Текст книги "Леди Стойкость"

11

Что мне сказать,

Коль веры нет.

В тебе исчез

И правды след.

Сэр Томас Уайтт

Робин Саваж выскочил из комнаты как ошпаренный. Хлопнула дверь, но Теа не услышала щелчка засова. Она поспешила к окну и увидела, что он выбежал во двор и помчался к Вороньей башне, потом взбежал вверх по винтовой лестнице и ворвался в верхнюю комнату, напугав ворон.

Должно быть, он подошел к окну и выглянул, так как она не видела его. Она бросила взгляд на бутыль с водой и шкатулку, которые она все еще сжимала в руках. Увидев, как один из воров опрокинул бочку с водой, она внезапно кое-что вспомнила. Передавая шкатулку с пуговицами, бабушка предупредила ее, чтобы она бережно с ней обращалась. Она вспомнила, что была удивлена, когда бабушка наказала держать шкатулку подальше от воды. Ужасно странное предупреждение.

Теа поставила бутыль и шкатулку на крышку сундука. Открыв ее, она вынула пуговицы. Потом оторвала кусок ткани от простыни, смочила ее и протерла крышку шкатулки. Ничего. Может, она ошиблась. Она перевернула шкатулку и намочила ее низ. Опять ничего.

Она налила больше воды. Все чего она добилась, – это лужа воды и мокрые юбки. Теа принялась вытирать лужу простыней, потом снова открыла шкатулку. Протерев внутреннюю сторону крышки, она заметила, что та стала коричневой. Появились пятна, которые потемнели и приняли очертания цифр и букв. Теа протерла крышку еще раз, и вскоре отчетливо проступили пять рядов букв и цифр. Ключ к шифрам.

Схватив шкатулку и пуговицы, Теа бросилась в свою комнату, взяв перо, чернила и бумагу. Она быстро переписала то, что было написано на крышке, потом открыла одну из пуговиц. Она была пуста. Она могла бы и догадаться, что Саваж не станет держать шифры там, где каждый мог добраться до них.

Она свернула листок бумаги и засунула себе за корсаж. Шкатулку она положила в сторону, на скамейку. Когда она подошла к окну, чтобы посмотреть, где Саваж, она услышала шум конских копыт. Стабб со своим отрядом, обогнув разрушенную стену, въехал во двор. Едва дождавшись, пока его лошадь остановится, Стабб соскочил на землю и подбежал к Иниго, который указал на башню, где находилась Теа. Должно быть, Робин отправился в свою собственную комнату, пока она занималась шифрами.

Стабб помчался в башню, и Теа выскочила из своей комнаты и спустилась вниз. Свет померк, когда она резко свернула. Она старалась держаться ближе к стене и идти медленно, чтобы не оступиться. Когда же приблизилась к концу лестницы, то услышала, как Стабб ворвался в дверь и заорал.

– Господи!

Теа споткнулась и припала к стене.

– Тише ты, задница! – раздался низкий голос Робина у основания лестницы.

– Милорд, там большая группа людей, ищущих древесину, и судя по их пути, они достигнут Равенсмера утром.

Вглядываясь в темноту внизу, Теа почувствовала, как стучало сердце у нее в груди. Оно затрепетало, потом забилось быстрее. В ушах звенело. Когда она пришла в себя, то услышала голос Робина, но только это был не тот голос, к которому она привыкла, так как гнусавость необразованной деревенщины исчезла. Речь стала правильной, оказывается, он умеет произносить звук «р».

Теа прижалась спиной к стене и шагнула еще ниже, чтобы слышать лучше. Новый голос Робина был тихим, но тем не менее он говорил бегло и был немногословен.

– Собери людей. Мы отвлечем их от Равенсмера и заманим на торфяник с наступлением ночи. Если они выживут, они все равно будут не в состоянии продолжать поиски. Ты уверен, что на них нет ливрей или знаков отличия?

– Нет, милорд. С ними юный бес, который ведет их. Он скачет, словно напал на след ада и ищет собственную душу.

– Мне это не нравится, Стабб, так как вряд ли лорд Хант знаком с таким человеком и мог послать его на поиски дочери. Ну, а теперь иди и скажи Иниго, что он должен остаться и охранять госпожу Хант.

