Текст книги "Внутренняя война. Том 1"

Матт следил взглядом за Маттой до тех пор, пока она не закончила раскладывать еду и не посмотрела на него в ответ: ещё одна семейная традиция. Глава семьи поклонился жене почти так же официально, как Маттин, когда приветствовал Кламата.

Маттильда и Маттсон тут же накинулись на еду, как будто неделями голодали. Маттин приступил к еде с достоинством своего отца и тщательностью матери, но вскоре он отбросил все эти условности – выдержать до конца трапезы такой степенный вид он был не силах. Набросившись на рагу, овощи и хлеб, он мигом поглотил первую порцию и потянулся за второй за несколько мгновений до того, как Кламат закончил намазывать обратной стороной ложки масло на кусок хлеба.

Кламат медлил, потому что подавлял добродушный смех. Ему было так хорошо, что хотелось смеяться, но он сдерживался, чтобы не показаться грубым или ещё того хуже – чтобы его добродушие не приняли за презрение.

Никто не сказал ни слова, пока тарелка и миска Кламата не опустели и пока он не попросил добавки. Только тогда, словно о чём-то несущественном, Матт спросил его:

– Ты ехал к нам обычной дорогой? Проезжал через деревню?

Он назвал местность, в которой Кламат останавливался два дня назад.

Воин ругнулся про себя. Он был ещё не готов. Не поднимая головы от рагу, он ответил:

– Да, проезжал.

– Тогда ты, должно быть, слышал, что случилось.

– Случилось? – За этими новостями Кламат и приехал сюда. Он знал всё в общих чертах, но ему нужны были подробности.

– Овчар Лессен, – сказал Матт.

– И его жена, – резко добавила Матта.

Матт кивнул в знак согласия.

– И семеро его детей. Шесть из них – девочки. И его ферма. Даже его овцы.

Кламат отложил ложку, вытер рот и пристально глянул на своего старого друга. Тихо, но твёрдо, почти приказным тоном, он попросил:

– Расскажи мне.

– Матт, – напомнила жена, – Маттильда ещё маленькая.

Маттин выпрямился на стуле, взгляд его был направлен прямо на Кламата. Маттсон опёрся локтями о стол, запустив оба кулака себе в волосы. Было похоже, будто его сейчас стошнит.

Овчар нахмурился:

– Она всё равно узнает, если уже не узнала: слухи-то ходят. Хуже не будет, если она услышит новости от нас.

Матта нахмурилась, но спорить не стала.

Матт спокойно выдержал взгляд Кламата. Под внешней кажущейся мягкостью скрывался самый храбрый человек из всех знакомых Кламату людей. Именно ради него Кламат и пришёл сюда в этот раз.

– Это было семь, – Матт бросил взгляд на потолок, затем вновь посмотрел на Кламата, – нет, десять дней тому назад. Был уже почти вечер. Овец гнали домой. Пас их мальчик, но он не торопился. Он не запаздывал. Остальная семья – сам Лессен, Абига, его жена, их шесть дочерей – все были дома или рядом, занимались своими делами. Выжил только мальчишка.

Враги пришли из-за холма. Все верховые. Мальчишка насчитал восемнадцать-двадцать. Он никогда не видел такой одежды, как у них. Совсем как ночная рубаха с головы до пят, свободная, развевается, только лица открыты. Ткань белая в чёрную полоску, как тени. Короткие копья – он назвал их короткими копьями, но я думаю, это были дротики. И молча. Если кто-либо из них говорил – если – то, должно быть, шёпотом. Только звук копыт насторожил мальчишку, и он догадался спрятаться и понаблюдать за ними.

Продолжая говорить, Матт посадил Маттильду себе на колени и обнял. Девочка смотрела на Кламата, широко раскрыв глаза от испуга и непонимания.

– На полном скаку подъехав к дому, – продолжил свой рассказ её отец, – они окружили его. Лессен либо смел, либо глуп. А может, он просто не мог поверить, что находится в опасности. Он вышел им навстречу. Они его распотрошили. Абига и девочки убежали в дом. Конечно, они заперли дверь. Но эти люди бросили зажжённый факел на крышу. Потом ещё один, и ещё. Некоторые спешились. Мальчик слышал, как кричали Абига с девочками. Когда огонь и дым выгнали их на улицу, их схватили.

