Текст книги "Стрелок"

Когда Лес наконец забрался в машину, Гомер устремился к ней, старательно обежав ее спереди и тем самым не подставив себя под пальбу Чарли, который высунулся из заднего окна, старательно демонстрируя еще один пример стрельбы во все сразу и непопадания ни во что, если не считать оставленных пулей усов на лице киноафиши на оборудованном кондиционером кинотеатре напротив. Вероятно, в спешке он принял Кларка Гейбла за легавого.

Отшвырнув разряженную винтовку, Гомер плюхнулся за руль – и тотчас же его башка словно словила нокаут от Джека Демпси[19]19
  Уильям Харрисон «Джек» Демпси (1895–1983) – американский профессиональный боксер, киноактер, чемпион мира в супертяжелом весе.


[Закрыть]. Увидел на мгновение, как они с братьями кидают яблоки в Билли Доуса с его братьями в войне, разразившейся у них в 1912 году, после чего забылся сном.

* * *

Никакого достоинства! Абсолютно никакого! Он бежал, словно комический любовник, с горящими портками, а за ним гналась с веревками толпа, посылая вдогонку облака грязи и камней. Все легавые мира стреляли в него!

Обернувшись, Лес вскинул одной рукой «Томпсон» и нажал на спусковой крючок, отправляя в пространство толпу посланцев полдюйма в поперечнике. Сделал он это в первую очередь для поднятия собственного духа, а не для того, чтобы заставить полицейских отступить, хотя его пальба действительно усмирила наименее агрессивных стрелков.

– Ну же, черт побери! – крикнул Гомер, который стоял, словно памятник, и раздавал винтовочные пули, останавливаясь лишь затем, чтобы перезарядиться, а в это время маленькая кучка грабителей добралась до «Гудзона» с работающим на холостых двигателем и – тут также никакого достоинства – залезла внутрь.

* * *

Каким-то образом Лесу удалось добраться до безопасной зоны перед бампером, но тут он почувствовал на своем плече сильную руку деревенского парня Гомера, который толкнул его к задней двери, все еще распахнутой.

– Кукареку, не спи! – крикнул он, буквально запихивая Леса лицом прямо в кучу-малу глубиной уже в два человека.

Чарли пытался извернуться так, чтобы высунуть в окно автомат, а бедняга Джек, до смерти перепуганный, пытался от него отдалиться. Приземлившись, Лес получил удар в нос, нанесенный дернувшимся коленом Джека, завопил: «Ой!» и сполз на пол, словно ребенок, а Джек переполз через него, подумать только, с мешком в руках. Затем – рев «Томпсона» Чарли, который наконец вступил в игру, окатив Мичиган-стрит свинцовым градом.

* * *

Лес кое-как поднялся, но не смог добраться до окна, чтобы высунуть дуло своего «брандспойта», а стрелять внутри он не хотел, поскольку отдача заставит «Томми» гулять по всему салону машины.

Распахнулась левая передняя дверь, Гомер бросил внутрь свою винтовку, скользнул на сиденье, поставил ногу на педаль, взялся одной рукой за рулевое колесо, а другой за рукоятку ручного тормоза, – и вдруг вздрогнул и вытянулся во весь рост, получив удар в голову. Лес буквально почувствовал вибрацию пули, которая вонзилась в густые напомаженные волосы Гомера, выплескивая брызги крови на обтянутый тканью потолок «Гудзона».

* * *

Выбежав из своего кабинета, Первис залез на письменный стол и начал орать:

– Так, ублюдки открыли пальбу в Саут-Бенде, устроили там настоящий ад, никто не знает, сколько убитых. У нас есть предварительная ориентировка на Диллинджера и Красавчика, и можно не сомневаться, что остальные умники также были там. Мистер Коули разговаривает по телефону с Вашингтоном, мы пытаемся получить самолет. Мистер Коули останется здесь и будет держать связь с Вашингтоном, с директором и различными задействованными ведомствами, а таких много. Клегг, вы со своими людьми останетесь здесь и окажете мистеру Коули всестороннюю помощь. Если я услышу… так, выразимся следующим образом: любой приказ мистера Коули нужно считать моим приказом. Если нам придется действовать быстро, а я буду недоступен, он может напрямую связаться с нашими оперативниками, и если такое случится, вы также присоединяйтесь. Вопросы есть?

