Текст книги "Адриан Моул: Дикие годы"

April

Понедельник, 1 апреля

Утром на работу мне позвонил человек с акцентом жителя Глазго и сказал:

– Я только что закончил читать первые главы вашего романа «Гляди-ка! Плоские курганы моей Родины» и хочу опубликовать его на следующий год. Устроит ли вас аванс в 50 000 фунтов?

Я, заикаясь, выдавил «да» и спросил, с кем говорю.

– С О'Дурнэм! – захохотал самозванец и бросил трубку.

Есть ли предел человеческой жестокости? На пятнадцать секунд мои честолюбивые замыслы стали реальностью. Я – профессиональный писатель, живу в собственном доме. Научился водить машину. Она стоит у меня в гараже. У меня – часы «Ролекс» и авторучка «Монблан». В кармане моего кашемирового пиджака – билет в Соединенные Штаты. В кожаном «дипломате» шуршат письма поклонников. На каминной доске – пачка приглашений на литературные мероприятия. И тут мою мечту вдребезги разбивает какой-то мошенник, и я снова превращаюсь в обыкновенного Адриана Моула, который в своей каморке в здании ДООС в Оксфорде еще не дописал отчет о миграциях тритонов. Я подозреваю Гоффе.

Вторник, 2 апреля

Поздравительные открытки от мамы, Рози, отца, бабушки, миссис Хедж и Меган. Всего – шесть. Неплохо. Две открытки самому себе можно было и не отправлять.

Подарки:

1) Книжные купоны на десять фунтов от мамы.

2) Чек в «У. Г. Смит» от отца (пятерка).

3) 2 пары носков от миссис Хедж (белых).

4) Кактус от Меган (непристойно).

Никакой вечеринки сюрпризом. Никаких свечек. Никаких песен хором. Никакой Леоноры до четверга.

Среда, 3 апреля

Мне двадцать четыре года и один день.

Вопрос: что я сделал со своей жизнью?

Ответ: ничего.

Сегодня умер Грэм Грин. Я писал ему четыре года назад, указывая на грамматическую ошибку в его книге «Человеческий фактор». Он не ответил.

Четверг, 4 апреля

Сегодня утром подровнял себе бороду. Когда я вышел из ванной, миссис Хедж закричала. Придя в себя, она сказала:

– Господи, вы вылитый Йоркширский Потрошитель.

Сеанс с Леонорой прошел кошмарно. В ее кабинет я вошел с самоуважением тли, у которой пропал аппетит, а вышел, чувствуя себя еще хуже.

Низкое самоуважение при входе в кабинет Леоноры вызвано саркастическим телефонным разговором, который я чуть раньше провел с матерью. Она позвонила на работу спросить, не хочу ли я сходить на вечер – его устраивает Барри Кент, чтобы отметить успех «Дневника мурла». Вечер состоится в рабочем клубе Лестера, и Барри пригласил половину города.

Я сказал матери:

– Да я лучше труп обмывать пойду.

Мать обвинила меня в мелочной ревности, а затем устроила истерику с перечислением моих недостатков: высокомерие, самонадеянная гордыня, снобизм, претенциозность, липовый интеллектуализм, бесхарактерность и т. д. и т. п.

Я передал все это Леоноре, и та сказала:

– Предлагаю вам принять к сведению все, что вы услышали от мамы. А кроме этого, я бы посоветовала вам сходить на вечер. – Еще она сообщила, что купила пять экземпляров «Дневника мурла»: для мужа Фергюса; для лучшей подруги Сьюзан Стрэйчен; для своего психотерапевта Саймона; для своей начальницы Элисон и для самой себя. Я был совершенно оглоушен. Когда Леонора объявила, что мне пора идти, я отказался встать со стула:

– Я не могу вынести мысли, что вам нравится писанина Барри Кента.

Леонора ответила:

– Круто. Давайте тридцать фунтов и идите.

Я сказал:

– Нет, я абсолютно сексуально одержим вами. Я думаю о вас все время. Я обнажил перед вами все свои самые сокровенные чувства.

– У вас стандартная реакция. Вы с нею справитесь.

– Леонора, я чувствую себя так, точно меня предали. Я не желаю, чтобы ко мне относились как к примеру из учебника.

