Текст книги "Многомерная психика. Внутренний мир личности"

/…/ Четвертое измерение находится внутри третьего. Нужно уменьшится до точки, и тогда автоматически попадешь в 4-е измерение.

Э. – (проверка координации. Экспериментатор показывает на лежащий в отдалении камень). Посмотри на камень. Возьми его.

И. – Тут пять камней.

Э. – Возьми любой. Первый.

И. берет единственный лежащий тут камень.

Э. – Возьми второй.

И. – Такое ощущение, что моя рука «распятерилась» и я сразу все пять камней взял.

На рис. 5 представлен рисунок испытуемого: «вид камня в 4-м измерении». Изображено 5 камней и центр, «втягивающий пространство». По словам испытуемого, рисунок очень приближенный, потому что реальный вид изобразить невозможно.

Хотя в видениях двух испытуемых есть нечто общее: визуализация некого центра, откуда «выходят вихри, хвосты» в первом случае, и центр, втягивающий пространство, во втором случае, однако сами видения достаточно различны. Приведем фрагмент еще одного протокола с тем же образом центра, только теперь прибавляется образ воронки (кстати, воронка – наиболее часто встречающийся образ 4-го измерения)

Опыт от 25.07.98.

И. – Туда отходит спираль типа воронки. От всех тел идет и предметов. И воронка эта идет по всей длине. От людей и предметов туда отходит тело, но разное. У людей там словно щель, которая засасывает. Предметы, расположенные в комнате, я вижу изогнутыми, как в кривом зеркале.

На рис. 6 изображен стул, видимый в 4-м измерении.

В следующей группе экспериментов делалась попытка физического проникновения в 4-е измерения в ситуации постгипнотического внушения. В этой группе опытов был подтвержден известный факт, что физически в 4-е измерение проникнуть, увы, невозможно. Даже если человек видит образы этого измерения, все равно физическое тело накладывает ограничения на свободу его перемещений.

Фрагмент протокола от 3.01.97. Испытуемый Э. М.

Э. – Ты можешь представить три прямые и четвертую к ним под углов в 90 градусов, вообразить их прямо здесь на столе?

И. – Да.

Э. – А теперь возьми эту спичку и подвинь ее в направлении 4-й прямой.

И. (берет спичку и вертит ее в руках) – Но это невозможно сделать.

Э. – Почему, ведь ты видишь это направление?

И. – Да, вижу, но ведь спичка трехмерная. Ее невозможно туда подвинуть (поздняя ассоциация – как невозможно снять с листка бумаги нарисованный на нем рисунок).

Э. – Что еще трехмерное?

И. – Все – стол, стулья, коробка, окно… Оно не имеет туда продолжения.

Э. – Посмотри вокруг, а есть здесь хоть что-то, что имеет туда продолжение?

И. – Есть. Ты.

Э. – Я? Тогда можешь ли ты подвинуть туда мою руку?

И. – Рука трехмерна. Ты не физически туда простираешься. Иначе. И я простираюсь иначе, и любой человек простирается иначе.

Э. – А что-нибудь еще туда простирается?

И. (смотрит на лампу). – Может быть, свет.

Последняя группа опытов. Как было замечено в одном из наших ранних опытов, человек, визуализируя 4-ю прямую, может представить не один вариант ее расположения, а несколько. Это был несколько неожиданный результат, потому что ничего подобного мы испытуемому не внушали. Однако в середине эксперимента в ответ на просьбу экспериментатора «попробовать мысленно переместиться туда» он спросил: «А в каком именно направлении, ведь здесь их несколько». В дальнейшем мы предлагали всем испытуемым визуализировать столько измерений, сколько у них получается представить. Практически все испытуемые с той же легкостью приняли усложнившееся задание, с какой принимали первое задание «представить 4-ю прямую». Большинство из них на вопрос: «А сколько всего направлений вы можете представить» отвечали: «Бесконечное количество». Однако при попытке визуализировать и описывать каждое направление одно за другим появлялись некоторые трудности. Начиная с некоторого направления, испытуемые путались (или просто уставали), не могли точно сказать, «это новое направление, или уже виденное» и т. п.

Приведем фрагмент протокола опыта с визуализацией нескольких направлений.

