Текст книги "Кости в стене"

– А что будет вечером?

– Тётя Елена пойдёт проверять дом, построенный в тысяча восемьсот двадцатых годах, на сверхъестественную активность. Нынешний владелец никак не может его продать. Говорят, там водятся привидения.

Я поборол дрожь и задержал дыхание, чтобы остановить панику, поднимающуюся в груди. Нетронутые десятилетиями жили среди призраков, но встреч с ними, разумеется, не искали. Я глубоко вдохнул и медленно выдохнул:

– Как ты вообще связалась с этим?

Ханна опустила глаза в пол:

– Когда папа ушёл, тётя Елена переехала к нам в Бостон. Она экстрасенс класса «В», и на работу в Бюро её бы не взяли. А городские экстрасенсы посчитали её недостаточно сильной для них. Поэтому она нашла другой способ использовать свой дар. В Бостоне она стала одной из лучших охотниц, и здесь будет так же. Со временем она всем покажет, какими полезными могут быть охотники. – Ханна накрутила волосы на палец. – А что касается меня, почему я этим занялась? Ну, поначалу, это отвлекало меня от тоски по папе. А потом стало нравиться. Понимаешь, это… Трудно объяснить… Я чувствую, что делаю что-то правильное. Поэтому и помогаю тёте по мере сил.

Ханна вскрыла упаковку батареек и вставила их в диктофон:

– Эти приборы отличные. Очень полезные, но лучше всего иметь в команде хорошего экстрасенса.

– Значит, Елена правда экстрасенс? – Папа всегда считал сестру Самозванкой. Мама время от времени консультировалась с ней в ходе некоторых своих исследований, но старалась по возможности умалчивать об этом, поскольку правительство никогда официально не признавало компетенции охотников в борьбе с Осложнением. Отец всегда хотел, чтобы я держался подальше от экстрасенсов. На его взгляд, изучения истории оккультизма и основных оберегов было вполне достаточно. Он никогда не питал особой любви к маминой работе. Но он мирился с ней из любви к маме.

Ещё три месяца назад я бы убежал подальше от Ханны и этого разговора. Три месяца назад моя жизнь вертелась вокруг духобола, видеоигр и встреч с приятелями за пиццей. Три месяца назад была жива мама. А теперь остались только я, папа и наша некогда разобщённая семья.

А ещё миссис Уилсон.

Поэтому я и не убежал. Я остался.

– Только отчасти, – продолжала Ханна. – Она не может заранее сказать, когда услышит или увидит то или иное, поэтому её дар немного ненадёжен. Но ей очень нравилось помогать твоей маме. Мне очень жаль, что всё так случилось.

– Да, спасибо, – я уставился на свои кроссовки, и в комнате воцарилась неловкая тишина.

– Твоя мама изучала историю оккультизма. Странно, что ты так мало знаешь об охотниках и таких приборах.

– Мне было всё равно. – Ладно, это прозвучало грубо. – Я имею в виду, что я никогда не интересовался всем этим так, как ты, понимаешь? Мама была просто моей мамой. А её работа – тем, чем она занималась на работе. И мы не часто говорили об этом дома. – Я лепетал что-то, как мне казалось, бессвязное, всё сильнее увязая в собственных мыслях. – Я и не думал о её работе. Ну, знаешь, ты же не станешь увлекаться зубами только потому, что твои родители – стоматологи. Вот и здесь так же. Поэтому я так мало знаю. – Наконец я словно сдулся и, смущённый, затих.

– Я поняла. Мне очень нравится работа моей тёти, вот и всё. – Ханна пожала плечами. – Я чувствую себя полезной, помогая ей.

– Это хорошо, я думаю. Особенно если это отвлекает тебя от мыслей об отце.

Настала очередь Ханны смущаться:

– Да. Я очень рада, что она нашла применение своим навыкам и разрешила мне помогать. Мне это правда нравится. Но мне бы хотелось поработать с кем-то, кто обладает яснослышанием.

– Ясно-чем? – спросил я.

– Способностью слышать их. – Ханна обвела комнату взглядом. – Ну, знаешь… призраков. Яснослышащие – слышат, ясночувствующие – чувствуют. Они могут ощутить те же эмоции, что и дух, или, например, почувствовать, что призрак пережил в момент своей смерти. Яснообоняющие улавливают запахи, которых нет в физическом мире. Есть много видов ясновидения, но я сейчас не об этом. Я говорила о государственных экстрасенсах. БПР занимается по-настоящему жуткими сущностями: демонами и прочими злыми духами, но заблудшие, совершенно безобидные призраки часто остаются скитаться среди живых. Они тоже часть Осложнения, даже если не доставляют людям проблем. Нетронутые подчас и не знают об их существовании. На самом деле это очень грустно.

Вот оно! Миссис Уилсон – если только она реальна – почти наверняка именно такой безобидный дух.

Я вспомнил маму, навестившую меня в палате. До сих пор я старался об этом не думать, но могла ли она быть добрым заблудшим духом? Неужели она заблудилась по дороге на ту сторону и застряла здесь? Я проглотил комок, подступающий к горлу, и прикоснулся к синему Назару, который она отдала мне в больнице. Нет. Она передала мне амулет, сказала, что любит меня, и ушла. У неё не было причин оставаться. Я нервничал на пустом месте:

– Я не хочу в это вмешиваться. Я лучше буду жить своей жизнью, а призраков оставлю профессионалам. – Отлично. Теперь я заговорил, как папа.

