Текст книги "Дерзаю"

А вот слезы могли появиться, а он тщательно следил – и должен и дальше следить – за тем, чтобы его вассал не видела его слез. Он закрыл глаза, сделал глубокий, успокаивающий вдох – и снова встретился взглядом с Натезой.

– Однако Корвал связан… контрактом. Древним и очень четким контрактом, который требует, чтобы тот, кто носит его, – тут он указал на Кольцо на своем пальце, – защищал население Лиад. Представитель Департамента Внутренних Дел продемонстрировал мне такие цели и методы, сделал такие предположения… Лиад в опасности. Если счеты не будут сведены, и притом очень точно, – то невинные люди окажутся в рабстве – или того хуже.

Ему стало немного легче дышать благодаря тому, что он проследил цепь обязанностей и необходимых действий, которую с таким тщанием сковал после того, как Департамент сделал предложение ему самому.

Молчание тянулось, но не было неловким. А потом раздался негромкий, глубокий голос Натезы:

– Я понимаю. И спасибо вам.

Она выпрямилась и потянулась – по-кошачьи гибко.

– Когда я в последний раз видела мистера Мак-Фарланда, он пытался познакомить повара с понятием «овощи», – сказала она. – Сомневаюсь, чтобы ему это удалось, но не исключено, что нас ждет некое подобие трапезы.

Еда. У Пат Рина судорогой свело желудок. Однако он должен есть и оставаться здоровым, чтобы счеты были сведены так, как это необходимо. Он снова посмотрел на Натезу.

– Я учел ваши слова относительно необходимости телохранителя. Я склоняюсь перед мудростью принесшей мне клятву.

– А! – Она улыбнулась. – Мы постараемся не оставлять вас с незнакомцами слишком часто. – Изящным взмахом руки она пригласила его выйти из комнаты впереди нее. – Не надо заставлять повара ждать.

* * *

Овощи были поданы – каша из непонятных зеленых листьев, сваренных с куском жира. Как блюдо это была полная неудача: даже Чивер Мак-Фарланд не смог проглотить больше одной вилки, – однако это было еще не худшим из того, что было предложено для услаждения вкуса нового босса.

Мясо было несвежее – каковой факт повар постарался скрыть, щедро использовав острые приправы. Тут Чиверу не удалось съесть и одной вилки, а Пат Рин и Натеза даже не стали класть порции себе на тарелки.

С другой стороны, рис оказался очень недурным, и сливочное масло, вопреки ожиданием Пат Рина, не было прогорклым. Он утолил голод тарелкой риса, щедро приправленного маслом, и с улыбкой отметил, что Натеза поступила так же. Чивер отважно попробовал все, что было выставлено на стол: полвилки здесь, пол-ложки там.

На выбор было предложено три напитка: исключительно мерзкое горячее варево (служанка шепотом пояснила: «Чай, босс»), пиво, которое Чивер пил с явным удовольствием, и простая холодная вода. Сделав один недоверчивый глоток «чая», Пат Рин перешел на воду. Натеза снова последовала его примеру.

– То, что они называют «кофе», не лучше, – сказал Чивер. – Худшего кофету я в жизни не нюхал. Даже не стал пытаться его пробовать. – Он покачал головой, обращаясь к Натезе: – Надо что-то сообразить насчет запасов.

– Сначала безопасность, – сказала она, получив в ответ добродушную ухмылку.

– Босс, эта женщина не понимает, что значит красивая жизнь. Ладно. Безопасность.

Его большое лицо стало серьезным.

– Если принять во внимание все, то мы не так плохо устроились. Прежний босс высоко ценил свою шкуру, так что мы унаследовали кое-какие неплохие системы. – Он наставил на Натезу свою вилку. – Не такие хорошие, какие может установить она, но нам можно будет не тревожиться, пока она будет вводить усовершенствования. Люди… – Он положил вилку и потянулся через стол, чтобы отломить кусок плотного черного хлеба – второе выдающееся блюдо в этой трапезе. – Есть несколько приличных людей. Я имею в виду, что они поддаются обучению. Похоже, прежний босс не пользовался особой популярностью у наемников, так что они будут благодарны нам за услугу. У Гвинс задатки профессионала. Барт, похоже, достаточно надежен, если его не перегружать работой.

