Текст книги "Рискуя всем"

Сюзан ДЖОНСОН
РИСКУЯ ВСЕМ

Глава 1

1896 год, Монте-Карло

Пасхальная неделя

Из окон виллы Фелисии Гринвуд открывался чудесный вид на море. Сидя на кухне, хозяйка рвала только что полученное письмо на мелкие клочки и проклинала отправителя на все лады. Осыпав несчастного всеми мыслимыми и немыслимыми эпитетами, Фелисия обернулась к двум оставшимся слугам, сочувственно взиравшим на нее.

– Вот что я думаю о советах кузена Дики! – выпалила она напоследок. Девушка говорила по-французски с легким шотландским акцентом.

– Ваша тетушка тоже его не любила, – заметила престарелая экономка. – Скажи мадемуазель Фелисии, как графиня его называла, – обратилась она к мужу – единственному мужчине в их скромном хозяйстве.

Даниель невесело улыбнулся:

– Она прозвала его господин Зануда и никогда не слушала, что бы он ни говорил.

Фелисия усмехнулась. Что ж, на редкость точная характеристика!

– Я бы с радостью игнорировала кузена Дики, если бы он не вздумал отнять у меня виллу «Парадиз».

– У вас еще остается неделя на то, чтобы найти деньги.

Лицо девушки омрачилось. Целый год она безуспешно пыталась вернуть сумму, требуемую кузеном.

– Ах, если бы тетушкины вложения приносили хоть какой-нибудь доход!

– Он обкрадывает вас, мадемуазель, это ясно без слов. У графини всегда было достаточно денег! – возмутился Даниель.

– Знаю, ты не доверяешь ни Дики, ни его адвокатам, впрочем, как и я. Но сейчас следует думать не о наших чувствах, а о том, как исправить положение. Я решила продать тиару. Всю ночь не спала, размышляя, правильно ли поступаю. Надеюсь, тетушка поняла бы меня…

Бриллиантовую тиару подарил графине пылкий поклонник на заре ее юности, и она так и не забыла прежнюю любовь. Отринув сомнения и дурные предчувствия, Фелисия гордо выпрямилась.

– В отчаянном положении приходится прибегать к отчаянным мерам.

– Но денег все равно не хватит, миледи, – вмешалась Клер, знавшая стоимость тиары до последнего су.

Фелисия понимала, что рискует всем, но не собиралась выдавать слугам свои опасения.

– Поэтому я и собираюсь в казино, – объявила она с уверенностью, которой не ощущала. – Там наверняка удастся удвоить сумму.

– Я стану молиться Святому Девоте, чтобы вы сорвали банк, – объявила Клер, считавшая местного святого надежной защитой от всех бед и неприятностей.

– Прошу прощения, миледи, но вы ни разу не играли. У вас нет опыта, – возразил прагматичный Даниель.

– В таком случае я стану молиться Святому Девоте и Пресвятой Деве, – твердо объявила Клер, укоризненно взирая на мужа. – Ты настоящий безбожник, Даниель.

– Двадцать одно – игра несложная, – с деланной небрежностью бросила Фелисия. – Каждый сможет сосчитать до двадцати одного! Я все решила, и не стоит меня отговаривать! И нечего смотреть на меня так, Даниель! Тетина тиара – все, что осталось из драгоценностей, так что мне придется выиграть недостающую сумму в казино. Если повезет, разумеется, – трезво добавила она.

– Мои молитвы помогут! – заверила Клер.

– В конце концов, сейчас пасхальная неделя, а Господь иногда творит чудеса, – добродушно заметил Даниель.

Фелисия пригладила непокорные рыжие локоны – старая, еще с детства, примета на удачу.

– Почему бы ему не сотворить их для меня?

– Верно, мадемуазель, почему бы и нет? – кивнула Клер, одобрительно улыбаясь.

Герцог Графтон сразу же заметил огненно-рыжую женщину, едва она переступила порог игорного зала. Присутствующие на мгновение замолчали, потрясенные необычайной прелестью ее лица и фигуры. Но поскольку ему начало везти, он и не подумал оторваться от карт и помедлил только затем, чтобы запечатлеть в памяти чудесный образ. Он еще успеет познакомиться с волшебным видением. Обычно женщины не ведут крупную игру, вряд ли она скоро уйдет.

