Текст книги "Медовый месяц на Бали"

Он сжал зубы, и Алекс поняла, что удар попал в цель.

Она выпрямилась, когда он направился к ней. Его голос звучал обманчиво мягко.

– Ты только что пережила тяжелую потерю. Нельзя взваливать на себя большую ответственность только от горя и чувства вины. Ребенок – не игрушка, которую можно вернуть в магазин, когда она тебе надоест.

Внезапный переход к серьезной теме и разумно изложенная точка зрения выбили почву у нее из-под ног.

Он едва заметно улыбнулся:

– Ты потрясена, потому что такой человек, как я – безжалостный, холодный, даже жестокий, – способен думать о благополучии ребенка, выйти за пределы наших мелких разногласий, si?

– Нет. Да. То есть… Не думала, что ты отнесешься ко всему настолько рационально. – Она пожала плечами. – Твои слова дают надежду, что Чарли не попадет из огня да в полымя. Пусть даже на время.

– Ты подумала, что со мной ему будет не лучше, чем с жадными родственниками?

– Конечно, я думала! Ты меня обманывал. Ты утратил мое доверие. Я долго думала, прежде чем сегодня вернулась к тебе.

– К какому же выводу ты пришла?

– Первым делом я добьюсь опеки над Чарли. Как только я достигну цели, как только наш брак станет лишь неприятной обузой, я…

– Ты покончишь со мной? – спросил он, и в его глазах заплясали веселые огоньки.

Алекс пожала плечами. Против воли губы у нее тоже растягивались в улыбку.

– Да… что-то в этом роде.

Он задумался. Ей показалось, что она слышит, как у него в голове поворачиваются шестеренки.

– Bene, для всего мира я тебе подыграю. Но, как говорится, за все надо платить!

– Разумеется. – Она метнула на него испепеляющий взгляд. – Какой же ты предсказуемый!

– Ты просишь меня сыграть важную роль в жизни ребенка…

– Я не прошу тебя стать ему настоящим отцом…

– Ну и… как же ты все это себе представляешь? – спросил он, подражая ее тону. – Мы притворимся любящими супругами, ты получишь опеку над братом, а потом сбежишь в какой-нибудь отдаленный уголок, волоча его за собой, чтобы тебя никто не видел, и совершенно забудешь о своем несчастном муже?

– Чего ты хочешь, Ви? – спросила она, глядя на него в упор.

Он приподнял пальцами ее подбородок и заглянул ей прямо в глаза:

– Того же, что и всегда, Алессандра.

– Объясни!

– Я всегда хотел лишь то, что было моим по праву. Не более, не менее. Я хочу, чтобы ты стала для меня той женой, какой обещала быть. Я хочу, чтобы у нас была семья. Чтобы ты стояла со мной рядом, когда я достигну цели всей своей жизни.

– Мои обещания основывались на ложных умозаключениях. Ты – не тот человек, каким я тебя считала. Ничто не заставит меня предать Лео и Массимо.

В его глазах сверкнуло раздражение.

– Cara, ты оказываешь им плохую услугу. Леонардо и Массимо вполне способны сами за себя постоять. А Чарли – нет. Подумай лучше о нем!

– Как у тебя все просто получается! Все разложено по полочкам…

– Похоже, кое-чего ты не понимаешь. Алессандра, хотя на Бали, рядом с тобой, я забыл о своих принципах и женился на тебе… я всегда иду по жизни своей дорогой. И по-прежнему собираюсь уничтожить все, что носит фамилию Брунетти.

– Будь я проклята, если позволю воспользоваться мною против них! – парировала она.

Винченцо обнял ее. Против его воли, в груди нарастали восхищение и гордость.

Он хотел Алессандру, которая боролась за своих близких. Он хотел, чтобы она была верна только ему. И, жестоко это или нет, судьба подарила ему еще одну попытку.

Решимость Алессандры добиться справедливости по отношению к брату – вот его шанс, возможность наладить отношения.

Возможность сделать так, чтобы она проводила с ним больше времени, заставить ее посмотреть на происходящее с его точки зрения. И добиться того, чтобы фиктивная семья стала настоящей.

