Текст книги "Три жизни, три мира. Десять ли персиковых цветков"

Е Хуа, при свете лампы изучавший свиток, посмотрел на меня, потом на блюда на столе и сказал:

– Если больше не будете есть, то умывайтесь и ложитесь спать.

Эта была обычная комната, в которой стояла лишь одна кровать. Я какое-то время неуверенно смотрела на нее, но затем решилась и, не раздеваясь, легла. Е Хуа даже словом не обмолвился, как нам троим разделить кровать, он был совершенно невозмутим. А с моей стороны было бы неприлично задавать ему этот вопрос. Колобочек сладко спал. Я подвинула мальчика на середину кровати, взяла еще одно большое одеяло, свернула его рядом и улеглась у стенки.

Е Хуа все еще изучал бумаги.

Посреди ночи, сквозь сон, я почувствовала, как кто-то обнял меня и нежно шепнул:

– Я всегда знал, какой у тебя характер, но не ожидал, что ты будешь так решительна. Ты совсем забыла о прошлом. Иногда я надеюсь, что ты все вспомнишь, но одновременно надеюсь, что этого никогда не случится.

Я не стала обращать внимания на его слова, мне очень сильно хотелось спать. Повернувшись на бок, я обняла Колобочка и снова погрузилась в мир сновидений.

На следующее утро, когда я проснулась, за окном уже ярко светило солнце. Е Хуа сидел на том же самом месте и продолжал изучать бумаги. Только лампа теперь не горела. Меня мучили сомнения: он действительно всю ночь сидел здесь или все-таки, проснувшись раньше меня, снова принялся за бумаги?

Колобочек, усевшись за стол, позвал меня:

– Матушка, каша очень густая. Это я тебе принес, поешь!

Погладив малыша по голове, я похвалила его. Затем умылась, попробовала кашу и поняла, что она чем-то похожа на ту, что готовил Е Хуа. Подняв голову, я посмотрела на него. Он, даже не взглянув на меня, сказал:

– Тут отвратительно готовят. Я побоялся, что А-Ли не притронется к еде, поэтому воспользовался их кухней и сварил кашу.

А-Ли продолжал весело щебетать:

– Когда мы жили на горе Цзюньцзи, мне не нравилось то, что готовила для нас принцесса Восточного моря. Но никогда не было такого, чтобы отец нарочно для меня приготовил что-нибудь еще.

Принц закашлялся. Я поняла, что он сделал это только ради меня, но не стала показывать самодовольство и, опустив голову, усердно принялась за кашу.

Глава 9
Роковая красавица

Утром, когда мы вернулись в Цинцю, Цзя Юнь снова попросил Е Хуа отправиться в Небесный дворец, сказав, что есть важное дело, которое следует обсудить с другими высокопоставленными лицами. Чиновник также добавил, что решение вопроса может занять несколько дней.

Пока Е Хуа отсутствовал, мы с Колобочком питались одной локвой. Нам было очень грустно. От бесконечного поедания локвы лицо Колобочка стало оранжевым. Мальчик, потянув меня за рукав, с обидой в голосе спросил:

– Матушка, когда же вернется отец? Я хочу тушеных грибов или супа с редькой и капустой…

Ми Гу не выдержал. В конце концов, это всего лишь тушеные грибы и суп с редькой и капустой, да и Колобочек так голоден. Старик Ми Гу долго раздумывал, а затем, подвернув рукава, отправился на кухню.

Нужно сказать, что эти два блюда в исполнении Е Хуа были вершиной искусства готовки. Богатое сочетание приправ, искусность приготовления – все это заставляло деревья пригнуться к земле, а облака изменить цвет. Естественно, почти все то, что приготовил Ми Гу, совсем не понравилось Колобочку.

Малыш продолжал дергать меня за рукав и капризничать:

– Матушка, ну когда же вернется отец?

Однажды Фэнцзю, слишком много выпив, стала говорить о любви. Лисица заявила, что любовь – это нечто такое, чего не чувствуешь до тех пор, пока не попробуешь, но, познав ее сладость, уже не можешь оторваться. На всем белом свете не существует более мучительного чувства, чем любовь. Я была полностью согласна с ней, но все же существовали и другие вещи, способные причинить такие же страдания. Одной из них было искусство готовки Е Хуа.

Хоть я и не капризничала днями напролет, как Колобочек, но все же очень тосковала, думая о тех яствах, что готовил Е Хуа. Когда я впервые увидела принца в Хрустальном дворце, то в памяти сохранились лишь черты его лица, в остальном же он не произвел на меня особого впечатления. В последнее время я часто думала о Е Хуа как о наследнике Небесного владыки, постоянно занятом важными делами. Однако этот мужчина явился ко мне домой и целых три месяца готовил для меня. От этих мыслей на душе становилось тоскливо. Е Хуа был таким понимающим, добрым и мягкосердечным…

Когда он вернулся, нам с Колобочком наконец удалось наесться до отвала. Ми Гу очень повезло. Когда он собирался опять идти за локвой, я подозвала его. Велев ему сесть, я торжественно сообщила, что, слава Будде, ему больше не нужно ходить на рынок. Тяжелые времена без Е Хуа, когда некому было готовить, закончились.

Через день я уже радостно расклеивала объявления, что в Цинцю требуется бессмертный, которого принц Е Хуа обучит искусству готовки.

Местные бессмертные были вне себя от радости, и вскоре перед Лисьей пещерой выстроились две огромные очереди.

Ми Гу взволнованно сказал:

– Давненько в Цинцю не было такой шумихи! Поскольку бессмертных так много, вероятно, нужно соорудить помост и устроить состязание, чтобы выбрать самых способных и отправить их учиться к Его Высочеству.

Я решила, что это дельная мысль, и позволила ему воплотить задуманное. Ми Гу потрудился на славу. Я прилегла вздремнуть, а когда проснулась, помост был уже готов.

В Цинцю витал аромат свежеприготовленных блюд. Колобочек только успевал глотать слюни. Сидевший поблизости Е Хуа, повернув голову, мельком взглянул на меня. В его взгляде было что-то загадочное и непостижимое. Заметив, что рядом с принцем пустует место, я быстренько заняла его. Тут же подбежал Колобочек и забрался ко мне на колени. Е Хуа, зевнув, спросил:

– Я слышал от Ми Гу, что вы ищете мне ученика?

Я кивнула, подтверждая правдивость слов старика. Взглянув на трудившихся в поте лица бессмертных, принц наклонился ко мне и произнес:

– Скажите им, чтобы убирались восвояси, ни у кого из них нет задатков хорошего повара. – Он внимательно посмотрел на меня, засмеялся и промолвил: – Мне кажется, вы вполне подходите на роль ученика. Но вам не нужно учиться, поскольку мы прекрасно справимся вместе.

С этими словами он встал и вернулся в свои покои. Я крепко задумалась, что же он имел в виду. Ко мне подбежал довольный Ми Гу.

– И на кого же пал выбор Его Высочества?

Я в полной растерянности покачала головой и ответила:

– Пусть уходят, ни один из них не приглянулся принцу.

Спустя неделю после кулинарного состязания, одним прекрасным утром, я, сидя в покоях Е Хуа, читала книгу и щелкала семечки. Принц сидел рядом со мной и вносил правки в какие-то бумаги. По моим предположениям, Небесный владыка решил себя поберечь и поэтому отстранился от дел, скинув их на плечи внука.

За окном виднелся пруд, в котором пышно цвели лотосы. Легкий ветерок колыхал их лепестки и сидевших на них стрекоз, донося легкий аромат этих прекрасных цветов. Ми Гу и Колобочек, сидя в небольшой лодке, собирали лепестки лотоса. Они беседовали о том, что если их засушить, то можно будет заварить очень вкусный чай. Хоть Ми Гу был не в состоянии состряпать самое простое блюдо, в деле приготовления чая ему не было равных, а ведь это не самое простое умение.

Е Хуа, отложив бумаги, подошел к окну и, распахнув его настежь, со смехом сказал:

– Вы так ленивы, что цветы в вашем пруду растут, как им вздумается. А ведь если бы вы занялись разведением этого чуда природы как следует, ваш пруд почти ничем бы не уступал Нефритовому пруду в Небесном дворце!

Я рассмеялась и передала ему горсть семечек. Однако он не стал их есть. Продолжая стоять у окна, принц очистил семечки от шелухи, а зернышки вручил мне.

– А-Ли здесь нет, так что отдам их вам.

Я с благодарностью приняла семечки, и тут со стороны пруда раздался крик А-Ли. Высунувшись из окна, я увидела, как Ми Гу куда-то улетает.

По всей видимости, кто-то вторгся в Цинцю. Я помахала рукой Колобочку и крикнула:

– Иди сюда, будем щелкать семечки.

Малыш, сидя в лодке посреди пруда, в нерешительности скрестил руки и, покраснев до кончиков ушей, признался:

– Я не умеею грести…

Немного погодя Ми Гу подал мне веер Разгоняющий Облака, прервав чтение на самом интересном месте.

Е Хуа лишь равнодушно процедил:

– Обернитесь, к нам нагрянула жена моего второго дяди.

Сначала я пыталась вспомнить всех его многочисленных родственников. После того как основных членов семьи мне удалось восстановить в памяти, я принялась вычислять того, кто был Вторым дядей Е Хуа. Лишь взглянув на веер Разгоняющий Облака, я вдруг поняла, что Второй дядя Е Хуа – принц Сан Цзи. Тот самый Сан Цзи, который отказался жениться на мне. Значит, его жена – это Шао Синь! Во время банкета в Восточном море я, решив проявить заботу о своей бывшей служанке, обещала ей исполнить одно ее желание. Я сказала, что, когда она тщательно все обдумает, ей нужно будет взять веер и явиться ко мне в Цинцю. Кажется, она определилась со своим желанием.

Ми Гу с мрачным видом сопровождал незваную гостью. Я, выразительно посмотрев на него, сказала, что Колобочек все так же сидит один посреди пруда. Ми Гу ахнул и, выскочив из окна, помчался мальчику на подмогу. Е Хуа молча вернулся к изучению бумаг, а я, тоже не произнеся ни слова, продолжила чтение. Шао Синь безмолвно опустилась на колени.

Когда я закончила книгу и моя чаша с чаем опустела, я решила пойти в другую комнату, чтобы заварить еще. Проходя мимо письменного стола, я позвала принца с собой, чтобы рассказать ему обо всем. Заварив чай, я вернулась в покои. Шао Синь все так же стояла на коленях. Это поразило меня. Сделав глоток чая, я спокойно поинтересовалась:

– Раз пришла ко мне, значит, хотела о чем-то попросить. Однако ты хранишь молчание, какой в этом смысл?

Девушка подняла голову и, взглянув на Е Хуа, прикусила губу. Принц невозмутимо пил чай, продолжая корпеть над бумагами. Я поставила чашу и тем же доброжелательным тоном продолжила:

– Принц Е Хуа мне не чужой, можешь смело говорить при нем.

Усмехнувшись, принц поднял голову и искоса посмотрел на меня. Шао Синь долго колебалась перед тем, как изложить свою просьбу:

– Тетушка, умоляю, спасите моего сына Юань Чжэня…

После того как плачущая девушка закончила рассказ, я поняла причину ее страха перед Е Хуа. Тот, о ком она говорила, был старшим сыном Сан Цзи. И пусть Небесный владыка и слышать ничего не хотел об опальном сыне, все же к внуку он был благосклонен. На банкетах Небесного владыки всегда было место для Юань Чжэня. Недавно владыка праздновал день рождения. Сан Цзи велел сыну приготовить подарок и отправиться на Небеса, чтобы лично поздравить дедушку. Юань Чжэнь остался ночевать в Небесном дворце. Никто и представить не мог, что старший сын Сан Цзи, порядком перебрав вина, нетвердой походкой вломится в Платановый дворец и начнет нагло приставать к младшей супруге Су Цзинь.

Конечно же, мне было известно, чьей супругой является Су Цзинь. Я мельком взглянула на Е Хуа, который, отложив бумаги, смотрел на меня. В его глазах плескалось веселье. Е Хуа никак нельзя было назвать обыкновенным бессмертным: принцу изменила жена, а он доволен.

К счастью, все же измены не случилось. Юань Чжэнь в последний момент одумался и прекратил свои домогательства. Су Цзинь была так оскорблена, что, прицепив к потолочной балке отрез белого шелка, попыталась покончить с собой. Вся эта история, конечно, очень встревожила Небесного владыку. Как мне рассказывали, сначала Су Цзинь была наложницей Небесного владыки, потом эта девушка приглянулась Е Хуа. Владыка, который души не чаял во внуке, даровал ее Е Хуа в жены.

Небесный владыка пожалел бывшую наложницу. Когда он услышал о домогательствах Юань Чжэня, он страшно разгневался. Юношу тут же сковали путами, пленяющими бессмертных[59]59
  Пленяющие бессмертных путы (кит. 捆仙锁) – особые путы, которые блокируют духовные силы бессмертных.


[Закрыть]. Согласно приказу, его отправят в Колесо Перерождений на шестьдесят лет. Только после этого он сможет вернуться в сонм бессмертных. Шао Синь заливалась горькими слезами. Она говорила, что Юань Чжэнь – очень добрый и послушный ребенок, что, даже повстречав на дороге муравья, не сможет лишить его жизни. Он точно не способен на подобное злодеяние.

Я считала, что доброта Юань Чжэня не имеет никакого отношения к тому, что он сделал. Так или иначе, юношу должны сослать в мир смертных. Прикоснувшись к чаше, я задумчиво произнесла:

– Раз до чего-то ужасного не дошло, это слишком тяжкое наказание. Однако он был так дерзок, что осмелился приставать к самой супруге принца. Хорошо, что принц Е Хуа сейчас находится в Лисьей пещере и уже больше трех месяцев кормит нас превосходной едой.

Е Хуа снова погрузился в изучение бумаг, равнодушно подметив:

– Не стоит давить на жалость, я и сам считаю, что Юань Чжэню назначили слишком суровое наказание.

Я была потрясена.

– Но он же покусился на вашу супругу…

С ледяной усмешкой принц ответил:

– У меня нет ни одной супруги.

Затем он поднялся, чтобы подлить себе чаю, попутно прихватив и мою чашу.

Моему удивлению не было предела. Всюду только и говорили о том, как принц обожает свою супругу! Оказывается, это всего лишь сплетни?

То, о чем попросила меня Шао Синь, несложно осуществить. Она поведала, что после того, как Юань Чжэнь станет смертным, в возрасте восемнадцати лет с ним случится большое несчастье и это несчастье будет мучить его всю жизнь. Она умоляла меня избавить сына от злой судьбы и позволить ему спокойно прожить земную жизнь. Доверяет мне? Что ж, это хорошо.

Хотя все бессмертные обладают способностью менять судьбы смертных, существуют правила и нормы, которые мы обязаны соблюдать. Поэтому бессмертные не могут пользоваться этим даром на свое усмотрение. Правда, Небесный владыка кое-что задолжал нашей семье, до сих пор так и не выполнив данное нам обещание, так что, если я попрошу его о столь крохотной услуге, он наверняка проявит снисходительность и не станет возражать.

Юань Чжэнь родится в императорской семье и будет наречен Сун Юаньчжэнем. В возрасте двенадцати лет его провозгласят наследником престола. Он всю жизнь проживет в достатке, что уже неплохо. Злой рок настигнет его, только когда ему исполнится восемнадцать.

Мать Юань Чжэня в мире смертных – весьма странная женщина. Она единственная дочь Наставника государя, которую в пятнадцать лет отправили во дворец наложницей. После рождения Юань Чжэня она получит хорошее вознаграждение, но затем пожелает уйти в монастырь. Императору ничего не останется, кроме как построить монастырь на одинокой горе, в котором женщина денно и нощно будет изучать даосское учение. После того как женщина оставит мирскую жизнь, Юань Чжэня, в соответствии с правилами, должны будут отправить на воспитание во дворец наложниц.

Однако матушка юноши – женщина весьма строгого нрава, и она не отречется от сына. Юань Чжэнь вместе с ней отправится в монастырь и проживет там до тех пор, пока ему не исполнится шестнадцать. Только тогда мать юноши попросит одну из монахинь отвести ее сына обратно во дворец императора. Мать скажет, что монахиня будет наставницей Юань Чжэня. Кроме того, эта монахиня теперь и его служанка, которую настоящий отец юноши – Владыка Северного моря Сан Цзи – послал в мир смертных, чтобы та присмотрела за его сыном. Я отправлюсь в мир смертных, чтобы защитить Юань Чжэня, помочь ему пройти испытание и стать для него наставницей.

После ухода Шао Синь я начала думать, как мне все осуществить. Сначала нужно навестить Повелителя Южного полюса Чан Шэна[60]60
  Повелитель Южного полюса Чан Шэн (кит. 南方南极长生大帝) – в китайской мифологии божество долголетия и покровитель Южного полюса.


[Закрыть], чтобы отыскать Звездного владыку Сы Мина[61]61
  Звездный владыка Сы Мин (кит. 司命星君) – в китайской мифологии божество, управляющее человеческими судьбами и ведущее список заслуг и всех поступков людей.


[Закрыть]. Тот должен помочь мне найти лазейку. Мне нужно выяснить у него, какое испытание предстоит пережить Юань Чжэню. Когда именно настигнет его злой рок? И как ему справиться с испытанием? Испытание Юань Чжэня – это все-таки не Небесное испытание, которое обязательно нужно выдержать. Это обычные жизненные неурядицы, которых можно будет избежать.

Поскольку мы с Повелителем Южного полюса Чан Шэном не были особо дружны, мне никогда прежде не доводилось встречаться с шестью Звездными владыками, которыми он повелевал. Я собиралась отправиться в путь, не зная, смогу ли получить то, что мне нужно.

Отложив бумаги, Е Хуа произнес:

– У Звездного владыки Сы Мина необычный характер. Его книги Жизни не имеет права брать даже Небесный владыка. Боюсь, у вас не получится добыть этот артефакт.

Насупившись, я взглянула на него. Е Хуа задумался и, отпив чая, снова заговорил:

– Кажется, я придумал один способ, однако…

Я посмотрела на него взглядом, полным самой искренней симпатии. Принц рассмеялся.

– Если я достану для вас книгу Жизни, вы сделаете кое-что для меня.

Я насторожилась. Он невозмутимо продолжил:

– Я просто предлагаю запечатать вашу магию, когда вы отправитесь в мир смертных, а вы что подумали? Внести изменения в книгу Жизни – значит воспротивиться воле Небесного предначертания. Даже если Небесный владыка закроет на это глаза, магия, которую вы примените, чтобы изменить судьбу Юань Чжэня, разрушит вашу физическую оболочку. Вам известно об этом лучше меня. Пусть вы и высшая богиня, вам все равно будет очень тяжело пережить буйство магических сил. Когда настанет моя очередь взойти на Небесный престол и стать следующим Небесным владыкой, вы станете Небесной владычицей. Что же вы тогда будете делать?

Когда новая Небесная владычица вступает на престол, на нее обрушивается восемьдесят одна огненная буря и девять молний.

Только пережив это испытание, она сможет править, таков обычай.

Если в момент испытания мои магические способности обратятся против меня же, то это будет конец. Тщательно все обдумав, я поняла, что он был прав, поэтому кивнула, выражая согласие. Затем я сказала:

– Вы еще не женились на мне, поэтому, если вы в ближайшее время станете Небесным владыкой, вряд ли я взойду на престол вместе с вами. Насколько мне известно, я смогу стать Небесной владычицей только после того, как стану вашей женой.

Принц, поставив чашу на стол, серьезно посмотрел на меня, затем неожиданно рассмеялся и сказал:

– Вы корите меня за то, что я не торопился с нашей свадьбой?

От нервного смеха у меня на лбу выступил пот. Выдавив улыбку, я произнесла:

– Я вовсе не это имела в виду… Ха-ха, совсем не это…

Е Хуа в самом деле каждый день занимался тысячей дел и в каждом из них весьма преуспевал. Утром следующего дня он положил передо мной книгу Жизни. Когда принц рассказывал мне, что это необычайно ценная книга, я решила, что он добудет для меня ее копию, и никак не ожидала, что он принесет оригинал. Е Хуа передал мне книгу, горестно вздохнув.

Закончив читать о горькой судьбе Сун Юаньчжэня, я, не удержавшись, всхлипнула.

Юань Чжэня поджидают такие хитросплетения судьбы, что о его жизни будут слагать легенды. В книге Жизни юноши было записано, что до восемнадцати лет у него будет спокойная, мирная жизнь. Все самое страшное случится в первый день шестого месяца в тот год, когда ему исполнится восемнадцать.

Первый день шестого месяца – это день рождения бодхисаттвы Вэй То[62]62
  Бодхисаттва Вэй То (кит. 韦陀护法) – в мифологии китайского буддизма хранитель закона, воинственный страж. Изображается с мечом и в доспехах.


[Закрыть], и в честь этого события император в сопровождении наложниц и знати отправится на реку Шуюй, чтобы предаться там веселью. Наследный принц Юаньчжэнь также отправится с ними. В полдень по реке Шуюй проплывет расписная лодка. В ней будет сидеть юная и грациозная красавица. Ее лицо будет скрыто веером. Эту прекрасную картину нарушит неизвестно откуда взявшаяся гигантская птица пэн, которая вцепится когтями в лодку и будет раскачивать ее. Лодка опрокинется, а испуганная красавица упадет в воду.

Поскольку Юаньчжэнь будет с детства воспитываться в монастыре, он вырастет очень добрым юношей. Он будет уметь плавать и, когда случится беда, тут же бросится в воду и спасет незнакомку. Они посмотрят друг другу в глаза. Юаньчжэнь увидит, какая она красавица, но ее красота не ускользнет и от глаз других людей, например, его отца. Императору приглянется эта очаровательная девушка. Он велит завернуть ее в одеяло и отнести в Императорский дворец. Юаньчжэнь будет оскорблен, в его душе поселится обида. Он будет очень долго страдать. На пятнадцатый день седьмого месяца, в праздник Голодных духов, когда чиновники загробного мира прощают все прегрешения, юноша выпьет вина, и между ним и красавицей, уже объявленной наложницей императора, возникнет тайная связь.

Все это для завершения того, что он не успел сделать на Небесах.

Юаньчжэнь – почтительный и послушный сын, и, хотя он и познал всю прелесть опрокинувшейся жар-птицы и упавшего феникса[63]63
  «Опрокинувшаяся жар-птица и упавший феникс» (кит. 颠鸾倒凤) – эвфемизм, означает «половой акт».


[Закрыть], с рассветом его хватит удар от осознания, что провел ночь с наложницей своего отца. Он сляжет на девять месяцев, пораженный тяжелой болезнью. Едва Юаньчжэнь поправится, как узнает, что наложница родила сына. Юноша начнет подозревать, что это его ребенок, поэтому снова занеможет и еще долгое время проведет в постели. Девушка снова воспылает к нему нежными чувствами, но юноше будет очень стыдно перед отцом. Чувство глубокого стыда потушит пожар любви, и Юаньчжэнь придет в себя.

Через десять лет сын той наложницы подрастет. Император будет все еще жив, но из-за болезни окажется на пороге смерти. Сын наложницы станет главным соперником Юаньчжэня в борьбе за престол.

Само собой, все это лишь большое недоразумение. Однако Юаньчжэнь уже не будет прежним. Его сын погибнет, сраженный мечом собственного отца. Когда ужасная весть долетит до прекрасной наложницы, она, не выдержав горя, повесится. Перед смертью она оставит записку, в которой сообщит, что Юаньчжэнь лишил жизни родного сына. Узнав о содержимом записки, Юаньчжэнь решит перерезать себе горло, но одумается, когда вспомнит, что он – единственный мужчина царствующей династии. Ему придется пересилить себя и с полным скорби сердцем взойти на трон. Юаньчжэнь будет править шестьдесят лет, вплоть до своей кончины.

Получается, что Юаньчжэнь с момента спасения той красавицы будет несчастен всю оставшуюся жизнь… В восемнадцать-девятнадцать лет он влюбится в наложницу отца, а затем будет страдать из-за того, что второй сын его отца окажется его собственным сыном. В возрасте тридцати пяти лет он наконец перестанет горевать. Однако ненадолго: он собственными руками убьет мальчика из-за соперничества за престол и будет глубоко раскаиваться в этом…

Больше не было смысла продолжать исследовать судьбу Юаньчжэня. Девушка, упавшая в воду, непременно станет вестником злого рока.

Я семь или восемь раз перечитала написанное о судьбе юноши, думая, что история получилась цельной и связной. Только вот та птица, что появится на реке Шуюй… В мире смертных действительно водится птица пэн?

Е Хуа просмотрел половину бумаг и, придавив их прессом, с довольным видом сделал глоток чая.

– Кстати, птицу пэн можно одолжить у Будды из Чистых пределов на западе[64]64
  Чистые пределы на западе (кит. 西方梵境) – здесь: небеса, где обитают будды.


[Закрыть].

Сделав паузу, мужчина с сожалением промолвил:

– Говорят, что когда-то между моим дядей Сан Цзи и Звездным владыкой Сы Мином произошла размолвка, и Сы Мин жестоко отомстил ему.

Меня бросило в дрожь. Я не ожидала, что Звездный владыка окажется столь злопамятным. Приложив немало сил, он написал эту пьесу о судьбе несчастного юноши и не знает, что я сунула нос в его записи и собираюсь все исправить. Насколько высок риск, что я окажусь в списке его смертельных врагов?

Е Хуа забрал у меня книгу Жизни. Мельком взглянув на меня, он беззаботно спросил:

– Чем вы так обеспокоены? Он всего лишь оказал мне ответную услугу.

Мне предстояло отправиться в мир смертных, и я никак не могла взять с собой Колобочка. Малыш надулся и целых два дня не разговаривал со мной, но затем смирился с необходимостью расстаться на время.

Перед тем как уйти, я снова тщательно обдумала план действий. Чтобы помочь Юань Чжэню избежать злого рока, нужно убедить его первого числа шестого месяца сказаться больным и не появляться на реке Шуюй. Само собой, все это нужно проделать безо всякой магии. Если мне будет угрожать опасность, я всегда смогу спрятаться. Если не удастся спрятаться, получить пару ранений – ничто по сравнению с бунтующей магической силой. Сохранив по прибытии в мир смертных свои магические способности, я, в случае их неосторожного использования, могу серьезно навредить себе. Я приняла предложение Е Хуа, и он запечатал мои магические способности.

Когда я оказалась в мире смертных, меня встретила бессмертная дева, которую Сан Цзи отправил приглядывать за Юань Чжэнем. Для того чтобы стать вторым наставником мальчика, она успешно прошла испытание, которое придумали его родители.

Бессмертная дева из Северного моря неплохо справлялась со своими обязанностями. Она заботилась о благополучии мальчика и оберегала его до достижения им восемнадцати лет. Все шло согласно записям в его книге Жизни. Матушка Юань Чжэня очень дорожила сыном. В беседах с ним она всегда выказывала ему уважение, поскольку понимала, что подарила миру выдающегося человека.

Бессмертная дева провела меня к матери юноши и представила ей, сказав:

– Все хорошее когда-нибудь заканчивается, вот и мое служение Его Высочеству подходит к концу. Однако бросить будущего наследника престола на произвол судьбы было бы неблагодарностью с моей стороны. К счастью, моя подруга, странствующая по свету, прибыла в наш монастырь. Я несказанно рада, что могу доверить ей заботу о Его Высочестве. Моей подруге в течение нескольких сотен лет не доводилось быть наставницей, но сейчас она может попробовать себя в этой роли. Его Высочеству очень повезло…

Она горячо советовала меня. Матушка Юань Чжэня была впечатлена. Женщина сразу позвала сына, чтобы тот познакомился со своей новой наставницей.

В конце концов, он – переродившийся бессмертный, и пусть даже теперь он простой смертный, в нем осталась ци небожителей. В свои восемнадцать лет он казался очень одухотворенным и воспитанным юношей. Хотя у нас на горе Куньлунь не было особых правил, согласно которым отбирали учеников, все выбранные ученики были талантливыми и красивыми. Пока что я ничего не знала о талантах Юань Чжэня, однако видела, что хотя бы красотой его не обделили. Значит, приняв его в ученики, я не бросила бы тень на репутацию своей школы.

Юноша почтительно поклонился. Прежде чем сделать это, он, согласно церемониалу, назвал меня наставницей. Я кивнула и, внимательно оглядев его, снова кивнула, удовлетворенная тем, что увидела.

– У него есть все необходимые задатки, он может стать моим учеником.

Матушка Юань Чжэня была довольна.

Вместе с юношей мы вернулись в Восточный дворец[65]65
  В китайской культуре Восточный дворец традиционно считается дворцом наследного принца.


[Закрыть]. Старший дворцовый евнух выделил мне чистый и тихий двор. Так я стала одной из героинь пьесы, написанной Звездным владыкой Сы Мином.