Опыт от 19.08.98. Испытуемая А. П., женщина, 25 лет, среднее специальное образование, музыкант.

Э. – Держите постоянно перед глазами эту разверстку. Три прямые под прямыми углами. И к ним теперь пририсуйте 4-ю. /…/ Что там видно?

И. (долгая пауза) – Какие-то геометрические нагромождения, как в топологии промежуточные формы. Похоже на лекало для платья. Впечатление полугустой массы, непрерывная деформация происходит, как в топологии.

Э. – Можете ли вы к 4-м линиям провести 5-ю; все линии по-прежнему должны быть под прямыми углами./…/ Загляните туда.

И. – Фигуры имеют более вытянутую форму, и добавляются некоторые цветовые оттенки. Цветовая гамма становится шире. Тона в основном зеленые, белый, серый, преобладание пастельных красок. Все вытянуто и очень геометрично.

Э. – Фиксируя 5 линий, попробуйте нарисовать 6-ю.

И. – Есть несколько вариантов шестой линии. За гранью пятой линии очень расширяются возможности и появляется несколько вариантов прямой линии. Честно говоря, я теряюсь в выборе.

Э. – Расскажите, что это означает «несколько вариантов»

И. – Я не нахожу пространства, где возможно было бы только 6, вот если бы был такой лимит: 5 и больше.

Э. – А седьмую линию?

И. – Можно семь, можно восемь, все равно останутся резервные возможности.

Э. – А девятую?

И. – Да, пожалуй девятую, но она будет присутствовать теоретически, ее трудно увидеть, но понятно, куда она идет. Я не приспособлена к этому. /…/ Сначала вижу сероватое пространство, потом оно загибается. Это похоже на глаз циклона. Или воронку. Как будто находишься внутри. Появляются какие-то линии, такое ощущение что это как частички мозаики.

Э. – А можно ли представить другие измерения? Десятое? Одиннадцатое?

И. – Теоретически, может, и можно, но уже даже девятое пришлось как бы чертить. Это трудно объяснить. Я для этого не приспособлена.

В данном эксперименте опять появляется образ воронки. Только, если другие испытуемые видели ее в своем первом дополнительном измерении (в направлении четвертой линии), то А. П. видит ее («глаз циклона») в девятом. Если предположить, что в наших экспериментах испытуемые визуализировали образы дополнительных измерений внутреннего пространства (что на самом деле и происходило, ибо люди действительно представляли эти образы в своем воображении), то возникает вопрос: для каждого ли испытуемого одно и то же направление является четвертым, пятым… Или порядок их визуализации произволен, может быть, зависит от каких-то психологических особенностей испытуемых. Если порядок произволен, то это может объяснить, почему испытуемые видели разные образы, визуализируя четвертое измерение. Просто измерение, которое первый испытуемый считал четвертым, для второго может быть восьмым или десятым.

Таким образом, почти все наши испытуемые, «заглядывая» в 4-е измерения, визуализировали абстрактные геометрические фигуры. И только в одном случае испытуемая воображала реальные картины. Кстати, это была единственная в этой серии опытов леворукая испытуемая.

Опыт от 25.07.99. Испытуемая М. К., 22 года, воспитатель.

Э. – Что вы там видите, по направлению 4-й прямой?

И. – Тучи, кучерявые облака. И за ними горы.

Э. – Восстановите исходную картину. Три пересекающиеся под прямыми углами линии. Потом мы представили 4-ю линию. Что там?

И. – Какая-то дорога, быстро-быстро бежит.

Результаты второй серии. Из 20 человек, участвующих во второй серии экспериментов, 19 человек легко и быстро сообщили о том, что они смогли представить четвертое пространственное измерение. Только один испытуемый высказал сомнение, что он «заглядывает» именно в четвертое измерение: «Я просто вижу образы, обычные картины мира – лес, луг, наша комната. Когда я пытаюсь представить четвертую прямую и посмотреть в ее направлении, все эти образы сразу исчезают. Некоторое время я словно несусь в пустоте. Ощущение скорости, полета, иногда прямолинейного, иногда я словно ввинчиваюсь. А потом движение прекращается и появляются новые образы, тоже какой-то мир, может быть, я вижу город, может быть, луг. Но это обычные образы, т. е. трехмерные, а четвертого измерения как такового я никогда не видел» (К. В., педагог, 32 года).

