Текст книги "Рута Майя 2012, или Конец света отменяется"

Тамара Вепрецкая
Рута Майя 2012, или Конец света отменяется

© Вепрецкая Т., текст, фотографии, 2020

© Издание, оформление. ООО Группа Компаний «РИПОЛ классик», 2020

© Издание, оформление. «Де'Либри», 2020

Майянистам и собирателям истины по крупицам посвящается

Пролог
Октябрь 2002 года

Muévete, y el camino aparecerá.[1]1
  Двигайся, и дорога появится (исп.).


[Закрыть]

Интерьер небольшого ресторана недалеко от сокало[2]2
  Центральная площадь города или поселка в Мексике.


[Закрыть] города Мериды, столицы мексиканского штата Юкатан, впечатлял. Немыслимые инсталляции и яркие росписи со сценками из мексиканской действительности покрывали стены. Там скелеты восседали на висящих мотоциклах, игрушечных лошадках, двух– и трехколесных велосипедах. Ухмыляющиеся черепа выглядывали из кабины выступавшего из стены настоящего кроваво-красного грузовика. Стройные девушки в сомбреро взирали на посетителей пустыми глазницами, скалились зубастыми челюстями и сжимали костлявыми руками скрипку и гитару.

Веселые, энергичные официанты сновали взад-вперед, охотно разъясняя посетителям особенности меню и выполняя заказы. Настоящее шоу с разжиганием священного огня и внесением объятого пламенем блюда разыгралось перед столом, где сидели два иностранца средних лет. Когда блюда были торжественно поданы, а бокалы заполнены манящим эликсиром, иностранцы вернулись к прерванному разговору.

– М-да, сомнительное заведение, – улыбнулся Игорь, мужчина лет сорока с привлекательной седой прядью в темных волосах.

– Не сомнительное, а скорее колоритное, – возразил Николай, его русоволосый визави с небольшой светлой бородой.

– А вообще город мне понравился. Особенно тот красивый проспект со старинными колониальными особняками – просто потрясающий!

– Да, Игоряш, город так и дышит колониальной стариной. Однако эти роскошные особняки сейчас принадлежат финансовым воротилам, отмывающим наркоденьги.

– Ты прав, Коля, – вздохнув, согласился Игорь. – Помнишь то изумительное здание, сильно обветшалое? Там, кажется, какие-то городские власти расположены. Да и многие другие дома в самом центре города тоже заждались ремонта.

Николай поднял рюмку с янтарной жидкостью и подмигнул собеседнику:

– Давай, Игоряш, за эту удивительную страну…

– … по рюмашке их удивительного зелья – текилы, – игриво подхватил тот.

Они выпили и некоторое время сосредоточенно знакомились с содержимым своих тарелок, изредка издавая малопонятные мычащие звуки, восторженно качали головами и снова погружались в поглощение блюд.

Молчание нарушил бородач:

– Завтра мы расстаемся. Ты так и не познакомишь меня с артефактом?

– С чем? – Игорь словно очнулся от своих мыслей.

– Как с чем? – хмыкнул Николай. – Со своим сосудом.

– Ах да, – последовал невнятный ответ.

Игорь Валентинович Ветров, российский предприниматель и коллекционер, поднял голубые глаза на друга и долго, пристально смотрел ему в лицо, пока взгляд его не помрачнел. Он опустил голову и закурил.

Сферой интересов его закадычного друга, археолога Николая Андреевича Быстрова, была Испания. Пару лет назад при финансовой поддержке Игоря и их совместной фирмы он начал там раскопки в поисках древнего Тартесса. Оба они до сих пор и не помышляли о Мексике. Однако несколько месяцев назад Ветров стал счастливым обладателем сосуда древних майя, который он приобрел на аукционе во время распродажи частной коллекции одного ушедшего из жизни немецкого коллекционера.

Здесь, в Мексике, друзья встретились в курортном Тулуме, где идиллически сочетаются прорисованные на фоне ясного голубого неба майяские развалины и неправдоподобная лазурь бьющегося о прибрежные скалы Карибского моря.