Делая ставки, герцог продолжал держать в поле зрения и ее, и толпу восторженных поклонников, собравшихся вокруг. Но женщина, казалось, никого не замечала, сосредоточившись на игре, а он, пробыв столько лет призовым жеребцом у светских львиц, не слишком волновался из-за соперников.

В этот вечер его посетило то, что называют счастьем игрока, и он долго не обращал внимания на незнакомку, пока случайно не увидел ее расстроенное лицо. Сделав партнерам знак, что выходит из игры, он поспешно шагнул к ее столику. Герцог Графтон видел подобное выражение сотни раз в различных казино по всему миру.

Она вот-вот потеряет все!

Толпа мужчин расступилась при его приближении – репутация герцога Графтона была здесь известна каждому. Не стоило задевать его, что бы он ни делал: исследовал неизведанные земли или участвовал в модных развлечениях аристократического общества.

– Позвольте мне, мадемуазель, – резко бросил он, поставив аккуратную стопку тысячефранковых фишек рядом с жалкой кучкой ее собственных.

Девушка обернулась и удивленно уставилась на него. Он улыбнулся. Потрясенная Фелисия позабыла, что леди ни в коем случае не должна принимать деньги от незнакомых мужчин.

– Вы позволите мне заказать от вашего имени две карты?

Голос… бархатный, и взгляд обдает теплом, а запах изысканного одеколона напоминает аромат любимого шотландского вереска.

– Пожалуй, не стоит, – промямлила она, вспомнив о приличиях.

Он, разумеется, расслышал нотки нерешительности в ее голосе… колебание на грани капитуляции. Что ж, она не первая и не последняя, сколько раз он был свидетелем подобных сцен!

– Это всего лишь карты, – возразил герцог, улыбнувшись. – Позвольте принести вам удачу.

Фелисия тоскливо оглядела внушительную гору пожертвованных фишек и подняла глаза к нарисованным на потолке облакам. Неужели это и есть обещанное чудо?!

– Две карты для мадемуазель, – повелительно бросил незнакомец. Да, на ангела он не похож, но все уже решено за нее.

На зеленое сукно легли новые карты, а красавец благодетель снова улыбнулся ей.

– Двадцать одно, мадемуазель. Разве я не пообещал принести вам удачу?

Крупье пододвинул к ней лопаточкой выигрыш, и Фелисия впервые в тот вечер почувствовала робкую надежду. Значит, все еще может обойтись: ее не выгонят на улицу, и она сохранит свой дом. Подумать только, спасение пришло как раз тогда, когда, казалось, все было потеряно!

– Я очень, очень вам обязана, – выдохнула она с невыразимой благодарностью. – Месье…

– Саффок. Томас Саффок.

Флинн небрежно поклонился, темные волосы блеснули вороненой сталью в свете люстры.

– На этот раз позвольте предложить…

Он ловко выровнял готовую рассыпаться стопку фишек и, взяв одну, пятитысячную, сунул в ее ридикюль.

– …пожалуй, одной карты вполне достаточно.

С этой минуты он продолжал играть за нее, изредка улыбаясь, ведя светскую беседу ни о чем, пока Фелисия тайно упивалась пьянящим теплом, исходившим от него. Она заставляла себя оставаться спокойной при виде вершившегося волшебства.

– Этого хватит? – спросил он наконец, добавляя к выигрышу очередную груду.

– О да, с лихвой!

Флинн знаком велел служителю собрать фишки и предложил Фелисии руку.

– Вам потребуется страж, – пошутил он несколько минут спустя, когда они стояли у кассы, и красноречиво показал на толстую пачку банкнот, которую она стискивала в руке.

– Не знаю, как и благодарить вас, мистер Саффок, – восторженно пробормотала она. – У меня до сих пор сердце не на месте.

Флинн, имевший свои соображения относительно способов выражения благодарности, нагло предложил:

– Поужинайте со мной в соседнем ресторане. Бокал шампанского успокоит вас.

При обычных обстоятельствах Фелисия ни за что не стала бы ужинать с незнакомым человеком. Однако в «Отель де Пари» она в полной безопасности, поскольку здесь служат брат и кузены Даниеля. Кроме того, незнакомец спас ее от тусклой, тоскливой жизни гувернантки или компаньонки и уже поэтому заслуживает ее признательности.