Леонора встала и тряхнула своей великолепной гривой.

– У нас – профессиональные отношения, мистер Моул. Иными они быть не могут. Приходите в следующий четверг.

– Ладно, – ответил я. – Забирайте свои тридцать сребреников.

Я швырнул чек Строительного кооператива на стол и вышел, хлопнув дверью.

Убежден, если б отец позволил мне отказаться от соски тогда, когда этого захотелось бы мне самому, сейчас я наслаждался бы идеальным душевным здоровьем.

Суббота, 6 апреля

Неужели я единственный человек в Великобритании, который непредвзято отнесся к сенсации Дэвида Айка? Бьянка сегодня утром назвала его «дрожжевым грибом», но я указал ей, что в свое время и самого Христа подвергали насмешкам. Против него ополчилась вся пресса, а ростовщики возводили на него поклеп за поклепом. Да и в манере одеваться Иисус был несколько эксцентричен. Явно не получил бы приз «Самый элегантный палестинец года». Но если б в его время в ходу были тренировочные костюмы, Христос, конечно, выбрал бы эти одеяния – за их удобство и легкость стирки.

Воскресенье, 7 апреля

«Дневник мурла» уже на восьмом месте. Просмотрел сегодня вечером «Иллюстрированные библейские сказания» и поразился, обнаружив на стр. 33 («Воскрешение Лазаря»), что на Иисусе – бирюзовая хламида!!!

Понедельник, 8 апреля

Браун снова вышел на работу, но он теперь носит лязгающий хирургический корсет, что весьма полезно (лязг, не корсет), поскольку Меган на стороне встречается с Биллом Блэйном (Отдел барсуков). Билл мне нравится. Сегодня у «Автовента» мы с ним обсуждали Дэвида Айка. Билл согласен со мной, что Сириус астрономы могли и проглядеть. Он легко мог затаиться за другой планетой, покрупнее.

Эмир Кувейта пообещал на следующий год провести парламентские выборы. Он объявил, что женщинам будет позволено голосовать. Молодец, сэр!

Вторник, 9 апреля

Пресса подвергла Джона Мэйджора перекрестному допросу касательно его школьных экзаменов. Надеюсь, это не напомнит Брауну о моем несуществующем аттестате. Почему, о почему не родился я американцем? Там в колледже студентам на экзаменах дают варианты ответов. Этим тупицам нужно только поставить галочку против того, что они считают правильным. Например:

Вопрос: Кто открыл Америку?

а) Колумб?

б) Микки-Маус?

в) Рэмбо?

Среда, 10 апреля

Билл Блэйн пригласил меня сходить выпить сегодня после работы. Это может стать началом новой дружбы.

Четверг, 11 апреля

Биллу хотелось поговорить о Меган. Фактически, он трепался о ней весь вечер. Я ни слова не мог вставить, если не считать «То же самое», когда подходила моя очередь заказывать. Выпил слишком много (три пинты), после чего во взбаламученном состоянии направился к дому Пандоры, пока не осознал свою ошибку и не повернул к поместью Хедж.

Пятница, 12 апреля

Вечером работал над романом «Гляди-ка! Плоские курганы моей Родины». Начал одиннадцатую главу:

Обогнув вершину холма, он взглянул на восток и увидел город Лестер, сиявший в умирающих углях заходящего солнца. Кварталы многоэтажек отражали алые лучи, отбрасывая их на фабричные трубы и многоэтажную автостоянку Королевского Лазарета. Он вздохнул от восхитительного предчувствия того, что вскоре сможет попирать подошвами восстановленный бетон улиц родного города. Он мог бы войти в город и скромнее – например, свернув с шоссе на развилке 23, – но предпочел этот маршрут, которым некогда брели гуртовщики овец, да и машины у него не было.

Слишком давно он покинул дом, подумалось ему. Он устал от мира и его чудес. Лестер – вот где его сердце. Он шагал вниз по склону, и глаза его увлажнились. Возможно, от ветра? Или от боли разлуки? Этого знать ему не суждено. Солнце скользнуло за роскошную конструкцию Строительного общества Эллайанса и Лестера, и он ощутил, как вокруг него смыкаются черные пальцы ночи. Вскоре стемнело. Он спускался. Ниже. Ниже.

