Текст книги "Кости в стене"

Слишком поздно. Ханна уже умчалась вверх по лестнице, оставив меня во мраке подвала один на один с перепуганным голосом.

Глава шестая

Тоненький лунный лучик пробивался сквозь щёлку в подвальном окне. Меня тянуло вперёд всё сильнее, словно мои кости были магнитами, стремящимися к невидимому железу. Я почти вплотную подошёл к стене. К тому месту, откуда доносился голос.

Полтора метра.

Метр.

Половина.

– Вы меня слышите? – Женский голос, высокий и глухой, словно доносящийся из бочки.

Я подскочил, да так резко, что жгучая боль пронзила левое бедро, и детектор ЭМП грохнулся на пол.

– Кто там? – Её голос дрожал, как листья, царапающие оконное стекло во время грозы.

Я обмер от испуга и смотрел, как белые клубы пара вырывались из моего рта. Сердце бешено колотилось где-то в горле. Неужели она реальна? Неужели я экстрасенс?

– Пожалуйста. – Женщина плакала. В её плаче сквозило такое одиночество. Такое отчаяние. Такой испуг. – Пожалуйста. Кем бы вы ни были, прошу, помогите мне. Пожалуйста. Пока он не вернулся.

Но я не смел с ней заговорить. Сделай я это, пришлось бы признать её существование. Отказаться от надежды, что всё происходящее – лишь моя фантазия, перестать быть Нетронутым.

– О, пожалуйста. Умоляю вас… – Я видел её прямо перед собой. За кирпичами в стене. В каком-то полуметре от себя.

Какая-то непреодолимая сила завладела моими руками. Я вытянул их вперёд, словно по мановению волшебной палочки. Ноги будто вросли в пол, но телом я потянуся к стене. Холодные кирпичи оцарапали кончики пальцев. Ослепляющие боль, страх и печаль накрыли меня разом, удушая, как петля висельника. Я попытался отстраниться, но невидимая энергия держала крепко.

– Он идёт! – закричала она, едва сдерживая истерику.

Меня накрыло мощной волной паники. Её или моей – было уже не разобрать.

Шаги. Ярость. Убийство. Зловещий смех.

Я закричал и упал назад, во тьму. В объятия тёти Елены.

Не обращая на меня внимания, Ханна бросилась поднимать с пола детектор ЭМП. Стоило ей включить прибор, как он затрещал, словно взбесившийся метроном.

– Показатели зашкаливают, – взвизгнула Ханна. – Пожалуйста, скажите, что вы что-то чувствуете. – Она посмотрела на Фрэнка, потом на тётю Елену.

– Там определённо что-то есть, – кивнул Фрэнк. – Я слышу два голоса. Один очень напуган. Другой – рассержен.

– Что они говорят? – спросила тётя Елена, изучая показатели своего пищащего оборудования.

Фрэнк не отрывал взгляда от мониторчика своей камеры:

– Не могу разобрать. Приборы кое-что записали, но для расшифровки нам придётся проанализировать данные позже.

Адреналин и первобытный страх забурлили у меня в крови. Я ведь ясно расслышал и его смех, и её слова. Энергия, заряженная паникой и страхом, пропитывала воздух. Призрачная женщина была в ужасе, который передался и мне. Я отпрянул от тёти Елены и помчался прочь.

Бедро пульсировало, но я не замечал этого. Мне нужно было бежать. И я бежал. Вверх по лестнице. Вон из дома. Бежал до тех пор, пока, задыхаясь, не рухнул на обочину рядом с машиной.

Я не вернусь в этот дом. Никогда. Там в подвале женщина, настоящая мёртвая женщина. Её тело, замурованное в стене. Её призрак, пойманный в ловушку. И кто-то ещё. Кто-то тёмный. Кто-то, способный на убийство.

И камера засняла его.

* * *

Ханна забралась на заднее сиденье внедорожника, заставив кожаную обивку противно скрипнуть, и устроилась рядом со мной.

– Ты что-то слышал, – налетела она на меня. – Я знаю, что слышал.

