Текст книги "Полуночный прилив"
Автор книги: Стивен Эриксон
Жанр: Боевое фэнтези, Фэнтези
Возрастные ограничения: +16
сообщить о неприемлемом содержимом
Текущая страница: 16 (всего у книги 59 страниц) [доступный отрывок для чтения: 19 страниц]
– Должно быть, у вашей бабушки была веская причина вернуться домой, – растерянно произнес он.
– Да. Она сказала нам, кто ее убил.
Наверное, этим детям было бы лучше не знать, кто убил их бабушку. Жизнь еще покроет шрамами их души. Однако старуха рассудила по-иному. Что стало причиной такого решения? Предостережение внукам? Надежда на отмщение?
– Как это случилось?
– Бабушка шла домой. На Закопушке ей попался какой-то важный господин со своими слугами. Все при оружии. Господин был очень зол. Он кричал слугам, что у него постоянно пропадают люди.
– Какие еще люди?
– Ну, те, кого он посылал за кем-то следить, – все тем же бесстрастным тоном пояснила девочка. – Мы со вчерашнего дня ничего не ели. Бабушка попросила важного господина дать немного денег. Он совсем рассвирепел и велел слугам прикончить ее. Ну, те и выполнили его приказ.
– А кто это был?
– Ты увидишь его лицо на каждом новеньком докарии, – ответила девочка.
«Вот оно что!»
Багг опустился на колени и приложил руку к холодному морщинистому лбу старухи.
– Урусана из клана Совы, твоей силой была любовь, и прежде всего – любовь к твоим внукам. Ты ушла, но недалеко.
Багг поднял голову и поочередно взглянул в глаза всем шестерым.
– Я слышу движение каменных глыб. Они рушатся, освобождая давным-давно закрытый портал. Там холодная глина, но она не обволокла вашу бабушку. – Он шумно вздохнул. – Я приготовлю ее тело для погребения по обряду нереков.
– Мы хотим получить от тебя благословение, – вдруг заявила старшая девочка.
– От меня? – удивился Багг. – Но я ведь не нерек и не жрец.
– Мы хотим, чтобы ты нас благословил.
Багг замер в раздумье.
– Ладно, будь по-вашему. Но скажите, как вы собираетесь жить дальше?
И тут, словно бы в ответ на его вопрос, в коридоре послышались тяжелые шаги. Дверь распахнулась, и вошел рослый молодой парень. Баггу показалось, что он занял собой почти все пространство комнатенки. В юноше явно перемешались кровь нереков и тартеналей. Маленькие глаза скользнули по трупу Урусаны. Лицо гостя сразу помрачнело.
«Движение каменных глыб… Похоже, целые горы сдвинулись с места. Что же здесь такое начинается?»
– Кто это? – спросил Багг.
– Наш родственник. – Девочка с восхищением и мольбой глядела на парня. – Его зовут Унн, и он работает в гавани. Унн, а это Багг. Он обряжает мертвых.
– Кто убил ее? – едва слышно прошептал полукровка.
«Ты совсем обезумел от крови, финадд Герун Эберикт, – подумал Багг. – И от своей безнаказанности. Но вскоре кое-кто крупно попортит тебе жизнь».
Селюша, владелица Вонючего дома, была высокой, ладно сложенной женщиной, однако самой примечательной чертой ее облика являлась прическа. Свои черные волосы Селюша заплетала в двадцать семь коротких косичек, каждую из которых накручивала на причудливо изогнутую костяную булавку. Неудивительно, что ее косички торчали во все стороны. Определить возраст Селюши представлялось весьма затруднительным: ей могло с равным успехом быть как тридцать пять лет, так и все пятьдесят. Это объяснялось ее удивительной способностью скрывать изъяны лица и тела, причем не только покойников, но и свои собственные. Веки Селюша подводила лиловой краской, которую добывали из кольчатых червей, обитавших в песке южных островов. А в помаду, делавшую ее губы полными и ярко-алыми, она добавляла яд какой-то змейки.
Селюша встретила Техола и Шаруку на пороге своего скромного жилища. Невзирая на закрепившееся за ним неблагозвучное название, в доме пахло цветами и ароматными маслами. Хозяйка предстала перед гостями в облегающем шелковом платье, и потому Техол, вопреки всем приличиям, так и вперился глазами в ее соски, выпиравшие из-под одежды. Только потом он заметил, что Селюша чем-то встревожена.
