Текст книги "Леди, будьте паинькой"

Глава 20

Буквально несколько минут ушло у Кенни для того, чтобы отловить одного из служащих аэропорта, назвать себя и отныне пользоваться режимом наибольшего благоприятствования. С ними обращались как с очень важными персонами. Игнорируя протесты Эммы, он заказал два билета в Лас-Вегас.

Ей следовало бы просто упереться, отказаться сдвинуться с места, но вместо этого она покорно шла рядом, боясь отстать от мистера Молния, и пыталась заодно разубедить его. Но Кенни отказывался слушать, отказывался подождать, пока вынесут ее багаж, и, не успев оглянуться, Эмма оказалась в самолете.

Неужели он серьезно воображает, будто она согласится выйти за него?! Да это просто немыслимо!

Но так соблазнительно…

И так нечестно. Неправильно.

– Кенни, нам нужно серьезно поговорить.

– Не о чем тут говорить. – Он надвинул бейсболку на глаза и развалился в кресле салона первого класса. – Ты погубила мою репутацию. Теперь придется ее спасать.

– Бред! Ради этого люди не женятся!

– Сама сказала, что Хью тебя выгнал и вышиб из собственного дома. Интересно, что ты собиралась делать?

– Найти другую работу и снять квартиру. Я не так уж беспомощна и не нуждаюсь в опекунах.

– Если не возражаешь, я хотел бы немного вздремнуть. Бессонная ночь, видишь ли…

– Возражаю. Решительно возражаю. Я… о, какая разница! Пока ты не захочешь разговаривать, я зря трачу силы и время.

Она посмотрела в окно, не переставая удивляться, каким образом за столь короткое время ее мир буквально перевернулся. Что за ужасный день! Она тоже почти глаз не сомкнула, а потом эта отвратительная встреча с Хью!

Что-то сказанное им терзало, не давало покоя, но она никак не могла сообразить, что именно. Попыталась было воскресить в памяти подробности разговора, но от этого стало еще хуже.

Кенни пошевелился и что-то пробормотал во сне.

Нужно во что бы то ни стало урезонить его, и как только он проснется, она сделает очередную попытку. И не важно, как бы трудно ей ни пришлось, Эмма просто обязана загладить причиненное ему зло. Но сначала нужно отговорить его от идеи насчет брака.

Женщина, сидевшая сзади, затеяла громкий спор со своим спутником с той минуты, как самолет оторвался от земли, и Эмма невольно вспомнила о Тори. Как беспардонно она обращается с Декстером! Конечно, Тори тоже нелегко приходится. Но несправедливо срывать боль и обиду на других.

Несправедливо? А что в этой жизни вообще справедливо?

Пока Эмма размышляла о сложностях жизни, Тори отперла дверь далласской квартиры Кенни и впустила Декстера. Она навешала ему лапши на уши относительно того, что хочет кое-что забрать, но на самом деле просто решила раз и навсегда выяснить отношения. А это куда лучше делать тут, чем в Уайнете.

В комнатах стояла духота, так что Тори пришлось включить кондиционер и только потом отправиться на кухню. Может, что-нибудь холодненькое, вроде пива, избавит ее от хандры.

Декс вцепился в музыкальный центр, но вместо того, чтобы сначала, как все нормальные люди, переворошить лазерные диски, вытащил из проигрывателя какую-то штуковину и принялся изучать ее. Черт бы его побрал! Весь день изображает сушеную воблу! По крайней мере с ней. Для Эммы он само воплощение дружелюбия и галантности. А когда уехали из аэропорта, совсем распоясался. Смотрит будто сквозь Тори, и что бы она ни делала, не смогла добиться его внимания. А что только она не выкидывала! Критиковала его манеру водить машину, издевалась над способом выражаться, твердила, что он мог бы сделать лучшую стрижку даже у собачьего парикмахера, но Декс и ухом не повел. Только становился все молчаливее, словно она совершенно его не занимала.

Она выхватила из холодильника банку «спрайта», швырнула сумочку на стол и со вздохом облегчения сбросила босоножки на невысоком устойчивом каблуке. Сегодня она надела длинное трикотажное платье-рубашку, облегавшее ее, как вторая кожа. По ее расчетам, у Декса должны были слюнки потечь, но все оказалось напрасно. Она в жизни не чувствовала себя так неуверенно в присутствии мужчины!