Я сидел, оцепенело глядя вдаль, и мечтал убраться подальше от этого дома. Подальше от двоюродной сестры, которая больше беспокоилась о показателях ЭМП, чем обо мне.

– О, Алекс, перестань… Ты должен нам рассказать… – уговаривала она.

Тётя Елена захлопнула за Ханной дверь и села за руль:

– Ханна. Не сейчас. – В голосе тёти отчётливо слышалась тревога, но вместе с тем и радостное оживление. – Он поговорит с нами, когда будет готов.

Ханна хмыкнула и откинулась на сиденье. Она обиделась, но меня это не волновало. То, что я увидел… То, что почувствовал… Меня до сих пор потряхивало; отчаяние той женщины продолжало меня терзать. Я не хотел этого. Не хотел участвовать в этом расследовании, не хотел иметь ничего общего с этим домом.

– Я просто хочу домой, – попросил я тётю Елену, глядя на неё в зеркало заднего вида. – Пожалуйста, отвезите меня домой.

На мгновение мне показалось, будто она хотела мне что-то сказать, но передумала. В конце концов она кивнула и завела мотор.

И тут я совершил ошибку: я оглянулся на дом. В окне второго этажа я увидел мужчину, который смотрел прямо на меня.

* * *

Спустя десять минут я, прихрамывая, вошёл домой, захлопнул входную дверь и повернул ключ в замке. Часы в прихожей показывали половину десятого. Папа ещё не вернулся. Вот тебе и «не хочу, чтобы ты оставался один». Так хотелось, чтобы мама была рядом. Сердце болезненно сжалось от этой мысли.

Не обращая внимания на голод и боль в бедре, я бросился вверх по лестнице. Я хотел побыть наедине. Наедине со своим стыдом. Своим горем. Своим страхом.

Я запер дверь спальни, забрался в постель и зарыдал. Я плакал не так, как обычно плачу, вспоминая о маме, – слезами, похожими на осенний проливной дождь, – я плакал слезами, походящими на ураган с громом и молниями, от которых содрогается тело и трещат кости. Слезами, которые выжимают душу.

Я бился в мучительных нервных спазмах, судорожно вздыхая и всхлипывая. Если бы я не попал на чемпионат по духоболу, мама не повезла бы меня на игру. И мы не попали бы в ту аварию. И она была бы здесь. Со мной. Живая. И я бы не оказался при смерти, не начал бы видеть призраков. Ничего этого не было бы.

– Ох, мама… Мамочка… – Я надрывно вдохнул и прижался заплаканным лицом к горячей влажной подушке. – Почему ты должна была умереть?

Кто-то мягко опустился на кровать рядом со мной.

И хотя я невольно дёрнулся, по большому счёту мне было всё равно, кто услышит мой плач.

Прохладная рука погладила меня по затылку. Почти так, как гладила мама, когда я грустил, или болел, или просто поранился.

Я оторвал лицо от подушки, слёзы всё ещё теплились на щеках. На меня смотрела миссис Уилсон. Её доброе и мягкое выражение лица вызвало новый приступ рыданий.

– Тише, тише, милый. Всё будет хорошо. – Удивительно, но от её новоорлеанского говора мне стало тепло и спокойно. Ей даже удалось приобнять меня так, что прохладная рука не просачивалась под футболку. – Я знаю, что это тяжело. Правда, знаю. Но твоя мама обрела покой. Я уверена в этом, иначе я бы увидела её здесь.

Мне не хотелось разговаривать с миссис Уилсон. Не хотелось признавать, что она существует. Но если ей что-то известно о маме… О призраках… Я скривился. Как я могу быть экстрасенсом? Меня же проверяли. В моём возрасте способности уже не проявляются. Я ведь Нетронутый?

Что-то твёрдое упёрлось мне в бедро, и я вспомнил о спрятанном в кармане ключе. Ключе от подвала в том доме. Я так испугался, что забыл вставить его обратно в замочную скважину. Я вытащил ключ из кармана, почувствовал его холодную тяжесть на ладони и положил на прикроватную тумбочку. Нет, я вовсе не сумасшедший галлюцинатор. Я сумасшедший экстрасенс. И от такого, увы, не лечат.