– У нас есть время собраться?

– Нет. Подштанники можно будет выстирать в раковине, а бритвы, крем для бритья и зубной порошок мы раздобудем. Сэм снимет для нас комнаты в городе. Это будет готово к тому времени, как мы приземлимся, но спать, если не считать отдых на борту самолета, ляжем только завтра вечером. Я хочу попасть на место, пока все следы еще теплые. Посмотрим, поможет ли ваш научный гений обнаружить какие-либо существенные зацепки.

– Мел, что насчет снабжения?

– Я захвачу миссис Донован, но не прямо сейчас; она приедет завтра на поезде, чтобы печатать отчеты и держать нас в курсе всего того, что придет от директора и не поступит напрямую Сэму или мне. Что-нибудь еще?

Вопросов больше не было. Все ребята были молодыми, жили вместе в апартаментах по пять человек, а женатые уже предупредили своих жен о возможности такого рода действий. Но Мел позаботился и об этом.

– Звоните своим женам или кому там еще и говорите им… говорите им, что вам предстоит отъехать и вы свяжетесь с ними позже. Холлис, выдавай «Томпсоны» и много «сорок пятых» и «тридцать восьмых».

– Что насчет «Браунингов»? – спросил Холлис.

Большие винтовки калибра.30 обладали такой высокой убойной силой, что использовали их крайне редко.

– Нет, не сейчас. Если мы решим, что они нам нужны, то пошлем за ними. Шериф, вы в команде, которая отправляется в Саут-Бенд; нам нужно, чтобы вы внимательно изучили все особенности стрельбы. Большой стрельбы. Вы нам расскажете, что произошло и как. Господи Иисусе, там еще все дымится! Так, народ, вы еще здесь? Пошли!

* * *

– Господи! – воскликнул Джонни.

В одно мгновение он выдернул тело Гомера из-за руля и сам занял его место, и опять же, хотя это и было лишено достоинства, результат был налицо. Джонни действовал быстро, и все, что он делал, было умным и правильным, и свободным от паники, которую Лес чувствовал в напрягшихся в отчаянии мышцах сидящих по обе стороны от него Чарли и Джека. Лес выдавил улыбку. Джонни! Лучший из лучших! Как всегда!

Не выжимая сцепление, Диллинджер включил передачу, вырулил на улицу, нашел путь через полосу препятствий подстреленных машин, протянувшуюся на целый квартал, пустил «Гудзон» в несколько резких поворотов, сопровождаемых визгом покрышек, поставил его на два колеса, заворачивая за угол, а Чарли тем временем опустошил барабан своего «Томпсона» в небо. Мешочек у Джека в руках, как выяснилось, был наполнен обойными гвоздями, которыми он щедро усеял дорогу позади. Лес оставался без дела; ему хотелось верить, что Джонни оторвется от служителей закона.

Вскоре тот нашел полосу прямого пустынного асфальта, ведущую из города, и втопил педаль газа в пол. Подобно дикому зверю, здоровенный «Гудзон» взревел своим однорядным восьмицилиндровым двигателем, извергая сизый выхлопной дым и пожирая расстояние.

Окружающий мир превратился в размытую картинку. Джонни держал восемьдесят миль в час, изящно обгоняя медленно едущие попутные машины, загоняя встречные в кювет своей бравадой, и «Гудзон» несся к пустынному горизонту Индианы. Вскоре вокруг остались только бескрайние поля кукурузы и пшеницы, а дороги стали такими прямыми, словно беглецы попали в сказку.

– Нас ждут большие деньги, – донесся откуда-то голос, и, черт побери, Гомер, с залитой кровью левой половиной лица, поднялся с сиденья и довольно ухмыльнулся.

Глава 13

Гринкасл, штат Индиана

1 июля 1934 года

– Двадцать восемь «кусков»! – крикнул Лес, обрушиваясь на Гомера. – Мы прошли сражение под Верденом ради каких-то жалких двадцати восьми «кусков»! Я получил пулю ради двадцати восьми «кусков»!

Тот ничего ему не ответил. Взгляд у него был остекленевший, он то и дело проваливался в небытие и выныривал обратно, и у него раскалывалась от боли голова.

– Он не в порядке, – вмешался Джонни. – Хоть пуля и не вошла внутрь, но если получить такой удар, в голове все смешается. Он придет в себя не раньше чем через пару недель.

