Текст книги "Тиль Уленшпигель"

XI История рассказывает, как уленшпигель нанялся к священнику и как съел у него жареных кур с вертела

В брауншвейгских землях, в окрестностях Магдебурга есть деревня под названием Буденштетен. Пришел сюда Уленшпигель и зашел в дом к попу. Поп нанял его в работники. Только поп не знал Уленшпигеля и пообещал, что житье у слуги будет хорошее, есть и пить он будет все лучшее, то же, что сам поп и его ключница. И вся работа его будет ему в полдела. Уленшпигель говорит: «Ладно, быть по этому уговору». Он увидел, что у ключницы только один глаз. Тут ключница взяла сразу двух кур, разделала их, насадила на вертел, чтобы изжарить, и велела Уленшпигелю подсесть к огню и жарить их. Уленшпигель был услужлив, и принялся кур поворачивать, и, когда они уже почти поджарились, подумал: «Сказал ведь поп, когда меня нанимал, что я буду есть и пить, как он сам и его ключница, а случись, что меня обойдут этими курами, тогда значит поп своему слову не хозяин, и я не отведаю курятины. Нет, я хочу так умудриться, чтоб его слово нерушимо осталось!».

Снял он одну курицу с вертела и съел ее без хлеба. Когда настало время трапезы, пришла попова ключница к огню (она была кривая) и хотела кур полить жиром. Тут видит она, что на вертеле одна курица, и говорит Уленшпигелю: «Кур-то было ведь две, куда же одна девалась?». Уленшпигель говорит: «Госпожа, если вы откроете ваш второй глаз, так увидите обеих кур».

Так как у ключницы не было другого глаза, ее это очень задело, она обозлилась на Уленшпигеля, и побежала к попу, и рассказала ему, как его прекрасный слуга посмеялся над ее кривым глазом и что она двух кур на вертел насадила, а когда пришла посмотреть, как он их жарит, так там только одна курица оказалась.

Поп пошел на кухню к огню и говорит Уленшпигелю: «Что же ты над моей ключницей издеваешься? Я вижу только одну курицу на вертеле, а их две было». Уленшпигель говорит: «Да, их было две». Поп говорит: «Куда другая делась?» Уленшпигель говорит: «Вот она, насажена. Откройте оба глаза, как раз увидите. Здесь она, на вертеле торчит. Я это ключнице вашей сказал, только она рассердилась». Засмеялся поп и говорит: «Этого моя служанка не может, два глаза открыть, у ней-то ведь только один глаз». Уленшпигель говорит: «Сударь, это не я, это вы сказали». Поп говорит: «Что верно, то верно, да только одна курица исчезла». Уленшпигель говорит: «Ну да, одна исчезла, а другая еще здесь торчит. Ту я съел. Когда вы давеча сказали, что я должен так же хорошо есть и пить, как ваша служанка, обидно мне стало, что вам придется солгать. Ведь куриц вы сами съели бы, а мне от них ничего бы не осталось. Вот я и съел одну, дабы вы слову своему не изменили». Поп остался этим ответом доволен и сказал: «Мой милый слуга, что с воза упало, то пропало, но только впредь делай все по желанию моей ключницы, чтобы она с радостью это видела».

Уленшпигель ответил: «Да, господин, как вы прикажете». С той поры, что ни прикажет ключница Уленшпигелю, он все сделает наполовину. Должен он ведро воды принести, так принесет его до половины наполненным. Должен две вязанки дров для очага принести, так принесет одну. Должен быку две охапки сена задать, так даст одну, должен меру вина принести, принесет полмеры. И такое он делал на все лады так, что ключница заметила, что это он ей наперекор делает, но не хотела ему сказать, а пожаловалась попу. Поп и говорит Уленшпигелю: «Милый слуга, моя служанка жалуется на тебя. Я же тебя просил все делать так, чтобы она на это радовалась». Уленшпигель говорит: «Да, сударь, я все делал не иначе как вы приказывали. Вы мне сказали, что моя работа у вас мне в полдела станет. Вот ваша служанка рада бы двумя глазами глядеть, да смотрит только одним, вполовину видит. А я работу вполовину делаю».

