Текст книги "Конь ходит буквой «Ч». Приключенческий роман"

Конь ходит буквой «Ч»
Приключенческий роман
Светлана Ивашева

© Светлана Ивашева, 2016

© Евгения Маслакова, иллюстрации, 2016

ISBN 978-5-4474-7931-2

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Часть первая

Глава 1

Годовалый принц Ильдар, королева Ильчиэлла и её супруг, принц-консорт Вэтландии, в августе 31 года отправились отдохнуть в Летний королевский дворец под Фрилэндом. Он был построен неподалёку от города, на берегу океана, в бухте Отланду. Консорт оставил Департамент на попечение своему заместителю Блэйку, желая провести немного времени на побережье, с женой и сыном. Ильчиэлле страстно хотелось подышать морским воздухом, послушать плеск волн и хоть чуть-чуть отдохнуть от государственных забот.

Дворец находился в уединённом месте, был выстроен на широком каменном плато. Из окон спальни королевы был виден величественный океан, и плеск кружевных волн убаюкивал по ночам счастливую чету, их малыша, придворных дам, камеристок, кормилицу, лекарей, пажей и первого камергера, сопровождавших королеву на отдыхе.

Не прошло и трёх дней уединения и покоя, как срочное письмо потребовало консорта в Лавэнну. Препоручив заботу о королеве и сыне верным придворным и пообещав скоро вернуться, утром восьмого августа Умари с двумя слугами верхом отбыл в Лавэнну.

Вечером того же дня, тёплого, солнечного и тихого, королева с сыном отправилась в купальню дворца. Ильчиэлла хотела, чтобы мальчик немного поплескался в тёплой воде, и сама собиралась окунуться в солёную, облегчавшую и тело, и душу, ванну перед сном. С ними была кормилица и двое служанок. Охрана стояла неподалёку от купальни, созерцая океан. Чайки проносились над водой. Солнце клонилось к закату.

Вдруг стражники увидели лодку, в которой сидело человек шесть гребцов. Она внезапно возникла между скал и уверенно приближалась к пологому, усаженному розами и кипарисами берегу, где находилась купальня. Стражники, держа оружие наготове, бросились к воде. Бухта тщательно охранялась, и никакие суда не имели права заходить в неё.

– Эй, – крикнул командир стражи, – кто такие? Именем королевы Вэтландии, поворачивайте назад! Здесь запрещено плавать!

Но непрошенные гости лишь ускорили своё движение. Четверо гребли, двое поднялись на ноги, и стража увидела в руках гостей арбалеты. Головы всех, находившихся в лодке, были повязаны платками красного и чёрного цветов, как носят пираты.

Все четверо стражников прицелились, и тут же двое из них вскрикнули и упали, истекая кровью. Командир стражи успел выстрелить, но неудачно, и грохнулся оземь, смертельно раненый сразу двумя стрелами. В считанные минуты перестреляв охрану, меткие пришельцы причалили лодку к берегу, выскочили из неё и бросились к купальне…

…Летний дворец находился от купальни на расстоянии трёхсот шагов. Никто из остававшихся там не услышал криков, не увидел того, что происходило на берегу. Лишь страшный грохот, сотрясший дворец, заставил придворных броситься к окнам и, остолбенев, лицезреть такое, что не могло никому из них привидеться в самом кошмарном сне…

Девятого августа, в половине шестого утра, у здания, где обычно собирался кабинет министров, стояло более двадцати карет. В зале заседаний, вокруг длинного стола, сидели все важные сановники Вэтландии. Лакей обносил собравшихся утренним кофе. Лица у министров и советников были заспанные и хмурые. Никто не знал, по какому поводу их подняли с постели в столь ранний час. Пили кофе, хмурились, ожидали Стельпа – первого министра – от которого должны были услышать объяснение.

– Война? Мятеж? Приближается стихийное бедствие?.. Или что-то случилось с Её Величеством? Что, в конце концов, произошло? – переговаривались между собою министры и поглядывали на большие стенные часы. В шесть часов утра парадные двери зала распахнулись.