Микки Конфорти вытерла у Гомера с лица кровь и перевязала рану полотенцем. Второе полотенце она намочила в холодной воде и положила ему на лоб. Он лежал на продавленном диване в дальней комнате таверны «Зеленая кошка», где банда укрылась после встречи с еще одним сообщником в другом «Гудзоне». Первый «Гудзон» был брошен, после чего банда добралась сюда проселочными дорогами. Оставалось только разделить добычу и отправиться домой – у кого что под этим подразумевалось.

– Так давайте покончим с этим, черт возьми! – воскликнул Лес. – Мне нужно собрать деньги на зимние месяцы. У меня дети, которых нужно кормить. У меня жена, которой нужно новое пальто.

– Когда она полиняет, ты сможешь обменять это на новую змеиную кожу с погремушкой на хвосте, – бросил лежащий на диване Гомер.

– Смотрите, никакой он не раненый! Просто прячется там, чтобы не нужно было оправдываться: «Ребята, я облажался, денег за марки столько, что лучше не говорить об этом, поэтому разделите-ка лучше мою долю и простите меня за мою ошибку».

– Успокойся, Лес, – сказал Джонни. – Гомер заслужил свою долю. И двадцать восемь «кусков» – неплохой дневной заработок.

– Меньше чем по шесть на брата, Джонни. Жалкие крохи! Когда нам устраивал дела Джимми Мюррей, он никогда не приводил нас туда, где мы брали бы меньше пятидесяти. И нам не приходилось прокладывать себе дорогу стрельбой. Легавые были уже готовы позвать на подмогу артиллерию.

– Так, братцы, – сказал Чарли Флойд, – я получил свою долю и рву когти. Пришла пора рассеяться. Не буду говорить, что рад был поработать с вами, потому что это не так, но сейчас пришло время найти себе дыру, желательно дыру какой-нибудь шлюхи…

– Чарли! – остановил его Диллинджер. – Здесь же присутствует дама!

– Всё в порядке, Джонни, – успокоила его Микки. – Мне приходилось слышать и кое-что похуже.

– Так или иначе, кто-нибудь хочет сказать мне теплое словечко или обнять на прощание? Нет? Так я и думал. В таком случае я ухожу.

Вердикт Леса:

– Этот тупой болван нарвется на блокпост, и его или убьют, или схватят, а если его схватят, он заложит нас за одну секунду.

– Ничего с Чарли не случится, – заверил его Джонни. – Лес, тебе определенно нужно успокоиться.

– Легко тебе так говорить, Джонни! Ты не получил кусок свинца в брюхо, тебе на спину не запрыгивал какой-то деревенщина, возомнивший себя киногероем! У меня такое ощущение, будто мне в грудь хорошенько врезал сам Демпси. А ты только вошел и вышел.

– Кто-то же должен сохранять холодную голову, – заметил Джонни.

– Я не терял головы. Мне нужно было отгонять легавых, этим я и занимался. Если б я не разрядил два диска в твоем родном штате, нас ждало бы прощание с жизнью в тюрьме штата в Кромсвилле. И на этот раз нас уже не вытащил бы никакой деревянный пистолет. Такую штуку можно провернуть только один раз.

– Лес, когда ты так заведешься, тебя уже не унять. Чейз, ты не можешь отвезти его к Хелен, чтобы та его образумила?

– Мы тронемся, когда стемнеет, – сказал Чейз; это он пригнал новый «Гудзон», чтобы забрать банду из старого «Гудзона».

Чейз, высокий, угловатый мужчина, несомненно, привлекательный, несомненно, образчик гангстерской харизмы и образа жизни, неизменно одевался изящно, и по какой-то причине он был просто очарован Лесом, вместе с которым они несколько лет назад творили таинственные делишки в Рино. Кто разбирается в химии человеческих взаимоотношений, кто сможет когда-либо ее понять? Джон Пол Чейз был одним из многих грабителей второй лиги, вращающихся вокруг Леса. Он всегда был готов откликнуться на призыв Леса, и если кто хотел работать вместе с Лесом, Джон Пол был той ценой, которую требовалось за это заплатить, хотя цена была не такая уж высокая, поскольку этот парень знал свое дело.

И Чейз был одним из немногих, кто мог образумить Леса, остановить его, успокоить и сделать снова хотя бы наполовину вразумительным. В этом заключалась его главная ценность.