Маттильда внезапно извернулась в руках Матта, спрятав своё лицо на его плече. На некоторое время отец отвлёкся на неё. Погладив девочку по голове, он тихо сказал:

– Лессен никогда не был солдатом. Он был беспомощен. Я не такой. Я защищу вас лучше.

Когда Матту показалось, что ребёнок успокоился, он снова обернулся к Кламату.

– Эти люди вошли в дом. Они забрали столько еды и питья, сколько смогли, прежде чем обвалилась крыша. Они заставили Абигу смотреть, пока они разделывались с девочками, с каждой из них. Одну за другой они убили их всех. Последней они изнасиловали и убили Абигу. Затем засели за свой пир.

После того как дом сгорел дотла, а с едой было покончено, они подожгли сарай и хозяйственные строения. Потом сели на лошадей и объехали весь двор, убивая всех овец, где какую удавалось найти. Вскоре они уехали.

Мальчишка видел всё это. Он не мог ничего сделать. Самое лучшее было прятаться. Но случившееся так потрясло его, что он потом долго не мог вымолвить ни слова. Увидев огонь, из соседнего хозяйства прибежали люди, они нашли мальчишку. Но прошло несколько дней, прежде чем он смог рассказать, что видел.

Пока Матт говорил, Маттин глубоко дышал, чтобы успокоиться. Его горящие огнём глаза внимательно изучали Кламата. Маттсон, вцепившись себе в волосы, медленно наклонялся вперёд, пока его нос чуть не уткнулся в стол. Матта всё это время сидевшая неподвижно, словно была вытесана из камня, произнесла только одно слово, точно сплюнула:

– Налётчики.

Сила этого слова, казалось, была такова, что подействовала на всех членов семьи. Матт опустил взгляд. Маттильда обернулась на мать. Маттсон медленно поднял голову, моргая, словно спросонья.

Маттин осторожно плашмя опустил ладони на стол.

– Налётчики? – спросил он натянутым голосом. – Я не понимаю. Они же ничего не взяли. Они пришли с Грани Царства, разрушили один двор и уехали прочь. Не взяли совсем ничего? Зачем же они так поступили?

Он пристально смотрел на Кламата.

Кламат развёл руками. Он не был уверен в ответе.

– Чтобы спровоцировать нас? Чтобы разведать нашу оборону?

– Оборону? – фыркнула Матта. – Да нет у нас никакой обороны. Наш король забыл о нас. Генерал Кламат ничего не делает.

Мы беллегерцы. Неужто нами можно пожертвовать, раз уж мы живём на юге? Неужто мы слишком далеко от Отверстой Длани, чтобы заслуживать защиты?

– Будет, Матта, – не поднимая глаз, Матт попытался успокоить её. – Эти набеги начались только недавно. Мы ничего не слышали о них до этого лета. Кламат приехал сюда, чтобы выяснить степень опасности. У него ещё не было времени подготовить ответ.

– Вы пришлёте войско? – перебил отца Маттин. – Вы защитите нас?

Кламат расправил плечи.

– Нет. – Он боялся, что его ответ будет не самым приятным. Но он не уклонился от ответа. – Наша граница очень протяжённая вдоль Грани Царства. И мы не знаем, в каком месте с гор спустятся новые налётчики. Всей армии и то будет недостаточно для охраны каждого хозяйства.

– В таком случае, – настаивал юноша, – раздайте нам ружья. Вооружите каждый дом. Каждую деревню. Каждый город. Вы дадите нам возможность защищаться самим?

И снова Кламат сказал:

– Нет. – Впервые он соврал в этом доме. Он искренне надеялся, что это будет в последний раз. – У нас их недостаточно.

По правде говоря, у Беллегера ружей было даже больше, чем нужно. Их производство стало основной статьёй промышленности королевства по меньшей мере лет десять назад. Но ковка и сборка происходили тайно. И хранили готовые ружья в потайных подвалах королевской крепости. Ящики с пулями были спрятаны в домах и подвалах Отверстой Длани. Ружья и боеприпасы к ним были самой оберегаемой тайной короля Бифальта. И король не собирался делиться ею.

