Текст книги "Конь ходит буквой «Ч». Приключенческий роман"

Глава 6

«Думай, Фарли, думай!»

Все эти дни, потерявший молочную сестру и покровительницу – королеву, потерявший друга в лице Роана, потерявший многих, кто был ему дорог: те были в тюрьме, эти – вне дворцовых стен, а Умари вообще исчез… – молодой человек или в одиночестве сидел за любимым инструментом, рождая мрачные композиции, или, лёжа на берегу Оуица, размышлял.

Купальня взорвана, королева и наследник погибли, консорт исчез. На троне – Роан. Гриндей арестован. Кто виноват во всём этом? Кем организовано это страшное преступление, кому понадобилась гибель Ильчиэллы и малыша?..

То, что Роан был причастен к убийству его молочной сестры, её сына и, вероятно, супруга, сомнений у Фарли не вызывало. Но в то, что граф сам продумал и организовал покушение, поверить было сложнее. «Он слишком слаб, – думал Фарли, – для того, чтобы бестрепетно уничтожить сестру-королеву и её ребёнка…»

Ему удалось-таки поговорить с Блэйком: Фарли решительно явился в Департамент, – поглядеть бывшему напарнику Умари в глаза. Тот держался с молочным братом королевы виновато.

– Поймите, Фарли, у меня не было выбора…

– Послушайте, – сказал ему Фарли, – но вы хотя бы сами-то понимаете, что обвинение, выдвинутое консорту – бред? Что вся ваша версия произошедшего – бред?!

В кабинете кроме него и Блэйка никого не было, и молодой человек позволил себе говорить открыто. Новый глава Департамента отвечал уклончиво; Фарли ушёл от него, вконец разочарованный.

Помня предостережение Астора, он оставил попытки пообщаться наедине с Кастусей. Фарли встречал её только в паре с Роаном – в парке или на приёмах: иконописное лицо новой королевы было печально, и когда её грустные глаза встречались с вопросительным взглядом Фарли, она то ли жаловалась ему взглядом на судьбу, то ли горевала об его потере…

Приезд несчастного Лоуленвиля отвлёк молочного брата королевы от размышлений: у него появилось новое занятие, – утешать и развлекать бедного изгнанника.

Хоть принц был подавлен недавними трагическими событиями: гибелью брата, узурпацией трона и разлукой с родиной, – он, скрепя сердце, согласился составить Фарли компанию и поехать с ним и Мэлани на озеро Роз, пострелять уток – как раз начинался сезон охоты.

Два вечера с полными ягдташами возвращались они с озера в лагерь, а потом Фарли засобирался назад, в Лавэнну: он обещал концертмейстеру порепетировать музыкальное сопровождение к новой пьесе. Лоуленвиль и Мэлани решили остаться в лагере: мрачное настроение принца развлекла охота и красота озера Роз; во дворец, к Роану, с его фальшивыми соболезнованиями и гнусными советами, Лоуленвилю возвращаться не хотелось.

27 августа Фарли проснулся до рассвета. Он оседлал своего белого Спарка и покинул спящий лагерь. Свежее августовское утро приятно пробуждало сонного всадника. Солнце ещё не вставало, но первые лучи уже подсвечивали туман на горизонте.

Лавэнна спала. Фарли спешился у дворцовых ворот, отвёл Спарка на конюшню и побрёл по пустынной аллее. Парадные двери дворца ещё были закрыты, и Фарли потопал к другому входу. Ему отворил заспанный дворецкий. Фарли поднялся по витой узкой лестнице и хотел было идти в свою комнату, но тут услышал рядом, в коридоре, чьи-то шаги и негромкий разговор на люберийском. «Что за иностранцы разгуливают по королевскому дворцу в такую рань?» – подумал удивлённый молодой человек и, на всякий случай, быстро нырнул за постамент лестничной статуи. Звук шагов приближался.