– Но, Лес, – утешал он сейчас своего друга, – Джонни прав. Незачем заводиться из-за этого. Ты вышел чистым, никого не убили, никто не истекает кровью, никого не сцапали, ты сорвал довольно неплохие бабки, времена нынче тяжелые, и Хелен потрет тебе спинку, когда ты вернешься домой.

– Ты ей звонил? Я боюсь, что после всех этих сообщений по радио она беспокоится.

– Звонил. У нее все отлично. Готовит спагетти на ужин.

– Ну хорошо, – сказал Лес.

– В твоем большом «корыте» есть место для Гомера? – спросил Джонни.

– Кукареку, нет, – решительно заявил Лес. – Я не смогу везти его и его подругу-монашку в Сент-Пол. У меня Джон Пол, Джек, двое моих детей и Хелен.

– Спасибо за комплимент, Лес, – заметила с дивана Микки, где лежал Гомер, положив голову ей на колени.

– Это не очень красиво, Лес, ты сам должен все понимать, – с укоризной произнес Джонни.

– Она понимает, что это шутка. Я – весельчак, люблю сострить.

– Ладно, Гомер, – сказал Джонни, – будь готов через пару часов трогаться в путь. Похоже, мне придется везти тебя в Сент-Пол.

– Ты просто принц, Джонни, – сказала Микки. – Всегда можно рассчитывать на него, он отличный парень. Никогда никого не подводит. В отличие от других, не таких благородных.

– У меня в машине нет места для этого придурка, – пробурчал Лес. – И я не шофер.

Все потихоньку отходили от перестрелки, каждый по-своему. Гомер – стеная от боли; Джонни – куря одну сигару за другой и потягивая виски, сидя на крыльце в одной рубашке и глядя на заход солнца за зеленые поля Индианы; Джек – стараясь вести себя как можно незаметнее и в глубине души сознавая, что он здесь лишний, мысленно клянясь себе больше никогда в жизни не заниматься подобными делами; а Лес – медленно распаляя ярость и ненависть на весь мир за то, что ему в который уже раз было отказано в достоинстве, которое он, по собственному мнению, заслужил.

К ночи Лес погрузился в тупое оцепенение и больше уже совсем не чувствовал радости. Он был подобен пресмыкающемуся, живому и горячему в жаркую погоду, бесчувственному и подавленному в холод. Инициативу должен был взять на себя Джон Пол.

– Так, ладно, сейчас я отвезу его обратно к Хелен, а затем в Чикаго.

– Не забудь захватить его долю. Он снова взбесится, если решит, что мы отняли у него его деньги.

– Они у меня. – Лес похлопал себя по карману пиджака, где лежали свернутые в большую пачку его шесть тысяч.

«Томпсон» был разобран, приклад отъединен от ствольной коробки, барабаны пустые, все завернуто в брезент и убрано в большой чемодан. Лес оставил при себе свой «сорок пятый», а автоматический пистолет засунул между сиденьями, на случай, если дело дойдет до стрельбы, хотя он понимал, что если в машине будут его дети, он не сможет сцепиться с полицейскими.

По дороге обратно, когда за окном проплывала погруженная в темноту тучная Индиана, Лес сказал Джону Полу:

– Когда мы вернемся – первым делом станем искать новую работу или новые возможности. Распространи известие, что мы ищем действия, любого действия. Последний раз я доверился Гомеру. У него мозгов меньше, чем у белки.

– А теперь, когда ему по черепу долбанула пуля, – добавил Джон Пол, – белка эта будет тупой.

Глава 14

Саут-Бенд, штат Индиана

3 июля 1934 года

За трое суток работы по двадцать часов они почти закончили. Все свидетели дали показания, все пулевые отверстия были отмечены и занесены в список, все поверхности изучены на предмет наличия отпечатков пальцев (никаких), все стреляные гильзы собраны, каждый квадратный дюйм весьма обширного места преступления исследован, и исследован подробно, после чего исследован заново. Это была наука, направленная на борьбу с преступностью, в лучшем своем виде. Фотографии всех подозреваемых разосланы по телеграфу по всей стране, все шерифы и начальники полиции маленьких городов предупреждены: «Эти преступники вооружены до зубов и опасны. Не приближаться. Связаться с Министерством юстиции, Отдел расследований, Вашингтон».