Он намазал хлеб маслом.

– Конечно, любой из них продаст нас тому, кто предложит им больше: так здесь принято делать дела. Но предложений не будет, пока народ не опомнится. И даже дольше, если у них не будет оснований считать себя обиженными. – Он ухмыльнулся. – А эту задачу босс Моран нам сильно облегчил.

Пат Рин отодвинул от себя пустую тарелку и потянулся за стаканом воды.

– Как… – начал он, но тут дверь открылась, впустив привратника по имени Филмин и молодую рыжеволосую женщину, с ног до шеи закутанную во вполне приемлемую черную бархатную накидку. На ногах у нее были изящнейшие серебряные сандалии.

– Девица пришла, босс, – объявил Филмин, и, видимо, решив, что выполнил свои обязанности так, как положено, удалился, громко захлопнув за собой дверь.

Девица, несколько более сообразительная, чем Филмин, замерла, осматривая помещение. Пат Рин поднял руку, и его кольцо блеснуло в неярком свете.

– Босс – это я, – сказал он. – Могу я узнать ваше имя?

Глаза у нее были светло-карие, взгляд – прямой и совсем не испуганный.

– Я – Билинда, босс. Из «Дома Одри».

Одри, насколько он понял со слов достойной Гвинс, была владелицей самого доходного дела на новой территории Пат Рина. Он решил, что с борделями так бывает часто.

– Понимаю, – мягко проговорил он. – Но, знаете ли, я не просил о компаньонке на этот вечер.

– Да, но это ничего, – спокойно отозвалась Билинда. – Все внесено в расписание. Я могу его вам переписать, если хо…

Она замолчала и ее довольно бледное лицо вдруг вспыхнуло, а взгляд стал… не таким бесстрашным.

Пат Рин сдвинул брови, пытаясь понять, в чем может заключаться проблема, а потом вспомнил неграмотные каракули в книге, обнаруженной им наверху.

– Я умею читать, – сказал он Билинде и увидел, как страх уходит из ее взгляда.

– Однако, – продолжил он, – этим вечером мне хватает общества. И я не предвижу нужды следовать расписанию прежнего босса.

Билинда нахмурилась.

– Вы меня не хотите?

Пат Рин успокаивающе поднял руку.

– Это – вопрос деловой, – мягко ответил он, – и не имеет никакого отношения к вам самой. Я сожалею, что не знал о существовании расписания и таким образом подверг вас риску хождения по улицам в позднее время.

Он взглянул на Чивера, который застыл в почти нелепой неподвижности.

– Мистер Мак-Фарланд проводит вас в «Дом Одри». Кроме того, если есть плата…

Билинда заморгала.

– Плата? За меня? Нет, сэр, босс. Это входит в договор. Миз Одри так платит свою страховку. – Она помялась, а потом срывающимся голосом сказала: – Я не хочу вас задеть, но… если вы не собираетесь придерживаться договора, то значит ли это, что миз Одри не имеет права заниматься делом?

С другой стороны стола донесся тихий звук – словно Натеза чихнула. Пат Рин чуть нахмурил брови.

– Это – между мною и миз Одри. – Он наклонил голову. – Я прошу прощения за беспокойство, которое доставил вам и миз Одри. Приятного вам вечера, Билинда. Мистер Мак-Фарланд?

– Уже иду. – Чивер поднялся на ноги и ухмыльнулся девице. – Ладно, Билинда, пора домой.

Против босса не попрешь, как было принято говорить здесь. Билинда это быстро поняла. Она кивнула Пат Рину, чуть подумав – Натезе тоже и позволила Чиверу увести ее из комнаты. Дверь за ними закрылась – тихо.

Пат Рин закрыл глаза, внезапно почувствовав себя очень, очень усталым.

– Мастер?

Он открыл глаза.

– Полагаю, я отправлюсь спать, – проговорил он, лениво махнув рукой. – Усилия этого дня меня весьма утомили.

Он хотел изобразить манеру самых высокомерных и неприятных представителей аристократических домов, но Натеза не улыбнулась. Она молча кивнула и встала.

