Текст книги "В России надо жить долго"

Взлет и падение Михаила Сергеевича

Переводу Горбачева из Ставрополя в Москву в свое время способствовал Юрий Владимирович Андропов, громким краснодарско-сочинским делом убирая его главного конкурента секретаря Краснодарского обкома партии Медунова. Немало конкурентов было и у самого Юрия Владимировича, которых также требовалось убрать с пути громким компроматом. Таким компроматом для Гришина секретаря Московского горкома партии послужило дело Соколова, директора «Елисеевского» магазина и разоблаченная разветвленная сеть воровитых московских торгашей. Романов, авторитетный молодой первый секретарь Ленинградского обкома партии, был скомпроментирован распущенным слухом об эрмитажной посуде, якобы использовавшейся на свадьбе его дочери. Слух этот так и не подтвердился, но репутация Романова была подмочена.

Сложнее дело обстояло с Петром Мироновичем Машеровым, первым секретарем компартии Белоруссии, скромным человеком, пользующимся безупречной репетуцией. За пятнадцать лет его правления Белоруссия расцвела и была на первом месте по многим показателям. Но Машеров неожиданно 4 октября 1980 года погиб в автомобильной катастрофе. На момент гибели ему было 62 года. Виновным признали водителя грузовика, который, обгоняя неожиданно затормозивший впереди идущий грузовик, выехал на встречную полосу и лоб в лоб столкнулся с машеровской «Чайкой». Погибли все трое, ехавшие в «Чайке»: Машеров, водитель и охранник. В Белоруссии многие не поверили в случайность этой автомобильной катострофы, ходили упорные слухи о преднамеренном убийстве Петра Мироновича.

Как бы то ни было, после смерти Брежнева в ноябре 1982 года Андропов стал единственным реальным претендентом на пост генерального секретаря ЦК КПСС. Правда, править ему пришлось всего год и три месяца. Большую часть этого времени он провел на больничной койке, страдая запущенной болезнью почек. После его смерти в феврале 1984 года кремлевские старцы выдвинули на пост генерального секретаря полную развалину Константина Устиновича Черненко, который при Брежневе служил зав. общим отделом и акуратно вел протоколы заседаний бюро Центрального комитета партии. Черненко рулил еще меньше, всего 13 месяцев, также находясь в больничной койке.

Очевидно, до престарелых товарищей в ЦК дошло, что чтобы приостановить череду беспрерывных кремлевских похорон, надо выдвинуть на пост генерального товарища помоложе. И тут как нельзя лучше сгодился молодой, крепкий 54-летний Михаил Сергеевич Горбачев. С воцарением на пост генсека в марте 1985 года Михаила Сергеевича Горбачева времена застоя и стабильности остались позади, началось время резких и непредсказуемых перемен. Уже через два месяца после прихода Горбачева им была объявлена антиалкогольная компания, на 45 % выросла цена на алкогольную продукцию, сокращено производство вин и водки, началась вырубка виноградников. Запрещались товарищеские застолья по обмыванию защит и празднованию юбилеев. Застолья, конечно, продолжались, но разливать спиртное приходилось не из бутылок, а из чайников. Хотя за спиртным выстраивались громадные очереди, пить все-таки стали меньше, а вместе с тем сократилась смертность и преступность. Однако затрещал по швам бюджет страны, борьба за трезвость обошлась в 62 млрд рублей. Эта брешь в бюджете еще больше увеличилась в связи с падением цены на нефть.

В декабре 1985 года Горбачев совершает еще один опрометчивый поступок, который слишком дорого обойдется ему в будущем. Он по ходатайству секретаря ЦК, бывшего первого секретаря Томского обкома партии Е.К. Лигачева приглашает на работу в ЦК в качестве завотделом строительства первого секретаря Свердловского обкома партии Бориса Ельцина. А затем с согласия других секретарей ЦК назначает его на пост первого секретаря Московского горкома партии. Против этого назначения категорически возражал только председатель совета министров Николай Иванович Рыжков, который хорошо и не понаслышке знал Ельцина, когда работал в Свердловске директором Уралмаша, где тот был первым секретарем обкома партии.

