Текст книги "История об офортах"

– Уточним, представитель истца. Так мне больше нравится, Селина Ивановна, ну право же, истца. Где вы разглядели обвинение? Мы не собираемся никого наказывать, мы даже не хотим доводить дело до суда. Знаете, такие известные люди, как Чижевский и Спицын, и вдруг суд. Это дело вызовет нездоровый интерес у публики, а следом подтянутся журналисты, телекамеры. Вы, конечно же, догадываетесь, как они работают. Профессионалов почти не осталось. Лучшие уехали в столицы. Оставшиеся все переврут, перепутают. И будут наших художников трепать на каждом углу. Мы за мировую. Ну просто очень мировую сделку.

– Вот именно, что сделку. Как это пошло звучит после вашей проникновенной речи, Майков. Ах, кабы я не знала все ваши предыдущие дела, подумала бы, ну ангел во плоти.

– Селина Ивановна, зачем возвращаться в прошлое. Я здесь, перед вами, что было, то было. Мы же о том, что будет. Давайте о сегодняшнем и завтрашнем. Откровенно. У Спицына куча проблем. Творческий застой, жена на пенсии без работы, вахтер в НИИ – это же беда для человека, который всю свою жизнь проработал в творческом коллективе. Сын пьет, разгильдяй, безработный. Можно сказать, неудачник в профессии. Денег нет у всей семьи, за мастерскую платить нечем. А тут такая оплошность со стороны авторов. Вы юрист. Вы же опытный правовед. Так случилось. Так карты легли. Подставились Чижевский и Кокорев. Надо платить.

– Ах, как все забавно, то есть подкараулили, а потом решили из гуманистических соображений помочь Спицыну получить деньги из воздуха? Слушайте, Майков, я нутром чую, состава преступления в этом происшествии нет, как нет самого дела. Не стыкуется у вас кое-что с кое-чем.

– Селина Ивановна, ну будьте благоразумны или хотя бы объективны. Работы Спицына использованы без договора. Клиент письменного разрешения на тиражирование не давал. Следовательно, нарушены авторские права. Вот, поглядите, – Майков достал папку старого советского образца с тесемочками и закладными клапанами.

Селина успела прочитать гриф на лицевой сторонке «Управление культуры администрации Лесовска».

Майков заметил это и как бы невзначай пояснил:

– Администрация Лесовска две тысячи книжечек Чижевского прикупила для школ и библиотек. Я поспрашивал очевидцев, а был ли конкурс на эту покупку книги – оказалось, нет. Ну это не сейчас, после, во время суда уже уточним, не возражаете, Селина Ивановна. Уточним, так сказать, для протокола. А так-то мы уже знаем с вами – не было конкурса. А что было? Было распоряжение. Нарушение, так сказать, административного регламента. Получается нецелевка. Дальше моей фантазии не хватает. Это уже по части контрольных органов. И вы должны понимать, если все же начнется судебный процесс, мы обязательно вспомним об этом эпизоде и потребуем проверки. Ну, разумеется, одновременно в печати появятся сообщения о расходовании средств в нарушение правил. Конечно, никакого криминала тут нет, но пока будет идти разбирательство, будут идти и пересуды. И всегда найдется парочка недовольных мэром депутатов, которые с радостью устроят возню. А в итоге добрые отношения мэра и писателя, я уж не говорю о «Светлых просторах» с этой администрацией будут испорчены навсегда.

Селина Ивановна, я так верю в вашу мудрость и надеюсь на ваш опыт, что хочу показать несколько документов. Убедитесь сами, насколько серьезны намерения Спицына защитить свои авторские права.

И Майков передал Селине папку. Не без любопытства она открыла ее, но там оказался единственный лист – перечень документов.

Селина вопросительно взглянула на Майкова. Кажется, он ожидал именно такой реакции с ее стороны.

