна Евангелию, зла не было бы на земле. Третий, не слушая первых, говорит: нужно ввести только одно христианское воспитание, тогда наполовину зло уменьшится на земле. Четвертый кричит: тут причина всякого зла в нашей жизни, мы сами виноваты в ней. Если бы мы были другими, если бы мы не грешили, воздерживались бы от всего худого, тогда и Церковь, и государство были бы другими. Пятый вопит: если бы я был императором, я бы превратил города в дачные места, села и деревни украсил бы садами, везде построил бы университеты, институты, войско бы держал в качестве одной милиции, рабочих удовлетворял бы как можно лучше, рождавших вне брака девушек поднял бы материально на высоту законной матери. Сибирь бы всю использовал для внутреннего блага моего государства. Церковь бы превратил в школу религиозной нравственности, у каждого храма я выстроил бы религиозный театр. Вот тогда была бы жизнь на земле, при такой жизни не было бы никакого преступления, а не было бы преступления – не было бы ни тюрьмы, ни каторги. Шестой говорит о том, что люди все теперь больны физически и нравственно, что при таком состоянии всего человечества не стоит ни о чем хорошем мечтать. Седьмой говорит о том, что причина всякого зла – это культура. Не будь ее – совсем было бы другое.

Говор наполнял палату. У всех глаза светились какой-то сокровенной энергией. Ровно в одиннадцать часов ночи я их оставил и пошел на квартиру. Лег спать. Сна нет. Думы, мысли давят меня. Настал третий день. Утром в девять часов я произнес перед ними проповедь, потом в два часа дня еще произнес одно слово и, простившись с ними, отправился в Зерентуйскую тюрьму. Здесь я остановился на квартире у начальника тюрьмы. На следующий день вся местная администрация во главе с начальником всей каторги двинулась в храм слушать меня. Арестанты уже были в храме. Тюремный священник (он же благочинный) начал совершать молебен Иисусу Сладчайшему и Божией Матери. Молебен кончился. Я в стихаре вышел на амвон и начал говорить свое слово: «И весь народ искал прикасаться к нему, потому что от Него исходила сила и исцеляла всех» (Лк. 6:19).

– Иисус – безбрежный космос всетворческой, всегда творящей, всегда врачующей, всегда исцеляющей, чудесной силы. Иисус – светоносное, боговселенское, беспредельнейшее и бездонно-глубиннейшее живое, личное Солнце, всегда щедро изливающее из Себя волнообразные лучи жалости и любви на всю Свою тварь и, в частности, на все человечество, плавающее в одном из бесчисленнейших лучей света, точно ничтожнейший атом в безграничной вселенной. Иисус, Сын Божий, Вторая Ипостась Святой Троицы, Богочеловеческая Личность, появившаяся на земле ради нашего спасения, которая вот уже почти две тысячи лет беспрестанно влечет к Себе невообразимою силою Своей божеской любви сердца всех алчущих и жаждущих своего спасения.

Узники мои! Вот славным кольцом окружают Его пророки, вот густою светоносною цепью увенчивают Его апостолы, вот целыми колонами окружают Его святители, мученики, преподобные, праведники и все святые. Вот бесчисленное множество херувимов и серафимов, архангелов и ангелов поют над Его святейшей головою, воспевая Ему свою победную песнь: «Благословение и слава, и премудрость, и благодарение, и честь, и сила, и крепость Богу нашему во веки веков! Аминь» (Откр. 7:12).

Вот также к Нему с неудержимой силою влекутся со всех сторон, всех веков и все больные, и все грешники, желая хотя бы только прикоснуться к нему, потому что от Него исходит сила и исцеляет всех.

