Текст книги "История Древнего мира. От истоков Цивилизации до падения Рима"

Глава одиннадцатая
Первая победа над смертью

В Египте с 2686 по 2566 года до н. э. Третья и Четвертая династии фараонов строят дома для мертвых

снова в Египте, где фараоны Третьей династии начали создавать собственную версию героического поиска победы над смертью.

В период относительного мира фараон древней Третьей династии Джосер совершил экспедицию к медным и бирюзовым рудникам Синая.[48]48
  Кроме Джосера, другие цари Третьей династии неизвестны – так же, как цари Второй династии. (Прим. авт.)


[Закрыть] Египетская бюрократия начала формироваться в устоявшуюся структуру; Египет разделили на провинции, каждой из которых управлял наместник, отчитывавшийся перед фараоном. Джосер внес свой вклад в построение империи, отодвинув южную границу Египта до самого Первого порога. Согласно более поздней традиции, запечатленной в надписи в Асуане, он посвятил часть этой вновь завоеванной земли местному божеству Хнуму[49]49
  Хнум – в древнеегипетской мифологии бог плодородия, сын Нуна; демиург, создавший мир на гончарном круге; его священное животное – баран, с головой которого он изображался. (Прим. ред.)


[Закрыть] в благодарность за окончание семилетнего голода.¹ «Семь лет» может быть лишь традиционным эвфемизмом для «очень долго»; но в любом случае был проделан длинный путь от существовавшего ранее царского статуса, так как уменьшившиеся разливы Нила создали новым фараонам трудности при утверждении в народе своей божественной власти.

Ко времени Джосера роль фараона как воплощения стабильности закостенела в ритуале. На одном из рельефов есть изображение Джосера, принимающего участие в юбилейных празднествах хеб-сед, когда царь совершал церемониальный забег вокруг стадиона. Считалось, что он обязан выиграть это физическое состязание, так как некоторым образом его личная сила связывалась с состоянием всей страны. Победа в беге хеб-сед вновь подтверждала мощь фараона, необходимую для защиты Египта и обеспечении непрерывного регулярного подъема и спада вод Нила.

Тот факт, что египтяне вообще ощущали необходимость в регулярном повторении праздника, позволяет предположить о возникновении определенного страха, что сила фараона может исчезнуть, если ее не подкреплять ритуально. Фараона, без сомнения, все еще обожествляли – но борьба первых двух династий сделала его человеческую суть очень уж очевидной. Когда идея божественности начала постепенно терять свою первичную силу, ее начали окружать ритуалами и некой структурой, поддерживающей впечатление сакральности – чего не требовалось ранее. В этом случае харизматическое обоснование лидерства уступило место обряду и системе наследования. Демонстрация сверхъестественной силы облачалась в форму празднества; смертная суть фараона прикрывалась от взглядов проявлением народной воли.

Когда Джосер умер, он не был похоронен на традиционном кладбище в Абидосе. К этому времени он уже построил собственную гробницу на севере, в Саккаре. Он также отверг традиционный грязевый кирпич гробниц Второй династии. Его гробница будет каменной и сохранится навеки, потому что она не просто место отправки его духа в путь в другой мир. Она станет местом, где фараон все еще жив.

Вокруг гробницы Джосера расположился целый город для его души. Проход хеб-сет уходил на юг, чтобы царь мог продолжать свой восстанавливающий силы бег. Вокруг комплекса гробницы каменные постройки образовывали традиционные египетские строения: стены из камня, вырезанного так, чтобы выглядеть как тростниковые циновки; каменные колонны в форме связок тростника; даже деревянный забор с приоткрытыми воротами был вырезан из камня. Такие тростник и дерево не распадутся; они останутся на земле навечно. И так же сохранится душа фараона. В маленькой камере, называемой сердаб, лицом на восток сидит статуя фараона в натуральную величину, она завернута в белый плащ из известняка. Стена сердаба имела два отверстия для глаз, пронизывающих всю толщу камня, чтобы статуя могла видеть восход солнца. Под отверстиями для глаз находился алтарь, где священники оставляли пищу; дух Джосера мог наслаждаться хотя бы ее ароматами.