– Я не ждала вас так рано… Ты же знаешь, Техол, я терпеть не могу неожиданностей. Сразу волноваться начинаю… Это и есть твоя неупокоенная?
– А что, не похожа? – огрызнулась Шарука.
– Просто я еще не видела столь скверного бальзамирования, – ответила Селюша, подходя ближе.
– Меня не бальзамировали.
– Да? Ужас какой! Как же ты умерла?
– И часто покойнички отвечают тебе на этот вопрос? – усмехнулась Шарука.
Селюша не нашлась что сказать и лишь оторопело моргала.
– Ладно, – произнесла она наконец. – Заходите, раз уже пришли. Ну надо же, в такую рань заявились!
– Дорогая, твое драгоценное сердечко не успеет отсчитать и двухсот ударов, как наступит полночь, – возразил Техол.
– И все равно ты заставил меня волноваться, а я этого не люблю. Давайте быстро в дом. Я должна запереть дверь. Темные улицы всегда меня пугают… Вот сюда проходите. А теперь, красавица, дай-ка мне хорошенько посмотреть на тебя. На этот раз мой помощник был слишком немногословен и ничего толком не объяснил.
Селюша подалась вперед и почти коснулась носом губ Шаруки. Техол поежился, но ни одна из женщин этого не заметила.
– Ты утонула.
– Верно, – подтвердила воровка.
– В канале Квилласа. Точнее, на Утопляках. И было это в последний день летнего месяца. Только вот какого? Месяца Странствующего Рыцаря? Свидетеля?
– Я утонула в последний день месяца Предателя.
– Должно быть, тогда в мясном заведении, что повыше Утопляк, работы было невпроворот. Запах требухи так и остался с тобой. Скажи, а люди шарахаются в сторону, когда видят тебя?
– Бывает.
– Я бы тоже отпрянула, повстречай тебя на улице.
– А твоими косичками часто восхищаются? – вдруг спросила Шарука.
– Никто и никогда, – вздохнула Селюша.
– Приятно, конечно, болтать о разных пустяках, но у нас ведь не целая ночь впереди, – нетерпеливо напомнил им Техол.
– Вот именно что целая ночь, – возразила Селюша.
– Да? Тогда прошу прощения. Могу добавить, что Шарука стала жертвой проклятия. Иначе она попросту утонула бы. А так… сама видишь.
– Мы часто становимся жертвами чьих-то проклятий, – вздохнула хозяйка дома, направляясь к длинному столу, стоявшему у черной стены комнаты.
– Техол говорил мне, что я буду пахнуть розами, – сказала Шарука, идя за нею.
– Розами? Нет, дорогая. Думаю, от тебя будут исходить ароматы корицы и пачулей. Но сперва нужно избавиться от всей этой слизи и мха, что скопились в твоих ноздрях. А затем настанет черед утулу.
– Какого еще утулу? – хором спросили Техол и Шарука.
– Это что-то вроде устрицы, но без раковины. Живет в горах Голубой Розы, в воде горячих источников. – Селюша смерила Шаруку удивленным взглядом. – Женский секрет. Странно, что ты не в курсе.
– Каждый из нас о чем-то не знает, – многозначительно ответила неупокоенная воровка.
– Ротик у утулу – маленькая щелочка. Через нее он и кормится. А вся кожа покрыта ресничками, которые обладают удивительнейшим свойством передавать ощущения. Эти реснички разрастаются, пуская корни в разных частях тела.
– Постой, – перебил ее ошеломленный Техол. – Ты хочешь сказать…
– Большинство мужчин не ощущают разницы, но наслаждение усиливается многократно. Во всяком случае, мне так говорили. Лично я в себя эту тварь не запускала. Назад ее уже выцарапать невозможно. И потом, утулу нужно постоянно кормить.
– И как часто? – с нескрываемой тревогой уточнила гостья.
– Каждый день.
– Но у Шаруки внутри все давно уже мертво: все ее жилы и нервы… Как она узнает, что утулу проголодался?
– Ошибаешься, Техол. Жилы и нервы Шаруки просто спят. Скоро реснички утулу распространятся по всему ее телу, и кожа приобретет здоровый цвет. Шарука научится узнавать, когда нужно кормить утулу.
– Ну, насчет тела – ладно, я согласна. А если червяк и до мозгов доберется?