Теа быстро повернулась и взлетела вверх по ступеням в комнату, где ее оставил Робин. Она закинула разорванное и мокрое белье подальше от глаз, за сундук, и открыла шкатулку со своими драгоценностями. Она рылась в ней, когда появился Саваж.

– Теа, bella, я должен идти, а ты оставайся в своей комнате, пока я не вернусь.

Не говоря ни слова, она вышла, держась впереди, пока не переступила порог своей тюрьмы. Войдя, она сразу обнаружила шкатулку из-под пуговиц. Поспешно подойдя к скамейке, она села, скрыв ее под своими юбками. Робин подошел к ней, взял ее руку и поцеловал.

– Мы поговорим, когда я вернусь, непременно. Будь хорошей девочкой и не доставляй хлопот Иниго.

Она кивнула, не решившись сказать что-нибудь в ответ. Ей потребовалось сконцентрировать все свое самообладание, чтобы не отвернуться от него, когда он поцеловал ее. Когда его губы прикоснулись к ней, она сжала кулаки и спрятала их в складках своего платья.

– Ты успокоилась, – сказал он, выпрямляясь.

– Я слишком устала от прошлой ночи.

С трудом она улыбнулась. Потом он ушел. Она сидела спокойно и прислушивалась к суете во дворе. Когда Саваж и большая часть его людей уехали и все стихло, она по-прежнему не двигалась, по щекам у нее потекли слезы.

К ней возвращалась боль, она так хотела остановить ее, уйти от нее, запереть ее внутри себя. Она чувствовала, как у нее в груди нарастает мучительный стон. Закрыв рот руками, Теа скользнула на пол на колени. Согнувшись пополам, она припала к полу посередине комнаты и беззвучно зарыдала. Когда же почувствовала, что плач скоро прорвется наружу, зарылась руками в своих юбках.

Она потеряла счет времени, когда погрузилась в бездну страданий. Она настолько потеряла рассудок, что отдалась мужчине, который был даже хуже, чем вор. Он направил ее на этот путь только ради своих собственных целей и был очень доволен, когда все удалось. Боже, он управлял ею как марионеткой.

Теа открыла глаза. Она все еще лежала на полу и не знала, сколько времени прошло с тех пор, как вышел Саваж. Сев, она заметила, что у нее затекли ноги. Руки болели, и она поняла, что билась кулаками о пол. Она осторожно поднялась, заковыляла к кровати и, усевшись на краешек, уставилась вниз.

Он был дворянином. Английским дворянином. Она давно поняла, что он не простой разбойник, но никогда не подозревала, что он благородного происхождения – из-за его ужасного акцента. Дворянин. Мастер на всякие затеи и обманщик, вне сомнения. Человек, который лжет с такой же легкостью, как и дышит, с такой же легкостью, как занимается любовью. Теперь она поняла, что он обманывал ее, преследуя свой интерес, стремясь выведать у нее секреты. Он, должно быть, очень разочарован, что они оказались такими незначительными.

Теа прервала свои размышления и посмотрела на стену. Как могла она довериться своему собственному похитителю. О Боже, она совсем потеряла разум. Она снова сделала себя посмешищем. Закусив губу, она боролась с хорошо известным ей чувством униженности. Она была как камушек, который ради забавы пнули ногой, и ничем более.

Слезы застилали ее глаза, она съежилась при мысли о том, что ей предстоит увидеть Саважа снова. Она не выдержит. Но у нее есть ключ к шифрам.

Независимо от ее собственного горя, она не могла не принимать во внимание этот факт и не могла более не считаться с опасностью, которой она, не желая того, подвергала свою любимую страну. Никакая личная признательность не может перевесить ее долга и любви к Англии. Она должна рассказать о ключе, но она также должна убежать от Робина. Ей было необходимо передать ключ к шифрам ему, но тем не менее она испытывала муки, представляя,

что ей придется снова общаться с ним, своим похитителем.

Был и другой вариант. Она могла взять ключ с собой. Она вернется в Лондон и передаст его отцу. Королева любит отца. Ее Величество дает ему аудиенцию, и он вручит ключ прямо ей в руки. И она никогда не увидит Робина Саважа снова.