Вероятно, мне нужен кто-то, кто понял бы меня? Не доктор Миджли. И не отец. Кто-то, кто не принадлежал бы к большинству, считающему, что если ты не проявил способности к десяти годам, то навсегда останешься Нетронутым. Могу ли я быть исключением? Возможно, миссис Уилсон поймёт? И, возможно – просто возможно, – сможет мне помочь?

Я сильно прикусил губу, чтобы убедиться, что не сплю. Боль подтвердила реальность происходящего, и мой желудок скрутило. Я глубоко вздохнул и впервые в жизни заговорил с призраком.

Глава седьмая

Я без сил рухнул за обеденный стол в столовой, выплеснув тошнотворное яблочное пюре из омерзительно-зелёной пластиковой миски, и взглянул на настенные часы. Уф. Прошла только половина понедельника, а я уже чувствовал себя как под конец пятницы.

Джейсон откусил огромный кусок многослойного бургера: сегодня на обед мы решили побаловать себя. Понятия не имею, как ему удавалось столько есть и при этом оставаться таким худым. Я даже носил с собой в рюкзаке запасной перекус, на случай если он проголодается. После случая в третьем классе, когда во время экскурсии в научный музей у Джея случился сильный приступ голода, я взял за правило всегда иметь при себе какую-нибудь еду. Я же свой бургер едва надкусил и запил кусочек глотком воды.

На мой поднос легла чья-то тень, накрыв собой коричневый комок, считающийся шоколадным тортом.

– Где тебя носило, Ленард? – Томми Лорд, капитан моей уже бывшей команды по духоболу, возвышался надо мной. – Ребята спрашивают о тебе. Дэнни даже предположил, что ты нас избегаешь.

Я уставился на миску с яблочным пюре, не желая вступать в разговор.

– Слушай, я знаю, что у тебя сломана нога, но я уже говорил, что ты всё равно должен приходить на тренировки, чтобы легко вернуться в игру, когда придёт время. – Голос Томми немного смягчился, но я знал, что он не отстанет, пока я не отвечу хоть что-то.

– Я не собираюсь возвращаться в игру, – пробормотал я.

– О чём ты говоришь? Ты лучший игрок этой школы за последние пятьдесят лет!

В этот момент я осознал весь ужас принятого мною решения. Я полностью порывал с духоболом:

– Бедренная кость раздробилась. – Ещё совсем свежий шрам зачесался под брючиной, словно пытался рассказать Томми правдивую историю. Я не уделил ему внимания. – Мне полностью заменили сустав. Я никогда не смогу играть.

Лицо Томми побледнело:

– Чувак, мне так жаль. Я не знал, что всё так плохо. – Томми ссутулился, ему явно стало неловко.

– Всё в порядке. – Нет, не в порядке, но какой смысл об этом говорить.

– Я… Мы… Команда хотела навестить тебя в больнице. Но твой отец сказал, ты не хочешь, чтобы к тебе приходили… Я знал о твоей маме, но я и понятия не имел, что ты…

– Правда, Томми. Всё в порядке. Я был не в том состоянии, чтобы общаться с вами, ребята. – Я заставил себя улыбнуться, но получилось вымученно.

– Не волнуйся, Томми. Я его прикрою, – пробубнил Джейсон с набитым гамбургером ртом, сводя на нет возникшую неловкость.

Томми посмотрел на Джейсона и сощурился:

– Да, но ты-то хоть вернёшься, Андерсон? Уход Алекса – не причина бросать нас.

– Не, я должен позаботиться о нём, – Джейсон показал большим пальцем в мою сторону и снова впился зубами в бургер.

Я знал, что ему никогда не нравился духобол; он предпочитал охотиться или ходить в походы. Джей начал играть только из-за меня, потому что я попросил об этом. Ребята из команды никогда не понимали нашей дружбы.

– Ну ладно… – Томми неловко забегал глазами.