– Отлично, я дам тебе то, что ты просишь. Мы притворимся счастливой, влюбленной парой. Я помогу тебе добиться опеки над Чарли, но после испытательного срока, скажем, в три месяца.

– Что за испытательный срок?

– В течение которого ты будешь хорошо себя вести.

– Хорошо себя вести?! Да как ты смеешь…

– Выслушай меня, Алессандра. Ты говоришь, я разрушил твое доверие? Ты сделала со мной то же самое. Представь, ты – первая женщина, которой я поверил, но ты швырнула мое доверие мне в лицо, ни секунды не сомневаясь.

Алекс долго молчала. Неужели их брак, его обеты в самом деле священны для него?

– Я не хочу… и не могу позволять тебе впутывать ребенка в то, что между нами происходит, не убедившись вначале, что ты хочешь этого по-настоящему. Что все обдумала, в самом деле хочешь играть роль матери и не сбежишь от ответственности. В течение трех месяцев тебе предстоит разобраться в твоих отношениях с матерью… и понять, что ты хочешь делать со своей карьерой.

Его трезвые рассуждения неприятно удивили ее.

– Мне не с чем разбираться, Ви.

– Принцесса, ты только что потеряла мать. Ты.

– У меня никогда по-настоящему не было матери, так что не знаю, что я потеряла.

Он потянулся к ее руке, но Алекс инстинктивно отпрянула.

– Не убегай. Просто побудь рядом. Покажи всему миру, что ты готова осесть, остепениться. Покажи мне, что ты серьезно относишься к нашей договоренности. А потом мы начнем бороться за опеку.

– Но целых три месяца Чарли…

– А ты навести его. Исполни другие свои обязательства. Три месяца – не такой уж большой срок, ведь потом ты дашь ему крышу над головой на всю жизнь.

– Три месяца – долгий срок для ребенка, который только что лишился семьи, который живет с родственниками, видящими в нем пропуск в лучшую жизнь! Ты поступаешь так, чтобы наказать меня, потому что я тебя бросила?!

– Нет, Алессандра. Я поступаю так, желая убедиться, что на сей раз мы оба знаем, во что ввязываемся. Мы должны убедиться в том, что не усугубляем первую ошибку, впутывая в дело невинного ребенка.

– Мы с тобой оба знаем, сколько вреда может причинить ребенку один бездумный поступок. Нельзя… – У нее стиснуло горло. – Я не могу бросить его там одного, без защиты.

– Отлично, принцесса, – мягко проговорил Винченцо. Брови его сошлись в задумчивую складку, и он посмотрел на нее внимательно. – Есть у твоей матери друзья, которых Чарли хорошо знает?

– Да, – кивнула Алекс.

– Ты им доверяешь?

– Да. У них есть сынишка, ровесник Чарли. Я познакомилась с ними, когда приезжала на его последний день рождения.

– Ты говорила, что вы с матерью не поддерживали отношения.

Алекс пожала плечами:

– Да. Но это не значит, что я полностью вытеснила Чарли из своей жизни. Я ни разу не пропустила дня его рождения, а как только он научился читать, посылала ему открытки и письма.

– Я кое-кому позвоню. Может быть, удастся договориться, чтобы он пожил в той семье, пока не решится вопрос с опекой. Он может ходить в одну школу со своим другом, жить в знакомой обстановке. А мы тем временем во всем разберемся.

Алекс кивнула. Она была так ему благодарна, что больше ей не хотелось воевать. И потом, он прав. Раньше она не раз убегала от проблем. Но больше это не повторится.

Она останется с ним рядом и постарается предотвратить уничтожение Брунетти, на котором он помешался. Но больше она не поверит, что он способен на любовь.

– И у меня есть одно условие! – порывисто воскликнула она.

– Какое? – ласково спросил он и шагнул к ней.

– Я не буду спать с тобой. У нас ненастоящая семья.

– Ага… Массимо был прав!

Она задышала учащенно, когда он мягко убрал с ее лба прядь волос.

– Насчет чего?

– Что я вовсе тебя не знаю. Но даже он не понимает, какой ты можешь быть жестокой, верно, принцесса?

