Текст книги "Медовый месяц на Бали"

«Ты украл его у меня»…

– Ты еще не простила меня? – шепотом спросил он. – За то, что я опубликовал тот снимок…

– Ты – такой, как есть. – Обреченность в ее словах ударила его, как пощечина.

– Там, на острове, между нами кое-что было. Но, наверное, в реальном мире мы оба нарушили доверие. Оба…

Она подняла голову и посмотрела ему в глаза. И медленно кивнула. Потом отошла от него и оперлась о перила балкона. Гости вокруг продолжали разговаривать, но все старались обходить их стороной.

Она с задумчивым видом огляделась по сторонам.

– Все эти люди… похоже, они готовы целовать землю, по которой ты ходишь!

– Не преувеличивай.

– Я не преувеличиваю. – Она покачала головой.

– Они давно меня знают, si. С тех пор, когда у меня ничего не было… когда я был мальчишкой, который мечтал о многом. С детства я хорошо управлялся с цифрами. И без труда предсказывал, что случится на фондовой бирже.

– Как Массимо блестяще управляется с компьютерами, – кивнула она.

Он помолчал.

– Антонио заметил мой талант и растил его. Когда я начал играть на бирже, эти люди доверили мне свои сбережения. Я открыл свою инвестиционную компанию, и они стали моими первыми клиентами. Они верили, что я поступлю с ними честно. Теперь, когда у меня есть в миллион раз больше, я стараюсь их не забывать. Пытаюсь отплатить добром за добро.

– Рада, что ты не совсем один. И все же эти люди – не семья.

Он пожал плечами.

– Знаешь, она ведь влюблена в тебя.

– Кто, о ком ты?! – Он круто развернулся к Алекс.

– О твоей помощнице Анне. Все так очевидно! Она думает… они все думают, что я – коварная ведьма, которая тебя недостойна.

– Что?!

– У вас с ней что-нибудь было?

Винченцо шумно выдохнул и перевел взгляд с Алессандры на небольшую группу гостей, в которой стояла Анна.

Внезапно слова Антонио заставили его понять, почему Анна так холодно отнеслась к Алессандре.

– Очень давно. За много лет до того, как я познакомился с тобой. К тому же у нас была всего лишь короткая интрижка; я положил ей конец, как только мы начали вместе работать.

– И тем не менее она надеется, что рано или поздно все возобновится!

Он не стал ничего отрицать; теперь он и сам кое-что понял.

– Во всем виноват я. Наверное, выразился недостаточно ясно. Алессандра, я никогда не поощрял Анну.

– Я тебе верю, – ответила она так простодушно, что он в изумлении уставился на нее.

– Она сказала, что ты нанял архитектора. Что ты собираешься снести виллу Брунетти и на ее месте построить что-то другое. Что хочешь встать во главе БФИ к двухсотлетней годовщине компании.

От потрясения он замер на месте.

– Прежде Анне хватало профессионализма не выдавать мои планы!

– А как, по-твоему, я о них узнала? Она меня ненавидит, потому что считает, что я отбила у нее мужчину, и теперь хочет, чтобы я тебя бросила. Ви, они бы испытали меньшее потрясение, если бы ты вдруг занялся сельским хозяйством… – Взгляд у нее сделался задумчивым. – Очевидно, в этой операции ты поступил по-своему, женившись на мне.

– Моя жизнь – не демократия, чтобы они изъявляли свою волю голосованием.

Она нахмурилась:

– А выглядит очень похоже на то.

– Алессандра, ты моя жена. Если Анна не понимает, насколько это важно, ей придется уйти. Прости, что из-за нее ты сегодня почувствовала себя не в своей тарелке.

– А может, извинишься за все, что ты от меня скрывал? Ты не чувствуешь себя виноватым из-за того, что вынашиваешь такие планы?

– Повторяю, они возникли задолго до нашей с тобой встречи. С этими людьми я знаком много лет, в то время как с тобой…

– Что «со мной», Ви?