Сохранить эту тайну было одной из задач Кламата.

Предупреждая новый вопрос, он быстро добавил:

– Но я пошлю отряды разведчиков и егерей.

Король Бифальт одобрит это предложение.

– Они прочешут горы и выяснят, откуда приходят эти налётчики и куда они уходят. Тогда я буду знать, сколько человек потребуется, чтобы предотвратить новые набеги.

Матта презрительно фыркнула:

– А пока ваши люди разведывают да вынюхивают, нам прикажете умирать? Единственный выход для нас – оставить наши дома. Наши дома.

– Матта, – прикрикнул на неё Матт. – Довольно. Генерал он или нет, но Кламат не может сделать большего, чем обещает. Не он посылал этих налётчиков убивать нас. Он не может организовать им отпор в одно мгновение.

Его жена снова фыркнула, но не проронила больше ни слова. Громко поднявшись, она начала убирать со стола.

Матт подождал немного, а потом спокойно сказал:

– Маттсон, Маттильда, помогите матери.

Маттсон мгновенно вскочил и схватил со стола свои тарелку, миску и кружку. Кламат подозревал, что мальчик и без того уже услышал слишком много. Он, может, и не вернётся, пока не выполнит свои обязанности.

Маттильда повиновалась менее охотно, но и она не стала роптать. Пока девочка ходила между столом и кухней, она ни разу не взглянула на Кламата. Не взглянула даже просто в его направлении. Она почти ничего не говорила, и всё же Кламат чувствовал, что предал её. И её, и её мать. Он приехал сюда не только для того, чтобы разведать новости, но он пока молчал об этом.

Когда вся посуда и все столовые приборы были перенесены в раковину, а остатки пищи убраны со стола, Матта обняла Маттсона и Маттильду. Добрым голосом, сберегаемым ею только для членов семьи, женщина предложила:

– Маттсон, почему бы тебе не поиграть с Маттильдой во что-нибудь в вашей комнате? То, что вы слышали, не для детских ушей, а дальше будет только хуже. Я не откажу вам, если вы захотите услышать, что расскажет друг вашего отца. Но мой совет – уйти.

Маттильда тихо спросила:

– А папа в самом деле сможет уберечь нас, мам?

Стоя спиной к Матту и Кламату, Матта уверенно произнесла:

– Если кто и сможет сделать это, так только твой отец. Лучше него никого нет.

Кламат легко плакал, пока воевал – после каждого «пекла», да и по другим случаям, – это было реакцией на убийства, на ужасы магии. Но уже много лет он не пролил ни слезинки. А сейчас вновь готов был заплакать.

Кламат был согласен с Маттой: лучше Матта не было никого.

Маттильда, бросив на отца умоляющий взгляд, покинула общую комнату – ушла в спальню в задней части дома.

Маттсон всё не отходил от матери. Как и в лице Маттильды, в его лице читалась мольба. Но взгляд его был направлен не на отца, а на Маттина.

Матт легко пихнул старшего сына локтем, и Маттин повернулся на стуле. Через плечо он сказал брату:

– Маттсон, иди с Маттильдой, ты уже достаточно большой, чтобы успокоить её. Я потом расскажу тебе всё, что захочешь.

Кламат молчал. Он не доверял своему голосу.

Маттсон кивнул и отправился вслед за сестрой, и Кламату полегчало.

Когда мальчик ушёл, Матт потрепал Маттина по плечу.

– Молодчина, Маттин, – прошептал он. – Спасибо тебе.

Матта опять вытерла лицо кухонным полотенцем. Приглушённым голосом она произнесла:

– Они хорошие дети. Они заслуживают большего.

Кламат понимал, что она хочет сказать: большего, чем он может сделать для них. Большего, чем то, почему он пришёл сюда.

Когда его мать начала мыть посуду, Маттин снова повернулся к Кламату. Прижав руки к столу, он натянуто спросил:

– А теперь, сэр. Вы услышали наши новости. Может быть, расскажете, что происходит в королевстве.