Стельп вошёл не один. С ним были первый камергер Её Величества, сопровождавший королеву на отдыхе, – Гриндей, и заместитель главы Департамента охраны Блэйк. Одеты все трое были в тёмное, на шее всегда подтянутого, несмотря на почти семидесятилетний возраст, первого министра был повязан чёрный траурный платок.

Первый камергер был неузнаваем: одет кое-как, с покрасневшими и опухшими веками. Пожилой, хромой от рождения придворный словно провёл ночь без сна или вырвался из ада, – таким потерянным, раздавленным, убитым он выглядел.

Сопровождаемый прихрамывающим Гриндеем и сосредоточенным Блэйком, Стельп проследовал к своему месту. Спутники стали по обе стороны от него.

– Милорды, – объявил Стельп, – произошла трагедия, о которой мне страшно даже подумать, не то, что говорить…

В углу зала замер, не успевший покинуть собрание, лакей с подносом. Стельп заметил его и сделал ему знак выйти. Лакей, спотыкаясь, добрёл до выхода и закрыл за собою парадную дверь.

Министры напряжённо ожидали. Траурные платья вошедших и появление первого камергера подсказывали им невозможную и страшную догадку.

– Её Величество, королева Вэтландии Ильчиэлла, и наследник престола, принц Ильдар… погибли, – с трудом выговорил Стельп. – Вчера, в восемь вечера, во Фрилэнде неизвестными заговорщиками была взорвана купальня, где находились принц и Её Величество…

В молчании прошло несколько минут: министры и сановники осмысливали страшную новость. Потом придворные, один за другим, с опущенными головами встали с мест. Громко тикали часы. В окна грозно и трагически пробивались первые лучи восходящего солнца.

Стельп сделал жест рукой, повелевающий присутствующим сесть.

– Гриндей расскажет, как это случилось.

Тот всхлипнул, достал из нагрудного кармана скомканный платок и высморкался. Он начал было говорить, но голос не слушался пожилого придворного; он и без того был взволнован и потерян; после пережитого накануне выступать перед столь важным собранием первому камергеру было тяжело.

– Вчера… Вечером… – его светло-карие глаза намокли. – Простите, я не могу. Сейчас…

– Соберитесь, Гриндей, – Стельп обернул к нему своё узкое благородное лицо с опущенными углами острых глаз. – Соберитесь! – властно повторил он. – Говорите чётко и лишь по существу. Не давайте воли эмоциям!

Гриндей опомнился и заговорил более спокойно:

– Вчера, в восемь вечера, Её Величество с наследником и с ними трое служанок ушли в купальню. Всё было тихо, мирно, я работал у себя в кабинете. Неожиданно услышал ужасный грохот, дворец задрожал, в окнах вылетели стёкла… Я выскочил на улицу. На месте купальни столбом стоял дым, и всё кругом полыхало… – Гриндей закрыл глаза, заново переживая страшный момент: бегущие по кипарисам языки пламени, крики, истерика мечущихся у огня придворных дам и – застывшее лицо стоявшего столбом Тэна, врача королевы…

– Через полчаса страшный пожар прекратился, – продолжил Гриндей после паузы. – Только когда огонь погас, нам удалось подойти к берегу. Купальня выгорела дотла: мы не смогли найти даже останков тел… Мы… мы искали, – тут пожилой придворный не выдержал и разрыдался.

– Что за бред?!! – воскликнул генерал Ланс. – Как в купальне могла оказаться взрывчатка? Куда делся подрывник?! Вы видели кого-нибудь?!

– Всё было в дыму и пламени. Дым стелился до горизонта. Сквозь него ничего не было видно…

– Не смогли найти ничьих останков? – переспросил Астор.

– Вокруг даже камни расплавились… Какие уж там останки, – тихо проговорил Стельп. – Гриндей со слугами привезли кое-что. Но это – угли…

– О, Господи, – лицо министра финансов передернулось. Первый камергер снова всхлипнул.

– А где консорт? – вдруг спросил Мэлиот. – Он-то жив? Почему он не здесь?

– Местонахождение консорта не установлено, – бесстрастно сказал Стельп.

– Что это значит? – спросил Ланс.

– Блэйк, объясните, – попросил первый министр.