– Увидимся, Томми. – Я старался говорить как можно дружелюбнее. Мне не хотелось сжигать мосты, но правда состояла в том, что сжигать было нечего. Мой мост просто рухнул.

– Конечно. Увидимся. – Я заметил облегчение в голосе капитана, и он вернулся к стайке игроков, расположившейся в нескольких столиках от нас.

– Мда, неловко получилось. – Джейсон потягивал из трубочки шоколадное молоко и с жадностью посматривал на мой надкусанный бургер. – Ты собираешься его есть?

Внезапно я почувствовал себя не особо голодным:

– Нет, забирай.

Он протянул руку и перетащил мою порцию к себе на поднос:

– А вот молоко тебе придётся выпить. Тебе нужно много белка.

– Спасибо, мам… – Я осёкся на полуслове, когда на меня легла ещё одна тень. Что теперь?

К нам подошла Ханна:

– Привет, мальчики, не возражаете, если я сяду с вами? – Не дожидаясь ответа, она опустила свой поднос на наш столик и примостилась рядом со мной. – Представляете, что миссис Граймс сказала о моём сочинении по паранормальным расследованиям?

Джейсон застонал и запихнул в рот несколько картофелин фри.

Я нахмурился, но прогонять Ханну не стал. Она бы, наверное, расплакалась. Или нажаловалась бы моему отцу. Или и то и другое. Кроме того, к добру или к худу, но эта чудачка была моей роднёй. Я немного подвинулся, чтобы дать ей больше места.

Ханна устроилась поудобнее и разложила на коленях салфетку:

– Да ладно вам. Я не такая уж плохая. Я же не виновата, что большинство детей в этой школе так парятся из-за сверхъестественного и гнобят всех, кто чем-то от них отличается. – Она строго посмотрела на меня, но я тупо пялился на жирные переваренные макароны с сыром в своей тарелке.

– Кроме того, – улыбнулась она, – нам нужно обсудить кое-что важное.

– Нам? – спросил Джейсон, тщательно пережёвывая картофель.

Ханна смерила его оценивающим взглядом и сморщила носик, затем отправила в рот внушительный кусок лазаньи и листик салата.

– Тётя Елена проверила все данные, – прошептала она, дрожа от волнения.

Я замер, едва не поперхнувшись молоком. Зачем было говорить об этом сейчас? Джейсон ничего не знал о нашей безумной «охоте», не говоря уже о том, что произошло со мной в подвале. И я вовсе не собирался рассказывать ему о миссис Уилсон, даже понимая, что он единственный, кто не попытается отправить меня к психотерапевту.

– Мы можем поговорить об этом позже? Например, после школы?

– Поговорить о чём? – Джейсон перестал жевать.

О-оу, а это уже серьёзно. Джейсон прекращал есть, только если чувствовал, что что-то назревает.

Ханна поджала губы:

– Наверное. Но тётя Елена просила, чтобы после школы ты заглянул к ней в офис. Неважно хочешь ты это обсуждать или нет – мы знаем, что ты что-то слышал. Когда ты взбесился…

– И вовсе я не бесился, – прошипел я, оглядывая столовую, чтобы убедиться, что никто не подслушивает.

– Взбесился из-за чего? – Джейсон повысил голос.

– Т-с-с, не так громко, – процедил я сквозь сжатые губы. – Я тебе всё расскажу, Джей. Позже. После школы.

Ханна сделала вид, что не услышала меня:

– Ой, да ладно! Вчера вечером, пока Алекс притворялся, что не слышит призрака, наш детектор ЭМП просто зашкаливало. И мы записали ФЭГ! – Её голос дрожал от радости. – Тётя Елена говорит, что это лучшая запись из всех, что она слышала.

– Я так и знал! Мой лучший друг – экстрасенс! – Джейсон хлопнул ладонью по столу, заставив половину столовой обернуться в нашу сторону. – Прости, Лекс, – зашептал он, называя меня особым ямайским именем, которое он дал мне в знак нашей дружбы. – Я знал, что ты не спятил, когда рассказал мне о том разговоре с мамой после аварии.