Кламат откинулся на спинку стула, чтобы снять напряжение в ногах. Он старался выглядеть спокойным. Достаточно громко, чтобы его слова не заглушил шум воды, он произнёс:

– Ну и попировал я сегодня, Матта. Прими мою благодарность.

Женщина ничего не ответила, и Кламат опять вздохнул про себя. Затем он взглянул, но уже не на Маттина, а на Матта.

– Кое-что из того, что я расскажу, – начал он, – вы уже слыхали ранее. Ничего не изменилось. Но я начну издалека.

Двадцать лет назад принц Бифальт вернулся из Последнего Книгохранилища с амиканским генералом Форгайлом и приложил все усилия, чтобы заключить союз с королём Смегином. Прошло уже девятнадцать лет, с тех пор как брак принца Бифальта и принцессы Эстии скрепил мир между Беллегером и Амикой. – Кламату не требовалось собираться с мыслями. Он уже рассказывал это много раз. – Год или два спустя скончался старый король Аббатор, и Бифальт был коронован в Кулаке Беллегера. Король Амики Смегин одновременно отрёкся от престола, чтобы Эстия, теперь коронованная в Малорессе, соответствовала по рангу и могуществу своему мужу.

После свадьбы принц Бифальт в сопровождении генерала Форгайла вернулся в Последнее Книгохранилище. Там принц Бифальт потребовал восстановить магию в Беллегере и Амике. По возвращении домой принц со своим спутником привезли с собой заклинателя, магистра Фасиль, с помощью которой вернули теургам обоих королевств их врождённый магический дар. Ведь он исчез как в Беллегере, так и в Амике – одновременно. С её помощью и благодаря усилиям принца Бифальта и Беллегер, и Амика восстановились после войн.

Кламат поморщился.

– Тем не менее даже спустя столько лет между двумя королевствами не утихает вражда. Она редко разгорается до настоящих противостояний. Король Бифальт и королева Эстия никогда не скрывают своих разногласий, как и не скрывают того, что стараются их разрешить. Они делают всё, что могут, чтобы служить примером для подданных. Войны закончились. Разбойников и мародёров, что совершали пограничные набеги, поймали или разогнали. Но мир остаётся неустойчивым. Часты ссоры. Оскорбления приводят к беспорядкам. Беллегер и Амика воевали слишком долго, даже земля восстанавливается быстрее человеческих душ. Семьи не простили смертей своих близких. Пока жива их память, они не в силах простить.

Вы знаете всё это.

Матт печально вставил:

– Ты часто рассказывал нам об этом.

Кламат слегка раздражённо ответил:

– Это необходимо. Чтобы объяснить последние события.

Ни лицо, ни голос Матта не изменились.

– Несомненно.

Маттин сдерживался, пока Кламат говорил. Но теперь он спросил:

– А какие у них разногласия? У короля Бифальта и королевы Эстии?

Кламат повернулся к юноше:

– Я рассказывал об одном таком разногласии твоим родителям. Ты же знаешь, что в королевствах многое предстоит отстроить заново. Беллегер обеспечивает Амику шерстью, тканью и мясом, а Амика за это посылает нам лес и плотников. Кроме того, король Бифальт укрепляет побережье Беллегера. Он добился поддержки королевы Эстии. Она обещала поставить ему пушки, которые произвели в Амике благодаря знаниям, добытым королём. Со своей стороны, королева пожелала соединить дорогой Отверстую Длань с Малорессой и Последним Книгохранилищем. Король не хочет иметь дело с библиотекой и её магистрами. Тем не менее он уступил. Он предоставил королеве беллегерских каменщиков и других ремесленников, которые не могут или не желают служить солдатами. Среди них и Маттуил.

Что до других вопросов, – добавил Кламат после паузы, пытаясь подобрать слова, – то наши правители вполне единодушны. Они едины в своём желании укрепить мир. Кроме того, они усиленно увеличивают численность объединённого войска, численность и мастерство солдат.

Из кухни раздался резкий голос Матты:

– Войска, которым вы теперь командуете, генерал.