Взгляды устремились на заместителя Главы Департамента. Тот, строгий и спокойный, отозвался:

– Вчера утром консорт мною был вызван из Летнего дворца сюда, в Лавэнну: необходимо было его личное присутствие при одном… при одном важном деле. Его Высочество отбыл из Фрилэнда в одиннадцать часов утра, верхом, с двумя слугами. Поздним вечером я получил донесение, что в ста милях от Фрилэнда слуги найдены мёртвыми по обочинам пустынного тракта. Сам консорт бесследно исчез. Мы объявили розыск, но нигде нет его следов…

Изумлённый шум перебил говорившего, и первый министр попросил тишины. Блэйк продолжил:

– Да, нигде нет. На данный момент это всё, что могу доложить о консорте… Теперь о нападавших. Сразу же после заседания я отправлюсь на место трагедии и, возможно, сумею по возвращении сообщить что-то определённое. Пока ясно одно: злоумышленники пришли и ушли морем.

– Да кто бы это ни был, как их пропустили в бухту?! – воскликнул Ланс. – Кто позволил им высадиться на берег? Как они порох в купальню доставили?! Куда вся стража-то подевалась?!

– Охранники Летнего дворца убиты. Сторожевой корабль, охранявший акваторию, потоплен. Береговая охрана, следившая за водным пространством бухты Отланду, уничтожена вся. Вероятно, корабль – или корабли – злоумышленников напали на сторожевой корабль, а в это время их сообщники перерезали береговую стражу. Всё было продумано до мельчайших штрихов… Такое чувство, что нападавшим попала в руки схема расположения охранных постов.

– Каким образом она могла попасть им в руки?! – сурово спросил генерал Ланс.

Блэйк взглянул на него:

– Нам предстоит это выяснить, генерал.

– Беспрецедентный случай, – пробормотал министр финансов.

– Сейчас, господа, нас ждут тяжёлые, очень тяжёлые дни, – объявил Стельп.

Известия, услышанные сановниками, потрясли их, но необходимо было не только свыкнуться со страшной мыслью о гибели династии короля Ильдара, но и принять судьбоносное для страны решение. Государство ни одной минуты не должно оставаться без главы – иначе волнения и смута захлестнут его. У несчастной королевы был лишь один кровный родственник: троюродный брат, мирно проживавший в своём родовом замке Стил, – граф Роан…

… – Ох, не хотел этого когда-то Его Величество покойный король Ильдар, – тяжело вздохнул старый Астор. – Ох, как же он этого не хотел…

Глава 2

Кастуся, на своей половине замка, сидела в детской, где её грудная дочь проснулась и играла погремушкой с кормилицей, а граф Роан, в половине двенадцатого утра одетый парадно и с утра почему-то нервный, стоял в своём кабинете, у окна. Лакей вошёл к графу и объявил:

– Ваше сиятельство, прибыли послы из Лавэнны!

Роан вздрогнул, обернулся к нему и быстро сказал:

– Проси!

Вошли четверо гонцов. Платье их было тёмного цвета. Несмотря на суровое выражение лиц, вошли они как-то робко, и низко поклонились удивлённо приподнявшему брови графу. Тот, что был впереди, очевидно, старший – высокий, с большими светлыми глазами, одетый в чёрный военный мундир, – подал графу свернутый в трубочку, запечатанный королевской печатью свиток. Роан посмотрел вопросительно, распечатал свиток, развернул и принялся читать. Вопросительное выражение лица его, по мере чтения, сменилось сначала выражением ужаса, а потом – каким-то неопределённым выражением то ли гнева, то ли торжества. В это время за спинами гонцов показалась грациозная фигурка супруги графа. Увидев изменившееся лицо мужа, Кастуся скользнула мимо послов и приблизилась к супругу. Она не успела ничего спросить: Роан сам, мрачно и торжественно, протянул ей свиток. Кастуся приняла его, прочла и залилась слезами.

– Господи! – прошептала она, рыдая. – Господи!..

Роан смотрел то на Кастусю, то на прибывших послов.

– Ваше Величество, – обратился к нему старший гонец, – подданные ожидают вас сегодня к вечеру в королевском дворце в Лавэнне.