– Я провожу вас в спальню и удостоверюсь, что там все в порядке с безопасностью.

* * *

Спальней кто-то занимался. Здесь в отличие от остального неприбранного дома босса Морана пол был вымыт, стены протерты, постельное белье – безупречно свежее. На полу у кровати лежал лоскутный коврик, похожий на тот, что был в кабинете. Пат Рин остановился рядом с ним, глядя, как Натеза обходит комнату.

Когда она убедилась в том, что все в порядке, она отошла к двери, остановилась на пороге и наклонила голову.

– Доброй ночи, мастер. Спите спокойно. Один из нас будет поблизости.

– Не лишайте себя сна, чтобы охранять мой, – отозвался он, и тут она улыбнулась, из чего он понял, что она не намерена ему повиноваться.

– Спите спокойно, – повторила она и вышла в коридор, закрывая за собой дверь. Когда щель стала уже меньше дюйма, дверь вдруг приостановилась, и до него долетел ее голос: – Мое имя – Инас Бхар.

День 50-й
1393 год по Стандартному календарю

Литаксин

Дом Клана Эроб

Ветер стихал настолько постепенно, что Мири даже не могла бы сказать, когда именно он прекратился совсем. Она отметила его отсутствие, после чего решила, что проспала достаточно долго, – и проснулась.

Секунду она лежала с закрытыми глазами, прислушиваясь к тишине, ощущая радостное пение крови в своих жилах и сладкое движение воздуха в легких. Она потянулась, наслаждаясь плавным скольжением мышц, находящихся в отличном тонусе. При этом она чувственно потянулась и сознанием, каким-то непонятным, но совершенно точным образом устремляясь к узору, который был ее восприятием личности Вал Кона.

Узор сверкал многоцветно и чисто, его ответвления и переплетения были совершенно цельными, абсолютно, полностью и неопровержимо его собственными – радостно неповрежденными. Задыхаясь от этой красоты, Мири потянулась и погладила его, разбудив искры неожиданной страсти и особый ярко-зеленый блеск, который был смехом. А потом медленно, очень медленно, наслаждаясь каждой секундой контакта, она ощутила, как его пальцы скользят по ее щеке и губам. Мири вздохнула, подняла руки, чтобы его обнять, и внезапно обнаружила его отсутствие, хотя и видела его узор так же ясно, как всегда.

Она с сожалением открыла глаза в палате для выздоравливающих в Клане Эроб. Стена врачебных штучек была темной и тихой, экран медтехника был пустым и в готовности, хотя техника на месте не было. Не было и большого зеленого существа, которого они оба знали как ее брата Хранителя.

Отбросив одеяло, Мири спрыгнула с постели и прошла к двери, чтобы проверить замок. Он был заперт, и притом изнутри. Она попыталась понять, тревожит ли ее это – и должно ли тревожить, а потом послала все к черту. Дверь заперта изнутри, а Хранитель, который, надо полагать, позаботился об этом обстоятельстве, явно не находится с ней в одной комнате. Следовательно, Хранитель самостоятельно бродит по дому лиадийского клана. Это могло бы вызвать тревогу, если бы означенный клан недавно не пережил гражданскую войну и вторжение икстранцев. На этой стадии вряд ли кого-то особо взволнует такая мелочь, как стайная черепаха, разгуливающая по помещениям.

Что, если подумать, звучало гораздо более забавно, чем дальнейшее пребывание в брошенной всеми палате. Она не больна. Если она когда-то чувствовала себя лучше, то не могла припомнить, когда именно.

Однако она была немного грязной, что легко было исправить с помощью душа. После этого она намеревалась пойти на прогулку, если кто-нибудь не явится с убедительной причиной, по которой ей этого делать не следует.

Приняв решение, Мири быстро направилась в освежитель, по дороге сдирая с себя ночную рубашку.

* * *

Вахта пока проходила спокойно. Рен Зел провел обычные проверки систем и немного позанимался общей приборкой. Время от времени его мысли сбивались на невозможность появления кошки у него в каюте и неопровержимое доказательство в виде того длинного белого уса. Наконец он не выдержал и вывел список библиотеки любимцев, хотя и без того знал, что именно он там обнаружит.