26 апреля 1986 года радиация от Чернобыльской катастрофы накрыла Киев, Белоруссию, Брянскую область, другие близлежащие территории и изрядно подмочила авторитет Михаила Сергеевича, который не решился рассказать правду об этой смертельной опасности. И народ, как ни в чем не бывало, не зная, что подвергается радиоактивному облучению, в жаркий солнечный день вывалил на первомайскую демонстрацию. Спустя четыре месяца скрыть не удалось, да уже и не пытались скрывать страшную катастрофу под Новороссийском, когда сухогруз «Петр Васев» ночью 31 августа 1986 года необъяснимо и непонятно почему, не свернув и не объехав, со всего маху протаранил светящийся огнями туристический теплоход «Нахимов», на борту которого было 1234 человека, из них 888 пассажиров и 346 членов команды. «Нахимов» получил сокрушительное повреждение, в результате которого затонул в течение 7–8 минут. Судно находилось в 14 километрах от Новороссийского порта и в 3,5 километрах от берега, к спасательным работам удалось быстро привлечь 60 плавсредств и 20 вертолетов. Удалось спасти 836 человек, но почти 400 погибли.

Все эти катастрофы и аварии звучали как зловещее предзнаменование каких-то грядущих трагических перемен и событий. Нужно сказать, нечто похожее на такое же грозное предзнаменование случилось в июне 1983 года, когда за полгода до этого генсеком стал Андропов. Тогда на Волге под Ульяновском туристический теплоход «Александр Суворов» столкнулся с товарным поездом. Это произошло как раз напротив Ленинского мемориала, сооруженного в Ульяновске на берегу Волги. Тогда «Александр Суворов» зашел под несудоходный 6-й пролет Ульяновского моста. В результате была полностью снесена капитанская рубка, кинозал, срезаны дымовые трубы. Дело было вечером, большинство туристов отдыхало в кинозале, другие прогуливались по верхним палубам. Как на беду, в это же время по мосту проходил товарный состав, из вагонов которого посыпались на палубу бревна и мешки с зерном. Тогда погибло 177 человек.

Но по своим катастрофическим последствиям все эти катастрофы несоизмеримо превзошло землетрясение в Армении с эпицентром в городе Спитак. Утром 7 декабря 1988 года подземные толчки в 9-10 баллов, что по силе равнялось взрывам 10 атомных бомб, обрушенных на Нагасаки и Хиросиму, за несколько минут до основания разрушили город Спитак и 58 близлежащих сел. Частично были разрушены Ленинакан, Степанакан, Кировакан и еще около 300 населенных пунктов. Было выведено из строя 40 % промышленного потенциала республики. Число погибших так и осталось неуточненным. По одним данным это 25000, по другим 150000 человек. 514 тысяч осталось без крова. На обращение Горбачева к мировому сообществу о помощи откликнулись Израиль, Бельгия, Великобритания, Италия, Ливан, Норвегия, Франция, ФРГ, Швейцария. Помогали продуктами, медикаментами, специалистами, была оказана помощь в восстановительных работах.

