Текст книги "Конь ходит буквой «Ч». Приключенческий роман"

Глава 20

– Тэн масло принёс, – сказала Ильчиэлла, – надо спину тебе намазать, чтобы рубцы прошли. Я сама.

– Давай, – он опустился на постель, положив под голову руки. Ильчиэлла, в одной тонкой сорочке, устроилась рядом. Длинными пальцами она брала масло из банки и бережно, лёгкими, но широкими движениями, наносила ему на спину. Спине становилось тепло, даже горячо, приятная истома разлилась по всему телу.

– Ильчи, – вдруг сказал он, подняв голову и глядя на неё преданным, собачьим взглядом, – неужели это ты? Господи, неужели ты вернулась?..

– Ну да, – бесстрастно сказала Ильчиэлла, отставляя банку в сторону и втирая остатки масла в свои тонкие пальцы. Он приподнялся, взял её руки и стал целовать ладони.

– Теперь ты измазался весь, – сообщила Ильчиэлла, аккуратно вытерла с его бороды попавшее на неё масло, и улыбнулась:

– Ты так и будешь теперь с бородой ходить?

– Тебе не нравится?

– Нравится. Но она тебя немного старит…

– Я завтра её сбрею, – пообещал Умари и стал целовать её руки: до локтя, потом выше, выше, к плечу… Она зажмурилась от щекотки и подумала, что, наверное, зря попросила его сбрить бороду…

***

Но бороду он всё же сбрил, на следующий же день, после чего выслушал кучу комплиментов от камеристок королевы: «Как вы прекрасно выглядите, Ваше Высочество».

С утра в кабинет к нему заглянул Тэн и, получив разрешение войти, пропустил вперёд себя семнадцатилетнего хрупкого мальчика. У того были русые, вьющиеся волосы и широко раскрытые, ясные глаза. Умари, увидев его, чуть было в гневе не поднялся с кресла: это был тот самый Нильц, который подозревался в шпионаже и передаче врагу секретной информации.

«Как он смеет показываться здесь?!» – поразился Умари.

– Ваше Высочество, – сказал Тэн, – Нильц всё это время был у родных, в Коразоне. Узнав, что Её Величество вернулась на трон, и вы живы, он прибыл к госпоже Ави. Вы же ещё не подыскали себе нового секретаря – так, может быть Нильц…

Умари не верил своим ушам. Это – либо верх наглости, либо…

Он вгляделся в ясные глаза протеже госпожи Ави:

– Ты хочешь вернуться на свой пост? Что же заставило тебя оставить это место и скрыться?

– Мне посоветовал это сделать господин Блэйк, Ваше Высочество, – робко отозвался Нильц. – Он сказал: «Твой господин подозревается в убийстве Её Величества, и тебя – его секретаря – непременно к этому приплетут: будут допрашивать, требовать сознаться в том, чего ты не делал… Лучше беги отсюда со всех ног – я отпускаю тебя…»

Услышав это, консорт стал мрачнее тучи. Он попросил Тэна пригласить к нему начальника охраны.

– Приведите сюда Блэйка, – приказал он последнему. – Сию же секунду!

Блэйк, взятый под стражу несколько дней тому назад, в сопровождении двоих бывших подчиненных, тяжёлой походкой вошёл в кабинет консорта. Увидев Нильца, бывший глава Департамента тяжко и обречённо вздохнул. Умари гневно попросил:

– Нильц, будь любезен, повтори: что ты услышал от господина Блэйка, прежде чем покинул столицу?

Нильц, только сейчас узнавший, что бывший заместитель главы Департамента арестован, боясь чем-то подвести Блэйка, который всегда был к нему добр, неуверенно проговорил:

– Господин Блэйк сказал: «Я отпускаю тебя, потому что иначе ты будешь привлечён к делу об убийстве…»

Умари внимательно смотрел на бывшего напарника, в ожидании его реакции. Тот угрюмо выслушал Нильца и поглядел на консорта.

