Текст книги "Русский кантианец"

Подразделения философии

Исторически сложилось, что понятие философии употребляется в двояком смысле: в узком и в более широком. Философия в широком смысле включает в себя, по мнению А. И. Введенского, целую группу философских наук. Сюда относится психология, логика, философия в узком смысле, история философских наук.

Философия в узком смысле слова изучает принципы, лежащие в основе наших воззрений. По своему характеру эти воззрения могут либо не иметь непосредственного влияния на нашу деятельность, либо, наоборот, напрямую руководить ею. Исходя из этого, А. И. Введенский разделяет философию в узком смысле слова на теоретическую и практическую. И теоретическая, и практическая философия в свою очередь также подразделяются на дальнейшие отделы.

Теоретическая философия делится на общую теорию познания, философию природы, философию духа, или философию психологии, и на философию религии. Общая теория познания, которая еще называется гносеологией, занимается изучением принципов, имеющих значение для любого предмета познания. Философия природы, или рациональная космология, имеет своим предметом принципы, лежащие в основе знаний о внешней природе. Философия духа, называющаяся еще рациональной психологией, изучает основы знаний о внутренней природе человека. Философия же религии, или рациональное богословие, изучает воззрения, касающиеся отношения внешней и внутренней природы к их общему источнику – Богу, и является переходной ступенью к практической философии. А. И. Введенский предупреждает, что вся теоретическая философия вообще называется еще «метафизикой», но исторически это понятие использовалось в трех совершенно непохожих друг на друга значениях. О смысле слова «метафизика» будет сказано несколько ниже.

Практическая философия делится по роду нашей деятельности: этика, эстетика, философия права, философия истории и социология. Этика изучает принципы, лежащие в основе моральной деятельности. Эстетика рассматривает идеи, на которых зиждется деятельность человека как художника. Философия права изучает основы правовой деятельности и примыкает к этике. Философия истории рассматривает учение об историческом процессе. Предметом социологии является учение об обществе.

Таким образом, по мнению А. И. Введенского, философия в узком смысле должна оценить все принципы нашего познания. Спектр вопросов, рассматриваемых философией, очень широк и охватывает всю деятельность человека, позволяющую формировать мировоззрение и научно перерабатывать его.

Логика и психология как философские науки

А. И. Введенский относит логику и психологию к философии в широком смысле. Однако профессор всегда подчеркивал то, что эти две науки имеют совершенно разные задачи. Важность этого момента для критической философии заключается в том, что при смешивании логической и психологической точек зрения чаще всего рождается неправильный вывод. Этим страдают, по мнению А. И. Введенского, многие философские течения.

Логику А. И. Введенский определяет как науку о правильном мышлении. А правильное мышление – это мышление, пригодное для расширения знания. «Логика должна отыскать те правила, при исполнении которых (будет ли оно преднамеренным или ненамеренным, это безразлично) мышление становится годным для расширения знания, и объяснить их законами мышления», – пишет философ[177]177
  Введенский А. И. Логика как часть теории познания. СПб. : скл. у М. М. Стасюлевича, 1912. С. 1.


[Закрыть]. Если взять во внимание, что в качестве эпиграфа к своей книге «Логика как часть теории познания» А. И. Введенский выбрал слова апостола Павла: Братья! не будьте детиумом: на злое будьте младенцы, а по уму будьте совершеннолетни (1 Кор. 14, 20), то нужно полагать, что логика как философская наука имеет для мировоззрения Александра Ивановича самое важное значение. Ведь в вышеуказанном изречении Апостола совершенство ума ставится в зависимость от нравственного совершенства. А нравственное совершенство – это дело всей жизни христианина, оно имеет место на любом этапе его духовного развития.

Действительно, именно логике в философии А. И. Введенского принадлежит место первостепенной важности. Философия, создавая научно переработанное мировоззрение, должна отделить область веры от области знания. Это позволит, с одной стороны, оградить знание от предвзятых непроверенных суждений, с другой стороны, даст возможность построить в области веры самую правильную, самую верную метафизику. Для этого-то и необходима теория познания, и, главным образом, ее основная часть – логика. Логика изучает мышление оценочным способом, т. е. она оценивает готовые факты и определяет степень их пригодности для расширения знания. Поэтому все науки находятся по отношению к логике в подчиненном положении. Оттого А. И. Введенский всю свою философскую систему называет «логицизмом», подчеркивая тем самым особое значение логики для философии.