– С удовольствием, – согласилась она.

– Прекрасно! – воскликнул он, протягивая руку.

– Вы здесь отдыхаете? – осведомилась она.

– Собственно говоря, возвращаюсь из Баку.

– Вы занимаетесь нефтью?

Флинн покачал головой.

– Навещал друга. А вы? Приехали на сезон?

Глава 2

Фелисия не намеревалась оставаться надолго, но три часа спустя все еще болтала так свободно, словно знала своего благодетеля всю жизнь. Рассказала о своем неудачном замужестве, раннем вдовстве, переезде в Монте-Карло, где пришлось ухаживать за престарелой тетушкой, о стараниях кузена Дики получить долю наследства, хотя Фелисия считала, что ему вообще ничего не причитается. О жалких грошах, оставленных ей теткой, и вообще всех жизненных передрягах, в которых исповедуются под воздействием превосходного шампанского и неподдельного мужского интереса.

– О Господи, – пробормотала она наконец, театрально поднося ладонь ко рту, после того, как бутылка шампанского опустела, – я же слова не даю вам сказать!

– Я с удовольствием слушал вас.

– Большинству мужчин не знакомо искусство слушать. Они любят наставлять или в крайнем случае распространяться об охотничьих успехах, о видах на урожай или новом пальто… совсем как Дики…

Она хихикнула.

– Упомянув про охоту, я имела в виду своего невыносимого мужа. Поверьте, он был ужасным занудой, его занимали только тонкости лисьего гона. – Фелисия ослепительно улыбнулась. – Впрочем, что еще оставалось бедняге, выросшему в такой омерзительной семейке!

– Почему же вы согласились выйти за него?

– Потому что у него были деньги, а у меня – ни пенни, но в основном по настоянию отца. Честно говоря, он запер меня в спальне, пока я не согласилась.

– Понятно.

– Вряд ли вы можете это понять, – усмехнулась Фелисия, оценив его сдержанность, – при такой внешности и деньгах. Но в Абердине у меня, бесприданницы, почти не было шансов сделать удачную партию, а у папы не хватило денег свозить меня в столицу на сезон. Даже когда я пять лет назад приехала сюда, тетя взяла меня только в компаньонки, да и то на определенных условиях.

– Но очевидно, она вас все же полюбила.

Фелисия грустно усмехнулась, и Флинн снова подумал, что сегодня у него счастливый день. Он не только выиграл в рулетку целое состояние, но и самую прекрасную женщину в Монте-Карло, которая сейчас сидит напротив. Громадная постель в номере наверху уже ждет, и утром они вместе полюбуются ослепительным рассветом.

– Кажется, мы подружились. У вас есть родные?

Он покачал головой.

– Вы постоянно путешествуете?

– Несколько месяцев в году провожу в Англии.

– Охотитесь? – поддела его Фелисия.

– Иногда, – кивнул герцог Графтон. – Но чаще сопровождаю своих чистокровок на различные скачки.

– Беговая конюшня. Да, при таких расходах просто необходимо время от времени заглядывать в казино. Томас Саффок, – пробормотала она. – Мне почему-то знакомо ваше имя…

Флинн, как обычно, не открыл своего титула.

– Хотите еще десерта?

– Господи, нет! Кстати, – добавила Фелисия, заметив, что, кроме них, за столиками никого не осталось, – мне пора домой. Я, должно быть, вам надоела, хотя еще раз хотелось бы поблагодарить вас за все.

Она широко развела руками, не обращая внимания на то, что в декольте открылись соблазнительные округлости грудей.

– И если я чем-то могу выразить свою признательность… только скажите. Благодаря вам у меня теперь есть крыша над головой, вы спасли меня от жалкого существования.

Она еще долго продолжала бы восхваления, но при виде его лица растерянно умолкла.

– Есть один способ, – спокойно кивнул он.