Теа вытерла слезы. Они продолжали капать, но она уже не обращала внимания на них. Она схватила шкатулку. Высыпав пуговицы, сунула их под покрывало, затем проверила дверь – заперта. Выглянув в окно, она увидела Иниго, разводящего огонь для приготовления пищи, и обнаружила, что уже наступила вторая половина дня. Скоро он принесет ей что-нибудь поесть.

Высунувшись в окно, она сглотнула и крикнула твердым голосом:

– Иниго, мне надоело все время торчать в этой комнате. Не приноси мне еду наверх, я лучше спущусь сама, умоляю тебя.

Он улыбнулся и помахал ей. Теа отошла от окна, пригладила волосы и вытерла от слез лицо. Взяв шкатулку на колени, она оторвала от нее крышку, положила ее на поднос, который оставил Робин на кровати, сверху положила миски из-под каши и черствый хлеб и держала поднос, когда вошел Иниго.

Она отказалась от помощи, когда Иниго предложил взять у нее поднос, и попросила его идти впереди. Они подошли к костру, где Иниго был занят переворачиванием вертелов с кроликами. Она увидела, что в замке остался еще один человек, Саймон Живчик. К ее облегчению, он скрылся за грудой упавших камней, фыркая и потягивая эль.

– Иниго, твой огонь очень маленький. Я соберу побольше дров.

– Спасибо, госпожа.

Поставив поднос на землю, она вытащила крышку от шкатулки, когда Иниго отвернулся к своим кроликам. Прижимая ее к ноге, так чтобы ее скрыли складки платья, она зашагала к куче веток и бревен, набрала немного веток и засунула внутрь них крышку. У огня она принялась подбрасывать ветки.

– О, я уронила прекрасную ветку сзади. Ты не поднимешь ее?

Пока Иниго собирал дрова, она кинула крышку в огонь, забросав ее палками. Она улыбнулась, когда он передал ей упавшие ветки.

– Теперь огонь разгорелся, правда?

Теа наблюдала, как горит крышка, пока Иниго занимался кроликами. Саймон дремал. За полуразрушенными воротами были привязаны две лошади. Она встала на колени перед своей кучей дров и подобрала несколько тяжелых палок.

– Я принесла слишком много, – сказала она.

Теа поднялась, тяжело дыша, и прошла мимо Иниго. Стоя к нему спиной, она положила все палки назад, кроме одной. Она подошла к нему на цыпочках, в руках у нее была зажата палка. С ужасом она увидела, что тень ее падает вперед. Поколебавшись мгновение, она вытянула руки и подкралась ближе. Как следует размахнувшись, она ударила Иниго по голове.

Раздался треск. Иниго стоял спокойно какое-то время, потом его ноги подкосились. Теа схватила его за рубашку, чтобы он не упал в огонь, и осторожно уложила его на землю. На ремне у него была привязана сумка. Она сунула туда руку. Монеты. Она отвязывала сумку от пояса, когда услышала голос Саймона Живчика.

– Ага?

Она подпрыгнула от неожиданности и, схватив палку, ринулась к Саймону, который сидел и потирал свой нос. Она ударила его по затылку, и он повалился назад, продолжая сжимать кружку с элем. Палка выскользнула у нее из рук. Теа быстро побежала к лошадям, захватив по дороге бутыль с водой.

Одна из лошадей оказалась ее кобылой. Они оставили ее кобылу, ублюдки. Теа порылась в груде упряжи, сваленной в укрытии под развалившейся стеной, и оседлала свою кобылу дрожащими руками. Взобравшись на лошадь, она отвязала вторую, мерина, и повела ее впереди себя в лес.

Скрывшись за деревьями, она погнала мерина в северном направлении, сама же повернула на юг. Если Робин организует погоню, он подумает, что она поехала на север в Шотландию и пойдет по следу другой лошади.

Теа двигалась быстро, пытаясь отъехать подальше от замка, мчась галопом сквозь густые заросли. Несколько раз она пересекала луга, потом показалось озеро. Ее кобыла устала, поэтому она остановилась, чтобы отдохнуть и дать ей напиться. Она будет скакать по лесам и полям, возможно, потом набредет на деревню, но пока она не доберется до города или не найдет убежище в каком-нибудь благородном доме, она не может быть уверена, что Саваж не найдет ее.