Философ считает, что может существовать только логика проверки, логики открытий быть не может. Ведь открытия зависят от личных способностей ученого. А вот проверить полученные данные с помощью логики просто необходимо, так как каждую догадку надо еще обосновать.

Психология – это наука о душевных явлениях. А. И. Введенский предложил психологам оставить вопрос о существовании души и не называть психологию «наукой о душе», так как спор между сторонниками противоположных мнений по этому вопросу отвлекает ученых от самой науки. «Вопрос о существовании души <…> навсегда неразрешимый, и <…> науке следует отказаться от него, а ограничиться лишь изучением душевных явлений», – пишет А. И. Введенский[178]178
  Лекции психологии профессора С.-Петербургского Университета А. И. Введенского. СПб. : Тип. В. Безобразов и К°, 1908. С. 15.


[Закрыть]. Бесплодность же борьбы связана с тем, что любое утверждение о существовании или несуществовании души относится не к знанию, а к вере, так как душа – трансцендентная вещь, лежащая вне пределов нашего сознания. Задачей же психологии, по мнению А. И. Введенского, является изучение состава душевных явлений, их влияния друг на друга. А. И. Введенский резко критикует теорию О. Конта.

Кроме утилитарного значения психологии, которое заключается в том, что она служит вспомогательным средством для психиатрии, юриспруденции, педагогики, социологии и других наук, психология имеет, по мнению А. И. Введенского, и философское значение. Она тесно связана с теорией познания и этикой, которые часто обращаются к психологии за справками. Психология играет важную роль в разработке философии и потому, что открывает законы душевных явлений.

Главным и основным методом психологии А. И. Введенский считает самонаблюдение. Оно одно имеет возможность дать нам знание о душевной жизни, так как чужую душевную жизнь мы не можем видеть и даже не способны представить. Параллельно с самонаблюдением возможно наблюдение чужой душевной жизни, проявляющейся в телесном поведении, в литературе, в религии и т. д. Можно ставить и эксперименты. А. И. Введенский считает гипноз недопустимым методом в психологии, так как он исключает принцип самонаблюдения. Все психологические исследования необходимо подвергать философской проверке, так как при таком подходе легче, по мнению профессора, избежать предвзятости во взглядах.

Итак, логика и психология – философские науки. Почему же А. И. Введенский говорит о том, что очень вредно для философии смешивать логические и психологические взгляды? Дело в том, что психология – безоценочная наука. Она изучает мышление как душевное явление, как данный в опыте факт. Логика же оценивает само мышление, его пригодность для расширения знания. Для логики безразлично происхождение тех или иных суждений, она лишь занимается проверкой их правильности и пригодности для знания. Для психологии же, наоборот, важно изучить процесс появления в сознании суждений независимо от их правильности и пригодности. Например, в отношении умозаключений для логики важно изучить правильность или неправильность вытекания вывода, определить роды правильных и ошибочных доказательств. Психология же изучает само переживание умозаключений, умозаключения как душевное явление. Психология должна изучить причины, заставляющие человека воспринимать ложные умозаключения как верные.

Когда смешиваются логический и психологический взгляды, то, во-первых, психология сбивается со своего предмета и становится крайне неразборчивой. Во-вторых, в психологии начинают использоваться схемы, которые пригодны только для логики, хотя эти схемы далеко не всегда совпадают с действительным составом душевных переживаний. На самом же деле, как объясняет А. И. Введенский, в выводе умозаключения расширение знания возможно только относительно тех понятий, которые содержатся в посылках. Из безоценочных посылок можно сделать только безоценочный вывод, из оценочных – оценочный. То есть из психологических посылок – психологический вывод, из логических – логический. Иначе в вывод неизбежно вкрадется ошибка. Для психологии вера и знание как переживания неотличимы, они переживаются как уверенность. Для логики же эти два понятия имеют огромную разницу. «По всему этому, – пишет А. И. Введенский, – вовсе не удивительно, что так называемая метафизика постоянно стремится обосновывать заключения о логической стороне знания психологическими соображениями…»[179]179
  Введенский А. И. Логика как часть теории познания. СПб. : скл. у М. М. Стасюлевича, 1912. С. 14.


[Закрыть] Очень вредно для философских исследований и механическое смешение логики и психологии, потому что тогда логика утрачивает связность и цельность содержания, становится очень трудной для восприятия, так как превращается в сборник разнородных учений.