Не многие знают, что Лестер лежит в низине, размышлял он. Неудивительно, что этот город – мировой центр бронхита. Прошло еще немного времени, и он спустился с холма и оказался на плоской земле.

Мне кажется, что лучше я ничего еще не написал. Это великолепно. Надеюсь, весь роман смогу держать планку так же высоко.

Суббота, 13 апреля

Заметки к «Гляди-ка!»:

а) Следует ли мне дать герою имя? Или лучше и дальше называть его «он», «ему» и т. д.?

б) Следует ли сделать сюжет динамичнее? Сейчас мало чего происходит. Он покидает Лестер, затем возвращается в Лестер. Следует ли читателю знать, что он делает в промежутке?

в) Следует ли ему заниматься сексом или ходить за покупками? Большинство современных романов полны отсылок к тому или иному виду деятельности – читающая публика, очевидно, получает от этого наслаждение.

Описания (вставить куда-нибудь):

а) Дерево гнулось на ветру, как пенсионер в приюте «Конец Света».

б) Яичница пускала пузыри на сковородке, точно туберкулезник в припадке кашля в больнице Национальной службы здравоохранения 30-х годов.

в) Ее груди были упруги, словно воздушные шары, накачанные дымом. Ее лицо налилось гневом, а глаза сверкали маниакальным маяком, чей фитилек давно следовало почистить.

г) Чай был желанен. Он благодарно прихлебывал его, подобно африканскому слону, который незадолго до этого нашел свой водопой пересохшим, но затем вспомнил о другом и направился к оному.

Отныне и впредь буду записывать такие мысли и идеи по мере того, как они ко мне приходят. Мысли эти слишком хороши, чтобы выбрасывать их просто так. Похоже, публикация ждет меня, стоит лишь протянуть руку.

Воскресенье, 14 апреля

Проснулся в 8.30, позавтракал: корнфлексы, тост, шоколадный мусс, две чашки чая. Купил «Санди таймс» и «Обсервер». Бьянки в киоске не было. «Дневник мурла» поднялся до номера семь. Надел блейзер. Прогулялся по Внешней кольцевой дороге, вернулся. Почистил и повесил в шкаф блейзер. Полежал на постели. Поспал. Проснулся, надел блейзер, вышел, съел пиццу в «Пицца-хат». Вернулся, полежал на постели, поспал. Проснулся, принял ванну, надел пижаму и халат. Постриг ногти на ногах, подрезал бороду, осмотрел кожу. Составил кассеты в алфавитном порядке, от «Аббы» до «Варшавского концерта». Спустился вниз. Миссис Хедж была на кухне, в слезах сидела за столом. «Мне некому довериться», – плакала она. Сделал бутерброды с крабовой пастой. Лег в постель. Сделал запись в дневнике.

Я так больше не могу; в тюрьме и то у меня была бы более насыщенная светская жизнь.

Понедельник, 15 апреля

Записался на прием к врачу ДООС д-ру Абрахамсу. Сообщил, что у меня депрессия. Он ответил, что у него тоже депрессия. Я сказал, что моя жизнь бессмысленна, а мои амбиции остаются нереализованными. Он ответил, что его мечтой было стать гинекологом королевы к сорока четырем годам. Я спросил, сколько ему сейчас. Он ответил – сорок пять. Бедный старикан. Дал мне рецепт от депрессии. Я спросил у фармацевта, имеет ли средство побочные эффекты.

Фармацевт ответила:

– Ну, внимание будет рассеиваться. Могут возникнуть проблемы с некоторыми реакциями. Заметите учащение сердцебиения. Вероятно, усилится потоотделение, временами будете страдать от дрожи и запоров, возможны трудности при мочеиспускании. Не очень воодушевляет, не так ли?

Я согласился и порвал рецепт в клочья.

Среда, 17 апреля

Сегодня утром Роки подвез меня на работу в своем лимузине. Мы обсуждали Пандору – какая она надменная и т. д.

– Но знаешь, Ад, – сказал Роки, – я эту девчонку всегда любить буду, она, типа, знаешь, как бы такая уникальная.

Я поздравил Роки с употреблением слова «уникальный».

Роки похвастался, что новым словам его учит Карли Пик, его подружка.