«Ваше Величество?..» Сквозь слёзы Кастуся поглядела на говорившего, лишь в этот момент осознав, что не только печальное известие о трагической гибели королевы и её малыша содержал привезенный гонцами манускрипт…

– О, Господи, – ещё раз повторила она, сжимая одной рукой свиток, и, обеими руками вместе со свитком, закрыла своё лицо.

Граф глубоко вздохнул, будто сживаясь с новым званием, и вдруг, с небрежным достоинством, склонил голову:

– Я буду там. Благодарю вас, господа. Все свободны.

Когда гонцы покинули кабинет Роана, Кастуся вновь разрыдалась. Известие о том, что Ильчиэллы и наследника нету в живых, сильно ранило её и затмило мысль о том, что с этого мгновения она стала супругой короля. Она ещё не могла до конца поверить, что молодая, прекрасная свойственница, любимая народом королева, и её такой крохотный, такой очаровательный мальчик погибли. Кастусе не меньше, чем её Малинка, нравился белокурый Ильдар. И этого ангела разорвало взрывом на части!

Роан молча смотрел на плачущую жену. Кастуся подняла на него взгляд. Чуткий и чувствительный, Роан словно не понимал её слёз. «Неужели ему нисколько не больно от гибели сестры? – подумала она вдруг. – Неужели он занят лишь мыслью о том, что займет её место?! Не может быть…»

– Роан, какое горе, – пробормотала она.

Он молча смотрел, как она вытирает слёзы.

– Ну, ну, успокойся, – безучастно проговорил он.

– Роан, что с тобой? – плача, спросила Кастуся, пугаясь его равнодушного тона и неуместного спокойствия.

– А что со мной не так? – холодно поинтересовался он.

– Ты… ты какой-то не такой…

– Какой ещё не такой? – неожиданно резко воскликнул Роан.

У Кастуси даже слёзы высохли от испуга.

– Разве ты не видишь, что своими вопросами растравляешь мне душу? – грубо проговорил супруг. – Иди к себе! Оставь меня!

Кастуся продолжала испуганно смотреть на него.

– Иди к себе, – повторил Роан. – Иди к Малинке. Оставь меня, я прошу тебя, – он словно раздражался ещё более от сознания, что обижает жену. – Прошу тебя, дорогая, иди!

Кастуся посмотрела на него, потом, не говоря ни слова, тихонько положила свиток, который так и держала в руках, на стол и покинула кабинет супруга.

Роан не глядел ей вслед. Оставшись один и убедившись, что его никто не видит, он упал в кресло, откинул голову, закрыл глаза и добрых полчаса просидел так, не шелохнувшись. Потом новый король Вэтландии поднялся и, как ни в чём не бывало, кликнул камердинера.

«Возможно, – подумала Кастуся, уйдя к Малинке и выяснив, что дочка заснула, – я не права, что пристаю в такой момент с расспросами. Ему тяжело совместить горе от гибели сестры с неожиданным счастьем стать королём Вэтландии. Он не хочет проявлять своих чувств, от этого и досадует на меня, что я требую их проявления. Мне не следует сердиться на него. Он – мужчина, а они такие… такие сложные, непонятные существа».

Это был облегчающий душу самообман. Возможно, в отношении других мужчин её рассуждения и были верны, но уж кто-кто, а Роан всегда был откровенен с женою и умел, так или иначе, высказывать наболевшее. Чуткая, как и её старшая сестра, Кастуся последнее время всё чаще с горечью замечала, что с супругом происходит что-то неладное. Он часто уезжал по делам во Фрилэнд, стал реже заходить к дочери и будто охладел к жене, но не сознавался в этом, ссылаясь то на меланхолию, то на занятость делами имения…

Глава 3

Новый король Вэтландии прибыл в Лавэнну к шести вечера того же дня. Во дворце его встретила толпа одетых в траур придворных. Его Величество был печален, сосредоточен, немногословен. Он отдал распоряжения начать организацию похорон, подготовить его семье покои, разместить слуг и назначил на тот же вечер несколько аудиенций.