Она водила свою лошадь вдоль берега, понимая, что ей нужен отдых, но также она понимала, что ее видно с большого расстояния, так как везде, кроме южной стороны, простирались зеленые луга. На юге возвышались горные кряжи. Она пересекла их, когда подъезжала к озеру.

В тревоге она оставила свою кобылу у озера, а сама взобралась на холм. Как только она достигла вершины, услышала тихое ржание. Мгновенно она припала к земле. Потом подняла голову. По направлению к ней двигалась банда во главе с Робином Саважем – солнце переливалось в его волосах. Она скатилась вниз, вскочила и бросилась к своей кобыле.

Мгновенно оказавшись в седле, Теа галопом помчалась вокруг озера в укрытие леса. Когда она обогнула озеро, то услышала, что Робин выкрикнул ее имя. Страх заставил ее сильно пнуть кобылу ногой, и та миновала воду и скрылась в деревьях.

По обеим сторонам от Теи проносились коричневые стволы. Она рванула на себя поводья. Когда лошадь замедлила ход, она обнаружила, что окружена могучими дубами и находится в самом центре какого-то конного отряда. Она дернула за поводья. Кобыла остановилась, повернулась, и Теа взглянула в лица неподвижных мужчин. Сидя на лошадях, они таращили на нее глаза.

Успокоив испуганное животное, она увидела, как молодой человек, богато одетый в бархат и кожу, с волосами, такими же темными, как и ее собственные, отделился от группы и направился к ней.

– Госпожа Хант?

Она вздохнула и отозвалась.

– Вас послал отец?

Темноволосый предводитель усмехнулся.

– Maix, non, demoiselle . Но какая разница?

Француз. Боже милостивый, француз. Зачем этот француз искал ее? Пнув кобылу, она хлестнула ее и помчалась прочь от группы мужчин. Она выбралась из леса и сразу же наткнулась на Робина и его людей.

Она натянула поводья снова, но Саваж уже галопом мчался к ней. Прежде чем она смогла отклониться в сторону и выиграть время, он был уже рядом. Пока она боролась с кобылой, он заехал сбоку, наклонился и выхватил ее из седла. Она вцепилась ногтями в его лицо как раз в тот момент, когда француз со своей командой показался из-за деревьев. Саваж отбросил ее руки в сторону и взглянул на мужчин, которые направлялись к нему. Свистнув своим людям, он перебросил ее через седло и выхватил меч.

Из своего положения Теа могла видеть только лошадиные ноги. Она пыталась приподняться, но Саваж толкал ее назад. Она чувствовала, что он наклонился вперед, слышала лязганье шпор и утонула в шуме битвы. В глазах у нее закружилось. Лошади и мужчины кричали, в лицо ей летела грязь. Тело какого-то человека повалилось на землю. Вместе с ним опустились рука Робина и его меч.

Она видела, как он выдернул лезвие из тела, выругавшись. Его ноги напряглись. Жеребец встал на дыбы. Пока Юпитер молотил копытами воздух, она соскользнула. Робин подхватил ее, и они повалились на землю вместе.

Он ударился о землю, а она упала на него. Испуганная, она лежала неподвижно мгновение. Когда же попыталась двинуться, кто-то поднял ее с Саважа и положил на спину. Она открыла глаза и увидела перед собой кружащееся небо. Темноволосый француз навис над ней, и она тяжело задышала.

– Спокойно, demoiselle. Не нужно бояться меня.

– Р-робин.

– Это вот этот?

Француз отошел в сторону, и она увидела Саважа. Он лежал на спине, и из раны на виске сочилась кровь. Она оттолкнула человека и склонилась над Робином. Дрожащими руками она обследовала рану. Она не была глубокой, но кровь надо было остановить. Она разорвала свою нижнюю юбку, француз молча ждал. Вокруг пего люди подбирали раненых и искали заблудившихся лошадей. Обрабатывая рану, она огляделась и не увидела больше пленных. Люди Робина скрылись, и эта мысль обрадовала ее. Значит, еще возвратятся с подмогой. Она повернулась к французу.

– Можно воды?