«Не дождешься, – подумала Селина. – Ты сделал все ловко. Почти поймал меня на любезности. Еще чуть-чуть и я стала бы больше доверять твоим словам о том, что с нашими „мальчиками“ надо быть бережнее. Наживка сорвалась, ты допустил большую ошибку. Считаешь, что счет в партии один ноль в твою пользу. И я так считаю. У нападения в первые минуты всегда больше преимуществ».

Документы в перечне были следующие:

авторский договор о передаче прав на использование произведений между Спицыным и Икифоровым;

расписки Икифорова в получении денег от Спицына;

авторский договор о передаче прав на использование произведений между Икифоровым и гражданином ФРГ Шпенбахом;

расписки Спицына о получении денег от Икифорова;

расписки Икифорова о получении денег от Шпенбаха.

– Какие вы, однако, молодцы. Даже иностранца под ружье поставили, нет, ну глубоко пашите.

– Стараемся, Селина Ивановна, я думаю, после урегулирования наших дел вы позволите называть вас просто по имени.

Селине было трудно представить, что аферист Майков начнет флиртовать с ней. Она смотрела на Майкова и думала, как часто большие дела и малые не случаются из-за самовлюбленности их авторов или исполнителей, пренебрежения мелочами, отсутствия терпения, упования на «авось проскочим». Неужели он и в самом деле абсолютно уверен в своей игре, неужели ни во что не ставит соперника. Торопится, явно торопится ошеломить при нападении, запугать. А ведь древние говаривали «Festine lente» – «торопись медленно».

Как хорошо, что нет Вигдора. С мэром, конечно, накладочка вышла. Лучше было бы провести конкурс. Но если закупали готовую книгу, то могли и без него обойтись, наверняка, есть какой-нибудь внутренний административный регламент. Юбилейная книга вряд ли была в нескольких вариантах у разных авторов, вот и издали то, что уже было готово.

– Майков! И это все? Вы ведете себя как избалованное дитя. Вы любуетесь своей речью и считаете, что историей с мэром поразили меня в самое сердце. Про мэра вы не скажите ни слова в процессе. И вот почему. Он сделал хорошее дело – помог издать уникальную книгу для города. Краеведение нынче не только в моде, но и в идеологии. Я тут недавно со своим бывшим однокурсником чаевничала – он теперь казачий атаман, ему так понравился рассказ Чижевского о казачьем войске, что он поклялся любого, кто обидит автора, выпороть на центральной площади. Шутил, конечно, атаман.

Кстати, наш истец художник Спицын осведомлен о вашем условном сроке за последний рейдерский налет? Впрочем, могу ошибиться, возможно, в деле фигурировал ваш однофамилец. У вас есть братья, Майков? У вас нет братьев, я специально интересовалась этим вопросом. И вот какая забавная история: получив такие большие гонорары за картины, ваши незримые помощники, указанные в перечне, отчитались перед налоговой инспекцией? Заполнили декларации? В том числе и некто Шпенбах, гражданин Германии? А Икифоров валюту официально приобретал через банк? Я и не знала, что в Лесовске появился такой любитель искусства, который вот так сразу возьми и отдай сто тысяч евро.

Селина продолжала говорить и смотреть на Майкова в упор, ее напористость произвели на Майкова впечатление. Он почему-то очень надеялся, что она сдастся без особых дискуссий.

– Зря вы так, Селина Ивановна. Ну что за радость такой женщине убивать месяц за месяцем в суде, а в промежутках между заседаниями…

– А в промежутках, Майков, мы сделаем многочисленные графологические экспертизы всех ваших документов, хотя бы по вот этому списку, – Селина ткнула пальцем в папку. – Пардон! Вы же профессионал, я была не совсем корректна. Мы проведем целое исследование по методике Минюста РФ 2005 года, которая имеет название «Производство судебно-почерковедческих экспертиз по электрографическим копиям». Вас удивляет слово копия?