Однако все эти потрясения и катастрофы, как ни странно, особо не сказались на состоянии бурного оживления и активизации общественной жизни в стране, вызванной объявленной Горбачевым гласностью. Помимо гласности, жизнь советских граждан очень оживилась благодаря принятому 19 февраля 1986 года закону «Об индивидуальной трудовой деятельности», позволяющему открывать кооперативы и вести индивидуальную трудовую деятельность в сфере обслуживания, торговли и прочих сферах, пользующихся спросом потребителя. То есть бывшие так называемые цеховики, нелегально производящие разные дефицитные товары и получающие за это немалые сроки, получили возможность свободно реализовывать свои предпринимательские таланты и способности. А кроме этих цеховиков в стране оказались еще тысячи предприимчивых граждан, открывающих свои кафе и закусочные, ателье и мастерские по пошиву и ремонту чего угодно, парикмахерские и салоны красоты, разные магазины и лавки. Тогда же благодаря этим нехитрым занятиям начинали нарабатывать свои первые предпринимательские навыки будущие миллионеры Михаил Ходорковский, Борис Березовский, Роман Абрамович и появились первые настоящие миллионеры – Герман Стерлигов, Артем Тарасов, Владимир Брынцалов. Этим первым миллионерам конца 80-х досталось нелегко, пришлось пережить наезды и крышевание расплодившихся в это время организованных преступных групп, преследование и вымогательства налоговиков и прочих чиновников, зависть и предательство компаньонов, партнеров по бизнесу, сотрудников своих фирм. И хотя помимо зарабатывания миллионов они успели побывать в депутатах и засветиться на политическом олимпе, их звезда закатилась так же быстро, как и взошла. В итоге Артем Тарасов поселился в Лондоне, где и умер в возрасте 66 лет в 2017 году. Герман Стерлигов стал неистово верующим скромным сельским фермером и многодетным отцом. Потерпевший крах на аптечном бизнесе Владимир Брынцалов лег на дно, оборвав все связи с внешним миром, а свой царский загородний дворец стал сдавать в аренду киношникам, снимающим фильмы о роскошной жизни олигархов.

В индивидуальную предпринимательскую деятельность активно включился и шоу-бизнес, переплюнув по своей доходности все Росконцерты и Москонцерты. Непревзойденным феноменом и по популярности и по сборам стала группа «Ласковый май», состоящая из подростков, воспитанников детских домов. Датой рождения «Ласкового мая» считается 6 декабря 1986 года, а местом рождения – Оренбургская школа-интернат № 2, в которой руководитель музыкального кружка, самодеятельный композитор Сергей Кузнецов сочинил на простенький мотивчик вскоре завоевавшую всю страну песенку «Белые розы, белые розы, беззащитны шипы…». Этой общероссийской известности способствовало то, что запел ее талантливый подросток – красавец, сирота, воспитанник школы-интерната Юра Шатунов, а не менее талантливым продюсером группы стал Андрей Разин. Земляк Михаила Сергеевича, знавший его мать, Разин, как когда-то незабвенные герои «Двенадцати стульев», лжесыновья лейтенанта Шмидта, сообразил представляться в начальственных кабинетах племянником Горбачева. Это помогало в критических случаях и в приобретении популярности. Но правда, вскоре популярность «Ласкового мая» достигла таких невообразимых размеров, что уже не требовалось никаких подпорок в виде фамилии генсека. Филармонии рвали группу на части, заказывая для ее выступлений многотысячные стадионы, на которых, теряя головы, завывали от восторга тысячи юных фанатов, а особенно фанаток. Уступая настойчивым просьбам разных филармоний, Разин вскоре организовал группы-двойники и, не стесняясь, запустил их в гастрольные поездки по бескрайним просторам Советского Союза. Деньги текли рекой, была одна, вернее, две проблемы: где их хранить и на что тратить. Донимали, конечно, и разного рода крышеватели, но бесстрашный и изворотливый Разин научился выстраивать отношения и с ними. Беда пришла не от криминалитета, а от обезумевшего фаната, который в припадке злобного обожания, пытаясь застрелить Юру Шатунова, случайно попал в шедшего рядом его друга клавишника Михаила Сухомлинова. После гибели друга Шатунов не стал больше искушать судьбу и уехал на постоянное место жительства в Германию. На этом в 1992 году история группы «Ласковый май» закончилась, оставив неизгладимый след в памяти и сердцах и не только ее юных фанатов.

Да, индивидуальное предпринимательство и кооперативы оказались весьма даже прибыльным делом, и у кооператоров начали водиться деньги, которые и не снились ранее простым советским гражданам.