На покрытую ковром площадку лестницы вышел сам король: аккуратно причесанный, одетый в утренний камзол. С ним был низкорослый парнишка в дорожном костюме. На его плече висела плоская кожаная сумка. Фарли из-за постамента осторожно наблюдал за этой парой. Роан по люберийски тихо сказал спутнику:

– Жду тебя назад как можно скорее. Лишь получишь ответное письмо, сразу возвращайся, не мешкай.

Парень низко поклонился и стал спускаться по лестнице. Король поглядел ему вслед. Лицо Роана было задумчиво. Постояв немного, он ушёл в свои покои.

Зачем он поднялся в столь ранний час?.. Почему передал почту не через секретаря, а лично в руки какому-то люберийцу? Что за таинственная переписка с Люберией? «А мне что, собственно, за дело? Мне „Разбойников“ репетировать… – подумал Фарли, но что-то свербило и толкало в бок. – А вдруг это касается бедняги Лоуленвиля? Я узнал какую-то тайну! Меня никто не видел… Я просто обязан этим воспользоваться!»

Ещё ни имея чёткого плана действий, Фарли сбежал вниз по лестнице.

– Кто это вышел сейчас? – спросил он у сонного дворецкого.

– Приказано было пропустить… – неопределённо пробормотал тот.

Фарли вышел в утренний парк. На розах поздних сортов блестела роса, по дорожкам разгуливали голуби, воздух был ещё прохладен, но день обещал быть отменным. Парнишку Фарли увидел у самого выхода из парка. Молочный брат Ильчиэллы поспешил к воротам.

– Кто это такой? – глядя вслед гонцу, бодро шагавшему в сторону конюшен, полюбопытствовал Фарли у знакомого стража ворот.

– А тебе-то что за дело? – ответил стражник, почему-то сердито.

– А раньше ты не грубил мне… – заметил молочный брат королевы с упрёком.

Издалека он увидел, что парню вывели лошадь: тот забрался в седло и поскакал по улице.

Тогда Фарли пошёл в конюшню, взял своего, ещё не расседланного Спарка и помчался в погоню.

Чтобы любериец не слышал позади себя стука копыт и не догадался о том, что его преследуют, Фарли держался достаточно далеко, но не выпускал всадника из виду. Друг за дружкой они выехали из Лавэнны. Путь гонца лежал на восток, видимо, в сторону люберийской границы.

Вначале Фарли был увлечен погоней, но спустя некоторое время, дал о себе знать пустой желудок. «Так и будем скакать до самой Люберии? – недовольно подумал он. – А я, между прочим, ещё не завтракал…»

Впереди, на обочине, вырос придорожный трактир. «Остановись, передохни, – мысленно стал уговаривать Фарли посыльного. Тот словно его услышал, – возможно, как и его преследователь, ещё ничего не ел с утра: он задержался у трактира, привязал коня к изгороди и зашёл внутрь. «Молодец», – мысленно похвалил его Фарли, спешился, привязал Спарка и тоже зашёл в трактир. Заведение ещё было пустынно, – не считая люберийца, усевшегося у окна. Вошедшего из-за стойки приветствовал заспанный хозяин трактира. Фарли подошёл к нему и по-люберийски спросил себе кофе и жареный бекон: завтрак, любимый жителями соседней страны. Люберийский язык трактирщик знал неважно, зато гонец, услыхав родную речь, окликнул Фарли из-за своего столика:

– Эй! Неужто, земляк, – здесь и в такую раннюю пору?

Фарли радостно заулыбался, кивнул и подсел к нему. Разговор завязался. Люберийца звали Артуром. Это оказался веснушчатый парень со светло-карими глазами, изогнутыми чёрными ресницами и вздёрнутым носом.

– Куда же вы направляетесь? – полюбопытствовал Артур.

– Домой, в ***, – сказал Фарли, – гостил тут у дядюшки.

Им принесли кофе и бекон.

– Готовить в Вэтландии не умеют, – недовольно заявил Артур, разрезая бекон. – Ну пережарил же, вот клоун!

– А вы куда путь держите? – в свою очередь поинтересовался Фарли.

– В Валион, – отозвался собеседник. – Только вчера вечером прискакал оттуда, отдохнуть не дали…

– Значит, ездишь туда-обратно? Посыльный, что ли?

