Текст книги "Мужчины всегда возвращаются"

Глава 31

Как Офелия провела важные переговоры на свадьбе

Лайк не глядя, потом прочтение! Как всегда, шедевр! Спасибо!

163rus/Яндекс. Дзен

На лице невесты было еще более мрачное выражение, чем в начале свадебного банкета. Она зыркала глазами в сторону мужа. Было ощущение, что она старательно ищет повод закатить скандал. Но ушлый женишок вел себя безупречно. Много не пил. Постоянно нахваливал Лариссо перед гостями и, время от времени, даже подкладывал невесте салатиков, чтобы она не осталась голодной.

Офелия старалась идти ровно, но ее сильно шатало после выпитого алкоголя. Пока она шла несколько метров до невесты, ее два раза перехватили какие-то гости. Кто-то хотел выпить на брудершафт, кто-то потанцевать. Офелия почему-то на все это соглашалась. В момент, когда Офелия, соблюдая правила брудершафта, скрестила руки с каким-то мужиком, залпом выпила алкоголь из бокала и сама полезла к нему целоваться, рядом возникла Ольга. Она шепотом начала высказывать Офелии, что та много пьет. Офелия презрительно посмотрела в ее сторону и ответила:

– А что делать, если все хотят засвидетельствовать свое почтение любимой сестре жениха?

Ольга фыркнула и обиженно отошла. А Офелия дошла, наконец, до Лариски и плюхнулась на стул рядом. В этот момент кто-то из гостей опять заорал «Горько», Олежек выскочил откуда-то из толпы и хотел подойти к Лариссо. Офелия грубо оттолкнула его и вредным голосом сказала: «Свободен!» Олег оторопел, но связываться с сестрой не решился. Лариссо облегченно вздохнула и даже посмотрела на Офелию с благодарностью. Видимо, выполнять капризы гостей и откликаться на «Горько» ей уже порядком надоело.

– Денег мало подарили, прикинь! Даже затраты на мое платье и костюм Олега не покрыть! Хорошо, что банкет нам оплатили добрые люди! – возмущенно начала рассказывать Лариссо. – Че приперлись, спрашивается, на свадьбу, эти гости? Шушера!

Офелия увидела на столе перед Лариссо конверт, в который она переложила все подаренные деньги. Потянула его к себе, выражая готовность пересчитать сумму и убедиться, что денег действительно мало. Но Лариссо проворно схватила конверт сама и спрятала в лиф, который и без конверта трещал по швам.

– А твой конверт с деньгами где? Что-то я не видела, чтобы ты что-то подарила! – спросила Лариссо подругу.

Офелия не собиралась ничего дарить, когда ехала на свадьбу. Считала, что она сама подарок на любом торжестве. К тому же, пока они еще общались с братом, он много раз брал у нее в долг деньги и несколько раз займы не возвращал. Офелия сочла, что свадьба – это отличный повод припомнить Олежеку про его долги. Но когда выяснилось, что брат женится на ее подруге, Офелии стало неудобно. Обижать Лариссо совсем не хотелось. Поэтому Офелия заверила, что подарок сделает позже, так как про свадьбу узнала случайно и не успела подготовиться. Лариссо недовольно кивнула и пробурчала, чтобы Офелия не затягивала. Завтра-послезавтра – это максимальный срок!

Офелию вело от выпитого алкоголя, но она понимала, что лучше всего поговорить с Лариской про ее планы сейчас. Она вывалила на Лариссо все волновавшие ее вопросы. Собирается ли она возвращаться в свой дом, в деревню? Не продала ли еще акции Белинде?

Лариссо вздохнула и сообщила:

– А ты думаешь, за чей счет этот шикарный банкет? Белинда и ее сожитель Иван Дормидонтович мне проходу не дают! Выследили меня! Каждый день караулили везде и мозг компостировали со своими акциями! Я отказалась общаться, так они Олега охмурили! Он меня теперь уговаривает им акции продать и вернуться в деревню. Там на эти деньги можно жить припеваючи и не работать… Но мне не нравится, что Олег собирается не работать! Очень это тунеядство не по мне! Я и сама не прочь вернуться на работу в «Заготзерно»!

– Если ты согласишься на условия Белинды, она тогда турнет нашего Забубырзика и сама будет руководить предприятием!