Целый день они провалялись на теплом песке, который то и дело утекал из-под их тел вдогонку за набегающей волной. Николай радовался, что смог откликнуться на призыв Игоря и все-таки вырвался на несколько дней, чтобы хоть краешком глаза взглянуть на уникальную страну.

Пять дней друзья провели вместе, колесили по Юкатану на арендованной Николаем машине. Они жадно поглощали мексиканскую экзотику. Национальная кухня, изрядно сдобренная перцем и традиционными напитками, как крепкими, так и просто освежающими. Красочные шоу с задорными песнями марьячи и танцами в ярких колоритных костюмах. Археологические зоны древних майя и революционные музеи. Они проехали от Тулума до Мериды. И все эти пять дней Ветров был почти счастлив. Он старался не думать о том наваждении, которое испытал в предшествующие две недели. Теперь пришло время вспомнить.

К столику решительной походкой подошел радушно улыбающийся официант. В руках он держал по сомбреро, совершенно безапелляционно напялил их гостям на головы и жестом пригласил их следовать за ним. От неожиданности оба не сопротивлялись, тем более что второй официант подталкивал их в спину ружьями. Их подвели к стене с висящим красным грузовиком, набитым скелетами, и вручили те самые ружья. Официант самовольно взял с их стола фотоаппарат Николая. Тут только друзья поняли, что происходит, и разулыбались. Несмотря на совершенно неподходящий момент, это их позабавило. А Игорь даже облегченно вздохнул, воспринимая ситуацию как отсрочку тяжелого разговора. В огромных блестящих сомбреро, смеющиеся, они скрестили оружие и так оказались запечатлены на фоне стены со скелетами. Официанты радовались, как дети, словно эта фотография доставляла им истинное удовольствие.

Наконец они вернулись за стол. Николай ничего не забыл. Он поднял на друга вопросительный взгляд серых глаз. Игорь кивнул, понимая, что от него ждут, откашлялся, но все равно сипло заговорил:

– Коль, я должен тебя огорчить. Я не смогу показать тебе сосуд.

– Да ладно, не хочешь – не показывай, – примирительно махнул рукой Николай. – Давай еще по одной за дружбу!

Текила заиграла в рюмках в свете настольной свечи. Когда рюмки опустели, Игорь тихо заговорил:

– Пять дней, целых пять дней я собирался с духом, чтобы все рассказать тебе. Но откладывал. Не хотел омрачать нашу чудесную поездку. И даже почти забыл обо всем, общаясь с тобой. – Он налил себе еще рюмку и выпил один. – Завтра ты едешь в Канкун, чтобы улететь в Москву. Я же поеду в Кампече, как и планировал…

– Почему ты говоришь об этом так мрачно? – перебил его Быстров.

– Коля, ученые-майянисты пригласили меня на встречу, чтобы внимательно изучить принадлежащий мне древний сосуд майя…

Игорь замолчал, затянулся сигаретой и выпустил тяжелые клубы дыма. Быстров терпеливо ждал, что скажет друг. Он было дернулся, чтобы налить себе рюмку, потом еще дернулся – очень потянуло закурить, – но передумал и сидел не шевелясь, словно боясь спугнуть собеседника.

– Я… не везу им эту… кружку! – наконец выпалил Ветров.

Николай резко схватил пачку со стола, ловко выдернул сигарету и жадно закурил.

– Кружку, – как-то отрешенно повторил он последнее слово, потом встрепенулся: – Почему?

– Я ее не довез…

– Разбил? – ужаснулся Николай.

– Да нет. Послушай, Коль, может, конечно, я схожу с ума. Но твой приятель Леонардо сможет подтвердить мою историю.

Леонардо Гарсия, мексиканский археолог и хороший знакомый Николая Быстрова, по его же рекомендации встретил Игоря Ветрова в аэропорту города Паленке и провез его на своем автомобиле в качестве сопровождающего с обзорной экскурсией по городищам майя от Паленке до Тулума, где и сдал его с рук на руки самому Николаю.