Майков, вы же наверняка не предоставите суду оригиналы. Они будут теряться по дороге, после переезда на летний отдых ваших клиентов с города на дачу, а потом обратно. И, не дай бог, еще сгорят в огне вместе с дачным домишком. Я не исключаю, что вместо оригинала появится нечитаемая копия, присланная из Германии по факсу. Вот ведь беда, связь плохая с заграницей. Нет? Тогда другой вариант: файл придет по электронной почте по Интернету, но открыть его мы не сможем. Вот беда, во всем вирус виноват…

Ох, как скучно становится, Майков. Давайте, рассмешите меня, развеселите, что ли. У нас какое-никакое свиданье. «Что за птица, кто так летает», – любит приговаривать мой другой однокурсник, большой чин в управлении исполнения наказаний.

Может быть, впервые Майков не знал что, а главное как ответить. Все его последующие шаги были перечислены хотя и в произвольной последовательности, но, как говорится, «близко к тексту».

– Какая вы, Селина Ивановна, молодец. Как же повезло Чижевскому, нет, вот истинный крест, писатель хотя бы понимает, ценит, кто рядом с ним на страже его интересов?

Селина расхохоталась.

– Вы не поверите, Майков, – не до конца понимает и не совсем ценит. Мог бы, конечно, не быть таким скупердяем и платить побольше. Но есть у него лишь одно оправдание: чуть что, орет как раненый: «Мы светлые, мы прозрачные, мы не воруем и платим все налоги. Никто не будет уволен до пенсии».

И потом идеи. С ним, Майков, мне очень интересно. Так что деваться некуда, батрачим аки пчелки.

…Майков вернулся домой злым и неудовлетворенным. Его игра с Селиной прошла по другому сценарию. Он ничего не выиграл, хотя и не проиграл. «Та еще штучка», – подумал он, мысленно вспоминая встречу.

Разговор, конечно, не пчелиный улей, в лес не улетит, поглядим, что она начнет делать непосредственно в процессе, коли мировое заключить не удастся.

…Майков позвонил Федяю. Трубку долго не брали. «Набрался поди», – подумал Майков, но вот послышался сонный голос: «Алле».

– Алле было до перестройки, а сейчас доброй ночи, дорогой товарищ Майков. Ты что, мужик, уже баиньки? Рановато!

– Раньше лягу – раньше встану. Кто рано встает, тому бог подает, – буркнул Федяй.

– Ага, подает. Н-ну, надейся и жди.

– Чего надо?

– Не груби старшим, а то лишу наследства, – Майков захохотал в трубку. – Слышишь, Мальчиш-Плохиш. Для тебя есть работа. Сходи в Художественный музей, пусть тебе покажут картины твоего папеньки. Присмотрись, сколько их там, поспрашивай, почем покупали, наведи справки, кого еще музейщики берут, сколько новомодным дают. В общем, говоря ученым языком, проведи маркетинг. Слыхал слово такое, Федяй?

– Слыхал. А если не пустят, откажут?

– Тебе? Сыну известного художника не должны отказать. Нам любая инфа полезна. Может, чего лишнего сболтнут. К примеру, что у других покупают больше и дороже, чем у мастера Спицына. Тогда разрешаю вашей семье обидеться на Художественный музей, директору позвонить. Типа несправедливость, не замечают, высокое искусство в опасности. Мне ли тебя учить, Федяй, вон в кабаке ты как ораторствовал, любо-дорого было слышать. Действуй, ныть-то ты и без меня умеешь.

– Ты, Майков, груб и малообразован. Вот обижусь и уговорю отца расторгнуть с тобой контракт и не получишь ни шиша.

– Ты, да ни в жисть! Ты, Федяй, мысленно весь прикуп уже попилил. Дай бог предкам копейку оставишь. Но скорее всего не оставишь, выпросишь все, найдешь нужные слова и причины. За пару месяцев все промотаешь и опять будешь за чужой счет кормиться.