– Ну да, – уклончиво ответил гонец.

Плоская сумка висела у него за спиной, наискосок через спинку стула. «Как бы мне добраться до неё?» – подумал Фарли.

– Может, по кружечке за знакомство? – предложил он.

– Давай. Этот бекон только пивом запивать, – согласился гонец.

Новые знакомые заказали по кружке тёмного пива, чокнулись и пригубили. Позавтракав, Артур и Фарли вышли на воздух, к лошадям.

– Вместе ехать будет веселее, – сказал любериец.

«Оно, конечно, да, – подумал Фарли, – только мне-то в твою Люберию не надо… А нужно мне понять, приятель, что ты там такое везёшь и кому…»

Солнце стояло в зените. Новые знакомые скакали рядом, болтая о пустяках. Артур, несмотря на общительность, ни словом не обмолвился, зачем он приехал из Люберии, для чего спешил назад, как ни пытался Фарли аккуратненько это выведать. Зато пересказал спутнику всю свою родословную, начиная от царя Гороха. Оказывается, он вышел из простой семьи: прадед его служил при королевском дворе конюшим, но дед дослужился до шталмейстера, а отец стал начальником канцелярии. Сам он помогал отцу: развозил почту.

Жара начинала донимать. Фарли снял куртку; потом так вспотел, что и рубаха намокла.

– Слушай, – сказал он, – тут, кажется, где-то есть озеро. Может, искупнёмся?..

Свернув с дороги и проехав около полумили, новые приятели спешились на берегу лесного озера. Они напоили коней, отпустили их пастись, а сами разделись и бросились в воду. Сумка Артура валялась на берегу, и Фарли мечтал остаться с нею наедине хотя бы на пару минут…

– Давай плавать наперегонки, – предложил он новому приятелю. – Кто быстрее доплывёт до того берега?

– Я боюсь так далеко заплывать, – возразил Артур, – вроде никого тут нет, а ежели появится? Тут вещи наши…

– Тогда давай так: один сидит на берегу, смотрит на часы и замечает время, а другой плывёт, – предложил Фарли. – Спорим, я быстрее?

Новые приятели выбрались на берег. Фарли, мокрыми руками, достал из нагрудного кармана куртки часы, оставил их Артуру и поплыл первым. Любериец вытянулся на зелёной травке, держа часы в руках, и прикрыл глаза.

Плавал Фарли неплохо – быстро, но скоро уставал. Когда он приплыл, изрядно запыхавшись, Артур сообщил:

– Пять минут. Не очень-то ты спешил. Я проплыву туда-сюда за три!

– В жизни не проплывёшь, – тяжело дыша, возразил Фарли, вылезая из воды и отряхиваясь. Он взял у Артура часы и махнул рукой:

– Давай, хвастунишка!

Артур, бодро вскидывая кривоватые ноги, пробежал по мели, нырнул и поплыл.

Фарли, осушив руки о свою одежду и поглядывая время от времени на пловца, аккуратно придвинул к себе его сумку.

Рассекая умелыми взмахами озерную гладь и почти не поднимая брызг, Артур уверенно грёб к другому берегу. Фарли, на всякий случай прикрыв сумку своей курткой, расстегнул её и обнаружил свернутый тонкий плащ и один-единственный конверт, запечатанный королевской печатью. Конверт был не подписан.

«Неужели все усилия насмарку?» – разочарованно подумал Фарли.

Как же узнать, кому адресовано письмо? Сломать печать, прочесть послание и сунуть обратно вскрытым?.. Он поднял глаза: Артур почти достиг другого берега. «Могу не успеть, – подумал Фарли. – Он заметит, что я тут творю с его сумкой…» Оставалось стащить письмо и, оставшись одному, изучить его в спокойной обстановке. «Стоит ли?» – пронеслось в голове у Фарли. Ведь когда пропажа обнаружится, Артур обо всём догадается. Он опишет похитителя своему хозяину, тот сообщит королю… «Отопрусь. Причём тут я? Спрячусь. Найду, как выкрутиться!»