– Этого допустить никак нельзя, иначе ты обречена сидеть в лохани с горячей водой и пускать слюни. Твои мозги мы пропитаем ядом. Вернее, не совсем ядом. Это пот другого червячка, который тоже обитает в горячих источниках. Утулу терпеть не может его пота и ни за что не сунется в твои мозги… Не перестаю удивляться мудрости природы. Так все предусмотреть!
Домой Багг вернулся уже перед самым рассветом. Благословение отняло у него гораздо больше сил, чем приготовление тела старухи к погребению. Сейчас ему хотелось только одного – поскорее завалиться спать.
Войдя в жилище, он остановился и замер от удивления. На полу, привалившись спиной к стене, сидела Шанда.
– Послушай, Багг, где ошивается твой лежебока-хозяин? – спросила она, едва увидев слугу.
– Работает, хотя это тебя и удивит. Сразу предупреждаю: у меня нет сил на долгие беседы. поскольку я всю ночь не спал и…
– А мне-то что за печаль, спал ты или нет. Интересно, что это у Техола за работа такая – по ночам, когда все приличные люди отдыхают?
– Шанда, я тебе…
– Ты мне не ответил!
Багг подошел к котелку, висящему над давно уже остывшим очагом, и зачерпнул кружкой остатки «шерстяного напитка».
– Есть двенадцать потоков.
– Каких еще потоков?
– Денежных, Шанда. Они – фундамент, на котором держится любое дело. И чем меньше они видны, тем лучше. Еще лучше, если совсем не видны.
– Никто не занимается денежными делами посреди ночи, – недоверчиво возразила женщина.
– Если обычному потоку угрожают ил и песок, то денежные тоже подстерегают свои опасности. И нужно их упредить или хотя бы не оказаться застигнутым врасплох. Если уж на то пошло, ты вот тоже явилась сюда посреди ночи и без телохранителя.
– Ты про Ублалу, что ли, толкуешь? Так этот чурбан валяется сейчас в постели с Риссарой. Или с Хиджаной. Мы спим с ним по графику. Сегодня не моя очередь.
Слуга допил остатки странного напитка и поставил кружку на приступок.
– Так это правда? – спросила Шанда. – Про двенадцать потоков?
– Правда.
– Тогда почему он ничего нам не рассказывает?
– Потому что ваши денежки должны оставаться в стороне. Иначе найдутся умники и разгадают всю головоломку. И тебе не советую этим заморачиваться. В точности следуй предписаниям Техола, и постепенно все прояснится.
– Ненавижу умников! – прошипела гостья.
– Понимаю тебя. Поступки моего хозяина кого хочешь с толку собьют. Ничего, привыкнешь.
– А как поживает «Строительное заведение Багга»?
– Разворачиваемся потихоньку.
– А на что оно вообще нужно? Деньги заколачивать?
– Нет. Нам надо получить подряд на работу во Дворце Вечности.
– Зачем? – осведомилась вконец ошарашенная Шанда.
Багг только улыбнулся в ответ.
Селюша проделывала с Шарукой то же самое, что и с большинством покойников. Единственное отличие – те лежали смирно и не задавали ей вопросов. Нос, уши, рот неупокоенной следовало освободить от трехлетнего зловония. В ее очищенную кожу Селюша втирала благовонные масла и снадобья, предотвращающие гниение. Наступило время применить особый насос.
Рассудив, что достаточно уже насмотрелся на искусство Селюши, Техол выбрался наружу.
Восточный край неба заметно посветлел. На улицах уже появлялись те, чей рабочий день начинался рано. Грохотали первые повозки. Где-то очумело закукарекал петух и вдруг резко умолк. Следом за ним весело затявкала собака.
Справа послышались чьи-то шаги.
– Ты все еще здесь?
– А, это ты, Паддерант, – отозвался Техол, узнав помощника Селюши. – И как тебе это серое утро?
С лица старика не сходило кислое выражение. Учтивый вопрос молодого человека и вовсе смял его лицо в гримасу.
– Мне что серое, что золотое – одинаково. Совсем спать перестал. Вот так-то, хитрая ты змеюка. Селюша до сих пор еще возится с этой девкой? Пустое дело. Я сразу понял. Зряшная затея. Как и все твои затеи, Техол Беддикт. А ведь я знал твою мать. Что бы она сказала, увидев тебя здесь?
– Ты знал только ее труп, старый дурень. А до этого мы вообще о тебе не слышали.
– Думаешь, покойница не рассказала мне о себе? Думаешь, я не умею замечать все, что нужно? Душа придает облик телу. Запомни. Твоя мать говорила со мной.