– Что случилось, Игорь? – потребовал Быстров, изнывавший от нетерпения.

Игорь рассказал, что почти с самого начала поездки по Мексике он почувствовал, что находится под постоянным наблюдением. Подозрения переросли сначала в легкое волнение, а потом в тревогу. Драгоценный сосуд, тщательно упакованный, находился постоянно при нем. Ни на секунду он не расставался с ним на протяжении всего путешествия. Когда тревога заполнила все его существо, она вылилась в уверенность, что древний сосуд могут похитить.

– И тогда я решил его спрятать. Я избавился от него в одной археологической зоне, когда вдруг понял, что мне не дадут покинуть это городище с сосудом, что, пока он при мне, надо мной занесен дамоклов меч.

– Игорь, тебе надо уехать домой вместе со мной! – вскричал Николай.

– Да не кипятись! Угроза позади, – впервые за последние полчаса улыбнулся Ветров. – Нет кружки – нет опасности. Пять дней я не ощущал никакой слежки.

– Но без кружки, как ты ее называешь, тебе нет смысла ехать в этот, как его там…

– В Кампече. Почему же? Я сегодня разговаривал с директором этой научной лаборатории сеньором Буеналусом. Завтра за мной пришлют машину, провезут еще по каким-то важным городищам, чтобы я окончательно проникся ценностью цивилизации майя, и целехоньким доставят меня на научную посиделку. Там я все расскажу ученым, и мы в сопровождении полиции вместе добудем кружку из укрытия.

Николай вдруг спросил:

– Почему же ты не обращался в полицию?

– А что бы я им предъявил: домыслы, чувства, нервы, психоз?

– Ты приехал с такой бесценной вещью. Почему же к тебе изначально не была приставлена охрана?

– Друг мой, это не имело смысла, – горячо заговорил Игорь. – Я ехал с частным визитом. О сосуде никто не знал. Твой приятель Леонардо не имел понятия, что в моем походном рюкзаке валяется такая драгоценность. Просто теперь сосуд некоторое время полежит в укромном месте. Давай по рюмашке за его целость, сохранность и научную ценность!

Николай недобро посмотрел на друга, покачал головой, разлил текилу по рюмкам и решительно проговорил:

– Поехали домой, Ветров!

– Нет! – отрезал Игорь. – Послушай, я не об этом сейчас. Я хочу тебе передать схему. Ну… набросал ее там, в городище… На всякий случай…

Николай взял протянутый ему листочек бумаги со странным рисунком и вопросительно посмотрел на друга.

– Городище я не стал записывать… На всякий случай… Так запомним, – произнес тот. – Хуш Те Тун Чикнаб. Я вот заучил. – И он несколько раз повторил неудобное для русского языка буквосочетание. – Я у Леонардо выспрашивал названия каждой археологической зоны. Он называл мне как современные, так и майяские названия… и даже перевод, если знал. Но название этого городища я спрашивал с особым пристрастием.

И Игорь снова повторил заковыристое слово.

– И что это значит? – отрешенно спросил Николай.

– Черт его знает. Смешно. Это значит – Три Камня у Смоляного Озера.

Утром следующего дня за Игорем Ветровым приехал молодой сотрудник Лаборатории майянистики в Кампече Антонио Льоса. Друзья обнялись на прощание. Николай Быстров отправился в Канкун.

Часть первая
Январь – март 2012 года

Глава первая
Коиштлауака

Уже затемно Александр Беловежский добрался до провинциального городка Ночиштлан, где его встретил сам босс Джордж Полонски. Можно было бы сказать, что от Мехико он протрясся в автобусе пять часов. Однако его основанные на фильмах представления как о латиноамериканских дорогах, так и автобусах оказались устаревшими. Вместо раздолбанной колымаги без дверей, с кучей латинов, висящих на подножках, он очутился в комфортабельном современном автобусе со всеми удобствами. И дорога изумительно гладкой лентой пролегла по инопланетной местности Мексики. Обозревая мелькавшие за окном ландшафты, молодой человек предался воспоминаниям.