Алекс невольно облизнула губы и заметила, что он не сводит с них взгляда.

– Ни к чему пачкать меня грязью. Ты и заманил меня в ловушку, потому что в постели тебе нет равных.

Его глаза сверкнули и превратились в магниты.

– По-моему, все дело в нашем взаимном притяжении, bella. В притяжении, от которого ты изо всех сил пытаешься убежать.

– Горячий секс, каким бы он ни был соблазнительным, не может стать единственной основой для брака.

– Согласен – к сожалению. – Он поджал губы и смерил ее задумчивым взглядом. – Позволишь предложить поправку к твоему условию?

– Какую поправку?

– Мы оба можем соблазнять друг друга. Если я попытаюсь, и ты поддашься, не держи на меня зла.

– Я не поддамся. И определенно не хочу соблазнять тебя.

Он склонил голову набок, не сводя с нее взгляда.

– Значит, в попытке никакого вреда не будет, верно? – Он наклонился к самому ее уху и прошептал: – Принцесса, как же мне хочется, чтобы ты передумала и соблазнила меня!

Сердце у нее бешено забилось, по спине побежали мурашки.

– Почему?

– В мире нет ничего более возбуждающего, чем красивая, энергичная женщина, которая охотится за тем, что она хочет! Более того, я бы сказал, что именно так ты и заманила меня в ловушку. – Хотя его губы не касались ее уха, Алекс все же чувствовала их прикосновение; оно обжигало. – А ведь ты хочешь меня! Вот что самое невероятное!

Глава 5

Алессандра все еще сомневалась в том, что поступает правильно, заканчивая карьеру модели. Участие в показах коллекций лучших дизайнеров, переезды из города в город, из страны в страну – все это будоражило, вносило разнообразие в жизнь. Она жила как кочевница и работала как каторжная. Ей не хватало времени ни на личную жизнь, ни на глубокую привязанность.

Вначале она любила вечеринки и окунулась в развлечения с головой, как и полагается шестнадцатилетней девчонке, которая обнаружила, что мир лежит у ее ног. Со временем пустой и часто жестокий блеск такой жизни потускнел, и она все чаще ощущала себя несчастной. Фотографы, которые когда-то любили работать с ней, теперь считали ее капризной и взбалмошной.

Она стала опаздывать на важные встречи, придумывая массу отговорок. От постоянной необходимости бегать по городу во время Недели моды к горлу подступала тошнота. Ей хотелось сбежать.

Однажды она призналась Хавьеру, что душа у нее больше не лежит к такой жизни. Хавьер высмеял ее. Они поссорились; их отношения разладились, а больше ей не к кому было обратиться. Зато она поняла, что не хочет быть с Хавьером.

А потом ей стало известно о нечеловеческих условиях труда в косметической фирме, которую она представляла. Алекс раскритиковала фирму в одном из своих интервью и тут же разорвала контракт. Она совершила опрометчивый поступок.

Агент ее проклинал: она нажила слишком много врагов в той отрасли, где доброе имя значит все.

Это и привело ее на Бали, где она выскочила замуж за мужчину, который проявил к ней интерес.

Алекс стояла, как манекен, вытянув руки и высоко подняв голову, а визажист наносил ей на щеки румяна. Она посмотрелась в зеркало с подсветкой и улыбнулась. Облегчение накрыло ее мощной волной. Скоро она со всем этим покончит!

За несколько минут до начала шоу за кулисами собралась толпа народу; все они готовили показ коллекции. Алекс чувствовала на себе их взгляды. Сплетни – основа мира моды, и она не сомневалась, что сейчас все обсуждают ее разрыв с косметической фирмой, ее отсутствие в течение нескольких месяцев и внезапное появление.

Ей стало легко, как будто с плеч сняли огромный груз. Она сняла кружевную красную накидку и встала в очередь моделей, которые готовились к выходу на подиум.

Кто-то боком подошел к продюсеру Айше, одной из немногих подруг Алекс в мире моды. Незнакомка и Айша о чем-то заспорили, склонив голову.

Алекс обняла подругу.

– Все хорошо?