Времени на размышления больше не оставалось, и Фарли, с колотящимся сердцем, быстро переместил конверт в карман своей куртки. Застегнув плоскую сумку, он отпихнул её от себя и взглянул на Артура. Тот уже развернулся и возвращался, но был ещё далеко. Похититель облегчённо вздохнул.

Заметить, сколько было на часах, когда Артур зашёл в воду, Фарли, конечно же, позабыл, но априори поздравил нового знакомого с победой.

– Ага! – торжествующе сказал простодушный Артур. – Знай наших!

«А что сделают с парнем, когда он приедет без письма! – вдруг посочувствовал Фарли своему попутчику. – Эх, хоть бы Артур догадался проверить сумку, прежде чем предстать перед своими хозяевами. Тогда, по меньшей мере, он мог бы сбежать, чтобы его не покарали…»

Фарли терзала совесть, но дороги назад не было. Артур, тем временем, прыгал на одной ноге: в ухо ему попала вода.

– Ехать бы надо, – сказал он.

Просохнув, попутчики облачились в одежду. Ни о чём не подозревающий Артур перекинул сумку через плечо, собрался кликнуть коня, и тут Фарли жалобно застонал.

– Ты чего? – озадаченно спросил Артур.

– Ох, не знаю… – отозвался Фарли. – Живот свело…

– Ну, иди в кусты, подожду, – предложил Артур.

– Ох… Нет. Не то… У меня… Бывает… Нет, наверное, я тебе больше не попутчик. О-о-о…

– Давай, довезу тебя до деревни, – предложил сердобольный Артур.

Фарли было очень неловко оттого, что парень так дружелюбен.

– Ничего, ничего… ты поезжай… Я тут полежу малость и оклемаюсь. Может, я тебя ещё и догоню…

Артур вздохнул, ещё раз с сомнением оглядел попутчика, позвал коня и сунул кривоватую ногу в коротком сапоге в стремя.

– Точно – помощь не нужна?

Фарли покачал головой.

– Ну, бывай, – Артур перекинул ногу через седло и через несколько минут скрылся за деревьями.

***

«Ну вот, Фарли, ты был законопослушным гражданином, известным органистом и добрым малым, а теперь стал преступником. А не заигрался ли ты, приятель?..»

Фарли сидел на травке, в приятной прохладе тени. Проглядывавшие из-за высоких деревьев редкие солнечные лучи играли на ровной зелёной глади озера. Водомерки бегали по воде; слева, в затоне, цвели жёлтые водяные лилии. Фарли вздохнул. У него на коленях лежал конверт, запечатанный королевской печатью. Ещё не поздно было догнать Артура и, снова как-нибудь перехитрив его, вернуть конверт в сумку.

«А вдруг это послание какому-нибудь безобидному знакомому Роана в Люберии, и ничего компрометирующего в нём нет?.. А если там важная информация, которую кто-то ждёт, если она безвредна для Лоуленвиля и для Вэтландии?»

«Если это так, – решил Фарли, – я сам доставлю письмо адресату. Сумею объяснить, почему оно вскрыто. Я могу отвечать за свои поступки!»

С этой мыслью он сломал сургуч королевской печати.

Внутри конверта лежал другой, из плотной велюровой бумаги. Этот конверт был подписан:

«Его Величеству, королю Люберии в собственные руки».

Фарли присвистнул. Королём Люберии ныне был герцог Ч*…

Молодой человек вскрыл второй конверт.

«Приветствую, Ваше Величество, – небрежно писал Роан. – Как и следовало ожидать, сбежавший от вас принц скрылся в Вэтландии. Что прикажете делать с ним? Могу позволить ему пока пожить или забирайте его… Решайте, Ваше Величество, мне всё равно…»

«Не-е-т, не напрасно я украл письмо… Вот подлец! Ведь он обещал бедняге Лоуленвилю полную безопасность!..»

«…Намедни ко мне заходил Ланс. Министры добиваются от меня то ввода войск в Люберию, то вступления в переговоры с Силлоном… Если я не сделаю того или другого, подданные будут обо мне худого мнения. Как правильнее поступить?..»