Встреча с первым министром была длительной и затянулась дотемна, а Блэйк ожидал в приёмной своей очереди, находясь под тяжёлым впечатлением от своей поездки во Фрилэнд.

Опустевший Летний дворец, с подчистую вылетевшими стёклами, был ужасен. Выжженная земля на берегу: не осталось ни одного дерева, ни единого куста; расплавленные камни, груды углей и запах пожарища… Котлован, образовавшийся на месте, где прежде стояла купальня, заполнился водой, и волны колыхали чёрную массу, вымывая и унося с собою пепел и крупицы угля. Блэйк постоял с непокрытой головой, слушая плеск волн и далёкие крики чаек, и вернулся в Лавэнну ни с чем…

Он соображал, кто мог совершить преступление. Если это были иностранцы – их бы видели с кораблей, охранявших морские границы. Если вэтландцы – они должны были где-то высадиться на сушу. Всё побережье было оцеплено, и никаких сообщений о высадке злоумышленников не поступало… Негодяи бесследно исчезли в море. Пираты?.. Но что морским разбойникам за корысть в гибели королевы? Загадка… И главное, куда перед этим событием исчез консорт?..

…Наконец, первый министр вышел из королевского кабинета. Вид у него был такой, словно Стельп проскакал без отдыха тысячу миль или был полководцем, после длительной осады сдавшим Лавэнну.

Проходя мимо Блэйка, он пробормотал очень тихо, как бы про себя, но так, чтобы тот слышал: «Ох, намучаемся мы с ним…» Изумлённый Блэйк поглядел ему вслед. Никогда первый министр не позволял себе обсуждать с заместителем главы Департамента, да и с кем бы то ни было, происходившее за стенами королевского кабинета…

…Блэйку непривычно было увидеть за знакомым столом, вместо белокурой королевы, красивого полноватого русоволосого мужчину, с большими голубыми глазами, с аккуратной бородкой и усами, одетого в тёмный, но нарядный мундир. Роан выглядел неудовлетворённым: длительная беседа с первым министром то ли утомила, то ли озадачила его. Король приказал секретарю подать в кабинет кофе и пригласил Блэйка сесть в кресло, под портретом короля Ильдара.

– Где первый камергер? – спросил он заместителя главы Департамента. Тон его был ровным, но манера Роана говорить сильно изменилась: обычное дружелюбие ушло, уступив место суровости. Это было вполне объяснимо: в новой роли граф не мог вести себя иначе.

– Взят под стражу, Ваше Величество.

– Арестовать следует всех, кто был с сестрою в Летнем дворце, – надеюсь, напоминание об этом излишне. Ваши версии произошедшего? – задал Роан второй вопрос.

В это время секретарь принёс серебряный поднос с двумя чашками из костяного фарфора, витыми ложечками на блюдцах и сахарницей. Он робко поставил поднос на стол перед новым королём.

– Где кофейник? – спросил его Роан.

Секретарь смутился.

– Я взял на себя смелость налить кофе в чашки, Ваше Величество…

Ильчиэлла не имела привычки пить кофе, когда принимала посетителей, и секретарь налил кофе в чашки, как он обычно делал во время совещаний. Роан нахмурился:

– Унесите это и вызовите ко мне начальника канцелярии!

Поняв, что в чём-то провинился, потерянный секретарь забрал поднос и вышел, а Роан, как ни в чём не бывало, обернулся к Блэйку:

– Итак, ваши версии?

Блэйк, которому и любопытно было, как ведёт себя новый король, и жаль любимого Ильчиэллой секретаря, отвечал:

– Ваше Величество, версий у меня пока нет…

– Нет?! – изумлённо переспросил король, округлив огромные голубые глаза. – А чем весь день вы занимались?

Блэйк хотел было объяснить, но тут вбежал запыхавшийся Грант:

– Вы звали меня, Ваше Величество?

– Этот ваш невежа-секретарь не умеет подавать кофе, – заявил начальнику канцелярии новый король. – Он что, не понимает, что кофе, налитый в чашку, остывает мгновенно? А я люблю горячий кофе. Рассчитайте его незамедлительно и пришлите ко мне моего секретаря, он прибыл со слугами. Его зовут Тимур. Пусть он сделает кофе, как я люблю. Можете идти.