Фелисия восторженно рассмеялась:

– Как чудесно вы это произнесли! Мягко, тихо и нетребовательно. Меня так и подмывало спросить, но вы были так учтивы… – Она перевела дыхание. – А я никогда раньше не просила мужчину лечь со мной в постель… Опасалась, что вы можете унизить меня отказом или, наоборот, так быстро согласиться, что я сгорю со стыда. – Фелисия набрала в грудь побольше воздуха и поспешно продолжала: – Значит, ответ – да, конечно, да! Я готова, если вы не считаете меня чересчур доступной. И пожалуйста, прошу вас помнить, что после смерти моего мужа я не спала с мужчиной вот уже пять лет, да и при его жизни не приобрела большого опыта, поскольку от него было мало проку. – Умоляюще сложив руки, Фелисия добавила: – Поверьте, я не хотела бы оказывать на вас давление, мистер Саффок. Мало того, заранее извиняюсь за собственное невежество.

Он рассмеялся в ответ:

– Я уже не уверен, что хочу чего-то.

– Ну вот. Так и знала, что все испорчу, никогда не могу вовремя остановиться! Но думаю, сегодня во всем виновато шампанское. Кстати, вы невероятно красивы и, думаю, знаете об этом.

– Спасибо, и позвольте вернуть вам комплимент, хотя, подозреваю, и вам это известно. А теперь, не угодно ли подняться наверх? Тут недалеко, всего несколько пролетов, – предложил Флины, поднимаясь, – и закончим нашу беседу на террасе.

– Под звездами? Как романтично!

– Боюсь, романтик из меня неважный, – признался он.

– Вам ни к чему быть романтиком, – возразила Фелисия, вставая. – Мне достаточно видеть вас.

Его белые ровные зубы блеснули в улыбке.

– Господи, вы и в самом деле под хмельком!

Проплыв мимо, она бросила на него взгляд через плечо.

– Глоточек спиртного еще никому не повредил.

Оказалось, Фелисия знала дорогу, и, когда он уже засомневался, действительно ли молодая леди – та, за кого себя выдает, она подогрела его интерес, объявив:

– Вы скорее всего занимаете номер принца Уэльского?

Фелисия видела, как заискивали перед ним официанты во время ужина. Кроме того, удачливые игроки всегда занимали лучшие номера.

– Откуда вам известно? – удивился Флинн, вопросительно подняв брови.

– Значит, я права, – небрежно бросила Фелисия и поплыла по коридору, соблазнительно покачивая бедрами, чем вызвала у него еще большее раздражение. Неужели она все же куртизанка и он ошибся с самого начала? Или просто хорошая актриса?

Впрочем, вряд ли это так уж важно. Флинн последовал за удалявшейся фигурой, жадно вдыхая манящий аромат. Из углового номера открывался вид на гавань и дворцы Монако по ту сторону залива.

– Обожаю эти покои! – обернулась Фелисия к Флинну с видом воплощенной невинности.

– Вы часто это проделываете? – осведомился он, вставляя ключ в скважину.

– Что именно? Выигрываю деньги в казино или поднимаюсь к мужчинам в номера?

Не отвечая, он с легкой иронией воззрился на нее.

– Предоставляю выяснить это вам, месье Саффок, – азартно объявила Фелисия, принимая картинную позу. – Как по-вашему, я ночная бабочка или нет?

Он окинул ее взглядом и усмехнулся:

– Думаю, мы это скоро выясним, не так ли? Входите, миссис Гринвуд.

– Мисс Гринвуд, – дружелюбно поправила она, шагнула через порог и, словно что-то вспомнив, поспешно обернулась. – Кстати, вы, надеюсь, не женаты? Видите ли, хоть я и понимаю, что для мужчины супружеская верность не обязательна, все же не желаю причинять огорчений вашей жене.

– На этот счет не беспокойтесь, я не женат, – заверил Флинн, тихо закрывая дверь.

– Как подчеркнуто, мистер Саффок, – поддразнила она. – Можно подумать, вы не верите в счастливые браки.

– Подобно вам, я предпочитаю независимость.

– Господи, неужели вы еще и совестью наделены? Большинство мужчин сохраняют свою независимость, имея жен и детей!

– Не могли бы мы поговорить о прелестях супружества в другой раз?

– Ой!

Прижав к губам кончики пальцев, Фелисия кокетливо похлопала ресницами.

– Похоже, я не слишком гожусь на роль куртизанки, верно, сэр? По идее, я должна угождать, покоряться и лишний раз рта не раскрывать, не говоря уже о том, чтобы высказывать собственное мнение.

– Приятная мысль, – сухо буркнул он, кладя ключ на маленький столик.

– А что, все куртизанки действительно таковы?