– А мне-то что? Пусть хоть кто руководит! Жена должна слушать мужа! – сказала Лариссо каким-то неестественным тоном, чувствовалось, что она изо всех сил прячет свой норов и хочет казаться Олегу милой и послушной женщиной.

– Ой, не смеши меня! Слушать мужа! Твоего настроя хватит максимум на три дня. Потом он будет слушать тебя или последуют семейные скандалы! Кому ты рассказываешь! Перед тобой умудренная опытом и разнообразными браками женщина!

– Ну, а мне какая разница-то? Мне эти акции особо не нужны! Я просто несколько лет назад по телевизору слышала, что все олигархи какие-то акции скупают, вот тоже решила себе прикупить. Народ в деревне акциям этим не особо верил, поэтому продавали с удовольствием и за недорого. Что с этими акциями делать дальше, я не знаю. Белинда все равно не отстанет! А мы хоть в романтическое путешествие съездим! А потом надо Олега на работу пристроить, пусть даже силой. Хотя это непросто. Он же без образования и без опыта!

Офелия немного помолчала, переваривая услышанное. Она прекрасно знала, что у брата не было образования, а весь жизненный опыт сводился к мелким хулиганствам и несению наказания за эти хулиганства. Но сейчас ее больше волновали акции, а не трудовая биография брата. Она спросила:

– А когда ты должна передать акции Белинде?

– Через три дня мы договорились встретиться.

– У меня есть идея получше. Придержи пока свой пакет! Через три дня у тебя будет более выгодное предложение!

Лариска с сомнением смотрела на Офелию. Но та взяла со стола бутылку шампанского, наполнила два бокала и предложила Лариске выпить за успех предприятия!

– Какого еще предприятия? – не поняла Лариска. – Вообще-то у меня свадьба, семейная жизнь начинается!

– Семейная жизнь – это ненадолго! – назидательно и нечленораздельно произнесла Офелия. – А акции «Заготзерно» открывают перед тобой и Олежеком очень хорошие перспективы!

Лариска недоверчиво слушала Офелию, но шампанское все же выпила и согласилась три дня подождать.

Офелия потом не могла вспомнить, как покинула банкетный зал и как добралась до своей квартиры. Помнила только то, что ей постоянно хотелось петь, и встречные прохожие на улице постоянно делали замечания. А она тыкала им в нос красные депутатские корочки. Правда, на жителей ее города эти корочки не производили должного эффекта. Наоборот, провоцировали их на матерные ругательства.

…Утром Офелию разбудил настойчивый стук в дверь. Она проснулась, но открывать не спешила. Надеялась, что, кто бы то ни был, постучит и уйдет. Однако посетитель был настойчив. Офелия, чертыхаясь, вылезла из-под одеяла и пошла открывать. Кого она не ожидала здесь увидеть, так это Матвея! Он стоял на пороге с подарочным пакетом в руках и, как только увидел Офелию, сразу заворковал:

– А я вчера вечером к тебе в гости заходил, в дом к Ларисе, и не застал. Потом ночью пришел, тебя тоже нет. Волноваться начал, не случилось ли чего?! Вот с рейсом в город приехал и сразу тебя искать. А ты, оказывается, в своей квартире ночевать осталась!

Офелия хоть и не совсем пришла в себя после вчерашнего, но сразу почувствовала что-то подозрительное в поведении Матвея.

– С чего вдруг такая забота? Я и до этого много раз дома не ночевала, даже когда мы вместе с тобой жили. И никто моего отсутствия не замечал…

– Феличка, ну, что ты взялась припоминать старое! Я ж мириться пришел! И не с пустыми руками! Вот, подарок тебе принес из ювелирного магазина, – Матвей подмигнул, вынул из подарочного пакета красивую коробочку и протянул Офелии.

Офелия, не избалованная подарками вообще и уж тем более подарками от Матвея, машинально схватила коробку и открыла ее. Там лежали небольшие золотые сережки в виде сердечек.

– У меня ж уши не проколоты! – возмущенно сказала она.

– Да? – удивился Матвей. – Ну, давай тогда верну их обратно, я чек сохранил.