Как он и ожидал, в каталоге библиотеки на настоящий момент кошек не было. И, конечно, не существовало корабельной кошки, которая бы свободно бродила по судну, отрабатывая проезд уничтожением грызунов. Какими бы полезными ни были эти создания, они обладали склонностью забираться в неудачные места, что приводило к поломкам механизмов и, очень часто, к кошачьей смерти.

И даже если бы на «Долге» была кошка, то кто бы пустил ее к нему в каюту?

Он вздохнул и закрыл список.

Да, это была загадка, и единственной возможностью ему представлялось, что кто-то из команды тайком пронес на борт своего любимца. Однако тогда появлялась новая непростая загадка: как удалось сохранить это в тайне от всех?

Он снова вздохнул и подумал, не отнести ли усик к корабельному Целителю, чтобы посмотреть, что ей удастся по нему прочесть. Лина была весьма способной Целительницей, и то, что ей не удавалось ему помочь, объяснялось тем, что сам он обладал какой-то «природной защитой». Насколько он понял, такие вещи случались. К несчастью, эта защита не давала возможности исцелить его от кошмаров, связанных с боем, и от боли собственной смерти. Хотя ему казалось, что эту вторую рану он залечивает сам, хотя и медленно.

Ну что ж, решил Рен Зел. По окончании вахты он отнесет усик Лине. Конечно, это наилучший путь.

* * *

Кто-то был настолько заботлив, что приготовил пару рубашек ее размера. Этот же кто-то, решила Мири, приняв душ и тщательно высушившись струей прохладного воздуха, предусмотрительно начистил ее сапоги и позаботился о том, чтобы ее кожаный костюм был в порядке.

Во всем этом явственно ощущалась рука Красавчика: идеальный адъютант капитана, подумала Мири с ироничным смешком, застегивая манжеты рубашки. Она сунула ноги в сапоги, приложила руку к замку и вышла из гардеробной. Остановившись на полушаге, она повернулась и бросила хмурый взгляд на мужчину, развалившегося в кресле у поста медтехника, вытянув ноги вперед и скрестив их в лодыжках. Он был одет так же, как она: в рабочий кожаный костюм и сапоги, начищенные до зеркального блеска.

– Дверь, – проговорила она, стараясь, чтобы ее голос звучал сурово, – была заперта.

– Была, – признал Вал Кон. – И теперь тоже заперта. Надеюсь, ты не считаешь, что я не буду бдителен в таком вопросе.

Ей потребовалось огромное усилие, чтобы не расхохотаться, чего, конечно, он и добивался. Вместо этого Мири удалось издать вполне убедительный вздох, пока она обводила его взглядом.

Она решила, что Вал Кон выглядит так же, как его узор: новеньким и сияющим, таким прекрасным, что дух захватывает, а сердце начинает странно трепыхаться. По правде говоря, он выглядел удивительно хорошо для человека, про которого ей сказали, что ему потребуется потратить немало времени на то, чтобы снова научиться ходить. Вал Кон поднял вторую бровь.

– Что-то не так, шатрез?

– Посмотрим, – ответила она. – У нас очередное сновидение?

– Сно… А! Джелаза Казон. – Он улыбнулся. – Полагаю, что можно с уверенностью утверждать, что сейчас мы оба присутствуем в непрерывной реальности. – Он наклонил голову набок, обдумывая происходящее. – По большей части непрерывной.

– По большей части – это больше, чем у нас было в прошлый раз, – согласилась она, перемещаясь к нему. Она откашлялась. – Ты, случайно, не знаешь, где сейчас Точильщик и Шан?

– Увы. А нам надо немедленно их найти?

Она заглянула ему в лицо.

– А у тебя есть лучшие предложения.

– Да, – ответил он.

Она увидела, как по его узору пробежали знакомые искры, и затрепетала.

– Да? Вот как?

Ее рука поднялась – не совсем по ее воле. Она осторожно погладила четкие подвижные брови, провела кончиками пальцев по высокой скуле…

– Шатрез?

Его голос звучал не совсем ровно. Мири снова погладила его по щеке.