– Ты то входишь в мою жизнь, то выходишь из нее. Когда ты от меня убегаешь, все рушится.

– А если я сохраню наш брак? Когда ты встанешь во главе БФИ и разобьешь компанию на части, когда ты снесешь виллу до основания и построишь на ее месте новую… ты хотел бы, чтобы я там жила? Там мы должны будем завести детей и начать новую жизнь?

– Si.

– Лео и Массимо никогда не отдадут свой дом.

– Это мы еще посмотрим.

– Ви, любовь не растет на ненависти.

– Но я никогда не просил тебя о любви, – отрезал он, и она вздрогнула. Глаза у нее заблестели, но Винченцо убедил себя в том, что они заслезились от внезапного порыва ветра. – Ты поэтому вышла за меня, bella? Потому что решила, что влюблена в меня? – Он невольно произнес последние слова язвительнее, чем хотел бы. Пора им понять, чего они ждут друг от друга. Пора пояснить: он не передумает насчет своих действий только потому, что в его жизнь вошла она. – Неужели любовь заставила тебя бежать при первых признаках трудностей? И бросить мужа, хотя наша совместная жизнь только началась? Неужели ты вообразила, что я брошу начатое?

Он потянулся к ней, положил руки ей на плечи. Она застыла, но не оттолкнула его.

– Любовь для дураков, которые не понимают, что она в любую минуту способна превратиться в яд. Любовь подтолкнула Анну рискнуть своим местом у меня… Любовь толкнула мою мать поверить в сладкие обещания, данные чудовищем, и разбить сердце простого человека, который уважал ее и восхищался ею.

– Антонио?

– Si. А когда он потребовал, чтобы Сильвио Брунетти поступил с ней как порядочный человек, Брунетти раздавил Антонио, разрушил его бизнес, его семью. Уничтожил все, что было у Антонио, погубил всех, кто посмел ему помогать.

Она оглядела пустую террасу, расширив глаза. Лицо у нее исказилось от ужаса.

– Все люди, которых ты собрал, которыми окружил себя… они все…

– Да, могущественная семья Брунетти так или иначе навредила им.

– Сильвио Брунетти, – уточнила она. – А не Лео и Массимо. – Она отступила от него, сжав губы. – Все они вложились в уничтожение Брунетти. Даже если бы ты сейчас захотел выйти из дела, они бы тебе не позволили. Теперь понятно, почему они так холодно отнеслись ко мне. Они думают, что я заставлю тебя передумать.

– Не заставишь, – ответил он так пылко, что она вздрогнула.

– Что ж, теперь я понимаю свое место. – Она усмехнулась. – Но в конце концов, Ви, расплачиваться придется тебе… а не им. Это ты будешь стоять на пепелище своего семейного счастья, уничтожив все возможности воссоединиться с родственниками.

– С родственниками?! Если ты хотя бы на миг подумала, что я когда-нибудь буду считать Лео и Массимо своей семьей, что мы каким-то образом станем настоящими братьями… значит, ты еще наивнее, чем я думал. Они мне не родня. Они не пришли мне на помощь, когда мне нечего было есть. Когда я видел, как мама превращается в собственную тень. Когда у меня не было денег, чтобы платить за ее лечение!

– Но ты…

– Это не твоя битва, cara. Оставь все, как есть.

– Ви, а если эта битва в конце концов причинит боль нам с тобой? Если она погубит все возможности счастья, какое у нас могло быть?

Он заглянул ей в глаза. Алессандре каким-то образом удалось достучаться до него. Она значила для него все больше и больше.

Но не все на свете. Только то, что он мог ей дать. Только то, что он чувствовал. Он не мог позволить себе снять защитные укрепления, которые возвел вокруг себя ради простого выживания. Он не мог вслух произнести «Да», которое рвалось из глубин его души. Не мог позволить себе забыть долгие годы одиночества, страха и боли. Забыть то, на что он решился. Доказать всему миру и себе самому.

