Текст книги "Одинокая волчица. Том второй. Императрица"

– Светлана.

Калитка открылась, я вошла внутрь и через несколько секунд увидела почти бегущего мне навстречу Андрея, лицо которого выражало изумление, смешанное с облегчением.

– Как ты оказалась на улице? И где ты вообще была? Я тебя в доме и на участке обыскался.

– Пошла погулять, – ответила я почти правду. – Выйти-то можно самой, только кнопку нажать.

– Почему мы тебя не видели?

– Откуда? – спросила я и тут же, по внезапному наитию, задала второй вопрос, – Из сторожки?

– Ну да, – подтвердил Андрей и тут же осекся. – То есть мы с Павлом были там… говорили с Иваном…

– О чем? – изумилась я.

– Сегодня утром решился вопрос с домработницей. Иван позвонил какой-то своей знакомой в Видном, она безработная, то ли челночит, то ли на рынке торгует, но женщина порядочная и интеллигентная. Она согласилась и мы поехали непосредственно с ней договариваться.

– Договорились?

– Обязательно. В понедельник утром Иван ее привезет и введет в курс дела.

– Молодая? Красивая?

Андрей вытаращил на меня глаза в неподдельном изумлении.

– Почему тебя это волнует?

– Меня это вообще не волнует. Но у меня сложилось впечатление, что молодость и привлекательность женщины – это не те качества, которые могут понравиться Елене.

Андрей усмехнулся, но как-то странно.

– Ты что, разговаривала с ней?

– Утром ворковали, как две голубки, если тебе интересно. Но вот Павел мне вчера сказал…

– Павел всегда перестраховывается, – беспечно махнул рукой Андрей. – Не бери в голову.

– Тем не менее, праздновать здесь мой день рождения – не самая удачная мысль, – продолжала я развивать беспокоившую меня тему. – Мы ведь хотели пригласить моих подруг…

– Ну и что? Пригласим.

– И Галка, и Алина – достаточно привлекательные женщины…

Андрей на мгновение задумался, потом просветлел:

– Сделаем вот как. Ты пригласишь Павла и Елену на свой день рождения. Пари держу, они сами предложат тебе отпраздновать его здесь.

– А если нет?

– Тогда отпразднуем у тебя в узком кругу. Елена никуда не поедет, а Павел не поедет без нее. Ты ничего не теряешь. Хотя бы попробуй, а уж бытовые подробности мы с Павлом возьмем на себя.

И я попробовала. Конечно, Андрей оказался прав: праздновать решили в следующую субботу здесь же, за городом. Тем более, уже появится домработница и целый ряд проблем отпадет сам по себе. В общем, все рисовалось в радужных тонах и казалось прекрасным и удивительным.

Кроме одного: на следующий день, доставив меня домой, Андрей сказал, что ему нужно еще доупаковывать кое-какие вещи, чтобы завтра, перед работой завезти их на новое жилье, так что ночевать он не останется. И вообще помимо нового жилья у него еще первый день работы на новом месте.

Слишком много объяснений для такого простого факта: нежелания проводить ночь в моей квартире. Вот это мне как раз и не нравилось: слишком много уважительных причин – это всегда немного подозрительно.

Глава шестая. Криминальный талант

Сколько он себя помнил, столько времени просто бредил химическими формулами и процессами. Ребята увлекались футболом, кино, веселыми компаниями – он до позднего вечера с разрешения учителя просиживал в лаборатории. От простеньких опытов переходил к более сложным, читал все, что только можно было достать по любимому предмету и твердо знал: где-то впереди его ждет Нобелевская премия за сногсшибательное открытие, огромные деньги, собственная лаборатория. И действительность в общем-то не охлаждала его пыла.

Победитель школьной олимпиады, районной, городской… Безусловный и безоговорочный талант в области химии. Поступление в институт тонкой химической технологии с первой попытки, где все пять лет обучения исправно получал высшую – Ленинскую – стипендию. Блестящее распределение в НИИ реактивов. Кандидат наук через три года, при том, что учился в заочной аспирантуре. Виктор Волков был известен уже более чем широкому кругу ученых специалистов и не без основания полагал, что лет через пять станет доктором химических наук, а к тридцати годам сделает сам себе роскошный подарок: вожделенную Нобелевку.