Критика рационализма и эмпиризма

Философия – это наука. Поэтому она научно подходит к предмету своего изучения. Истинная философия никогда не строит свое учение на непроверенном основании. Не использует она и недоказанные посылки для построения своих умозаключений. Такой позиции неизменно придерживался Александр Иванович в своей научной деятельности. Поэтому он вполне справедливо подвергал критике те философские течения, которые не давали себе труда изучить принципы познания, очертить границы возможности познания, а спокойно выбирали себе наиболее понравившиеся идеи в качестве основания для своих философских рассуждений. Такие непроверенные положения А. И. Введенский называет «догматами», а философское течение, пользующееся ими, – «догматическим» философским течением. Известно, что неверная посылка обрекает на ошибочность и все суждение. Поэтому очевидно, что неверное философское основание приводит к ошибочности и все течение. Философ выделяет два наиболее характерных примера того, как нельзя строить философию, примеры отступления от научности, которые привели к ошибкам и тупику целые научные направления. Речь идет о рационализме и эмпиризме – философских течениях (были распространены в Европе в XVII – XVIII вв.), пришедших в упадок благодаря своим ошибочным основаниям, но тем самым подготовивших появление критической философии Канта.

Родоначальником рационализма являлся Декарт. Вообще слово «рационализм» используется в разных значениях. А. И. Введенский говорил именно о рационализме Декарта. Учение Декарта стали называть «рационализмом» современные ему схоластики, так как он оказывал большее доверие разуму (от лат. ratio), нежели Церкви, хотя, по замечанию Введенского, данное определение можно применить почти ко всем мыслителям периода Новой философии. Русский философ не согласен с определением рационализма как учения, которое считает истину вполне достижимой, но не в опыте, а в процессе чистого мышления. Особенности рационализма А. И. Введенский видит в том, что для Декарта субстанция (от лат. substare – служить подставкой) как основа всего, что вещи не принадлежит, и акциденции (от лат. accidentia – внешность) как то, что принадлежит вещи, но самой ее не составляет, являются не субъективно, а объективно существующими формами самой вещи. Важно отметить, что для рационализма все реальные связи и отношения в вещах логически вполне объяснимы. Декарт считал, что действие напрямую вытекает из причины. Декарт подгонял все имеющиеся в его время знания под свою теорию. Так поступил он, например, с законом Ньютона. В связи с вышеуказанными взглядами Декарта А. И. Введенский предложил свое определение рационализма Декарта: «…рационализм – такое догматическое направление, которое отличается убеждением в разложимости всех реальных связей и отношений на чисто логические»[180]180
  Декарт Р. Метафизические размышления / Под ред. и со ст. проф. А. И. Введенского «Декарт и рационализм» // Тр. С.-Петерб. филос. о-ва. Вып. I. СПб. : Тип. В. Безобразова и К°, 1901. С. 25.


[Закрыть]. В этом-то убеждении и есть главная ошибка рационализма.

По мнению А. И. Введенского, рационализм неверно учит и о происхождении идеи причинности. Декарт считал, что идея причинности «прирождена» человеку Богом. Вообще, идеей Бога Декарт был довольно сильно занят, но вовсе не из богословских устремлений, а из гносеологического интереса. С помощью идеи Бога Декарт пытался разрушить враждебный ему солипсизм[181]181
  Солипсизм (от лат. solus – один, единственный, и ipse – сам) – крайняя форма субъективного идеализма, признающая несомненной реальностью только мыслящий субъект, а все остальное объявляется существующим лишь в сознании индивида. – Ред.


[Закрыть] и дать законченный вид своей философской системе, так как иначе в ней было бы много непонятных мест и натянутых объяснений. То есть Декарт фактически спекулировал именем Бога. Он считал, что все идеи «прирождены» Богом-Творцом и они истинны, так как Он лжецом быть не может. Здесь А. И. Введенский в рассуждениях Декарта видит логическую ошибку, называющуюся «заколдованным кругом». Декарт сделал вывод о реальности существования видимого мира из того, что идея реальности мира «прирождена» Богом. Идея причинности также ставилась в зависимость от Бога. Однако бытие Бога, как замечал А. И. Введенский, еще нужно доказать, что невозможно без идеи причинности, которая сама уже поставлена Декартом в зависимость от бытия Бога. Возможно, поэтому рационалисты пользовались онтологическим доказательством бытия Божия, так как в нем бытие Бога выводилось из одного лишь понятия Всесовершенства Божества. Введенский говорил, что если бы это доказательство было правильным, то оно стало бы большим приобретением для философии. Но, как отмечает Александр Иванович, в данном доказательстве есть серьезная ошибка: бытие не является признаком предмета, оно не входит в состав понятия, на что первым обратил внимание Кант. Бытие – более общее понятие, чем совершенство или несовершенство. И совершенство, и несовершенство могут обладать бытием.