– Если хочешь пить, достань себе сам, – бросила она.

– Спасибо, не хочется.

Его сдержанность еще больше обозлила Тори.

– Мог бы и посочувствовать! Сегодня у меня нелегкий день!

– Почему вдруг?

– Разве не ясно? Мой старший брат женится.

– Но ты так радовалась, – логично заметил он с таким терпением, от которого Тори мгновенно полезла в бутылку. – Помнишь?

– Ненавижу твои ехидные выпады.

– Я никогда не ехидничаю.

– Ну как же, его величество принц Само Совершенство!

Декстер вздохнул:

– Может, объяснишь, что тебя мучит?

Да все на свете! Она ему осточертела, это сразу видно! Он ни разу не сказал ей комплимента, не заметил, что она бросила курить, и даже не защищался, когда Тори нападала. Разве не ясно, что происходит? Тори надоела Дексу, потому что не так умна и занимательна, как Эмма, не такая интересная собеседница. И теперь ему не терпится убраться подальше. Ну уж нет, брошенной она никогда не будет. Уж скорее сама вытолкает его!

– Придется провести ночь здесь, – сообщила она, растягиваясь на диване в такой вольной позе, что платье задралось едва не до талии. – Я слишком устала, чтобы ехать сегодня в Уайнет.

– По-моему, это не слишком хорошая идея, – сдавленным тихим голосом, так непохожим на его обычный сдержанный тон, откликнулся Декс.

– Еще бы! Потому что ты чертов педант, который и повеселиться толком не может!

– Тори…

Но Тори уже завелась. Разъяренно сверкая глазами, она вскочила.

– Что, правда глаза колет? Ты паршивая, надоедливая зануда, которая…

– Советую тебе помолчать.

– Что, испугался? Интересно чего? Боишься, вдруг я полезу к тебе в штаны и обнаружу, что кто-то уже успел оторвать твои яйца?

– С меня довольно!

И, не успев опомниться, Тори обнаружила, что он перекинул ее через плечо, как резиновую куклу.

– Немедленно отпусти! Какого дьявола ты вытворяешь? – взвизгнула она, колотя его по спине кулаками.

– Несу тебя наверх, чтобы задать трепку.

– Что?

Потрясенная Тори даже перестала барабанить по его спине. И тут она расплылась в улыбке. Наконец она хоть чем-то его заинтересовала!

– Смеешься?

Он покрепче обхватил ее бедра и стал подниматься по лестнице.

– Какие шутки! У меня ведь нет чувства юмора. Помнишь?

– Еще бы!

От болтанки у нее закружилась голова, но что ни говори, а чувствовала она себя куда лучше, чем все предыдущие дни.

Болтанка, однако, прекратилась; как только Декс добрался до верхней площадки. Немного поколебавшись, он открыл дверь в первую попавшуюся комнату, которая оказалась спальней Кенни, и бросил Тори на кровать.

– Боюсь, ты зашла слишком далеко, Виктория. Наконец-то!

Тори растянула губы в гримасе, как она от души надеялась, весьма напоминавшей оскал.

– Шел бы ты к чертовой матери!

Декс схватил ее, перевернул и перекинул через колени.

– Понимаю, как это, должно быть, больно, – не повышая голоса, начал он в своей обычной манере, неизменно ее бесившей, – не говоря уже о том, что это тактически неверно, но отшлепать тебя просто необходимо.

Тори фыркнула. Да он ни за какие коврижки не отважится на такое!

– Я вполне серьезно, Виктория. Тебе лучше приготовиться.

Тори повернула голову, искоса взглянула на него и сухо заметила:

– Может, тебе стоит сунуть мне в зубы кусок дерева, чтобы я прикусывала его, когда муки станут невыносимыми?

Декс хмыкнул. Тори попыталась скрыть улыбку.

И тут он с силой опустил ладонь на ее ягодицы.

Тори была так поражена, что едва не скатилась с его колен и не испортила все представление.

– Ой!

– Прошу прощения, – извинился он и снова шлепнул ее.