И вот последнее собрание, в просторном танцевальном зале гостиницы «Эксельсиор» в Саут-Бенде, на котором присутствовали пятнадцать измученных агентов. Все заключения долго обсуждались и корректировались; стенограмму вела, а затем распечатывала миссис Донован.

Наконец Первис обратился к Чарльзу:

– Шериф, вы изучили произошедшее с точки зрения стрельбы. По большей части я видел вас на четвереньках, пристально рассматривающим стреляные гильзы, так что, не сомневаюсь, у вас есть что нам сказать.

– Ну, мистер Первис, вряд ли я увидел что-либо такое, что уже не было известно вам и этим толковым ребятам. Но кое-какие наблюдения у меня действительно есть.

– Пожалуйста, продолжайте.

– Вот что у меня получилось – не в части идентификации преступников, а относительно их личных качеств. Возможно, это как-то поможет, когда мы подойдем близко и будем думать, как их задержать. Вот что я вижу: две холодных головы, один тупой буйвол, одно ничтожество и один психопат.

Холодные головы – это Джонни и Гомер. Именно благодаря им это ограбление удалось, и, как это ни странно, именно благодаря им жертв так мало. Первым делом посмотрим на Джонни. Не сделал ни одного выстрела – по крайней мере, я не нашел на полу в банке ни одной «сорок пятой» гильзы, на которой, если посмотреть в лупу, нет маленьких царапин от выбрасывателя «Томпсона» Красавчика Флойда. Значит, Джонни не стреляет и даже шутит с теми, кого грабит, вот насколько он спокоен; но в то же время он понимает, что его спокойствие помогает им расслабиться, поэтому они не паникуют и не бросаются к двери, где их изрешетил бы Красавчик. Тут мы должны сказать Джонни спасибо. Тем временем снаружи Гомер и его винтовка триста пятьдесят первого калибра сдерживают полицейских. Он уложил одного наповал – полицейского Вагнера, упокой, Господи, его душу, – но затем стреляет аккуратно, отгоняя назад одного полицейского за другим, и я вынужден считать, что, будучи таким метким стрелком, он мог бы убивать их одного за другим. Однако Гомер знает, что Америка, в общем-то, любит тех, кто грабит банки, и это доставляет ему радость, отчасти именно этого он добивается – быть не только вооруженным грабителем, но и общенациональной знаменитостью; и он понимает, что если убьет десятерых полицейских из маленького городка, это уже будет совершенно другая игра. Он уже станет не героем, а бешеной собакой, которую нужно пристрелить без церемоний. Для работы ему необходим широкий спектр общественного признания, и он мастерски сохраняет его, ведя огонь. Кроме того, таким образом Гомер позволяет своим подельникам добраться до машины. Вероятно, его уже больше нет в живых, поскольку несколько свидетелей утверждают, что видели, как он получил пулю в голову, а это такая рана, после которой поправляются не слишком часто. В любом случае он – герой этой банды, нужно отдать ему должное.

Теперь тупой буйвол. Это Красавчик Флойд. Он – самый настоящий кретин; именно он превратил все в перестрелку. Когда никто его не послушал, Красавчик принимает идиотское решение и выпускает в потолок очередь из тринадцати пуль, да еще поводя стволом из стороны в сторону. Это было глупо, очень глупо. Красавчик мог бы привлечь к себе внимание одним-единственным выстрелом. А снаружи – что такое один громкий хлопок? Сбой в карбюраторе, ведро с краской, упавшее со стремянки, подножка одной «Модели А» задела подножку другой, хлопнула дверь, пекарь отвесил оплеуху своей жене – все что угодно. Народ будет строить догадки, но и только. Хорошему стрелку даже не нужно переводить «Томпсон» на полуавтоматический огонь, его палец подобен перышку и легким прикосновением выпускает одну пулю. Вот наш Эд Холлис может стрелять одиночными в автоматическом режиме хоть весь день напролет; я сам видел, как он это делает. Но не Красавчик. И как только его автомат делает «ра-та-та», начинается цирк. И с того самого момента Красавчик только и делает, что палит, ругается и занимает пространство. Он никого не зацепил и оставил всего несколько отверстий в окнах, из чего следует, что он по большей части палил в небо. Ах да, ему все-таки удалось попасть в голову Кларку Гейблу на киноафише напротив.