Таким образом, рационализм Декарта – это догматическая система, в основе которой лежат непроверенные положения о логической связи явлений и о прирожденности идеи причинности. «Может быть, это – не Бог, а диавол, или еще какая-нибудь враждебная сила, внушает нам принципы нашего знания…» – иронизирует профессор[182]182
  Введение в философию : Лекции профессора А. И. Введенского. СПб. : Лит. Богданова, 1894. С. 55.


[Закрыть]. Догматичность рационалистической системы состоит и в том, что в ней предполагается метафизическое знание (т. е. знание не о кажущемся, а об истинном бытии) возможным, и что оно тоже может быть разложено на логические связи. Поэтому рационалисты пытались до конца без остатка объяснить все явления. Например, природу, ее существование они хотели описать и истолковать не только чисто имманентным путем, т. е. исходя исключительно из добытых опытным путем данных, но и при помощи метафизических рассуждений, наивно полагая, что им доступно знание об идеальном мире. А. И. Введенский делает относительно этих попыток справедливое замечание. Он говорит, что при объяснении любого явления всегда остается что-то необъяснимое, «необъяснимый остаток». Возникновение природы объяснить лишь законами природы нельзя, так как, для того чтобы пользоваться в объяснении этими законами, надо уже иметь готовую природу. Объяснить возникновение и существование природы с помощью ссылки на Бога, конечно, можно, но тогда все же остается вопрос: откуда Бог? В Бога же можно только верить, а не пытаться доказать Его существование, тем более для того, чтобы залатать «дыры» в своей философской системе, как это делает Декарт, когда он, к примеру, приписывает причину существования в мире движения первому толчку, который совершил Бог и который с той поры непрестанно приводит материю в движение. А. И. Введенский считает, что правильнее было бы согласиться с тем, что утверждал Юм[183]183
  Юм Дэвид (1711 – 1776) – шотландский философ-скептик, историк, экономист и литератор; сформулировал основные принципы новоевропейского агностицизма; оказал влияние на философский критицизм. По замечанию Канта, «Юм разбудил его от догматического сна»; под влиянием идей Юма развивалось большинство позитивистских учений XIX – ХХ вв. – Ред.


[Закрыть]: между причиной и следствием логической связи не существует. И уже совсем надо отбросить мысль о том, что якобы Бог, так же как и весь видимый мир, обязательно подчинен закону причинности и закону противоречия, ведь все это находится за пределами нашего познания, как, собственно, и вся метафизика.

Необходимо отметить, что философское учение А. И. Введенского о невозможности разложить все явления на логические связи и его утверждение о том, что при объяснении любого природного явления всегда остается «необъяснимый остаток», нашло свое подтверждение не только в современной философии, но и в естествознании. Так, например, в экологии существует теория сложных систем, разработка которой началась в 40-х гг. XX в. с работ Людвига фон Берталанфи[184]184
  Берталанфи Карл Людвиг, фон (1901 – 1972) – австрийский биолог, с 1949 г. постоянно проживавший в Канаде и США; первооснователь обобщенной системной концепции под названием «Общая теория систем»; исследователь изоморфизма законов в различных сегментах научного знания. – Ред.


[Закрыть]. Берталанфи писал, что любая сложная система анализируется и рассматривается с использованием лишь того аппарата, который допустим на данном уровне сложности[185]185
  См.: Берталанфи Л. История и статус общей теории систем // Системные исследования. М. : Наука, 1973.


[Закрыть]. В экологии, как и вообще в естествознании, взаимоотношения частей и целого в значительной степени зависят от уровня сложности рассматриваемой системы. Классик экологической науки Ю. Одум[186]186
  Одум Юджин (1913 – 2002) – известный американский эколог и зоолог, автор классического труда «Экология», который до сих пор считается лучшим в мире трудом по теории экологии. – Ред.