– Приехал настоящий миллиардер, большая шишка. Объявился в последнюю минуту и, разумеется, хочет сидеть в первом ряду! Даже такой сумасшедший гений, как Жан Бенуа, – Айша имела в виду дизайнера, чью коллекцию им предстояло показывать, – не решается ему противоречить. Сейчас все на ушах стоят, стараясь придумать, куда его посадить.

Сердце Алекс тревожно сжалось. Прошло две недели с тех пор, как они с Винченцо договорились о совместных действиях. С тех пор у обоих было много дел, и они почти не виделись. Загруженный график ее вполне устраивал, хотя она и понимала, что по правилам сделки ей придется встречаться с мужем.

– Кто он такой? – Она тяжело вздохнула.

Айша покачала головой:

– Алекс, сосредоточься на показе.

Легкая тревога переросла в настоящую паническую атаку.

– Айша, скажи!

– Тот самый итальянец – таинственный владелец международной брокерской фирмы, о котором последние недели пишут во всех газетах. Намекают, что он родня миланским Брунетти. Судя по всему, он тайный незаконный сын старого дурака Сильвио. Его зовут…

– Винченцо Кавалли, – кивнула Алекс. Сердце ее билось так, что закружилась голова, и вовсе не из-за обычного волнения перед показом.

Подошла очередь Алекс, и она, расправив плечи, вышла на подиум. Песня, гремевшая из динамиков, оказалась на удивление кстати: что-то о плохих девочках, которые живут быстро и выгорают дотла.

Мужчина в середине первого ряда не сводил с нее жадного взгляда.

* * *

Винченцо допил остатки виски и поднялся по винтовой дизайнерской лестнице на балкон, откуда открывался вид на открытую площадку его нового ночного клуба. Клуб сразу вошел в моду. Винченцо испытал безмерное удовлетворение, увидев, во что превратилось некогда заброшенное железнодорожное депо. Тайный ночной клуб – уже не такой тайный теперь, когда его открыли для себя модные миланцы, – заполнили гости с последнего показа модной одежды. Из динамиков ревел хип-хоп, бармены разливали разноцветные коктейли.

Несмотря на стробоскопические светильники, из-за которых отдельные части зала то и дело погружались во мрак, он не терял жену из виду. Он не сводил взгляда с Алессандры, упиваясь ее красотой после двух недель разлуки.

Он всегда любил риск. Делал только высокие ставки и выигрывал. Иначе сейчас не смог бы бросить вызов братьям Брунетти, которые с рождения обладали всеми преимуществами богатства.

Его брак тоже стал рискованным предприятием, как и этот клуб. Однако со свадьбой он шел не на стратегический и не на финансовый риск. Тут был риск иного рода. Он не сомневался: в конце концов все окупится.

Алессандра порхала в толпе, как бабочка. На ее загорелом гибком теле, которое она поддерживала упорными тренировками, отлично сидело черное платье с глубоким V-образным вырезом. Рюши на подоле выгодно подчеркивали бедра; мягкая ткань подчеркивала округлые ягодицы, которые он страстно ласкал несколько месяцев назад.

С грустью улыбнувшись, он подумал, что никаких близких контактов в ближайшее время не предвидится. Придется проявить терпение. Он непременно завоюет Алессандру, как завоевывал в жизни все остальное. Одно дело – просто знать, что твоя жена – супермодель, о которой мечтают миллионы мужчин во всем мире, и совсем другое дело – пытаться добиться ее благосклонности. Ему казалось, что все мужчины в клубе вожделеют ее.

Все обожают Алессандру.

Тем не менее замуж она вышла за него, всего через несколько недель после первой встречи.

«Винченцо, я не награда».

Вспомнив ее злые слова, он подумал: наверное, он зря каждый раз так гордится, видя ее.

И все же внутренний голос нашептывал: «Моя… Только моя».

Он нахмурился, заметив, как один особенно надоедливый тип следовал за Алессандрой от одной группы к другой с напряженным выражением на смуглом лице. Хавьер Диас! Винченцо то и дело поглядывал на них, готовый, если понадобится, вмешаться. Впрочем, вскоре Алекс прогнала испанца какой-то язвительной репликой. Винченцо невольно улыбнулся.