И тут судьба вдруг остановилась на полном ходу, как норовистый скакун. Оказалось, что ученые новой России не нужны, что денег на их содержание у государства нет и не предвидится. Бог бы с ними, с деньгами, потребности у Виктора всегда были минимальными, но после того, как год с лишним он покупал необходимые для опытов реактивы за свой счет и за тот же счет без конца чинил постепенно приходившее в негодность оборудование, терпение его окончательно лопнуло.

Он поссорился с начальством, которое с нескрываемым облегчением указало строптивому гению на дверь, а освободившуюся лабораторию тут же сдало в аренду под какой-то офис. В общем-то, самая банальная вещь, такие происходят в каждом государственном учреждении, которое мучительно пытается выжить в условиях так называемой «рыночной экономики».

Виктор оказался безработным. Он мог эмигрировать, как тысячи его коллег и собратьев по несчастью, поселиться где-нибудь в чистеньком университетском городке и получать настоящие деньги. Мог устроиться в другой научно-исследовательский институт, по-прежнему жить в Москве и получать очень смешные деньги, но заниматься любимой наукой. Но обида на общество, выбросившее его чуть ли не на помойку, своеобразное чувство патриотизма, а главное, тихо съехавшая «крыша» заставили Виктора избрать третий путь устроить свою жизнь.

Впрочем, точнее будет сказать, что путь нашел его. Как-то на улице Виктор столкнулся с бывшим коллегой, о существовании которого и думать-то позабыл. В свое время они одновременно пришли на работу прямо с институтской скамьи. Виктор – с красным дипломом, а Роман – по протекции какого-то своего дядюшки, важной шишки в министерстве. Балабон Ромка был жуткий, ни одного задания никогда не мог толком до конца довести. Зато организовать, достать, выбить – равных ему не было. В конце концов его выбрали в местком, где он сделал головокружительную по тем временам карьеру. В итоге перешел руководить в ВЦСПС, с тех пор их дороги с Виктором окончательно разошлись.

Виктор в тот день шел домой злой и голодный, причем злился в основном на то, что чувство голода мешало додумать до конца очередную идею очень перспективного опыта. Глядел под ноги, поэтому просто налетел на человека, выходившего в этот момент из машины на тротуар. Тот чертыхнулся, Виктор поднял глаза и тут Роман его узнал.

– Старичок! – заорал он на всю улицу. – Сколько лет, сколько зим! Что такой мрачный? Здоровье нужно поправить после вчерашнего? Пошли, поправим.

– Не могу я, Ромка, – попытался отбояриться Виктор, который всегда терпеть не мог возлияний по поводу и без повода. – Дел по горло. Работа… Да и с монетами у меня сегодня не густо, так что извини.

– Монеты, старичок, это тлен. Прах. Нужно побыстрее отрясать его с рук. Не бери в голову, на выпивку у меня хватит, да и на закусон останется. Пошли, пошли. У меня самого душа горит. Отметим встречу, вспомним прошлое. Было время, славно гудели. Сейчас, конечно, уже не те силы, но попробуем, попробуем…

Виктор подумал, что Роман кое-что перепутал: «гудел» он всегда либо с девочками, либо с начальством – на халяву. А к Виктору в лабораторию заскакивал то за деньгами до получки, то за сигаретой, то за алиби для безумно ревнивой жены. Но потом подумал, что поесть все-таки было бы неплохо, а там видно будет. И позволил Ромке усадить себя в его новенький темно-синий «БМВ», где вкусно пахло кожей, дорогим одеколоном и сигаретами. Тоже, кстати, не дешевыми.