– Думаю, это тоже стоит обсудить позднее.

– Разумеется, мы можем вообще не разговаривать. О, как я люблю этот номер! – восторгалась Фелисия, широко раскидывая руки. – Эти теплые желтые тона, цветочные букеты и мебель, такая мягкая, что когда садишься в кресло, словно в пуху тонешь!

Флинн оттолкнулся от двери и встал перед Фелисией.

– Вы часто здесь бывали?

– Родственники моего дворецкого служат в этом отеле. Благодаря им я видела все лучшие комнаты.

Почему-то ее ответ обрадовал его. Для куртизанки она слишком чувствительна и искренна. Что на уме, то и на языке. Дамы полусвета – по большей части особы сговорчивые, слова поперек не скажут. А во время поездки в Баку, где друг содержал целый гарем, Флинн достаточно близко познакомился с покорными женщинами.

И теперь находил контраст по меньшей мере освежающим.

Фелисия подошла к открытой балконной двери и остановилась спиной к нему.

– Я невероятно счастлива, – объявила она, – и готова кричать об этом всему свету!

– Пожалуй, не стоит.

– А что, если я вас не послушаю? – обернувшись, улыбнулась Фелисия.

– Придется найти способ заставить вас замолчать.

Стрельчатые брови взлетели в притворном изумлении.

– Неужели?! – Они стояли в самом роскошном номере «Отель де Пари», разделенные пространством в несколько ярдов, а теплый ночной воздух благоухал жасмином. Напряжение становилось все ощутимее. Фелисия открыла рот. – Не надо.

Ответная улыбка была страстной, искушающей и такой манящей, что на мгновение Флинну показалось, что все было ошибкой и эта женщина хорошо обучена искусству любви. Той, за которую платят, и платят дорого.

Ее торжествующий крик взорвал тишину, но длился те доли секунды, которые потребовались герцогу Графтону, чтобы сократить расстояние между ними.

Фелисия еще успела подумать, что для такого великана он двигается с невероятной скоростью, но тут он накрыл ее губы своими и тут уж показался ей настоящей горой. Она сама была рослой, но все же в его объятиях почувствовала себя просто крошкой, легкой, как пушинка.

Поцелуй был лишен нежности: жесткий рот сминал ее губы, большие ладони легко сжимали ее ягодицы, прижимая к его вздыбившейся плоти.

Она, обескураженная такой напористостью, попыталась оттолкнуть Флинна, не собираясь, однако, нарушать договор, но он только крепче стиснул руки. Легкий озноб прошел по ее спине, озноб, вызванный восхитительным ощущением собственной беспомощности. Он хотел ее, страстно, открыто! Как это не походило на безрадостные слияния в прошлом. Почти старомодная галантность и изящество манер сочетались в этом человеке с чувственным исступлением и обещанием пылкой страсти, от которой кровь закипала в жилах. От которой Фелисия чувствовала себя буйной и неукротимой. Она теряла голову от жаркого наслаждения поцелуем, шелковистой ласки его губ и настойчивого языка, ощущения его упругого мускулистого тела, к которому прижималась. Поцелуй становился все интимнее, вкус и запах мужчины наполнили ее рот и ноздри. Поцелуи были всего лишь легкой закуской, и только когда она узнает его получше, он позволит ей отведать главное блюдо.

Изнемогая от желания, Фелисия обвила руками его шею и стала отвечать на поцелуи, как женщина, доселе не испытывавшая страсти. Ее пыл и плотский голод, потребность ласкать и нежиться под ласками захватывала, влекла и поражала. Она предлагала себя с такой чистосердечной простотой и нескрываемым желанием, что Флинн вдруг ощутил давно забытый трепет, так часто посещавший его в юности.

– Эта ночь будет незабываемой, – прошептала Фелисия, отстраняясь и с обожанием глядя на него. – Не представляла, что могу быть так счастлива.

– Тебе легко угодить, – усмехнулся он.

– И никто не умеет целоваться так, как ты. Я вся горю. У тебя пальцы на ногах покалывает?

– Откуда ты знаешь?

– А мы… то есть… ты хочешь…

Она смущенно вспыхнула. Флинн легко провел пальцем по розовой нижней губке.

– Мы оба хотим одного и того же, и, как ни странно, мои пальцы действительно покалывает.