Тори поморщилась, решая, что лучше: укусить его или просто оттолкнуть, но любопытство перевесило. Интересно, что будет дальше? Кроме того, она уже успела ощутить, как в самом низу живота что-то приятно шевельнулось и тепло мгновенно разлилось по телу. Представить только, Декстер О’Коннор, самый большой придурок во всем Техасе, оказался способен на такое!

Очередной шлепок.

Конечно, приятного мало. Но и не так уж больно. И почему-то приятно: здорово она его довела.

– Зверь! – охнула она.

– Поверь, мне сейчас так же плохо, как тебе.

Тори сделала гримаску, ожидая следующего удара. Но тут его ладонь нежно опустилась на ее попку, и у Тори создалось впечатление, что пальцы чуть сжались.

– Что ты делаешь, Декс?

Декс отдернул руку и откашлялся, но голос по-прежнему оставался хриплым:

– Надеюсь, урок пошел тебе на пользу.

– М-м-м…

– Так или нет?

– Интересно, знает Кенни, что под кроватью валяется пыльная тряпка?

Декс треснул ее еще раз, но тут же вздохнул.

– Ну а теперь? Усвоила?

– Поверить не могу, что ты надел коричневые носки с синими брюками.

Долгое молчание.

– Значит, не сработало, – констатировал он.

– Может, следует проделать то же самое, раздевшись догола? Вдруг это поможет?

Она сжалась от напряжения, ожидая, что Декс вознегодует и отпустит ее. Но он снова удивил ее.

– Превосходная идея.

Озноб предвкушения буквально пронзил ее, когда он задрал ей платье и закинул юбку ей на голову. Его ладонь снова легла на ее голую попку, и Тори вздрогнула.

Ждать пришлось бесконечно. Декс не шевелился.

– Тори… твои трусики…

– Ну?

– Где они?

– Поищи крохотную полоску шелка телесного цвета.

– Не вижу никакой… О, вот она, – заикаясь, пробормотал Декс. – Вроде врезалась между…

– Уверена, что более опытному мужчине и искать бы не пришлось.

– Не волнуйся, опыта у меня хоть отбавляй, просто не привык видеть трусики в таком ракурсе. – И, помедлив, добавил: – Но эти очень милы.

– Рада, что тебе нравится, – улыбнулась Тори. – Декс!

– Что?

– Кровь приливает у меня к голове. Не мог бы ты поскорее закончить с этим?

Она поерзала, устраиваясь поудобнее, и неожиданно ощутила под собой тугой ком. Весьма внушительный. Лучше сказать, просто огромный.

Декс опять откашлялся.

– Закончить? О… да… да. Конечно.

Последний шлепок вышел абсолютно неубедительным. И тут он начал ее гладить. Будто ласкал шелк. Ощущение было прекрасным… то есть изумительным, но неудобная поза мешала по-настоящему наслаждаться.

– Кажется, я уже все поняла. Не позволишь мне встать?

– Ну… да… не вижу причин дальше унижать тебя.

Он еще раз вывел восхитительную восьмерку на ее голой ягодице.

Тори от удовольствия прикрыла глаза, чувствуя себя так хорошо, что почти забыла про свой план.

Собравшись с духом, Тори выпрямилась, но тут же легла на спину и при этом не позаботилась одернуть платье. Лоскуток телесного шелка, прикрывающий ее спереди, был почти незаметен. Она сунула внутрь самые кончики пальцев и облизнула губы с видом дешевой порнозвезды.

Декс побелел. Кажется, на лбу выступили капли пота? Бедный малыш.

Тори повторила свой трюк.

Ее выходки, может, казались слишком театральными, но эффект возымели бесспорный.

Все же, глядя на него сквозь полуопущенные ресницы, Тори мысленно готовилась пережить самое большое разочарование в своей жизни.

Декс – отнюдь не дикий жеребец, скорее просто кретин, и к тому же педант.

Но она специально привела его сюда, чтобы выяснить все, а для разрыва нет ничего лучше неудачного секса.

Декс встал и принялся расстегивать манжеты. Победа! Она выиграла!

Однако Декс недовольно поморщился.

– Надеюсь, ты понимаешь, что я против добрачных половых сношений.

При этом взгляд его был прикован к кружевам на трусиках, с которыми небрежно играла Тори. Она чуть подняла колено, чтобы усилить впечатление.