– Душа придает облик телу? – переспросил Техол, вглядываясь в морщинистое старческое лицо. – Ну ты и загнул.
– Тебя удивляет резкость моих суждений? Возможно, в чем-то я и хватил через край. Но теперь сам видишь, во что превращается достойный человек, когда у него отнимают сон.
В доме напротив шумно открылось окошко. Оттуда вылетела глиняная миска и вдребезги разбилась у самых ног Техола и Паддеранта. Следом донесся разгневанный женский крик.
– Ну вот! – воскликнул старик, зажимая голову руками, словно ждал новых бросков. – Теперь по твоей милости соседи сделаются нашими злейшими врагами. Тебе-то что, ты ведь тут не живешь.
– Успокойся, Паддерант. Я всего лишь тихо и вежливо поинтересовался, как тебе это утро. А что услышал в ответ? Нечто такое, чего мне и повторять не хочется. И уж тем более я не нуждался в твоих назиданиях. Это тебя, дружище, понесло неведомо куда. Так что нечего валить с больной головы на здоровую.
– А я терпеть не могу пустой вежливости. Если не о чем спрашивать, так лучше помолчи… Слушай, а чего это мы здесь стоим? Неподалеку есть недурное местечко. Открыто и днем и ночью. Там подают большие лепешки и напиток из ржаволиста. Такое пойло забористое – мертвого поднимет.
Они побрели по спящей улице.
– А ты сам ни разу не пытался? – спросил Техол.
– В смысле?
– Я спрашиваю, ты не пробовал поднимать мертвых пойлом из ржаволиста?
– Нет, но это наверняка должно сработать.
– Что-то я не слышал о таких оживлениях.
– Я не шучу, парень. Сделаешь несколько глотков – и сразу сердце начинает колотиться вдвое быстрее, а желудок готов вывалить наружу все, что в нем есть.
– Мне прямо не терпится отведать сей нектар.
– К этому пойлу тоже надо привыкнуть. У него есть еще одно полезное свойство. Превосходно убивает тараканов. Достаточно побрызгать в щели, и пропадают напрочь. Запомни, пригодится.
– Вообще-то, люди предпочитают курить ржаволист, а не заваривать его.
– Дикари, одно слово… Ну вот и пришли. Ты угощаешь?
– С чего бы это вдруг?
– Ладно, тогда запишу на счет Селюши. Все равно тебе придется платить ей за услуги.
– Договорились.
Шарука Элаль стояла перед большим серебряным зеркалом. По давней воровской привычке она сперва прикинула, сколько может стоить это серебро, и лишь потом принялась изучать свой новый облик.
«А что, очень даже неплохо».
Ее кожа приобрела здоровый оттенок, а на щеках даже появился румянец. Впервые за все это время ей подрезали и вымыли волосы. Красиво уложенные, они распространяли легкий аромат масла пачулей. Селюша тщательно вычистила неупокоенной женщине белки глаз, а от зрачков ее теперь исходил живой блеск.
Полусгнившую одежду, в которой Шарука сюда явилась, сменили тонкое нижнее белье из черного шелка, такая же шелковая кофта и короткая куртка из телячьей кожи. Ниже красовался новый оружейный пояс. Наряд дополняли облегающие кожаные штаны, высокие сапоги и плотные перчатки.
– Выгляжу как шлюха, – сказала Шарука.
– Но достаточно дорогая шлюха, – улыбнулась Селюша.
– Из таких, что оберут до нитки, а потом еще и прикончат.
– Вокруг достаточно мужчин, которые сами с готовностью тебе все отдадут.
– И даже жизнь?
– Представь себе. Но сдается мне, прежде ты не была шлюхой. Правда, теперь у тебя могут появиться новые склонности. Забыла спросить, как там твой утулу?
– Голоден. А его нельзя покормить… чем-нибудь другим?
Глаза Селюши вспыхнули.
– Не бойся пробовать, это не даст тебе скучать.
Неупокоенная воровка хотела было заметить, что ей и так скучать не придется, но удержалась.
Она все еще не могла привыкнуть к ожившим легким. Ноздри втягивали воздух, а тот, что выходил наружу, пах корицей и миррой. Выкачав изнутри гнилую речную воду, Селюша заменила ее благовониями. Шарука не особо жаловала аромат корицы, но уж все лучше, чем зловонная речная тина.
– Ну что ж, принимаю твою работу, – сказала она.