«Ах, вот оно что: Роан – просто марионетка! А кукловод-то, значит, герцог Ч*…»

«…Очень жду Энель. Когда она приедет, наконец?..»

«Как?! Снова Энель?..»

«…За сим остаюсь,

Роан, король Вэтландии (с Вашей и Божьей помощью)».

…Теперь всё сходилось. Так вот кто посадил Роана на трон! Вот кто убил молочную сестру Фарли, малыша и консорта!! Молодой человек догадывался, но, пока не убедился, не мог поверить… Его друг снова связался с этим негодяем! Как же он мог?! Ведь герцог и его сестра предали графа! Ведь герцог Ч* плюнул ему в лицо, буквально, а не фигурально – плюнул! – Роан сам признавался другу в этом… Значит, Энель снова удалось околдовать бывшего славийского заговорщика, и он простил ей всё… Но как же он мог позволить убить Ильчиэллу и её ребёнка? Допустим, Умари он терпеть не мог, но ведь Ильчиэлла – его сестра? Его первая любовь! А малыш?.. Ведь он сам – отец… Обагрить руки кровью сестры, чтобы стать королём, – пусть игрушкой в чужих руках, но всё-таки – королём? Сколько лет Фарли знал Роана… Всю жизнь! И даже не подозревал, на что тот способен…

Постепенно Фарли осознавал всю чудовищность ситуации. Герцог стал королём Люберии, он идёт войной на Силлона, а Вэтландия ему не мешает – на троне этой, когда-то мощной, державы у него свой ставленник. А министры ещё убеждают Роана помочь Славии! Какое там!.. Он не двинется с места, пока герцог не подчинит себе обе державы: и Славию и Люберию. А что будет потом с Вэтландией?!..

К кому же теперь бежать – со всеми этими открытиями? Скорее предупредить об опасности Лоуленвиля – пускай он тихонько, прямо с охоты, уезжает куда-нибудь подальше от Лавэнны! А потом? К Силлону? Сообщить ему, что Роан – заодно с герцогом Ч*? Или рассказать своим: да, Лансу, Мэлиоту… Блэйку? О, нет, только не ему… Посоветоваться с Астором?..

Фарли растерянно и беспомощно смотрел на конверты, лежавшие у него на коленях.

«Скорее отсюда, – вдруг подумал молодой человек. – Не дай Бог, Артур хватится письма раньше, чем домчится до Валиона…»

Он вскочил на Спарка и полетел в Лавэнну.

Сперва он примчался во дворец, но концертмейстер, с десяти утра ожидавший его, был обескуражен: органист извинился и сказал, что репетиции сегодня не будет. Потом Фарли отправился разыскивать господина Астора. Он знал, что старый придворный теперь редко появляется во дворце: только на протокольных мероприятиях, – Роан в его советах не нуждался и ему не доверял.

Фарли поехал в город и отыскал особняк, где проживал Астор. Тот, как обычно перед обедом, совершал променад по тихой улочке возле дома. На топот копыт Спарка он обернулся. Фарли спешился и побрёл рядом со стариком, ведя коня в поводу.

– Как поживаете, мой юный друг?

– Господин Астор, я узнал такое! Мне очень нужен ваш совет. Я боюсь говорить на улице…

– Ну что же, – ничуть не удивился старик, – идёмте ко мне.

Слуга Астора принял коня Фарли; дворецкий проводил хозяина и гостя в уютную гостиную. Окна в этой зале были почти вплотную зашторены: дома Астор предпочитал прохладу и полутьму. Гостеприимный хозяин, попросив лакея принести для Фарли кофе, пригласил молодого человека сесть в мягкое кресло.

– Вот, – молодой человек достал из кармана своей охотничьей куртки добытый им конверт.

– О, Боже! – воскликнул Астор. – Ведь это – сломанная королевская печать! Вы с ума сошли, мой юный друг?!

– Прочтите это, господин Астор.

Тот, качая головой, велел слуге раздвинуть шторы, вставил в глаз стеклышко, позволявшее старику читать вблизи, со вздохом достал из первого конверта второй.