– Шрам исчез, босс, – прошептала она, проводя пальцами по тому месту, где он находился.

– Много шрамов исчезло. Я… Мири… – Он судорожно сглотнул. – Мири, давай любить друг друга.

– Здесь? – поддразнила она его, словно ее кровь не бурлила желанием.

Он поднял руку и поймал ее пальцы.

– А почему бы и нет? – пробормотал он и, поцеловав кончики ее пальцев, бросил на нее невероятно озорной взгляд. – Дверь заперта.

* * *

Эмрит Тайазан, глава Клана Эроб, имела привычку делать перед сном пару кругов по атриуму. Поскольку это было привычкой и ее отца, который был Делмом до нее, временной цикл этого помещения был установлен на контраст с днем и ночью наружного сада, где царил саженец Дерева Клана Корвал.

Здесь росли более приличные растения: благовоспитанные и способствующие спокойному сну. Дерево Корвала приносило безумные сновидения, совершенно не подобающие старой женщине, которая потеряла треть своего дома в недавних военных действиях.

Оставшись наедине со своими мыслями и своими мертвецами, она брела по сладко-ароматным дорожкам, время от времени останавливаясь, чтобы полюбоваться ростом каких-нибудь любимцев. Под увещеваниями поддельного солнечного света напряженные мышцы шеи начали расслабляться. Ее домашние башмаки тихо шуршали по дорожке, усыпанной дробленой древесной корой. Первые ноты ручья, поющего за следующим поворотом, уже дразнили ее слух. Успокоенная всем мягким и обычным, Эмрит Тайазан улыбнулась.

Она завернула за поворот тропинки, и навстречу ей ринулась песня воды. Она приостановилась, как делала это всегда, подставив лицо фальшивому солнцу, прикрыв от удовольствия глаза, чтобы потом направиться к своему любимому месту, каменному гроту, окруженному простыми камнеломками и заколдованному радостными водами.

И этим вечером наполненному до отказа двумя большими зелеными… штуками.

Поначалу Эмрит приняла их за два валуна, которые принес сюда какой-то благонамеренный, но ненормальный садовник. А потом она заметила у меньшего вытянутую переднюю лапу, заканчивающуюся трехпалой рукой. Она подошла ближе и обнаружила новые детали: лица с клювами и щелястыми ноздрями, роговые зеленые шкуры и похожее на панцирь вещество, охватывающее большую часть крупного туловища. Оба, похоже, спали. Или умерли. Эмрит Тайазан смотрела на них долго – по ее меркам. Она даже не стала гадать, откуда они взялись: в конце концов, к чьей орбите прибиваются все странные, неудобные или опасные существа этой вселенной?

Спустя какое-то время она вздохнула и сделала нечто, что до сей поры допускала в этом саду всего однажды: она опустила руку в карман и включила дистанционный пульт.

– Мой Делм?

Голос Ан Дера звучал удивленно – что было вполне естественно, недовольно подумала она.

– Найди Шана йос-Галана, – приказала она, стараясь держаться с подобающим спокойствием. – Приведи его к поющей воде в атриуме. Полагаю, что я нашла нечто, принадлежащее его Дому.

* * *

Как было договорено, все остались ждать в саду, а Нелирикк отправился, чтобы сообщить капитану о приходе разведчика и новобранцев.

Время было позднее, и он был уверен, что медтехник, который сейчас находится на посту у капитана, сочтет его визит неуместным. Если бы Нелирикку в подобной ситуации нужен был бы икстранский командир, он просто отстранил бы техника и сделал свой доклад: воинский долг стоит выше всего – болезни, удовольствий, сна и еды.

Однако лиадийцы придерживались другого порядка обязанностей, и потребности солдат не всегда стояли во главе списка. Вот почему сложилась такая ситуация, когда какой-то медтехник мог отдавать приказы капитану.

И в соответствии со сложной структурой правил и обычаев, в которой завязли лиадийцы, адъютанту капитана не разрешалось применять силу к медтехнику, чтобы попасть к своему капитану.

Таким образом, ему необходима была убедительная причина, по которой он должен немедленно говорить с капитаном, – такая причина, которую медтехник принял бы как достаточно срочную, чтобы нарушить ее покой.