– Это правда – то, что он говорит? – гневно спросил его Умари.

– Это правда, – выдохнул Блэйк.

Умари велел Нильцу выйти. Блэйк стоял перед столом консорта с опущенной головой, не смея пошевелиться.

– Объясни, – потребовал Умари. – Ты сказал, что он сбежал, а выясняется – ты сам отпустил его?!

– Улика против него оказалась подделкой, – признался Блэйк.

Консорт нахмурил брови:

– Значит, в Департаменте кто-то другой работает на врага?!

– Работал, – тихо сказал Блэйк.

– Кто это был?!

– Ив… – ответил Блэйк совсем тихо.

– Твой племянник?!

– Да, Умари, мой родной племянник. Он исчез из Департамента на следующий день после взрыва. С тех пор я больше его не видел…

– Но разве Ив имел доступ к схеме?

– Не имел доступа, Умари, только ты и я… Но был один случай… Ив дежурил у моего кабинета, а мне нужно было отлучиться, и я…

– Не запер кабинет?! – в гневе догадался консорт.

– Да… Я забыл запереть дверь.

Блэйк помолчал.

– Он – мой племянник, Умари, понимаешь? Сын моей покойной сестры…

– Нет, – сказал консорт, – не понимаю. Ты двадцать лет служишь в Департаменте, через твои руки прошло столько лгунов с ясными глазами, ты раскрыл заговор Трёх, – и ты не запер помещения, где лежала секретная схема расположения королевской охраны, доверяя племяннику. Не понимаю!

Он встал и начал ходить по кабинету. Блэйк угрюмо молчал. Остановившись напротив него, консорт промолвил:

– Да, теперь ясно, почему ты согласился отрабатывать версию Роана… Не только семья, не только положение…

– Что меня ждёт? – глухо проговорил Блэйк.

– А ты не догадываешься? – жёстко спросил консорт, прищурившись.

– Умари, – тяжело сказал Блэйк, – пощади меня… Я не прошу простить – прощения мне нет, – я взываю к твоей милости. Не ради меня – ради Майи и детей. Пощади…

– Нет, – твёрдо ответил консорт. – Нет. И ещё раз – нет. Если бы дело касалось лишь моей персоны… Но ты лишил меня возможности помочь жене и сыну. По твоей милости они были обречены. Я тебя не пощажу!

***

– Ты хочешь, чтобы я подписала этот приговор? – спросила Ильчиэлла.

Умари кивнул.

– Ты уверен, что следует так поступить?

– Уверен.

– Ко мне приходила его жена, – вздохнула Ильчиэлла. – Просила за мужа…

– Ты сомневаешься в том, что он заслуживает смерти? – удивлённо спросил Умари.

– Сомневаюсь, – кивнула Ильчиэлла, откладывая от себя принесенную консортом бумагу. – Сослать, выселить из Лавэнны, приговорить к заключению – но не казнить… По сути, он выполнял свой долг…

– Выполнял долг?! – переспросил Умари. – Да он же проворонил схему!

– Он виновен, не спорю. Но смерти он не заслуживает.

– Он предал меня! Я пришёл к нему за помощью. Он мог сказать: «Умари, убирайся. Я не подпущу тебя к королю!» Это было бы, по меньшей мере, честно.

– Твое возвращение было опасно, – возразила Ильчиэлла. – С его помощью или без неё – ты всё равно добрался бы до Роана. Находясь на королевской службе, он был обязан тебя арестовать…

– Ну, знаешь, – Умари отошёл от её стола и, хмурясь, встал за креслом под портретом короля Ильдара.

– Ильчи, я не понимаю тебя.