– Так, значит, она обогащает твой вокабуляр, правильно? – спросил я, но Роки лишь тупо посмотрел на меня, из чего я сделал вывод, что занимается она этим недавно.

Когда машина подъехала к зданию ДООС, я с удовольствием отметил, что Браун выглядывает в окно своего кабинета. При виде нас он мгновенно спрятался, но не мог же он не заметить, как я выхожу из лимузина. Брауну не повредит знать, что я общаюсь с богатыми и влиятельными особами.

Роберт Максвелл[29]29
  Медиа-магнат, погибший в 1991 г. при загадочных обстоятельствах.


[Закрыть] спас «Миррор». Он – святой!

Четверг, 18 апреля

Тритоны Ньюпорт-Пагнелла, кажется, утихомирились, слава богу. Планы прокладки дороги утрясаются окончательно, и строительство должно начаться в следующем месяце.

Сегодня в контору приходила миссис Браун. Она потеряла сумочку в музее Ашмола.[30]30
  Музей истории, искусств и археологии при Оксфордском университете.


[Закрыть] Браун отнесся к ней очень черство. Не успел он закрыть дверь в свой кабинет, как я услышал:

– Уже второй раз за этот год, глупая ты корова.

С Меган он бы так не разговаривал. Миссис Браун – очень хорошенькая. Кошмарна у нее только одежда. Как будто в ее гардеробе живет какой-то псих, который каждое утро велит ей, что надевать. Но в Оксфорде это может сойти ей с рук: люди просто думают, что перед ними – еще одна чокнутая профессорша. Вот в Лестере миссис Браун давно стала бы посмешищем.

Суббота, 20 апреля

Сегодня утром миссис Хедж снова плакала. Бежать, бежать из этой юдоли слез. Мне нужны вокруг жизнерадостные люди.

Бьянка вручила мне открытку. Безумным почерком на ней значилось:

СДАЕТСЯ КОМНАТА

Академическое семейство желает сдать бесплатно комнату терпимой личности любого пола в обмен на выполнение легких домашних обязанностей/присмотр за детьми/присмотр за котом. Устроит работающий человек, у которого свободно большинство вечеров. Просьба звонить д-ру Палмеру.

Я немедленно позвонил из автомата у газетного киоска. Ответил какой-то крендель.

Д-р ПАЛМЕР. Кристиан Палмер у телефона.

Я. Д-р Палмер, меня зовут Адриан Моул. Я только что увидел вашу открытку в газетном киоске.

Д-р П. Когда можешь приступить?

Я. Приступить к чему?

Д-р П. Присматривать за этими проклятыми детьми.

Я. Но вы же меня совсем не знаете.

Д-р П. По голосу ты вроде ничего, а кроме этого доказал, что телефоном пользоваться умеешь. Значит, не полный болван. Все на месте – руки-ноги, зрение?

Я. Да.

Д-р П. За сексуальные приставания к спиногрызам-короедам сидел?

Я. Нет.

Д-р П. Какие-нибудь особо мерзкие личные привычки имеются?

Я. Нет.

Д-р П. Хорошо. Когда можешь приступить? Я тут сам по себе. У меня жена в Штатах.

Трубку уронили. Неожиданно я услышал вопль Палмера:

– Тамсин, немедленно закрути бутылку с отбеливателем, я кому сказал?!

Он снова подхватил трубку и продиктовал адрес на Бэнбери-роуд.

Я вернулся в киоск и спросил у Бьянки, какие газеты и журналы читает Палмер. Это может многое сообщить о характере человека. Список оказался загадочным.

Газеты: «Обсервер», «Дейли телеграф», «Сан», «Вашингтон пост», «Оксфорд мэйл», «Индепендент», «Санди таймс», «Тудэй».

Журналы: «Тайм-аут», «Частный сыщик», «Только 17», «Вог», «Невесты», «Форум», «Компьютерный еженедельник», «Личный женский журнал», «Пари-Матч», «Садоводство сегодня», «Хелло!», «Зритель», «Литературное обозрение», «Социалистическая застава», «Бино», «Еженедельник рыболова», «Каноист», «Виз», «Интерьеры», «Гол!».