Стал поп смеяться, а ключница рассердилась и говорит: «Сударь, коли вы паразита, плута этого дольше в слугах держать будете, так надо будет мне уйти». Так и пришлось попу против своего желания отпустить Уленшпигеля, но он помог Уленшпигелю наняться на службу в деревню. Так как причетник, сиречь пономарь, из этой деревни недавно скончался, а крестьяне не могли обходиться без пономаря, то поп договорился с мужиками нанять Уленшпигеля.[17]17
  В Северной Германии крестьяне сами при посредстве священника нанимали церковнослужителей – дьячка, псаломщика, пономаря.


[Закрыть]

XII История рассказывает, как Уленшпигель сделался пономарем в деревне Буденштетен и как священник наклал в церкви, благодаря чему Уленшпигель выиграл бочку пива

Когда Уленшпигель стал пономарем, он должен был громко петь, когда это следует причетнику. Это когда поп служит в церкви вместе с дьячком.

Однажды поп надевал облачение, стоя перед алтарем, и собирался служить обедню, а Уленшпигель стоял сзади попа и поправлял на нем стихарь.[18]18
  Стихарь – нижнее облачение священника во время церковной службы.


[Закрыть] Поп как фукнет, да так громко, что через церковную стену слышно было. Уленшпигель тут говорит: «Сударь, вы что? Верно жертвуете это господу вместо благовоний здесь, перед алтарем?». Поп говорит: «Ты что об этом спрашиваешь? Ведь церковь моя и власть тут моя. Так что могу и наложить посреди церкви». Уленшпигель говорит: «Давайте с вами поспорим на бочку пива, что вы этого не сделаете». – «Ладно, – говорит поп, – согласен». Они побились об заклад и поп сказал: «Ты что не веришь, что у меня смелости хватит?». Он отворотился, наложил большую кучу тут же в церкви и говорит: «Глянь сюда, причетник, я выиграл у тебя бочку пива». Уленшпигель говорит: «Нет, сударь, давайте сперва проверим, точно ли в середине церкви накладено, как вы намедни сказали». Уленшпигель смерил и получилось, что до середины церкви еще много недоставало. Таким образом Уленшпигель выиграл бочку пива. Ключница тут опять разгневалась и сказала: «Вы не хотите избавиться от плута слуги, пока он вас не ввергнет в такой позор, что беда».

XIII История рассказывает, как Уленшпигель на Пасху во время заутрени устроил такое представление, что поп и его ключница подрались с мужиками[19]19
  Описание религиозного действа в этой истории отражает первые шаги средневекового драматического искусства, каким оно было в XIII и XIV вв. К 1500 г. «пасхальные игры», или «мистерии», были куда более сложными.


[Закрыть]

Когда приближалась пасха, поп сказал причетнику Уленшпигелю, что здесь такой обычай: крестьяне на пасху устраивают пасхальное действо о том, как наш господь восстал из гроба. И Уленшпигель должен крестьянам в этом помочь. Подобает, чтоб пономарь тут всем заправлял и все устроил. Тогда Уленшпигель подумал: «Как тут с мужиками показать приход Марий?». И сказал священику: «Здесь ведь нет ни одного мужика, который был бы учен. Вы должны нам ссудить вашу служанку, она хорошо умеет писать и читать». Священник сказал: «Да, да, возьми всех, кто может тебе тут помочь. Моя служанка и прежде в этом участвовала». Ключнице это пришлось по душе, и она захотела представить ангела у гроба, так как знала стих наизусть.

Тогда Уленшпигель подыскал двух крестьян, с ним втроем они должны были стать тремя Мариями. Уленшпигель научил одного крестьянина латинским стихам, которые надо сказать. А священник – тот был наш господь бог, который должен восстать из гроба.

Когда Уленшпигель с мужиками явились ко гробу, наряженные Мариями, ключница, будто ангел у гроба, возгласила стих по латыни: «Quern queritis?» – «Кого вы ищете здесь?». Мужик, который был первой Марией, отвечал, как его научил Уленшпигель: «Мы ищем старую одноглазую попову шлюху». Когда ключница услышала, как насмехаются над ней и ее кривым глазом, она озлобилась на Уленшпигеля, прянула от гроба и думала кинуться с кулаками ему в лицо, но ошиблась и стукнула одного мужика так, что у него глаз вспух. Второй мужик увидел это и ударил ключницу по голове, отчего у нее крылья отвалились. Когда священник это увидел, он выпустил прапор из рук и пришел на помощь ключнице, вцепился в волосы одному крестьянину, и они схватились перед гробом.