Офелии показалось, что он как-то даже обрадовался тому, что ей подарок не подошел. Пока Офелия стояла с коробкой в руках и не знала: возвращать ее или нет, Матвей как-то незаметно зашел в квартиру и закрыл за собой дверь.

Глава 32

Как Офелия поссорилась с одним бывшим мужем и чуть не помирилась со вторым

Высший класс, посмеялся перед сном, ждём продолжения!

Евгений Ходырев/Яндекс. Дзен

Офелия даже не пыталась скрывать от Матвея свое плохое настроение. Во-первых, он ее разбудил, не дав хорошенько выспаться после вчерашнего. Во-вторых, подарил какие-то дешевенькие, хоть и золотые сережки. Мог бы на свои нетрудовые доходы, которые Офелия вчера тщательным образом подсчитала в автобусе, приобрести солидный перстень с бриллиантом. В-третьих, Матвей настойчиво распускал руки с момента, как вошел в ее квартиру, аргументируя это острым желанием помириться. А Офелия не хотела мириться просто так. Она достаточно хорошо узнала Матвея за эти несколько месяцев, поэтому сначала хотела выяснить, что ему от нее на самом деле надо. Вряд ли он искренне желал только большой и чистой любви.

Самое главное, что Офелия вчера конкретно перебрала, и ей элементарно нужно было привести себя в порядок: принять ванну, переодеться. Но Матвей никак не хотел останавливаться и упорно тащил Офелию в спальню, чтобы восстановить мир в их распавшейся семье. Офелия сначала просто недовольно отнекивалась, потом конкретно так отбрыкивалась, отталкивая Матвея от себя. В конце концов, ей все это надоело, она схватила в руки свой проверенный временем ридикюль и пару раз выразила с его помощью сомнения в необходимости перемирия. Матвей суть сомнений уловил, но попыток не оставил.

– Ты, я так понимаю, хочешь со мной сойтись? Вторая попытка – не пытка, конечно! А где цветы и шампанское по такому поводу? – Офелия решила зайти с другой стороны и перенаправить энергию бывшего сожителя в русло расточительства.

Матвей так искренне удивился вопросу про цветы и шампанское, что на несколько секунд замер в недоумении посреди комнаты.

– Феля, я же принес подарок из ювелирного магазина? Этого недостаточно для приличной женщины?

– А где ты тут видишь приличную женщину? – вконец разозлилась Офелия. – Здесь только бедная, расстроенная дама, которая от тебя ни разу не получила ни цветочка, ни захудалой шоколадки. И если ты думаешь, что я скучала по такому жмоту, то ты очень ошибаешься! Мне никаких приличий не хватит твое отношение забыть. А ну, дуй за шампанским, а то я вообще не буду с тобой разговаривать и уж, тем более, мириться!

Матвей попятился к двери, виновато уточняя:

– А цветы точно надо?

Офелия огрела его ридикюлем. Это поспособствовало улучшению мозговой деятельности ухажера, он быстро обулся, оделся и выскочил на лестничную площадку. Офелия секунду подумала и крикнула вслед:

– Ладно, можно без цветов, купи лучше ветчины к шампанскому!

Матвей, не оборачиваясь, закивал головой и вприпрыжку поскакал вниз по лестнице. Офелия вздохнула, проворчала себе под нос, что хоть позавтракает и здоровье поправит. А насчет помириться – это она еще подумает, возьмет несколько дней на размышление.

Через полчаса она пила шампанское и ела бутерброды с ветчиной, недовольно бурча на Матвея, что он нарезал ветчину слишком тонкими кусками, а хлеб слишком толстыми. Сам Матвей алкоголь не пил, потому что ему предстоял сегодня еще рейс в деревню. И ничего не ел, так как боялся, что Офелии ветчины не хватит, а ему придется опять нести расходы, чтобы ее задобрить.

Видя, как быстро исчезает ветчина, и как Офелия нагло и бесцеремонно отбрасывает в сторону хлеб, Матвей решился прояснить ситуацию. Уже без всяких предварительных прелюдий и посягательств на личное пространство Офелии, рассказал ей, что у него серьезные проблемы.

Тамара Михайловна, мама Юры, знатно проигралась в карты. Теперь ей нужно либо выплатить большую сумму постояльцам, проживающим в их с Юрой доме. Либо переоформить на постояльцев часть дома, которую Юра приобрел у йогини для Тамары Михайловны. Ни тот, ни другой вариант Матвея не устраивает, и он очень надеется, что Офелия использует свой статус депутата, чтобы эту проблему решить.