– Я в институте восстановлюсь!

– Хорошо, коли так. Стране нужны специалисты. Ладно, давай за дело. Созвонимся.

…Федяй еще какое-то время сидел с трубкой в руках, уставившись на телефон. Идея с восстановлением ему понравилась. Как-то неожиданно и быстро открывалась, казалось бы, уже утерянная перспектива. Снова начать жизнь без кутежей и загулов. Что ж он, совсем пропащий!? Да нет же! Многие говорят, Федор Спицын не без талантов.

Глава одиннадцатая. «Коридор Майкова»

За 24 дня до судебного процесса

О встрече с Майковым Селина решила ничего не рассказывать. Зачем Вигдору лишние волнения. Потом, после встречи, она много раз вспоминала их беседу. Он, Майков, безусловно хитрый и циничный противник. Умный? Для профессии достаточно. Точно цепкий и решительный. Прямо какой-то супермен получается, прости Господи. А слабые местечки где? Самовлюблен, самоуверен. Ну конечно! Игрок! В игре делаются ставки и каждый стремится получить все. Только переоценивать себя плохо. Майков, мы поглядим на тебя в игре…

Майков, теперь она это знала точно, слишком изобретателен в своих схемах. Он влюблен в схему, он верит в нее как в панацею от всех несчастий. Метод Майкова следует определить как «коридор». Он двигается по нему в кромешной тьме, не применяя того, что называется интуиция, предчувствие. Отсюда и ощущение противника – поверхностное, неглубокое. Дотронулся до стены – новое желаемое обвинение, прикоснулся к другой – еще один домысел. Но так выстраиваются бесконечные лабиринты в никуда. В нем рано или поздно можно заблудиться и не найти правильного выхода вовсе. Селина еще и еще листала предыдущее дело Майкова о рейдерском захвате. О нем много писалось в газетах, говорилось в следственных органах. Ах, ну почему интеллигенция перестала читать газеты. Вот, к примеру, Спицын почитал, увидел бы своего представителя Майкова в новом свете, глядишь, и не поступил бы так мелко.

Обвинительное заключение представляло собой более ста страниц, которые ей без труда скопировали из архива.

– Ну вот, как я и предполагала, схема одна и та же.

«…Совершили мошенничество, то есть приобретение права на чужое имущество путем обмана и злоупотребления доверием, в особо крупном размере…»

Так, смотрим далее. Преступление совершено при следующих обстоятельствах: «Подсудимый Брудаков З. Ю. в сентябре 2008 года, находясь в г. Лесовске, с целью оказания услуг по оформлению документов на недвижимое имущество в собственность, учредил ООО «Агентство недвижимости», в котором исполнял обязанности генерального директора. Для работы подсудимый Брудаков З. Ю. привлек своих знакомых – подсудимых Синькова и Майкова, с которыми у него сложились дружеские отношения на почве общих интересов и совместного проведения досуга. Все указанные лица имели опыт работы по подготовке документов, связанных с объектами недвижимости и регистрацией права собственности на объекты недвижимого…

…В период совместной деятельности Брудаков узнал от подсудимого Майкова о том, что последний оказывает руководителям предприятия «Перевозки» услуги по оформлению документов на объекты недвижимости в собственность, а также по оформлению договоров аренды земельных участков, и в связи с этим обладает необходимыми сведениями об этих предприятиях: о датах их создания, местах расположения, составе участников и акционеров, советах директоров, собственниках и руководителях, имуществе, технических характеристиках и кадастровых номерах объектов недвижимости, содержащихся в правоустанавливающих, учредительных, технических и иных документах этих юридических лиц.