– Алессандра, ранят тебя мои действия или нет, зависит не от меня, а от тебя. В конце концов, всем нам придется выбирать. Хочешь ли ты жить со мной только ради Чарли или ради самой себя, решать тебе. Ты должна разобраться, что тут всего лишь сделка и что – настоящее. Потому что для меня ничего не изменилось… с тех пор, как я надел кольцо тебе на палец.

Ее ошеломленное лицо сказало ему больше, чем слова.

И как ни неприятно было оставлять ее в таком состоянии, он отошел прочь.

Ему не хотелось заниматься самокопанием. Она должна принять его таким, какой он есть. Но прийти к нему она должна сама, сама должна его выбрать.

Он хотел этого больше всего на свете.

Он нисколько не сомневался. Он знал это точно.

Он подошел к Антонио и остальным – к тем, которые всегда были на его стороне, смотрели на него с уважением и восхищением. И впервые в жизни ему показалось, что и среди них он тоже чужой.

Глава 7

В следующую пятницу, вернувшись на виллу Брунетти после утомительной недельной поездки в Нью-Йорк, куда она летала повидаться с Чарли, она испытала настоящее потрясение.

Лео, Массимо и Грета ужинали на открытой террасе, любуясь ярким сентябрьским вечером. Но не великолепный вид привлек внимание Алессандры.

Рядом с Массимо сидел Винченцо. Когда она поднялась ко всем, он надменно кивнул ей. Ее муж не спускал с нее взгляда; их сразу же потянуло друг к другу. Алессандра забыла об усталости, о своем горе, о неуверенности в том, чем все закончится. Едва увидев Винченцо, она могла думать только о нем.

– Алессандра, как твой брат? – Его тихий вопрос вывел Алессандру из раздумий.

– Нормально. Правда, мне бы хотелось, чтобы он больше шалил, играл и так далее. Для семилетнего мальчика он слишком замкнут и независим, он никогда не плачет.

– Мальчиков часто ругают, когда они плачут. Внушают им, что мужчины не плачут, – заметил Массимо с горечью, от которой у нее заныло сердце. Она покосилась на Винченцо.

– Отец много лет оскорблял Массимо без всякого повода, – пояснил Леонардо.

Винченцо смотрел на братьев Брунетти, стиснув зубы. Алекс показалось, что ему хочется избить двоих мужчин, которые не постеснялись вспомнить при нем свое тяжелое детство. Но Винченцо упорно молчал.

– По словам Чарли, один мальчишка в классе постоянно к нему цепляется, – продолжала Алекс. – Я рассказала об этом учительнице; она обещала разобраться. Кроме того, я показала Чарли несколько приемов. Если тот мальчишка снова начнет к нему приставать, Чарли врежет ему как следует.

Трое мужчин разразились радостными возгласами. Атмосфера за столом немного разрядилась.

– Иди к нам, bella, садись. Если, конечно, не собираешься снова уехать, – позвал ее Винченцо. – Скоро у тебя не останется мест, где ты сможешь прятаться.

Густо покраснев, Алекс села на предложенный им стул.

– В Нью-Йорке мне пришлось заниматься мамиными делами. У ее мужа много активов… Кроме того, Чарли по мне скучал. Я ведь послала тебе эсэмэску, что улетаю.

– Да, послала. За пять минут до рейса.

– Какая разница? – возразила она. – Ты так занят своими интригами! Мне и без того тяжело оттого, что я не могу назвать Чарли точный срок, когда он будет жить со мной.

– А тебе не приходило в голову полететь в Нью-Йорк вместе со мной?

Алекс резко развернулась к нему.

– Зачем тебе все это?

– Затем, что сейчас на тебя много всего свалилось, я хочу быть рядом и поддержать тебя. Совсем неплохо выступить единым фронтом против дальних родственников Чарли и юристов… И заверить самого Чарли, что я так же заинтересован в его благополучии, как и ты. В конце концов, он меня не знает.