– Ты бы поговорила со своими подчиненными, прижучила их, может, они испугаются и сбегут! – предложил Матвей.

Офелия допила шампанское, ей стало значительно лучше. Так вдруг захотелось снова улечься в кровать, залезть под одеяло и провести выходной день за просмотром детективов. А тут ее опять пытаются втянуть в какие-то разборки! В ней одновременно боролись два чувства. С одной стороны, Матвея было жалко. Все-таки, не чужой человек! Связался с Юрой, тот втянул его в свои бизнес-авантюры. Матвей только-только придумал, как забрать полдома у бывшей жены – йогини, а теперь получается, что ничего не выгадал. Долю у йогини выкупил Юра, и в итоге что? В доме проживает куча непонятного народу, и проживает, выходит, на вполне законных основаниях.

С другой стороны, Офелия неоднократно просила Матвея не связываться с Юрой, но он ее не слушал. Стоит ли ему теперь помогать? И, главное, как помочь? Ссориться с дворниками и техничками Офелии вовсе не хотелось. Она же обещала Забубырзику задействовать этих людей в предвыборной агитации.

Когда Офелия съела всю ветчину, она окончательно разобралась в себе. Вдруг совершенно ясно поняла, что помочь Забубырзику ей хочется гораздо больше, чем помочь Матвею. Внутренний голос ей настоятельно советовал быть поделикатнее и отшить Матвея вежливо. Однако Офелия опять его не послушала. После того, как Матвей закончил рассказывать о своих злоключениях, она вынесла вердикт в форме трехэтажного мата и послала Матвея сначала в очень неприличное место, а потом расшифровала посыл. Сказала, чтоб отправлялся в деревню и решал свои проблемы с Юрой и его мамой сам.

Матвей обиделся, резко встал из-за стола, швырнул в сторону стул. Стал торопливо одеваться, бурча себе под нос что-то про неблагодарных женщин, которых пригрел на своей шее. Офелия вышла в прихожую, чтобы закрыть за ним дверь. Ридикюль, на всякий случай, прихватила с собой.

– Сережки отдай! – недовольно сказал ей Матвей.

– Еще чего! Это хоть какая-то компенсация за бесцельно потраченное на тебя время, – Офелия заявила это таким наглым голосом, что Матвей сразу не нашелся, что ответить.

Он несколько секунд стоял в дверях, молча пялился на Офелию. Она стала демонстративно перекладывать ридикюль из рук в руки. Матвей психанул, выскочил на лестничную клетку, заверил Офелию, что ей же будет хуже из-за того, что она не согласилась ему помочь, и хлопнул дверью.

Офелии расхотелось лежать под одеялом и смотреть детективы. Она подошла к зеркалу, достала из коробочки сережки, приложила их к ушам и недовольно покачала головой: «Не мой масштаб! Несолидно… Передарю Лариссо, ей сойдет!» Походив из угла в угол по квартире, Офелия решила, что надо все-таки возвращаться в деревню. Она приняла ванну, привела себя в порядок. Потом вспомнила, что надо забрать подарок для кадровички из офиса Ольги. Посмотрела на часы и стала быстро одеваться, чтобы и подарок забрать, и успеть на последний автобус до деревни.

Ольги в офисе не было. Там вообще сегодня было как-то пусто. Только Фима сидела за столом с пилкой для ногтей и лениво поправляла свой маникюр. На Офелию она демонстративно посмотрела снизу вверх и недовольно хмыкнула в ответ на ее приветствие. У Офелии не было сил на перепирательства с бабкой. Она зашла, взяла свою корзинку, потом подумала, что без перепирательств как-то не по-людски. Ехидно поинтересовалась у бабки, как прошел последний сеанс связи с иноплянами? Бабка посерьезнела, но до ответа на вопрос не снизошла. Проворчала, что вечно к их офису приблудится какая-нибудь прошмандэ, а ты сиди и наблюдай это безобразие. На этой оптимистической ноте они и расстались.