– О, вот и прекрасно! Та-ак хорошо!

Флинн прижался к ней еще теснее, показывая силу своего желания. Она шевельнула бедрами, отвечая на призыв.

– Теперь я знаю, как это будет с тобой. Дамы, должно быть, с ума от тебя сходят. Только не заставляй меня ждать, – лихорадочно бормотала она.

И тут Флинн понял, что перед ним сама невинность, скрывавшаяся в роскошном цветущем теле взрослой женщины.

– Ни за что, – поклялся он.

– Я ждала тебя всю жизнь, – вздохнула она, глядя на него горящими лиловыми глазами.

– Это достаточно долго, – согласился он, беря ее за руку и увлекая в спальню.

– Ты веришь в удачу?

– Всегда, – кивнул он, улыбаясь ей. Авантюрист и любитель острых ощущений, он к своему существованию относился как к затянувшейся карточной партии.

– А я – нет… до сегодняшнего дня, – призналась Фелисия, поджав губы. – Правда, на это у меня были достаточно веские причины.

– Кроме того, я верю в случай.

– Как это верно, – кивнула Фелисия, стискивая его руку. – Делать что-то не задумываясь…

Повернувшись, он подхватил ее на руки.

– Сегодня тебе не позволено волноваться. – Глаза его лукаво блеснули. – Не говоря уже о том, чтобы задумываться.

– Ни на секунду? – весело допытывалась она.

– Да, таков приказ.

Фелисия капризно сморщила носик:

– Ненавижу приказы!

– В таком случае считай это предложением, – нашелся он.

Фелисия рассмеялась:

– Тебе достаточно оставаться таким ослепительно красивым, а кроме того, ты еще и невероятно мил.

Насколько он помнил, никогда в жизни никто не называл его милым.

– Вы замечательная женщина, мисс Гринвуд!

– Пожалуйста, зови меня Фелисией. Что ни говори, а мы скоро будем больше чем просто знакомые…

– В таком случае я Флинн. Так зовут меня друзья.

– Чем тебе не нравится Томас?

– Это имя моего отца.

– Понимаю.

– Нет, не понимаешь, но теперь это вряд ли имеет значение. Я уже давно человек самостоятельный.

– Как и я. А в судьбу ты веришь? Я о нашей сегодняшней встрече.

Шагнув к гигантской постели под балдахином, Флинн опустил ее на пестрое покрывало с цветочным рисунком.

– Я верю только в собственное везение.

Фелисия осторожно провела пальчиком по его широкой ладони.

– В свое я верю сильнее тебя. Оно вернуло мне мою вольную жизнь.

– Рад услужить, миледи, – небрежно поклонился он, целуя ее.

– Кстати, об услугах, – вспомнила она, сбрасывая туфельки. – Я в самом деле не оттолкнула тебя, позвав сегодня? То есть… ты не просто из вежливости…

– Ни один мужчина не смог бы устоять, дорогая Фелисия. Кроме того, я сам намеревался спросить, но ты меня опередила, – заверил он, стягивая смокинг.

– Должно быть, тебе часто приходится это делать, особенно если учесть, как ты красив…

Оглянувшись, Флинн метко швырнул смокинг на ближайший стул.

– Полагаю, гораздо чаще, чем тебе.

– Ну да, тебе не приходится ждать пять лет, – вздохнула она, снимая подвязку. Флинн так увлекся соблазнительным зрелищем, что не сразу ответил.

– Скорее всего так и есть.

За смокингом последовали бриллиантовые запонки.

– Женщины, наверное, в очередь встают, чтобы попасть в твою постель.

Она подняла ногу, чтобы избавиться от подвязки и чулка.

– Ну, не совсем, – солгал Флинн, зачарованный видением белоснежного бедра, и провел ладонью по бархатистой коже. Его пальцы замерли на кусочке простого белого полотна, прикрывавшем ее венерин холмик.

– Позволь мне купить тебе шелковое белье.

– Мое слишком некрасивое, – с сожалением кивнула она.

– Наоборот. Строгое и чопорное, отчего искушение только усиливается.

Флинн скользнул пальцами в ее панталоны и пощекотал крутые завитки.

– Неужели действительно прошло пять лет? – удивился он, проводя пальцем по покрытой росой расселине.