Алекс покраснела от стыда; ей с трудом удавалось не отвести взгляд. Он прав! В этом и заключается смысл их договора. Однако она мечтала об одном: о передышке. Об отдыхе от эмоциональных качелей, на которых она оказывается из-за одного лишь его взгляда, одного прикосновения, поцелуя.

Чем больше она о нем узнавала, тем более сложным он ей представлялся. Все происходящее с самого начала не ограничивалось только местью, амбициями или стремлением к власти. Он – человек, который многим помогает и обладает прочными нравственными принципами. Чутье не подвело ее. Еще на Бали она поняла: он достоин того, чтобы узнать его лучше.

Как ей ни хотелось отдалиться, она с каждым днем все больше приближалась к нему.

Сначала она боялась, что он причинит вред Лео, Массимо и Грете, но теперь забеспокоилась о нем. Она видела горечь в его глазах, когда он говорил о матери. Что же с ним будет после того, как он достигнет цели всей своей жизни? Неужели его поглотит пустота? Что толку в успехе, которым не с кем будет поделиться?

– Прости. Ты был прав. Я… не подумала обо всех этих веских причинах.

Он сжал ее пальцы на столешнице.

– Никак не можешь остановиться, bella.

Она кивнула и выдернула руку. Три пары глаз с интересом следили за ними.

– Что, в конце концов, убедило тебя переехать сюда, на виллу? – спросила она, взяв бокал с вином.

– Надоело спать одному, – откровенно признался он.

Грета со звоном уронила вилку на тарелку.

– Его пригласил я, – признался Лео, нарушая неловкое молчание. – Нея напомнила, что во всем произошедшем… замешана ты. В виде исключения повторю при нем. Мы с Массимо вовсе не ждем, что ты будешь сражаться за нас. Но если тебе захочется отдохнуть от… семейной жизни или вовсе с ней покончить, мы поддержим тебя всем, что у нас есть.

Заметив ярость в глазах Винченцо, Алекс с шумом втянула в себя воздух.

– Леонардо, очень глупо предлагать моей жене уйти от меня! – От его внешне спокойного тона волосы встали дыбом у нее на затылке. – Не стоит дразнить красной тряпкой быка. Особенно после всех усилий бедняжки Алессандры. Она убеждает меня не губить вас!

Лео и глазом не моргнул.

– Кавалли, никакие угрозы не заставят меня забыть главное. Думаешь, это тебе тяжело пришлось? Зато наш отец не забивал тебе голову ядом с юных лет, когда ты еще не знал, что такое хорошо и что такое плохо. Тебе не приходилось выслушивать причины, по которым родная мать от тебя откажется… Мне пришлось защищать от него и своих близких, и себя, когда я был совсем мальчишкой. И Алекс очень давно стала частью нашей семьи.

Винченцо снова промолчал. Алекс жевала салат. Впервые за много недель перед ней забрезжила надежда.

Лео и Массимо начали весело обсуждать скорый двухсотлетний юбилей БФИ. Подготовка к празднованию велась полным ходом.

Она не сказала ни Лео, ни Массимо о планах Винченцо в связи с виллой и БФИ. Ей очень не хотелось быть горевестницей. Тем более что помочь им она ничем не могла.

– Алекс, ты освободила вечер для праздника? – спросил Массимо. – Конечно, будут журналисты. Но еще придет фотограф для семейной фотосессии и книги по истории БФИ.

– Если вы не против, я не пойду, – ответила она.

Винченцо накрыл ее ладонь, лежащую на столешнице; в его глазах зажглись огоньки.

– Разумеется, она придет. Мы оба явимся отпраздновать юбилей БФИ. Особенно в такой важный день.

Если Грета и расслышала насмешку в его голосе, то не показала виду. Она медленно отодвинула стул и встала. Дотронулась до плеча Алекс и ушла, не произнеся ни слова.