Я перебил:

– Должно быть, счет за периодику у Палмера гигантский. И как он по нему платит?

– Нерегулярно, – ответила Бьянка.

Воскресенье, 21 апреля

Доктор Палмер – высокий, худой, с прической как у Элвиса Пресли, когда у того начался период «серебряных плащей в Лос-Анджелесе». Встретил он меня довольно странно:

– На бал-маскарад собрался? – Палмер засмеялся и пощупал лацканы моего блейзера.

Я пробурчал что-то нейтральное, а он спросил:

– А борода – настоящая?

Я заверил его, что бороду отращивал сам. Тогда он спросил:

– Сколько тебе лет?

– Двадцать четыре, – ответил я.

Палмер снова странно рассмеялся, точно залаял:

– Двадцать четыре – так какого же дьявола ты ходишь тут, как чертов Джек Хокинс?[31]31
  Актер, звезда Голливуда 60-х гг.


[Закрыть]

– Кто такой Джек Хокинс? – спросил я.

– Кинозвезда, – ответил он. – Джека Хокинса все знают. – Почему-то он выглядел раздраженным. Потом добавил: – Ну, то есть, если людям не двадцать четыре года.

Мы по-прежнему стояли на ступеньках его развалюхи. У порога выстроился ряд немытых молочных бутылок. Из двери выскочил ребенок неопределенного пола и стал дергать Палмера за штанину:

– Посмотри, какая здоровая вывалилась! Посмотри, папа!

Мы втроем вошли в гигантскую комнату, казавшуюся одновременно кухней, гостиной и кабинетом. Посреди стоял горшок в виде слоника. Д-р Палмер заглянул в горшок и воскликнул:

– Тамсин, да это поистине великолепный кусок говна!

Я отвел взгляд, когда он выносил горшок из комнаты. Затем раздался крик:

– Альфа! Гриффит! Идите посмотреть, что у Тамсин получилось!

По лестнице загрохотало. Я выглянул в прихожую и увидел, как двое других андрогинных детей заглядывают в горшок и кричат: «Ух ты!» и «Мега-срань!»

Я оправил блейзер перед зеркалом над огромным камином и подумал, что хозяйство д-ра Палмера не соответствует моему темпераменту. Мне не нравится слышать, как маленькие дети сквернословят, и я предпочитаю, чтобы они одевались в приличную одежду и имели прически, позволяющие определить их половую ориентацию. Вместе с тем, когда д-р Палмер вернулся, опустошив горшок, я с удовлетворением заметил, что он вытирает руки: следовательно, с основами гигиены знаком. Я согласился осмотреть свободную комнату. Мы поднялись по лестнице в сопровождении Тамсин, Гриффита и Альфы, которые между собой разговаривали на языке, звучавшем странно для моего уха.

– Это они по-уэльски говорят? – спросил я.

– Нет, – рассмеялся Палмер. – Это умбагумба. Их собственный язык. И одежда на них – умбагумба.

Я посмотрел на тряпки, лоскуты, платки и так далее, которыми были увешаны детишки, и с облегчением понял, что обычно они одеваются иначе. У меня тоже был раньше собственный придуманный язык (икбак), пока папаша не вышиб его из меня во время долгой поездки в Скегнесс.

«Свободная комната» оказалась свободным чердаком. В одном углу располагалась кухня, в другом – отдельная ванная. Там стоял настоящий письменный стол. Мне уже представилось, как я вычитываю за этим столом гранки «Гляди-ка!».

– Можешь заниматься здесь чем хочешь, – сказал Палмер, – только не серийными убийствами.

– Вы – учитель? – предположил я.

– Нет, – ответил он. – Я веду исследовательский проект о массовой культуре. Мы пытаемся установить, зачем люди ходят в пабы, на дискотеки, играют в бинго, смотрят кино и тому подобное.

– Чтобы хорошо провести время, не так ли?

Палмер снова расхохотался:

– Ага, только мне этот весьма упрощенческий ответ нужно растянуть на три года исследований и книгу в семьсот страниц.

Спускаясь обратно, я упомянул, что являюсь не только отличным жильцом, но еще романистом и поэтом.

Палмер застонал:

– Если ты никогда не будешь просить меня читать свои рукописи, мы останемся лучшими друзьями на свете.