Грант поклонился и вышел, озадаченный. Ильчиэлла всегда была довольна Астом, которого теперь предстояло прогнать со службы…

Блэйку не понравился ни тон Роана, ни его поспешное решение, но вмешиваться не в своё дело он не стал. Заместитель главы Департамента рассказал королю о своей поездке во Фрилэнд, а также изложил все соображения, которые пришли ему в голову во время ожидания аудиенции. Слушая рассуждения о том, куда и почему исчез консорт, Роан нехорошо усмехнулся.

– Неужели, Блэйк, вы не догадываетесь, почему он исчез?

– Нет, Ваше Величество…

– А не кажется вам подозрительным, что нападавшие точно знали схему расположения постов охраны?

Блэйк удивлённо и пристально посмотрел на Роана:

– Это кажется почти необъяснимым, Ваше Величество, но…

– Необъяснимым?.. Думайте, Блэйк, думайте!

Блэйк смотрел молча. Неужели, Роан намекал…

– Ну что вы, Ваше Величество, это совершенно невозможно!

– Невозможно? А факты? Кто, кроме вас и консорта, имел доступ к полной схеме расположения стражи? Это сверхсекретная информация!

– Ваше Величество, но Его Высочество любил королеву больше жизни!

– Любил, – усмехнувшись, подтвердил Роан. – Но где любовь, там и ревность, не правда ли, Блэйк?

Заместитель главы Департамента был обескуражен и озадачен вопросами короля.

– Ведь отношения их последнее время сильно ухудшились, не так ли?

– Никак нет, Ва… – Блэйк взглянул королю в глаза, и вдруг голова у него закружилась, ему стало нехорошо. Роан, своими большими голубыми глазами, смотрел прямо в лицо заместителю главы Департамента, словно хотел внушить казавшуюся тому дикой, недопустимой и невозможной мысль…

– Отношения. У них. Ухудшились, – медленно и раздельно проговорил Роан. – И вы прекрасно, – он подчеркнул это слово, – осведомлены об этом, не так ли? Консорт сходил с ума от ревности…

– К кому? – сглотнув, оттого, что в горле пересохло, спросил Блэйк.

– К кому? – Роан выразительно усмехнулся. – А вы не догадываетесь?

Блэйк измученно покачал головой.

– Подумайте, подумайте… В кого королева была влюблена в юности?

– К… – Блэйк взглянул на короля изумлённо. Роан кивнул.

– Умница, – одобрительно сказал он. – Блэйк, все ответы лежат на поверхности, не стоит ломать себе голову. С завтрашнего дня вы – глава Департамента. Я позабочусь о том, чтобы жалование ваше соответствовало вашим заслугам.

Он снова повелительно посмотрел прямо в глаза Блэйку. Он гипнотизировал его взглядом.

– Объявляйте консорта в розыск. Пусть у вас отпадут последние сомнения. Ступайте. Отдохните и обдумайте то, что я вам сказал… День у вас был тяжёлый, – добавил он понимающе и сделал разрешающий жест рукой.

Подавленный Блэйк поднялся, поклонился и вышел.

Когда бывший напарник Умари, ближе к полуночи, приехал домой, лица на нём не было. Дети спали, жена разогрела ему ужин. Сидя за домашним столом, он глядел на свою молодую красавицу-жену, бросившую ради него и детей театральную карьеру и беременную третьим ребенком… Если завтра он продолжит спорить с Роаном и упорствовать в своих убеждениях, – его отправят вслед за Астом, и кормить семью ему будет нечем; поэтому очевиднейшую для него вещь: никогда, ни при каких обстоятельствах не могло произойти того, на что намекал Роан! – предстояло переосмыслить…

– Извини, дорогая, – вздохнул он, чувствуя, что кусок нейдет в горло. – Извини, Майя. Я доем этот бифштекс завтра. Пойдём спать…

А наутро Блэйку стало известно нечто такое, что если и были у него колебания по поводу сделанного им выбора, то после того, как он узнал то, что узнал, последние сомнения исчезли…