В декабре прошлого, 2011 года он ворвался домой в радостном возбуждении.

– Все, семья, я еду в Мексику! – с порога брякнул он.

Родителям передалось волнение сына, и, как он и рассчитывал, они начали расспрашивать подробности.

– Я получил наконец письмо от Джорджа, взял разрешение в аспирантуре и благословение научника.

Американский университет Южной Каролины уже несколько лет организовывал археологическую экспедицию в районе Миштека Альта. Джордж Полонски, руководитель экспедиции, археолог и антрополог, известный в научных кругах как эксперт по мексиканским доколумбовым племенам штата Оахака, набирал интернациональную команду для очередного полевого сезона. Его приятель и участник одного из сезонов Дэн посоветовал ему пригласить русского паренька. Дэн познакомился с Александром Беловежским в Москве на конференции в Мезоамериканском центре, и тот сразу понравился ему своими горящими глазами и неподдельным интересом к Мезоамерике. Юношу активно рекомендовал приятель Дэна Андрей Михайлович Танеев, ученый-майянист, сам когда-то прошедший через экспедицию Джорджа. Танеев, научный руководитель Александра, считал, что его аспирант может быть полезен подобной экспедиции, а экспедиционная практика в Мексике – отличный опыт для начинающего майяниста.

Когда Саша Беловежский поступил в университет, он плохо себе представлял, какой точно раздел истории ему наиболее интересен. С детства он, подобно всем мальчишкам, увлекался древностью, викингами, археологией, в основном представляя все это себе по американским фильмам и по компьютерным играм. Даже его первые курсовые, замешанные на романтике, писались по поэтическим источникам, вроде «Песни о Нибелунгах». Его однокурсник и приятель, для которого вопрос выбора кафедры не стоял, просто бредил древними цивилизациями Америки. Молодой преподаватель кафедры Древнего мира Андрей Михайлович Танеев набирал спецкурс по цивилизации майя и для всех желающих устраивал занятия по языку майя. Вместе со своим другом Саша однажды забрел туда и пропал. С этого дня он не пропустил ни одной лекции. Танеев получил беззаветно преданного майя студента, который мог часами обсуждать историю этого загадочного народа и смаковать грамматические особенности майяского языка. Будучи активным и общительным, он вовлекал в сферу своих интересов окружавших его студентов и тем самым обеспечил Танееву непрерывающийся поток новых заинтересованных учеников и с последующих курсов. По окончании университета Александр Беловежский, несмотря на наличие безалаберности, не позволившей ему стать отличником, все же был, по общему мнению преподавателей, признан безоговорочно полезным для кафедры человеком и принят в заочную аспирантуру.

И вот теперь ему была оказана честь приглашения Джорджем Полонски. В своем письме американский ученый спросил, не боится ли Александр hard work[3]3
  Усердная работа, трудная прогулка (англ.). Звучит как каламбур.


[Закрыть], уточнив, что формат экспедиции предполагает не раскопки, а длительные пешие переходы по пересеченной местности с целью сбора артефактов и составления плана ее исторического наполнения. Аспирант радостно ответил ему, что его не пугает hard work, даже если это hard walk.

И маховик закрутился. Конечно, Оахака находится далековато от зоны майя, но все-таки это Мексика. А из любой точки Мексики до зоны майя гораздо ближе, чем из России.

Снисходительная улыбка блуждала теперь на его губах, когда ему вспомнилась трогательно-глупая мамина сказка. В начале января уже этого, 2012 года старая семейная традиция собрала всех в его комнате. Горящие свечи, расставленные по всей комнате, – мистическая пляска огня и теней. Мерцание елочной гирлянды – радостное ощущение доброго, светлого праздника. Спокойная музыка кельтской арфы. В такой особой атмосфере семья каждый год на Рождество сочиняла и рассказывала только что придуманные сказки. Романтика обстановки дополнялась милым юмором, легким подтруниванием друг над другом.

– А теперь свою сказку расскажет мамочка, – провозгласил Саша.