Уйдя в далекое царство Осириса (с принесенными в жертву слугами или без них), фараон все еще во многом присутствовал на этой земле: пользовался строениями, питался приношениями, восстанавливал силы для себя и для Египта на стадионе хеб-сед. Не было больше нужды в человеческих жертвоприношениях для его комфорта. Фараона в его городе мертвых вполне могли обслуживать живые.

В центре города мертвых, возведенная над самой гробницей, появилась первая египетская пирамида – ступенчатая пирамида Джосера. Шесть ярусов каменных блоков поднялись уступами на высоту около двухсот футов. Под пирамидой несколько шахт уходили вниз до саркофагов царской семьи, захороненных на самом нижнем уровне.

Вероятно, это странное сооружение придумал и спроектировал визирь Джосера, Имхотеп, а потом он же руководил строительством. Мането рассказывает нам, что Имхотеп был первым человеком в истории, придумавшим строить здания из обтесанного камня. Мы точно не знаем, что подвигло Имхотепа изобрести этот новый тип гробницы, хотя некоторые археологи предполагают, что форма ступенчатой пирамиды – это просто дальнейшее развитие более ранних форм египетских гробниц. Могилы в Абидосе были прикрыты крышками с каменным бордюром и уложенным сверху квадратом из камня, такие сооружения назывались мастаба. Ступенчатая пирамида по существу является огромной мастабой с пятью меньшими по размеру мастабами, поставленными сверху. Предполагается, что Имхотеп задумал сделать огромную гробницу-мастаба центром погребального комплекса Джосера, а затем начал устанавливать другие мастабы на верхушке первой.

Но нет причин, побудивших его складывать мастабы. Поэтому более вероятно, что Имхотеп позаимствовал форму ступенчатой пирамиды у шумеров, которые использовали такую архитектурную конструкцию при строительстве культовых храмов; называлась она зиккурат. С развитием торговых сообщений и увеличением числа караванных путей египтяне, несомненно, могли ознакомиться с этими храмами, врезающимися в небо Шумера.

Функция шумерских зиккуратов не совсем ясна. Они могли возникнуть по необходимости. В самых святых местах Шумера, таких, как древний город Эриду, ветшавшие со временем храмы разрушали и церемониально укрывали слоем утрамбованной земли и глины. Затем сверху строился новый храм. Повторенная несколько раз, эта процедура образовывала серию платформ, похожих на ступени, где каждый новый слой армировался каменной кладкой, чтобы удерживать землю от осыпания. Возможно, что за несколько веков ступенчатая конструкция сама по себе стала общепринятой формой священных зданий: вдобавок на вершине такого зиккурата шумерские жрецы могли проводить неясные для смертных, но близкие небу ритуалы.[50]50
  Во время войны 1980–1988 годов между Ираном и Ираком Саддам Хусейн использовал самый крупный зиккурат в Уре – Ур-Намму – как основание для размещения зенитной батареи; он был выше, чем любое другое место или сооружение в этом районе. (Прим. авт.)


[Закрыть] Вершины зиккуратов могли быть посвящены богам, стать тем местом на земле, куда те могут поставить ногу.[51]51
  Создание для бога мест, куда он мог бы поставить ногу, остается постоянной формой поклонения на древнем Ближнем Востоке – вплоть до возведения Храма Соломона с расположенными в портиках двумя бронзовыми колоннами, каждая двадцать семь футов высотой. Южная колонна называется на иврите «созидание — другая – в нем сила»; по всей видимости, им отводилась роль символических пьедесталов для Авраамова Господа. Можно предположить, что попытка Соломона построить храм была не совсем чисто теологической; см. главу 45. (Прим. авт.)