Если не считать едва заметного кивка, весь вечер она его избегала. Он не настаивал. Ей нужно отойти после электризующей атмосферы показа и жестких требований, которые предъявлял к ней мир моды. Он должен владеть своими эмоциями, прежде чем к ней подойдет.

Винченцо не собирался пока объявлять об их женитьбе, предвидя, что репортеры поднимут вой, но не выдержал. Кто-то слил в прессу информацию о его родстве с Брунетти. Ему пришлось сократить время пребывания в Пекине, чтобы разобраться с журналистами и кризисом в совете директоров БФИ.

«Это правда, что Сильвио Брунетти соблазнил горничную в отеле, и в результате на свет появились вы?»

«Вы незаконный сын Сильвио Брунетти?»

«Как вы намерены поступить с БФИ?»

В одном из таблоидов его обозвали «Бастардом Брунетти».

Утром, приехав в штаб-квартиру БФИ, он столкнулся с новыми трудностями. Уж не Алессандра ли допустила утечку? Два члена совета директоров, которые, можно сказать, были у него в кармане, вдруг отказались его поддержать. Их отказ отбросил его назад почти на два месяца. Два месяца переговоров коту под хвост! Начались обсуждения того, как и почему он начал прибирать к рукам совет директоров БФИ. И как он завладел пакетом Сильвио Брунетти.

Винченцо приехал на модный показ во взвинченном состоянии, собираясь предъявить жене счет. Она должна быть на его стороне.

Но, увидев, как она идет модельной походкой по подиуму, излучая вызов и уверенность в себе, он совершенно перестал на нее сердиться.

Даже проживи он сто лет, из памяти у него не выветрится образ Алессандры в кроваво-красном бикини. Верх представлял собой плотный корсет с заклепками, который поддерживал ее прекрасную грудь. Трусики танга были того же цвета. Светло-бежевые туфли на высоком каблуке почти сливались с цветом ее кожи. Волосы были зачесаны назад и собраны в тугой пучок. Ярко-красные губы казались воплощением чувственности и греховности.

Алессандра взяла слишком много власти над ним! При одном взгляде на нее Винченцо охватывало желание.

Она подняла голову, в глазах сверкнул неприкрытый вызов.

Она разожгла в нем огонь. И пусть он сомневается в ее преданности. Тем слаще будет победа, когда он наконец ее завоюет! Ему надоело любоваться женой издалека. Надоело осторожничать из боязни ненароком ранить ее. Надоело обходить ее стороной, пока она горюет по матери.

Миру пора узнать, что она принадлежит ему. Что она объединила с ним свою судьбу. Новость о том, что Алессандра Джованни вышла замуж за Бастарда Брунетти, станет настоящей сенсацией. Эта новость поможет ему отвоевать немного пространства, которое он уступил за последнюю неделю. Сейчас важно минимизировать ущерб. А при мысли о том, что он завоюет собственную жену, кровь у него закипела.

Облокотившись о металлическую балюстраду, Винченцо поманил ее к себе пальцем, а увидев, как она нахмурилась, невольно улыбнулся. Он помнил, как в постели с ним затуманивались страстью ее прекрасные карие глаза.

Он привык к тому, что ему уступают, и он не примет ничего другого от женщины, на которой женился.

* * *

Очевидно, передышка закончилась. Как глупо с ее стороны надеяться, что после показа он исчезнет, не разыскав ее!

Он стоял на балконе и смотрел на нее сверху вниз; его серые глаза рассматривали ее с таким собственническим выражением, что она почувствовала себя вещью. Как он смеет манить ее пальцем, как будто она – его игрушка!

Тем не менее Алессандра послушно пошла на зов.

Грета в самом деле ничего не понимала, когда называла Алекс наивной, одурманенной дурочкой, которая не видит, какова истинная сущность Винченцо. Но она была в нем уверена! Мужчины осаждали ее с шестнадцати лет. Все – от младшего помощника осветителя до богатого дизайнера и управляющего многонациональной корпорацией – пытались ее обнять, делали непристойные предложения, провожали тоскующими взглядами, даже преследовали. Одних отпугивало ее положение супермодели, и они разными способами пытались компенсировать свой страх. Другие – обычно богатые инвесторы – считали, что на нее непременно произведет впечатление толщина их кошельков и непомерно раздутое самомнение.