Обрадовавшись смене темы, Кламат кивнул:

– Но я не командир по природе. Мне нужны помощники. Амиканцы хорошие солдаты, но они не хотят служить с беллегерцами. А наши воины не доверяют амиканцам. – Матт бывший стрелок: он знает, насколько это опасно, когда солдаты неприязненно относятся друг к другу. – Я стараюсь объединить их, но успехов пока не добился.

Матт обдумывал сказанное Кламатом. Он осторожно предложил:

– В таком случае разделите их. Пусть соревнуются друг с другом. Состязания по стрельбе из лука. По стрельбе из ружья. Конные тренировки для парадов и для грядущих сражений. Тренировки на мечах. Поединки без оружия. Отряд амиканцев против отряда беллегерцев. Пусть у победителей остаётся тот капитан, который тренировал их. Капитан проигравшего отряда должен будет уступить свою должность капитану из другого войска.

А если соревнование один на один, то тот, кто тренировал проигравшего, пусть учится у тренера победителя.

«Мотивация, – подумал Кламат с ухмылкой, – товарищество. Уважение. Всего понемногу». Даже под начальством беллегерского капитана амиканские воины не захотят проигрывать. Они гордятся своими умениями. А если проиграют, их следующий капитан может оказаться хуже предыдущего. Только тот капитан, отряд которого побеждает, сможет удержаться на своём месте.

Кламат от всего сердца поблагодарил товарища:

– Спасибо, Матт, – похоже, не зря Кламат отправился в это путешествие. – Это действительно ценный совет. Я испробую твою тактику.

Но Маттин стоял на своём. Как только Кламат договорил, он спросил:

– А есть ещё разногласия?

Надеясь смягчить пристальный взгляд юноши, Кламат улыбнулся:

– Вот что ещё. У них нет детей. После девятнадцати лет, проведённых вместе, ни одного ребёнка. Конечно, это довольно неприятно.

Он знал короля. И знал, что королева думает о своём муже. Он догадывался, что отсутствие детей было выбором Бифальта, не её.

Элгарт, когда бывал в настроении раскрыть какой-нибудь секрет, говорил, что супруги так и не вступили в брачные отношения. Король отказывался разделить ложе со своей женой – самой прекрасной женщиной в обоих королевствах – а возможно, и самой умной.

Элгарт и Кламат делили с принцем невзгоды по пути в Последнее Книгохранилище. Они были друзьями. Элгарт знал, что может положиться на благоразумие Кламата. И тем не менее Кламат не всегда доверял раскрываемым Элгартом секретам.

Было видно, что тема бездетного брака короля Бифальта заинтересовала Матта. Но Кламата смущали мысли об этом. Не сумев придумать какого-нибудь легкомысленного ответа, Кламат продолжил рассказ.

– Ещё нам докучают жрецы, сказал он, словно пожимая плечами. – В Беллегер они пришли из Амики, но они не амиканцы. Они, скорее, прошли через земли Амики, явившись из какой-то неизвестной страны. Они проповедуют мир, но проповеди их смущают людей. Они говорят о боге над богами, об одном боге, о нескольких богах или о многих богах – и они говорят это людям, которые вообще ничего не слышали о подобном. Людям, которые не понимают, зачем богам нужны жрецы.

Эта новость удивила Матта. Пастух поднял брови и слушал теперь с бо́льшим вниманием. Но вопросов не задавал.

– Это причина ещё одного разногласия между королём Бифальтом и королевой Эстией, – сказал Кламат, по-прежнему обращаясь к Маттину. – Её величество не заинтересовали жрецы и их религия, но она не видит в них вреда. Его величество не доверяет пришельцам. Он встречал многих иноземцев, и лишь немногие из них были безопасны как для Беллегера, так и для Амики.

– Постой, старина, – перебил его Матт. – Я не понимаю. Что за «боги»? И заодно уж расскажи, что это за «жрецы». Ты не говорил о них, когда приходил к нам в прошлый раз.

Кламат и сам хорошенько не понимал, в чём и не преминул признаться:

– Они недавно в Беллегере. Я и сам толком не знаю. Всё это порядком озадачило меня.