А Ромка трещал без умолку, у Виктора даже голова заболела. Он понял только, что из профсоюзов его бывший коллега вроде бы ушел и основал свое дело. Какое – непонятно, хотя Ромка и распинался про это довольно долго. Вроде бы третий раз женился. Или второй раз развелся? Но все было по-прежнему: «Я», «мне», «моя»… Правда, если раньше он хвастался поездкой в Сочи с секретаршей шефа, то сейчас – отдыхом на неких островах с некой Викой. Предполагалось, что Виктор должен эту самую Вику знать, потому что «все ее знают, старичок, не прикидывайся». Да, Ромка и на Багамах – Ромка. Или на Гавайях…

Они приехали в какой-то погребок на Арбате, Виктор и понятия не имел, что в Москве есть такие местечки, как в кино из «ихней» жизни. Да и закуски такой отродясь не пробовал, не говоря уже о выпивке. Разумеется, его развезло, причем развезло позорно. И не от выпивки или сытости – от внимания Ромки к его проблемам. А тот проявил к ним неподдельное внимание, даже как-то подобрался весь, точно боялся словечко пропустить. В нужных местах кивал, поддакивал, сочувственно переспрашивал, кивал, подливал в рюмку…

– Ты вникни: мои знания, мой талант никому не нужны. Ни единой собаке. Денег на мои опыты у них нет! А то, что эти опыты через пару лет принесут миллионные прибыли, причем не в паршивых «деревянных», а в настоящих деньгах, они не понимают. Не хотят понять! Ублюдки…

– Страна непуганых идиотов, – сочувственно кивнул Роман. – Либо дураки, либо жулики.

– Эмигрировать не хочу, я русский, мне там делать нечего. А здесь остается только с голоду подохнуть. Это мне! Какая-то девка на эстраде задом повертела – уже миллионерша. А я, между прочим, в ходе экспериментов получил побочный продукт, цены ему нет. Развел щепотку в бутылке воды, вылил в водозаборник – через два дня целый район валяется с кишечной инфекцией, а анализы ничего не дают.

– Бактериальное оружие? – округлил глаза Роман.

– Ну? Так я даже предлагать никому не стал, все равно не поймут. И сколько таких идей! Не ценят…

– А лекарства ты тоже можешь делать? – остро заинтересовался Роман.

– Я же тебе сказал: все могу. Могу отравить, могу вылечить. И никто никогда концов не найдет.

– Как это – отравить? В стакан, что ли, сыпануть?

– Кто тебя к этому стакану подпустит? Порошок сыпешь, скажем, под шкаф в кабинете. Через неделю хозяин кабинета помирает невесть от чего. И никаких следов…

– Да тебе же цены нет! – восхитился Роман. – Слушай, продай мне этот порошок. Хорошо заплачу.

Виктор даже протрезвел.

– Дурак, он же убивает, этот порошок, – сказал он.

– А слабительное я и в аптеке куплю, – хохотнул Роман. – Конкуренты замучили, язви их в душу. А я порошочком – и все дела. Не киллера же нанимать в самом деле. Как говорится, дустом попробуем…

Виктор сам налил себе рюмку водки и молча выпил. Внешне он оставался почти спокоен, но внутри у него все клокотало. А почему бы и нет, в самом деле? Конкуренты Ромки – такие же зажиревшие ворюги, как и он сам. Хапнули то, что по праву принадлежит ему, гениальному химику, раскатывают на иномарках, жрут в дорогих кабаках. А ему, значит, надо уматывать за границу и там доказывать, кто он такой? Нет уж, он из России не уедет. А если тут нельзя найти применение знаниям и таланту в рамках закона, значит, к черту закон. За его изобретения криминальные авторитеты заплатят любые деньги. Да еще будут холить, лелеять и создавать условия.

– Хорошо, – сказал он нетерпеливо ждавшему Роману, – будет тебе порошок. Сколько заплатишь?

– Как своему человеку – по высшей ставке. Сто долларов за грамм.

Виктор искренне расхохотался.

– Дурак ты Ромка, – сказал он, отсмеявшись. – Был дураком, им остался, дураком и помрешь. За такие деньги пойди и найми какого-нибудь бандита.

– Кто же согласится за такие деньги? – наивно спросил Ромка.