Эти документы, заверенные оттисками печатей, штампов и подписями руководителей указанных предприятий, а также оттисками печатей, штампов и подписями должностных лиц уполномоченных органов, были переданы подсудимому Майкову для использования при оказании услуг руководителями предприятия «Перевозки», с которыми у подсудимого Майкова сложились доверительные отношения. Подсудимому Майкову были также выданы доверенности на представление интересов «Перевозки» в БТИ г. Лесовска, Земельном комитете г. Лесовска, в ФГУ «Земельная кадастровая палата» по Лесовской области, Учреждении юстиции по государственной регистрации прав на недвижимое имущество и сделок с ним на территории Лесовской области, КУМИ г. Лесовска и в Территориальном агентстве Минимущества России по Лесовской области.

Зная о том, что право собственности на недвижимое имущество возникает с момента государственной регистрации права в уполномоченных органах, у подсудимого Брудакова возник умысел на совершение мошеннических действий, направленный на незаконное приобретение права собственности на недвижимое имущество вышеуказанных предприятий и установление контроля над их деятельностью с целью безвозмездного завладения, дальнейшего пользования и распоряжения правом на это имущество по своему усмотрению, путем обмана и злоупотребления доверием руководителей данных предприятий и законных собственников имущества, передавших подсудимому Майкову документы со сведениями об этих обществах, позволяющими осуществить в тайне от собственников и руководителей указанных обществ оформление принадлежащего этим предприятиям имущества на подконтрольных подсудимым лиц – «мнимых собственников», а также путем обмана и злоупотребления доверием должностных лиц уполномоченных органов, которые на основании подложных документов, представленных подсудимыми, зарегистрируют переход права собственности на недвижимое имущество и выдадут официальные свидетельства.

Согласно разработанному плану подсудимые, воспользовавшись документами с информацией об указанных обществ, предоставленными подсудимым Майковым, решили в тайне от собственников и руководителей обществ переоформить в уполномоченных органах переход права собственников недвижимого имущества данных предприятий путем оформления фиктивных договоров купли-продажи недвижимого имущества на третьих лиц, используя для этого заведомо подложные документы и печати, а в дальнейшем – организовать изготовление подложных документов, представить их в уполномоченные органы, а затем произвести захват территории и административного здания обществ, установить контроль над деятельностью обществ и использовать незаконно принадлежащее им право на имущество по своему усмотрению.

С целью избежать разоблачения своей преступной деятельности подсудимые привлекли за денежное вознаграждение «мнимых собственников», а также «добросовестного приобретателя» – подсудимого, вступив с ним в предварительный сговор с целью совершения мошенничества…»

Селина закрыла «дело». Схема Майкова довольно проста и понятна. Главные действующие лица в ней подставные лица. Мнимые покупатели и продавцы. «Добросовестные» покупатели и «добросовестные» продавцы. Бомжи? Преступники? Мигранты? Опустившиеся алкаши, которые за бутылку отдадут свои паспорта и будут готовы на все что угодно, которые порой и не подозревают, как их используют. Вариантов много, выбирай любой.

«Нам известны фамилии тех, кто фигурирует в майковских договорах. Икифоров-Шпенбах. Кто такие и где живут, положим, ребята из оперативки вычислят быстро, – рассуждала Силина. – Что дальше? Понаблюдать за ними издалека или сразу попытаться встретиться? Понаблюдать, чтобы не спугнуть? Или, наоборот, играть в открытую, чтобы испугать и озадачить, заставить делать ошибки?»

Шпенбах – гражданин Германии.

Селина улыбнулась и представила себе реакцию Вигдора, когда она объявит, что важный свидетель живет за границей. «Давненько я никуда не ездила. Почему бы и не в Европу, поглядим, как свободный мир загнивает…»

Идея поехать к Шпенбаху так понравилась Селине, что она даже рассмеялась, предвкушая, как будет с самым серьезным видом убеждать Вигдора в необходимости заграничного вояжа.