– Как всегда, в Рождественскую ночь, они рассказывали сказки, – лукаво произнесла мама и продолжила уже серьезно: – Все пребывали в приподнятом настроении. «И все-таки Рождественская ночь волшебная. В эту ночь происходят чудеса!» – эти слова Сестры достойно завершили романтический вечер. Но Брат долго не мог уснуть. Через несколько дней ему предстояло уехать на другой континент в далекую страну. В голову лезла всякая дребедень, не созвучная сказочному настроению Рождественской ночи. Берцы, сомбреры, штаны с карманами, фонарики… Почему-то всплывала в мозгу любимая фраза: «Мы викинги!» Сон так и не шел. Взглядом он скользнул по старому плакату на двери его комнаты. Волшебник или звездочет с длинной седой бородой в одной руке держал посох, увенчанный полумесяцем, а другую простер вперед, словно вершил судьбы всего мира. Внезапно волшебник исчез с плаката. Седину его длинной бороды Брат различил возле своей постели и вздрогнул. Звездочет поднял руку точно так, как на плакате, и заговорил: «Скоро ты отправишься на другой континент в далекую страну. Когда ты будешь осматривать одно из древних поселений, подойди к небольшой пирамиде, заверни за ее левый угол, что возле леса. Там ты увидишь маски богов этого народа. Просунь руку в пасть того божества, чья маска лучше всего сохранилась. Тебе суждено сделать важное открытие!» Брат улыбнулся и спросил: «А вы, собственно, кто?» – «Мы викинги!» – гордо ответствовал волшебник и растаял в воздухе, снова очутившись на плакате. Брат нисколько не сомневался, что это бредовый сон, веки его стали тяжелыми, и он уснул. А через несколько дней он уехал в экспедицию на другой континент в далекую страну и совсем забыл о странном сне в Рождественскую ночь. Но однажды на выходных члены экспедиции отправились в одно из древних поселений. Сразу заприметив невысокую пирамиду возле джунглей, Брат совсем не удивился. Многие археологические зоны находятся в джунглях, и в них есть как большие, так и маленькие пирамиды. Посмеявшись над волшебником из сна, он направился к ней и завернул за левый угол. На него уставились маски божков, сильно потрепанные временем. Но одно божество было целехоньким, словно его только что изваяли. Он усмехнулся, когда попытка засунуть руку в пасть оказалась неудачной, и уже хотел отдернуть руку, как та будто провалилась в глубокую полость. Внутри он что-то нащупал и вытащил на свет божий свиток из непонятного материала. «Что это?» – растерянно прошептал он и услышал голос волшебника из сна: «Кодекс![4]4
  Кодексы – иероглифические рукописи цивилизации майя, которые технически представляют собой сложенную в виде гармошки полосу мезоамериканской бумаги. Складки гармошки и представляют отдельные «страницы». Они могли быть покрыты изображениями и надписями с лицевой и оборотной стороны.


[Закрыть]»

Мама умолкла с торжественным выражением на лице.

– Ну, ты и загнула, мам! – хмыкнул Саша. – Кодексов майя сохранилось всего три! Остальные уничтожены!

– Как знать, – возразила мама. – Мог же какой-нибудь жрец, или кто у них там, попробовать упрятать кодекс, чтобы его не нашли. И это же сказка, сын!

Сказочный вечер продолжился.

А через неделю Александр Беловежский улетел в Мехико, на другой континент, в далекую страну.

Ночиштлан показался ему в темноте страшным захолустьем. Однако через город проходят важные транспортные магистрали, и именно отсюда Джордж Полонски на машине доставил его на базу. И так он наконец познакомился со своим боссом, с тем, кто лично пригласил его для участия в проекте. Саша отметил про себя, что этот высокий, худощавый, седоволосый, с рыжеватой растительностью на лице американец прекрасно выглядел в свои шестьдесят. Сам же юноша угодил под внимательный осмотр босса. Их взгляды схлестнулись во взаимной оценке. Лукавая искорка в желто-зеленых глазах американца и дерзкая открытость серо-зеленых глаз русского свидетельствовали о том, что знакомство состоялось к обоюдному удовлетворению.