[Закрыть] говорит о том, что в сложных многокомпонентных экосистемах (лес, озеро, биосфера), состоящих из многих тысяч элементов, совокупность биотических элементов (живых организмов) проявляет эмерджентные[187]187
  Эмерджентный – англ. emergent – внезапно возникающий, от лат. emerge – появляюсь, возникаю. – Ред.


[Закрыть] свойства, которые никак нельзя свести к сумме свойств элементов, их составляющих. То есть в данном случае целое (экосистема), безусловно, не равно сумме его частей. Или, если мы выразимся языком А. И. Введенского, экосистему невозможно разложить на логические связи между ее биотическими элементами. «Каждый уровень биосистемы, – пишет Ю. Одум, – характеризуется собственными, присущими только ему свойствами, а кроме того, обладает суммой свойств входящих в него подсистем-компонентов. Хорошо известный принцип несводимости свойств целого к сумме свойств его частей должен служить первой рабочей заповедью экологов»[188]188
  Одум Ю. Экология : в 2 т. Т. 1. М. : Мир, 1986. С. 17.


[Закрыть]. Таким образом, философские взгляды русского мыслителя опередили не только развитие естественных наук, но предвосхитили целое междисциплинарное направление – теорию систем.

Ошибочность взглядов Декарта отразилась и на других философских рационалистических системах. Так окказионализм, родоначальником которого был Гейлинкс[189]189
  Гейлинкс Арнольд (1624 – 1669) – голландский философ; получил образование в Лувенском университете, где возглавлял кафедру философии; лишенный ее по определению университетского сената, переехал в Лейден, стал там профессором, перешел в реформатство под влиянием янсенистских идей. – Ред.


[Закрыть], говорил о том, что между человеческим хотением и действием, которое является ответом на это хотение, не видно логической связи. Поэтому ее нужно правильно найти и определить. И окказионализм «нашел» эту связь. Оказывается, на каждое хотение Бог производит соответствующее движение тела. Само хотение бессильно что-либо произвести, но так как действие Бога совершается незаметно для человека, то и кажется, что хотение произвело действие. Гейлинкс считал, что теперь он объяснил логическую связь между хотением и действием. Однако, как утверждает А. И. Введенский, здесь появляется другая загадка, которая еще больше ставит нас в тупик. Ведь такое поведение вовсе не подразумевается в понятии Бога. «Разве, напр., – пишет он, – подразумевается в понятии Бога, что если я захочу ударить кого-нибудь, то Он поднимет мою руку и направит ее на того, кого мне захочется ударить?»[190]190
  Введенский А. И. Логика как часть теории познания. СПб. : скл. у М. М. Стасюлевича, 1912. С. 406.


[Закрыть] То есть выходит, что Бог содействует мировому злу?! Но это уже явная клевета на Бога. Другое рационалистическое объяснение логической связи между хотением и действием называется «престабилизмом», или «теорией предустановленной гармонии» (лат. harmonia praestabilita), которая принадлежит Готфриду Вильгельму фон Лейбницу. Он утверждал, что причиной телесного явления всегда является телесное же явление, а причиной душевного – душевное. Но Бог, по мнению Лейбница, так установил два этих отдельных механизма, что строго определенному душевному явлению всегда соответствует строго определенное телесное явление. А. И. Введенский отмечает, что в рассуждениях Лейбница опять же присутствует «необъяснимый остаток»: почему Бог захотел так приноровить друг к другу душевную и телесную жизнь? «Ведь нет логической связи между понятием Бога и подобным хотением», – пишет А. И. Введенский[191]191
  Введенский А. И. Логика как часть теории познания. СПб. : скл. у М. М. Стасюлевича, 1912. С. 407.


[Закрыть]. Третье объяснение логической связи построил Бенедикт Спиноза. Это объяснение получило в истории философии название «психофизический монизм». Наблюдаемые в каждом человеке душевные и телесные явления, по мнению Спинозы, принадлежат одному и тому же носителю или одной сущности, которая обладает сразу и духовной, и телесной сторонами. Поэтому-то каждое явление имеет и духовную, и телесную стороны. Нам же только кажется, что душевные явления есть причина телесных. Но в рассуждениях Спинозы остается совершенно неясным, как замечает А. И. Введенский, почему же носитель душевных явлений должен быть и носителем телесных? Это логически одно в другом вовсе не подразумевается.