– Ты достаточно ясно выразил свое мнение по этому вопросу.

Он распахнул рубашку.

– К моему прискорбию, слабость характера мешает мне четко придерживаться принципов.

– Должно быть, это крайне неприятно для тебя.

– Ты даже не представляешь насколько.

Тори не скрыла ухмылки.

Его рубашка упала на пол, а брови смешливо поднялись.

– Вижу, ты разгулялась вовсю. Довольна собой?

Тори усмехнулась, положила руку на грудь и, претворяя в жизнь сексуальные фантазии любого мужчины, стала ласкать себя через ткань. Уши Декса побагровели. Но он все же переборол себя, воинственно выдвинул вперед подбородок и скрестил руки на худой, но довольно широкой груди.

– Мы будем иметь половое сношение только в том случае, если потом поженимся.

– Да перестанешь ты называть это половым сношением! Просто тр…

– Тори! – предостерегающе воскликнул он. – Пока мы оба еще одеты, придержи язык.

Забыв о порно-дивах, Тори закинула руки за голову и простонала:

– Ну и зануда же ты!

– Да, и тебе лучше об этом помнить.

Он оперся коленом о матрац, легонько сжал внутреннюю сторону ее бедра и растянулся рядом. Впервые Тори заметила, что в глазах его пляшут золотые огоньки, словно Декс владел неким секретным знанием, ускользнувшим от нее. Ей вдруг стало не по себе. Его пальцы снова задели ее бедро.

– Если… э-э-э… мой размер испугает тебя, сразу же скажи.

Тори широко распахнула глаза.

Декс улыбался.

Тори недоуменно промямлила:

– Под размером ты подразумеваешь свой рост, разумеется. Конечно, ты высокий мужчина и…

– Нет, Виктория. Я вовсе не об этом.

– О!

Она снова потеряла достигнутый было перевес и попыталась придумать, как восстановить утраченное положение, но его нежные ласки не давали никакой возможности сосредоточиться.

– Теперь я намереваюсь поцеловать тебя.

– Иисусе! – рявкнула Тори. – Ты что, собираешься давать объявление в газету каждый раз, когда…

– Просто стараюсь достигнуть полного взаимопонимания.

Ей захотелось чем-нибудь огреть Декстера, но тут он завладел ее губами.

Да, он умел целоваться, ничего не скажешь. Ее отказ от никотина и долгие дни мучений теперь не казались столь уж большой жертвой, поскольку он ухитрился найти идеальное равновесие между страстью и нежностью, а ласки языка обещали небывалые наслаждения.

Тори решила, что с Декстером можно целоваться часами.

И тут она поняла, что в отличие от ее прежних мужей Декс был человеком, ценившим процесс, а не только результаты, и вовсе не спешил перейти к главному. Он гладил языком глубины ее рта и играл с ее языком. Ничего более сладостного она в жизни не испытывала.

Тори поглаживала его спину, бедра, вдыхала чистый мужской запах. Впервые она занималась любовью с мужчиной, а не с мальчишками.

На глаза ее навернулись слезы.

Декс почувствовал перемену в ее настроении и слегка отстранился. Но вместо того, чтобы задать кучу дурацких вопросов в своем стиле, принялся целовать ее веки, а потом и губы.

Слезы хлынули бурным потоком.

Декс снова поднял голову, и Тори сквозь пелену заметила, каким серьезным он стал.

– Тебе нужно подумать?

Тори покачала головой. Поймав ее на слове, Декс губами осушил влагу и вновь припал ко рту. Тори сразу расхотелось плакать. Слишком чудесный момент, чтобы портить его рыданиями.

И снова он уловил смену ее настроения и, нагнув голову, прошептал:

– Теперь я коснусь тебя. Только через трусики. Хорошо?

Тори кивнула.

Декс обвел пальцем узкую влажную полоску между ее ногами. Вверх и вниз. Потирая. Прижимая. Невыразимо возбуждая Тори.

Все это продолжалось, пока не стало невыносимым. И тут он прикусил мочку ее уха.

– Мне придется снять твое платье. Хочу видеть тебя.

А она жаждала показать ему себя. О как жаждала… Он с нехарактерной для себя неуклюжестью стащил с нее платье, и коснулся застежки лифчика.