Фелисия задохнулась, и Флинн, не дождавшись ответа, вопросительно поднял брови. Она молча кивнула.

– Пять лет – очень Долгий срок, – прошептал он, проводя пальцем длинную черту от твердой горошинки до твердых ягодиц. – Ты, кажется, готова кончить без всяких игр…

Палец проник внутрь. Не глубоко. И стал обводить пульсирующую влажную плоть.

Фелисия застонала и подняла бедра, чтобы вобрать его глубже. Удерживая ее на месте, Флинн ввел еще один палец в ее лоно, на этот раз глубже.

– Ты чувствуешь?

Она тяжело дышала, истекая влагой.

– Не останавливайся!

Услышав ее сдавленный полустон-полувскрик, он вскинул голову:

– Повтори…

– Ты слышал меня, – бросила она, вызывающе глядя на него из-под тяжелых век.

– Это приказ? – чуть слышно спросил Флинн.

– Совершенно верно.

Он слегка прищурился.

– Но я могу не подчиниться.

Она быстро протянула руку и провела по его бунтующей плоти. Ее пальцы судорожно сжались.

Флинн едва не потерял сознание от внезапно обрушившегося на него шквала похоти. У него вырвался невольный крик.

– Передумал? Больше не будешь тратить время на заигрывания? – осведомилась она, отнимая руку. – И прости, что обидела тебя.

Подняв платье, она отбросила нижние юбки и панталоны.

– Я готова пойти на все, чтобы загладить свою вину, дорогой, – промурлыкала она, опираясь на локоть. Розовые лепестки ее лона и стройные ноги, обрамленные складками помятой юбки, нестерпимо манили. – И более чем готова во всем покориться тебе. – Фелисия провела пальцем по сомкнутым створкам. – У меня еще никогда не было такого мужчины. Я жажду ощутить тебя в себе. – Она приоткрыла створки. – В жизни не испытала с мужчиной того, о чем шептались мои подруги.

Голова у Флиниа пошла кругом. Плоть наливалась все большей силой при мысли об этом совершенном теле, так долго лишенном чувственных удовольствий.

– Однако кое-что все же испытала, – заметил он, усилием воли подавляя вожделение.

– У французов так много книг о восторгах плоти. Я хорошая ученица.

– Значит, ты читала книги и одновременно ублажала себя?

– А с тобой такого не бывало?

Нет, с тех пор, как он открыл для себя женщин.

– Последнее время нет.

– Да, разумеется, мне и спрашивать не стоило. Какой ты счастливчик! Я часто размышляла о том, как несправедливо, что мужчина может пускаться во все тяжкие, а женщина – нет.

– Почему же? По-моему, ты не права.

Еще бы! Кому знать, как не ему! Сколько дам у него перебывало! Всех возрастов, цветов кожи из самых разных слоев общества.

– Значит, я просто наивна. Позор! Тебе следует открыть мне, где можно встретить таких… э… партнеров.

– Пройдись по улице, дорогая. Ты, разумеется, сознаешь, как красива.

– Мне всегда твердили, что рыжие волосы – это вульгарно.

– И ошибались.

– Мой муж утверждал…

– Он лгал.

Легкая улыбка коснулась сочных губ.

– Я хочу отдаться тебе за твою доброту.

– У меня другие причины желать тебя. Ну что, мир?

– Ты сделаешь, как я прошу?

– Не смей мне приказывать!

– Ты просто подслушал мои мысли!

Ухмыльнувшись, он сбросил рубашку.

– Черт возьми, до чего же мы вежливы друг с другом!

Он встал и начал расстегивать брюки.

– За это я готова быть учтивой даже с кузеном Дики.

От соблазнительного бугра, распиравшего ширинку, невозможно было оторвать взгляд.

– За это?

Он выпустил на волю своего зверя – тяжелый, с набухшими венами пенис поразительной длины, с раздувшейся до гигантских размеров головкой.

– О Боже! – ахнула она, ощущая пульсацию предвкушения между бедрами, невольную реакцию на поразительное зрелище.

Флинн поспешно скинул брюки и шелковое нижнее белье.

– Помоги мне раздеться, – попросила Фелисия. – Я хочу чувствовать тебя всего.

Поднявшись с постели, она, трепеща, повернулась к нему спиной.

– Скорее, пожалуйста, скорее!