В отличие от Майкова Селина в своей работе не признавала никакие новомодные гаджеты. Но и у нее был свой «метод» – аккуратные белые квадратики из плотной бумаги размером с игральную карту. Она с таким удовольствием нарезала свою «детективную колоду». Вначале они чистые, потом на них появятся разные записи, рисунки и, ей богу, несусветные каракули, доступные для понимания только ей. В процессе работы эти заготовки перекладываются как игральные карты. Она подолгу смотрела на карты этой странной колоды, мешала и выкладывала из них разные комбинации, строила на их основе предположения, даже гадала, вычисляя следующий ход противника.

Сейчас над всей этой карточной диспозицией лежали два белых квадратика: Икифоров и Шпенбах. Рядом с ними она расположила еще несколько пар, и ее оригинальный пасьянс теперь стал выглядеть так: Спицын – Засухина, Адель – Федор.

Совершенно машинально она подняла квадратик «Адель» выше и получилось «Спицын – Засухина – Адель».

И тут ей пришла в голову идея. Она даже рассмеялась громко и с удовольствием. Ехать в Европу, если не удастся вызвать свидетеля Шпенбаха, придется точно, но не в Германию, а в Италию. В Рим! Ага, старое пророчество: «Все дороги ведут в Рим!». Нужно искать след Засухиной. Если она должна была родить, то, возможно, не в родном городе, а во время стажировки в Риме! И если след отыщется и Адель действительно появилась на свет в Италии у русской певицы Веры Засухиной, это может быть прекрасным началом мыльной оперы: «Встреча отца и дочери через 20 лет». Нет, лучше, как у Дюма: «20 лет спустя». А что! Резонанс обеспечен. Плохой отец Спицын, внебрачный ребенок.

Не хотелось бы, конечно, втягивать в это дело собственно Адель, она-то тут явно ни при чем.

…Вигдор и Савелий сидели в баре со странным названием «У Ефимыча». Никто не знал, отчего и почему это заведение назвали именно так. Здесь любила бражничать творческая тусовка. Собственная пивоварня заведения обеспечивала только свежее пиво, а большой зал, поделенный стенками и коридорами, создавал иллюзию уютных и тихих кабинетов, где можно было обсудить дела, поделиться новостями и сплетнями.

Савелий медленно тянул пенистый напиток, закусывая сухариками.

– Ума не приложу, как все рассказать Адели?

– А надо ли?

– А ты сам скажи, надо ли? У меня ответа нет, потому и мучаюсь. Живет себе человек со своими заботами, а тут раз и высыпают на него новые, да еще какие. Голова кругом идет. Она же с матерью живет. Денег, судя по тому что она решилась позировать, не хватает. Старается подзаработать, чтобы ей было хорошо, чтобы поправить ее здоровье. И вдруг, здрасьте, ваша мама не ваша, она погибла в аварии. Ваша другая, но вы ее в глаза не видали. Ну ладно, Адель молодая, поди сдюжит, но та, которая «не ваша», она справится? Девочка не раз говорила про ее проблемы со здоровьем. Даже не знаю, что делать! А, Вигдор? Я все сеансы с Адель отменил, соврал ей, что срочная работа. Да она, кажется, и не поверила. Может, как-то тихонечко ее подготовить?

– К чему подготовить? Потерять второй раз мать и приобрести названного братика алкаша и папу, который решил судиться с нами! Я даже не знаю, что тебе сказать. Слушай, Савелий, а у Адели есть фамилия?

– Я почем знаю! Когда тело рисуешь, прости, фамилия без надобности. Адель да и Адель. Гонорар без ведомости выдаю.

– Как все запуталось. Может, пока со Спицыным разбираемся, не втягивать ее в эти игры? Глядишь, как-то рассосется, устроится?

– Как же, не припоминаю, чтобы у меня, Савелия Кокорева, само собой что-то устраивалось. Только вроде бы сложится, живи и радуйся, бах и полетело все в тартарары.

– Ты о чем? Савелий? О женитьбе на Люське Музыкиной?! Я тебя умоляю, тоже мне удача. Хитрющая и жадная. Так что действительно все сложилось – испарилась Люська.