Остаются двое. Наименее интересен тот, что стоял на шухере. У него не было длинного ствола, потому что он должен был долго стоять на улице, стараясь оставаться невидимым; стреляных гильз нет, а это означает, что он так и не перезарядил свой револьвер. Полагаю, он был наводчиком, но кроме того, чтобы кивнуть в нужную сторону, больше ничем не отличился. Опять же, я не смог найти, куда он попал, но если вы не поленитесь выковырять из стен все пули, возможно, найдете среди них несколько «тридцать восьмых», это и будет его вклад. Имена, которые я слышал: Джон Пол Чейз, Джек Перкинс, Толстяк Негри – все они дружки Малыша. Вероятно, он – один из них; возможно, поклонник Джонни или даже, храни нас Бог, еще один хлебопашец из Оклахомы. Не знаю.

И, наконец, Нельсон. У этого придурка вместо мозгов петарда. Он наркоман, которому не нужна наркота. Не знаю, что им движет, но у него нет никаких проблем с тем, чтобы полить из своего «Томми» улицу, полную мамаш с детьми, и если он ни во что не попал, то не из-за недостатка старания. Наверное, Господь в тот день решил присмотреть за Саут-Бендом. Я насчитал общим числом семьдесят семь стреляных гильз сорок пятого калибра с отметкой выбрасывателя его «Томпсона» на них, из чего следует, что он расстрелял один полный барабан, перезарядил, после чего расстрелял половину второго барабана. Затем встал над этим парнем-героем, Джо Павловски, и выпустил очередь в него, хотя, благодаря божьей милости и возбуждению Нельсона, ему удалось послать все пули мимо и лишь зацепить Павловски в руку.

– Шериф, он самый опасный?

– Да, сэр. Вне всякого сомнения. На мой взгляд, в него нужно стрелять без предупреждения. Хитрый, мерзкий, сумасшедший мерзавец. Если кто его увидит, нужно выдать ему по полной, вот мой совет, и если мне представится такая возможность, так я и поступлю без раздумий. Он слишком опасен, чтобы брать его живьем.

– А остальные?

– Чарли погибнет из-за своей собственной глупости. Он ни о чем не думает. Мистер Икс – тряпка, он без сопротивления позволит надеть на себя наручники. Он понимает, что стрельба из «Томпсона» не для него. Насчет Джонни и Гомера ничего нельзя сказать определенно. Оба умные и обладают выдержкой. Я не вижу в них кандидатов на то, чтобы их пристрелили на месте, но удар по ним нужно наносить с максимальным привлечением людских ресурсов, чтобы у них даже мысли не возникло о возможном бегстве. Загнанные в угол, они сдадутся без боя. Джонни уже дважды удавалось бежать, и он уверен в том, что выберется из любой кутузки. Вероятно, то же самое можно сказать и про Гомера, так что для них утро вечера мудренее, а утром они снова провернут ту штуку с деревянным пистолетом и окажутся на свободе. К тому же у них нет ненависти ко всему окружающему. Они занимаются этим ради денег и славы, а не для того, чтобы сжечь дотла этот мир. Они действительно стараются не причинить никому вреда, в то время как Малышу нравится делать людям больно, и он смеется, вспоминая все слезы, пролитые по его вине.

– Миссис Донован, вы записали все это?

– Записала.

– Замечательно, шериф. Еще один вопрос, поскольку вы так хорошо в этом разбираетесь: сколько банков вы уже ограбили?

Раздался всеобщий смех, и даже Чарльз вознаградил Первиса редкой улыбкой, что еще больше укрепило ореол его легенды, но затем он сказал:

– Ни одного такого, о котором я расскажу вам, янки.

Что вызвало новый смех.

Когда все наконец успокоились, Первис обратился к собравшимся:

– Пожалуйста, запомните хорошенько: если вы окажетесь в ситуации, когда возможно задержание, Нельсон получает пулю в лицо; с остальными действовать по обстоятельствам. Справедливо? Отлично, что-нибудь еще?

Несколько мелких вопросов насчет суточных, еще один общий смех – так, похоже, это начинает превращаться в водевиль? – и Первис изящно разделался с ними, после чего сказал:

– Так, ребята, хорошая работа, вы все отлично потрудились. У вас есть час на то, чтобы собраться, а мистер Коули уже приготовил наш самолет на аэродроме. Завтра можете выспаться, но служба начнется в час дня, и я хочу увидеть всех вас в отделении. Шериф, у вас найдется секундочка?