– Так почему я должен соглашаться? – мягко спросил Виктор. – Тысяча долларов за миллиграмм. Ты ведь когда-то был химиком, сообрази, сколько я труда потратил, не говоря уже о сырье. Впрочем, дело твое. Можешь не соглашаться, останемся при своих.

– Подожди, старичок, это надо обмозговать, – зачастил Роман. – Деньги-то немалые. Подумаю, посоветуюсь…

– С кем – с женой? – ехидно спросил Виктор. – Ну что ж, я тебя за язык не тянул, ты сам предложил продать тебе порошок. Только мы в цене не сошлись, значит – будь здоров. Я пошел.

– Подожди, а как тебя найти? – безнадежно спросил Роман.

– Я сам тебя найду, – усмехнулся Виктор. – А ты меня жди. У меня изобретений мно-о-го. Может, какое другое тебе больше понравится.

Эту штучку разработали химики, причем даже не военные, а сугубо гражданские, и предназначалась она заменить ядреный дуст, которым в южных республиках нещадно опыляли хлопковые поля. В отличие от последнего, активный компонент нового вещества отличался летучестью и, потравив всяких вредителей, в считанные часы улетучивался почти без следа.

К сожалению, травил он не только жучков-паучков. При случайном вдыхании отмечались судороги, рвота, потеря сознания. Хотя летальных исходов отмечено не было, продукт сняли с производства, но в хранилищах осталось множество баллонов, охотно и по дешевке приобретаемых с заднего крыльца местным населением, как вещь в хозяйстве полезная. Виктор скорее от скуки, чем для дела научился добывать из этого вещества прозрачные кристаллы, которые снова растворял уже в другом ингредиенте.

Итоговые капельки при приеме внутрь гарантировали множественный инфаркт в течение часа-полутора, для старых и больных хватало получаса. Сам же препарат быстро разлагался на почти безвредные составляющие и полностью усваивался организмом. Ничтожные его следы, в принципе, могли бы быть выявлены кропотливой, дорогой и очень специализированной экспертизой, но до такой экспертизы нужно было еще додуматься и правильно ее провести.

Единственным недостатком этого лекарства от всех болезней был крепкий, специфический запах, но и на него со временем нашлась управа. Теперь пять капель на стакан любого напитка – и… путешествие в мир иной. Быстрое и практически безболезненное. Порошок – это хорошо, но капельки – лучше. А еще лучше – таблетки, которые и получились из раствора. Внешне – обычные белые таблеточки, но с очень эффективным действием на человеческий организм: разрыв аорты. Бросил таблеточку в чай или кофе, а лучше – в какой-нибудь спиртной напиток – и через несколько минут получаешь вполне конкретного покойника. И вскрытие ничего не покажет.

Искать Романа он, конечно, не собирался. Но эта случайная встреча помогла ему немного сориентироваться в тех ценах, которые можно запрашивать за плоды своего труда. Он понял, что, создав хороший канал сбыта, он имеет шанс безбедно прожить остаток дней, как бы много их, этих дней, не было. Впереди маячили огромные, почти нереальные деньги, а с его привычным аскетизмом единственной проблемой было бы, как их потратить.

И еще он понял, что помочь найти настоящих клиентов ему может только Лариска. Единственная женщина, которая время от времени появлялась в его холостяцкой квартире, и которая, судя по всему, обладала незаурядными коммерческими способностями, за что в близких ей кругах получила прозвище «Купи – продай-ка». Именно она доставала Виктору самые дефицитные реактивы, нужные детали для оборудования и вообще все необходимое. Где она это брала, оставалось только догадываться, но как-то Лариска со скромной гордостью сказала, что если бы Виктору понадобилась знаменитая «красная кнопка», то и ее достать – не проблема. Были бы деньги да связи.

Впрочем, Лариска заходила к нему не только по делу. Она, судя по всему, отдыхала в его обществе от своей многотрудной и хлопотливой жизни. Сидела с ногами в старом необъятном кресле, пила ею же сваренный кофе и думала о чем-то своем, о девичьем. А Виктор колдовал с колбами и думал о своем. К обоюдному удовольствию.