Мне говорили, что боги – это что-то вроде живой магии. – Это было объяснение Элгарта. – Или олицетворение магии. Или, возможно, источник магии. Они, возможно, «живы» не в том смысле, как мы привыкли видеть жизнь. Но они могущественны вне пределов нашего понимания. Их влияние и желания охватывают весь мир.

Жрецы, в этом я ручаюсь, – продолжал Кламат уже более уверенно, – не боги. Это просто люди, посланники или переводчики богов. Они говорят от лица богов. Они путешествуют по разным странам, строят места поклонения, которые называют «храмами», и учат, – стремление к честности заставило Кламата выразиться по-другому, – они утверждают, что учат тому, как жить в гармонии со своим богом или богами, так чтобы повсюду воцарился мир.

Это всё, что я знаю. Меня и самого это смущает. По моему разумению, магия – природная сила, такая же естественная, как ветер или молния. – примеры были у него наготове, Кламату приходилось уже говорить об этом. – Ветер в одном месте дует с такой силой, что разрушает дома, а в другом это лёгкий бриз. Молния бьёт, где хочет, – или где может – не делая различий. Талант теургии похож на силы природы. Каждый талант похож на них. Кто-то один от природы одарён объезжать коней, а его сосед не может удержать даже уже объезженного коня. Один обожает свою жену, а другой боится.

Я не понимаю, зачем разговаривать о богах и зачем становиться жрецом.

Но, – Кламат вернулся к вопросу Маттина, – разногласие между королём Бифальтом и королевой Эстией особое. Некоторые из наших хотят, чтобы один из жрецов, их архижрец, получил место в тайном совете короля. Королева согласна с этим. Если этот архижрец, утверждает она, будет говорить от лица народа Беллегера или народа Амики, его голос будет услышан. Но король против.

Бифальт редко объяснял причины, по которым он соглашался или не соглашался с чем-либо. Впрочем, в частной беседе Кламат услышал от короля, что в тяжёлые времена люди становятся похожи на овец. Они разбредаются кто куда, превращаясь в лёгкую добычу. Или собираются вместе и несутся навстречу своей погибели. Тогда его величество сказал так: «Я не доверю моё стадо чужакам. Особенно таким чужакам, которые не несут ответственности за свои слова. Их бог или боги слишком уж похожи на магистров библиотеки».

Какое-то время Матт и Маттин сидели молча. Обеспокоенный взгляд Матта блуждал по комнате от камина к кухонному очагу, от склонённой над посудой спины Матты к дверям, ведущим во двор. Каждый раз, когда его взгляд скользил по забытому над камином ружью, вокруг его глаз резче проявлялись небольшие морщинки.

Пока Кламат рассказывал, Маттин опустил глаза, словно заинтересовавшись своими лежащими на столе руками. Да так внимательно смотрел на них, будто хотел увидеть, как они побледнеют под тёмным слоем загара. Плечи его приподнялись – он с силой прижал ладони к доске стола.

Кламат воспользовался образовавшейся паузой, чтобы завершить свой рассказ.

– Кроме того, присутствие жрецов – это ещё один источник разногласий между нашим королём и королевой Амики. – Кламат понял, что настала пора сказать самое сложное. Голос его стал твёрже. – Своим появлением они напомнили нам, что Беллегер и Амика – всего лишь два маленьких королевства посреди огромного мира. Мы маленький народ, мы делим наш огромный континент с большим количеством наций, разговаривающих на своих языках. И сам этот континент – лишь один из нескольких. Мир вокруг нас теперь представляется огромным, как небо, а сами мы словно сжались, потому что поняли, насколько мы малы.

Король Бифальт и королева Эстия спорят о том, что мы, которые так малы, должны делать в мире, который так велик. Её величество полагает, что мы должны стать союзниками Последнему Книгохранилищу. Только там мы найдём то знание, которого нам не хватает. Его величество настаивает, что нашим единственным союзником является наш народ, а целью – наше собственное выживание.

Матта фыркнула через плечо:

– Выживание.

Матт, словно эхом, переспросил:

– Выживание?

Хмурясь всё больше, он посмотрел на своего гостя.

Кламат приготовился.