– Ты такой же плохой, как дети в школе! – Ханна захлопнула набор.

– Что, прости? – Я нахмурился и направился к выходу из её комнаты. – Я совсем не такой, как они. – Может, раньше и был, но не теперь. Дети в школе могут быть очень жестокими. Я жестоким не был, но и помешанным на призраках тоже.

– Алекс, подожди! – Она догнала меня в коридоре. – Извини, пожалуйста… Просто в этой школе никто меня не понимает. И я… Я знаю, что не похожа на других. Раньше меня волновало, что обо мне подумают. Я переживала из-за этого. Старалась выглядеть нормально и вести себя нормально, но потом папа уехал, и мне стало всё равно. Не знаю… Наверное, после его ухода я стала больше думать о вещах, которые по-настоящему важны для меня. – Она сморгнула слёзы, и всё внутри меня сжалось от чувства вины. – В моей старой школе нашлись те, кто понял и принял меня такой, даже среди учителей, хотя всё равно считали странной. Я вижу, что мисс Граймс с трудом терпит меня, когда я рассказываю об охотниках, а ведь она преподаёт историю оккультизма. – Ханна всхлипнула. – Одноклассники считают меня Самозванкой, потому что я Нетронутая, а посмела интересоваться чем-то кроме Защиты. Они не понимают, как много пользы могут принести охотники.

Я старался не выдать того, что я думал и чувствовал похожим образом. Мне тоже хотелось – хотя бы немножечко – перестать так сильно волноваться о мнении чужих людей. И, возможно, охотники и правда могли бы помочь с Осложнением. Я знаю, что иногда папе приходилось по несколько недель ждать, когда городские экстрасенсы очистят дом, выставленный на продажу, от безобидного, но шумного духа.

– Не то чтобы я не слышу, как шепчутся у меня за спиной, – Ханна шагнула ближе, заставив меня встретиться с ней взглядом. – Я знаю, что я другая, но я не Самозванка. Понимаешь… Наверное, я просто подумала, что раз твоя мама… Ну, раз её работа была… В общем, я подумала, что… Вероятно, ты тоже другой?

Вопрос повис в воздухе, внезапно ставшем каким-то густым. Но что я должен был ответить? Что я изменился из-за несчастного случая, в котором погибла мама, а я порвал бедро? И что я больше никогда не буду играть в духобол? И что я стал другим, потому что, возможно, вижу настоящих призраков? Я не мог этого сказать. Отец отправил бы меня в психушку. Все знают, если ты не стал экстрасенсом к десяти годам, то уже и не станешь. Никогда. И я не исключение. Не могла же на меня так повлиять автомобильная авария, верно?

– Ты ошиблась, – огрызнулся я, вложив всю свою злость на свою разрушенную жизнь в эти два слова.

Лицо Ханны исказилось словно бы от боли, и слёзы наполнили её карие глаза.

Стыд и гнев пожирали меня изнутри. Мне не следовало срываться на ней. Авария произошла не по её вине, и вовсе не она разрушала мою жизнь. Но меньше всего мне было нужно сейчас, чтобы моя чудаковатая двоюродная сестра, которую я едва знал, пыталась всё усугубить. Тем более когда она так увлеклась охотой на призраков, в то время как всё, чего я хотел, – избавиться даже от мыслей о них.

– Ты позвала Алекса пойти с нами вечером? – Спокойный женский голос, внезапно раздавшийся за моей спиной, напугал меня до чёртиков.

Я вздрогнул и обернулся. На меня смотрели холодные зелёные глаза тёти Елены.

– Тётя Елена! – Ханна протиснулась мимо меня и обняла её. – Нет. Не позвала. Он не хочет знать больше. Он такой же, как все остальные.

Мне показалось, что взгляд тёти Елены задержался на мне чуточку дольше необходимого:

– О, даже не знаю, дорогая. Мне кажется, что он не прочь к нам присоединиться.

Глава пятая

– Папа, – уговаривал я. – Я не хочу оставаться с тётей Труди и Ханной. Я посижу дома. Я буду в порядке. Я не боюсь. – На самом же деле я внутренне содрогался, наблюдая, как миссис Уилсон в гостиной кружится в танце по ковру. – Я позвоню Джейсону. Мы поиграем в видеоигры или просто потусим.

– А разве Джейсон не занят с отцом?

Я сник:

– Точно, я и забыл. – Провести время с Джейсоном за играми казалось мне куда лучшей перспективой, чем общаться с тётями и помешанной на экстрасенсах двоюродной сестрой.

– Я не ожидал, что дом купят так скоро. Мне нужно проследить, чтобы городской экстрасенс укрепил и активировал все обереги и печати прежде, чем новые владельцы подпишут бумаги. Мне нужна эта сделка. Нам нужна эта сделка, – сказал он, выделив голосом «нам». Конечно, «нам». Папа уже не раз упоминал, что даже при высоком уровне продаж расходы на оплату моих медицинских счетов и мамины похороны серьёзно превысили его финансовые возможности. – Мне нужно заехать в офис и подготовить кое-какие документы. Я вернусь к девяти. Мы успеем вместе посмотреть какой-нибудь сериал.