Но Винченцо… Она сразу поняла: он не такой, как все. В нем было что-то искреннее и простое, хотя он и сознавал свою власть. С первых минут он отнесся к ней уважительно. Проводил ее до виллы и ушел, ничего не требуя.

Она не ошиблась насчет его способности глубоко чувствовать. Его эмоциональный спектр шире, чем у всех ее знакомых.

Правда, все его эмоции в течение многих лет направлялись в одно русло. Им двигало желание отомстить, уничтожить тех, кого она любила больше всего. И она собиралась увести его с этого опасного пути.

Лео забеспокоился, решив, что она не справляется с ситуацией. Массимо просто улыбнулся, подмигнул и посоветовал нагрузиться динамитом, потому что она пытается сдвинуть с места гору.

Поднявшись на верхнюю ступеньку, она сразу же пожалела, что вышла из безопасной толпы. Пространство у него за спиной оказалось обширным, но отрезанным от любопытных глаз. Слишком здесь было уединенно. Слишком много укромных уголков с черными кожаными диванами, где могут прикорнуть новобрачные, которые несколько месяцев не прикасались друг к другу.

– Ты не мой господин и повелитель, – едко проговорила она, сразу очерчивая границы.

– И все же ты здесь.

– Я не думаю, что сейчас время затевать ссору.

– Ага… значит, ты все же знаешь свои лимиты.

– Какие лимиты?

– Ты и так довела меня почти до предела, – хрипло произнес он, выходя из тени. – Не хочешь сесть?

– Нет, не хочу. – Она понизила голос. Его лимонный аромат пробудил в ней острое желание. – Мне нравится стоять.

– Алессандра, я не сделаю ничего против твоей воли, – ответил он своим низким, бархатным баритоном; таким его голос становился всегда, когда он бывал возбужден. Когда обхватывал ее своими умелыми руками. Когда двигался внутри ее…

Но было в его голосе и другое.

Глубоко вздохнув, она наконец позволила себе посмотреть на него. Он снял черную кожаную куртку, в которой был на показе. Его темно-серая рубашка была расстегнута; запонки он тоже снял, и она мельком увидела волоски у него на груди, которые невероятно возбуждали, когда терлись о ее обнаженную кожу…

Винченцо расплылся в улыбке. Он смеется над ней!

– Cara mia, ты покраснела! Может, выпьешь чего-нибудь холодного?

Ей в самом деле стало жарко; тонкое платье показалось слишком тесным. Она обхватила руками холодные металлические перила.

– Со мной все в порядке. Перестань быть таким.

«Таким неотразимым. Таким прекрасным, что у меня подгибаются колени. Таким откровенно мужественным», – подумала она.

– Каким?

– Таким… назойливым. Как будто… – Она слишком резко покачала головой, и ее тугой пучок распался; заколка упала на холодный мраморный пол. Выругавшись, она нагнулась, но он ее опередил.

– Спасибо! – Она протянула руку, но он отдернул свою.

– Оставь, как есть.

– Я не хочу… – она отбросила пышную массу назад, – это слишком…

– Весь мир видит, как ты идешь по подиуму в бикини, призванном воспламенить фантазии всех мужчин, и я ничего не имею против, bella. – Его взгляд остановился в ложбинке между ее грудями, пока она поправляла волосы и облизывала губы. В его глазах она прочла неприкрытый голод, который стал бальзамом для ее раненого самолюбия. – Но не отказывай мне в моих фантазиях, Алессандра! Последние две недели я хочу только одного: увидеть, как ты лежишь в моей постели, но ведь в ближайшем будущем такого не случится, верно? Я прошу о небольшом снисхождении: поддержи своего бедного мужа на плаву. Ты ведь уже вонзила мне нож в спину.

– Нож в спину? – рассеянно переспросила она.

– Ты в самом деле плохо себя повела, bella. Выручила беззащитных Брунетти.

– Не понимаю, о чем ты! – Алекс нахмурилась.