– Кто угрожает нам? – продолжил свою мысль пастух. – Кто угрожает амиканцам? Мы рассказали тебе всё, что знаем о налётчиках. Конечно же мы в опасности. Но один налёт или дюжина налётов, пусть даже налёты на несколько деревень – всё это не угроза для королевства. Налёты не могут угрожать обоим королевствам.

Могучий пастух наклонился вперёд:

– Расскажи нам, старина. Мне кажется, я начинаю понимать, почему королева Эстия желает построить эту дорогу к Последнему Книгохранилищу. И я уже могу представить, зачем нам нужно это объединённое войско, когда вражда между Беллегером и Амикой ещё не утихла. Войско может превратить этих вояк в товарищей. Но для чего?…

Как и Маттин, он положил ладони на стол.

– Расскажи нам. Для чего король Бифальт намерен укреплять и без того непроходимое побережье? Помоги нам понять хотя бы это. Помоги нам понять прежде, чем Матта окончательно потеряет терпение, а я начну сомневаться в нашей долгой дружбе.

Кламат не заставил его ждать:

– Потому, – ответил он голосом, звучащим как падающие камни, – потому что наш король ожидает войну, по сравнению с которой те «пекла», когда мы встречались с амиканцами, станут похожи на уличную потасовку. Зачем ещё магистры Последнего Книгохранилища не оставляли его в покое до тех пор, пока он не согласился заключить союз с нашим старым врагом? С королем Смегином, чьим главным желанием было наше уничтожение!

Матта быстро отвернулась от тарелок и, раскрыв рот, уставилась на Кламата. Маттин дёрнул головой. В очаге потрескивал уголь, выбрасывая фонтанчики искр. Матт сидел неподвижно, словно каменное изваяние, и ждал, не выказывая никаких эмоций.

Кламату хотелось спрятаться или хотя бы отвернуться, но он подавил это желание. Он сам принял решение. Он и Матт были друзьями долгое время.

– Король Бифальт, – заявил он, – ожидает войну, потому что её боятся магистры. У них есть враг, а потому они хотят, чтобы Беллегер и Амика защитили их. Но они не боятся, что враг может прийти с дальнего юга, с той стороны Грани Царства, или с дальнего севера, с земель за Амикой. Если бы враг мог прийти оттуда, то мы не понадобились бы магистрам. А с востока они защищены горами.

Пока Матт, Матта и Маттин разглядывали его так, будто он был ядовитой змеёй, Кламат объяснил:

– Эти магистры выбрали нас, чтобы мы стали их форпостом, их заслоном, они уверены, что враг придёт с запада. Но с запада нет иного подхода, кроме как высадиться с кораблей на побережье Беллегера.

Да, мы считаем это побережье непроходимым. Высокие утёсы. Отвесные. И даже самые удобные из редких бухт загромождены рифами и скалами, торчащими из воды словно зубья пилы. Кроме того, если где и появляется проход между утёсами, то и там одного только бурного течения достаточно, чтобы опрокинуть любое судно из тех, на которых наши люди пытались выходить в море. В самом деле, Матт! Эти волны даже доски разрывают на части, так что на берег выбрасывает только щепки.

Но король Бифальт полагает, что враг, достаточно могучий, чтобы угрожать высоким стенам Последнего Книгохранилища, и обладающий достаточными для этого познаниями, сможет устроить гавань на нашем берегу. Поэтому-то он и укрепляет…

– Но ведь налётчики! – запротестовал ошеломлённый Маттин. – Они же прибыли из-за Грани Царства. Ты говоришь, они испытывают нашу оборону. Они должны знать проходы в горах. Войско сможет найти путь сюда. Почему король думает, что враг не пройдёт через нас, – он хлопнул по столу, – здесь?

Кламат и бровью не повёл. Это же был спор, не битва. От него не становится страшно или больно, от него не проливается кровь.

– Король Бифальт не сбрасывает со счетов эту угрозу. Но он задаётся вопросом, что бы он стал делать на месте заклинателя невообразимой силы, обладающего войском непостижимых размеров и большой тягой к побоищам. Вполне могут быть проходы через Грань Царства. Но если враг пойдёт этой дорогой, то движение его будет ограничено. Войско не сможет хлынуть всей массой. Враг решит, что этот путь сделает его уязвимым. Если мы узнаем о проходе, мы сможем подготовиться.