Он приготовил мне чашечку кофе, смолов немного зерен, и рассказал о своей жене Кассандре – она в Лос-Анджелесе, ставит фильм о расчлененке. Судя по всему, Кассандра – ходячий кошмар, хоть Палмер и утверждает, что соскучился. Я слишком устал и запутался, чтобы писать дальше. Д-р Палмер сказал, что должен знать к среде, согласен я на комнату или нет. Потому что в пятницу ему нужно ехать на чемпионат по метанию дротиков.

Понедельник, 22 апреля

Ехать или оставаться?

Выдержу ли я троих детей четыре вечера в неделю?

Можно было бы экономить в неделю 75 фунтов. А за год это… Как обычно, столкнувшись с ментальной или даже физической арифметикой, разум мой поспешно покинул тело и убрался прочь из комнаты.

Слава богу, есть калькуляторы. Девятьсот фунтов! Не то чтобы я жертвовал своей личной жизнью. У меня ее просто нет, а если повезет, миссис Палмер останется в Америке навсегда, или свалится в Ниагарский водопад, или еще чего-нибудь.

Четверг, 25 апреля

Позвонил Палмеру с работы и сказал, что вечером перееду. Позвонил Пандоре; спросил, сможет ли Кавендиш помочь мне с переездом.

– Переезжаешь? – спросила она. – Опять? – И добавила: – Ты скачешь больше, чем при игре в блошки.

Позвонил миссис Хедж, попросил вытащить из стиральной машинки мои комбинированные кальсоны и развесить сушиться на радиаторе в моей спальне. Упомянул, что съезжаю.

Она ответила:

– Все съезжают в конечном итоге.

Позвонил маме и дал ей свой новый адрес на случай семейной трагедии. Она полчаса трещала об угрозе президента Горбачева подать в отставку и предсказывала, что СССР – на грани краха. В конце концов я встрял и сказал:

– События в мире меня больше не интересуют. Я не могу никак повлиять на них, так чего ж суетиться?

Позвонил бабушке в Лестер. Долго болтали о принцессе Диане. Бабушке кажется, что она в последнее время выглядит несчастной. Я высказал и свою озабоченность. Диана слишком похудела.

Позвонил в Строительный кооператив Маркет-Харборо, уведомил о смене адреса.

Позвонил в «Уотерстоунз». Притворился разгневанным читателем; пригрозил подать на них в суд за продажу порнографии, т. е. «Дневника мурла».

Позвонил Меган. Притворился Брауном. Сказал: «Господи, как я люблю тебя, Меган» – его ужасным писклявым голосом.

В конце концов ко мне в каморку ворвался сам Браун и потребовал, чтобы я слез с телефона. Надеюсь, он не подслушивал под дверью.

Испытал позыв снова навестить Леонору. Она согласилась принять меня сразу же. На ней – белое платье. Похожа на жертвенную девственницу. Мне хотелось немедленно лишить ее невинности, но вместо этого я заговорил о Бьянке. Леонора наклонилась ко мне и показала темную ложбинку между грудей. Я поймал себя на том, что говорю: Бьянка меня довольно-таки интересует, но отсутствие у нее ложбинки между грудей разочаровывает.

Леонора сказала:

– Но могли бы вы полюбить Бьянку?

Я ответил:

– Сама мысль об этом мне смешна. Мысль о ней не гонит от меня ночами сон – я лежу без сна от мыслей о вас.

Леонора вздохнула и произнесла:

– Я бы предложила вам культивировать свою дружбу с Бьянкой. Я замужем, Адриан. Ваша одержимость мною – типичное проявление взаимоотношений терапевта и клиента. Это называется «перенос». Вы должны принять истину, касающуюся ваших чувств.

Я сказал:

– Истина, касающаяся моих чувств, заключается в том, что я вас не люблю. Я просто хочу с вами в постель.

Леонора сказала:

– Тридцать фунтов, пожалуйста.

Я почувствовал себя клиентом, который платит шлюхе.