– После того как я расстегну это, собираюсь поцеловать твои груди.

Он что, в самом деле будет объявлять о каждом движении?

– Тебе вовсе не стоит спрашивать разрешения!

– Я и не спрашиваю. – Он отбросил лифчик и уставился на нее. – Всего лишь даю тебе возможность подготовиться.

Декс вел себя так, словно ее груди были драгоценными произведениями искусства. Он изучал их, целовал, пощипывал, посасывал и снова исследовал.

– Думаю, – решил он наконец, – что мне пора снять твои трусики.

– Думаю, – в тон ему прошептала она, – мне пора снять твои.

Он немного поразмыслил и прикусил ее сосок.

– Договорились.

Тори проворно встала на колени и потянулась к молнии его брюк. Но прежде чем она успела развалить ее надвое, он остановил ее руку:

– Помни только, что я сказал насчет женитьбы.

– Да-да.

Она оттолкнула его пальцы и потянула за язычок. Еще мгновение – и Тори потеряла дар речи.

– Не волнуйся, – утешил он, – мы никуда не спешим.

Во рту у нее пересохло, дыхание пресеклось.

– Я и не волнуюсь, – прошептала она. – Скорее изумлена.

Декс весело хмыкнул и сбросил остальную одежду. Тори отшвырнула платье и лифчик. Теперь единственной преградой между ними остался лепесток телесного шелка. Декс сунул под него большой палец и ловко стянул.

– Ложись на подушку, солнышко. Я буду любить тебя.

С губ Тори сорвался вздох. Она не помнила, когда еще чувствовала себя под такой надежной защитой.

За этот вечер она узнала немало нового о Декстере. Он любил все исследовать. Тщательно. Медленно. Ласкать и целовать. А его любопытство в отношении Тори казалось просто ненасытным.

Она также выяснила, что у него потрясающая способность сосредотачиваться, что он ни в коей мере не брезглив, готов на все и поистине неутомим. Менее приятным открытием оказалось то, что он находит особенное удовольствие в том, чтобы заставить женщину молить.

– Пожалуйста, Декс… больше не могу… о, пожалуйста…

– Скоро, милая. Скоро.

Когда он наконец погрузился в нее, объявив вначале о своих намерениях волнующим, невыносимо возбуждающим, красочным языком, она поняла, что они подходят друг другу, как рука и перчатка. Однако его последнее сообщение послало ее на седьмое небо.

– Я собираюсь кончить в тебя…

Минуту спустя Дэкс доказал, что он человек слова.

Глава 21

Неужели он все-таки заснул? Невероятно! Только сейчас Эмма пыталась что-то доказать ему, а тут из него, кажется, решили вытряхнуть душу: колеса самолета, успевшего приземлиться в Вегасе, подпрыгивали по бетонному покрытию. Должно быть, его сморило потому, что прошлой ночью так и не удалось добраться до постели.

И тут Кенни вспомнил все. Обстоятельства складываются так, что еще сегодня он женится на настоящем полковом командире. На женщине, которая привыкла всем заправлять.

Эмма сморщила лоб, и Кенни с ужасом увидел, как рот ее начинает открываться.

– Ни слова! – предупредил он, прикрывая глаза. Эмма издала какой-то придушенный писк, но повиновалась.

Не успели они выйти из самолета, как Кенни потащил Эмму мимо игровых автоматов, которыми были уставлены все коридоры, к стойке «Эйвис»[26]26
  Крупная фирма по прокату автомобилей.


[Закрыть] и, несмотря на то что было уже около полуночи, в два счета получил автомобиль, на котором намеревался добраться до города.

Но тут Эмму прорвало, и, несмотря на все старания Кенни, заткнуть ей рот не было никакой возможности.

– …уверена, что мы можем все уладить… И как только Далли узнает правду… еще успею на утренний лондонский рейс… нет никаких причин связывать себя…

Она трещала и трещала, а прохладная струя воздуха из кондиционера шевелила и вздымала невесомые кудряшки. Одна прядь прилипла к кончику ее маленького славного носика. Эмма нетерпеливо откинула ее, не переставая работать языком.