База археологов расположилась на уютной небольшой «вилле» в паре километров от не то городишки, не то деревушки Коиштлауака, гордо именовавшей себя столицей округа. Название «виллы» Каса де Роман[5]5
  Casa de Roman (исп.) – Дом Романа.


[Закрыть] грело душу Александру Романовичу Беловежскому.

Ему отвели просторную комнату на первом этаже или, скорее, на первом уровне. «Вилла» ступенями раскинулась по холму. Вторая кровать указывала на наличие соседа, которым оказался веселый мексиканец Фернандо. Места на базе хватало всем. В комнатах жили по двое. И только шеф занимал отдельные апартаменты.

На импровизированный ужин все собрались на простенькой уютной кухоньке, увешанной керамической посудой и прочей утварью. Александр переоделся в привычные археологические одеяния: футболку, джинсы с закатанными до колен штанинами и тапки «а-ля гастарбайтер». И так предстал перед новыми собратьями. Археологи сидели в джинсах, свитерах, куртках и кроссовках.

«Гм! Конечно, январь и в Мексике зимний месяц, – подумал Саша, немного презрительно оглядев тепло одетых коллег, – но ведь здесь, по сути, круглый год лето».

– Ты замерзнешь, – с сомнением окинув его взором, проговорил американец Джек. – Здесь холодно, особенно ночью.

– Я? Замерзну? – удивился Саша. – Вы разве не знаете, что я из России? Я русский. Сейчас у нас там зима, снег и мороз минус двадцать.

– Ух ты! Мороз и снег, – восхищенно запричитали мексиканцы.

Это положило начало оживленной беседе. Беловежский никак не мог взять в толк, что в этом разговоре его цепляло. Что-то было не так, но что? Наконец он поймал всю необычность происходящего. Говорили на двух языках, причем сказанное иногда повторялось дважды, сначала, например, на испанском, а потом переводилось на английский. Американцы почти не говорили по-испански, за исключением руководителя экспедиции Джорджа. Мексиканцы практически не владели английским. Александр довольно свободно пользовался обоими языками и поначалу немного запутался, кому на каком отвечать. Но вскоре совсем освоился и даже выступал по необходимости в роли переводчика.

Так произошло его знакомство с собратьями по экспедиции. Она наполовину состояла из американцев, а наполовину из мексиканцев. Светловолосый, зеленоглазый, с небольшой светлой небритостью, что-то вроде бородки, Беловежский отличался довольно высоким ростом и вполне мог сойти за американца, гринго, как тут говорили. Однако он оказался самым молодым и единственным русским, а также единственным, для кого оба языка, английский и испанский, были иностранными. К тому же среди археологов и геоморфологов он был единственным историком, эпиграфистом, что в данной ситуации означало чернорабочим, в общем – гастарбайтером, и под этот статус вполне подходили его тапки.

Ночь преподнесла ему обещанный сюрприз. Он адски замерз. Чтобы как-то согреться, Александр укрылся всем, что попалось под руку. Он недоумевал, откуда такой холод в жаркой стране. Наконец его осенило. Зимой и в Мексике ночи прохладные, только отопление в каменных домах отсутствовало. К тому же он обнаружил небольшое окошечко в том отгороженном занавесочкой отсеке комнаты, который считался «удобствами». И окошко это никак не закрывалось и не имело стекла, просто дырка на улицу.

Рано утром перед выходом на работу Саша решил согреться под душем, благо тот оказался представленным среди удобств за занавесочкой. Но вода шла только холодная. Выждав пару минут, собравшись с духом, с воплем: «Мы викинги!» он ринулся под холодные струи. Это его взбодрило, вселило оптимизм и послужило хорошим началом полугодовой работы в необычной археологической экспедиции в экзотической стране.