– Однако… – пробормотал он, увидев имя адресата.

Прочтя письмо Роана, Астор обернулся к Фарли, который тихонько пил кофе, и, показывая оба конверта, коротко спросил:

– Вот это всё – в камин?

– Ну что вы, господин Астор! – Фарли даже поперхнулся. – Это же улика против Роана!

– Кто, дорогой мой мальчик, будет обращать против Роана эту улику? – Астор тяжело вздохнул и сел напротив Фарли:

– Я догадывался об этом, и не только я. Уже почти ни у кого при дворе не осталось сомнений, что Роан связан с герцогом Ч*. Он ведёт себя осторожно, но не нужно считать министров за дураков.

– Господин Астор, что же нам делать? – спросил Фарли в отчаянии, чувствуя, что обличающее Роана открытие, кроме опасности для него самого, иных результатов не принесёт. – Ведь он погубит Вэтландию! Почему министры не объединятся и не…

– Сложные вопросы вы задаёте, Фарли, – глубокомысленно произнёс Астор. – Неужели вы не видите, какие непримиримые баталии ведутся при дворе? Карьера Мэлиота висит на волоске… Стоит войску герцога перейти нашу границу – а это случится, как вы сами понимаете, рано или поздно, – виноват будет Ланс и тоже уйдёт в отставку…

– А Стельп?

– Ну, Стельп, я думаю, удержится. Он достаточно опытен, мудр, кроме того, гибок, – это не Ланс. К тому же Стельп нужен Роану… А посмотрите, как король приблизил и обласкал Блэйка! Департамент охраны служит ему, как церберы! Он не так глуп, как считает Мэлиот… Вернее… у него мудрый наставник – это видно из его письма…

– Ну а вы-то, господин Астор?

– Милый мой, через год мне исполнится девяносто! Ну какой из меня борец?!..

Глава 7

Это было прошедшей весною; год спустя после всех, ужасных для Роана, событий.

Нежданно-негаданно он получил от неё письмо. Хотел было сразу порвать, но не удержался и прочитал.

Энель просила прощения. Объясняла свой поступок. Извинялась за брата. Признавалась, что скучает. Умоляла о встрече…

Мартовским вечером, запершись в полутьме кабинета, Роан читал и перечитывал это письмо. Он испытывал торжество, чувство удовлетворённой мести, и – жалость, и какие—то искорки былой страсти… Он перечитывал строчки ещё и ещё раз…

В его жизни на тот момент всё было не так уж плохо, – скорее, даже хорошо: прелестная маленькая дочка, верная красивая жена, успешное хозяйство… – и всё же свербило, хотелось большего, хотелось реванша после изгнания из Славии, унижения, через которое он прошёл. Грубые, презрительные слова короля: «Чтобы ты никогда – слышишь, никогда! – не попадался мне на глаза! Дарую тебе жизнь только на этих условиях!» – до сих пор звучали у него в ушах. Он казался себе жалким, растоптанным, ничтожным. Цельность Силлона, цельность вэтландского консорта, которой сам Роан не обладал, вызывала у него зависть и желание доказать им всем, что он достоин большего…

Кастуся, не зная причины его изгнания, думала, что всё дело в заговоре, и удивлялась жестокому решению славийского короля: ведь Роан лишь выполнял просьбу её матери, а с Генной Силлон, женившись на её старшей дочери, примирился совершенно… Властитель Славии благородно не стал разъяснять жене Роана, что всё дело было в том, что муж её просто напросто переспал с его невестой…

…Ночь раздумий – и Роан решился на встречу. Он воображал, что предстанет перед Энель, как великодушный победитель, снизойдет до неё: «Да?.. И чего же ты хочешь теперь?.. Я слушаю!»

Но когда увидел красавицу, вдруг понял, что страстное влечение к ней никуда не делось, не прошло…

Замок из розового кирпича, в двадцати милях от Лавэнны, принадлежал королеве Вэтландии; Роан по праву унаследовал его и иногда посещал.