– А я тебя понимаю, – отозвалась Ильчиэлла. – Ты жаждешь отомстить, поэтому требуешь его казни. Но я – королева и должна судить по закону, а не по нашей прихоти. Он верно служил мне двадцать лет. Он отпустил твоего Нильца, – а ведь мог не отпустить. Он сказал тебе правду, – а ведь мог и солгать…

– Он солгал бы, я уверен, – хмуро возразил Умари. – Я припёр его к стенке…

– Но он не солгал… Смертная казнь – слишком тяжёлая кара для его проступка.

– Преступления! Он допустил врага к секретной информации!

– Хорошо, преступления. Но смертная казнь – чересчур высокая мера расплаты за это преступление. Прости, Умари. Я не подпишу эту бумагу…

– Хорошо, – сказал консорт. – Вероятно, ты права.

Он поклонился жене и быстрыми шагами вышел из её кабинета.

Ильчиэлла несколько минут, в оцепенении, глядела на закрывшуюся за мужем дверь. Потом взяла неподписанный ею приговор, перечитала. Покачала головой, вздохнула и отложила бумагу. Потом встала и вышла в приёмную. В окна этой залы был виден парк. Она поглядела на жёлтую листву, неяркое небо, пруд вдалеке… Супруга нигде не было видно, но она знала, что найти его сейчас можно именно в парке.

– Некогда мне за ним бегать, – пробормотала королева, как бы про себя, и обратилась к секретарю:

– Позови Глорию. Накидку мне и муфточку…

Она вышла из дворца и направилась к пруду. Ну, так и есть…

Она сбежала по каменным ступеням вниз, к статуе дискобола, рядом с которой увидела силуэт мужа. Умари стоял к ней в профиль, как и возвышавшийся над ним на постаменте мраморный дискобол. «Как они похожи», – подумала она вдруг.

Она подошла к супругу и осторожно взяла его под руку.

– Ильчи, – сказал он, глядя в пруд, – я стою здесь и думаю: какая ты молодец… Я иногда поражаюсь, как ты терпишь меня, ведь я тебя не стою… Мы оба живы. Мы вместе!.. Это чудо; а я, вместо того, чтобы быть благодарным Небу, все кому-то мщу, мщу, мщу, никак не могу остановиться. Я сделал чудовищную глупость, что пошёл тогда к нему, а теперь ищу того, кто за эту глупость мне заплатит… Ты справедлива и милосердна, а я просто мелочный, вздорный, заносчивый дурак…

– Последнее особенно верно, – ласково улыбнулась королева.

Он обернулся к ней, подхватил её на руки и закружил по каменной площадке. У неё с ноги слетела туфелька. От звонкого смеха королевы голуби, сидевшие по краю бордюра, закурлыкали, обеспокоились и разлетелись.

Часть четвертая

Глава 21

– А я говорила тебе, что их обоих нужно было просто убить, – сказала Энель.

– Ты кровожадная, – усмехнулся герцог. – Убить такую парочку… Один удрал с галер, вторая на счёт «один-два-три» скинула с трона твоего Роана. А он хоть бы пискнул!

– Он привык играть по правилам, – пожала плечами Энель.

– Привык играть по правилам, – повторил герцог, рассмеявшись. – Ох, Энель, умеешь ты пошутить… Нет, чёрт возьми, мы ещё повоюем. Они обречены – силы неравны. Мы окружим их со всех сторон и вынудим сдаться. Вот тогда я посмотрю в глаза этому консорту…

– Не сомневаюсь, – фыркнула Энель, – что он тоже мечтает посмотреть тебе в глаза…

– Вот и поглядим, – сказал герцог. – А пока: стянуть все армии у вэтландских границ!

***

Только что прошёл дождь. Вдыхая влажный осенний воздух, Умари подъехал к воротам дворцового парка. Ещё издалека он заметил, что стража оттаскивает кого-то от решётки. Этот кто-то, увидев консорта на коне, бросился было прямо к нему, но был удержан стражей. Бедняга рвался из крепких рук охранников, но тщетно.

– Что ему нужно? – спросил консорт у подчинённых.