Их взгляды встретились, он смотрел на нее важно.

– Это он похитил тебя?

– Он ранен.

– Attendez, demoiselle . Если ты хочешь помочь ему, ответь мне. Это тот самый, который похитил тебя?

– Да, да. Боже милостивый, теперь вы дадите мне воды?

– Oui, demoiselle .

Он подошел к человеку, ожидавшему неподалеку, и принес бутыль с водой. Не обращая больше внимания не незнакомцев, она промыла и перевязала рану Робина. Когда она закончила, француз оттащил ее от Саважа. Дав ей бутыль с водой, он подождал, пока она напьется. После этого он отвесил ей поклон, к которым она привыкла при французском дворе.

– Bienvenue, demoiselle. A votre service, s'il vous plait. Je suis Jean-Paul, Sieur de la Rochefort .

– Пожалуйста, я давно не говорила по-французски.

– Простите меня, – сказала он. – Demoiselle, Ее Величество королева Шотландии послала меня найти вас. Я благодарю Бога за ее доброту и за ваше спасение.

Размышляя, можно ли ему верить, Теа оглянулась на Робина. Он по-прежнему лежал без сознания. Может быть, и вправду был мертв.

– Мы должны забрать его в мой дом. Ему необходима помощь врача.

Жан-Поль слегка усмехнулся и покачал головой.

– Ma petite demoiselle , мы едем не в Англию, а в Шотландию.

– Но я хочу поехать домой.

Продолжая улыбаться, Жан-Поль взял ее руку и поцеловал, Потом он выпрямился, поднял правую руку и перекрестил Тею. Он забормотал что-то по-латыни, но прервался, взглянув на нее, и улыбнулся.

– Oui, demoiselle. Ты можешь называть меня отец Жан-Поль, если пожелаешь. Нет, мы не поедем дальше в страну еретиков.

Потеряв дар речи, она слушала, как он отдавал приказания своим людям. Прежде чем она успела что-либо сообразить, ее посадили на свежую лошадь, поводья которой держал Жан-Поль. Когда солнце двинулось к горизонту, он повел ее мимо озера и опять через холмы. Она оглянулась и обнаружила, что Робин привязан к лошади лицом вниз. Его голова покачивалась, глаза были закрыты.

Они ехали трое суток. Первые два дня Теа опасалась за жизнь Робина. Он так и не очнулся, не считая недолговременных проблесков, когда он бормотал в бреду что-то невнятное. С наступлением третьей ночи их завоеватели стащили Робина с лошади, к которой он был привязан, пока она ждала поблизости. Стащив его, мужчины кинули его на землю, как будто это было старое седло. Теа подскочила к обидчику и разбила ему губу. Жан-Поль вмешался, прежде чем раненый смог ответить. После этого священник велел своим людям быть поделикатнее с пленником.

В эту третью ночь они принесли его на простынях и оставили под ее присмотром. Она села рядом с ним на колени, сняла повязку с головы и прикоснулась к его лбу и щекам ладонью. Слава Богу, жара уже нет. Стоило ей убрать руку, он повернул к ней голову, вздохнул и медленно открыл глаза.

Моргая, он посмотрел на нее. Внезапно он схватил ее запястье и попытался сесть.

– Где… ах!

Он повалился назад, схватившись за голову. Грудь его тяжело вздымалась, он часто дышал. Край чужого плаща скользнул по его разорванному рукаву, и он снова открыл глаза.

– Ты очнулся. Bon . Видишь, ma petite . Я же говорил тебе, что он выздоровеет. У него крепкий английский череп. Я принесу немного похлебки.

Глаза Робина расширились, потом закрылись, и он снова вздрогнул. Теа приложила бутыль с водой к его губам, и он попил. Когда он отвернулся от бутылки, она велела ему лежать спокойно.

– Будь ты проклята. Что, черт возьми, дернуло тебя расправиться с моими людьми и смыться? Дрянная девчонка.

Он вернулся к жизни, и она могла снова его ненавидеть. Расправив плечи, Теа проговорила:

– Я лечила твою рану, пока ты был без сознания… милорд.

Робин начал было говорить, потом посмотрел на ее лицо и замолчал. Они не сводили глаз друг с друга.