При виде того, как Грета ссутулила всегда гордые плечи, Алекс с трудом проглотила подступивший к горлу ком. Прошлые поступки Греты и настоящие поступки Алессандры стали словно болезненными узлами в их отношениях. Прежде Алекс не сознавала, как много значит для нее Грета.

Массимо и Лео последовали за Гретой.

Алекс резко развернулась к Винченцо. Он задумчиво хмурился.

– Что ты делаешь здесь, на вилле? Какую еще игру ты затеял? – осведомилась она.

– Я выполняю твои приказы, – вкрадчиво ответил Винченцо, поудобнее устраиваясь на стуле.

Алекс поставила на стол бокал с такой силой, что он чуть не разбился.

– Ви, прошу тебя. Хватит игр!

– Мне надоела холостяцкая жизнь в отелях, когда моя замечательно милая жена здесь, на вилле. Я понял, что ты с самого начала была права.

– Хочешь сказать, ты понял, что можешь мучить Грету в ее собственном доме?

– Bella, просить меня относиться к ней как к давно потерянной бабушке – это все же чересчур, даже для тебя.

С чего она взяла, что свести Винченцо с Брунетти лицом к лицу – хорошая мысль? У нее разболелась голова.

– Если думаешь, что заставишь ее пожалеть о своих поступках, ты будешь ждать вечно. Для нее с прошлым покончено, Ви. Ей так часто приходилось, так сказать, подчищать за Сильвио, что она превратилась в камень.

– Ее поступок заложил непрочный фундамент моей жизни.

– Я не прошу тебя простить ее.

– Bene. Потому что мне не хотелось бы тебя разочаровывать.

– В самом деле? Неужели для тебя все происходящее – не просто игра? – съязвила она.

С нее было достаточно. Ей казалось, что она еще спит некрепким сном в самолетном кресле на пути в Милан. Гадая, сложатся ли все кусочки головоломки. Гадая, придется ли ей всю жизнь разрываться на части. Она решительно встала.

– Я ухожу.

– Алессандра…

– Мне нужно приготовиться. Один дизайнер запускает свою новую коллекцию в Милане. Я должна там появиться. – Хотя при мысли о том, что она снова очутится перед камерами, ей стало тошно.

Винченцо последовал за ней на лестницу.

– Я связался с твоим агентом и договорился, что ты не пойдешь.

– Что?! – Алекс замерла на месте. – Это… Как ты смеешь?

– Алессандра, ты так исхудала… Кажется, подует ветер и собьет тебя с ног.

– Что же делать? Я всю неделю занималась вещами матери. Разбирала, что выбросить, а что сохранить. Для Чарли. Вся ее жизнь… в коробках, Ви. Потом я вернулась, и вот… Я знаю, почему ты не можешь простить Грету за то, что она сделала тебе и твоей матери. Даже я не могу ее простить. Но… ты не задумывался над тем, что когда-нибудь ты, возможно, будешь мне нужен? Что мне понадобится опереться на тебя?

– Да, конечно.

– Какая я дура. Не могу поверить, что, в самом деле, решила, будто тебе стоит сюда переехать. Ты прав. Я жалкая и…

Он обнял ее так крепко, что Алекс невольно перестала дрожать.

– Ш-ш-ш, tesoro[5]5
  Сокровище (ит.).


[Закрыть]. Ш-ш-ш… Дыши, Алессандра.

– Иногда я чувствую себя такой одинокой. Что бы я ни делала, куда бы ни бежала… в конце концов я всегда оказываюсь одна.

– Посмотри на меня, bella.

Алекс подняла глаза, и ужас, который все больше овладевал ею, начал отступать. Она видела свое отражение в его серых глазах. Все больше успокаиваясь, она вдыхала его свежий, бодрящий аромат. Нежилась в идущем от него тепле. По ее щеке скатилась слезинка, и он нежнее прижал ее к себе. Как будто она была самой большой драгоценностью в его жизни.