– Подожди… Что? – Ханна отложила вилку и поправила пальцем очки на переносице, так что её глаза стали казаться очень большими. – Ты разговаривал с её духом?

Я закрыл глаза и застонал. Почему мы обсуждаем это сейчас? Почему Осложнение вообще должно существовать?

– Да. Я видел её. И говорил с ней. Но я не знал, была ли она реальной или просто привиделась мне. Я пытался не обращать на них внимания, но вчера не смог.

– На них? – Голос Ханны взлетел на тон. – Ты видел несколько сущностей?

Я поджал губы. Нет. Я не стану обсуждать это прямо сейчас.

– Эм, а что такое ФЭГ? – Джейсон запихнул в рот ещё несколько картофелин фри.

– Ты что, совсем не слушал мой доклад? ФЭГ означает «феномен электронного голоса», – затараторила Ханна, словно по учебнику. – Честное слово, не понимаю, почему Нетронутые так мало знают о сверхъестественном, когда мы постоянно им окружены.

Джейсон вскинул руки в знак капитуляции:

– Ладно-ладно, это круто. И да, я Нетронутый и мало разбираюсь в паранормальных расследованиях. Зато я хорошо знаю обереги и сигилы для защиты дома или в лесу, нужные для безопасности во время охоты с отцом, правда, в лесу призраков не так много. – Джейсон втянул остатки шоколадного молока через трубочку, смял пачку и бросил её на поднос. – Так что на той записи?

Мне тоже было любопытно, как бы я ни хотел не признаваться в этом.

Лицо Ханны довольно засветилось:

– На записи – женский голос. И она выкрикнула: «Он идёт!»

* * *

Я задыхался: грудь словно обручем сдавило. В попытке прийти в себя я заперся в одной из кабинок в мужском туалете, где, прижавшись спиной к двери, сполз на пол и опустил голову между колен. Всё это нереально. Я сделал несколько глубоких вдохов. Не теряй спокойствия, Алекс. Главное, не теряй спокойствия. Да, я уже знал, что призраки существуют: вчера вечером я разговаривал с миссис Уилсон. И всё равно часть меня надеялась, что врачи и папа – правы, что я страдаю от какого-то посттравматического расстройства, которое пройдёт само собой. Но больше обманываться я не мог. У тёти Елены было доказательство. На плёнке. Запись подтверждала то, что я услышал в том злополучном подвале – женщина кричала: «Он идёт!»

По рукам к голове пробежал холодок, и я почувствовал, как вздыбились волоски на затылке.

Я заставил себя сосредоточиться на дыхании. Вдох через нос, выдох через рот – так меня учил доктор Миджли. И снова: вдох через нос, выдох через рот. Хорошо и спокойно. Вскоре мой пульс постепенно замедлился, и паника улеглась.

Нужно пойти к тёте Елене и узнать, что ещё она обнаружила. Может, если я лучше разберусь в том, что со мной происходит, то смогу контролировать свои способности и научусь отключаться от призрачной волны? Тогда призраки не смогут со мной разговаривать и отец ничего не узнает.

Я ещё раз глубоко вдохнул затхлый воздух мужского туалета, вышел из кабинки и подошёл к раковине, чтобы ополоснуть лицо прохладной водой.

Стоило мне открыть кран, как входная дверь распахнулась.

Вошли два моих бывших товарища по команде, Билли и Дэвид, и мой желудок предательски сжался.

– Привет, Ленард, где пропадал? – спросил Билли.

– Да. Томми сказал, что ты не собираешься возвращаться в команду. Что случилось?

Отлично! Как раз то, что мне сейчас так нужно, – ещё больше давления. Я завернул вентиль и повернулся к ребятам:

– Это правда. Не собираюсь.

Билли и Дэвид продолжали стоять у входа, нахмурив лица.

– Но ты нужен нам в команде. Без тебя у нас нет шансов выиграть чемпионат в этом году, – возмутился Билли.

– В прошлом сезоне мы проиграли из-за того, что ты не приехал. – Дэвид сунул руки в карманы и скривился.

Да, потому что меня везли в больницу со сломанным бедром и умирающей матерью.