…На деревенскую автостанцию автобус прибыл в сумерках. Офелия с огромной корзинкой в руках шла по заснеженным дорожкам к дому. Она так устала, что мечтала только об одном: быстрее дотащить эту корзинку и лечь спать. Однако ее планам, как всегда, не суждено было сбыться. Еще издали она заметила у калитки дома Лариссо две скрюченные фигуры. Люди переминались с ноги на ногу, было видно, что они уже порядком замерзли в ожидании. Офелия гостей не приглашала, поэтому даже не догадывалась, кто это мог быть. Пока приближалась к калитке, перебрала все возможные варианты. Даже подумала, что, может, кто-то надумал к ней свататься.

Однако реальность оказалась куда более прозаичной. Возле калитки, изрядно продрогшие, стояли Юра и его мама – Тамара Михайловна. Рядом, в снегу, валялся какой-то тюк с вещами и пара чемоданов. Офелия затормозила в нескольких метрах от этой парочки, соображая, что делать. Бежать с корзинкой было неудобно, делать вид, что она не знает этих людей, бесполезно!

Офелия все-таки попыталась проскользнуть мимо парочки, прикрывшись корзинкой, но Юра ее сразу узнал и радостно полез обниматься. Пока Офелия пыталась вырваться из его цепких объятий, откуда-то сбоку к ней подлезла Тамара Михайловна. Припала на грудь и назвала «любимой снохой». Офелия, которая за всю жизнь не услышала от свекрови ни одного доброго слова, от неожиданности выронила сначала корзинку, а потом и ключ от дома. Тамара Михайловна проворно подхватила корзинку, а Юра подобрал ключ. Они быстро взяли Офелию под руки и повели к дому, забыв даже про свои чемоданы в снегу.

Глава 33

Как Офелия поняла, что карьера важнее родственников

Спасибо большое за Офелию, она сделала мой день! Еще раз спасибо за позитив!

Елена/Яндекс. Дзен

Юра и Тамара Михайловна так суетились вокруг Офелии, что она чувствовала себя гостем в доме Лариссо. Подруга оставила ее на хозяйстве, но у Офелии было ощущение, что бразды правления домом за считанные минуты перехватили ее бывший муж и бывшая свекровь. Проявляя невиданную расторопность, Тамара Михайловна металась по дому: ставила чайник, гремела посудой и, время от времени, подбегала к Офелии, чтобы приобнять ее. Офелия не могла сопротивляться. Ее усадили за стол. Она даже не успела снять пальто и убрать подарочную корзинку. Так и сидела на стуле в пальто, с ридикюлем, огромной корзинкой в руках, и таращилась на своих бывших родственников.

Юра вел себя поспокойнее. Он расхаживал по комнате, делился новостями и, казалось, был абсолютно счастлив. Офелия же недоумевала и не понимала, почему неприятные ей люди вдруг так воспылали любовью и, судя по всему, решили к ней переехать. Только Офелия немного отошла от шока и хотела задать непрошенным гостям вопросы, Юра стал рассказывать про их дочь Оксанку. Оказывается, она регулярно созванивается с бабусичкой и папуасиком (так она их теперь называет), держит их в курсе всех событий своей жизни и даже снисходительно выслушивает советы от папы и бабушки.

Сказать, что Офелия обалдела, это ничего не сказать. Несколько месяцев, с тех пор как Оксанка, ее муж Димка и его мама-йогиня с хахалем укатили на Бали, Офелия ничего не знала про их жизнь. И, честно сказать, так была обижена на дочь за ее решение бросить институт и растыркать кучу денег на отдых, что не испытывала ни малейшего желания пообщаться. Но дочь быстро компенсировала себе отсутствие материнского внимания, заменив его на отцовское.

Юра сетовал, что у Оксанки не все хорошо в отношениях с Димкой, молодожены часто ссорятся. Разумеется, во всем виноват Димка, но йогиня всегда на стороне сына и Оксанку заедает. Вскользь упомянул Юра и про финансовые проблемы отдыхающих. Дошло до того, что Оксанка начала преподавать в каком-то отеле йогу, хотя еще несколько месяцев назад даже не знала, что это такое.

Офелия сидела и боролась со своим внутренним голосом. Он сегодня был в ударе и настоятельно советовал забить на дочь, послать подальше Юру, а его маму вышвырнуть на мороз, и желательно сопроводить все это матерной тирадой и ридикюлетерапией. Но что-то останавливало Офелию от этих решительных действий.