– Какой-то сумасшедший пытается попасть во дворец, – отвечали стражники. – Немой.

– Ну пустите его, – сказал консорт, рассмотрев получше человека, которого они держали. – Пускай идёт сюда.

Стражники отпустили желающего попасть во дворец, и тот подбежал к консорту. Это был высокий, худощавый человек необычной наружности. Довольно молодой: судя по лицу, ему было не больше тридцати лет, – а волосы имел абсолютно седые. На нём был залатанный плащ и поношенные сапоги. Выразительные глаза его смотрели умоляюще. Он что-то промычал и просительно взял в руки стремя со вдетой в него ногой консорта в блестящем сапоге.

– Оставьте стремя, – сказал Умари. – Кто вы? Чего вы хотите?

Левой рукой немой изобразил, что если бы у него были перо и бумага, он написал бы то, что хотел сказать, потом молитвенно сложил обе руки вместе. Умари заметил, что на правой руке у него отсутствуют три пальца: большой, средний и указательный. Вид у просителя был жалкий, и в то же время взгляд его был настойчивым и осмысленным, не вязавшимся с мычанием и характеристикой «сумасшедший».

– Вы что-то хотите сообщить именно мне?

Немой закивал, обрадовавшись, что верно понят.

– Обыщите его и приведите ко мне в кабинет, – приказал слугам консорт. Поведение незнакомца вызвало у него предчувствие, что тот знает нечто важное.

В кабинете Умари указал визитёру на стул возле большого стола, на котором поставили чернильницу и положили несколько листов бумаги. Левой рукой немой тут же схватил перо, окунул в чернила и ловко вывел на бумаге неожиданную фразу:

«Простите меня!»

– За что простить? – удивлённо спросил консорт.

«Страшный грех», – написал незнакомец.

– Вот что, – сказал консорт, – раз вы общаетесь таким странным способом, не тратьте время, и говорите, вернее – пишите, только по существу.

Немой, с готовностью кивая, полез за пазуху и протянул Умари исписанный лист бумаги. Консорт прочитал следующее:

«Меня зовут Григ. Я – химик. 30 июля сего года я был похищен пиратами. Они мучили меня, угрожали убить. Они заставили меня научить их, как взорвать королевскую купальню, чтобы за взрывом последовал пожар, дотла уничтоживший всё вокруг. Взрыв был произведён при помощи открытого мной вещества. Это я виноват во всём».

Умари поднял глаза на визитёра. Тот сидел с несчастным видом, глядя на консорта жалобно и просительно.

«Они не сказали, что речь идёт о королевской купальне, я узнал об этом позже. Они использовали меня, обещали жизнь. Они сдержали обещание, но вырезали мне язык… Я прошу простить меня и дать возможность искупить вину. С помощью вещества, которое я открыл, можно взорвать всё, что угодно, при этом нужно его совсем немного…»

– Ах, вот оно что, – пробормотал Умари, и посмотрел на Грига, – так это был не порох…

Тот отрицательно замотал головой.

– А я всё думал: когда же они успели доставить в купальню бочки с порохом?..

Григ быстро схватил перо и написал:

«Не бочки. Бутыли. Не порох».

– Да, теперь понял, – сказал Умари удовлетворённо и продолжил чтение.

«Я могу принести вам пользу. Я предлагаю подложить мою взрывчатку в крепость Ашкерот. Вы дадите люберийцам занять её: мы взорвём крепость и, вместе с ней, уничтожим врага».

– Идея интересная, – сказал Умари. – Как она пришла вам в голову?

«Слышал, что идёт штурм», – написал на бумаге немой.

Крепость Ашкерот была выгодным форпостом на границе с Люберией. На захват крепости люберийцы бросили отборные войска, сам герцог Ч* командовал ими…

Умари ещё раз взглянул на своего визави. Тот, с готовностью, выпрямился. Глаза его жалобно блестели. Умари перевёл взгляд на его руку:

– А пальцев как лишились? Что – тоже пираты?