Он смерил ее задумчивым взглядом:

– Разве не ты рассказала таблоидам о моем низком происхождении? Не ты подорвала мою репутацию в финансовых кругах Милана?

Она ошеломленно посмотрела ему в глаза:

– Меньше всего мне хочется тебя обманывать. По-моему, между нами было достаточно лжи, верно?

– Ты великолепна, принцесса, даже когда нападаешь на меня!

– Ви, ты великолепен, даже когда строишь макиавеллиевские планы.

Он рассмеялся. Невозможно было устоять на расстоянии вытянутой руки от него, в то время как ей больше всего хотелось прижаться к его широкой груди и просить увести ее отсюда. Поставить их отношения на первое место. Поставить на первое место их будущее. Поставить на первое место ее.

– Ви, я ничего никому не рассказывала. Хочешь верь, хочешь не верь. Возможно, ты способен причинять людям боль, не задумавшись, но я действую не так. Я связала свою судьбу с твоей. По крайней мере, на ближайшее будущее.

Он долго не отводил взгляда в мерцающем свете, наконец кивнул:

– Значит, словечко обронила твоя милая мачеха Грета.

– Так нечестно! Ты упорно решил видеть в них своих врагов.

– Кому еще выгодна такая утечка? – возразил он. – Не скрою, с ее стороны это был умный ход; он отбросил меня назад.

– Что? Как?

– Я лишился поддержки двух членов совета директоров БФИ, которые готовы были отдать свои голоса за меня, а не за Лео. Да и акции «Кавалли энтерпрайзис» резко упали в цене с тех пор, как новость появилась в газетах. Слышала, как меня теперь называют? «Бастард Брунетти»! Нравится?

– Разумеется, нет, – ответила Алекс. Горечь в его голосе потрясла ее. То, что его замыслы не осуществились, не дало ей удовлетворения, ведь ему было больно. Но… – Какая разница, Ви? – невольно спросила она.

– Разница? – Он резко поднял голову.

– Ты видишь себя под другим углом. Подумай о том, что ты сделал и делаешь публично. Ты выступаешь против порядочных бизнесменов, таких, как Лео и Массимо, против почтенной компании. Возможно, теперь у тебя появится передышка, и ты заново оценишь то, что…

– Думаешь, мне не наплевать на то, что думает обо мне весь мир? Последние двадцать лет я только и занимался планами их свержения, используя любую слабость, какую находил! По-твоему, я могу остановиться сейчас, через столько лет?

Ей показалось, что ее грубо оттолкнули. И все же она не собиралась отступать.

– Если я могу перестать бежать от жизни, и ты можешь.

– Хватит, Алессандра! Оставь.

Он отвернулся от нее и посмотрел на толпу гостей.

– Прошло совсем немного времени, и ты нарушила наш договор, верно?

Она нахмурилась:

– Наш договор? Его придумал ты. По условиям, я три месяца не должна принимать необдуманных, импульсивных решений. Я молча стою с тобой рядом, пока ты губишь людей, которых я люблю… К сожалению, я никак не могу на тебя подействовать. Кроме слов, у меня ничего нет.

– Рад, что ты так думаешь. – Его виноватая улыбка заставила ее резко вскинуть голову. – Сегодня на подиуме ты была… великолепна. Понимаю, почему все в мире моды оплакивают твой скорый уход.

– Карьера модели дала мне почву под ногами, когда я не знала, куда податься. Но с ней покончено. – Она кашлянула. – Да, вначале это был импульсивный поступок. Меня возмутили условия работы в той косметической фирме. Но скандал стал катализатором, который был мне нужен. Мне надоели постоянные скачки с препятствиями, то, что все безжалостно лезут в мою личную жизнь… одиночество за яркими огнями меня поглощало.

– Как сейчас? – Он мотнул головой в сторону танцпола.

Алекс не нужно было смотреть вниз, чтобы понять, кого он имеет в виду. На минуту ей захотелось приукрасить свои отношения с Хави – только для того, чтобы спасти свою гордость. Чтобы сбить с Винченцо спесь. Захотелось увидеть в его глазах ревность. Правда, она тут же отказалась от этой мысли. Ложь и обман – не ее путь.