Сражаясь с этой задачкой, Нелирикк завернул за угол – и резко остановился, выпучив глаза.

Навстречу ему шли два человека – человека, которых он имел основания очень хорошо знать. Женщина была не кем иным, как его капитаном, которую он в последний раз видел этим утром: она лежала на подушках, бледная и слабая, а за ней бдительно наблюдала медтехник. А мужчина был самим разведчиком, который, уж конечно, не должен был ходить – явно не сейчас, а может, и никогда.

Тем не менее они шли неспешно посередине коридора, держась за руки, и неопытному человеку могли бы показаться уязвимыми и наивными, как дети. Нелирикк открыто уставился на них.

– Эй, Красавчик! – окликнула его капитан. – Как прогулялся?

– Капитан? – Он опомнился и вытянулся в струнку, отдав ей честь. – Моя прогулка была… интересной.

– Да? Ты, случайно, не видел стайных черепах, а?

Стайных черепах? Нелирикк с трудом подавил дрожь, горячо понадеявшись, что никогда в жизни не увидит стайную черепаху – врага Команды, убийцу флотов.

– Капитан, – ответил он несколько напряженно, – я их не видел. Однако я видел разведчиков, и вместе мы…

— Разведчиков? – негромко переспросил мужчина. – Ты уверен?

Нелирикк нахмурился:

– Есть ли среди лиадийцев другие, которые умеют двигаться бесшумно и знают леса и прибывают на планеты на кораблях класса разведки?

– По правде говоря, – неожиданно ответил разведчик, – есть.

Нелирикк задумался над услышанным, а потом посмотрел на капитана, которая наблюдала за ним полными иронии серыми глазами.

– Двое представились как разведчики: Клонак тер-Мьюлин, командор-разведчик, Шадиа Не-Зейм, лейтенант-разведчик, первопроходец. Третий… – он перевел взгляд с серых глаз на зеленые, – … третий не говорил, что он разведчик, хотя остальные относятся к нему как к равному, а иногда ему подчиняются. Лейтенант обращалась к нему как к капитану. Он носит знак Дерева и Дракона… – он прикоснулся к соответствующему символу у себя в петлице, – и представляется как Даав йос-Фелиум.

Брови разведчика взметнулись вверх.

– Вот как?

Он посмотрел на капитана.

– Какие шансы на то, что он – оригинальный вариант? – спросила она.

Разведчик пошевелил плечами.

– Обмануть Клонака было бы трудно даже на расстоянии: они с моим отцом вместе проходили подготовку. Позже он был членом группы поиска, которой командовал мой отец. Дядя Эр Том говорил, что они были хорошими друзьями, несмотря на то что Клонак был влюблен в мою мать. – Он снова пошевелил плечами и улыбнулся, глядя капитану в глаза. – Если ты хочешь узнать вероятности, миледи, то я вынужден сказать, что у меня слишком мало данных и мне необходимо самому увидеть этого человека.

– Ну конечно, – смиренно проговорила она.

Разведчик ухмыльнулся, и Нелирикк вздрогнул: ощущение неправильности, которое у него вызывало лицо его собеседника, внезапно стало понятным. Зеленые глаза переместились, остро впившись в него.

– Да?

– Я… – Нелирикк кашлянул. – Разведчик, у вас… пропала нчака!

– А! – Невысокий разведчик наклонил голову. – Команда помнит.

– Команда помнит, – подтвердил Нелирикк и снова перевел взгляд на своего капитана.

– Капитан. Помимо разведчиков моя прогулка принесла новобранцев.

Она тряхнула головой.

– Нерегулярные Войска работу закончили. Мы новобранцев не берем. Направь их к командору Кармоди.

– Командор Кармоди обеспечил врачебную помощь, еду и место в казарме, тем самым заработав себе место в лагерных легендах. Однако, с позволения капитана, эти новобранцы согласны дать свою клятву и оружие только Героическому капитану Мири Робертсон, которая победила Четырнадцатый Корпус.

Она вздохнула:

– Так ты говоришь об икстранских новобранцах?