Вечером 30 августа роскошная карета четвернёй привезла туда женщину под вуалью. Её встретили слуги и почтительно проводили в покои, где её нетерпеливо ожидал король.

– Где же ты была? – пробормотал он, задыхаясь от волнения, и с трудом дождавшись ухода слуг, бросился целовать её. – Я так по тебе соскучился!

Он сорвал с неё жакет и шляпку, торопясь, стал снимать с неё платье. Энель, нежно смеясь, помогала ему. Когда на ней остались лишь жемчужные бусы, она откинулась на ложе, куда Роан отнёс её, и позволила королю наслаждаться её свежим, красивым телом.

– Чего хочет мой котик?.. – прошептала она, жмурясь от щекотных прикосновений его бороды. Роан не мог отвечать, он задыхался от страсти… Тут он заметил, что взгляд Энель изменился, устремившись к дверям. Он обернулся.

Там, в дверях, бледная как полотно, стояла его супруга. Она невыразимым взглядом смотрела, как муж целовал обнажённое тело Энель.

– Зачем ты здесь? – крикнул Роан. – Кто пропустил тебя сюда? Как ты посмела следить за мной?!

Кастуся вздрогнула. Энель поглядывала на неё так спокойно, словно была полностью одета. Её обнажённое белое тело выглядело очень аппетитно. Роан смотрел на помешавшую ему супругу со злобой и смятением.

– Уходи, – коротко приказал он. – Убирайся отсюда! Немедленно поезжай домой!

– Что же ты так кричишь на королеву Вэтландии? – с усмешкой спросила ничуть не смущенная Энель, когда Кастуся, закрыв руками лицо, убежала прочь.

Роан, хмурясь, подошёл к буфету, плеснул себе виски и глотнул.

– А мне?.. – поинтересовалась Энель.

– Прости, – он достал второй стакан.

– Ну, что ты так разволновался? Рано или поздно это должно было случиться, – философски заметила любовница…

…Кастуся неверными шагами дошла до своей кареты и сделала знак кучеру отправляться.

Она чувствовала, что с мужем происходит что-то не то, ещё когда они жили в замке Стил. Потом Роан облачился в королевские одежды, занял место Ильчиэллы, и Кастуся напрочь перестала узнавать супруга. Когда на приём к новой королеве пробился Грант, и она, выслушав ходатая, попыталась попросить мужа за бывшего секретаря Ильчиэллы, Аста, Роан прикинулся глухим. Он перевёл разговор на другую тему, даже не пытаясь что либо ответить на просьбу жены. Спустя сутки до Кастуси дошёл слух, что Грант арестован. Пораженная, она спросила мужа: почему? За что?

– Я прошу тебя, – отчетливо проговорил король, – никогда, слышишь, никогда не задавай мне вопросов, касающихся моих дел. Запомни это. Я не стану повторять дважды.

Он никогда раньше не говорил с ней таким тоном, не говорил ей таких слов…

С той поры, как они переехали в королевский дворец, он появлялся на половине Кастуси ежедневно, холодно целовал её, равнодушно ласкал дочь, завтракал, обедал и ужинал с женой, ночевать же уходил к себе. «Я больше не привлекаю его как женщина? – размышляла Кастуся. – Или он уже не тот?.. У него пропал интерес к любовным отношениям? Но ему только 35…»

Раскрыть тайну «Розового замка» Кастуся решилась, неожиданно для самой себя. Она знала, что муж бывает там. Она хотела выяснить, зачем. На этот раз, когда Роан отправился в замок, Кастуся поехала за ним следом. Слуги пропустили её: как же могли не пропустить королеву, законную супругу монарха? Кастуся подозревала… Но не ожидала, что станет свидетельницей кошмарной сцены: муж целовал обнажённую женщину, и эта женщина была та самая Энель, что едва не погубила счастье её сестры…

«Ох, ну зачем?! Зачем я поехала за ним?!..» Кастуся поняла, какой счастливой была её жизнь до этого момента – пусть в неведении, пусть в отчуждении, пусть муж был холоден и груб… Теперь же всё стало так черно, так растоптано и изгажено, что поправить уже было невозможно.