– Знаешь, – сказала ему как-то Лариска в редком для нее припадке откровенности, – ты потрясающий мужик. За коленки не хватаешь, в лифчик не лезешь, в душу – тоже. Иногда я тебя просто люблю. Для тебя что хочешь сделаю, могу даже переспать бесплатно. Или еще что-нибудь…

Она помолчала, подумала и добавила:

– Изредка, конечно. В порядке исключения.

Тогда он пропустил это мимо ушей, а теперь вспомнил. И как только вспомнил, так Лариска и объявилась, подтверждая тем самым, что телепатия, безусловно, существует в реальной жизни, а не в фантазиях писателей, и не в фокусах всяких шарлатанов.

Лариска пришла через неделю после его встречи с Романом, рассеянно клюнула в щеку и немедленно отправилась на кухню варить кофе. Судя по всему, ей снова потребовался отдых.

– Лара, – взял быка за рога Виктор, едва лишь его подруга сделала первый глоток излюбленного напитка, – есть серьезное дело. И мне нужен посредник.

– У кого серьезное дело – у тебя? – изумилась та, совершенно не представляя, чем занимается Виктор.

С ее точки зрения – стопроцентный неудачник, совершенно не вписывающийся в современную колготную жизнь, тот, кого можно было бы назвать бессеребренником и книжным червем. Точит сутками в своей домашней лаборатории, что-то там создает, явно не имеющее отношение к товарам народного потребления. А тут какие-то дела, да еще серьезные. Настолько, что посредник понадобился. Интересное кино!

– Представь себе, – хладнокровно ответил Виктор, как бы не замечая вопиющей бестактности собеседницы. – Скажи пожалуйста, среди твоих знакомых никому не хочется убрать конкурента? Или компаньона?

– Половине моих знакомых отчаянно хочется кого-нибудь убрать из второй половины, – развеселилась Лариска. – Самое интересное, что это чувство абсолютно взаимно. Законы джунглей, мой милый. Не сожрешь ты – схарчат тебя на счет три. А тебе это зачем?

– Могу предложить надежное средство ликвидации. И не одно.

Лариска аккуратно поставила чашку на краешек захламленного стола и внимательно посмотрела на Виктора.

– У меня есть знакомый психиатр, – заметила она. – Могу устроить, с тебя возьмет недорого.

– Иди ты со своим психиатром… – задушевно сказал Виктор и прибавил, куда именно и зачем, хотя практически никогда не ругался, а уж матом – тем более.

Как ни странно, именно это внезапное использование ненормативной лексики Лариску и убедило в том, что крыша у приятеля не поехала, башня не слетела, и вообще с головкой он пока еще дружит.

– А подробнее можно? – уже вполне серьезно спросила она.

– Зачем?

– Как же я буду посредником, если не знаю сути дела? – ответила Лариска вопросом на вопрос.

И Виктор более или менее подробно посвятил ее в суть дела. Умолчал только о том, что в его кустарной лаборатории уже пару лет стоит роторный испаритель – промышленный агрегат, с помощью которого можно синтезировать практически любое химическое вещество. Умолчал, во-первых, потому, что агрегат был им элементарно украден, точнее, выменян на пару бутылок водки у охраны дышащего на ладан химического предприятия. А во-вторых, потому что не хотел никого посвящать в секреты производства. Не ровен час, придут серьезные ребята и заставят прямо при них синтезировать что-нибудь эдакое, причем бесплатно. А это в планы Виктора не входило никаким боком.

– Ну, что ж, – изрекла Лариска, выслушав объяснения, – можно поискать клиентов. Только быстро не получится, учти. Дело тонкое и для меня новое. Если выгорит – десять процентов мои.

– Какие десять процентов? – озадачился Виктор, совершенно чуждый коммерческим правилам игры.

– Десять процентов от стоимости сделки, – терпеливо растолковала ему Лариска. – За бесплатно только птички чирикают, правильно? Если я помогаю тебе толкнуть товар за сто рублей, то соответственно получаю десятку. А если за сто тысяч долларов, то и мне причитается десять тысяч «зеленых». Чем выгоднее клиента я тебе организую, тем больше мне перепадает. Материальный стимул. Усек?