– Рассказы о твоем геройстве звучат в рядах двух армий, – пробормотал разведчик. – Героиня для икстранцев и наемников, ты…

– Заткнись, – велела она ему и хмуро посмотрела на Нелирикка. – Сколько?

– С позволения капитана, один рядовой-пехотинец и исследователь. Всего двое. Третий – старший исследователь – ушел за славной наградой.

– Вот как? Вы двое поспорили?

– Капитан, я не имел чести знать Гернчика Исследователя до его смерти. Он был ранен в арьергардном бою, позволившем офицерам улететь. Видя, что его положение серьезно, и не желая пустить в ход последний клинок, его подчиненная – Хэзенталл Исследователь – приказала рядовому Диглону подчиняться ее приказам и привела всех троих сюда, чтобы сдать свое оружие и принести клятвы.

– И по-быстрому определить старшего в капсулу автоврача. – Она кивнула. – Как она принимает его смерть?

Как приятно было служить капитану, которая так хорошо понимает обычных бойцов! Нелирикк отсалютовал ей.

– Капитан, в настоящий момент она… послушна. Даав йос-Фелиум высказал мнение, что это положение может измениться, быстро и катастрофически.

– Высказал, да? Тогда я надеюсь, что ты держишь ее где-то, где она не сможет причинить слишком большой ущерб.

– Капитан, она в саду, прилегающем к этому крылу дома.

Капитан моргнула. Она посмотрела на разведчика, а тот выгнул бровь.

– Нелирикк, – мягко проговорила она.

Он судорожно сглотнул и встал по стойке «смирно».

– Да, капитан!

– Ты сошел с ума?

– Нет, капитан.

– Ты в этом уверен?

– Да, капитан.

– Ладно. – Она посмотрела на него. – Не хочешь мне объяснить, о чем ты думал?

– Капитан, у Даава йос-Фелиума была мысль, что Хэзенталл Исследователь должна немедленно предстать перед капитаном, чтобы принести ей полную боевую присягу. Он опасается, что временная клятва, которую она принесла ему, не окажется достаточно сильной, чтобы ее связать в том случае, если горе победит ее рассудок. В этом его поддержали разведчики.

– Даав йос-Фелиум принял временную клятву от рядового икстранца и исследователя? – спросила она.

– Да, капитан.

Мири покачала головой и снова посмотрела на разведчика.

– Похоже, это действительно должен быть твой отец.

– Складывается впечатление, что он не лишен фамильного чувства юмора.

Его лицо оставалось бесстрастным.

– Ты это так называешь? – Она вздохнула. – Что еще, Красавчик? Выкладывай уж все.

– Капитан, это все. Ваши новобранцы вас дожидаются в сопровождении разведчиков.

– Нерегулярные Войска уже расформированы, – повторила она, но уже обращаясь к разведчику. – Думаю, будет дурным тоном, если семейство йос-Фелиум соберет себе личный отряд.

– Тому, – пробормотал разведчик, – есть некоторые прецеденты.

– Великолепно. Полагаю, дома то и дело нанимают икстранских солдат охранять их копилки. Нет! – Она протестующе подняла руку. – Ничего мне не говори.

– Как прикажет капитан.

– Никакого уважения – вот в чем твоя проблема.

С этим она замолчала и хмуро уставилась в пространство. Спустя некоторое время она подняла голову.

– Ладно. Возвращайся назад. Мы скоро туда придем.

Нелирикк вскинул руку в салюте.

– Есть, капитан. Спасибо, капитан.

– Думаю, ты уже должен был бы запомнить, что меня благодарить не следует, – отозвалась она, и голос ее стал строже. – Если исследователь решит, что клятва ее не связывает, стреляй в нее на поражение. Если ее рядовой будет вести себя разумно, можешь на этом остановиться и ждать меня. Если начнется свистопляска, то я рассчитываю, что ты и разведчики в конце останетесь на ногах. Это приказ.

Нелирикк еще раз вскинул руку.

– Есть, капитан.

– Хорошо. Вали отсюда.

Еще один салют – и он исчез.

Мири подождала, чтобы звук его шагов затих в коридоре, и только тогда заглянула в зеленые глаза своего напарника.