– Алессандра, ты не одна. Я с тобой. Mi dispiace[6]6
  Мне жаль (ит.).


[Закрыть]… Прости меня! Я забыл, сколько тебе пришлось пережить.

В тот миг он стал гаванью, которую она искала всю свою жизнь. Принцем, о котором она всегда мечтала. Он держал ее сердце на ладони. И Алекс ничего так не хотелось, как утонуть, раствориться в своем муже. Но девчонка, которую ее мать считала наказанием, упрямо вскинула голову. Глядя в его магнетические глаза, она попробовала мыслить здраво.

– Почему ты ведешь себя так, словно наш брак для тебя важен?

– Потому что он действительно важен для меня. – Он провел ладонью по своим волосам, и в его взгляде и решительной складке губ она почувствовала убежденность, которой недоставало ей самой.

– И все-таки? – не сдавалась она, инстинктивно понимая, что они стоят на пороге чего-то важного.

– Потому что с тобой я увидел будущее для себя. Всю жизнь я не строил других планов, кроме гибели Брунетти. Я полетел на Бали, потому что мне стало любопытно, какая ты, и какую роль играешь в их семье. Но когда мы познакомились… Прежде я никогда не вел себя так с женщиной.

Алекс глубоко вздохнула. Все вокруг благоухало. Звуки и ароматы жизни подчеркивали надежду, которая зародилась в ее душе.

Он прав. Она никому ничего не докажет, если будет уклоняться от битвы. Пора сделать выбор. Она хотела выбрать его. Хотела навести мост через разделившую их пропасть. Хотела надеяться, что все еще обернется к лучшему.

– Ты в самом деле хочешь проводить со мной время?

– После свадьбы я вижу тебя не больше нескольких часов подряд. Либо ты заканчиваешь работать по контракту, либо спасаешь их от меня, либо мчишься к Чарли на другой конец света. – Он провел пальцем по темному кругу у нее под глазом. – Я бы почувствовал себя брошенным мужем, если бы не понимал, что ты и на себя махнула рукой.

Она пожала плечами. Ей не хватало сил, чтобы убрать его руку. Вернее, ей вовсе не хотелось ее убирать. Желание накрыло ее с невероятной силой.

– Мы оба довольно занятые люди.

– Я скучаю по тебе, bella. Вот почему я переехал сюда. Я скучаю… – Он вздохнул, его глаза загорелись, и он притянул Алекс к себе. – Я хочу проводить с тобой больше времени.

Она фыркнула. Ей стало легко, несмотря на эмоциональные «американские горки» прошлой недели. Трудно было не откликнуться на неприкрытое желание в его глазах.

– Хочешь сказать, ты скучаешь по сексу?

– Si. – Он провел рукой по своим волосам. – Я скучаю по сексу с тобой.

Его признание и неприкрытая жажда в глазах поразили ее. Обоих словно ударило током, и она поняла, что сама льнет к нему. Каждая клеточка в ней умоляла: сдайся.

Он сжал ее ягодицу; его мощные бедра терлись о низ ее живота.

– Алекс, перестань от меня бегать, – прошептал он ей на ухо.

Губами он провел по ее щеке; его дыхание ласкало ей кожу. Сердце забилось с бешеной скоростью. Алекс прижалась к нему.

Ее кожа еще хранила память о его поцелуях, и вот он снова ее целует. Его губы коснулись угла ее рта и замерли. Алекс забыла обо всем на свете…

– Наверное, сначала тебе лучше поспать, bella. Потому что нам предстоит долго наверстывать упущенное!

Винченцо тихо закрыл за собой дверь спальни Алессандры. Ее изможденное лицо – maledizione[7]7
  Проклятье (ит.).