– У нас с ним уже давно все разладилось. Когда я сказала, что собираюсь все бросить, он показал свою сущность. Как только я отошла от огней рампы, моя ценность для него значительно уменьшилась. – Она пожала плечами, хотя внутри что-то еще болело. Уже давно она оставила фантазии о том, что у них с Хавьером была большая романтическая любовь. И все же горько было осознать, что для него вся ее ценность заключалась в том, что она – знаменитая модель. Было так же горько, когда Алекс поняла, что всегда была обузой для родной матери – расплатой за грех, который та совершила, вступив во внебрачную связь.

– Он по-прежнему крутится возле тебя.

– Сегодня, как ты и сказал, я выглядела эффектно. Вот Хави и задумался, не слишком ли быстро он меня отпустил.

– После ссоры ты сразу же его бросила и помчалась на Бали, si?

– Д-да… что-то вроде того. Но тогда чутье меня не подвело. Я в самом деле хочу уйти. Но уйти в зените славы. Без сожаления. Не оглядываясь назад, открыть следующую страницу своей жизни.

– Похоже, ты настроена решительно, – негромко заметил он.

– Достаточно решительно, чтобы ты понял, что я не шучу?

– Si. – Он выпрямился, и она тут же напряглась. – Позволь предложить тебе первый абзац новой главы. Пора открыть всему миру маленький секрет о нашем семейном положении. Как по-твоему?

– Да, наверное.

– Когда же, как не сейчас?

– Хорошо… да, – сказала она, оглядывая огромный, переполненный гостями ночной клуб.

То, что он поманил ее, и она пошла на зов, не осталось незамеченным. Все гости наверняка поняли: их соединяют не просто платонические отношения.

– Сегодня здесь представители крупнейших средств массовой информации. Как ты себе все представляешь? Что мы выйдем и объявим обо всем?

Ей показалось, что прошла вечность, прежде чем он сократил расстояние между ними. Еще шаг – и их бедра соприкоснулись. Алекс вздрогнула; каждая клеточка ее тела жаждала контакта, тянулась к нему. Он погладил ее кончиками пальцев по виску, отбросив от лица массу волос. Потом мягко обхватил ладонью затылок.

– Давай подогреем их интерес, прежде чем объявим важную новость!

Вокруг них гремела музыка. Тесная близость после многомесячного воздержания словно разожгла в ней огонь. Она не могла не согласиться. Голодные репортеры – всего лишь повод, которым воспользовались они оба. Только ей не хотелось слишком легко сдаваться.

Она отбросила со лба прядь волос и захлопала ресницами.

– Ты делаешь так нарочно, чтобы наказать за то, что я ушла. – Она состроила обворожительную гримаску, понимая, что в сегодняшней помаде ее губы особенно напоминают спелую клубнику.

– Bella, я не знал, что поцелуй для тебя – такое суровое наказание.

Она приблизила губы к самому его уху.

– Нет, не наказание. Более того, я мало чем так наслаждалась. И тебе это известно. Хоть я тебе и не доверяю, не могу перед тобой устоять.

У него на виске запульсировала жилка.

– Я хочу только одного: поцеловать жену после нескольких месяцев одиночества, когда я ложился в постель и сожалел о том, что ее нет рядом. Когда я просыпался среди ночи возбужденный. Когда вспоминал, как ты в первый раз пришла ко мне на Бали, и я взял тебя под звездным небом!

– Да, было хорошо, – простодушно ответила она, жалея, что не умеет играть в игры. Жалея, что не может воспользоваться к своей выгоде его влечением к ней, отчаянно хриплыми нотками в его голосе. – Что ж, давай поскорее с этим покончим.

– Ты говоришь так, словно готовишься к бою.

– Тебе не кажется, что бой уже идет?

– Неужели будешь утверждать, что его начал я?

– Да.

– И закончить тоже должен я?

– Нет, я. Правда, тебе следует знать, что я собираюсь победить. Любой ценой.

– Больше всего мне хотелось тихой семейной жизни с покладистой женщиной, – с напускным вздохом ответил он.