[Закрыть]

Мы не до конца понимаем, что именно душа Джосера собиралась делать со ступенчатой пирамидой – но изобретение Имхотепа принесло ему громкую славу. На постаменте статуи Имхотепа, созданной во времена правления Джосера, перечислены все его титулы: он казначей царя Нижнего Египта, Первый после царя Верхнего Египта, управляющий дворцом и Верховный жрец Гелиополиса, слуга бога.² После смерти он удостоился почестей как верховный жрец и мудрец Египта. Довольно скоро его обожествили, сделав богом медицины – еще одно поле приложения усилий человека, стремящегося избежать смерти.³

Ступенчатая пирамида, первая из ряда великих египетских пирамид, вновь демонстрирует нам попытки определения смерти как отсутствия тела, но присутствия духа. Она открывает начало нового Египетского царства – мирного и объединенного, с организованной бюрократией. Джосер правил только девятнадцать лет, это было сравнительно недолго для такого огромного строительного проекта. За эти девятнадцать лет камень нужно было вырубить медным инструментом и перевезти на огромное расстояние; по словам Геродота, камень для пирамид вырубался в горах восточнее Египта и западнее Красного моря.⁴ Сама пирамида должна была строиться организованной рабочей силой из сильных мужчин, которых можно было взять только из сельского хозяйства и армии. Построение пирамиды требовало процветания, мира и налогов; титул Имхотепа можно перевести как «визирь» или «канцлер» – это предполагает, что отслеживание налоговых сборов было частью его работы. Таким образом, впервые Египет имел формальный внутренний годовой доход.

Только сильное и состоятельное государство могло собрать рабочих для каменоломен и позволить себе кормить и одевать их. Египет достиг нового уровня процветания и организации. По этой причине начало века пирамид отмечает также начало новой эры в египетской истории – Древнего царства Египта.

Существует девять сохранившихся до нашего времени попыток строительства пирамид в эпоху первых двух династий Древнего царства, одни более, другие менее успешные. Но все они демонстрируют одно и то же мастерство людей и одинаковые ресурсы. Следующий после Джосера фараон Сехемхет попытался достичь того же уровня искусства. Мы знаем о Сехемхете немного – лишь то, что он явно страдал от сложности своего положения: в классическом соревновании «моя больше» пирамида Сехемхета по проекту должна была иметь семь ступеней, а не с шесть, как у пирамиды Джосера. Но пирамиду Сехемхета так и не достроили. Он умер после шести лет правления, и конструкция неоконченной пирамиды завершилась лишь первым слоем.

Четвертый царь Третьей династии, Хаба, также построил пирамиду. Слоистая пирамида Хабы была построена не в Саккаре, а несколькими милями севернее – по-видимому, чтобы находиться в Нижнем царстве, хотя на этот момент напряжение между севером и югом, судя по всему, снизилось. Она тоже должна была, по всей вероятности, иметь семь ступеней – это сделало бы ее выше пирамиды Джосера. Но амбиции Хабы не соответствовали его возможностям: эта пирамида также осталась незаконченной. Последняя гробница Третьей династии, пирамида Meйдум, также осталась незавершенной; она строилась Хуни, последним царем Третьей династии, и должна была иметь восемь ступеней.

В отличие от двух предыдущих, эта пирамида была закончена первым царем следующей династии. Из нашего далека Четвертая династия отличается для нас от Третьей в первую очередь тем, что цари Четвертой династии наконец-то смогли достроить свои пирамиды.

Снефру начал свое царствование успешно. Прежде всего он закончил пирамиду Meйдум и ввел несколько новшеств. Одно из них – то, что похоронная камера этой гробница находилась в самой пирамиде, а не в земле под нею или рядом, как было в предшествующих – ступенчатой, Слоистой или недостроенной. Он также устроил возле пирамиды Meйдум мостовую – широкую дорогу, ведущую вниз от пирамиды к «погребальному храму», священному строению с восточной стороны пирамиды, развернутому к поднимающемуся солнцу, куда можно было приносить пожертвования. Обе эти нововведения чуть позже стали стандартными.

Самое интересное – это явная попытка Снефру покрыть пирамиду Meйдум неким подобием облицовки. Все четыре первых пирамиды были ступенчатыми подобиями зиккуратов, построенными из блоков дикой каменной породы. Но горы булыжника вокруг пирамиды Meйдум показывают, что рабочие пытались прикрыть ступени ровным слоем облицовочного камня.⁵

Если бы это произошло, Meйдум стала бы первой из ныне известных пирамид с гладкими сторонами. Однако архитектор, работавший у Снефру (и позднее не обожествленный), не имел опыта Имхотепа. – пирамида рухнула. Ее центральная сохранившаяся часть все еще возвышается, как наполовину съеденный свадебный торт, окруженная горами обрушившегося камня.