Остальные испытуемые сообщали или о геометрических образах (14 человек), или о реальных картинах (5 человек). При этом все они утверждали, что могут визуализировать одновременно 4 оси в прямоугольной системе координат.

В контрольных экспериментах внушения «видения ауры» и эффективность была значительно ниже. С первой попытки удалось вызвать визуализацию ауры в состоянии гипнотического транса лишь у 30 % всех участников опыта. В последующем, после 3 дней тренинга, заполненных трансовыми упражнениями и внушениями, о частичном успехе сообщили еще 40 % человек. Однако 30 % испытуемых так и не смогли визуализировать ауру. Причину этого мы обсуждать сейчас не беремся. Важно другое, что 6 человек не смогли реализовать внушение в одном случае и смогли реализовать его в другом, очень похожем.

Первый вопрос, который возникает у большинства людей, впервые знакомящихся с результатами наших исследований: а может быть, все это игра воображения? Может быть, испытуемые на самом деле не представляли четвертое измерение, а только воображали, что воображают? Может быть. Но ведь именно пространство воображения мы изучали; не физический мир, как он устроен (все-таки изучение физического мира – дело другой науки, физики), а мерность нашего с вами пространства воображения. И если человек только воображает, что он воображает четвертое измерение, может быть, это и означает, что он может вообразить высшие измерения в своем внутреннем пространстве.

Обращают на себя внимание три факта. Первый – легкость выполнения задания «вообразить четвертое измерение» нашими испытуемыми. Второй – относительная сложность реализации других гипнотических установок: «видеть ауру», «потерять дар речи» и т. п. (на первый взгляд более естественных). Третий факт – полученное нами в ряде случаев соответствие внушенных феноменов реальным нейропсихологическим симптомам.

Последнее убедило нас в том, что испытуемые не притворялись. Действительно, почему испытуемый рисовал половину круга на левой стороне листа бумаги именно так, как бывает при действительном нарушении работы мозговых механизмов? У него было много вариантов поведения: он мог просто не реализовать внушение (как это часто и бывало), он мог подвинуть весь лист влево и изобразить на нем круг полностью, наконец, он мог изобразить маленькую окружность на левой стороне. Если бы данный испытуемый сознательно или бессознательно притворялся, он выбрал бы один из этих естественно выглядящих вариантов. Но из всех вариантов он реализовал тот, которому была реальная мозговая основа. Еще нагляднее этот факт проявился в случае с неудачей внушения симптомов правосторонней агнозии («То, что справа, видеть не сможешь, будешь видеть только то, что слева»). Вместо того чтобы просто реализовать внушение или притвориться в угоду гипнотизеру, испытуемый сообщил о возникновении у него совсем других симптомов, которые ему никто не внушал, но для реализации которых у него был подходящий профиль межполушарной асимметрии. Эксперимент был повторен дважды. Симптомы правосторонней агнозии вызвать не удавалось, в то время как симптомы левосторонней агнозии возникали очень легко.

Получается, что в данном эксперименте экспериментатор не смог внушить человеку того, что тот не мог реализовать по нейропсихологическим причинам. Если конкретные особенности нейрофизиологии испытуемого не позволяли реализовываться данному внушению, никакой гипноз не помогал.

Но в следующем эксперименте этот же испытуемый без всяких затруднений реализовывал внушение «увидеть четвертое измерение». Значит, правостороннюю агнозию вызвать нельзя, потому что мозговой субстрат не способствует… А видение четвертого измерения можно вызвать очень легко. Потому что у мозгового субстрата нет возражений? Или скажем иначе, потому что существуют устойчивые нейропсихологические, мозговые механизмы, обеспечивающие визуализацию дополнительных пространственных измерений.