– Как ты могла подумать…

– Оставь свой дурацкий акцент, милорд. Не морочь мне больше голову своими грубыми разговорами и непристойными выходками. Может, я и дура, но дура, которая поняла, что ее сделал посмешищем подлый шпион.

– Oui, mon seigneur , оставим маски. Ты не особенно силен, чтобы продолжать играть роль.

Жан-Поль стоял за ее спиной все это время. Теа злобно посмотрела на него, потом снова повернулась к Робину. К ее изумлению, он смотрел на нее так, будто она была кучей дерьма. Он заговорил спокойно, отрывисто, как аристократ, взиравший на уборную, давшую течь,

– О дьявол, ты заманила нас в ловушку. Из-за мести, я думаю, как и всякая женщина, которая находит своего старого любовника несостоятельным. Кровь Господня, неужели ты не могла подумать о своей королеве и об Англии, или тебя беспокоят только твои мелкие заботы?

12

Молись за меня! И что бы ты не слышала, не приближайся ко мне, ибо ничто больше меня не спасет.

Кристофер Марлоу

Лошадь Дерри замедлила ход, потом остановилась, и он пошатнулся в седле. Земля качалась взад и вперед под ним, и он крепко стиснул зубы, чтобы вынести боль, сковавшую его череп. Он целый день пребывал то в сознании, когда перед глазами все плыло, то в полубредовом состоянии.

Один из охранников стащил его с седла. У него подкосились ноги, но мужчины подхватили его. К ним присоединился еще один страж, и Дерри повис между ними. Поддерживаемый таким образом, он смог поднять голову и оглядеться. Француз устроил привал на вершине холма, окруженного торфяником. Перед ним лежали развалины монастыря.

Сводчатые окна без стекол составляли три этажа. Эта конструкция без крыши напоминала скелет, и сквозь него можно было видеть темнеющее небо. Рядом с монастырем озеро, почти что целиком окружавшее его, – голубое стекло, лежавшее на поверхности земли. Француз пошел по направлению к стрельчатой арке в одной стене, и Дерри потащили за ним.

Освещенная темно-золотым солнечным светом, там стояла Теа. Француз заговорил с ней; она, казалось, о чем-то просила. Губы Дерри изогнулись в презрительной усмешке. Он допустил, что страсть сделала его неосторожным, нет, безрассудным. В тот самый момент, когда он начал доверять ей, она предала его, как и Алиса, да еще французу, который служил при дворе шотландской королевы. Или нет?

Может быть, этот Жан-Поль не просто королевский прислужник. Да, скорее всего, так и есть. Монах, который владеет лошадью, как воин, это ведь Жан-Поль нанес ему страшный удар. Монах, который владеет шпагой, как мастер фехтования, не обычный монах. Пока он изучал Жан-Поля, тот поднял руку Теи и скользнул губами по тыльной стороне пальцев.

Голова у Дерри страшно болела. Наблюдая за ними, он почувствовал головокружение и вернулся опять на одиннадцать лет назад. Он стоял в своем поместье, между двумя стражами на пороге. Они потащили его вниз по ступеням, в то время как епископ Боннер, Кровавый Боннер, склонился над рукой его жены.

Он качнул головой, и его взгляд упал на солнце. Окаймленное высоким окном, оно сверкало оранжево-красным. Теперь он поверил женщине снова. И на этот раз, скорее всего, умрет из-за этого. Жан-Поль вряд ли сохранит ему жизнь. «Святой отец, если я каким-то чудом спасусь, клянусь никогда не верить женщинам».

Пока Дерри размышлял, что с ним будет, Жан-Поль поманил своих людей. Его притащили ближе к ним. Жан-Поль ждал, для устойчивости расставив ноги пошире. Потом он начал прохаживаться взад и вперед напротив Дерри. Дерри взглянул на него и тотчас пожалел об этом, так как потерял с таким трудом добытое равновесие. Фигура Жан-Поля расплылась, и земля ушла из-под его ног. Он почувствовал, что его схватили за руки.

Когда мир принял привычные очертания, Дерри заметил, что Жан-Поль пристально смотрит на него. Священник указал на землю, его люди схватили Дерри за плечи и наклонили. Он упал, как камень, на колени. Жан-Поль встал на колени около него.