– Я же не специально пропустил игру, – огрызнулся я.

Билли поднял руки:

– Эй, он вовсе не имел в виду…

– Да мне плевать, что он имел в виду, – продолжал я. – Вы хоть представляете, каково это – попасть в серьёзную аварию? Каково это, когда твоя мать умирает, а твоё бедро разорвано так, что даже не знаешь, сможешь ли ты ходить?

– Я просто… – начал Билли.

– Неужели никто из вас не понимает? Жизнь – это нечто большее, чем победа в дурацком чемпионате! – Я со всей дури шибанул ногой по двери туалета. В шраме вспыхнула адская боль, и я услышал крик. Потребовалась секунда, чтобы осознать, что кричал я.

А спустя ещё одну под потолком взорвался плафон, осыпав нас дождём осколков.

Выпучив глаза, Дэвид и Билли шарахнулись от меня в сторону.

– Что это было? – Билли смахивал стекляшки с волос, его голубые глаза испуганно осматривали помещение.

Тишина.

Грудь снова сдавило. Пытаясь справиться с дыханием, я вцепился в ногу, чтобы унять боль в израненном бедре.

Медленно, один за другим, завращались вентили с горячей водой, и на зеркала повалил густой пар.

Глаза Дэвида чуть не выскочили из орбит, и он выбежал в коридор. Недолго думая, Билли бросился следом.

Благодарный за этот беспорядок, я опустился на пол, массируя бедро.

Уборщик с пулевыми ранениями прислонился к дальней стене, на его лице играла довольная улыбка:

– Зови меня мистер Томас, сынок. – Он наклонил голову в знак приветствия. – Я знаю, что я мёртв. И знаю, что ты меня видишь. – Один за другим он выключал краны. – Подумал, тебе не помешает немного отвлечься.

Я облизал пересохшее нёбо, надеясь вернуть к жизни онемевший язык. Я разговаривал с миссис Уилсон. Но её я видел каждый день и слышал каждую ночь. Она обитала в моём доме, и мне некуда было от неё скрыться. Сейчас же ситуация несколько отличалась.

– Спасибо, но я могу справиться сам, – сказал я и, неуклюже поднявшись, отряхнул штаны от битого стекла.

Мистер Томас завернул последний вентиль и посмотрел мне прямо в глаза:

– Как-то не похоже, сынок. – В его голосе слышался мягкий южный акцент. – Тяжко это – потерять мать, а тут ещё и способности открылись в твоём-то возрасте. Я только пытаюсь помочь.

Сразу навалилось чувство вины, и лицо бросило в жар. Чтобы добрый, чернокожий джентльмен с Юга, да с пулевыми ранениями? Кто бы мог подумать.

– Не заботься я о вас, мелких, так сильно, разве ж бы я остался? А вы чем старше, тем неблагодарнее, – пробормотал мистер Томас и просочился сквозь стену.

Я пытался осмыслить случившееся. Получается, не все призраки плохие? Всю жизнь Нетронутых учат держаться от них подальше и защищаться. Учат бояться их. Но на деле оказывается, что некоторые из них действительно хорошие. Это души людей, по разным причинам решившие не переходить на другую сторону. Очевидно, при жизни мистер Томас любил детей и, погибнув, остался заботиться о них. А миссис Уилсон постоянно говорила о своём сыне.

Неприятный холодок пробежал по позвоночнику, словно таракан. А как же женщина в стене и злой мужчина, до сих пор обитающие в том доме?

Нужно обязательно заглянуть к тёте Елене и послушать, что она скажет. Я же не буду предлагать ей вернуться в дом? Кроме того, если не взгляну на материалы расследования, Джейсон и Ханна мне точно плешь проедят. А папа обвинит, что я оттолкнул семью. Тогда уж точно придётся возвращаться к психиатру.

Я подошёл к зеркалу – на нём ещё блестели капельки воды – и посмотрел в глаза своему отражению:

– Я сделаю это. – Завтра я узнаю, что удалось записать тёте Елене, и послушаю это сам. Но на этом всё. Никто не заставит меня вернуться в тот дом.