Когда остальные крестьяне это увидели, они сбежались все сюда, подняли великий крик. Поп вместе с ключницей лежали внизу поверженные и мужики – две Марии – тоже, так что другим крестьянам пришлось их растаскивать. Но Уленшпигель в этом деле был начеку и вовремя убрался оттуда. Он убежал из церкви и пошел вон из деревни. Назад он больше не вернулся. Бог знает, где они нашли нового причетника.

XIV История рассказывает, как Уленшпигель обещал в Магдебурге совершить полет с крыши и как дерзкими речами прогнал прочь зевак[20]20
  История заимствована из «Попа Каленберга».


[Закрыть]

Вскоре после того, как Уленшпигель был пономарем, пришел он в Магдебург и стал выделывать разные штуки, и этим-то имя Уленшпигеля стало известно, и о нем много могли порассказать. Тогда знатные горожане стали подстрекать его сделать что-нибудь удивительное, а он ответил, что согласен и полетит с балкона ратуши.

Крик поднялся в городе. Стар и млад собрались на рыночной площади, чтобы взглянуть на это. И вот Уленшпигель влез на балкон ратуши и стал размахивать руками и вести себя так, будто он собирается лететь. Горожане стояли, выпучив глаза и разинув рты, и ждали, что Уленшпигель полетит. А он засмеялся и сказал: «Я думал, нет глупее меня на белом свете, теперь я вижу, что здесь чуть ли не весь город одни дураки. И скажи мне все, что вы полетите, я бы вам не поверил, а вы мне, дураку, поверили. Как же я могу летать? Я же не гусь и не птица, у меня нет крыльев, а ведь никто не может лететь без крыльев. И теперь вы хорошо видите, что это выдумки». И Уленшпигель убежал с балкона. Одни бранились, другие смеялись и говорили: «Уленшпигель плут, но все-таки он сказал правду».

XV История рассказывает, как Уленшпигель выдал себя за лекаря и лечил доктора, состоящего при епископе Магдебургском, и одурачил его

Жил в Магдебурге епископ, по имени Бруно, граф Кверфуртский.[21]21
  Бруно, граф Кверфуртский. – Немецкие филологи считают, что имя Бруно стоит ошибочно, а имеется в виду Буркхардт фон Кверфурт, бывший в 1307–1325 гг. магдебургским епископом. Его расположение к шутам и потешникам подтверждается современными источниками.


[Закрыть] Он слышал рассказы об Уленшпигеле и велел позвать его в Гройенштейн,[22]22
  Гройенштейн – правильно Гибихенштейн – поместье и резиденция Магдебургских епископов близ Галле.


[Закрыть] Епископу очень понравились проделки Уленшпигеля и он дал ему платье и денег. И слугам пришелся он по душе. Они устраивали с ним много забав.

А при епископе состоял один доктор, он мнил себя очень ученым и мудрым, за что придворные его недолюбливали. Этот доктор отличался тем, что не терпел возле себя дураков. Вот и говорит он епископу и его советникам: «При знатном дворе надо держать мудрых людей, а не дураков. На это есть много оснований». Рыцари и придворные отвечали, что мнение доктора неправильно: кто не хочет слушать глупости, пусть уйдет, его ведь не принуждают. Доктор на это отвечал: «Дурак с дураками, а мудрец с мудрецами. Если князья будут держать при себе мудрых людей, так у них всегда будет мудрость перед глазами, а коли они держат при себе дураков, так и научатся дурости». Тут некоторые сказали: «А кто эти мудрецы, что считают себя очень умными? Среди них немало найдется таких, кого дурак одурачит. Господам и князьям подобает, чтобы разные люди при их дворах находились. Ведь с дураками князья себя тешат разными причудами. А там, где бывают господа, охотно бывают и шуты».

Приходят после этого придворные к Уленшпигелю, и начинают с ним договариваться, и просят, чтобы он придумал хитрость, дабы доктор получил воздаяние за свою мудрость. Они ему в этом помогут и епископ тоже. Услыхав это, Уленшпигель сказал: «Хорошо. Если вы, вельможи и рыцари, готовы мне в этом помочь, то доктор получит по заслугам». На этом они согласились.