Его определили в команду из трех человек с романтическим названием «Глаза ангела». Возглавляла ее опытный археолог Исабель, миловидная улыбчивая мексиканка лет тридцати пяти. Крепкий высокий американец с темной бородой и карими глазами Джек отвечал за ГИСы[6]6
  ГИС – географическая информационная система, система сбора, хранения, анализа и графической визуализации пространственных (географических) данных и связанной с ними информации о необходимых объектах.


[Закрыть]. Александр Беловежский стал третьим, просто третьим членом команды. Нет, не просто. Его роль тут же оказалось весьма важной. Он выступал в качестве переводчика для Исы и Джека, не преуспевших в изучении иностранных языков.

Археологи встали затемно. Команда «Глаза ангела» погрузилась на джип босса, Джеку доверили руль. Саша разместился на пассажирском переднем сиденье, а Иса на заднем. Ехали долго по пустынной местности. Светало. Дорога незаметно взбиралась на холм и все больше утопала в молочном тумане.

Прибыв на место, они поняли, что работать невозможно.

– Ежик в тумане, – пробормотал Саша.

Иса и Джек вопросительно посмотрели на него. Он хмыкнул и только отмахнулся.

Серо-белая субстанция осязаемо распространилась по округе, по-хозяйски воцарилась на холмах и совершенно уничтожила какую-либо видимость вокруг. Археологи растерянно топтались возле машины.

– Зато солнце не жарит, – отметил Александр. – Работать невозможно, но комфортно.

Джек разулыбался. Саша повторил сказанное на испанском. Иса радостно закивала. Боевой дух был восстановлен. Археологи сделали первые, но решительные шаги в неизвестном направлении.

– Смотрите! – вскричала Иса.

Вдали, там, где пологие холмы, встречаясь друг с другом, образовывали нежный изгиб, забрезжил свет. Свет потихоньку растекался, разъедая плотную массу тумана, и вот уже светлая полоска побежала по склонам холмов, сначала узенькая, потом все шире и шире, обнажая невесомые белоснежные мазки облаков. Их подсвечивало встававшее солнце. Беловежский застыл в восхищении.

– Так это был не туман, – констатировал Джек. – Это облака разлеглись на наших холмах.

– Прогулка в облаках? – усмехнулся русский, вспомнив симпатичный американский фильм с Киану Ривзом. – Неплохо!

Облака постепенно рассеивались, собираясь на иссиня-голубом небесном фоне маленькими пушистыми группами.

Наконец археологи приступили к обычной работе. Они разделили холм на участки и начали прочесывать его на расстоянии метров пятидесяти друг от друга.

Александр проворно двигался вдоль подножия холма и четко фиксировал интересные находки. Ему повезло. Попался черный обсидиановый нож. Он гордился этой находкой, ведь обсидиан – своего рода металл для Мезоамерики. Он не переставал удивляться окрестному пейзажу. Он вроде казался однообразным: пологие холмы беспорядочно толпились, сменяя друг друга. И в то же время настолько разнообразной, не похожей ни на что была поверхность этих холмов.

Сашу не покидало ощущение инопланетного происхождения здешних мест. Иногда земля напоминала лунный пейзаж с серым бугристым каменным покрытием, а то и небольшими кратерами или нагло торчащими бесформенными наростами. Потом, откуда ни возьмись, попадался участок, поросший выжженной серо-коричневой растительностью, колючей травой и низким колючим кустарником. Колючки добросовестно стояли на страже этих мест, всячески препятствуя любому передвижению. На смену им внезапно выступала полоса разлапистых кактусов-нопалей. И потом снова потянулась каменистая пустыня с обильно разбросанными острыми камнями.

Выйдя на глинистую потрескавшуюся почву, редко покрытую колючками, которые стыдливо прикрывали уродливые трещины, Саша ахнул и закричал:

– Ух ты, Пегас! Смотрите, настоящий Пегас!

Вдали малюсеньким оазисом на желто-коричневой пустынной поверхности кустились маленькие зеленые кактусы-магеи. Два из них выпростали вверх по ровной высоченной стреле, напоминающей огромную спаржу. А посреди этого оазиса высился Пегас и как будто даже с наездником.