На следующий день я услышала, как сплетничают служанки во дворце Юань Чжэня. Они судачили о том, что император очень обрадовался, узнав, что монахиня, приставленная к наследнику, наконец покидает его. Однако, когда после обеда ему доложили, что на ее место пришла другая монахиня, император разгневался и продолжал злиться весь вечер и всю ночь. Наутро Его Величество выместил злость на нескольких чиновниках.

Гнев императора был понятен. Потомство Его Величества оставалось весьма немногочисленным. Несмотря на приложенные им усилия, Юань Чжэнь все еще был его единственным сыном. И он должен стать государственным деятелем, а не брать в наставники монахинь, чтобы сделаться даосом. Если бы я была на месте императора, я бы тоже разозлилась. Хотя ни у меня, ни у той девы из Северного моря не было намерений призывать Юань Чжэня искать бессмертия. Поскольку он – падший бессмертный, для него не имело никакого смысла заниматься совершенствованием.

Поскольку император неверно истолковал мою задачу, у него не было никакого желания видеть меня. Он явно не хотел, чтобы я лишний раз попадалась ему на глаза, поэтому за восемь дней пребывания во дворце я ни разу не встретилась с императором.

Юань Чжэнь оказался очень предприимчивым юношей. Вероятно, он считал, что не может просто так содержать меня. Изо дня в день он приходил с книгами по даосизму и мучил просьбами разъяснить ему особо трудные места. Все эти книги о сокровенном учении вызывали у меня сильнейшую головную боль. Казалось, что одна встреча с Юань Чжэнем стоит мне трех лет культивации.

До первого числа шестого месяца оставалось не больше двух недель. Проведя несколько дней с Юань Чжэнем, я поняла, каков он на самом деле. Юань Чжэнь казался вежливым и покладистым юношей, однако был очень молод и прыток. Если сказать ему идти на восток, он подчинится, но стоит выпустить его из виду, как он тотчас повернет на запад. Стало ясно, что, если первого числа шестого месяца я попытаюсь уговорить юношу не идти на реку Шуюй, он обязательно начнет допытываться, почему ему нельзя пойти. Даже если я найду убедительную причину, им овладеет любопытство, и он тайком проберется туда, чтобы посмотреть, что произойдет.

Сколько же бед произошло на свете из-за этого: кто-то увидел то, что видеть не стоило. Еще раз все взвесив, я пришла к выводу, что прямолинейность не поможет мне осуществить задуманное. В земной жизни Юань Чжэня может быть слишком много неожиданностей. К сожалению, я не обладаю талантами Сы Мина, чтобы предусмотреть все возможные повороты.

Неужели мне придется прыгнуть в реку и спасти роковую красавицу, когда та упадет в воду? Если судьба изменится и красавица влюбится в героя, который ее спасет, то есть в меня, это будет совсем не хорошо. Так не годится. Может быть, мне стоит нанять нескольких девушек, дождаться появления красавицы, приказать им всем сесть в расписные лодки, а затем дружно упасть в воду? В этом случае, возможно, у юноши не получится спасти ту самую девушку. Но пусть даже это будет не та, о которой говорится в книге Жизни, вдруг после того, как Юань Чжэнь спасет ее, судьба красавицы станет ее судьбой?.. Нет, тоже не годится.

Я целые дни проводила в раздумьях, перестав даже смотреться в зеркало, поскольку была уверена, что мое отражение явно оставляет желать лучшего.

Вот-вот наступит первое число шестого месяца.

Ночью первого числа шестого месяца я, так же, как и всегда в последнее время, сидела с зажженным фонарем и мучительно размышляла о грядущем.

Я продолжала раздумывать до второй стражи[66]66
  Вторая стража – древнекитайская система измерения времени, промежуток с девяти вечера до одиннадцати ночи. (Далее термины измерения времени в Древнем Китае см. в конце книги.)


[Закрыть], после чего решила, что пора бы немного поспать. Я открыла глаза и встала, чтобы погасить фонарь. Но стоило мне это сделать, как я увидела Е Хуа, который должен был быть в Цинцю. Однако он сидел напротив, с чашкой чая в руке, и пристально смотрел на меня.

Я долго не могла прийти в себя. Даже решила, что, видимо, задремала и вижу принца во сне. Сделав глоток чая, он улыбнулся и, взмахнув рукой, сказал:

– Цянь-Цянь, как давно мы не виделись! Я так скучал, а вы?