– Садись, Anglais . Если ты упадешь и снова ударишься своей головой, мой допрос придется отложить.

Священник слегка толкнул его, и Дерри перешел в сидячее положение. Он наклонился вперед и оперся ладонями о землю, в то время, как его голову потрясали волны боли. Жан-Поль поднял его подбородок. и посмотрел на него, нахмурившись. Дерри выдернул свой подбородок, и у него перехватило дыхание от последовавшего приступа боли. Когда он пришел в себя, рядом с ним была Теа.

– Я же предупреждала тебя, не двигайся резко, – сказала она.

– Да сгноит Бог твою предательскую маленькую душонку.

– Умоляю тебя, – произнес Жан-Поль, – воздержись от споров с ним, demoiselle. У меня дело к нашему Anglais.

– Убери ее с моих глаз, если хочешь поговорить со мной, – сказал Дерри. – Крайней подлостью своей натуры она бросила тень не только на себя, но и на всех женщин, которые будут после нее.

Он вздрогнул, так как Теа издала истошный крик.

– Хитрый мерзавец! Будь ты проклят! Пятнадцать букв в алфавите? Ты лжец. Готова поспорить, что ты обманываешь даже свое… – Теа закрыла рот, резко повернулась и зашагала прочь из монастыря.

Дерри смотрел ей вслед гневно, потом заметил, что Жан-Поль приблизился к нему.

– Итак, Anglais, ты обманываешь свое тело точно так же, как других людей. Это она имела в виду, n'est-ce pas?

Жан-Поль щелкнул языком.

– Стыдно. Совратить такую невинную девушку.

– Н-ну, давай, – сказал Дерри. – Она могла и не понять, кто ты такой, но передо мной нечего разыгрывать спектакль.

Жан-Поль сел, согнув колено, и обвил его рукой. Он разглядывал Дерри некоторое время, печально улыбаясь.

– Bien . Ну, раз ты чувствуешь себя лучше, мы можем начать.

– Кто послал тебя?

Жан-Поль откинул назад голову и рассмеялся.

– Mon Dieu, Anglais , это ты пленник, а не я. Я задаю вопросы, а ты отвечаешь.

– Зачем терять время? – устало спросил Дерри. – Ты знаешь, что я не буду отвечать, и потом ты попытаешься заставить меня делать это. Почему бы не начать избиение, или порку, или что ты там еще уготовил. Я уверяю, все это абсолютно бессмысленно.

Он встретил взгляд Жан-Поля твердо. Никто не отводил взгляда, и Дерри был поражен абсолютной тьмой, исходившей из глаз священника. Человеку с такими глазами легко скрывать свои мысли. Черные глаза дрогнули, и Жан-Поль улыбнулся. Он наклонился вперед и прошептал прямо в лицо Дерри:

– Sacrй Dieu, Anglais , я уверен, что ты приветствуешь такую жестокость. Ты имеешь представление о распятии?

Дерри был захвачен врасплох, когда священник ударом ноги лишил его равновесия и повалил на спину. Его люди держали его, Жан-Поль поглаживал свой кинжал. Лезвие разрезало завязки его камзола, затем рубашку. С последним лучом солнца Жан-Поль распорол батист, и обнажил грудь с тремя длинными тонкими шрамами. Его перевернули на живот, и он услышал, как священник глубоко вздохнул.

Неожиданно его освободили. Перекатившись на спину, он увидел Жан-Поля, насмешливо глядящего на него.

– Ты удивляешь меня, – сказал священник. – Большинство мужчин, которые подвергались подобной пытке, ползали на коленях и хныкали при малейшей угрозе.

Жан-Поль похлопал рукояткой кинжала по ладони.

– К несчастью для тебя, Anglais, меня научил более утонченным способам ведения допроса мой хозяин во Франции и Италии.

Дерри почувствовал тошноту и бурление в животе, когда священник расстегнул плащ и сдернул его сплеч. Дерри не отрываясь смотрел на руки Жан-Поля, который в это время снял перчатки и развязал завязки своего кожаного камзола. Пальцы нырнули вниз и возвратились с золотой цепочкой, и Дерри сощурился. На цепи был подвешен фиал зеленого венецианского стекла, его горлышко было запечатано шелковой нитью и воском.