Пятница, 26 апреля

ДЕНЬ ПЕРЕЕЗДА

Кавендиш и Палмер – старые друзья. Встретившись, они начали хватать друг друга за плечи, потом – скалиться и трясти друг другу руки; в наши дни большинство мужчин в Оксфорде, кажется, питает к этому склонность. Извлекая свой скарб из багажника «вольво» и отгоняя Тамсин, Гриффита и Альфу, я слышал, что Кавендиш и Палмер хохочут в гостиной как полоумные. Не уверен, но мне показалось, что я расслышал слово «блейзер». Дети весь вечер разговаривали на языке умбагумба, пока в 11.30 не вернулся их отец. Они категорически отказались ложиться в постель и говорить со мной по-английски. Вместо этого валялись под массивным сосновым столом на горе подушек и трещали на своем выдуманном языке. Я чувствовал себя за границей; особенно если закрыть глаза.

Суббота, 27 апреля

Сегодня утром купил «Белый отель» Д. М. Томаса. Если он хоть вполовину так же хорош, как «Большой вавилонский отель» Арнольда Беннетта, я буду более чем удовлетворен. Когда Кристиан увидел, как я вытаскиваю книгу из пакета, он поднял брови и сказал:

– Только не оставляй ее где попало. Альфа читает, как тринадцатилетняя.

– Следует поощрять чтение своего ребенка.

Кристиан отрезал:

– «Белый отель» – тяжеловатое чтение для ребенка, до сих пор убежденного, что в дальнем углу сада живут феи.

Должен признаться, меня это удивило. Вчера я сходил в дальний угол сада. Он весь усыпан ржавыми игрушками и вонючим садовым мусором. Едва ли это сказочная страна фей.

В 11.30 вечера я раскрыл «Белый отель», почитал минут десять, потом вылез из постели и закрыл дверь на задвижку. Эта книга никогда не должна попасть в руки Альфы.

Понедельник, 29 апреля

Сидел с детьми. Кристиан – на полуфинале чемпионата по дротикам, со своим диктофоном и планшетом. Осознают ли толстопузые метатели дротиков, что они участвуют в исследовательском проекте? Сомневаюсь. У них всех наверняка ограниченный кругозор, а это, я полагаю, – преимущество, если метанием дротиков зарабатываешь на жизнь.

Сегодня Кристиан сказал, что обо мне спрашивала Бьянка, хорошо ли я устроился. Он сказал ей, что детишкам я очень нравлюсь. Лучше бы он сказал это мне. Кристиан спросил, почему я не приглашу Бьянку на свидание. Я безразлично ответил, что слишком занят. Но, дорогой мой дневник, если честно, я боюсь, что она мне откажет. Мое эго – тонкая и хрупкая вещица, и более того – уверен ли я, что хочу связать свою жизнь с личностью, работающей в газетном киоске?

Заметки о Бьянке

Отрицательные:

1. Она приятна на вид, но явно не красавица, в отличие от Леоноры, способной создать затор на улице.

2. Когда я упомянул, что моя прогулка до работы – «приятно чеховианская», главным образом ввиду того, что расцвели вишневые деревья, она безучастно посмотрела на меня и спросила, что означает «чеховианская».

3. Не похоже, чтобы ее бедра могли выносить ребенка.

4. Она обута в башмаки «Док Мартенс».

5. Она поклонница «Ганз-энд-Роузис».

Положительные:

1. Она добра, особенно к детям, которые постоянно ошиваются в кондитерском отделе ее киоска.

2. Кажется, я способен ее рассмешить.

3. Ее кожа похожа на белый шелк. У меня возникает странное желание погладить ее лицо всякий раз, как я к ней приближаюсь.

Вторник, 30 апреля

Я рад, что апрель закончился. Горький и сладкий месяц. Цветы отцвели, но ветерок по-прежнему овевает ноги и треплет штанины, если не заправлять их в носки.

Борода уже кустиста. В ней запутывается еда. В 9.30 Браун указал на кусок яичного белка. А я сегодня съел вареное яйцо в 7.39 и с того времени разговаривал или встречался по меньшей мере с тридцатью людьми. Ну почему никто другой не указал, что у меня в бороде кусок вареного яйца? Не такой уж и маленький кусок, между прочим. Для яичного белка это довольно приличный кусок – такой невозможно не заметить. Придется купить небольшое зеркальце и регулярно исследовать бороду после еды. Я не могу подвергаться риску социального конфуза.