Григ замотал головой и написал на листе:

«Опыты. Взорвалось в руках».

– А! Видимо, оставив вас без языка, пираты решили, что вы не сможете никому ничего рассказать, а без пальцев – и написать, поэтому безбоязненно отпустили вас.

Григ кивнул и написал:

«Я – левша от рождения. Они не знали».

«Какая удача, – подумал Умари.– Но герцог! Неужели он так глуп, что искалечил такого нужного человека, вместо того, чтобы воспользоваться им во время войны? Ну нет, мы не повторим его ошибки».

Пока он размышлял, Григ снова взял перо.

«Простите меня, – написал он снова. – Хочу искупить свою вину».

– Никто не обвиняет. Вас принудили, – сказал Умари. Тогда немой схватил его руку и попытался поцеловать.

– Прекратите! – приказал консорт. Григ покорно сел смирно.

– Вы живёте в Лавэнне?

«Нет. Во Фрилэнде. Пришёл пешком».

– У вас есть семья?

Григ отрицательно помотал головой.

– У вас есть, где остановиться? У вас есть деньги?

Григ снова помотал головой.

– Вас поселят в гостинице, – сказал консорт. – Завтра будьте у меня в десять часов утра, мы поговорим о вашем предложении.

Григ кивнул. Умари вызвал стражу.

– Проводите этого человека в гостиницу ***. Оплатите ему номер и ужин.

Грига увели, а Умари хотел уже было идти к Ильчиэлле и показать ей послание, написанное немым, как вдруг что-то словно толкнуло его: «А что, если…»

Выбежав из кабинета, он крикнул вслед стражникам, удалявшимся с Григом:

– Стой! Стойте!.. Назад!

Те вернулись.

– Зайдите в кабинет, – тяжело дыша от спешки приказал Умари всем четверым и, когда его распоряжение было выполнено, обратился к Григу:

– Откройте рот.

Тот беспомощно и жалобно посмотрел на Умари.

– Откройте, откройте.

Умоляюще выпучив глаза, несчастный поднёс ко рту обе руки, тылом ладоней к губам, словно закрываясь, и замычал «н-н-н…».

– Откройте рот, я сказал!

Немой жалобно таращился на него и мотал головой.

– Сейчас же открой рот! – крикнул Умари. – Нет?! Ах, нет – отлично! Ведите его к палачам! – приказал он стражникам. – Он должен открыть рот! Если там – обрубок языка, ведите его назад. Но если язык у него цел – отрежьте его, чтобы вранье стало правдой!

Грига схватили под руки и хотели тащить.

– Не надо, – вдруг спокойно и отчетливо попросил немой.

Умари сел на стул и уставился на стоявшего перед ним в окружении стражников визитёра.

– Ох, артист… – проговорил он с досадой, но и с невольным уважением. – Вот это талант! А какова у герцога фантазия! Только он мог придумать такую романтическую и трагичную легенду! Зачем же герцог подослал тебя?.. Погоди-ка, я догадаюсь сам… – сказал он, хотя визави и не спешил отвечать на его вопрос. – А! Герцог нашёл хитрый способ занять без боя крепость Ашкерот? Мы подкладываем туда якобы взрывчатку, и сами, добровольно, освобождаем её для герцога! Так?

Он пристально взглянул в глаза мнимому Григу и пробормотал:

– Да. Я угадал верно…

Глава 22

Ситуация в стране была очень тревожной. Вэтландия была окружена: славийские и люберийские войска напали с двух сторон, и вэтландцы со дня на день ожидали нападения с моря. Противник превосходил численностью. Предложение, сделанное Григом, само по себе казалось весьма заманчивым и могло в корне изменить ситуацию на фронте… Однако, оказалось ловушкой, и Умари чудом не попался в неё.