По приказу Жан-Поля его человек развел костер в стенах монастыря. Языки пламени уже поднимались высоко и отбрасывали пляшущие тени на мягкую траву, растущую между разбитыми плитами. Жан-Поль взял фиал за цепь, и стекло мерцало при свете пламени, раскачиваясь из стороны в сторону. Цвет был похож на тот, что получается, когда солнце светит сквозь молодые листья деревьев.

– Медичи первыми сделали это зелье более двухсот лет назад, – сказал Жан-Поль. – Оно вызывает кошмары, ужасные сны наяву. Я называю его кошмарным зельем. – Он подбросил фиал в воздух и поймал его. – Мне кажется, что заставить тебя говорить с помощью кнута сложнее, чем с помощью этого снадобья. Поэтому я не буду, как ты выразился, терять время. Ты назовешь мне свое имя и имя того, кто послал тебя похитить госпожу Хант?

– Au diable , священник.

Жан-Поль вздохнул и сломал печать с фиала. Вытащив пробку, он, понюхал содержимое.

– Запах лимонов и роз. Приятный запах для такой дьявольской смеси.

Священник протянул руку. Один из его людей передал кружку, наполовину наполненную водой. Он капнул две капли в кружку, взболтал снадобье и направился к охране Дерри.

Робин попытался сопротивляться, но они опрокинули его на спину. Его голова чуть не раскололась, а руки и ноги онемели. Он на мгновение потерял сознание, а когда очнулся, четверо мужчин восседали на нем, прижимая его конечности к земле. Над ним склонился Жан-Поль, заслонив собою свет. Дерри отдернул голову в сторону, когда почувствовал кружку у своих губ.

Священник усмехнулся, потом надавил на повязку на его раненом виске. Дерри вскрикнул, и жидкость полилась ему в рот. Он кашлял и чихал, но было слишком поздно. Он почувствовал, как снадобье проникло в его желудок. Он ощущал вкус лимона и розы, его рот и горло горели.

Брызгая слюной, он выругался. Его освободили и посадили на землю. Поддерживаемый двумя мужчинами, он встряхнул головой, потом посмотрел на Жан-Поля. К его изумлению, позади священника возникла Теа.

– Что вы сделали с ним?

Жан-Поль сказал, не отрывая взгляда от Дерри:

– Помогал ему сделать несколько глотков. Генри, я же сказал, чтобы ты держал ее подальше. Ее Величество королева Шотландии не любит, когда ее друзей расстраивают, показывая им жестокие сцены.

Дерри внимательно слушал, но их голоса, казалось, улетали от него. Он попытался напрячься, чтобы расслышать то, что говорят.

– Что вы с ним сделали? Посмотрите на него! Он дрожит, и взгляните на его глаза.

Дерри закрыл уши. Их голоса вдруг стали очень громкими, причем голос Теа повысился на октаву, в то время как голос священника упал до низкого гула.

Ворвался огонь. Дерри не закрывал больше уши, так как все звуки исчезли, все люди испарились, и он оказался один в темном подземелье. Он слышал свой собственный крик. Метаясь по камере, он обследовал ее. Он был один. Но они скоро придут. Епископ Боннер придет опять, весь потный в церковном облачении;

Толстый, раздувшийся, жаждущий крови и боли, – его боли, его криков.

Так же внезапно, как наступила темнота, ворвался свет, море света. Он был обнажен и подвешен на дыбе, вокруг было море света. Затрещали веревки, лебедка двинулась, и Дерри закричал. Когда веревки ослабли, он упал, задыхаясь, рыдая, семнадцати лет от роду, как груда разъединенных костей.

– Ты убил его.

Свет отступил, сосредоточась на темноволосой фигуре. Она вздернула руку и указала на него. Она говорила голосом его отца.

– Ты убил моего Джона, ты убил его, ты убил его, ты убил его.

Он стоял перед человеком: в одной руке у него была окровавленная шпага, рубашка и ботинки были мокрые от пота и крови Джона. Он опустил шпагу. Медленно он поднял руку и посмотрел на нее так, будто она принадлежала кому-то еще. Да, конечно, ведь она была в чем-то мокром и красном.