– …сама идея абсурдна… мне тяжело понять… вбил себе в голову, что меня нужно спасти…

Он направлялся в отель на Стрипе, но вместо этого, неожиданно для себя, свернул к воротам бело-розовой часовни с красным неоновым колоколом, подмигивающим в переднем окне. Здесь было полно мест, где можно обвенчаться на скорую руку.

Кенни въехал на стоянку и выключил зажигание. У дверей был разбит небольшой цветник, охраняемый облупившимся гипсовым эльфом.

– Кенни!

Больше ему не вынести вопросов, на которые нет ответов!

Поэтому Кенни схватил ее в объятия и закрыл рот поцелуем. Оба запылали почти мгновенно. И Кенни пришло в голову, что, может, все еще обойдется, если они большую часть времени будут проводить таким вот образом. Но как он ни пытался, все-таки не сумел убедить себя, что это – наилучший выход из положения.

Встретила их тощая женщина средних лет с торчащими во все стороны волосами и очками в красной пластмассовой оправе, и не успели они глазом моргнуть, как уже стояли перед алтарем, украшенным пыльными шелковыми розами, готовясь принести брачные обеты. Он не подумал купить Эмме обручальное кольцо, но часовня предоставляла и такие услуги, за дополнительную плату, разумеется.

Леди Эмма, кажется, снова шмыгала носом и тихо плакала.

– Кенни… я в самом деле не думаю…

Он снова прибегнул к испытанному средству – поцелую, и церемония началась.

– Горячо возлюбленные… – бормотала женщина в красных очках, и Кенни на миг показалось, что душа его покинула тело и он смотрит на себя со стороны, исполненный ужаса перед тем, что творит, но бессильный что-то изменить. А тихие нерешительные ответы Эммы совсем не походили на ее энергичные, безапелляционные призывы, с которыми обычно принято идти на штурм баррикад. Кенни сжал ее руку в тщетной попытке ободрить, а может, и почерпнуть некоторое утешение, кто знает.

Господи, да что же это на него нашло?!

К тому времени когда они оказались в машине, обоих трясло.

– Кошмар, – выдохнула Эмма.

– Зато все кончено. Можем больше об этом не думать.

– Нужно получить развод. Если здесь так легко пожениться, то и развестись, должно быть, не сложнее.

– Для этого придется лететь в Мексику, а я слишком устал.

Он завел мотор.

– Не может быть такая свадьба законной. Слишком дешево все обставлено. Фарс какой-то.

– Штат Невада не заботится о хорошем вкусе. Только о деньгах. Кстати, чисто из любопытства… то, о чем упоминала Тори. Я действительно теперь лорд Кенни?

– Ни в коем случае! Что это за бред…

Эмма осеклась, наконец сообразив, что он подшучивает.

Но Кенни продолжал, зная, что, если он угомонится, она снова начнет ныть и тревожиться.

– По моему мнению, у тебя два выхода. Либо сохранить свою фамилию, либо взять мою. Но не пытайся соединить их вместе. Никто не воспримет тебя всерьез, если станешь разгуливать по округе, называя себя леди Уэллс-Финч Тревелер. По крайней мере в Техасе. Надеюсь, ты не обиделась?

Он заметил, как она украдкой бросила взгляд на новенькое обручальное кольцо.

– Разумеется, нет.

Эмма принялась вертеть кольцо с такой силой, что заболел палец. Наверное, к завтрашнему утру он весь посинеет! Жаль, что она не додумалась купить такое же кольцо Кенни!

Она произнесла обеты по своей воле, Кенни ни к чему ее не принуждал, так почему же она это сделала? Потому что была у него в долгу.. И самое меньшее, чем могла помочь, – восстановить его доброе имя. Но какую связь имеет со всем этим брак? Было бы куда проще просто позвонить Далли и все объяснить. Только вот Кенни почему-то взорвался.

Вранье! Она бесстыдно лжет себе! Нужно честно признаться: она, даже сознавая, что губит себя и Кенни, не пожелала сказать «нет».

Яркие огни аляповатой рекламы красили ее и Кенни в разные цвета, но Эмма ничего не замечала, потрясенная собственным безволием. Она пыталась отвлечься, думая о том, что теперь посторонний человек придет в ее коттедж собрать вещи и будет касаться дорогих ее сердцу предметов. Что скажет Пенелопа, узнав о назначении директрисой «Святой Гертруды»? А Хью? Какая он злобная тварь!

