Текст книги "По зову сердца. Повесть и удивительные рассказы"

Таксист

Семен вот уже три последних года работал таксистом. Сегодня устал, как никогда. Решил сделать последний рейс и отправиться домой. Голова раскалывалась. Может, из-за сырой промозглой погоды, а может, из-за неудачного дня. Ездил много – а денег заработал совсем ничего. Пробки, пробки, проклятые пробки…

Вот он, последний вызов. Семен подъехал на улицу Горького к аптеке. Из здания вышла женщина приятной наружности, одетая по моде, но тоже уставшая, видимо, работница этой самой аптеки, так как свет в заведении погас. Семен окинул ее взглядом, на вид заказчице было лет 50.

Женщина открыла дверцу и плюхнулась на заднее сиденье.

– Добрый вечер, – проявил вежливость Семен.

Женщина промолчала и закатила глаза, давая понять, что здороваться она не собирается. Семен пожал плечами, нет так нет. Не очень-то и хотелось разговаривать с этой высокомерной фифой.

Ехать было недалеко: 3 км, доставка к дому стоила каких-то 126 рублей.

10 минут пролетели быстро, вот она улица Гоголя, дом 8. Семен вздохнул, улыбнулся, представил, что сейчас поужинает (в животе давно урчало), обнимет жену и детей, ляжет на диван и посмотрит что-нибудь по телевизору.

Дамочка протянула пятитысячную купюру. Семен аж подпрыгнул от возмущения – сдачи не было.

– Нет у Вас там чего-нибудь помельче? – умоляюще проговорил он. – Или переводом можете оплатить?

– Нет, – буркнула женщина. – Давайте сдачу.

– Ну у меня нет, – сказал таксист. – Может, все-таки поищете?

– Сдачу давайте, мужчина. – проговорила женщина.

Семену стало обидно, какая-то издевка послышалась в голосе клиентки.

– Вы же в аптеке, кажется, работаете, оттуда вышли, могли бы и разменять, – упрекнул таксист женщину.

Он понимал, что клиентка права, что он обязан выдать ей сдачу. Что он нарушает закон потребителя.

Но сдачи как назло не было! Он уже хотел отпустить эту барышню без оплаты, однако решил, что, может, она специально это сделала, просто хотела сэкономить таким образом, бывали такие случаи, рассказывали.

– Ну что ж, поехали разменивать, – вошел в раж Семен.

Полчаса таксист кружил по магазинам. Наконец-то разменял пятитысячную купюру по тысяче. Довез до дома клиентку и отдал ей 4900, сотенные бумажки у него были, а с мелочью… бог с ней.

– Что это? – возмутилась странная женщина. – Мне чужих денег не надо.

В этот момент Семен хотел выдать весь свой словарный запас ругательств. Но все же смог сдержаться. Женщина все-таки, пусть и дурная, но женщина. Воспитание не позволяло.

Еще получасовое катание по городу в поисках размена было уже делом принципа. «Во что бы то ни стало разменяю», – решил он.

Наконец-то в ночном киоске нашелся размен. Женщина получила еще свои 74 рубля сдачи. Мучения Семена закончились. Он даже про головную боль забыл, так хотелось отделаться от этой сумасшедшей тетки.

На следующий день аккурат к открытию, в 9 утра, Семен подъехал к аптеке на улице Горького, заведение было открыто. За стеклом суетилась вчерашняя клиентка. Мужчина выбрал витамины за 338 рублей и протянул аптекарше пятитысячную купюру…

Гипноз

Эта история произошла лет пятнадцать тому назад с моей одноклассницей. Валентина работала фельдшером на скорой помощи. Я никогда не думала, что она выберет эту профессию. Валя в школе всегда мне казалась трусихой: при виде пауков пряталась, а кровь совсем не выносила – падала в обморок. Но зато девушка была чутким, добрым человеком, всегда предлагала помощь, никогда не обижалась и дружила, казалось, со всеми. За этот легкий характер и любили ее. Так вот, вернусь к той истории.

В тот день Валя была дома одна, муж (кстати, тоже фельдшер) был на смене. На улице стояла осень. Погода была солнечная. Настроение отличное. Дело близилось к обеду. В дверь позвонили. Валя даже не удосужилась посмотреть в глазок, открыла. На пороге стояла целая толпа цыган. Две женщины и куча детишек.

– Здравствуй, красавица, – промолвила женщина певучим бархатистым голосом.

– Здравствуйте. Что вы хотели? – поинтересовалась Валентина.

При виде такой оравы непрошеных гостей девушка разволновалась. Ей вспомнился не очень приятный случай, связанный с цыганами. Как-то Вале пришлось по делам съездить в близлежащий соседний город. Все было улажено, девушка спешила на рейсовый автобус. Вдруг вдалеке заметила толпу цыган, они громко галдели. Валя решила быстрым шагом обойти эту ораву. Но не тут-то было. Молоденькая девчушка лет пятнадцати в яркой цветастой юбке и в шелковой косынке на голове мгновенно предстала перед ней и схватила за блузку.

– Дай погадаю, красавица, – проговорила она.

Вежливая Валя буркнула:

– Нет, спасибо, я очень тороплюсь, у меня автобус.

Но юная цыганка еще сильнее вцепилась в Валину блузку.

– Погоди, погадаю, всю правду скажу.

Валя тогда растерялась, времени до автобуса оставалось все меньше. Она схватила цыганку за руку и попыталась вырваться. Наглая особа же разозлилась и схватила Валю за волосы, вырвала небольшой пучок. А потом порвала эти волоски и сказала, что таким образом наложила проклятье. Валентина не верила во всю эту ворожбу, рванула на станцию, но неприятный осадок от этой истории остался.

И вот опять встреча с цыганами.

– Красавица, помоги, пожалуйста, дети голодные, хлеба дай. Может одежда есть какая? – умоляла цыганка, – век благодарить будем. Счастливая будешь? Не откажи.

Сердобольная Валентина замешкалась. Самый маленький мальчонка, грязный, лохматый, худенький, пристально смотрел ей в глаза.

– Хорошо, сейчас что-нибудь посмотрю, подождите, – проговорила девушка и прикрыла дверь.

Валя пошла на кухню, сложила в пакет батон, пачку печенья, шоколадку и сосиски. Отправилась в прихожую. Но тут толпа цыган открыла дверь и ввалилась на порог.

Такой наглости Валентина не ожидала, пыталась прогнать, но цыгане уходить не собирались. Ребятишки забежали в комнату. Женщины что-то беспрестанно говорили, просили покормить детей. Валентина нагрела кастрюлю супа, разлила по тарелкам. Ребятишки уплетали за обе щеки.

Больше девушка ничего не помнила. Очнулась вечером, когда мама пришла проведать дочь. В кошельке не оказалось денег, а на пальце не было обручального кольца. Объяснения этой истории не было, разве что попала под цыганский гипноз.

За все надо платить (Мистическая история)

Это был самый счастливый день: Ленка выходила замуж. В деревне Андреевка Витька был завидным женихом. Высоким, красивым, сильным, и дом у него был свой, собственный. Ленка была городская. Познакомились они с Витей на вечеринке у общего знакомого. И все завертелось: любовь-морковь, одним словом. Полгода Витя ухаживал за девушкой: в кафе водил, цветы дарил, пылинки сдувал. Лена заканчивала техникум, планировала поступать в институт, а тут Витя нарушил планы: внезапно предложение сделал. Как быть? С одной стороны, о высшем образовании она мечтала с детства, а с другой – любила она Витю. И вот Лена согласилась стать супругой Виктора. Мама девушки лишь сказала:

– Дело, конечно, твое, но из города в деревню переезжать, подумай, доченька, хорошенько, там другая жизнь, не торопилась бы.

Ленка улыбнулась, нежно обняла мать и промолвила:

– Мамочка, не переживай за меня, все будет хорошо, привыкну, буду самой счастливой.

А мать словно что-то предчувствовала, по щеке женщины скатилась слеза, она быстро смахнула ее, чтобы дочь не заметила, буркнула про себя: «Замуж не напасть, кабы замужем не пропасть».

И вот этот день настал, на дворе стоял конец августа. Время для свадьбы самое подходящее: тепло, да и овощей и фруктов полно! Расписывались в местном сельсовете, жених приехал за невестой поздно, около пяти вечера. Лена и гости уже с обеда ждали жениха. Оказалось, что в деревне можно расписаться хоть в полночь. Председатель сельсовета, как правило, – свой человек. Все прошло традиционно: выкуп невесты, роспись, свадебное застолье. Со стороны жениха гуляла почти вся деревня, со стороны же девушки родственников было немного: мать, бабушка, две двоюродные сестры, дядя да три подруги. Витька не был жадным, почти все свадебные расходы взял на себя. Столы ломились от еды, правда каких-то изысков не было, простая деревенская еда, но зато в огромных количествах. Вместо водки – самогон в бутылях (любимый напиток деревенских мужиков). Грех не выпить после тяжелого трудового дня, а уж на свадьбе…

Свадьба была в разгаре, плясали под гармошку, пели песни, веселились. Лена не пила, да и Витька тоже не пил. О таком муже мечтала девушка. Лена была благодарна судьбе.

Потихонечку гости стали расходиться, Витя пошел попрощаться с братом, Лена осталась за столом, ноги от каблуков гудели, устала очень. Вдруг к невесте подсела незнакомая девушка, на свадьбе Лена ее не видела.

– Привет, Лена, – завела незнакомка разговор по-простому. – Я, можно сказать, родственница жениха.

– Что значит «можно сказать, родственница»? – поинтересовалась Лена.

– А, ты, наверное, ничего не знаешь, промолчал Витек, так и думала, бессовестный он, нечестно жить начинает. Я сестра его первой супруги, Настей меня зовут. А жену звали Надеждой.

От услышанного Лена чуть в обморок не упала. Не мог же ее Витя обмануть, вернее, промолчать, не сказать, что был женат. Так же нельзя! «Наверное, путаница тут какая-то произошла», – подумала девушка и решила, что не стоит верить незнакомым людям.

А Настя не умолкала:

– Загубил мою сестру твой муженек, пил беспробудно, руку поднимал, вот и не выдержала бедняжка – яду выпила. Нет Наденьки нашей уже 6 лет. Голос Насти задрожал. – Берегись его, зря ты замуж за Витька пошла, не даст он тебе счастья.

– Врёшь ты всё, – проговорила Лена в отчаянье, – совсем Витя не пьет, да и жены у него никогда никакой не было, завидуешь что ли, зачем пришла? Уходи, уходи-и-и.

– Зря ты так на меня, я же предупредить хотела, не пьет он, потому что кодировался, а Надюшку свёл на тот свет, как бы тебя не извёл, беги от него, не будет тебе счастья.

Лена посмотрела в сторону калитки. Счастливый Витя возвращался к супруге, он увидел удаляющийся от жены силуэт женщины, но, кто это был, не распознал.

– Леночка, милая, заждалась меня? – обратился он нежно к девушке. – Устала? А что ты такая расстроенная.

Лена попыталась принять безмятежный вид, но ничего не вышло. Слеза предательски скатилась по щеке.

– Ты это что надумала, Лена, кто тебя расстроил?

– Витя, ты мне ничего не хочешь сказать? Ты честен со мной? – спросила девушка дрожащим голосом.

– Да что тут произошло? Кто тебе наплёл ерунду?

Как только Елена произнесла имя Настя, Виктор поменялся в лице, какая-то злоба появилась в его глазах, девушка не на шутку испугалась: таким Виктора она никогда не видела.

– Вот стерва, предупреждал же всех, чтобы молчали, пожалеет еще у меня, – угрожающе буркнул мужчина. А потом словно спохватился, посмотрел на жену и лишь сказал: – Прости.

– Витя, так это всё правда?! – ужаснулась Лена. – Как же ты мог, я же доверилась тебе, всей душой полюбила, Витя, как ты мог?

Лена закрыла лицо руками. К ней подошла мама, но Виктор успокоил тещу, сказав, что Лена просто устала.

Парень взял жену под локти и отвел ее в комнату.

– Лен, прости меня. Не мог я тебе сказать, не смел, знал, что не пойдешь тогда за меня. Ты ведь такая правильная, принципиальная. Всем велел молчать, а тут Настька эта …зараза… Что уж теперь делать, все раскрылось. Не хотел я вот так на свадьбе… Сказал бы позже. Видишь, как оно получилось.

Девушку трясло от возмущения.

– Ты это… ложись, я гостям скажу, что плохо тебе стало. Ложись, Леночка, все будет хорошо, прости еще раз меня, – Виктор пытался успокоить супругу.

Лена уткнулась в подушку и разрыдалась. Витя постоял минут пять. Девушка не успокаивалась. Тогда парень закрыл плотно дверь и вышел к гостям.

Со дня свадьбы прошел год. Можно сказать, что Лена была счастлива, про тот случай на свадьбе не вспоминали, осадок, конечно, остался, но девушка старалась выбросить все из головы. Однако тревога навсегда поселилась в её сердце. Муж оставался таким же вежливым и внимательным.

Но как-то раз после работы Виктор все никак не объявлялся, на звонки не отвечал. Лена вся извелась, боялась, что случилась с мужем беда. Вдруг калитка открылась, Виктора в усмерть пьяного вели под руки мужики. На следующий день муж не пошел на работу и вновь напился.

Так закончилась Ленкина счастливая жизнь. Витя оказался запойным. Матери Лена ничего не рассказывала, боялась за ее больное сердце. Вообще никому не жаловалась: стыдно было. Все держала в себе. Витю по началу ругала. А потом махнула рукой. Замкнулась.

Как-то вечером после очередного запоя и уже привычных извинений перед женой Витя разговорился, он рассказал, что Надежда во сне ему являться стала, плачет, стонет и что-то бормочет, а что, он разобрать не может. Вот после таких явлений первой супруги начинаются у него запои. Чувствует свою вину и заливает горе горячительным.

Лена подумала, что белая горячка началась у мужа, она давно уже задумала развестись с ним, тем более детей у них не было, да и рожать от пьяницы уже не хотелось, хотя поначалу думала, что ребенок отвлечет супруга от попоек.

А однажды ночью Надежда приснилась и Лене. Пришла в их дом, вся белая, в белом одеянии, красивая такая, кожа бархатная, глаза только пустые, без зрачков. И ноет-ноет, стонет прямо. И стон этот невыносимый. Просит чего-то. Лена разобрать не может. Просит повторить, и вдруг явно слышит: «Жмууут, жмуууут, жмууут». Лена вся в поту открыла глаза, видение исчезло. Девушка дрожала. Она все помнила детально, и этот пронзительный плач тоже гудел в ее ушах. Лена решила во что бы то ни стало разобраться в той ужасной истории, разузнать о Надежде все.

Она расспросила старушек – соседок, те сначала молчали, но, услышав про страшный сон Лены, разговорились. Да и симпатична им была Леночка, всегда вежливая, готовая откликнуться на любую просьбу: воды ли принести или привезти продукты из райцентра, ведь в их сельмаге ассортимент был небольшой.

Старушки рассказывали с упоением, иногда перебивали друг друга. Лена узнала, что Надежда вышла замуж совсем юной, в 17 лет, она была красивой веселой девушкой. Перед Виктором не устояла, пошла замуж против воли родителей. А он выпивать начал, обижал Наденьку и руку поднимал на нее. Очень пожалела девушка об этом замужестве. Чахнуть стала, на глазах таяла. Вечно грустная, унылая, тоска стала съедать ее изнутри. Вот и не выдержала однажды. Раздобыла где-то яду и выпила, покончила с собой. Витька долго тосковал, винил себя, закодировался. А потом ее, то есть Лену встретил.

Лена поведала соседкам, что Надежда во сне причитает и бормочет слово «жмут». Одна из бабушек вспомнила, что похоронили Надежду в туфлях на высоких каблуках. А другая посоветовала отнести ей на могилку тапочки: тяжело, видимо, на том свете в неудобной обуви блуждать…

Вечером Лена решила поговорить с Виктором. Давно они по душам не разговаривали.

– Вить, послушай, я сегодня к соседкам ходила, – начала Лена издалека.

– Ну, – буркнул муж.

– Я про Надежду расспрашивала. Сниться она мне стала.

Витя напрягся.

– Плачет во сне, причитает. Бормочет лишь одно слово «жмут».

Виктора точно водой окатили.

– «Жмут», Лена, правда, «жмут» ведь бормочет, а я, дурень, разобрать не мог, – взволнованно проговорил супруг. – Значит, и тебе являться стала, во дела!

Мужчина схватился за голову.

– В общем, Вить, я узнала, что в туфлях на высоких каблуках ее похоронили. Мучается она в этих туфлях, плохо ей в них.

– Да, Леночка, я купил ей тапочки белые, а мать ее принесла туфли, говорит, что так красивее будет, молодая же она. Вот и надели ей на ноги туфли эти. А я и промолчал, да и что я сказать мог, из-за меня ведь это она, того… Виноват я перед ней сильно. Так мне и надо, пусть мучает меня. А тапки вон до сих пор в шкафу в пакете валяются.

– Это хорошо, что тапки ее не выбросил, знаешь, мы завтра с тобой на могилку Надежды съездим, тапочки возле креста положим. Может, поможет? Перестанет нам сниться, – предложила Лена.

На том и порешили. Наутро Лена нашла тапочки, положила в пакет. Сорвала пионы в огороде, взяла конфет помянуть. Витя надел чистую рубаху, побрился, причесался. Вновь выглядел красивым, словно и не был пьяницей. Отправились они с Леной на кладбище на мотоцикле. День был пасмурным, прохладным. Могилку нашли быстро, Лена оторопела, на нее глядела та самая девушка, которая приснилась, только глаза были ясные чистые и зрачки такие голубые-голубые. Очень красивая эта Надежда была. Лена протерла влажной тряпочкой фото, оградку, оставила тапочки возле креста, положила букет и пару конфет. Витя попросил прощения. Слезы раскаянья текли по его щекам. Сильный мужчина плакал, как ребенок.

Отправились домой. Где-то на середине пути набежала черная-черная туча. Подул ветер. Вот-вот начнется дождь. Стало темно, как ночью, Витя включил дальний свет. Лена оторопела– возле березы, освещенной фарой, стояла Надежда, она как будто поклонилась и вмиг исчезла. Лена вытерла пот со лба. «Вот привидится же, – подумала она. – Видимо, устала за ночь».

Уже дома Лена заметила, что Виктор был какой-то не такой, он весь дрожал, мужчина еле проговорил: «Лен, я Надежду возле березы видел».

Девушка обомлела:

– Как? И ты?

Полчаса молчали супруги.

С тех пор Витя перестал пить совсем, видения прекратились. Супруги стали жить хорошо, уважая и любя друг друга. Правда, детей так у них и не было, говорят, что родственники Надежды прокляли Виктора. За все в этой жизни надо платить, а Лену жаль…

Василий Бугров

– Мам, кто это Василий Бугров? – спросила восьмилетняя девочка, глядя на почти сгнивший деревянный крестик с еле различимой надписью, находясь на городском кладбище возле семейного захоронения.

– Ой, Танюшка, я тебе дома все расскажу. Эта могилка очень важная для нашей семьи, очень-очень. Тебе нужно знать эту историю. Без этого Василия и мы бы тут не стояли. Это спаситель наш.

Девочка пожала худенькими плечиками и удивленно промолвила:

– А почему тогда крест такой старый, развалившийся, ты же говоришь, что это важный человек для нашей семьи, почему?

Мать поправила прядь волос, вздохнула и сказала:

– Знаешь, доченька, а это не совсем человек, то есть совсем не человек. Давай-ка собираться домой, кажется, гроза надвигается, я же сказала, что дома все расскажу.

Девочка была заинтригована. Она быстро схватила свой рюкзачок, очень хотелось узнать эту тайну, но дома Таня не стала задавать никаких вопросов, она знала, что мама обязательно расскажет, раз обещала.

Вечером после ужина мать подозвала Танюшку и начала свой рассказ.

– Это было много лет назад, в суровое для нашей страны время – в блокаду Ленинграда. Ты ведь слышала о Великой Отечественной войне? Два с лишним года продолжалась эта блокада, когда фашисты со всех сторон окружили город, отрезали все пути доступа к нему, решили захватить измором и вели постоянные бомбежки. Так вот, твоя прабабушка Мария Степановна и находилась тогда в этом аду. На тот момент ей исполнилось 28 лет, было трое детей: Лиза, Аня и Петя, это мой отец и соответственно твой дедушка. Дети были маленькие 7, 5 и 3-х лет. Отец Марии Степановны погиб еще в гражданскую войну, мать умерла в детстве, ни сестер, ни братьев тоже не было, а любимого мужа забрали воевать практически в первые дни наступления фашистов. В общем, суровое время было. Голод стоял страшный. Особенно тяжело было зимой. Так вот был у Марии Степановны кот Васька. Страшненький такой, Лизонька еще до войны его откуда-то принесла котеночком. Вечно этот Васька ходил ободранный: дрался с соседскими котами. Приходил домой лишь поспать и поесть. Раньше его молоком да сметанкой кормили, а сейчас в блокаду люди на ногах не стояли от голода. Умирали как мухи. Домашним питомцам совсем ничего не доставалось. Васька изредка стал дома появляться, похудел, и без того страшный – а тут стал совсем уродливым. Когда отсутствовал более трех дней, Мария Степановна и детишки думали, что помер, а, может, и кто съел.

– Как съел? – воскликнула от удивления девочка. – Котов же не едят!

– Ой, Танюшка, зачем я тебе это сказала, ты же еще маленькая совсем. Может, позже рассказать?

– Мам, рассказывай, все рассказывай, я должна знать, не буду больше перебивать тебя, – с трепетом проговорила девочка.

Женщина вздохнула и продолжила:

– Да, доченька, ели тогда все, что двигалось. От голода с ума сходили. Так вот зимой совсем при смерти оказался самый младшенький сынок Петя, бабушка рассказывала, что он даже ходить разучился от голода, такой худенький стал, что ребрышки просвечивали. В три года выглядел, как годовалый ребеночек. Все, что было, все крохи старались отдать ему, но мальчонка таял на глазах. Петя потихонечку умирал. Ко всему прочему наступили страшные морозы, с едой совсем туго стало. Мария Степановна лишь молилась, дети плакали. Не слезами, нет, слез уже не было, они ныли. Нудно, страшно. И от этой безысходности некуда было деться, хоть в петлю лезь, лишь бы не слышать этих душераздирающих звуков.

– Перестаньте, – просила мать детей, иногда покрикивала. Дети умолкали, а это нытье все равно преследовало ее. Мария Степановна затыкала уши и закрывала глаза. Но ей все равно казалось, что дети скулят.

Этот плач до конца жизни преследовал Марию, часто во сне. Да, она мне рассказывала об этом.

Так вот, когда уже наступила крайняя черта, все ждали, что вот-вот Пети не станет, появился Васька. «Явился, не запылился, чертяга», – только и подумала Мария про себя. Васька тихонечко подошел к хозяйке и что– то положил на пол. Женщина присмотрелась: на полу лежала дохлая большая крыса.

– Голубчик, ты мой. Сам не съел, домой принес. Родимый! Ребятки, смотрите, Василий -то наш, – Мария и разрыдалась и засмеялась одновременно, не сумев совладать с внезапно нахлынувшими эмоциями, а потом спохватилась и воскликнула:– Лизка, неси кастрюлю, бульона наварим. Лиза схватила старую алюминиевую кривую кастрюлю, выпорхнула во двор, набрала снегу. Тогда снег топили и использовали вместо воды.

И вот уже в доме запахло съестным, и желание жить во что бы то ни стало вновь поселилось в сердце Марии. Она первым делом напоила бульоном Петю, тот немножечко выпил, но и этого было достаточно ослабевшему организму, и ты знаешь – забегаю вперед-случилось чудо: Петенька-то потихонечку на поправку пошел. И остальным ребятишкам бульончику досталось.

– Васька! – спохватилась Мария, когда кастрюлька была почти пуста. – Про тебя-то, кормилец ты наш, забыли совсем. Прости ты нас.

Женщина достала вареный крысиный хвост и бросила коту. Васька сгрыз хвост и потерся о ноги хозяйки. Так и жили, почти каждый день Васька приносил то мышь, то крысу. Но не только этим помогал котейка. Чутье у них, у животных намного острее, чем у людей. Почти каждый день фашисты бомбили город. После объявления воздушной тревоги необходимо было бежать в бомбоубежище – главное успеть. Мария Степановна заметила, что еще минут за десять до объявления тревоги, кот начинал жалобно мяукать и крутиться вокруг себя. Она поняла, что Васька чувствует приближающуюся аркаду самолетов. Женщина хватала детей, неслась в бомбоубежище, кота тоже брали с собой, чтобы не попал под бомбежку. А однажды, уже весной, Мария Степановна увидела Ваську во дворе крадущимся, проследила за ним, а он на голубя охотился. Кот был полностью сосредоточен на птице, тихо-тихо он подкрадывался к жертве, казалось, что не дышал. Миг… И вот Васька в грациозном прыжке кидается на птицу, хватает ее зубами. Голубь вырывается. Васька слаб, не может удержать трофей. Еще секунда – и голубь вспорхнет в небо. Но тут Мария приходит на помощь. Голубь в ее руках. Так в рацион семьи добавилось еще и мясо птицы. До конца блокады и ходили они вдвоем (Мария да кот) на охоту за птицами.

– Мам, так Васькину могилку мы сегодня что ли видели? – догадалась девочка.

– Да, Танечка. Кот там лежит. Спаситель наш.

– А почему Бугров?

– Ну, бабушка табличку такую сделала, нельзя ведь животных хоронить на кладбище для людей, вот она и придумала. Так уж она благодарна была этому коту. Самые лучшие куски отдавала ему после войны. Вот такая вот история была у нашей семьи.

– Классный этот Васька! Мам, а давай мы крестик ему новый поставим.

– Конечно, доченька, поставим, я и сама об этом думала. Обязательно поставим.

Восторженная от услышанного Таня подошла к матери и крепко-крепко обняла её.