И вот Уленшпигель уехал на четыре недели из замка и, странствуя в чистом поле, обдумывал, как ему поступить с доктором. Вскоре он это придумал и вновь возвратился в Гройенштейн, перерядился и выдал себя за врача, так как доктор, состоящий при епископе, часто бывал нездоров и много лечился. Рыцари сказали ученому доктору, что к ним прибыл доктор медицины. Ученый доктор не знал Уленшпигеля. Он пошел к нему в гостиницу и после недолгих слов взял Уленшпигеля с собой в замок. И вот начинают они разговаривать, и доктор говорит лекарю, что если он поможет ему вылечиться, то получит щедрую плату. Уленшпигель ответил ему в таких словах, как это принято у медиков, и предложил доктору провести с ним ночь в одной постели. Так он якобы лучше поймет, отчего недужит больной. «Я хочу вам кое-что дать перед сном, от чего вы пропотеете, а пот покажет, что у вас за болезнь», – сказал Уленшпигель. Доктор выслушал все и поверил ему. Он улегся вместе с Уленшпигелем в постель, решив, что все, что ему сказал Уленшпигель, не иначе как чистая правда. А Уленшпигель дал доктору сильное слабительное средство, и доктор думал, что его от этого пот прошибет, он не знал, что это сильное слабительное. Уленшпигель же взял выдолбленный камень, вложил в него кучку своего кала и положил камень вместе с дерьмом на доски кровати между доктором и стеной. Доктор лежал ближе к стене, а Уленшпигель – с краю кровати.

Так доктор лежал, и, как только повернулся к стене, ударила ему в нос вонь от дерьма, которым был начинен выдолбленный камень, и он был вынужден повернуться к Уленшпигелю. Но как только доктор к нему повернулся, Уленшпигель пустил шептуна, так что сразу завоняло. Доктор вновь повернулся к стене – снова вонью несет от камня. И так шутил Уленшпигель с доктором чуть не полночи. А тут еще стало действовать слабительное – быстро, сильно, без удержу, так что доктор весь обмарался и вонял ужасно.

Тогда Уленшпигель сказал доктору: «Почтенный доктор, как долго же воняет ваша испарина! Как вы себя чувствуете, так сильно потея? Ведь страсть как воняет». Доктор лежал и думал: «Мне это приятно нюхать». А ему между тем стало так приятно от этого запаха, что он едва мог говорить. Уленшпигель сказал: «Полежите тихо, я пойду достану огня, посмотреть какой у вас вид». Между тем, поднимаясь, Уленшпигель тоже наложил в постель и сказал: «Увы, мне стало плохо, это я от вас заразился».

Доктор лежал и так занедужил, что мог с трудом повернуть голову. Он благодарил бога, что лекарь от него удалился, – теперь он хоть немного глотнул воздуха, ибо, когда он ночью хотел встать с постели, Уленшпигель его удерживал, не давая ему подняться, и говорил, что доктор должен сперва хорошо пропотеть. И вот теперь Уленшпигель встал, вышел из комнаты и убежал совсем. Между тем наступил день, и доктор увидел у стенки выдолбленный камень, полный дерьма, а доктор был так слаб, что испачкал лицо в нечистотах.

Тут рыцари и придворные увидели доктора и пожелали ему доброго утра. Доктор говорил слабым голосом и не мог им вразумительно ответить. Он прилег в зале на скамье, где была подушка. Тогда придворные позвали сюда епископа и спросили доктора, что за притча у него получилась с врачом. Доктор ответил: «Негодяй меня оседлал. Я думал, что это доктор наук целебных, а это доктор дел непотребных». И он рассказал им все, что с ним тут происходило. Епископ и его свита стали сильно смеяться и сказали: «Все случилось согласно вашим словам. Вы говорили, что не надо водиться с дураками, ибо мудрый становится глупым с глупцами. Однако вы видите, что кое-кто с помощью дурня может набраться ума. Ибо ваш врач был на самом деле Уленшпигель, которого вы не знали и поверили ему и который вас обманул. Мы же, кто принимал его дурачества, хорошо его знали, но не хотели вас предостеречь, после того как вы хотели быть умнее всех (и именно поэтому). Как бы ни был умен человек, он должен знать и глупцов, если бы на свете не было дураков, как бы мы могли отличать мудрецов?».

Доктор на это только молчал и больше уж никогда не жаловался.

XVI История рассказывает, как Уленшпигель в одной деревне, Пейне,[23]23
  Пейн – теперь город близ Ганновера.