Признаться, и мне в то время досталось кое-что из кооперативной кормушки. Мой знакомый психолог, работающий в центре психического здоровья, Юра Слоневский с друзьями организовал кооператив по оказанию психологических услуг населению и в первую очередь образовательным учреждениям, в которых тогда еще не было школьных психологов и школьной психологической службы, в чем школы очень нуждались. Ребята были неплохими практическими психологами, но не имели научных степеней, что вызывало недоверие заказчиков. Юра предложил ежемесячно приносить мне домой по 500 рублей, с тем, чтобы я с важным видом доктора психологических наук присутствовала на встречах с заказчиком. По тем временам эта была очень неплохая сумма, учитывая, что моя зарплата ведущего научного сотрудника в НИИ общих проблем воспитания АПН СССР составляла 300 рублей. Юрино предложение оказалось как нельзя кстати. К тому времени я успела защитить докторскую диссертацию, и у нас завершился 5-летний процесс обмена квартир. По случайному стечению самых непредсказуемых обстоятельств мы очутились на знаменитом Сивцевом Вражке в квартире с тремя маленькими комнатами, огромной прихожей и смешной треугольной кухонкой. Надо было обживать новую квартиру, раскладывать ящики с книгами, посудой и прочим барахлом, а кроме того, мне надо было завершить работу над книгой «Основы превентивной психологии», где описывалась прикладная психологическая дисциплина, которой еще не было ни у нас, ни на Западе, и которая должна была научно обосновать охранно-защитную превенцию отклоняющегося поведения несовершеннолетних. Одним словом требовалось свободное время для решения всех этих проблем. И кооператоры, приносящие мне ежемесячно по 500 рублей, такую возможность обеспечили. Я тут же перевелась на полставки в своем НИИ общих проблем воспитания, что дало возможность работать там с минимальной нагрузкой и появляться раз в неделю, а остальное время заниматься обживанием новой квартиры и свободным творчеством.

Несмотря на сопротивление и критическое отношение товарищей по ЦК, Горбачев упорно, шаг за шагом реализовывал свою программу демократизации страны. Отменив цензуру и дав свободу частному предпринимательству, в декабре 1986 года он возвратил из ссылки академика Сахарова, который, приехав из Нижнего Новгорода, тут же включился в активную политическую жизнь, был избран депутатом Верховного Совета и вместе с Гавриилом Поповым, Юрием Афанасьевым, Анатолием Собчаком, Борисом Ельциным составил костяк межрегиональной группы депутатов-демократов. Этот впервые выбранный на альтернативной основе в марте 1989 года Верховный Совет совсем не давал скучать. Мы, не отрываясь от телевизоров, следили за накаленными дискуссиями членов межрегиональной группы и, как выразился Юрий Афанасьев, послушно-агрессивным большинством, зашикивающим Сахарова и других депутатов-демократов.

Бурлила и международная жизнь, оживленная инициативами Михаила Сергеевича, который прежде всего озаботился снижением расходов на гонку вооружения, а стало быть, окончанием холодной войны и противостояния с главным вероятным противником Соединенными Штатами. После серии встреч с президентом США Рональдом Рейганом в декабре 1987 года Горбачев и Рейган в Вашингтоне подписали бессрочный договор о ликвидации ракет средней и меньшей дальности. А через полгода, будучи с ответным визитом в Москве, Рейган объявил, что больше не считает Советский Союз империей зла. Не наступил возврат к холодной войне и когда Рейгана на посту президента сменил Буш-старший, с которым Горбачеву, чтобы добиться потепления в отношениях двух великих держав, пришлось встретиться шесть раз. И, конечно, этому потеплению способствовал вывод в 1989 году советских войск из Афганистана и окончание десятилетней афганской войны, унесшей без малого пятнадцать тысяч жизней советских солдат и покалечившей тысячи молодых ребят, сделав их безрукими, безногими инвалидами. С просьбой о подаянии этих молодых инвалидов на колясках возили по вагонам метро и электричек, и пассажиры стыдливо протягивали им свои пятаки.