[Закрыть], как она исхудала! – преследовало его, пока он шел по длинному коридору в комнату, где устроил свой временный кабинет. Желание – это он еще мог понять. Алессандра великолепна; более того, их темпераменты совпадают. Новым стало другое. Нежность, которую он испытал, увидев ее спящей поверх одеяла, в свитере и старой футболке.

Во время телеконференции с Массимо и финансовым директором БФИ он постоянно отвлекался, хотя должен был задать много вопросов двум новым членам совета директоров, представленным Лео.

– Ты ничего на него не найдешь, – хладнокровно заметил Массимо.

– Что? – возмутился Винченцо, по-прежнему думая о жене. И о настоящем горе, которое он разглядел в ее глазах в начале вечера. Горе по матери, которым она по-прежнему не желала с ним делиться.

– Ты не найдешь никакой грязи на Лео. Кстати, и на меня тоже.

Винченцо посмотрел на своего собеседника. Как ни странно, он все больше его уважал.

– Послушай, Массимо…

– Кавалли, не оскорбляй мой разум. Последние несколько недель ты, как бешеная собака, ищешь боеприпасы против Лео. Те, кого ты хочешь выгнать… Лео брал их в первую очередь ради того, чтобы удержать БФИ на плаву. Таких, кто не соглашался с ним, когда он учредил комиссию по этике, кто не хотел уступать даже малую долю своих прибылей, чтобы расчистить завалы, оставшиеся после Сильвио.

– Значит, ты все уже знаешь.

Массимо взял ноутбук и направился к двери.

– Для человека, который ненавидит фамилию Брунетти и все, что с ней связано, Кавалли, ты ведешь себя очень похоже на Брунетти.

Из него как будто выкачали воздух. Массимо словно ударил его кулаком под дых.

– Не смей…

– Да что ты? Это черта Брунетти – губить людей, которые могли бы нас спасти. Разве ты этого не понял, когда собирал на нас досье? Разве Натали тебе не сказала, что я чуть не потерял ее из-за того, что запутался? То же самое сейчас у вас с Алекс. Наш отец… да, наш отец, – повторил он, увидев, как дернулся Винченцо, – отказался от двух хороших женщин, которые могли бы увести его с разрушительного пути… Подумай о том, что я сказал. Похоже, ты в самом деле его сын. Больше, чем мы с Лео.

Слова Массимо подрывали его уверенность. Очень долго он стремился к одному: уничтожить фамилию Брунетти и все, что с ней связано. Кроме того, многие рассчитывают на него.

Но постепенно он начал видеть в братьях Брунетти не просто порядочных людей. Несмотря на его агрессивную тактику, ни один из братьев не пытался ему отомстить. Более того, они пригласили его в свой дом – в тот самый дом, который он собирался снести.

Он понял кое-что еще. Их волнует, как он поступит с ними, а не с Алессандрой.

Да, он выбрал свой путь, собираясь добиться справедливости. Но он никогда не хотел попутно причинять боль невинным людям. Вдруг ему показалось, что он застрял между прошлым и настоящим. Между своими обещаниями и своими желаниями.

И вместе с ним в гуще событий очутилась женщина, на которой он так порывисто женился, которая сегодня выглядела так, словно он разбивает ей сердце.

Охваченная нерешительностью, Алекс стояла в огромном кабинете Леонардо. Ей предстояло принять решение. Винченцо оказался прав. И то, что она оказалась здесь, означало: в глубине души она свое решение уже приняла.

Больше нельзя существовать в подвешенном состоянии. Особенно после всего, что она узнала об Антонио и всех, кому навредил Сильвио Брунетти. После того, как она наконец поняла, какую тяжелую ношу много лет тащил на себе Винченцо.

Теперь она знала, что им двигало. Она по-прежнему считала, что он неправ, но уйти от него не могла. Как и оставаться в стороне, пока еще есть возможность ему помочь.

– Вы серьезно имели в виду то, что говорили вчера на вилле? – спросила она, не давая себе времени передумать.