– Конечно, – ответил Чарльз.

Когда в комнате никого не осталось, Первис сказал:

– Как я уже говорил, по-моему, вы отлично потрудились. У вас совершенно другой взгляд на все это. Но вы должны понять – и хорошенько это обдумать: нельзя просто лезть напролом. Вот какую ошибку мы допустили в «Маленькой Богемии».

– Просто пытаюсь применить здравый смысл, – сказал Чарльз.

– Здравый смысл стрелка, заработанный тяжелым трудом… Ладно, теперь перейдем к личным делам. Я не хотел ничего говорить в присутствии своих ребят, но ваша жена звонила в чикагское отделение; ей нужно с вами поговорить. Мне сказали, что она была чем-то встревожена. Если вам понадобится освободиться на выходные, просто дайте мне знать, и это можно будет легко устроить.

У Чарльза внутри все оборвалось. Неужели Бобби Ли снова заблудился в лесу и на этот раз его не смогли найти? Или, возможно, его сбила машина… Больной ребенок постоянной ношей давил Чарльзу на плечи.

– Да, сэр.

– Я схожу пообедать. Зайдите ко мне в номер и позвоните с того телефона. Об оплате не беспокойтесь. Мы еще увидимся.

Чарльз поблагодарил своего начальника, отметив его предусмотрительное предложение, взял ключ и поднялся наверх.

Он оказался в лучшем номере «Эксельсиора» – неудивительно, как и подобает знаменитости, каковой стал Первис. Горничная уже побывала здесь, все было безупречно чистым и безликим. Но, вероятно, таким все и оставалось, поскольку аккуратность Первиса уже стала легендой.

Сняв трубку, Чарльз связался с оператором гостиницы и, после того как было установлено соединение, услышал, как звонит телефон у него дома, оператор спрашивает, ответят ли на звонок, и наконец в трубке раздался голос женщины, на которой Чарльз был женат, матери его сыновей.

– Алло, – сказала она. Голос ее был наполнен треском длинных проводов и многочисленных коммутаторов.

– Это я. Мне сказали, ты звонила. Что-нибудь случилось? Бобби Ли…

– С ним всё в порядке.

– Ты должна постоянно следить за этим глупым ребенком. Он утонет в пруду или его съедят медведи.

– Чарльз, с ним всё в порядке, он ведет себя тихо. Сидит у себя в комнате и рисует самолеты. Время от времени спрашивает: «Где папа?» Только и всего.

– Ты же понимаешь, что я тебе не верю. Он даже не знает, кто я такой.

– Бобби Ли очень тебя любит, Чарльз, только ты ему этого не позволяешь. Но довольно об этом. Пришло письмо от Эрла. Его произвели в капралы. Ему нравится служба, он говорит, что еще не был в бою, но мысленно уже готов к этому.

– У Эрла все будет хорошо. У него есть стойкость характера, хоть он и не большой поклонник своего старого злого отца. Деньги ты получила? Мне сказали, потребуется какое-то время на то, чтобы оформить все бумаги.

– У нас все замечательно, Чарльз. Лучше, чем у многих. Ты обеспечиваешь свою семью, в то время как многие этого не могут.

– Так в чем же дело?

– Вчера приходил судья.

– Что?

Это было что-то неслыханное. Судья редко покидал здание суда. Значит, случилось что-то ряда вон выходящее.

– Да. Он сказал, что у него весточка от каких-то людей из Хот-Спрингс. Сказал – я записала дословно, – что в субботу в четыре часа дня ты должен отправиться на Всемирную ярмарку и сесть на скамейке напротив павильона под названием «Деревня карликов». Там целый город для коротышек.

– Подумать только! – пробормотал Чарльз. Однако его жена не уловила сарказма.

– Ты приходишь туда, садишься, берешь рожок мороженого. К тебе подойдет человек и переговорит с тобой. Ты догадываешься, в чем дело?

– Понятия не имею, – сказал Чарльз.

Однако он понимал, что к чему. Если это связано с Хот-Спрингс, значит, с ним свяжется человек от итальянцев, потому что у них повсюду есть связи и влияние.

– Ладно, что-нибудь еще?

– Нет.

– Хорошо, – сказал Чарльз и положил трубку.