Тем временем забурлили страны Восточной и Центральной Европы, члены Варшавского договора. Собственно антикоммунистические бунты там вспыхивали и раньше. Для их подавления Советскому Союзу приходилось вводить танки в 1956 году в Венгрию, в 1968 году – в Чехословакию, что, естественно, вызывало возмущение западных стран и протест советских диссидентов. В 1980 году в Польше развернулось многотысячное протестное движение «Солидарность», созданное на базе Гданьской судоверфи под предводительством Леха Валенсы. Тогда польскому правительству Ярузельского удалось справиться самостоятельно и в январе 1982 года запретить «Солидарность». И вот теперь под напором народных масс в 1989 году ушедшая в подполье «Солидарность» была легализована и пришла к власти.

И уж совсем потрясли мир известия из Румынии, где более 30 лет единовластно правил генеральный секретарь румынской компартии, председатель госсовета социалистической республики Румыния, а проще диктатор Николай Чаушеску. Спасаясь от многотысячной взбунтовавшейся разъяренной толпы, он с женой Еленой сразу после наступившего нового 1989 года был вынужден бежать из своего бухарестского дворца, но по дороге супруги были пойманы и казнены в светлый день Рождества Христова.

А 9 ноября этого же 1989 года ликовали немцы, разрушавшие ненавистную Берлинскую стену, разделявшую Германию на Западную и Восточную, и на преодоление которой отдельным смельчакам приходилось жертвовать жизнью. И следом канцлер ФРГ Гельмут Коль начал переговоры с Горбачевым об условиях объединения ФРГ и ГДР, чему отнюдь не обрадовались власти стран бывших союзников Франции и Великобритании, справедливо опасающиеся усиления объединенной Германии, которая уже дважды развязывала в Европе мировые войны. Объединение Германии состоялось 3 октября 1990 года. Притом ГДР вошла в состав ФРГ, признала ее Конституцию и стала жить по законам западного мира, без всякой предварительной подготовки перейдя от социализма к капитализму. Ликование немцев, особенно восточной Германии, длилось недолго и скоро сменилось глубоким разочарованием. Была распущена ГДРовская армия и милиция, без работы остались чиновники, а также многие учителя и преподаватели вузов, читающие обществоведческие и исторические дисциплины. Останавливались и закрывались производства, не выдерживая конкуренции с западными технологиями. Потребовались немалые деньги, чтобы поддержать образовавшуюся армию безработных восточных немцев и адаптировать их к жизни в новых условиях. Правительство вынуждено было обложить западных немцев дополнительным 5 % налогом. Выявились и немалые различия в психологии, западные немцы оказались более меркантильными и эгоистичными, тогда как в характере восточных немцев более проявлялся альтруизм и коллективизм.

Большим просчетом Горбачева было то, что, оговаривая условия объединения Германии, он не потребовал никаких гарантий по защите бывших лидеров, политических и государственных деятелей ГДР. Особенно печальной оказалась судьба 80-летнего Эриха Хонеккера, возглавлявшего Социалистическую единую партию Германии, ведущая роль которой, как и коммунистической партии в СССР, была закреплена конституцией ГДР. Эрих Хонеккер предстал перед судом в Берлине, его обвиняли в гибели 68 человек, погибших при попытке перебраться через Берлинскую стену, в нарушении прав человека, в приобретении роскошного загородного дома, из которой семью Хонеккера сразу же после объединения Германии выселили. Хонеккера с женой вначале приютила семья священника, потом они переместились на территорию советского военного городка, оттуда в марте 1991 года прилетели в Москву по личному приглашению Горбачева. Но когда после путча в декабре 1991 года СССР перестал существовать, ельцинское правительство по требованию правительства ФРГ предложило Хонеккеру покинуть страну. Супруги Хонеккер укрылись в посольстве Чили, поскольку их дочь была замужем за чилийцем. Однако и чилийское правительство не захотело осложнений с правительством ФРГ и отстранило от должности своего московского посла за то, что он укрывал семейство Хонеккер. В итоге старый больной Эрих в июле 1992 года был отправлен в Берлин, а его жена вылетела к дочери в Чили. Хонеккеру, некогда осужденному гитлеровским режимом на 10 лет тюремного заключения, теперь снова пришлось пробыть несколько месяцев в тюремных застенках. Судебный процесс был прекращен из-за его тяжелой онкологической болезни, и в январе 1993 года Хонеккер вылетел в Чили к своей семье, где вскоре умер и был похоронен в Сантъяго.