Таким образом, рационализм показал свою несостоятельность, и к середине XVIII в. он совершенно подорвал доверие к себе. Это произошло потому, что его положения были приняты на веру, без проверки. Но Декарт все же сильно привлек к рационализму умы многих своих современников. А. И. Введенский видит причину этого в том, что человеческому сознанию очень хочется всегда ощущать связь между явлениями. Это придает ложную весомость и значимость имеющимся данным. Александр Иванович считает, что знать историю рационалистической философии весьма полезно, чтобы уметь ограждать философскую мысль от слепого догматизма. Рационализм показал, что метафизические объяснения возникновения природы не имеют преимущества перед чисто имманентными. Науке лучше воздержаться от метафизики и ограничиться изучением материала, непосредственно данного в опыте.

Другое догматическое философское течение, которое так же, как и рационализм, было построено на непроверенном основании и которое также от этого оказалось совершенно несостоятельным и пришло в упадок, появилось впервые в Англии в XVII в. и получило название «эмпиризм». Его критике А. И. Введенский не без основания уделяет особое внимание. Дело в том, что эмпиризм тоже неверно учит о происхождении очень важной для философской науки идеи – идеи причинности.

Основателем эмпиризма был английский философ Ф. Бэкон[192]192
  Фрэнсис Бэкон (1561 – 1626) – английский философ, основатель европейского эмпиризма, родоначальник новоевропейской философии. – Ред.


[Закрыть]. Если Декарт считал идею причинности прирожденной человеку самим Богом, то Ф. Бэкон учил о возникновении ее из опыта[193]193
  Опыт – έµπερíα (греч.). – Ред.


[Закрыть]. А. И. Введенский определял эмпиризм Ф. Бэкона как убеждение (сознательное или неосознанное) в том, что знание может состоять из двух родов суждений: 1) констатирующих данные опыта и 2) логически вытекающих из данных опыта. Таким образом, опыт выступает здесь как научный метод. «Ведь по его (эмпиризма. – Авт.) мнению, – пишет А. И. Введенский в своей диссертации, – все события и перемены в предметах опыта суть события и перемены в вещах в себе, которые скрываются сзади наглядных представлений – первые события суть отражения последних; а чтобы узнать, рассуждает он, те законы и формы, которым подчинены не зависящие от нашего сознания вещи, мы должны их наблюсти в самих вещах, а не в нашем уме»[194]194
  Введенский А. И. Опыт построения теории материи на принципах критической философии. СПб. : Тип. В. Безобразова и К°, 1888. Ч. 1 : Элементарный очерк критической философии, исторический обзор важнейших учений о материи, учение о силах. С. 9-10.


[Закрыть]. Русский философ считает, что в этом утверждении есть доля правды, так как законы и формы вещей в себе мы можем познавать только через опыт. Другого пути у нас нет. Пусть нам и прирождены какие-то идеи, но истинность этих идей проверяется не в уме, а вне его пределов.

Ф. Бэкон в книге «Великое восстановление наук» писал, что главная цель последних – это достижение господства над природой. Природу надо изучать посредством рассматривания ее, т. е. через опыт, обрабатываемый при помощи научной индукции. Однако, по мнению А. И. Введенского, Ф. Бэкон не учел того, что при помощи голого опыта нельзя доказать существования идеи причинности, так как любой скептик может утверждать, что ниоткуда не следует, что явление «А» есть причина явления «Б», пусть даже всегда и везде явление «Б» следует за явлением «А». И при этом скептика никак нельзя будет опровергнуть. Ведь чтобы доказать наличие причинной связи, надо сперва отыскать причину явления. Но сделать это можно лишь исходя из закона причинности, т. е. допуская в доказательство логическую ошибку «заколдованный круг»[195]195
  Круг в доказательстве (лат. circulus in demonstrando) – логическая ошибка, состоящая в том, что в качестве одной из посылок доказательства используется какое-либо следствие его тезиса, т. е. суждение, для доказательства которого необходимо использовать – уже в качестве посылки – этот тезис. – Ред.


[Закрыть]. Итак, можно показать, что исключительно путем опыта, не впадая в circulum in demonstrando, т. е. не предполагая существование закона причинности уже доказанным, нельзя опровергнуть того, кто думает, что этот закон вовсе не соблюдается в природе[196]196
  См.: Введенский А. И. Логика как часть теории познания. СПб. : скл. у М. М. Стасюлевича, 1912.


[Закрыть]. А в своей работе «Опыт построения теории материи на принципах критической философии» он предлагает наглядный пример невозможности доказать, что явление «А» может быть причиной явления «Б».