– Я польщена! – с легкой издевкой ответила Селюша. – Кстати, уже почти утро, а я здорово проголодалась. Неподалеку есть премилое местечко. Думаю, мой помощник и Техол уже там. Давай и мы отправимся завтракать.
– Я что, теперь смогу еще есть и пить?
– Нет. Но там точно найдется кому состроить глазки и перед кем повертеть хвостом.
Шарука молча глядела на воскресившую ее женщину. Селюша довольно улыбалась. Затем ее взгляд упал на диван.
– А где моя шаль?
Куру Кан оставил Бриса в сэдансе, сходив за помощниками. Те перенесли королевского защитника в верхние покои мага и стали усиленно потчевать его разнообразной едой и питьем. Однако силы возвращались медленно. Когда двери отворились и вошел Нифадас, Беддикт по-прежнему лежал на спине, а голова его покоилась на подушке.
Блестящие глазки первого евнуха внимательно оглядели Бриса.
– Финадд, вы готовы к встрече с королем? Он уже идет сюда.
Беддикт попытался сесть. Голова вновь закружилась.
– Увы, сейчас я не в состоянии исполнять свои обязанности королевского защитника.
– Речь не об этом, финадд. Король лишь желает удостовериться, что вы поправляетесь после вашего… путешествия. Эзгарой Дисканаром движет искренняя забота. Ему не нужны церемонии. Оставайтесь лежать. Никогда еще не видел вас таким бледным.
– Кто-то хорошо попил его крови, – пояснил Куру Кан. – Но Брис так и не пожелал мне сказать, кто это был.
Нифадас надул губы:
– Не могу представить, чтобы бог решился на подобную жестокость.
– Маэля там не было, – сказал ему Брис. – Тисте эдур нашли кого-то другого и заставили его служить себе.
– И кто же это?
– Насколько могу судить, какой-то забытый бог. Мне совершенно неведомы ни его природа, ни его сила. Но бог определенно очень древний. Древнее океана. Те, кто прежде ему поклонялся, не были людьми.
– Я всегда проявлял непростительную беспечность по отношению к самым ценным из моих подданных! Хвала Скитальцу, что он до сих пор не заставил меня дорого заплатить за это! – послышалось с порога.
Куру Кан и Нифадас низко поклонились вошедшему королю. Эзгара Дисканар, который разменял уже шестой десяток, выглядел на удивление моложавым. Среднего роста, довольно худощавый, он постоянно распространял вокруг себя пульсирующие волны силы, казавшейся неисчерпаемой. Всех, кто видел короля впервые, поражала резкая асимметрия правой и левой части его лица. Однако то был не врожденный изъян, а отметина детства, когда наследника престола сбросила лошадь. Правая скула и надбровная дуга были более плоскими и находились несколько выше, отчего правый глаз короля казался более крупным и круглым, чем левый. Вдобавок правый глаз видел хуже, а иной раз, когда монарх раздражался или сильно уставал, вращался сам по себе. Придворные лекари еще тогда, много лет назад, могли бы все исправить, однако даже в нежном возрасте будущий король проявлял изрядное своеволие и упрямство. Собственный облик ничуть его не волновал. К тому же он терпеть не мог лечиться.
Столь же равнодушно Эзгара Дисканар относился и к нарядам. Он одевался, как горожанин среднего достатка, а отнюдь не правитель громадного государства.
Брис с трудом отвесил легкий поклон:
– Ваше величество, примите мои извинения…
– Не стоит утруждаться, финадд! – прервал его король, резко взмахнув рукой. – На самом деле это я должен извиняться перед тобой. Дал тебе повеление, никак не связанное с твоими прямыми обязанностями. По сути, злоупотребил твоей верностью, мой юный защитник. А ты в результате пострадал.
– Я непременно поправлюсь, ваше величество, – заверил его Брис.
Эзгара улыбнулся и оглядел собравшихся:
– При странных обстоятельствах мы собрались здесь, друзья мои. Остается лишь радоваться, что моя дражайшая женушка сейчас валяется бездыханная и придавленная первым консортом, изможденным не менее ее самой. Так что даже самые доверенные из доносчиков Джаналлы не осмелятся явиться в покои королевы и сообщить о нашей встрече. А когда они туда прорвутся, надеюсь, будет уже слишком поздно.
– Ваше величество, я вынужден просить у вас позволения удалиться, – встрепенулся Нифадас. – Время отъезда из столицы неумолимо приближается, а мои приготовления еще далеко не окончены.