В последующих опытах это предположение еще раз подтвердилось. Феномены обратимого внушения нейропсихологических симптомов известны давно, только обычно они не назывались внушением нейропсихологических симптомов. Просто гипнотизер внушал человеку, что «он не сможет говорить» или «не сможет видеть». Такие трюки часто демонстрируют эстрадные гипнотизеры. Иногда подобные явления используются с целью определения гипнабельности пациента [276]. Такие симптомы могут возникать у человека сами собой под действием сильного стресса, тогда врачи использовали гипноз с противоположной целью – снять эти симптомы («вы сможете видеть», «вы будете говорить») [77]. Но существуют определенные сложности с реализацией гипнотических и постгипнотических установок; далеко не у каждого человека удается вызвать положительные и отрицательные галлюцинации [113, 333]. По данным Хилгарда, 10 % людей вовсе не подвержены гипнозу, 30 % обладают слабо выраженной гипнабельностью, 30 % – гипнабельностью средней силы, только 30 % являются высоко гипнабельными [по 219, с.189].

Наши результаты близки к приведенным цифрам. Если рассматривать «активацию способности видеть ауру» ни как способность, а как вызывание обычных положительных гипнотических галлюцинаций (выполняемых при закрытых и открытых глазах), процент успешно «активировавших свою способность» совпадает с процентом высокогипнабельных людей (30 %). Соответственно среднегипнабельные и некоторое количество слабогипнабельных (40 %) сообщили о частичном успехе. Наконец, остальные малогипнабельные и негипнабельные не смогли этого сделать вообще.

Однако активация способности «видеть четвертое измерение» резко нарушала это количественное соотношение. Такое ощущение, что реализация этого феномена при закрытых глазах практически не связана ни с гипнабельностью участников эксперимента, ни с глубиной транса (реализация явления при открытых глазах с глубиной транса связана). Более того, возникает ощущение, что все люди могут это, просто они об этом не знают. Аналогичный феномен мы уже наблюдали при изучении «зеркального письма». В литературе распространены сведения о чрезвычайной редкости этого явления, о связи его с гениальностью, с левшеством и т. д. [128]. Абсолютное большинство читателей совершенно согласны с этим и абсолютно уверены в том, что зеркальное письмо – редкость, и что они сами этого не умеют. Однако достаточно было этим «абсолютно неумеющим» читателям взять в левую руку карандаш и попробовать – как у них у всех получилось. И получилось очень легко и быстро. Примерно то же самое получилось у нас и при изучении многомерности воображения. Мы начинали работать с глубокогипнабельными испытуемыми, у которых решались вызвать феномен только после длительной подготовки. А закончили работой с людьми, находящимися в состоянии аутогенного расслабления (сравнимого с первой ступенью гипноза по Каткову). И все они свободно оперировали многомерными конструкциями, визуализируя дополнительные оси координат и заглядывая в иные измерения.

Тогда мы предположили, что имеем дело с феноменом, гораздо более распространенным, а многомерность пространства воображения – естественное состояние человеческой психики, имеющее под собой вполне материальный мозговой субстрат.

В свете существующих теорий Калуцы – Клейна о многомерности нашей физической реальности подобное допущение уже не кажется странным. Действительно, если нашему миру многомерность не чужда, то разве возникшая по его образу и подобию психика не должна отразить ее глубинами своего бытия?

А если это так, то значит феномены многомерности должны встречаться гораздо чаще, и не только в экзотических опытах под глубоким гипнозом. Структура внутреннего пространства должна нести в себе отображение многомерной реальности и также быть многомерной. А поэтому многие психические процессы, имеющие пространственную составляющую, – также многомерны. И многие, многие явления образной сферы имеют n-мерную природу.

И это в самом деле так. Уже в самом начале нашего исследования мы заметили, что многие особенности топологии внутреннего пространства трудно объяснить без привлечения гипотезы дополнительных размерностей. Во втором разделе этой главы обратили внимание читателей на некоторые такие особенности, только не дали соответствующей интерпретации. Речь шла о структуре образного континуума. Возьмем, к примеру панорамный континуум. Напомним читателям, что панорамными мы называли образы, которые человек представляет как объемные картины, расположенные вокруг него в виде «круговой панорамы», т. е. со всех сторон. Представление одного такого образа легко объяснить, оставаясь в рамках 3-мерного «евклидового» пространства. Действительно, один образ занимает весь объем субъективного пространства. Никаких дополнительных размерностей привлекать не нужно. Однако представление целостного образного континуума уже не умещается в рамках трех классических измерений. Поскольку уже один образ «занял» все отпущенные нам размерности (длину, ширину и высоту), то каким способом размещаются в субъективном пространстве другие точно такие же образы? Этот вопрос мы уже задавали. Но теперь у нас появилась возможность на него ответить.