На самом деле король ожидает прямого нападения. Он ожидает чего-нибудь вроде того же безразличного высокомерия, которое привело его в Последнее Книгохранилище.

Вот поэтому-то он и укрепляет побережье. И поэтому-то воины Беллегера и Амики и должны стать единой силой, готовой броситься в новое «пекло», которое будет хуже самого жуткого кошмара. Без этой силы, без ружей и пушек, без каждого завербованного воина, прошедшего хорошую подготовку, мы имеем все шансы проиграть.

Лицо Кламата пылало от повисшего молчания, но он не отвернулся и не опустил взгляда. В глазах Маттина читались ужас и мольба. Матт сидел, сцепив руки и оценивающе рассматривая своего старого друга. Никто, кроме Матты, не двигался.

Матта ушла с кухни и встала за спиной своего сына. Обе руки она положила ему на плечи и стала массажировать их. Женщина даже не взглянула на Кламата, но её пренебрежение было понятно уже по тому, что она избегала его взгляда.

– Зачем ты рассказываешь всё это нам? – неожиданно простонал Маттин. – Было бы лучше, если бы мы не знали. Мы бы тогда смогли жить, как живём сейчас, до тех пор пока нас не убили бы. Мы бы не проводили последние наши дни в страхе.

– Маттин, – с лёгким упрёком произнесла его мать. – Ты же сам знаешь зачем. Он ведь раскрыл свои планы. Ему нужны люди. Он пришёл сюда, чтобы набрать их.

Юноша вывернулся из рук матери, обернувшись к ней лицом.

– Он думает, я поеду с ним? Чтобы стать солдатом? Положить свою жизнь в войне, которая не имеет к нам никакого отношения?

– Глупый мальчишка! – Матта слегка шлёпнула своего сына по голове. Но презрение её, её подавляемый гнев, казалось, освещали всю комнату. – Генерал Кламат прибыл сюда не за тобой. Нет, он не заберёт тебя. Он целит выше, это-то и страшно.

Он пришёл сюда, чтобы забрать твоего отца.

Кламат только кивнул. Как ещё он мог ответить? Она была права.

«Генерал» – это амиканский титул. Кламат оставил во главе армии своего первого капитана, следующего после себя по званию. Тот был замечательным бойцом и способным учителем, но сердце его не лежало к командирской должности. Он не был прирождённым командиром. Ему хотелось одиночного состязания, когда один бьётся против одного, а ставкой весь мир. Он уйдёт со своего поста сразу же, как только позволит король Бифальт.

Кламату был нужен Матт.

К удивлению, Матта, наконец, взглянула на своего гостя. Голос её дрожал.

– Вы вздумали командовать нами, генерал?

Откинувшись к спинке стула, Кламат позволил себе открыто вздохнуть.

– Конечно нет, Матта. Кто же подчинится мне? Я здесь только для того, чтобы рассказать всё это. Завтра я отправлюсь рассказывать свою историю кому-нибудь ещё. Через две-три недели я возвращусь в Отверстую Длань и вернусь к обязанностям, возложенным на меня королём.

Я сделаю только то, что сумею. Но всё-таки сделаю всё возможное.

Эти его спокойные слова заставили замолчать всю семью. Матта наклонилась, поцеловала сына в голову – мягкое извинение за шлепок – и продолжила массировать его плечи.

Она не подняла взгляда. Маттин отвернулся от матери и вновь принялся разглядывать свои руки, словно его ужасало то, насколько они слабы или малы. Матт, похоже, пристально рассматривал воздух над столом. Одну руку, дотянувшись до плеча Маттина, он положил на руку жены. Выражение его глаз было странно пустым. Оно не говорило ровным счётом ни о чём.

Каким бы ни был его ответ, Кламат примет его. Могло быть и хуже. Его избавили от негодования Матты. Матт не отверг его просьбы, не отверг его дружбы. Надо дать им время, и они вернут уверенность Маттину. Может быть, они даже смогут объяснить причину визита Кламата Маттсону и Маттильде, не напугав тех.