Он распознал дрожь в ее голосе и понял нетерпение, но оценил и старания быть сдержанной и по возможности вежливой. Хотя сам готов был наброситься на нее.

– Пуговички такие маленькие. Прости, я такой неловкий.

Но он достаточно часто упражнялся и поэтому довольно быстро управился с маленькими, обтянутыми тканью пуговичками. Едва платье упало на ковер, как Фелисия тут же избавилась от сорочки и встала перед ним, обнаженная и прекрасная. Ее тело сотрясалось в предвкушении соития, и столь беспомощная потребность вызвала во Флинне странное ощущение участия и сочувствия, так отличавшееся от обычной похоти. Он замер, правда, ненадолго, поскольку давно привык к ночам страсти и почти не отличал одной женщины от другой.

– Давай-ка испробуем для начала постель, – предложил Флинн, обнимая ее за талию и подводя к кровати.

О, это уж слишком… Он намекает на то, что будет и продолжение! Фелисия попыталась успокоиться. Флинн нежно гладил ее по спине, пока дрожь не унялась, исподтишка наблюдая, выжидая, прежде чем поднять ее на руки.

– Прости.

– Ты не виноват. Я просто не очень опытна во всем этом.

– Ты чересчур долго была одна.

– Тебе неприятно?

– Отнюдь, кроме того, у нас впереди вся ночь.

– Вся ночь? – встревожилась она. – Но я не могу.

– Почему?

Флинн не собирался отпускать женщину, не отведав всех ее прелестей сполна.

– Мои слуги будут беспокоиться.

Он постарался скрыть потрясение.

– Пошли им записку.

– Но что они подумают?

Сев на матрас, Флинн притянул ее к себе на колени и мягко объяснил:

– Дорогая, это всего лишь слуги. В данном случае записки более чем достаточно.

– Они скорее друзья.

– Друзьям тоже придется довольствоваться запиской. Напиши, а я вызову посыльного, – предложил он.

– Прости.

Стараясь игнорировать тяжесть в паху, он великодушно отмахнулся:

– Это не проблема.

– Мне правда очень жаль, – пробормотала она, не сводя глаз с его бедер.

– Я могу подождать.

– Ты правда очень мил.

– Посмотрим, сможешь ли ты повторить это утром, – усмехнулся он. – Я не дам тебе спать всю ночь.

Открыв ящик стола, он вынул листок бумаги и конверт.

– Правда? Всю ночь? Ты не… шутишь?

Весело блеснув глазами, Флинн поднял ручку с письменного прибора.

– Даю слово.

Фелисия глубоко вздохнула.

– Я ошеломлена.

– Поверь, это будет лучше, чем тебе представляется.

Он захватил чернильницу и двинулся к кровати.

– Лучше?

– О да, это я могу гарантировать.

Он не чувствует ни малейшей неловкости от своей наготы!

– Потому что ты часто это делаешь и знаешь о женщинах все?

– Потому что ты необыкновенная и интригуешь меня, и я готов вспахивать тебя всю ночь.

– О Боже…

Почему-то грубость не оскорбила ее, а наоборот, где-то в глубине, в самом сокровенном месте, вспыхнул огонь.

– Пиши, – тихо скомандовал Флинн, сунув ей в руку перо и чернила. Фелисии приходилось сдерживать себя, чтобы не коснуться его могучей плоти.

Подойдя к телефону, Флинн спросил:

– Хочешь, чтобы записку передал родственник твоего слуги?

Фелисия поколебалась, не желая обнаруживать перед посторонними свои слабости. С другой стороны… учитывая то, как быстро распространяются новости, ее пребывание в номере принца Уэльского уже наверняка известно всем. Лучше уж пусть придет тот, кого она знает, по крайней мере сплетни не будут такими злобными.

– Вызови Клода, – попросила она, продолжая писать.

Герцог Графтон быстро бросил несколько слов на безупречном французском, и Фелисия подумала, что сама она ни за что не смогла бы противиться этому мягкому, но властному голосу. Коротко ответив на вопросы, он повесил вычурную трубку и с улыбкой повернулся к Фелисии:

– Похоже, Клод ждал, что его позовут. Как мне удалось выяснить, твой Даниель уже ищет тебя.

– Какой кошмар! Я сейчас умру от стыда. Наверное, все уже знают.