Он «усек». И даже предоставил Лариске самой назначать суммы клиентам, определив только стартовую цену. Во все остальное он благоразумно предпочел не вмешиваться, трезво отдавая себе отчет, что химик он – что называется, от Бога, а коммерсант, мягко говоря, никакой.

Через пару недель Лариска примчалась к нему и сообщила, что появился один, но потрясающий клиент, который готов покупать изобретения Виктора «на корню» за очень приличные деньги, а дальнейшее уже его, клиента, головная боль и риск. Только нужно встретиться лично, на нейтральной, естественно, территории.

– Нет, – отрезал Виктор, успевший за это время кое о чем подумать и теперь желавший сохранить инкогнито. – Я дам тебе образцы и письменные инструкции к ним. Или ты хочешь свои десять процентов получать просто так? Умная очень? Так ведь и тут дураки живут в соседнем подъезде, а не в этой квартире.

Лариска посмотрела на него с уважением. Ее приятель делал заметные успехи в сфере коммерции и конспирации. Вот тебе и «чудак-профессор»!

– Ладно, – сказала она, – давай свои образцы. А если будут новые заказы? Ты что можешь сделать?

– Все, – без ложной скромности отозвался Виктор. – Все, что угодно.

Еще через несколько дней Лариска принесла деньги и заказ. Аванс, выплаченный неведомым клиентом, равнялся такой сумме, которую Виктор получал в своем научно-исследовательском институте за год. Значит, нишу на рынке оружия он определил правильно и теперь может развернуть и опыты, и работу в полную силу. Мысли о морали, законе и прочей этической чепухе его не посетили: гению дозволено все, а если государство этого гения не оценило, то пусть теперь и пишет на себя жалобы.

– Ты хоть хорошо знаешь этого клиента? – для порядка спросил он Лариску. – Не подведет?

– Знаю очень близко, – хихикнула та, – а вот хорошо или нет… Хорошо его мало кто знает. Кличка – «гиена в сиропе». Вот и прикинь, надежный он или нет. Если спиной не поворачиваться и не падать – не тронет. Я же говорю: джунгли. Да, он просил узнать, можешь ли ты изготовить лекарства…

– От чего? – поразился Виктор. – Я же не фармацевт.

– Ну, не от гриппа, конечно. От тоски, скучной жизни, бессонницы…

– Кажется, я понял, – медленно сказал Виктор, уже прикидывая, какая литература ему понадобится на первых порах и какие вещества. – Скажи своей гиене, когда будешь передавать заказ, что проблем нет. Пусть только поточнее обозначит спектр действия. Ну, назовет какой-то существующий аналог. Или аналоги…

– Поняла, – отозвалась Лариска. – Передам. А мой гонорар будет прежним?

– Ты же сама его назначила, подруга, – усмехнулся Виктор. – Снижать не собираюсь, повышать – тоже. Работай, кроме тебя я все равно никому не доверяю.

– И правильно делаешь, – с энтузиазмом откликнулась Лариска. – Доверять вообще никому нельзя. Ни знакомым, ни друзьям, ни даже родственникам. Продадут.

– И ты продашь? – с подковыркой спросил Виктор.

Лариска глубоко задумалась, потом покачала головой:

– Не-а. Мне невыгодно. Около тебя можно долго кормиться, а главное, ты меня не продашь. Усек?

– Усек. Резонно. Ну, мне работать надо. А ты либо уходи, либо сиди тут тихо.

– Когда это я шумела? – возмутилась Лариска и отправилась варить кофе на кухню.

Спустя полгода их «малое предприятие» процветало. Виктор действительно мог практически все, а вдохновленный коммерческим успехом, делал просто гениальные открытия. Лариска только глазами хлопала, когда он рассказывал ей о свойствах очередного синтезированного вещества, и тщательно записывала все это своим полудетским почерком в особый блокнот. Но затем отпала необходимость и в этом занятии: у Виктора появился компьютер, оснащенный всеми мыслимыми и немыслимыми программами в интересующих его сферах, а у машин, как известно, своего почерка не бывает, он у всех стандартный. Блокнот Лариска честно отдала Виктору, который его собственноручно уничтожил, чтобы не было лишних улик.