Кривая улыбка короля стала еще шире.
– Первый евнух, твое усердие в подобных делах вошло в легенду. Я отпускаю тебя и надеюсь, что твои шпионы сумеют вызнать точно, когда шпионы ее величества отправятся к Джаналле. И не только вызнать, но и своевременно поставить в известность тебя, чтобы ты успел сообщить мне. Не знаю, правда, что я буду делать с этими сообщениями. Но одно могу сказать точно: вся эта чехарда доносов и контрдоносов напрямую связана с тем, что происходит здесь и сейчас.
Нифадас поклонился:
– Ваше величество, вы прекрасно знаете: это танец, где все движутся без отдыха. – И с этими словами он удалился.
Едва дверь за ним закрылась, король повернулся к магу:
– Сэда, первый советник продолжает настаивать на том, чтобы исключить финадда Геруна Эберикта из состава нашего посольства. И его доводы представляются мне убедительными.
– Ваше величество, он опасается за жизнь принца.
Король кивнул.
– Неужели финадд Эберикт стал настолько несдержанным, что способен убить наследника престола?
– Не хочется даже думать об этом, ваше величество, – всплеснул руками маг.
– Ты полагаешь, что мой сын сознаёт, сколь велик риск, и потому станет действовать достойно и осторожно?
– Принцу Квилласу были даны пространные советы относительно того, какие опасности могут ему угрожать, – осторожно ответил Куру Кан. – Его высочество окружил себя наиболее надежными телохранителями под командованием Мороха Невата.
– Морох считает, что охрана жизни принца вполне ему по плечу, – добавил Брис.
Король вопросительно поглядел на своего защитника.
– Ваше величество, Морох – опытный воин, – продолжил тот. – Он непременно продумает все до мелочей. Принц и шагу не ступит без того, чтобы его путь не был тщательно проверен наперед. Добавьте к этому также чародеев, весьма искусных по части ограждающих заклинаний.
– Здесь я могу полностью подтвердить слова финадда, – промолвил Куру Кан. – Королева забрала для этой цели самых способных из моих учеников.
– Итак, мы уповаем на «равновесие угроз» и на мудрость игроков, – усмехнулся Эзгара Дисканар. – Если какая-то сторона решится на упреждающие действия, весь замысел сразу станет понятен.
– Именно так, ваше величество.
– Скажи, финадд, а Морох Неват может убедить моего сына держаться более осмотрительно и не пытаться своевольничать?
– Полагаю, что да, ваше величество.
– Весь вопрос в том, надолго ли хватит принца, – вздохнул король.
Вопрос этот остался без ответа.
Монарх некоторое время помолчал, а затем вновь обратился к Брису:
– С нетерпением жду, когда ты вернешься к своим обязанностям. Желаю поскорее поправиться.
Эзгара Дисканар пошел обратно и уже на самом пороге, не поворачиваясь, сказал:
– Думаю, Геруну Эберикту придется сократить свою свиту.
Дверь закрылась. Маг и королевский защитник остались одни.
– Игра, ставки… везде и повсюду, – вздохнул финадд.
– И от этих ставок зависит наша жизнь. – Куру Кан мотнул головой; увеличительные стекла на мгновение вспыхнули, отражая свет свечей и ламп. – Брис, может, расскажешь мне поподробнее о своем путешествии?
– Да особо нечего рассказывать, сэда. Я попытался исправить то, что было нарушено. Теперь тисте эдур уже не подчинят себе забытых богов.
– Достойный поступок.
– Хочется надеяться.
– А знаешь, как обычно говорят гадалки на рынке? «Добрые слова возвещают о конце света». – (Брис поморщился.) – Хотя что возьмешь с этих старых ведьм? – Маг примирительно пожал плечами. – Оправдывают собственную грубость.
– А я, сэда, слышал другую поговорку: «Под выцветшей одеждой скрывается правда».
– Ты явно слышал ее от каких-то других старух. А если нет, то все эти гадалки – самые отъявленные лгуньи, каких только знает смертный мир!
Брис улыбнулся шутке собеседника и вдруг почувствовал во рту вкус пепла. Неприятное ощущение тут же прошло, но тревога осталась.
Правообладателям!
Данное произведение размещено по согласованию с ООО "ЛитРес" (20% исходного текста). Если размещение книги нарушает чьи-либо права, то сообщите об этом.Читателям!
Оплатили, но не знаете что делать дальше?