Никто не был захоронен в рухнувшей пирамиде. А крохотный, без окон храм в конце дорожки не поразил никого эффектностью. Несколькими веками позже какой-то египтянин, проходивший мимо небольшой скучной коробки, написал на ней: «Прекрасный храм царя Снефру» – первый в истории пример саркастического граффити.

Но Снефру не сдался. Мы мало знаем об этом первом фараоне Четвертой династии, записи дают лишь немного сведений о привычных теперь экспедициях к шахтам Синая и в торговые порты Ливана. Существует также случайно сохранившаяся на Весткарском папирусе[52]52
  Весткарский папирус хранится в Берлинском музее. Он датируется эпохой Нового царства – но, судя по всему, является списком с некого оригинала времен Пятой династии, поскольку повествует о начале царствования этой династии. (Прим. ред.)


[Закрыть] история о том, как однажды скучающий Снефру приказал двадцати самым красивым девушкам из своего гарема вывезти его в лодке на середину дворцового озера, при этом будучи облаченными в одни лишь ажурные чулки. Но если этот фараон и не обладал иными выдающимися качествами, он все-таки был весьма упорным. Он забросил неудавшийся эксперимент с пирамидой Meйдум и начал строительство новой пирамиды, на этот раз на новом месте – в Дахшуре[53]53
  Дахшур или Дашур – некрополь египетских фараонов Древнего и Среднего царств, расположенный в пустыне в 26 км к югу от Каира, на западном берегу Нила. (Прим. ред.)


[Закрыть], немного южнее Саккары.

Первоначально эта пирамида отличалась от других. С самого начала ее предполагали сделать с гладкими покатыми стенами, облицованными известняком, который сверкал бы на солнце.

Вокруг пирамид существует много предположений, но одно из самых захватывающих, почти мистических – почему Снефру, которому не было дано изобрести новую архитектурную форму, придумал все-таки нечто новое, создав пирамиду с гладкими склонами, а не ступенчатую? Имело ли это новшество какое-нибудь религиозное значение? Символизировало ли оно новый способ представления пирамид – скорее как знаков на ландшафте, нежели комплекса, обеспечивающего бессмертие духа?

Мы не знаем ответа. Но новая пирамида Снефру с гладкими склонами приобрела известность как Неровная пирамида – по той причине, что Снефру, к несчастью, так и не смог правильно рассчитать проект. пирамида должна была иметь гладкие и очень крутые склоны – но похоже, что в процессе строительства Снефру и руководитель работ осознали неверность изначальных расчетов. Если бы пирамиду продолжали строить с прежними крутыми склонами, она могла начать осыпаться под собственной тяжестью. Поэтому угол наклона стен был резко изменен, в результате чего эта пирамида оказалась как бы с сутулыми плечами, причем одна из ее граней меняет свой угол с уклоном вправо.

Эта пирамида была завершена, но никогда не использовалась. Снефру не понравился результат, и к концу своего правления он начал работы по постройке третьей пирамиды.

Северная пирамида, которая расположена в миле с небольшим от Неровной, была шире и выше, чем пирамиды, возведенные ранее. Неровная пирамида меняла угол наклона стен с 52, на более умеренные 43 градуса; Северная пирамида создавалась с учетом предыдущего опыта и изначально наклон ее граней составлял 43 градуса. Эта последняя попытка увенчалась успехом – конструкция Снефру оказалась так хорошо спланирована, что даже теперь, через четыре с лишним тысячи лет, на стенах и потолках камер, лежащих под весом двух миллионов тонн камня, не появились ни малейшей трещины.

Северная пирамида также известна как Красная, поскольку облицовочный известняк постепенно начал осыпаться, обнажая красный песчаник, ярко пылающий на солнце. По-видимому, именно она стала окончательным местом захоронения Снефру. Археологи обнаружили в ней тело и отправили его в Британский музей на идентификацию – но оно было потеряно по пути, и его так никогда и не нашли.