Узники мои! Посмотрите на себя – находимся ли мы в рядах тех душ, того сонма праведников, которые все до полного самозабвения стремятся прикоснуться ко Христу? Я вас спрашиваю: в рядах ли мы тех лиц, что со жгучим желанием стремятся прикоснуться ко Христу, чтобы хотя бы исцелиться от Него? Вы молчите. Отчего печать молчания сковала уста ваши? Неужели души наши никогда не ощущали в себе Его божеское присутствие? Неужели вместо Христа нас объемлет с вами сатана, отец тьмы, начальник смерти, бог всякого греха и беззакония? Мне становится страшно и за себя, и за вас. Грех лишил нас чувства боговедения, страсти окаменили сердца наши, мы стали неспособны ни воспринимать в себя Господа, ни чувствовать Его богочеловеческое присутствие в нас. Его жизнь заменена в нас смертью. Воля наша от частых повторений преступных деяний сделалась неспособной к проявлению каких бы то ни было добродетелей. Ум наш от господствующих в нас страстей совершенно помрачился, он более стал предрасположен к творчеству всякого зла, чем добра, содержанием мыслей наших стали одни злые деяния, одни позорные пороки. Увы! Мои узники! Исчезла в вас всякая радость, оставило спокойствие духа. Вместо радости, вместо спокойствия нашего сердца, мы всегда бываем переполнены тяжелой, беспросветной грустью, жгучей тоской, невыносимым отчаянием, нестерпимой озлобленностью, мрачным адски-мучительным одиночеством, всегда терзаемы тяжелой скорбью. Неужели так угодно Провидению Божию, чтобы мы все это переживали в себе самих? Неужели нас создал Бог только для того, чтобы мы всю свою жизнь мучились, страдали и так тяжело-тяжело влачили свое существование? О, нет, такими нас сделали только одни страсти, пороки, беззакония и испорченность нашей воли.

Вспомните дни вашего отрочества, о, как тогда вы были прекрасны, богоподобны. Ваши матери, бывало, не налюбуются вами! Самые жестокие люди не могли пройти мимо вас и не ощутить в себе при этом нежную любовь к вам!

Бывали дни, когда вы в таком невинном вашем возрасте мечтали быть даже подвижниками Христовыми, мечтали только о том, как бы скорее быть взрослыми и тотчас начать делать только одно добро людям. Вспомните все это, мои возлюбленные, вспомните и спросите себя самих: походите ли вы на себя самих, когда вы были отроками? Страшно! Вас одна мысль о том, кем вы сейчас себя чувствуете, колеблет силою страха и ужаса! Что это с вами случилось? Какая роковая сила изменила вас? Узники мои, уж не сила Христа вас такими несчастными сделала? Христос этого не делает – наоборот, Христос воскрешает мертвых, Христос исцеляет больных, Христос выпрямляет скорченных, Христос поднимает неподвижных паралитиков, Христос очищает прокаженных, Христос освобождает мучимых бесами, Христос врачует все душевные и телесные болезни, Христос прощает кающимся их грехи, Христос ветхого человека делает новою Своею тварью. Значит, кто-то другой, кто по самой своей злой воле сделал вас таковыми. Кто же это такой? Да это диавол! Это он один так безжалостен к вам. Мало того, что он так безжалостен к вам, но он все время злорадствует вашей столь тяжелой и невыносимой жизни, он один все время стремится все глубже и глубже ввергнуть вас в самую пучину все новых и новых преступлений! Благодаря этому, вон впрягает вас в новое ярмо – это последствия таковых ваших преступлений; он подносит к вашим устам еще более ужасные, еще более ядовитые, еще более мучительные и смертоносные отравы. До каких же пор вы внутренне-духовно и внешне будете так страдать и мучиться, до каких пор вы будете влачить столь тяжелое бремя вашей каторжной жизни, в которое вверг вас ваш грех? Узники мои, хоть сейчас поспешите следовать ко Христу! Он все время вашей жизни стоит при дверях вашего сердца и ждет, когда вы обратитесь к Нему, когда вы прикоснетесь к Нему, когда вы примете Его в себя, когда вы скажете Ему: «Спаситель наш, врач душ и тел наших! Свет наш! Дай нам возможность приблизиться к Тебе!»

В это время один арестант поднял руки с зжатыми кулаками и закричал:

– Я убийца, я зарезал родителей своих! Как же я пойду ко Христу?!

Арестанты, слыша это, вздрогнули, побледнели, зарыдали и также закричали: