Текст книги "Паломничество в монастырь"

Путь безмолвия

На том же самом балконе сегодня мы продолжаем нашу беседу. Старец с готовностью выслушивает меня. Он избегает учительства и, вникая в мои проблемы и вопросы, отвечает со смирением и духовной мудростью.

– Надеюсь, отче, ты уже привык к жизни нашего монастыря, да и цель твоего визита мало-помалу осуществляется. У нас здесь тишина редко нарушается. Вам, мирянам, должно быть, непросто к ней привыкнуть, даже если и кажется, что это именно то, о чем вы мечтали.

– Я люблю, Геронда, тишину. Но житейские попечения часто мешают мне оценить ее по достоинству. Я очень рад, что уже третий день живу в вашем чудесном, благодатном монастыре, что наполняется записями моя тетрадь.

– Не многие люди, отче, любят тишину. Большинству по душе суматоха, общественные церемонии, публичные выступления и вообще суетная показуха. Они жаждут контактов и общения со многими людьми, любят высказывать по каждому поводу свои суждения, которые обычно не что иное, как осуждения. То же мы видим и среди христиан. Зная, что молчание и покой – это корни безгрешного состояния, они все же остаются «великими общественными деятелями» и демагогами. Они не готовы жить в деревнях и провинциальных городках, чувствуя потребность в общении со многими и разными людьми. И все же, отче, нам надо стараться подружиться с молчанием и покоем. Это отнюдь не призыв покинуть свои дома и уйти из городов. Человек может жить в покое и сохранять молчание, оставаясь в обществе, достаточно только знать, как воспользоваться безмолвием и каким его наполнить содержанием.

– Мне бы хотелось, Геронда, чтобы вы сказали о ценности покоя и о том, является ли он непременным условием духовного делания.

– Покой – это по большей части внутреннее состояние человека, которое зарождается и сохраняется в зависимости от силы желания человека не понести духовного ущерба, иными словами – держать свой ум и сердце вдали от суетных житейских попечений. Таким образом человек становится ближе ко Христу.

Путь покоя непрост и доступен не каждому. Немало таких, кто этот путь отвергает, отдавая предпочтение общественной активности или считая его чисто монашеским путем. Да, правда, не каждый способен идти по нему. Живущие в обществе привыкли распыляться и заниматься сразу многим; им недостает сердечного умиления. Их поведение жестко, а в словах нет духовного благоухания. Преподобный Арсений восхищался Ангелами, у которых одна лишь цель и одно желание – непрерывно воспевать Бога и служить Его воле. А вот цели и желания людей, говорил святой Арсений, совсем иные. Поэтому он избегал братий. Он не мог разделить свое сердце между Богом и людьми[10]10
  См.: Достопамятные сказания о подвижничестве святых и блаженных отцов. М., 1999. Об авве Арсении, 13. С. 35.


[Закрыть].

Не будем забывать и о том, что покой воспламеняет в безмолвнике любовь к ближним, и от этого он усиливает свою молитву за братий. Он хранит любовь и исполняет вверенные ему поручения втайне и смиренно, не ища признания и похвалы. Это отнюдь не мало: молиться за братий, поминать их имена на проскомидии, перебирать за них четки и жить их болью.

– Покой тесно связан с добродетелью молчания. А молчание – это благодатная почва для взращивания сердечного умиления. Ведь признано, что беседы и многословие вызывают опустошенность, в то время как молчание помогает человеку лучше молиться, хранить плач о прегрешениях и память смертную, плодотворно возделывать таинственное поле сердца, – говорю я Старцу, расширяя нашу тему.

– Давайте вспомним слова аввы Моисея о том, что человек, любящий молчание и избегающий многословия, похож на зрелую виноградную лозу, а общающийся с людьми – на незрелый виноград[11]11
  См.: Там же. Об авве Моисее, 7. С. 304.


[Закрыть]. Но важно вот еще что. Человеку доставляет покой не только место. Необходимо и его собственное стремление и благоговейное отношение к покою. Например, монах может не иметь покоя, живя в удаленной от суеты обители, если отвлекается на множество попечений: на реставрацию монастырских построек, на служение посетителям, на постоянные телефонные звонки. В итоге он имеет попечений больше, чем человек, живущий в миру.

Напротив, больший покой может стяжать глава семьи, если станет внимательно относиться к своей жизни. Первостепенное значение имеет внутреннее расположение, старание человека преуспеть в духовном делании. Кроме того, не надо забывать, что бывают люди, молчащие устами, но злословящие умом. А есть те, кто, разговаривая с утра до вечера, хранит молчание, ибо ничто из сказанного ими не излишне и не бесполезно. Надеюсь, отче, что мы принадлежим ко второй категории. Если нет, то да помилует нас Бог.

После вечерни надеюсь на продолжение беседы, однако у Старца нет такой возможности; он сразу уходит в келью. Брат Панарет отправляется в сад к своей обычной работе, а у меня есть время упорядочить свои записи.

Сидя в келье, я размышляю о Святой Горе, о месте, которое одарило меня уникальными духовными переживаниями. Ночь провожу в особом умилении. Недостойный, я молюсь о всех людях.

Красота непорочной любви

Четвертый день в монастыре. Старец ведет меня в свой скромный кабинет. Шкаф для хранения бумаг, старая мебель – вот и все его оснащение, незатейливое и скромное. Я начинаю беседу:

– Всеми, Геронда, признается, что христианство – религия любви. С этим согласны даже те, кто равнодушен к вопросам религии. Они понимают, что любовь к ближнему необходима для разрешения многих общественных проблем. Нет сомнения, что люди, которые принимают любовь к ближнему, но отрицают любовь к Богу, превратно истолковывают Евангелие. Ибо любовь имеет глубокое духовное содержание. Божественную любовь, переживаемую человеком, трудно выразить словами.

– Христос, брат, Единородный Сын Бога, пришел на землю ради нашего спасения. На это Его сподвигла любовь к человеку, ради которой Он добровольно претерпел животворящие страсти. Человек воздает за любовь Бога своей собственной любовью. И одновременно умоляет Господа о помиловании, и эта его мольба повторяется непрестанно. Да, отче, не так-то просто ответить на твой вопрос о любви мне, грешнику, этой любви лишенному. Могу лишь повторить слова святых отцов Церкви. Святой Симеон Новый Богослов говорит, что у любви много имен, а также много дел, еще больше у нее отличительных признаков, свойства же ее неизмеримы и Божественны. Природу ее не выразить никому – ни Ангелам, ни людям. Сущность любви непостижима, слава любви недостижима, замысел любви недоступен исследованию[12]12
  См.: Прп. Симеон Новый Богослов. Слово 53, § 1. Т. 2. С. 5.


[Закрыть].

– Поскольку, Геронда, я не испытывал ничего подобного, то не могу понять ваших слов. Мне хочется, чтобы вы пояснили. Надеюсь получить урок смирения, услышав о любви и о священных переживаниях, дарованных тем, кто ее имеет. Может быть, когда-нибудь она уязвит и меня, грешного, и сделает достойным служителем Бога. Простите за настойчивость.

– Любовь, – говорит Старец, – изменяет человека и услаждает его душу. Святой Симеон выражает этот священный опыт следующими словами: «Когда, дорогие мои отцы и братия, я вспомнил красоту непорочной любви, ее свет внезапно воссиял в моем сердце, и ее сладостью я был восхищен, и лишился внешних ощущений, и сделался совершенно безумным для жизни, и позабыл о делах рук человеческих»[13]13
  Ср.: Там же. § 2.


[Закрыть]. Имеющий любовь никогда уже не пожелает страстно прилепляться к красоте человеческой, ибо отрицает все земное. Его сердце жаждет Христа, поэтому все мирское и зыбкое имеет для него ценность весьма небольшую. Мир не трогает его. Ничто мирское не оказывает на него влияния. Даже при общении с людьми грешными и развращенными он остается чистым, проявляет к ним любовь и помогает духовно.

В Четьих-Минеях описаны случаи, когда любовью святые приводили ко спасению души тех, кто погрязал в трясине греха. Святой Иоанн Лествичник в тридцатом Слове – «О союзе трех добродетелей, то есть о вере, надежде и любви» – говорит, что «любовь никогда не падает, не останавливается и не дает опочить уязвленному ею блаженным упокоением»[14]14
  Ср.: Прп. Иоанна, игумена Синайской горы, Лествица. Сергиев Посад, 1908. Слово 30, § 3. С. 246.


[Закрыть]. Любовь ведет человека к уподоблению Богу, насколько это, естественно, возможно, священно опьяняет душу, укрепляет ее в вере и делает ее смиренной и многомилостивой.

– Я вспоминаю, Геронда, как святой Иоанн описывает человека, который воспламеняется Божественной любовью. Весь его облик, словно зеркало, отражает внутреннее сияние души. Он часто забывает о еде, ибо очистился от страстей и от потребности в пище, которая уже не доставляет ему никакого удовольствия. Его таинственно насыщает небесный огонь, подобно тому как корни растений незримо питают подземные водные артерии[15]15
  См.: Там же. § 17–19. С. 248.


[Закрыть].

– Скажем вот еще о чем, отче. Любовь приносит радость тем, кто ее имеет, и побуждает к подвигам. Это видно на пророках, мучениках, подвижниках и всех святых. Любовь воспламеняет пророков, шествует с апостолами в их непрерывном миссионерском труде, укрепляет благодатью Христа мучеников, и они обагряют своей честной кровью землю, вдохновляет преподобных отцов и святителей, опекает и освящает всех христиан, борющихся за спасение. Любовь есть начало и конец духовной жизни. Поэтому всякое старание и всякое упражнение должно иметь целью стяжание любви в духе сокрушенном.

Мы еще долго говорим об этом. Тема любви человека к Богу интересна, но для ее понимания нужен соответствующий опыт. Старец говорит мне, что во второй половине дня мы поговорим о любви к ближнему в продолжение утренней темы.

Сейчас я свободен. В келье упорядочиваю свои заметки и задумываюсь над словами Христа: По тому узнают все, что вы Мои ученики, если будете иметь любовь между собою (Ин. 13, 35). Отличительное свойство христиан – любовь. Свойство, сегодня нами утерянное. Человек, имеющий любовь к ближнему, – это человек Божий, он переживает за согрешающего брата, радуется его успеху и ставит собственное спасение в зависимость от спасения брата. Любовь человека Божия отыскивает множество способов для достижения цели. Сперва он узнает о словах и делах брата, затем мудро и с состраданием старается исправить его и от души и со слезами о нем молится.

Святой Симеон Новый Богослов рассказывает случаи, которые помогают понять, что такое на деле любовь к ближнему. К примеру, один подвижник, наделенный даром любви, всеми способами старался разузнать, что говорили и что делали его братия, для того чтобы в нужный момент помочь им. К каждому он находил свой подход: одному говорил духовное слово, другому делал подарки, к третьему проявлял терпение. О каждом он плакал и рыдал. На их грехи он смотрел как на свои собственные и печалился чрезмерно, моля Бога о помиловании. Другой монах, видя братий, пребывающих во грехе, очень скорбел, ибо считал, что с него спросится Богом ответ за их поступки![16]16
  См.: Прп. Симеон Новый Богослов. Слово 54, § 1. Т. 2. С. 10–11.


[Закрыть]

По окончании вечерни Старец присаживается на пень возле храма. Рядом располагаемся и мы с братом Панаретом. Старец начинает беседу:

– Любовь не ищет своего (1 Кор. 13, 5). Речь идет о жертве, пример которой показывают святые, пренебрегающие своим «я» ради служения брату. Мне вспоминаются два ярких примера из жизни древних подвижников.

Когда авва Феодор был еще послушником, старец послал его в скитскую пекарню испечь лепешек. Там он встретил брата, пришедшего за тем же, но не могшего, ибо некому было помочь ему. Юный Феодор поставил свою торбу и принялся ему помогать. Как только они закончили, появился следующий монах. Феодор с готовностью уступил ему свою череду и помогал. Затем пришел третий, четвертый. Все повторялось снова. Так прошел весь день. После всех Феодор испек свой хлеб и вернулся в келью с большим опозданием, но довольный полученным опытом любви[17]17
  См.: Достопамятные сказания. Об авве Феодоре Еннатском, 1. С. 538–539.


[Закрыть].

Говорили об авве Агафоне, что он всегда старался утешать братий. Когда ему случалось переправляться через реку с другими братиями, он первый хватался за весла лодки. Если в его келью приходили странники, то он одной рукой их приветствовал, а другой ставил на стол угощение. Однажды ему подарили мотыгу для обработки сада.

Брат, увидев ее у него в руках, восхитился. Авва Агафон угадал желание брата и подарил ему свою мотыгу, хотя тот изо всех сил отказывался[18]18
  См.: Там же. Об авве Агафоне, 29, 25. С. 67, 65.


[Закрыть].

Случаи, о которых я рассказал, – это любовь в действии, а не в теории, хотя сам я сейчас потчую вас теориями. Ну что ж, Панарет, а ты покажи нам свою любовь в действии – принеси-ка чего-нибудь отведать.

Молчаливый Панарет возвращается через несколько минут с подносом, на котором стоят три чашечки кофе и тарелка клубники. Старец, глядя на радостного послушника, улыбается и продолжает:

– Для любви необходимо иметь возделанную и возрожденную свыше душу, смотреть на ближнего как на Самого Бога. К сожалению, такие люди встречаются редко. Многострадальных становится все больше, а людей любви – мало. Нелегко отыскать человека, который с готовностью выслушает твою боль, погорюет вместе с тобой, поможет и укрепит надежду на то, что Бог не оставляет скорбящих. Любовь – это не сухие слова утешения, не одолжение, но нечто духовное: молитва за брата, переживание за его крест и слезы.

– Мы, Геронда, миряне, живем красивыми словами. Говорим о христианской любви, не имея ни малейшего милосердия. Отдаем свою старую одежду бедным для того, чтобы освободить шкаф, а не из-за сострадания. Даем, если нам докучают, и какую-нибудь сумму денег, чтобы заглушить робкий голосок своей совести, – говорю я.

– Любовь к ближнему означает духовное мученичество. Скажет тебе брат о своей боли – возьми на себя труд смягчить и залечить ее, сам отыщи многодетную вдову с ее сиротами, живущую в бараке или на конюшне, – пусть тебя тронет ее ужасное положение, почувствуй укоры совести. Или сядь рядом со страждущим братом и слушай его часами, чтобы он мог поведать тебе о муках своей жизни. Любовь – это когда человек приходит к пониманию того, что он не хочет войти в рай один. Любовь – это союз святой и сила неизреченная, изменяющая и очищающая душу.

Еще один день в монастыре проходит. Собран хороший урожай. Слова Старца о любви задевают какие-то потаенные струны моего сердца.

Влюбленный в небеса

Ночью я размышляю о братиях, живущих в миру. Меня огорчает их ненасытимое любопытство и желание видеть и слышать обо всем происходящем в мире. Они хотят непрерывно получать информацию и рассуждать о каких угодно событиях. Свободное время теряется впустую, а интерес к духовному и сущностному угасает. Есть, правда, среди них и те, кто в рамки этого пустого любопытства к знаниям и информации вставляет богословие. Но и они в результате сбиваются с верного пути, а духовная брань у них искажена светским образом мыслей.

Своим наблюдением я делюсь со Старцем после Божественной литургии, когда мы снова сидим в его скромном кабинете, и прошу высказать его мнение на этот счет.

– Святой Никодим Святогорец в духовном сочинении «Невидимая брань» говорит: для того чтобы сохранить свой ум от разбрасывания направо и налево и от праздного любопытства, необходимо принимать безо всяких эмоций любые известия, новости, перемены и перевороты миров и царств[19]19
  См.: Прп. Никодим Святогорец. Невидимая брань. М., 2002. Ч. 1. Гл. 9. С. 37.


[Закрыть]. К сожалению, здесь нам далеко до успеха, ибо мы считаем своим долгом находиться в курсе всех дел и событий, прилежно следим за всевозможными средствами массовой информации и осведомлены в том, что происходит вокруг, но не внутри нас. Мы делаемся экстравертами и разбрасываемся попусту, растрачивая время на исследование земных вещей и заполняя ум суетными и вредными мыслями. Так мы оказываемся в плену собственного любопытства, которое есть не что иное, как страсть, которую никогда нельзя удовлетворить до конца. Поэтому мы и не можем преуспеть в духовной жизни. В отличие от нас, тот, кто влюблен в небеса, не интересуется ничем в мире, но лишь Христом Распятым.

Старец расположен к беседе и говорит мне, что хочет высказать еще несколько соображений на эту тему.

– Борцы духовные часто достигают того, что особо не интересуются происходящим вокруг них и хранят ум от суетных помышлений. Однако их подстерегает иная опасность: возгордиться в своих размышлениях о Боге! Может показаться парадоксальным это утверждение, но не стоит забывать о множестве уловок диавола. В людях, обладающих острым умом, он возбуждает любопытство к духовным вопросам, дабы те исследовали Бога, облекали в словесную форму высокие и тонкие духовные смыслы. Это становится их основным занятием: они легко говорят, пишут и производят впечатление на аудиторию. Так вокруг них начинают собираться люди, склонные к фанатизму. «Приверженцы» превозносят до небес своего мудрого учителя и, нисколько не стесняя себя любовью, затыкают рот всякому, кто отважится поставить под сомнение его авторитет и духовность.

Вращаясь в этом замкнутом круге, они наслаждаются высокими смыслами и воображают, будто «наслаждаются Богом». В этом их заблуждение, ибо они останавливаются на теории, в то время как следует продвигаться вперед в очищении сердца от страстей. Другими словами, спуститься с небес на землю, увидеть свое подлинное «я» и покаяться. Иначе они приблизятся к краю рва гордыни и произойдет то, о чем пишет святой Никодим: «Постепенно, сами того не ощущая, они дойдут до мысли, что больше не имеют нужды в советах и назиданиях других, ибо привыкли при любой необходимости прибегать к кумиру – собственному суждению. Это весьма опасно и трудно излечивается»[20]20
  Ср.: Там же. Ч. 1. Гл. 45. С. 203–204.


[Закрыть].

– Я понял, о какой категории людей вы говорите, Геронда, и хотел бы добавить, что обычно это люди с широким кругозором. Их занимают богословские вопросы, искусство, политика, экология, экономика. Они часто апеллируют к мнению поэтов, певцов, политиков и «духовных людей» в целом; даже слово Божие они «подтверждают» высказываниями этих не имеющих никакого отношения к вере людей. И печально, что иногда мы повсюду приводим, пусть даже и верные, слова какого-нибудь деятеля искусств, зная при этом, что он нецерковный человек. Это все равно что, живя по-мирски, рассуждать о святости и обожении. Это противоречит принципам христианства.

– Все, что ты сказал, абсолютно правильно, отче. Нельзя рассматривать религию как заполнение досуга или способ общественного самовыражения. Необходимо идти путем Христа уверенно, с жаждой учиться духовной жизни. И всегда осторожно, чтобы не сбиться с верного направления.

Старец не хочет уточнять имена своих современников, в глубине души я и сам этого не хочу, потому что боюсь попасть в ловушку, преждевременно осудив, рассудив несправедливо. Перехожу к теме, связанной с предыдущей, и обращаюсь к Старцу:

– Люди легко забывают Бога. Хотя они и крещены и исповедуют свою веру, однако в повседневной жизни забывают о вездеприсутствии Бога и не согласовывают свои поступки с Его волей. Внешне они потрясающе похожи на людей некрещеных. Вопрос в том, как можно помочь этим людям и как им стяжать постоянное памятование о Боге.

– Самый доступный способ – это постижение величия и красоты созданий Божиих. Общепризнано, что и для начинающих, и для «ученых» природа – это многостраничная поучительная книга, дающая познание Бога. Однако мы забываем об этом и не воспринимаем всякое создание как дело рук Божиих. Дивную природу мы используем для удовлетворения своих телесных, а не душевных нужд. Мы не можем избавиться от жажды наслаждений. Романтики восходят на горные вершины, встречают восход солнца, восторженно восклицают, но при этом не получают духовной пользы, чтобы вслед за одним современным подвижником из глубины души вторить слова молитвы: «Боже мой, вот снова восходит солнце и приносит в мою жизнь новый день для покаяния. Что же я нерадею!». Его слова показались бы утрированными тем многим, кто хочет кричать, петь, ненасытно наслаждаться материальными благами.

– Трудно передать другому, что дает твоему сердцу покаяние, – говорю я Старцу.

– Очень трудно, но не недостижимо. Человек должен каждодневно следить за волей и Промыслом Божиим, сокрушаться внутренне, ибо даже когда сам он равнодушен и небрежно относится к спасению своей души, то человеколюбивый Бог посылает ему Свои благодеяния разными способами. Святой Кассиан Римлянин говорит, что надобно думать о неизреченной и неописуемой мудрости и человеколюбии Бога, о Его непостижимом долготерпении, которое на бесчисленных ошибках согрешающих учит их славить Господа. Святой Кассиан побуждает нас идти вперед и думать о великой любви Бога к нам, ибо, даже когда мы не совершали никаких добрых поступков, Он не счел нас недостойными того, чтобы Он, Бог, ради спасения нас от заблуждений сделался Человеком. Мыслящий так живет с Богом, и чем успешнее он в духовном делании и очищении, тем чаще рождаются в нем бесчисленные подобные созерцания, через которые является и познается Бог[21]21
  См.: Прп. Иоанн Кассиан Римлянин. Писания. М., 1892 (репр.: Свято-Троицкая Сергиева Лавра, 1993). Собеседование 13, гл. 17. С. 418.


[Закрыть].

– Я думаю, Геронда, что о Боге нам напоминают и люди. Так, встреча с благоговейным священником может побудить мысль о Боге. Благочестивый монах или мирянин может обратить нас к более внимательной христианской жизни. Я лично не раз получал для себя пользу, глядя на монаха, перебирающего в молитве четки или устремившего свой тихий взгляд на афонские монастыри, которые мы минуем на пути в Дафни. Извлечь пользу можно и из простого креста, водруженного где-нибудь на обочине дороги. Достаточно иметь расположение к этому.

– Но, чтобы внутри нас рождались душеполезные мысли, необходима свобода от многопопечительности, чего люди, живущие в миру, не имеют, – говорит Старец.

– Мы уповаем, Геронда, на любовь Бога. Наши намерения благи, но препятствия велики.

– Бог вас не оставит, – уверяет меня премудрый Старец.