[Закрыть] помог больному ребенку сходить на стул, чем заслужил большую благодарность

Так это случилось однажды в Хильдесхейме. Явился туда как-то Уленшпигель и пришел на постоялый двор. Хозяин его в то время отсутствовал. Уленшпигеля здесь хорошо знали. Случилось, что в ту пору у хозяйки был болен ребенок. Вот Уленшпигель и спрашивает, чем он недомогает, что у него за болезнь. Хозяйка говорит: «Ребенок не может сходить на стул. Сходил. бы он за большим, ему бы полегчало». Уленшпигель говорит: «Ему можно помочь». Тогда женщина говорит, что, если он поможет, она ему что угодно заплатит. Уленшпигель говорит, что он за это ничего не возьмет, для него это нехитрое искусство, подождите немножко, все скоро получится.

У хозяйки было какое-то дело на заднем дворе, и она туда ушла. Тем временем Уленшпигель наложил у стены большую кучу, поставил над пей детский стульчик и посадил на него ребенка.

Вот хозяйка приходит со двора, видит ребенка на стульчике и спрашивает: «Ах, кто это сделал?». Уленшпигель отвечает: «Это я сделал. Вы сказали, что ребенок не может сходить на стул, я его посадил». Тут она удостоверилась, что под стулом накладено, и говорит: «Гляньте-ка, вот что ему нутро распирало! Вечно буду вам благодарна за то, что вы помогли дитяти».

Уленшпигель говорит: «Этого снадобья я могу много понаделать с божьей помощью». Хозяйка стала его умильно просить, чтобы он и ее обучил своему искусству, а за это она даст ему, что только он пожелает.

Уленшпигель ответил, что как только он закончит свою поездку, то снова сюда вернется и тогда ее этому обучит. Тут он оседлал своего коня и поехал в Розенталь,[24]24
  Розенталь – деревня в нескольких километрах от Ганновера.


[Закрыть] и вернулся обратно, и снова поехал в Пейн, и хотел через него ехать на Цель. Тут стояли одетые в тряпье рыцарские бастарды из замка,[25]25
  Внебрачные дети знатных рыцарей, не будучи приняты в рыцарское сословье, все же живут в замке, где выполняют различные службы.


[Закрыть] сни спросили Уленшпигеля, какой дорогой он сюда ехал. Уленшпигель видел, что они не больно тепло одеты, и сказал: «Я еду из Колдинга – Холодинга».[26]26
  Колдинг – правильно Колдинген – деревня близ Ганновера. Шутка Уленшпигеля заключается в том, что это название одного корня с нижненемецким «Kold» – «холодно».


[Закрыть]

Они сказали: «Слушай-ка, раз ты едешь из Холодинга, что велела передать нам зима?».

Уленшпигель сказал: «Она ничего передать не велела. Она с вами сама еще поговорит». И поехал дальше, оставив маленьких оборвышей стоять.

XVII История рассказывает, как Уленшпигель за один день и без всяких лекарств вылечил всех больных в госпитале[27]27
  Сюжет этой истории заимствован из «Попа Амиса», где действие происходит при лотарингском дворе; появляется он также во французских фаблио XIII в. (жанр реалистического стихотворного рассказа, аналогичного немецким шванкам) (см.: Фаблио «О виллане-лекаре» / Пер. С. Вышеславцевой. – В кн.: Фаблио: Старофранцузские новеллы. М. 1971.)


[Закрыть]

Однажды пришел Уленшпигель в Нюренберг и прибил на дверях церкви и ратуши большие объявления, в которых выдал себя за искусного лекаря, врачующего все болезни. А там в новом госпитале было много больных. Там также хранилось высокочтимое святое копье Христово[28]28
  Копье считалось символом госпиталя и напоминанием о страданиях, перенесенных Христом.


[Закрыть] и другие реликвии. Смотритель госпиталя желал бы избавиться от большей части болящих, рад был бы вернуть им здоровье. И вот он отправился к врачу Уленшпигелю и спрашивает, может ли он помочь больным, как гласят его объявления. За это ему хорошо заплатят. Уленшпигель ответил, что поставит его больных на ноги, если только смотритель обещает выложить двести гульденов[29]29
  Гульден – в средние века золотая монета и денежная единица Германии, Австрии и некоторых других соседних стран.


[Закрыть] и отдать их Уленшпигелю. Смотритель пообещал ему эти деньги, если он поможет больным. Уленшпигель еще договорился, что если он не вылечит больных, то смотритель не должен платить ни пфеннига.[30]30
  Пфенниг – германская мелкая монета, равная 1/100 марки.