Но где бы ни упокоилось тело Снефру, причастность его к трем строительным проектам предполагает, что египтяне еще верили в присутствие мертвого фараона, и эта вера оформлялась в окостеневший ритуал. Снефру был твердо намерен создать себе место окончательного упокоения, которое не только было бы хорошим пристанищем для его души, отправляющейся за смертью, но стояло бы также в стороне от троп, по которым шли фараоны до него. В некотором смысле ему удалось приручить смерть. Фараоны пришли к успокаивающей вере, что они останутся жить со своим народом. Теперь они могли обращать внимание на то, чтобы превзойти предыдущего правителя. Факт, что Снефру смог завершить одну пирамиду и построить еще две, говорит о том, что Египет теперь был еще богаче, жил в более спокойной обстановке, а власть фараона была даже большей, чем прежде.

Хуфу, сын Снефру, унаследовал его власть и воспользовался ею в полном объеме.[54]54
  Геродот называет Хуфу греческим именем Хеопс. (Прим. авт.)


[Закрыть] Он продолжил военные походы, которые превратились в более или менее обычное дело для египетских царей; он посылал экспедиции на Синай; он торговал, чтобы получить бирюзу – и он проектировал собственную пирамиду.

По свидетельству Геродота, Хуфу правил пятьдесят лет. Египтологи считают, что этот срок следует сократить вполовину, но даже двадцать пять лет – достаточно долгий период, чтобы царь смог осуществил самый крупный строительный проект в истории. Его гробница, Великая пирамида, создавалась как улучшенный вариант последнего проекта Снефру. Она была заложена в составе полного комплекса: сама пирамида, мостовая, ведущая к храму в долине, храм для жертвоприношений к востоку и три более мелкие пирамиды – вероятно, для супруг Хуфу.

Пирамида, возведенная в новом месте, на равнине Гиза, поднялась на 481 фут. Наклон ее стен – 51°52, что больше, чем у удачной Северной пирамиды Снефру, но все же меньше, чем первоначально планировалось у неудачной Неровной пирамиды. Судя по всему, архитекторы Хуфу извлекли урок из опыта своих предшественников. Стороны Великой пирамиды удивительно ровные; каждая имеет почти точно 755 футов длины, и расхождение с остальными укладывается в 8 дюймов. Северная ось, которая задает положение царского склепа, расположена так, что указывает на Полярную звезду.

Хотя мы знаем очень мало определенного о жизни Хуфу, несколько рассказов о его правлении все-таки дошли до нас. Один из них говорит нам, что для обеспечения водой сотни тысяч рабочих, которые трудились на сооружении Великой пирамиды, Хуфу построил первую в мире дамбу – Садд аль-Кафара, в двадцати милях южнее Каира. Озеро, созданное дамбой, достигало глубины почти восемьдесят футов и стало таким образом первым общественным резервуаром воды. Другие записи говорят нам, что строитель Великой пирамиды насмехался над богами и проводил в насмешках годы, пока не раскаялся и не создал свод священных книг.⁶ А Геродот пишет, что ради построения Великой пирамиды Хуфу «опустил Египет до ужасающего состояния… и также заставлял всех египтян работать на него».⁷ И строго добавляет: «Он был очень плохим человеком».

Геродот, который перечисляет всех фараонов в неверном порядке, далеко не всегда является надежным источником в подобных вопросах, а священные книги Хуфу так и не были найдены – возможно, их никогда не существовало. Но по традиции Хуфу считают злым, и это мнение отражено во многих источниках. Чтобы построить свой монумент – каменное сооружение примерно из двух с половиной миллионов блоков, причем вес каждого блока составлял в среднем две с половиной тонны, – Хуфу мобилизовал одну из самых крупных рабочих армий в мире. Пусть даже работники не были сведены до положения рабов, способность царя собрать такое огромное количество рабочих ярко иллюстрировала его умение заставить своих людей подчиняться. пирамиды являются наглядными образцами этой силы.