При мысли о Хью ее вновь охватило чувство странной неловкости, будто она упустила из виду нечто важное. Что он все-таки упомянул? В тот момент она не придала этому значения, но…

Ах, стоит ли об этом думать? У нее и без того куча проблем, ни к чему создавать новые. Лучше поразмыслить о том, есть ли шанс когда-нибудь увидеть оставленный в лондонском самолете багаж?

– Со мной нет даже зубной щетки. И никакой одежды.

– С моей точки зрения, это огромное преимущество.

– И у тебя тоже.

– А зачем, по-твоему, Господь изобрел кредитные карты?

– Я не возьму твоих денег.

– Наших денег. Теперь у нас все общее, не забывай. Все идет в один котел, так что снимай с английских счетов все заныканные денежки.

– Не так их и много, – мрачно сообщила она.

– Ничего, сговоримся, – пообещал Кенни.

Полчаса спустя Эмма уже стояла под душем в просторной, отделанной мрамором ванной. Дверь отошла вбок, и загорелые руки обвили талию Эммы. Она положила голову на его плечо.

– О, Кенни, нам не следовало этого делать.

– И что тут такого, тем более что ты уже призналась мне в любви?

– Женитьба – чертовски серьезный шаг!

– Не ругайся. Сквернословие плохо монтируется с британским акцентом, – велел Кенни, ловя губами мочку ее уха. – А в твоих устах любая непристойность звучит так, словно ты проповедуешь с амвона.

Эмма вздохнула. Ну что с ним поделаешь?

– Потри мне спинку, хорошо? – попросил Кенни.

Она намылила губку и принялась водить по спине Кенни, медленно спускаясь ниже, к талии, ягодицам, бедрам.

– Тебе придется хранить верность, – горестно причитала она. – Пока мы женаты, тебе следует хранить верность.

Кенни отнял у нее мыло и тихо заметил:

– Вспомни, из нас двоих не я пытался купить партнера на ночь.

– И все же…

Кенни опустил голову и поцеловал Эмму. Она жадно ответила, наслаждаясь вкусом его губ, лаской языка, покалыванием щетины, но поцелуй быстро перешел в зевок.

Кенни заметил это и отстранился.

– Пожалуй, лучше мне подождать, пока ты хорошенько выспишься.

– Чепуха! – Эмма видела, чего стоит Кенни такая выдержка, и постаралась встряхнуться: – Просто я почти не спала ночь, и уже поздно, и… короче, вперед. Правда. Мне хорошо с тобой.

Кенни поднял бровь, повернул Эмму спиной к себе и принялся ловко мыть, едва касаясь пальцами и, казалось, не стараясь возбудить ни ее, ни себя. Но ему это явно не помогло, а когда его палец случайно скользнул по ее соску, выяснилось, что и она постепенно загорается. Эмма потерлась намыленной спиной о его торс. – Эмма! – гортанно вырвалось у него.

Эмма потянулась к нему и поцеловала.

Он взял ее прямо в душе, прижав к стене и приказав обхватить ногами его талию. После, когда они лежали в постели, их тела так переплелись, что словно стали единым целым. Но несмотря на усталость, Эмма заснула не сразу.

Прислушиваясь к его мерному дыханию, она пыталась осознать то, что этот человек – с сегодняшнего дня ее муж. Она любит его, и не скрывает этого, и, уж разумеется, желает телом и душой, но эта пародия на свадебную церемонию не имела ничего общего с ее чувствами к Кенни. Где ощущение духовного родства, Привязанности, которого она искала всю жизнь? Несмотря на страстные ласки Кенни и очевидную симпатию к ней, он не любит ее по-настоящему, а делать вид, что все хорошо, и притворяться перед собой – не в ее правилах. Их отношения так же временны и непостоянны, как дружба с приятелями и коллегами, они так же хрупки и могут легко прерваться, как связь с родителями, которые всеми силами стремились забыть, что у них есть дочь.

Если бы только она могла достучаться до его сердца, разгадать, что он испытывает на самом деле… но он словно тайна за семью печатями.

Наутро ее разбудил негромкий голос Кенни. Он с кем-то говорил по телефону в соседней комнате.