Ей было несколько обидно, что дочь так активно общается с папой и неизвестно откуда свалившейся всем на голову бабкой. А ей, Офелии, даже открыточки никто не прислал с этого злосчастного Бали, не позвонил, не поинтересовался, как она, бедная, одна тянет на себе работу в «Заготзерно», депутатскую деятельность и все родственные разборки.

Тамара Михайловна поставила на стол три кружки с чаем и тарелку с наспех сделанными бутербродами. Офелия спохватилась, встала, стала искать место для корзинки, сняла пальто. Она вернулась к столу буквально через пару минут, но бутербродов уже не было. Тамара Михайловна спешно дожевывала последний. Офелия оторопело смотрела на нее и все еще не знала, как себя вести.

Поужинавшая свекровь лениво встала из-за стола, потянулась и пошла в Ларискину спальню. Там она лихо расправила ту самую кровать с подушками и перинами, которую недавно так нещадно разворошил Иван Дормидонтович, и быстро юркнула под одеяло, даже не раздевшись. Со стороны это выглядело как соревнование за то, кто быстрее займет лучшее место в доме.

Офелия начинала закипать и уже оглядывалась в поисках своего ридикюля. Но Юра безошибочно уловил ее настроение, приобнял за плечи, увлек в другую комнату и предложил переговорить с глазу на глаз.

Они сидели друг напротив друга за кухонным столом, и Юра картинно акцентировался на том, что у их дочери проблемы, и сейчас самое время семье объединиться и помочь ребенку. Оксанка не сегодня-завтра вернется с Бали, ей нужна будет поддержка близких людей. Услышав слово «поддержка», Офелия машинально посмотрела в сторону ридикюля. Уж он-то никогда был не лишним в вопросе поддержки кого-либо или направления на истинный путь. Но Юра, вновь почувствовав, куда пошел ход мыслей у Офелии, взял ее за руку и многозначительно покачал головой:

– Мы же семья! – вкрадчивым тоном сказал он. – А семья должна держаться вместе и помогать друг другу!

– А вы сказали Оксанке, что у вас с бабкой денег нет? Глядишь, ее печаль-тоска, как и родственные чувства, быстро бы развеялись, – Офелия пыталась лениво отбрыкиваться.

Юра картинно сохранял серьезность. Изо всех щелей у него перли отцовские чувства, и он настойчиво пытался разбудить обиженный, а потому почивший крепким сном материнский инстинкт Офелии. Она смотрела на его представление, внутренне даже восхищалась актерским мастерством бывшего мужа. «Вот хмырь! Двадцать с лишним лет игнорировал факт наличия дочери, а теперь вдруг сподобился и на заботу, и на внимание».

Офелия вдруг все поняла про положение Юры и его мамы. Она чуть не расхохоталась, когда догадалась, что Матвей, скорее всего, после визита на городскую квартиру Офелии, вернулся в деревню и поссорился с Юрой из-за той игры в карты. Половина дома уплыла в руки проходимцев и, похоже, терпению Матвея пришел конец. Он выгнал Юру с Тамарой Михайловной. Теперь им негде жить и они, под благовидным предлогом заботы о дочери, решили переехать в дом к Лариссо. Больше-то им некуда податься! Они не знали, что подруга Офелии вышла замуж и скоро сама вернется жить в деревню.

У Офелии быстро созрел в голове план. «Ладно, раз семья должна держаться вместе, пусть Лариссо сама с этими проходимцами разбирается. Она теперь тоже наша семья! Что я одна себе нервы порчу?» – подумала Офелия и мысленно представила тяжелый взгляд 150-килограммовой Лариссо и ее общую реакцию на происходящее. Сегодня у Офелии совершенно не осталось сил на разборки с бывшим мужем и свекровью. Она молча постелила себе на диване, а Юре выдала комплект белья и указала на раскладное кресло.

Юра состроил обиженное выражение лица, видимо, рассчитывая разделить диван с Офелией. Но та уже сегодня порядком устала от попыток бывших мужей заключить перемирие, поэтому Юрину обиду проигнорировала. Засыпая, бывший муж как бы невзначай поинтересовался, кого в «Заготзерно» хотят назначить новым руководителем отдела кадров? Намек на то, что тут рядом валяется такой высококлассный специалист без дела, был очевиден. Но Офелия демонстративно отвернулась к стенке и дала понять, что разговоры на сегодня закончены.