С демократическими переменами, происходящими в странах социалистического лагеря, начался вывод из них советских войск, и стал по швам трещать Варшавский договор, военный союз европейских социалистических стран, заключенный 14 мая 1955 года в ответ на присоединение ФРГ к НАТО. Первыми 19 июня 1989 года начали выводить советские войска из Венгрии, где в то время насчитывалось около 100000 военнослужащих и членов их семейств. Венгры, пережившие трагедию 1956 года, когда советские войска жестко подавили венгерское восстание, ликовали. Помню, как в мае 1990 года, когда я по линии Академии педагогических наук была в командировке в Будапеште, наша переводчица, немолодая импозантная дама, не стесняясь, говорила нам, советским гражданам, что Советский Союз освободил Венгрию от фашистской оккупации и тут же стал оккупантом сам. И что, если потребуется, и Михаила Горбачева начнут притеснять в Союзе, каждая венгерская семья примет его.

Спустя два года, когда по приглашению ректора Академии социальной работы Вены Хайнца Вильфинга я также в мае 1992 года была в Вене, такие же слова благодарности услышала от австрийцев в адрес Хрущева. После войны Австрия была оккупирована странами союзниками, и в 1955 году по инициативе Хрущева оккупационные войска были выведены из страны, за что и были австрийцы благодарны Никите Сергеевичу.

Увы, присутствие советских войск социалистические страны Восточной и Центральной Европы воспринимали как оккупацию, и потому их население приветствовало и радовалось, когда начался вывод советских войск из этих стран. Следом за Венгрией в феврале 1990 года начался вывод советских войск из Чехословакии, в апреле 1991 – из Польши и в том же 1991 – из Германии, где по численности находилась самая крупная группа советских войск: 337,8 тысяч военнослужащих, а всего вместе с членами семей 546200 человек. Кроме того, на сотни миллионов долларов была создана своя инфраструктура, прекрасно обустроенные военные городки с жилыми домами, школами, больницами, клубами, магазинами. Перебазирование военнослужащих в Советский Союз затянулось на три года и закончилось только в августе 1994 года. Военных вместе с их семьями вывозили, что называется, в «чистое поле». Компенсация в размере 385 млн. долларов, которую выплатила Германия, далеко не покрывала ни расходы на строительство брошенных военных городков и создание всей их инфраструктуры, ни тем более на то, чтобы элементарно обустроить жизнь вывезенных военнослужащих и их семей. Это еще более усугубило положение теперь уже не советской, а российской армии, практически лишенной финансирования в эти трудные лихие 90-е годы.

С выводом советских войск из стран Центральной и Восточной Европы приказал долго жить Варшавский договор. В апреле 1985 года в связи с истечением 30-летнего срока со дня его заключения Варшавский договор был продлен еще на 20 лет, на это время военный союз социалистических стран насчитывал 7562987 военнослужащих и представлял реальную сдерживающую силу для НАТО. И вот теперь, спустя 6 лет после его продления, в Праге 1 июля 1991 года страны союзницы подписали протокол о прекращении действия Варшавского договора. Наступил так называемый однополярный мир, развязавший руки НАТОвским военным, а точнее, заправляющим в НАТО американским воякам-ястребам. Осознание опасности такой ситуации придет позже, когда американцы в 1999 году развяжут безнаказанную бомбардировку столицы Югославии Белграда, по ошибке обвинят в производстве запрещенного химического оружия и казнят иракского лидера Саддама Хусейна, совершат еще массу военных преступлений на Ближнем Востоке, посеяв хаос и братоубийственные войны в этих странах, а заодно дестабилизируют обстановку на Украине и в Грузии организацией цветных революций.