– Нет. Вигдор. Тебе показалось. Она профессор, она хотела мою жизнь упорядочить, так сказать, завести в русло спокойного течения. А фигура, боже мой, ты помнишь, как она шла!

– Не помню. Ну шла себе и шла.

– Вигдор, то что ты видел в одежде, это оптический обман. Поверь, ничего прекраснее со времен перестройки я не наблюдал. Думаю, так и выглядит королева красоты.

– Чего ж ты тогда не женился?

– Испугался, конечно, этих волшебных форм. С «изуверствами» над собой я бы как-то еще справился, но когда представил, что всю оставшуюся жизнь буду рисовать ее в одежде Одалиски, понял, наступит конец моей вакханической жизни. И потом, скажи, ты видишь меня плывущим в лодке тихо и размеренно?

– С трудом.

– Вот и я о том же. Мда, а что ж с Аделью делать? Ты прикинь, Майков и Спицын пока еще не разнюхали про нее. Представляешь, мы с ним на одной площадке и он ни разу с ней, слава богу, не столкнулся. Поди бы сразу в ней Веру Засухину признал?

– Поди! Художник все-таки.

– Будь справедлив, хороший художник. Человек оказался скользкий, я бы сказал, пропащий, а руки золотые.

– И что бы он тогда делал?

Вигдор пожал плечами.

– Откуда я знаю, случай, на мой взгляд, абсолютно клинический: замечательный художник с золотыми руками, но такой гнилой мужик! В любом случае сейчас такую встречу нужно исключить, если мы, конечно, не хотим проблем для Адели. Пока мы толком ничего не разузнали, Адель и Спицын, про Майкова вообще молчу, встретиться не должны.

– Не должны, точно.

Официант принес еще по кружке Пльзеньского.

– Вигдор, ты такое пиво видал где-нибудь?

– Не задумывался. Мне нравится. Ты слишком углубляешься в мелочи, Савелий. Теперь к пиву прицепился.

– Да это я так, к слову. Погоди, идея у меня. Мне путевку в Дом творчества художников предложили за полцены. Можно на два месяца растянуть удовольствие. Представляешь, два месяца у самого синего озера.

– Не, не представляю. Представляется другое – судебные коридоры, заседания, убитое время.

– Ну вот, заладил. Теперь-то чего, судебное колесо крутится. Придется доказывать нашу с тобой невиновность. Ладно, я опять о путевке. Может, уговорить Адель с матерью к озеру вместо меня? На двоих получится месяц.

– Отличная идея. Не убил дикий рынок добрые пазлы в твоей душе. Я помогу с транспортом, ну и так, чтоб на молочишко хватило. Лишь бы поехали.

– Обставим все как надо, тем более маме лесной воздух будет полезен.

– Договорились. Все. Мне пора, у меня сегодня встреча с Марианной!

– Ого-го! Наш пострел везде успел! Встреча или свидание?

– Много вопросов задаете, Кокорев. Что будет, то и будет, все наше. Намерения самые что ни на есть познавательные. Она божественно ведет экскурсии.

– Вигдорчик, я за тебя боюсь! Если бы сказал, она божественна! А ты экскурсии, экскурсии. Впрочем, в это время музей уже закрыт. Привет Марианночке от художника Савелия Кокорева передавай.

– Ни за что. Испугается еще.

…Зачем он попросил Марианну о встрече? Часто думал о ней с момента знакомства? В эти «воспоминательные» минуты все, что обычно неслось с бешеной скоростью в течение дня, незаметно исчезало, то есть образ девушки становился всепобеждающим? Вигдор подумал, что, встреть он ее на улице, никогда бы не рискнул подойти и познакомиться.

Если бы Селина могла проникнуть в его мыслительный ряд, непременно бы произнесла: «Ах, писатель, писатель, а не влюбился ли ты?»