– Какие прецеденты? – спросила она.

* * *

«Дитя вот-вот сорвется», – подумал Даав, подавляя вздох.

Где-то за глазами он ощутил, как пошевелилась Эллиана, но она ничего не сказала.

На поверхностный взгляд (скажем, на взгляд человека, не проходившего подготовку разведчика) Хэзенталл казалась воплощением благовоспитанного послушания. Она сидела там, куда ее посадили – на широкой каменной скамье под душистым деревом, оплетенным огоньками. Рядовой Диглон сидел с ней рядом.

Сад был в основном погружен в ночь и только кое-где пронизан гирляндами декоративных огней. Шадиа растворилась в темноте между скамьей и калиткой, которая служила выходом из сада, сохраняя бдительность на случай неприятностей. Клонак исчез в тенях ближе к дому, охраняя дверь на случай броска икстранцев.

Как держатель клятвы, Даав занимал самое опасное положение, облокотившись на искусно расположенный валун прямо перед каменной скамьей, занятой его вассалами. Он скрестил руки на груди, благодаря чему его правая ладонь лежала прямо на рукояти пистолета, спрятанного в жилете.

«Боги! – подумал он. – Как мне не хочется зря терять разведчика!»

– Но нам не следует и подвергать опасности Дом.

Тон Эллианы был довольно кислым, и Даав вынужден был признать, что вполне этого заслуживает: он подверг Дом Клана Эроб опасности, настояв на этом безумном варианте.

«Если капитан придет быстро…» – подумал он.

Да, но еще необходимо было, чтобы Хэзенталл сохранила разум разведчика, не утонув в поднимающейся волне ярости из-за того, что ее решение, которое должно было купить жизнь ее командиру, провалилось, а она и ее подчиненный оказались в ловушке, во власти врага…

– Она рассчитывала на то, что ее командир найдет ясный путь, когда выздоровеет, – заметила Эллиана. – Она не планировала такого варианта.

«А как она могла его планировать? – ответил он, читая перемены в мышцах Хэзенталл: жар гнева сделал их податливыми. – Его жизнь была основой ее плана».

Хэзенталл подвинулась на скамье: ее мышцы сжались, словно для броска. Даав сомкнул пальцы на спрятанном пистолете.

– Исследователь! – Неожиданно рядовой Диглон подался вперед. – Исследователь, капитан идет.

Она повернулась к нему, оскалив зубы, словно для рычания, и резко вздрогнула, когда дверь дома со щелчком открылась, впуская фигуру и голос Нелирикка Исследователя.

– Стройся на поверку! – приказал он на обычном диалекте Икстранга.

Рядовой Диглон тут же встал, четко прошел к пятну света, вырвавшегося из открытой двери, и встал навытяжку.

Хэзенталл Исследователь осталась сидеть, словно окаменев. Глаза у нее остановились, лицо под сетью татуировок начало морщиться.

– Когда я был в Команде, исследователи соблюдали дисциплину, – заявил Нелирикк предельно едко, а потом рявкнул: – Стройся на поверку!

Приказная модальность заставила дрогнуть даже тренированные нервы Даава. Ослабевшая Хэзенталл была не в состоянии сопротивляться.

Угрюмо, но послушно она встала, вышла на свет и встала в стойку «смирно» чуть впереди рядового Диглона, как и подобает старшему по чину. Нелирикк встал правее и чуть впереди их обоих, глядя прямо перед собой.

Даав вздохнул и отодвинулся от валуна, опустив руки и оставил пистолет в потайном месте. Он мысленно спросил себя, насколько скоро придет капитан.

На этот вопрос ответ пришел быстро.

– Отряд! Смирно! – крикнул Нелирикк, и все трое вытянулись и застыли.

В пустом дверном проеме появилась хрупкая женщина в полевом кожаном костюме. Белая рубашка была зашнурована серебряной тесьмой, рыжие волосы аккуратно заплетены в косу и трижды уложены вокруг головы, словно корона принцессы варваров. За ее спиной, не сразу заметный, шел мужчина, одетый, как и она, в полевой кожаный костюм. Рубашка на нем была черная, волосы – тоже черные.

Даав осторожно вздохнул.