Явление «А» не может быть взято изолированно, оно всегда окружено другими явлениями. Какое из них является настоящей причиной «Б»? Вариантов может быть очень много (например, сложные экологические системы вообще невозможно изучить по частям в силу их необычайной сложности, так, только в одном кубическом сантиметре плодородной почвы обитает несколько миллиардов почвенных бактерий. – Авт.). Последователь эмпиризма Бэкона, конечно, может указать на то, что только когда есть «А», мы наблюдаем и «Б», значит, причина явления «Б» – именно явление «А». Но так можно утверждать только в том случае, если нам уже известно, что закон причинности по своему содержанию верен. Однако этот закон мы только еще собрались доказать. Юм, который глубоко верил в эмпиризм и при котором последний достиг высшей своей точки развития, неожиданно для самого себя вскрыл несостоятельность этой теории. Юм заметил, что мы имеем возможность наблюдать следование одного факта за другим, но не порождение их друг другом[197]197
  См.: Введенский А. И. Философия Канта. [СПб.] : Тип. Богданова, [1894].


[Закрыть]. Таким образом, уже современникам Юма стало ясно, что из-за неверного понимания происхождения идеи причинности оказалась ошибочной вся индуктивная часть эмпирической философии, созданной Бэконом, а верна лишь ее описательная часть.

Следует отметить, что в современном естествознании философские размышления А. И. Введенского о сущности причинно-следственных связей нашли достаточно убедительное подтверждение. Так, в настоящее время в научно-исследовательских публикациях в медицине, биологии, экологии считается неубедительным (недостоверным) указывать только на наличие статистически достоверной связи между изучаемыми явлениями (т. е. корреляции) и на этой основе строить предположения о существовании причинно-следственной связи между изучаемыми явлениями. Разумеется, наличие такой связи является необходимым условием существования таких причинно-следственных отношений между явлениями природы, но этого далеко не достаточно (т. е. это необходимое, но не достаточное условие). Весьма убедительно данный взгляд можно проиллюстрировать следующим примером. Если в районе железной дороги мы бы заметили зайца, бегущего в ту же сторону, куда движется поезд, более того, если это событие мы наблюдали несколько раз, то вполне могли бы сделать вывод о статистически значимой связи между этими явлениями. Но очевидно, что имеющаяся в данном примере связь не может служить обоснованием суждения о наличии причинно-следственных связей между явлениями. Второй половиной необходимого доказательства истинной связи между исследуемыми явлениями в области естествознания должно быть описание реального механизма такой связи.

А. И. Введенский взял для примера учение Ф. Бэкона о происхождении идеи причинности только для того, чтобы показать догматичность эмпиризма. Подобным образом можно было рассмотреть и другие принципы познания, разделяемые эмпиризмом, – результат был бы тот же. Очевидно, что эмпиризм устраняет границу между наукой и суеверием, сглаживает различия между научным фактом и простой приметой. «Оттого-то и происходит, что ученые – и притом натуралисты, – говорит А. И. Введенский, – в то же время бывают величайшими суеверами: с эмпиристической точки зрения все одинаково возможно…»[198]198
  Введение в философию : Лекции профессора А. И. Введенского. СПб. : Лит. Богданова, 1894. С. 40.


[Закрыть] Причинные связи в опыте часто остаются незаметными. Наоборот, как считает профессор, сам наш опыт обусловлен идеей причинности. Дело в том, что наше восприятие мира интеллектуально перерабатывается при помощи этой идеи. Таким образом, она не воспринимается из опыта, а примышляется к нему, т. е. идея причинности не чувственного, а интеллектуального происхождения. Для человеческого познания Я и не-Я существуют неотделимо друг от друга, что невозможно без вышеуказанной идеи и что также говорит об ее интеллектуальном происхождении.

По мнению А. И. Введенского, как рационализм, так и эмпиризм сами себя разрушили, так как оба заменили знание верой, положив в свою основу непроверенные догматические положения, которые привели к новым ошибкам, прежде всего к недоказанному утверждению о существовании вещей в себе, и, как следствие, к попыткам построить систему, содержащую вещи в себе, и охарактеризовать отношения последних с миром явлений. Гносеология, очерчивая границы знания, вскрыла ошибки рационализма и эмпиризма, чем дала философии возможность дальнейшего верного и продуктивного развития.