Лео и Массимо дружно обернулись к ней. Очертания миланских зданий на фоне неба у них за спиной окрасились в красивые оттенки оранжевого и синего. Когда она вошла, на их лицах отразились изумление и тревога.

– Алекс! Что-то случилось? – спросил Лео, выходя из-за стола. Он развязал галстук, сбросил пиджак. Алекс сразу поняла, как он устал, и снова почувствовала себя виноватой. Лео и так хватает забот о Нее и малышах, которых она ждет! Теперь вот она…

– Простите, напрасно я пришла.

Массимо метнулся вперед и преградил ей отступление.

– Нет, bella. Не убегай!

– Конечно, я говорил серьезно, – произнес Лео у нее за спиной. Его голос дышал убеждением. Он погладил ее по плечу. – Алекс, тут ты ни при чем. Ты нам ничего не должна.

Алекс глубоко вздохнула и развернулась. Сколько она его знала, Леонардо был честным и порядочным; он словно решил не быть таким, как его отец.

– Алекс, выкладывай, что тебя тревожит! – Лео смерил ее озабоченным взглядом и вздохнул.

– Я знаю, вы не можете простить Винченцо за то, чем он занимается. За все, что он уже сделал. Но теперь я понимаю, что им движет. Он занимается этим много лет – ищет справедливости для тех, кто не в состоянии добиться справедливости для себя. И хотя он винит во всем невиновных, его мотивы… выдают честного человека. Ребята, уж вы мне поверьте, он… не чудовище. Я не смогу… и дальше оставаться его женой, если вы считаете его монстром. Ваше мнение очень важно для меня. Вы моя семья.

– Алекс, мы знаем, что он не чудовище, – вмешался Массимо, подходя к ней. – Даже если мы забудем, Натали ежедневно напоминает нам об этом. Не может быть чудовищем человек, который добровольно помогает заблудшей девчонке-подростку.

– А вы простите меня, если я… останусь с ним?

Массимо присвистнул, и Лео смерил его испепеляющим взглядом.

– Алекс, это твоя жизнь. Твое счастье. Что бы ты ни выбрала, мы по-прежнему будем тебя любить. – Лео вздохнул. – Если только он не причинит тебе боли.

– Не причинит, – ответила Алекс, сама не зная, откуда такая уверенность. Прежде она не раз убегала и много потеряла, потому что не оставалась и не сражалась. Когда она заговорила, ее голос звенел: – Лео, он не причинит мне боли. У его поступков есть причины. Их много. Сейчас он пока не в состоянии видеть ничего другого. Но в нем говорит не только месть. И я хочу попробовать остаться с ним.

Массимо положил руку ей на плечо, как будто почувствовал, как она напряжена.

– Мы уже давно готовились к худшему, bella. Еще до того, как он ворвался в твою жизнь.

– И даже если он заберет все, что мы построили, мы все воссоздадим. Он нас не разорит. Надеюсь, ты не считаешь нас идиотами? – насмешливо добавил Лео, и Алекс улыбнулась, несмотря на то что ее глаза наполнились слезами. Как Винченцо не понимает, из чего сделаны эти мужчины? Каким бы гнусным мерзавцем ни был Сильвио Брунетти, Лео и Массимо руководствуются тем же кодексом чести, что и он сам.

– По большому счету, БФИ и вилла значат очень мало. Мы с Массимо уже усвоили этот горький урок. Нея и малыши, Натали… те, кто для нас важнее всего, останутся с нами, даже если все остальное отберет Винченцо, понимаешь? Поэтому поступай, как считаешь нужным. Делай, что подсказывает тебе сердце, Алекс, а мы всегда тебя поддержим, – закончил Лео, подходя к ней.

Алекс упала ему на грудь и, всхлипывая, вдыхала знакомый аромат. Вот что такое семья. И вот чего не знает Винченцо. Вот что она хотела создать с ним – ради нее и ради Чарли. И ради самого Ви.

Она собиралась сделать огромный прыжок.