Он решил самолично допросить пойманного шпиона и вечером поехал в тюрьму. По прибытии ему сообщили, что возле тюрьмы болтается какой-то субъект, называет себя братом Грига и слёзно умоляет стражников передать арестованному бутылку вина и кое-какую снедь. Умари приказал привести «брата» к нему в кабинет.

Тот был лет на десять моложе Грига, маленького роста, блондинист, худ, грязно одет. Не подозревая, кто такой Умари, но поняв, что он здесь главный, парень обращался к нему то «ваше превосходительство», то «ваша светлость» то «всемилостивейший господин». Клялся, что прибыл с Григом вместе и не ведает, за что арестован бедный брат.

– Мы приехали в Лавэнну на заработки, – говорил он, – здесь, нам сказали, строятся земляные укрепления и нужны люди, а в наших краях голодно и работы нет.

С его слов, Григ оставил брата в трактире, а сам отправился разузнать подробности и куда-то пропал, – а потом парень увидел, что вооруженные люди ведут его в тюрьму, перепугался, впал в отчаяние, не зная, что теперь делать. Потом рискнул сунуться к стражникам, чтобы передать арестованному еду для поддержания сил…

Выглядел парень жалко и был вполне убедителен. «Брат и есть, – с досадой подумал Умари. – Один другого стоит. Артистизм – это, видно, у них в крови…» Он приказал увести болтуна, после чего, вместе со стражниками, внимательно осмотрел принесённые парнем дары. Никаких записок и других посторонних предметов ни в хлебе, ни в пробке бутыли не обнаружилось. Отпустив своих людей, Умари в недоумении остался один в комнате для допросов. На столе возле него стояла бутыль и лежала разломленная на две части буханка.

За зарешёченными окнами стемнело, шумел ливень… В родственную связь задержанных консорт, разумеется, не верил ни на грош. Ясно было, что шпиона сопровождал сообщник. Но вот что было непонятно: почему, вместо того, чтобы узнав о разоблачении Грига, спешить назад, – поведать герцогу о провале операции, – сообщник продолжал околачиваться в Лавэнне? Мало того – рискуя быть схваченным, пытался передать что-то напарнику…

Загадку помогло разрешить появление маленького взъерошенного мышонка, тайно проживавшего в комнате для допросов. На свою беду, мышонок вылез из норки, когда погружённый в размышления консорт неподвижно сидел у стола со свечой, хлебом и вином. Умари, увидав гостя, с досадой хотел кликнуть стражу и велеть заделать нору, но потом сообразил, что появление зверька – большая удача. Можно было проверить на нём одну догадку. «Употребляешь ли ты вино, малыш?» – пробормотал консорт. Стараясь не спугнуть крохотного обитателя тюрьмы, он откупорил бутыль и налил немного вина прямо на пол. Рядом с образовавшейся лужицей он положил несколько крошек хлеба.

Серенький гость бегал из угла в угол комнаты, периодически замирая у стенок. Заманчивый запах, наконец, привлёк грызуна: мышонок шмыгнул к угощению, поводил носиком с усиками возле лужицы, розовыми лапками схватил крошку хлеба и впился в неё зубами.

Увы! Едва откусив хлеб, бедняга жалобно пискнул, выронил крошку, лёг на бочок, скрючился, ещё раз пискнул, судорожно вытянулся и замер. Умари повременил немного и перевернул его носком сапога. Мышонок не шелохнулся. Он издох.

Тогда консорт вызвал стражу и приказал привести арестованного шпиона.

Григ выглядел спокойным. Увидев консорта, он приветливо улыбнулся ему, как старому знакомому. Несмотря на провал, он явно гордился талантливо сыгранным спектаклем.

Умари приказал освободить арестованного от наручников и не приковывать к кольцу в стене, страже он велел удалиться.

