Текст книги "Выбор Шутника"

– Почему мы вообще это обсуждаем? – сурово спросил Верон. – Эти собаки напали на членов королевской семьи. По закону они должны умереть. Если бы у нас было время, мы должны были бы прочесать джунгли, выловить остальных и выжечь их гнездо. На самом деле, мы должны будем сообщить о них в ближайшем королевском форте. К беззаконию нельзя относиться с милосердием!

Взрослые продолжали спорить. Али показалось, что герцог уже готов отдать Верону и его людям приказ казнить пленных, когда снова вмешалась Сарэй.

– Дай им шанс, папа, – попросила она. – Смерть и рабство или свобода и верная служба нашей семье. Если они поступят к нам на службу, у нас будет на шесть воинов больше…

– Которые зарежут нас сонных, прошу прощения у вашей светлости, – перебил ее Верон. – Ваше предложение говорит о доброте вашего сердца, но оно ставит нашу жизнь под угрозу.

– Заставьте их поклясться именем Митроса, – не сдавалась Сарэй, – или какого-нибудь бога рэка.

– Люди и раньше преступали клятвы богам, – напомнила Виннамин.

– Заставьте их поклясться на крови, – тихо предложила Дов, – если они согласятся. Никто еще не нарушал клятву, данную на крови. Мы сможет им доверять, если они поклянутся так, а если нет… – девушка вздрогнула.

Те, кто нарушал кровную клятву, умирал оттого, что его собственная кровь закипала у него в жилах. Не было известной магии, способной предотвратить это. Боги постановили, что так и будет – и так и повелось. Такое обещание никто не осмеливался нарушить. Али перебегала взглядом с Сарэй на Дов и обратно. В ее сердце зародилось особенное чувство. Она не понимала, какое. Уважение к обеим девушкам, конечно, у всех было безусловное, но здесь произошло что-то еще. В их поведении было что-то мощное, властное, необыкновенное. Али отбросила на время свои мысли и посмотрела на Мекуэна, ожидая его решения. Герцогиня и Улазим кивнули. Когда герцог посмотрел на Али, та кивнула, стараясь не покраснеть под изумленным взглядом Верона. Он, должно быть, недоумевает, с чего она тут вообще присутствует, а тем более уж почему хозяин интересуется ее мнением.

Никто и вздохнуть не успел, как человек, заговоривший первым, бросился в ноги Сарэй. Он неловко потянулся, чтобы прикоснуться лбом к ее туфлям.

– Вы столь же милосердны, как и прекрасны, – прошептал он.

Али даже язык прикусила. Ведь это же Дов на самом деле нашла способ сохранить шестерым пленникам жизнь. Она посмотрела на Дов и встретилась с ней глазами.

– Она красивее, – шепнула ей девушка одними губами и прошла мимо Али в повозку, – все сначала достается ей.

Клятвы были даны, бандитов развязали. Караван двинулся снова, приобретя шесть новых людей и кусок пергамента с кровавыми отпечатками больших пальцев каждого бандита.

На закате они остановились на ночлег у самой дороги и продолжили путь с восходом. Только к вечеру караван добрался до королевской крепости у входа в Келлаурское ущелье. Только здесь появились местные рэка и вновь стали наблюдать за проезжавшими.

За стенами крепости Балитанги провели целый день: они долго мылись в ваннах с горячими источниками, спали в чистых постелях, ели еду, приготовленную не в одном общем котле. Очередной день медленного продвижения – и они миновали ущелье, и вышли в страну высоких долин на дальней стороне гор. По пути со всех сторон на них смотрели молчаливые рэка. Переночевали во втором королевском форте, солдаты которого соскучились по новым лицам и новостям из Димари и из столицы. Рэка ждали их вдоль дороги, ведущей на северо-запад. Они так и смотрели на Балитангов, не издавая ни единого звука. У Али мурашки бежали по коже от всего этого. Дома в таких случаях люди махали руками, выкрикивали приветствия или оскорбления. Она бы хотела, чтобы эти рэка уж хоть что-нибудь сказали.

Спустя два дня они миновали кольцо высоких скал и расселин и вышли на широкую зеленеющую травой равнину. Бревенчатый частокол опоясывал холм: это был их новый дом, замок Танаир и деревня. Али пожаловалась Пембери, Рихани и детям, что мышцы ей совсем свело, и выпрыгнула из повозки, чтобы пройтись пешком. Так она шла довольно долго, оглядывая окрестности, пока они медленно приближались к Танаиру. Али воспринимала эту местность как свою летнюю резиденцию. Частокол высотой в двадцать четыре фута не произвел на Али впечатление надежного укрепления, хотя под ним находился глубокий ров, на дне которого торчали острые обломки скал. Это немного успокаивало. Деревянный мост к воротам, ведущим в деревню, был достаточно прочен, чтобы выдержать вес их повозок, но ведь деревянные мосты в случае опасности можно легко разрушить и поджечь. «Это хорошо», – подумала Али.

Внутри частокола находилась деревня, построенная на земляной платформе, прикрытой каменной стеной. Али металась взглядом с одного предмета на другой, чтобы отметить и запомнить детали, которые могут пригодиться впоследствии. На улицах чисто, дома прочные, построенные наполовину из дерева, наполовину из камня. Большое пространство отводилось для скота и людей, которые могли бы укрыться здесь в случае нападения. В деревне было две кузницы, признак благополучия и преуспеяния Танаира. Люди, вышедшие на улицу поглазеть на караван, производили впечатление людей вполне обеспеченных. Цвета кожи варьировались от чистокровных луаринов до чистокровных рэка – от белых до темно-медных. В отличие от людей, живущих внизу, в джунглях, эти деревенские жители были одеты в теплые плащи и рейтузы, в основном разноцветные и с вышивками. Имелся постоялый двор с большой конюшней, что означало наличие путешественников, которые приходили и уходили, а их деньги наполняли сундуки местных жителей. При жилых домах были служебные постройки и храмы для луаринских богов и богов рэка. Они находились по разные стороны улицы. Али это понравилось. Люди, которые живут богато, будут бороться более яростно, чем те, кого бьют хозяева или злой рок.

Караван взобрался на холм, прополз через ворота в каменной стене, во внутренний двор замка Танаир. Он находился на прямой линии со внутренними воротами.

Значит, Танаир – древняя пятиэтажная башня со служебными пристройками. Али считала, что архитектура Пиратского Обрыва проста, но, по крайней мере, у них было три башни, соединенные крыльями замка. Семья леди Саругани, может быть, и древняя, но небогатая. Солдаты, выстроившиеся вдоль крепостной стены, были пожилые люди или совсем подростки.

Али потерла затылок. Если ей удастся спасти жизнь людям здесь, то она сможет выполнить любое задание, данное ей отцом. И кто знает? Может, король Орон забудет про них. От нее требовалось только сохранить до конца лета жизнь детей. А потом Орон, может, просто позабудет, что выслал Балитангов.

«Ты обещал мне помочь! – обратилась она к Киприоту, помогая Эльсрену и Петранне выбраться из повозки. – Я не могу уследить сразу за всем»!

 
Рабы – лучшие шпионы. Никто их не замечает. Они могут пойти куда угодно, смотреть на что угодно, если только ведут себя осторожно. Они могут задавать вопросы, которые показались бы подозрительными, задавай их кто-нибудь другой. Ведь все думают, что раб – тупица, даже если очевидно, что это не так.
 

Из письма Майлса из Олау к внучке Али, когда той было десять лет

Глава 5
ПРИБЫТИЕ НА ПОСЕЛЕНИЕ

Вид замка Танаир потряс не только семью, но также слуг и рабов. Жизнь, какой она была в Раджмуате, должна была резко измениться. Во внешнем дворе замка находились хлева, сараи, плотницкая мастерская, голубятня, конюшня и маленькая собачья конура. Во внутреннем дворе широкая каменная пристройка лепилась к кухне, плавно перетекающей в первый этаж, дальше шли бараки для стражи, два колодца и кузница.

– А где же мы будем спать? – спросил один из слуг.

– В главном зале, на сундуках, – ответила ему Чинаол. – Этот замок – часть приданого герцогини Саругани. Когда их семья здесь останавливалась, слуги спали вместе с рабами, в главном зале, на полу.

Некоторые слуги возразили: они ни за что не будут спать в одном помещении с рабами. Чинаол нахмурилась.

– Моя мать рассказывала, что до того, как были построены верхние этажи, сами хозяева тоже спали в главном зале, – сказала она. – Их комнаты прямо наверху, туда поднимается жар от очага.

Крик Эльсрена вернул Али к ее обязанностям. Она тихо, но уверенно прекратила спор между мальчиком и его сестрой, которые пытались вырвать друг у друга волосы, и протянула каждому по свертку, чтобы дети отнесли их внутрь. Петранна с негодованием оттолкнула коробку.

– Мы не рабы, – сказала четырехлетняя леди.

Али посмотрела на тяжелые серые тучи, затягивающие небо, пожала плечами и поставила коробку обратно в телегу.

– Очень хорошо, моя госпожа, только, чур, не плакать, когда дождик промочит насквозь твои куклы. Они как раз в этой коробке, – ответила Али, перекинула скрученные одеяла через одно плечо и тяжеленный узел через другое. – Идем, мой господин Эльсрен.

Мальчик повернулся, показал Петранне язык и зашагал к дверям замка, важно волоча за собой маленькую корзину. Петранна догнала их, когда они уже заходили в замок. В одной руке она несла коробку со своими куклами, в другой – корзину с деревянными игрушками Эльсрена.

Все спешили, стараясь управиться до дождя. Проделав путь от телеги до замка в последний раз, Али присела на ступень главной лестницы. Где-то далеко прогрохотал гром. Али прикусила губу, стараясь вспомнить, все ли детские вещи она нашла.

– Ну, Али, яркие глазки, – сказал Улазим, остановившись около нее. Под весом короба, который он тащил, его массивные мышцы напряглись, хотя Улазим стоял так непринужденно, словно не чувствовал веса. – Теперь мечтаешь, чтобы тебя отослали обратно, на рабовладельческий рынок в Раджмуате?

Али оглядела его. Мускулы под туникой были слишком рельефные для главного лакея.

– А ты? – спросила она с любопытством.

– Я питаю слабость к благам цивилизации, – сообщил он Али и криво усмехнулся. Иногда Улазим напоминал Али отца. – Я просто избаловался. Я исправлюсь.

– Но это же твой дом, разве нет? – спросила Али. – Разве ты не рад оказаться дома?

Улазим покачал головой.

– Танаир мне не дом. Я из Похона.

Али даже не старалась скрыть удивления.

– И ты работаешь на луаринов? Чинаол говорила, что люди из Похона ненавидят их.

– Да, верно. Это долгая история. Знаешь, могу поспорить, что сейчас Эльсрен забрался на самую верхнюю ступеньку и готовится скатиться вниз. Ему всего три года. У таких, как он, талант к подобным вещам.

Он, наверное, прав. Али вскочила и помчалась в детскую. Вернее, не помчалась, а сознательно засеменила по ступенькам на цыпочках, сложив вместе коленки и изображая неловкий бег горничной, которая ненавидит быстро ходить. Домочадцам не обязательно знать, как стремительно она умеет передвигаться.

Эльсрен не стоял на верхней ступеньке лестницы, зато он нашел и вынул из ножен один из кинжалов своего отца, и теперь ковырял им деревянный пол. Али отняла у него оружие и отругала, затем перекинула вопящего ребенка через плечо и взобралась с ним на третий этаж, в детскую. Там она поставила Эльсрена на пол. В этой комнатке будут жить он и Петранна, вместе с горой игрушек. Эльсрен с удовольствием занялся ими, а Али начала стелить постели.

Она почти закончила раскладывать вещи по местам, когда вошла Пембери.

– Его светлость и герцогиня желают поговорить с тобой в своих покоях, – сказала она.

Али сделала реверанс и спустилась, раздумывая о том, есть у нее еще дела на сегодня. Она решила выкупать детей завтра. К концу ужина Эльсрен и Петранна будут уже слишком уставшими. Обезьянки маленькие. Не удивительно, что мама старалась проводить как можно больше времени вне дома, если Том, Алан и я были хоть вполовину такими резвыми, как эта парочка. Кстати, надо отыскать еще сундук с одеждой. Улазим, кажется, знает, где он…

Али постучала в дверь покоев герцога и герцогини.

– Заходи, – позвал герцог.

– Закрой за собой дверь, – прибавила Виннамин.

Али поклонилась хозяевам, недоуменно оглядываясь вокруг. Вещи были разложены лишь наполовину, остальное как попало валялось на полу. Вспышки молнии пробивались сквозь щели в деревянных ставнях, и в комнату порывами залетали потоки дождевой воды.

Ни в одном окне не было стекла, оно было очень дорого для всех, кроме самых великих лордов. В канделябрах на столах горели свечи. Светильники с раскаленным углем освещали главный зал и лестницу. Виннамин стояла на коленях перед огромным сундуком посреди комнаты и вынимала сложенную одежду. Мекуэн стоял рядом с камином.

– Мы хотим освободить тебя, Али, – объявила Виннамин.

Али приложила палец к губам, призывая герцогиню к молчанию. Она подошла к двери на черную лестницу, предназначенную для слуг, и удостоверилась, что там никто не притаился. Лестница была покрыта толстым слоем пыли и паутиной, поэтому малейшие следы сразу обнаружились бы. В будущем на это рассчитывать не придется. Скоро слуги вычистят и вымоют лестницу, чтобы проходить в комнаты на верхних этажах. Али открыла дверь в спальню. Там было пусто, лишь сундуки и коробки, грудой наваленные у двери. Али оставила эту дверь открытой, чтобы никто не смог пробраться внутрь и подслушать. Она хотела сделать то же и с дверью на лестницу для слуг, но в этом случае эхо голосов могло громко отдаваться от каменных стен.

– Простите меня, ваши светлости, – сказала она, кланяясь своим владельцам, – я бы не хотела, чтобы кто-нибудь подслушал.

Виннамин продолжила:

– Мой господин и я уже обсудили этот вопрос. Неправильно держать в рабском ошейнике посланника бога.

Али осторожно потерла нос. Она, вправду, ненавидела металлическое кольцо. Оно постоянно раздражало ее, натирало нежную кожу на шее, давило на горло, когда она спала. На землях Танаира Балитанги расширили радиус действия магии, но все равно, если ей придется отойти более чем на пять миль от любого члена семьи, ошейник будет душить ее, пока она не вернется или не умрет.

– Благодарю вас, ваша светлость, – ответила Али хозяйке, – сейчас мне не нужна свобода. Именно сейчас.

Герцогиня застыла, держа в руках тунику. Герцог медленно обернулся. Их глаза – его глубоко посаженные, ее под идеальными бровями, уставились на Али.

– Мы не пытаемся таким образом избавиться от тебя, – сказал ей Мекуэн. – Ты можешь прикидываться служанкой, но свободна идти куда хочешь.

Али вздохнула.

– Можно я присяду, ваша светлость? – спросила она. – Я бегала по лестнице вверх и вниз весь день. Ноги просто не держат.

Герцог и герцогиня на мгновение застыли, словно оскорбленные тем, что раб сядет в их присутствии. Мекуэн опомнился первый.

– Как бессердечно с нашей стороны. Садись, пожалуйста.

И сел сам. Виннамин смотрела на мужа, подняв брови. Он передернулся и метнул взгляд на Али. Али тихонько усмехнулась, угадав: «Ты что, с ума сошел?» и «Это же посланец бога!» – в их молчаливом разговоре. Признак хорошего брака – когда супруги умеют легко общаться без слов.

Герцогиня отнесла стопку одежды в спальню и вернулась. Только когда она села, Али тоже опустилась на стул. Слишком дерзко заставить герцогиню входить в комнату, где уже расселся раб.

Али глубоко вздохнула и наклонилась вперед, облокотившись о колени. Такую позу всегда принимал ее отец, когда хотел объяснить что-то важное.

– Люди ожидают от слуги лояльности. Все знают, что если слуге не нравится хозяин, он находит себе другого. Но никто не ждет, что раб будет лояльный или умный. Мы слышим такие вещи, которых при слугах не произносят. И если раб оказывается там, где он обычно не ходит, все думают, что ему приказал пойти туда хозяин. Я принесу вам гораздо больше пользы, если останусь рабыней.

Герцог Мекуэн нахмурился.

– Но ведь каждый раб хочет, чтобы его освободили.

– Вообще-то, нет, – вмешалась Виннамин, – я слышала от некоторых рабов, что слуги всегда могут оказаться на улице без денег и надежды найти достойную работу, а раб обеспечен до конца своих дней.

– Если у раба хороший хозяин, – заметил Мекуэн.

– Есть еще одна вещь, – продолжала Али. – Мне необходимы ответы на те вопросы, на которые никто не ответит, если ты луарин и к тому же свободный. Если я рабыня, то этой помехи нет. Даже свободный рэка чувствует свое превосходство над рабом-луарином.

– Это… очень тонко, – задумчиво произнес герцог. – Скажи-ка мне, Али, ты кем была в Торталле?

– Я была горничной в поместье Тамеран, – ответила она, открыто глядя герцогу в лицо невинными глазами. Она решила выбрать Тамеран, потому что там было одно поместье, которое она знала так же хорошо, как и Обрыв. – Я была в гостях у своей сестры в Пещерной Бухте, когда меня захватили пираты.

– Какого рода горничной? – спросила герцогиня. – По-моему, ты знаешь намного больше, чем обычная служанка.

– Я делала все помаленьку, – ответила Али, – присматривала за детьми других слуг, помогала на кухне, когда у нас были гости, шила, работала в саду, ну, и тому подобное. Что касается знаний, то я всегда отличалась любопытством, наверное. Нас учили – по распоряжению королевы, все дети Торталла должны знать грамоту и уметь считать. Я всегда училась старательнее других. А остальное… – Али подумала, – просто я такая. Может, бог сделал меня немного умнее.

– Ты была свободна, но предпочла остаться рабыней, – сказал герцог, словно отказываясь верить тому, что правильно услышал.

– Когда я закончу служить богу, он отправит меня домой, – сказала ему Али. Это даже не было враньем. – Я уверена, что не останусь у него навечно.

Виннамин разглядывала свои ногти.

– Ну, тогда мы переведем Пембери на другое место, а тебе дадим ее, – сказала она.

– И превратите ее во врага, который мне совсем не нужен, – поморщилась Али, – и меня вы поставите в затруднительное положение. Я знаю, что мне надо делать. Чтобы обеспечить вашу безопасность, мне надо изучить местность вдоль и поперек, за пределами стен. Назначьте меня пастушкой. Козы прекрасно подойдут для прикрытия. Они могут пастись везде. И никто ни в чем не заподозрит пастуха со стадом коз, которые бродят тут и там.

– Тебе еще надо придумать повод бывать и в пределах стен, – заметил Мекуэн. – Что если вечером, когда все собираются дома, ты будешь носить наши письма и записки? Тогда ты сможешь проходить к нам, забирать очередную порцию писем и бегать по всему замку и по деревне.

Али изумленно посмотрела на него. Она никогда не думала, что герцог способен на подобные выдумки.

– Великолепно, ваша светлость, и спасибо, – сказала она, кланяясь прямо на стуле, – я сама об этом не подумала.

«Лучше всего хранить секреты у всех на виду, – подумала она про себя. – Все будут видеть, как я ношусь по поручениям Балитангов, и никто не будет обращать на меня внимание».

– Но, конечно, было бы гораздо лучше, если бы ты не пасла коз, а продолжала присматривать за малышами, – возразила Виннамин.

– Да, но по приказанию бога, прошу прощения у вашей светлости, – объяснила Али, – мне теперь надо разведать, насколько легко убийцы могут попасть на равнину. Если я стану пастушкой, ни у кого не возникнет никаких подозрений. – Она прикусила губу и добавила: – Если вы хотите помочь мне, я была бы благодарна, если бы вы убрали магию из моего ошейника, чтобы он не задушил меня, когда я отойду более чем на пять миль от кого-нибудь из вас. И стопка пергаментов тоже была бы очень кстати, чтобы я могла зарисовывать план местности.

На мгновение повисло молчание, хозяева обдумывали предложение. Мекуэн нахмурился.

– Почему бог проявляет такой интерес к нашей семье? Мы теряемся в догадках. Нам он сказал только, что у нас великая судьба.

Али хотела ответить, что бог лукавил. На самом деле его интересуют их дети. Но тогда ей придется объяснять этим милым людям, что они находятся в руках не Митроса, а Шутника. Для Али будет гораздо лучше, если они не будут ничего знать ни о Киприоте, ни о его сделке с Али.

– Я не думаю, что боги охотно дают ответы на вопросы, ваша светлость, – сказала Али. – Я, по-моему, получила ответ только один раз.

– Хорошо, – сказала герцогиня и поднялась на ноги, – значит, будут козы и записки. Боюсь, тебя придется понизить в должности, Али. – Она порылась в ящике стола и достала скрепленную наподобие книжечки связку пергамента. – Вот, возьми. Ты чем будешь писать?

– Углем было бы лучше всего, ваша светлость, и достать его легко. Благодарю вас, – сказала Али и засунула блокнот в тунику.

– Пошли ко мне управляющего, и я сделаю распоряжения насчет изменения твоего статуса, – сказала Виннамин. – Будешь докладывать его светлости или мне после ужина. И дай нам знать, если мы можем чем-то помочь.

– Али, подойди ко мне.

Али подчинилась и встала перед герцогом. Он прикоснулся к ее металлическому ошейнику одним пальцем и пробормотал фразу на древнем такском, мертвом языке, который маги используют для устных заговоров и заклинаний. Когда Мекуэн убрал руку, металл на шее Али показался ей немного холоднее.

– Все. Можешь идти. Али поклонилась и ушла.

Измученные переездом в новое жилище, все домочадцы рано отправились спать. Али спала на сундуке в комнате Эльсрена и Петранны. Всю ночь ей снились вороны.

Сон был совсем как реальность, но не такой, как в первый раз. Тогда она не ощущала своего тела. В этом сне она сидела на ветке громадного дерева, прислонившись спиной к жесткой коре. Шелестели листья на ветру и ясно ощущался запах цветущей неподалеку яблони. Вокруг нее было множество воронов, они скакали с ветки на ветку со всех сторон, приближаясь к той, на которой сидела Али. Один из воронов подлетел к ней, потянул за рукав и слетел вниз, на землю. Другой принялся царапать спину Али коготками, она дернулась и схватила его. Третья птица вцепилась в Али, но вскоре тоже слетела вниз. Четвертый ворон подлетел и потянул ее за рейтузы, и еще один, усевшись на руку, взял в клюв мизинец Али и провел вдоль него. Али стало щекотно. Она не думала, что птицы хотят причинить ей какой-то вред, скорее ими двигало любопытство. Птицы как будто что-то проверяли. Ворон, сидевший на руке, перебрался на плечи и поклевывал уши. Али стало совсем щекотно, и она захихикала.

– Мне щекотно! – сказала она и взяла птицу в руки. По черному оперению вилась белая волнистая полоса. Эта отметина ярко вспыхнула в Зрении Али. – Разозлил мага, да? – с усмешкой спросила она ворона. – И его щекотал?

«Маг был слишком своенравен, – произнес голос в голове Али, голос Киприота, – а наш друг слишком любопытен – чрезмерно даже для ворона. Он интересовался людьми».

Еще один ворон сел на ветку напротив Али. В отличие от других птиц на дереве, у этого на каждом когте было по кольцу и на шее – ожерелье из сверкающих самоцветов. В Зрении Али он сиял божественностью.

– Здравствуй, Киприот, – сухо сказала Али. – Я понимаю, все это ты устроил?

– Наиболее вероятно, – добрым скрипучим голосом сообщил ей разукрашенный ворон. – Ты просила помощи, дорогая. По нашей сделке вороны не смогут уберечь тебя от опасностей, исходящих от людей, пока не настанет день осеннего равноденствия. Они научат тебя своему языку и будут приносить тебе новости.

Али задумалась. Когда-то, когда она мечтала создать свою сеть секретных агентов, о воронах она не думала.

Ворон, обидевший когда-то мага, освободившись из рук, прыгнул на плечо Али. Он вцепился мощными коготками прямо ей в кожу и запустил клюв в отрастающий ежик волос.

– Так тоже щекотно, – сказала она. Ворон продолжал ее прихорашивать. – Если у нас с тобой сделка, – сказала она Киприоту, – и у воронов сделка с тобой, то в чем же шутка? Во что бы ни вмешивался Шутник, это должно быть забавно, все так говорят. Так в чем же шутка?

– Не беспокойся, – самодовольно сказал Киприот, – ты же здесь только до конца лета, помнишь? Это будет моя самая удачная шутка, но подготовка к ней займет некоторое время. А между тем твои новые друзья научат тебя понимать вороний язык. Ты же, взамен, научишь их понимать человеческую речь, – Киприот пригладил перышки на груди: – И, наконец, вороны научат тебя еще кое-чему. Вы согласны с условиями сделки, мои кузены и кузины? – спросил он воронов.

«А ты исполнишь свое обещание и не оставишь нас голодными? – прозвучал вороний голос в голове Али. Казалось, говорил взрослый мужчина. – Даже двум маленьким стаям едва ли хватит пропитания, не говоря уже о пятидесяти других, которые прибудут совсем скоро».

– Уверяю вас, еды хватит, – сказал Киприот, – вы же не сможете выполнять условия договора, если будете голодны.

«Я не уверена, – сказал женский голос, – все мы знаем, как глупы двуногие».

«Мы все тут двуногие, – отозвался молодой мужской голос с плеча Али, – или ты на крыльях стоишь? Мы знаем, что они используют слова, также, как мы. Они близки нам по разуму».

«Ты всегда слишком восторгался этими созданиями, Нават, – сказал другой женский голос, – это неправильно».

«По-моему, этот договор доставляет нам слишком много неудобств», – добавил еще один мужской голос.

– Если вам трудно, я договорюсь с простыми воронами, – заметил Киприот, крутя головой в разные стороны, чтобы видеть всех одновременно, – или сороками. Я-то думал, что мои поручения вам по силам и вы их достойны, но, возможно, сороки справятся лучше.

«Нет-нет, мы не отказываемся, – фыркнула ворониха, которая до того была убеждена в обратном, – боюсь только, что нам придется обучать этого глупого человека всю оставшуюся жизнь».

Вороны захлопали крыльями.

– Это значит, они согласны, – услышала Али голос Киприота.

Али оглянулась, но его уже нигде не было.

Али встала на рассвете. Голова гудела от вороньих криков. Она набрала еды у зевающих поваров на кухне и отправилась к козам. Когда-то она уже выполняла обязанности пастуха, тогда она пасла коз со своим друзьями в Обрыве. Разумеется, время, образование и ее статус положили конец этой дружбе. Но, по крайней мере, эта работа была ей знакома и она надеялась справиться с пятнадцатью козами.

Воздух был еще холодный, когда Али вышла из Танаира. Но день, по ее прогнозам, обещал быть теплым, даже жарким. Кроме луж и мокрой травы, от вчерашней грозы не осталось и следа. Али повела своих подопечных к скалам к северу от того места, где дорога упиралась в Танаирскую равнину. Повсюду между гранитными валунами росла трава, что привело коз в восторг. Взобравшись на скалу, Али смогла видеть дорогу и частокол, разделяющий замок и деревню, отчего тоже пришла в восторг. Еще она видела двух стражников Верона, поставленных охранять дорогу и предупреждать охрану замка в случае опасности.

– Киприот, мне надо поговорить с тобой, – тихо произнесла она. – Нам давно пора встретиться наедине.

– Я готов, – отозвался знакомый скрипучий голос. Али обернулась. В первый раз за все это время она увидела бога в его настоящем обличье, он стоял перед ней, не облаченный в чужое тело или форму. Киприот был всего дюйма на два выше Али, стройный, плечи выпрямлены, бородатый подбородок приподнят. В черных длинных волосах много седых нитей. Нос широкий и короткий, брови круто изогнуты. Озорные искорки поблескивали в больших карих глазах. На нем было запахивающееся зеленое одеяние из плотной ткани, завешенное амулетами, булавками, брошками и прочими драгоценностями. Ноги прикрывал традиционный саронг из разноцветных лоскутков шерсти, сшитых таким замысловатым образом, что рябило в глазах. Лоскутки двигались, и у Али закружилась голова. Даже узелок на левой ноге крутился. Они, казалось, были переплетены серебряными, золотыми и медными цепочками. Сандалии Киприота были сделаны из кожи с медными застежками. На каждом пальце рук и ног красовалось по медному кольцу с самоцветами. Кольцо в ухе тоже было из меди, усыпанное разноцветными камешками.

– Ну, вот и я, – сказал он, – говори. Я не могу появляться здесь часто. Не хочу, чтобы мои братишки и сестренки заметили, что я ни с того ни с сего начал проводить здесь больше времени, чем где бы то ни было еще. За последние несколько недель я бывал здесь чаще, чем за последние пару столетий.

– Не понимаю, – сказала Али нахмурившись.

– Тебе и не надо, – ответил Киприот. – Слишком много вам, смертным, знать вредно. Ваша история этому доказательство.

Али подумала, что надо будет расспросить слуг-рэка о Киприоте, но сейчас пора было менять тему. Не стоит злить Киприота.

– Ты же бог. Почему не хочешь сделаться молодым и красивым?

– Себе я нравлюсь именно таким, – сообщил он. Козы обступили его со всех сторон и стали обнюхивать. – Я выгляжу вполне симпатично и безобидно, как государственный деятель, ты не находишь?

– Ну, государственные деятели, которых я знаю, – парировала Али с усмешкой, – носят брюки или рейтузы. А ну, пошли отсюда! – прикрикнула она на коз. – Можно подумать, бога никогда не видели.

– Они и не видели, – сказал Киприот, – а мне козы нравятся. Они умеют создавать проблемы. Ты счастлива, что познакомилась с воронами?

– Вороны прекрасные, – сказала Али, – но их одних мало. Нам нужен настоящий маг. Рихани, конечно, замечательная, но она знает лишь знахарство. А в Танаире уже есть целитель. Несколько человек из Раджмуата умеют без спичек зажигать огонь, но если появится настоящий маг, то дело пойдет веселее. Кстати, ты мог бы и меня сделать магом. Только хорошим, конечно.

– Но ты же сама сказала, что никто не замечает рабов, – возразил бог, – а как волшебница может оставаться незаметной?

Али нахмурилась.

– Ты подслушивал.

Киприот расхохотался.

– Сама не хочешь побыть богиней? Мы можем подслушивать, что хотим, и никто не узнает. Подумай, как тебе был бы полезен такой Дар. Тебе не надо становиться волшебницей, дорогая. Твои особенные, особые таланты – вот что ценно для меня, – объяснил он, – ты действительно необычная, не похожая на других, ты сама это знаешь.

– Чушь, – сказала Али, – у папы в сто раз больше людей гораздо более умелых, чем я.

– Алианна из Пиратского Обрыва, – ответил Киприот неожиданно добрым голосом, – ты из числа исключительных людей, и ты самая исключительная из них.

– Многие так не считают, – заметила Али, – и я согласна с ними. Я в нашей семье бездельница.

– Разве ты не хочешь работать? Мы оба знаем, что хочешь. – Бог приподнял голову Али за подбородок сильной смуглой рукой. – Ты была отмечена судьбой с рождения, как и твои родители. Поверь в это, и увидишь, что можешь справиться со всем самостоятельно. Лето обещает быть очень интересным.

– Если уж мы заговорили об этом, от чего я буду их защищать? – спросила Али. – Я ведь так и не знаю.

– От разных вещей, – уклончиво ответил Киприот. – На самом деле, Али, у тебя есть воображение и чувство реального мира. Тебе не надо спрашивать. Эта семья попала в опалу безумного короля, на острове, где они живут, никогда не было серьезных укреплений… к тому же тут бродят толпы харроков и стаи разбойничающих кентавров. Могу упомянуть еще враждующих дворян, ищущих милости короля Орона…