– Эй, – снова крикнул Саша спутникам, – смотрите, Пегас!

Ответа он не получил, но не обратил на это внимания, а достал в который раз фотоаппарат и запечатлел удивительное зрелище. Приблизившись к Пегасу на несколько десятков метров, Беловежский рассмотрел сказочного коняку. Это огромный кактус-нопаль так причудливо раскинул свои мясистые лапы и горделиво возвышался волшебным поэтическим конем над своими низкорослыми собратьями, словно намеревался проскакать между двумя «спаржами» магея.

Саша еще немного полюбовался на необычную картину и вернулся на свою тропу. Его спутников нигде не было видно. Это его озадачило, но он подумал, что задержался у Пегаса, и бодро двинулся дальше. Через несколько минут он завершил обход вверенного ему участка холма, но товарищи по-прежнему не попадались ему на глаза.

Тогда он поднялся на холм, чтобы увидеть их с высоты. Они исчезли. Он решил, что они закончили свой маршрут и ждут его у машины, и кинулся туда. Джип одиноко стоял в низине и выглядел инородным телом в этом инопланетном пейзаже, будто луноход в лунном кратере. Здесь археологов тоже не оказалось.

Саша вернулся к холму, потоптался у подножия и бегом ринулся на соседний холм, внимательно озирая окрестности. Сгинули его товарищи. Он полез на следующий холм. Как сквозь землю провалились. Он устало и потерянно вернулся к машине и решил ждать здесь. Прошло, вероятно, более часа, а то и полутора.

И внезапно на их основном холме показались два силуэта. Александр принялся кричать, но люди двигались в противоположную сторону. Из последних сил он рванул на холм, отчаянно вопя и жестикулируя. Наконец его заметили.

На обратном пути Исабель промывала ему мозги:

– Алехандро, почему ты не звал нас, когда потерялся?

– Да я вовсе не терялся, – оправдывался он. – Это вы потерялись. Я же искал вас.

– Если бы ты нас искал, нашел бы, – не унималась мексиканка. – Ты потерялся и далеко ушел.

– Да я ждал вас возле машины, – вяло отнекивался Саша.

Американец отмалчивался, видимо, не до конца понимая, что именно Иса внушает этому русскому.

За обедом на базе уже в юмористической форме инцидент был пересказан остальным членам экспедиции. И во всеобщем гомоне потонул Сашин рассказ о том, как он прочесал все холмы в поисках товарищей. Но сильно обгоревшее лицо выдавало, как долго он ждал их возле машины, тщетно всматриваясь в окрестности и подставив лицо безжалостному солнцу. С тех пор Исабель ставила его в центре во время работы, чтобы она и Джек не упускали из виду этого рассеянного русского.

Через какое-то время их команда пополнилась мексиканцем Фернандо, Сашиным соседом по комнате. Этот безбашенный, веселый парень внешне представлял собой помесь Фиделя Кастро с Ясиром Арафатом. Мексиканец по отцу и американец по матери, Фер одинаково владел обоими языками своих родителей. Это стало настоящим подспорьем для Александра. К тому же он привнес в работу их команды юмор, дополнив тем самым молодого русского, безуспешно пытавшегося шутить и переводить свои шутки то на один, то на другой язык. Совместное проживание уже достаточно сблизило их. Теперь же они стали настоящими друзьями. Команда «Глаза ангела» показывала очень хорошие результаты. Сам Джордж Полонски однажды отметил, что они кое-чего добились. Из уст Джорджа это звучало как настоящая похвала. Он редко кого хвалил, хотя и никого никогда не ругал, скорее отечески наставлял.

К концу недели приходили долгожданные вести из Мексики. Беловежский вывешивал во «ВКонтакте» подробные заметки о своей жизни и работе и сдабривал их огромным количеством фотографий. Все это погружало его семью и друзей в удивительный мир неведомой экзотической страны. Однако в эту воронку интереса к мексиканским новостям затянуло и людей, совершенно посторонних, не имевших к Александру никакого отношения.