Рассказы о жестокости Хуфу показывают, что его стремление использовать власть в собственных целях и за счет своего народа все-таки не выходила за разумные рамки. Его амбиции приводили также к отсутствию набожности; он был настолько занят строительством, что закрывал храмы и повелел людям прекратить приносить жертвы. Один особенно ядовитый рассказ, переданный Геродотом, сообщает нам, что Хуфу, оказавшись без средств и нуждаясь в притоке денег, поместил свою дочь в особой комнате, заставив ее принимать любого мужчину, который захочет ее посетить, а затем отдавать деньги ему; она так и делала – но просила каждого мужчину, когда он уходил, положить за нее камень на месте работ. Результатом стала средняя пирамида царицы, которая стоит возле Великой пирамиды и являет собой, согласно этой легенде, некий памятник мировому рекорду проституции.⁸

Ко временам Хуфу изначальная цель строительства Имхотепом первых некрополей стала уже совсем абстрактной. Великая пирамида и монументы, которые возводились после нее, представляют собой древнейшие сохранившиеся образцы того, что мы называем «монументальной архитектурой» – зданиями, которые гораздо больше развиваются в размерах и дизайне, чем требуется для дела. По словам архитектора Брюса Триггера, «возможность тратить энергию, особенно в виде труда других людей, в неутилитарных целях – это самый основной и повсюду понимаемый признак власти».⁹ Чем меньше необходимость и польза от пирамид, тем больше они свидетельствуют о мощи строителя. Дом души становится сияющим свидетельством власти.

Все, что мы знаем о Хуфу, вращается вокруг его пирамид. Другие его деяния, каковы бы они ни были, потеряны для истории.

Пирамиды Древнего Царства

Великая пирамида оказывалась в центре бурного теоретизирования чаще, чем что-либо другое в истории (возможно, за исключением Стоунхенджа). Рассуждения о пирамидах идут от «рационально-но-трудно-доказать» до полной иррациональности. Среди них: расположение пирамид на равнине Гиза воспроизводит на земле созвездие Ориона (это возможно – но слишком многих звезд не достает); Великая пирамида находится в географическом центре земли (это срабатывает, только если вы используете проекцию Меркатора, которую вряд ли использовали древние египтяне); египтяне пользовались энергией витка, называемого «Caduceus Coil», который врезан в «решетку планетарной энергии», что и позволяло им поднимать блоки на место. Прелестна идея, пусть это и анахронизм, что «главная контрольная панель для решетки – это Ковчег Обетованный».¹⁰ Предполагалось также, что Великая пирамида была построена представителями атлантов, которые приплыли со своего мифического континента в чудесных лодках, чтобы строить пирамиды без всякой видимой причины, а потом покинули их. Другие теоретики настаивают на том, что их математические расчеты показывают, будто Великая пирамида является «масштабной моделью полусферы», и кто бы ни построил ее, «он знал точную окружность планеты и долготу года с точностью до нескольких десятых».¹¹

Дедушкой теорий роковых пирамид был Эрик фон Дёникен – шведский управляющий отелем, который в начале 1960-х годов переквалифицировался в писателя и опубликовал книгу под названием «Колесница богов». Дёникен утверждал, что пирамиды не могли быть построены египтянами, потому что те не обладали необходимыми технологическими возможностями; более того, пирамиды появились внезапно. А это означает, что, вероятнее всего, они построены инопланетянами.

Это правда, что египтяне не были склонны к математическим абстракциям. Однако провести прямые линии основания пирамиды – не такая уж сложная задача; это требует компетентного расчета, но не понимания более высоких математических законов. Дело передвижения огромных блоков – тяжелая задача, но это опять-таки являлось лишь механической трудностью. Геродот утверждает, что блоки затягивались вверх по земляным насыпям, а эта задача вполне выполнима; эксперименты показали, что сотня мужчин может поднять каменный блок в 2,5 тонны при помощи веревки из папируса¹² – в особенности если для улучшения скольжения подкладывать под блок шарики из твердого минерала доломита.

Что же касается атлантов или инопланетян, то возведение неудачных пирамид, существовавших до Хуфу, довольно ясно демонстрирует, что идея строительства пирамид не появилась готовой из головы какого-то пришельца. пирамиды прошли четко отслеживаемую эволюцию – прямиком от первого города для души фараона Джосера к колоссальному месту упокоения Хуфу. Они стоят как памятник – но не визиту инопланетян, а нежеланию египетских царей выпустить из рук власть перед лицом смерти.

Гильгамеш ушел в горы и не вернулся назад. Но для египтян, которые всегда могли видеть вырисовывающееся вдали жилище духа царя, могущество фараона прибывало с ними всегда.

Сравнительная хронология к главе 11