– Все это можно прочитать, если забраться в твой компьютер, – заметила Лариска, наблюдая процедуру уничтожения улик. – По-моему, ты дуешь на воду.

– Нельзя, – отрезал Виктор. – Кроме меня в мой компьютер никто не может, как ты изволишь выражаться, «забраться». Не считай меня идиотом!

Познания Лариски в компьютерах можно было уместить на булавочной головке, поэтому дискуссию о чудесах техники она благоразумно прекратила. Зато Виктор подумал, что гений может найтись и в области компьютеров, так что нужно постараться его, компьютер, обезопасить от попытки проникновения. Береженого Бог бережет. Почитав соответствующую литературу, он через какое-то время установил на своем электронном друге систему защиты тройной сложности, взломать которую было возможно только теоретически.

А еще через пару месяцев Виктор огорошил Лариску сообщением, что нашел способ синтезировать один редчайший элемент, за который на черном рынке могут заплатить и вовсе сумасшедшие деньги, поскольку один его грамм стоит в сто раз дороже золота.

– Что может быть дороже золота? – обалдела Лариска.

Виктор только досадливо махнул рукой.

– Даже объяснять не буду, ты все равно слаще морковки ничего в жизни не кушала. Тут нужен серьезный деловой человек. Лучше всего – иностранец, а не наши бандиты, которые, вроде тебя, дороже золота ничего себе представить не могут. Вот и думай, как такого человека выйти, если хочешь деньги получить. Образец у меня готов.

И он показал пробирку с мизерным количеством какого-то темно-коричневого порошка.

– Это новый наркотик? – осторожно спросила Лариска.

– Дура, – поморщился Виктор, – это редкоземельный элемент. Называется «Осмий-187». Посмотри таблицу Менделеева. В промышленных лабораториях его два года из сырья вытягивают. А я – в десять раз быстрее. Говорю тебе, ищи клиента.

– Да где же я иностранца найду? – взмолилась Лариска. – У меня и знакомых-то таких нет. Может, среди наших бизнесмена найти? Это еще куда ни шло.

– А бизнесмена ты откуда возьмешь? – поддел ее Виктор.

Лариска не ответила. Она, по-видимому, составляла в уме какую-то многоходовую комбинацию и не хотела от этого отвлекаться. Прошло двадцать минут, полчаса, Виктор уже потерял терпение и решил вернуться к своим колбам и ретортам. Тут Лариска вдруг выпалила:

– Придумала! У меня есть подруга. Ну, не подруга, а близкая приятельница… Ладно, просто приятельница. Она замужем за настоящим миллионером. Я его как-то видела. Противный старикашка, мелкий, засохший какой-то, я бы за такого нипочем не вышла, хоть бы и за миллион. Но говорят, бизнесмен крутой. Очень. Так может, я через Ирину попробую? Вдруг ее старикан заинтересуется?

– Откуда у тебя появилась приятельница-миллионерша? – удивился Виктор. – Ты еще год назад чуть ли не «челночила».

– Десять лет назад мы с ней вместе работали в одной фирме, – с ностальгической грустью ответила Лариска. – Девушки для сопровождения, тогда это только начиналось, мы нарасхват шли. Ирке повезло, отхватила себе богатого мужа. А я…

– А что с тобой произошло? – поинтересовался Виктор, глядя на Лариску с возрастающим изумлением.

Меньше всего его подруга походила на красотку, пусть и бывшую. Резкие черты худого лица, фигура просто отсутствует, как таковая, редкие волосы какого-то мышиного цвета. С появлением денег она немножко привела себя в порядок и уже не так бросалось в глаза ее сходство с крысой, но еще совсем недавно при взгляде на Лариску Виктор неизменно вспоминал малоприятного грызуна. Теперь-то ее можно было сравнить с белкой, но с порядком облезшей, а облезшая белка – это уже практически та же крыса. И она – девушка для сопровождения? Курам на смех!