– Я не желаю толковать об этом, Шелби. И не скажу, где мы остановились. Лучше поднеси его к телефону.

После паузы Кенни засмеялся. На этот раз даже голос его изменился. Стал повыше.

– Эй, Пети, это я, Кенни. Слушай, приятель, я вовсе не хотел так внезапно исчезать. Скоро вернусь, и мы пойдем купаться, ладно? Вместе. Только ты и я.

Эмма улыбнулась. Именно эта сторона его характера привлекала ее больше всего.

Снова пауза. Голос стал значительно суше: очевидно, Шелби вернулась.

– Если узнаешь, в каком мы отеле, обязательно проговоришься, и тогда репортеры слетятся, как стервятники на падаль. Да, – сухо подтвердил он, – это была настоящая романтическая церемония. В полночь. Угу. Так и скажу ей.

Он появился в дверях, растрепанный, небритый, как киношный пират.

– Шелби передает привет.

Зная Шелби, Эмма справедливо предположила, что та напередавала еще много чего, но пришлось довольствоваться малым.

Следующие несколько часов они провели в постели, причем Кенни снова взял на себя командование, но при этом был так внимателен к ней, что Эмме не на что было жаловаться.

Наконец они облачились в гостиничные махровые халаты и позавтракали тем, что принес в номер официант. Правда, Эмма не раз пыталась поговорить с Кенни о серьезности предпринятого ими шага, но тот пожимал плечами и переводил разговор на другое, словно они всего-навсего назначили друг другу свидание в субботу вечером. И не более того. Похоже, он не желал иметь с ней ничего общего, кроме секса. Сердце Эммы сжималось все сильнее.

После еды они отправились по магазинам. Кенни пытался спрятаться за огромными дешевыми солнечными очками и бейсболкой, однако посетители магазина все же узнали его и начали приставать с расспросами. Но Кенни, по обыкновению, притворился тупым деревенским простаком, и любопытным пришлось отстать.

Наконец они обрели покой, смешавшись с туристами, которые гуляли по Стрипу. Хотя Эмма и раньше видела снимки Лас-Вегаса, в реальности этот город веселья, выстроенный в пустыне, оказался совершенно иным. С антропологической точки зрения она нашла его довольно занимательным, но не в ее вкусе. Кенни, казалось, прочел мысли жены.

– Пойдем, я покажу местечко, которое тебе понравится.

– Где это?

– Увидишь.

И уже через полчаса они оказались у плотины Гувер-Дам. При виде гигантского сооружения у Эммы захватило дух.

– Конечно, в Англии миллион древних замков и готических соборов и тому подобного, – вставил Кенни, – не говоря уж о потрясных полях для гольфа. Но ты должна признать, это отпадное зрелище!

Его мальчишеский энтузиазм вызывал невольную улыбку.

– Признаю.

Он прижал ее к себе и бережно отвел со щеки локон. Действительно ли она прочла нежность в его глазах или это была просто игра света?

– Милая, я знаю, ты умираешь от желания сесть и начать разбираться во всем, что с нами произошло, пока не заговоришь себя и меня до смерти. Ты намерена составить длинный список, порассуждать о совместимости характеров, обсудить цели ближайшего будущего и задачи очередного десятилетия и бог знает что еще сделать. Но не можешь ты хоть ненадолго забыть обо всем этом? Воспринимать все чуть менее серьезно? Просто развлекаться в надежде, что все постепенно образуется?

Глядя в эти фиолетовые глаза, опушенные стрельчатыми ресницами, Эмма вновь и вновь напоминала себе, что перед ней человек, сделавший лень и безделье своим кредо. Ну… не совсем… по крайней мере удобной маской. Кенни не желал, чтобы кому-то стало известно, как тяжело ему достаются победы. И очевидно, не собирался задумываться над их дальнейшими отношениями. Или она ошибается? Во многом муж оставался для нее тайной. Эмма не считала, что важнейшие этапы в жизни нужно так беспечно игнорировать, но и заставить его серьезно задуматься не сумела. Кенни не прав, но, возможно, просто не знает, как решить такое количество нахлынувших проблем.

И если честно признаться, она тоже не слишком хочет вдаваться в суть дела.