[Закрыть] Смотрителю госпиталя это так понравилось, что он дал Уленшпигелю за это двадцать гульденов. И вот Уленшпигель отправился в госпиталь, взяв с собой двух служителей, и спросил каждого больного, чем он страдает. А в конце, прежде чем оставить больного, говорил: «То, что я тебе открою, ты должен сохранить в тайне и ни с кем не делиться». И заставлял их в этом поклясться. Больные клятвенно обещали ему это. После чего Уленшпигель говорил каждому в отдельности: «Я должен помочь вам, больным, выздороветь и поставить вас на ноги. Но для этого мне надо сжечь одного из вас в порошок и дать выпить другим. А чтобы проверить вас всех, я встану вместе со смотрителем в дверях госпиталя и громким голосом крикну: „Кто не болен, уходи прочь отсюда!". Ты уж этого не прозевай, ведь последний заплатит собой за всю вашу компанию». Так говорил он потихоньку каждому, и каждый намотал это себе на ус.

В назначенный день все, кто хромал, кто на костылях, заторопились – никто не хотел оказаться последним. Как только Уленшпигель закричал, все пустились бежать, даже те, кто уже десять лет не вставал с постели. Когда госпиталь опустел, Уленшпигель потребовал вознаграждение и сказал, что должен поскорее отправиться в другое место. Смотритель госпиталя с большой благодарностью отдал ему деньги, и Уленшпигель уехал оттуда. Но через три дня все больные вернулись, жалуясь на свои хвори. Тогда смотритель госпиталя спросил: «Как это так? Я же привел сюда большого ученого, который вам помог, так что вы все сами отсюда убрались». Тут они рассказали смотрителю, чем Уленшпигель им пригрозил. Кто из них последним замешкается и последним выйдет из двери в назначенный день, когда он их позовет, того он потом сожжет в порошок. Тут смотритель смекнул, что все это было обманом. Но Уленшпигеля след простыл, и смотритель не мог до него добраться. Таким образом, больные снова остались в госпитале, как и прежде, а деньги были потеряны.

XVIII История рассказывает, как уленшпигель покупал хлеб по пословице: «У кого хлеб есть, тому еще прибавится»[31]31
  Смысл истории в том, чтобы опровергнуть приведенные слова. Заметно их сходство с началом евангельской притчи: «Ибо кто имеет, тому дано будет и приумножиться, а кто не имеет, у того отнимется и то, что имеет» (Матф. гл. 13, 12).
  Вряд ли можно считать это простым совпадением. Ср. ист. 19, где Уленшпигель говорит: «Милая матушка, у кого ничего нет, тому надо что-нибудь дать, а у кого есть что-то, надо что-нибудь отнять». Это перифраз всей приведенной притчи. Во времена Народной книги она могла стать расхожей пословицей.


[Закрыть]

Честность кормит человека. После того как Уленшпигель таким родом одурачил доктора,[32]32
  Эта проделка Уленшпигеля описана в 15-й истории, следовательно, 18-я должна была идти за ней. Составитель, переработавший Народную книгу, нарушил первоначальный порядок, вставив 16-ю и 17-ю истории.


[Закрыть] он пришел в Хальберштадт и стал прогуливаться по рынку. Он видел, что настала суровая, холодная зима, и подумал: «Зима сурова, еще и ветер жесток. Ты часто слышал: у кого есть хлеб, тому еще прибавится». И Уленшпигель купил на два шиллинга хлеба, взял стол, встал перед соборной церковью и стал торговать и паясничал до тех пор, пока прибежала собака, схватила со стола один хлеб и убежала с ним в церковный двор. Уленшпигель погнался за собакой, а тем временем пришла свинья с десятью поросятами, опрокинула стол, каждый из них взял в пасть по хлебу и пустился с ним прочь.

Уленшпигель тут рассмеялся и сказал: «Теперь я хорошо вижу, что слова лгут, когда говорят, у кого есть хлеб, тому еще прибавится. У меня был хлеб, и он отнялся». И сказал еще: «О Хальберштадт, о Хальберштадт, ты лучший край для поросят. Твои пиво с закуской вкусны, зато кошелек, чтобы деньги держать, сделан из свиной кожи». С этим отправился он снова в Брауншвейг.