– Признаю, – усмехнувшись, сказал консорт, оставшись наедине с арестованным, – разыграли вы меня великолепно. Я чудом догадался остановить своих людей и устроить проверку. Восхищён.

– Спасибо, – сдержанно улыбнувшись, Григ склонил голову.

– Взрыв в бухте Отланду действительно был произведён с помощью вещества, открытого вами?

– Ваше Высочество, – не считая кое-каких мелочей, всё, что было сказано, вернее, – шпион снова улыбнулся, – написано мной – правда.

– «Кое-какие мелочи» перечислю, а вы подтвердите: вы живёте не во Фрилэнде – разумеется, язык у вас цел, герцогу вы помогали добровольно, – это всё, что не соответствовало истине?

Шпион кивнул.

– Вы имеете против королевы Вэтландии что-то личное? – уточнил консорт.

– Я действительно не знал, что именно будет взорвано, – лицо шпиона было бесстрастно.

– А если бы знали?

Шпион задумался.

– Я – военный химик, а не моралист, – наконец ответил он.

– Но в то время, когда планировался взрыв, никакой войны ещё не было, – возразил консорт.

– Во всяком случае, во время взрыва никто не погиб и не должен был погибнуть, – заметил шпион в ответ.

– Хорошо, – сказал Умари. – Пусть будет так. Вы, разумеется, понимаете, – продолжил он, – что суть вашего открытия – взрывчатка, небольшой объем которой производит столь мощные разрушения, – бесценна как для герцога, так и для нас в условиях этой войны?

Шпион тонко улыбнулся.

– И? – спросил он, светло взглянув на Умари.

– Готов играть в открытую: чего вы хотите за сотрудничество с нами?

– Я – военный химик, – повторил учёный. – Я – любериец. У меня есть господин, и я – не продаюсь.

– Прекрасно, – сказал Умари. – Не желаете ли подкрепиться? – поинтересовался он, указывая на хлеб и вино, стоявшие перед ним на столе.

Шпион недоумённо посмотрел на него.

– Думаю, вы голодны, – предположил Умари. – Вот хлеб, вот вино. Их просил вам передать ваш сердобольный брат…

Григ напряжённо и пристально вгляделся в лицо консорта, пытаясь понять, к чему тот клонит.

– У вас ведь есть брат?

– Да… – сказал шпион не очень уверенно. – Он прибыл со мной.

– Значит, эту «мелочь» мы упустили, когда отделяли ложь от правды, – давеча вы сказали, что прибыли один.

– Да, – согласился Григ, – это была неправда. Мы прибыли вдвоём…

– Это, действительно, ваш брат?

– Брат, – подтвердил шпион осторожно. – А что с ним сталось?..

Умари усмехнулся.

– С ним всё в порядке… пока. Он жив и здоров. Он очень беспокоился о поддержании ваших сил и просил передать вам вино и хлеб. Вот они, берите.

Шпион медлил, чувствуя подвох, но не понимая, в чём он.

– Ну что же вы, берите!

Григ неуверенно протянул руку к буханке.

– Я угостил этим хлебом вон ту маленькую тварь, – как бы между прочим, бросил консорт, кивнув на трупик мышонка, так и лежавший возле впитавшейся в пол лужицы. – Прошу извинить за личный вопрос: у вас хорошие отношения с братом?

Когда Григ увидел дохлого мышонка, лицо его передернулось. Он поглядел на Умари с укором и досадой.

– Попробуйте хлеб, если думаете, что труп мышонка я сюда подбросил для провокации. Будете пробовать?

Шпион не отозвался.

– Вашего хозяина можно понять, – усмехнулся Умари. – В руках врага вы опасны для него. Нет ничего удивительного в том, что он поручил сообщнику отравить вас в случае разоблачения…

Шпион хмурился и продолжал молчать.

– Вас сейчас накормят, – обычной, а не отравленной едой, – а вы подумайте над моим предложением… Утром мы встретимся с вами и продолжим беседу…