Она долго не могла уснуть, несмотря на усталость, лежала и размышляла под храп Тамары Михайловны и обеспокоенное постанывание Юры. Ему во сне, видимо, снилась бедствующая дочь, преподающая йогу. А мысли Офелии занимали более важные темы, чем дочь и очередная попытка захвата территории со стороны Юры.

Офелию больше волновал вопрос акций. Совершенно логично было свести Лариссо и Антона Павловича и предложить им договориться. Какая Лариске разница, кто ей заплатит: Белинда или Забубырзик? Но Офелия чувствовала, что это как-то мелко, и с этой сделки лично ей ни тепло, ни холодно. А хотелось получить какую-то выгоду от всей этой заварушки.

«Ох, и ушлая я женщина», – подумала она про себя, но ничуть не расстроилась, а, напротив, мысленно похвалила себя и, наконец, уснула.

…Утром Офелия, чтобы не разбудить непрошенных гостей, изменила своей святой привычке и ушла на работу, не позавтракав. Корзинку она решила тоже пока не относить в контору, чтобы, не дай Бог, кто-то не увидел подарок для кадровички и не поставил под сомнение его целесообразность. Офелия удивилась, что возле ее кабинета-каморки не было ни одного дворника и ни одной технички. Она громко выругалась, подумав, что они опять решили не выходить на работу. Тут же зазвонил внутренний конторский телефон, и секретарша Алевтина попросила ее зайти к Забубырзику.

«Ну, все! Сейчас выговор получу за этих прогульщиков! Придется самой их сдать директору, пусть разбирается. Лучшая защита – это нападение», – логично рассудила Офелия и решительно стала подниматься по лестнице.

В кабинет директора она влетела как фурия и вместо «Здравствуйте» закричала:

– Это что же такое получается, Антон Павлович?! Мои работники…

– Мо-мо-молодцы! Ра-ра-ботники про-просто мо-мо-лодцы! – перебил ее Забубырзик и даже вышел из-за стола, чтобы поприветствовать Офелию.

Подойдя к ней, Антон Павлович нерешительно остановился, соображая, что лучше сделать: пожать ей руку или похлопать по плечу. Офелия стояла, как вкопанная, она пыталась понять, почему ее прогульщики вдруг удостоились похвалы Антона Павловича, и с чего вдруг он вообще такой довольный утром в понедельник!

Антон Павлович все-таки решился похлопать Офелию по плечу, она от удивления резко повернулась боком и рука Антона Павловича оказалась не совсем на плече. Она скользнула вниз. Директор смутился и быстро вернулся за свой стол. Офелия села напротив, демонстративно поправила лиф платья и вопросительно уставилась на директора.

Он начал радостно рассказывать, что дворники и технички действительно оказались хорошими агитаторами. Они начали работать в выходные, пока Офелия ездила в город. Брошюрки и листовки Забубырзика разлетались, как горячие пирожки. Более того, жители районов стали звонить на «горячую линию» предвыборного штаба, оставлять наказы, просить Забубырзика встретиться с избирателями.

Такого эффекта не ожидал никто. Даже политтехнолог был доволен. А сам Забубырзик так вообще воспрянул духом и стал думать, не пойти ли ему сразу в Госдуму? Сдались ему с такой командой эти областные выборы!

Офелия с удивлением выслушала эту информацию. Нет, она не сомневалась в агитационных способностях своих подчиненных. Она сама была свидетелем того, как эти сектанты, проходящие реабилитацию, впаривают религиозные брошюрки. Людям, попавшимся им на пути, проще было взять листовку, прочитать ее от начала до конца и, возможно, даже заучить наизусть. Иначе шансов отвязаться от агитаторов не было. Но Офелию беспокоило, что ее работники вообще не захотят больше возвращаться к своим прямым обязанностям, и тогда ее должность будет упразднена.

Она решила, что самое время поговорить с Антоном Павловичем про Лариссо и про акции. Ночью она придумала схему, которая сулила выгоду всем: и Лариске, и Забубырзику, и ей, Офелии.