– Ты не думай, я не всегда была такая, – правильно расшифровала его взгляд Лариска. – Просто не повезло. Я на мордочку симпатичная была, худенькая, работала под малолетку. Знаешь, сколько клиентов было? Телок-то фигуристых полно, а действительно с малолетками связываться не всякий хозяин будет. Хотя сейчас, кажется, уже чуть ли не из детского сада набирают персонал, ничего не боятся, всех купили, кто продавался.

– Короче, – попросил Виктор, «клубничку» не уважавший. Тем более – в пересказе.

– Короче, подхватила гепатит, это еще хуже, чем желтуха. Работу, конечно, потеряла: полгода по больницам валялась, кто меня дожидаться будет… Ну и вообще – пострашнела, первое время в зеркало смотреть не могла, сразу плакать начинала. Потом как-то встретила Ирку, случайно столкнулись на улице, она в какой-то магазин собралась зайти, вышла из машины, а я мимо проходила. Ну она и потащила меня посидеть, поболтать за жизнь. Потом встречались иногда… редко правда.

– И чем ее супруг занимается?

– Бизнесом, – лаконично ответила Лариска и снова надолго замолчала.

Виктор оставил ее размышлять в одиночестве и занялся любимым делом. А Лариска сидела и вспоминала, как последний раз виделась с Ириной: позвонила ей предложить какое-то чудодейственное якобы сапфировое кольцо, распространением которых в то время занималась, и попала в удачную минуту: Ирина была в редком для нее хорошем расположении духа. Поэтому милостиво выслушала старую приятельницу и даже согласилась встретиться и посмотреть безделушку. Правда, предложила приехать к ней, за город, но в тот момент Лариска за своими десятью процентами от продажи готова была отправиться куда угодно: денег практически не было.

К своему великому разочарованию, Лариска застала Ирину не одну, а в обществе какой-то молоденькой красотки, чрезвычайно эффектной наружности. Смуглая, почти мулатка, с огромными серыми глазами и фантастической фигуркой, которые встречаются, в основном, в Африке, а в Россию, по-видимому, были завезены вместе с киви и ананасами. Красотка с ногами сидела на белоснежном диване и курила какую-то длинную, необычного вида сигарету. Лариска втянула носом воздух и подумала: «Травкой девочка балуется. Интересно, какой?»

– Познакомься, Ларка, это – Маринелла, моя подруга, – представила ей красотку Ирина. – Хороша, бестия?

У Лариски от изумления чуть не отвалилась челюсть: Ирка, не переносившая соперничества, восхищается красотой другой женщины?! Не иначе, свет перевернулся. Но тут Ирина погладила Маринеллу по плечу и этот жест сказал многоопытной Лариске больше, чем самая длинная речь. Это явно была не подруга Ирины, а ее любовница. Ну, дела! В таких пристрастиях Ирку вроде бы пока никто даже заподозрить не мог.

– Что молчишь? – насмешливо осведомилась Ирина. – Язык от зависти проглотила? Или свою молодость вспомнила? Ну, такой ты никогда не была, а уж сейчас и подавно.

Особым тактом Ирина никогда не отличалась. Хоть в этом не изменилась, уже что-то понятное и знакомое.

– Чему уж завидовать? – смиренно вздохнула Лариска, помня, что если Ирку чем-то и можно было пронять, то только подчеркиванием своего ничтожества. – Я и тогда красоткой не была, так, свеженькая девочка-пионерочка. Это ты у нас всегда в примадоннах ходила. А уж теперь… Посмотри на себя в зеркало, а потом на меня погляди.

– Ну, ладно, замнем, для ясности, – уже более мягко сказала Ирина. – Чего теперь вспоминать, все быльем поросло. Присаживайся, Ларка, угощайся. Вот фрукты, конфеты. Чай, кофе или…

– Все равно, – продолжала Лариска «бить на жалость». – Мне бы поесть чего-нибудь, а, Ириша? В доме сухой корки нет.