А пока западные страны переживали эйфорию от вывода, как они называли, оккупационных советских войск, от инициатив Горбачева по разрядке международной обстановки и окончания холодной войны. Эти заслуги Михаила Сергеевича на международной арене были высоко оценены Нобелевским комитетом, присудившим ему в 1990 году Нобелевскую премию.

Но когда на Западе пели дифирамбы Горбачеву и искренне восхищались русским Горби, в Советском Союзе дела шли все хуже и хуже. Если в 1985 году темп роста советской экономики составлял 2,3 %, то к 1991 он стал снижаться в темпе, в 5 раз превосходящем недавний рост, и составлял минус 11 %. Внешний долг СССР вырос с 31,3 млрд. долларов в 1985 году до 70,3 млрд. в 1991 году. Золотой запас, напротив, с 2500 тонн золота в 1985 году сократился до 240 тонн в 1991 году. Но что особо остро почувствовали советские граждане: с прилавков магазинов исчезли и те скромные продукты, которые были до этого. Самым непостижимым было то, что продукты исчезли и с московских прилавков. Москва, куда раньше из соседних городов ездили так называемые колбасные электрички, сама начала сосать лапу. Помню, как раз летом 90-го года мы затеяли ремонт своей квартиры на Сивцевом Вражке, полученной в результате сложных и длительных обменных манипуляций. Супружеская пара, подрядившаяся на этот ремонт, обещала сделать его быстро и качественно, но при условии, что мы будем обеспечивать им скромный обед. Нам с мужем на своем «Жигуленке» приходилось полдня мотаться по разным продовольственным магазинам, чтобы приобрести хоть что-нибудь из продуктов и покормить своих ремонтников. Не лучше дело обстояло и с промтоварами, в частности, с обоями. Снова пришлось объехать десятки строительных магазинов в самых разных районах Москвы, пока наконец где-то в Кузьминках нашелся магазин, в котором продавались обои. Муж тут же записался в очередь, которая должна была подойти лишь на следующий день. А я помчалась домой звонить сестре в Харьков, чтобы она с мужем немедля выезжала в Москву для приобретения обоев, очередь за которыми на следующий день действительно подошла. Счастливые, с таким трудом отоваренные тюками обойных рулонов, мы продолжили ремонт квартиры.

По странному, но, похоже, далеко не случайному совпадению, так же опустели продуктовые магазины перед отставкой Хрущева. Помню, как мама будила нас с сестрой в четыре утра и посылала занимать очередь в хлебный магазин. Мы, две школьницы, несколько часов мерзли на улице до открытия магазина и должны были стоять в очереди вдвоем, потому что в одни руки давали только одну булку. А в день Октябрьской революции 7 ноября 1963 года, чтобы что-нибудь раздобыть к праздничному столу, мама отправила меня в центр города, где мне посчастливилось купить у уличной торговки аж десять горячих пирожков с ливером. И было это в Донбассе, донбасском шахтерском городке Торез, тогда еще называющемся Чистяково. Но тогда на улицы вышли не митингующие шахтеры, а голодные новочеркасские рабочие, которые были расстреляны по приказу из центра, о чем запрещалось рассказывать под страхом посадки. Как ни странно, но, несмотря на пустые прилавки, в 1990 году никто не бунтовал. По городу ходили упорные слухи, что этот продуктовый дефицит организован искусственно некими непонятными темными силами, которые блокируют фуры с мясом, молоком, овощами, фруктами на подъезде к Москве. Наверно, так оно и было, потому что после отставки Горбачева, как и после смещения Никиты, продукты в магазинах и на рынках появились.

Однако самая грозная опасность не только для генсека Горбачева, но и для всего нерушимого Советского Союза надвигалась с национальных окраин, где один за другим вспыхивали массовые антикоммунистические, антисоветские протесты, прикрывающиеся национально освободительными лозунгами. А еще страшнее – на этих окраинах, в Закавказье и в Средней Азии, в Молдавии и Приднестровье – начали разгораться очаги межнациональных вооруженных конфликтов, переросшие в многолетние братоубийственные войны.