На самом деле мы имеем дело с классической задачей по многомерью. Как вместить огромное количество материи в ограниченный объем? Приведем ее решение в упрощенной форме. Представим себе плоский мир (мир нарисованных на листе бумаги персонажей), для них высшее измерение – наше третье – высота. Именно наличие высоты обеспечивает нашему миру (в отличие от плоского) – объем. Представим, целую гору нарисованных плоских кирпичей. Как поместить их всех в одну клетку? Очень просто, надо накладывать их друг на друга в высоту. Например, вырезать эти кирпичики, а потом сложить. Получится и кирпичики сохранили свою форму, и все уместились в одну клетку. А теперь представим жителя плоскостного мира. Нарисуем вокруг плоского персонажа такой же плоский рисунок. Один такой рисунок помещается в плоскости листа. Если мы на этом же месте попробуем нарисовать второй такой же рисунок (при этом, рисунки не должны накладываться, «перемешиваться»), то один из них сдвигается. И сдвигаться он может только вверх, в сторону высоты, т. е. рисунки как бы наслаиваются друг на друга. Таким образом, плоский человечек формирует свое внутреннее пространство, расширяя его в высоту.

Первый вопрос. Какова мерность рисунков? Сколько измерений у каждого рисунка? Два. Каждый рисунок – плоский. Объем – свойство именно внутреннего пространства, а не конкретного рисунка.

Второй вопрос. Какой высоты будет «высота» внутреннего пространства, составленная из 10–15 наложенных друг на друга плоских рисунков? Очевидно, никакой. Ведь если каждый рисунок плоский, т. е. его высота равна нулю, то нуль + нуль + нуль, дадут тот же нуль. Получается, что огромная площадь, сложенная в третьем измерении, даст нулевой объем? Возможно.

Какие выводы напрашиваются по аналогии для внутреннего пространства трехмерного человека? При представлении панорамного образного континуума происходит расширение внутреннего пространства в четвертом измерении; панорамные образы «накладываются» друг на друга, сдвигаясь в глубину ненаблюдаемой нами размерности. Топология такого образования подобна четырехмерной трубе, куда ведет такая труба, представить невозможно, но зато можно вообразить ее «на разрезе». Каждый такой «срез» объемен – это и есть панорамный образ.

Впрочем, сами образы трехмерны. Полученные нами результаты не вступают в противоречие с многочисленными работами, авторы которых утверждали, что образы, отражающие пространственно-временные характеристики реальных предметов, могут иметь до трех пространственных измерений. В наших исследованиях образы были панорамными, т. е. обладали длиной, шириной и высотой. Четырехмерны не сами образы, а внутреннее пространство личности. Заметим, что привлечение дополнительных измерений нам понадобилось, чтобы объяснить топологию внутреннего континуума, а не визуализацию отдельного образа. Один конкретный образ трехмерен, является ли он отображением реального предмета или порожден игрой воображения, но он лишь «срез» континуума. Многомерно внутреннее пространство.

Итак, топологию панорамного образного континуума невозможно объяснить без привлечения гипотезы дополнительных пространственноподобных размерностей.

Аналогичные проблемы возникают и при описании необъективированного образного континуума. Напомним, что многочисленные исследователи утверждали объективированность чувственного образа, его отнесенность к внешнему, относительно носителя, пространству [83]. Но в наших исследованиях [46, 51, 52] было обнаружено, что около 10 % человек представляют чувственные образы в пространстве субъективно внутреннем, «внутри головы». Однако, оставаясь в границах евклидовой геометрии, невозможно вместить в ограниченный «объем» головы образы, субъективно большие по размеру. Тем более это относится к образному континууму. В ряде случаев испытуемые, представляющие расходящиеся временные линии, воображали совокупность образов, первый из которых занимал «практически всю голову», а последующие все увеличивались и увеличивались. Наконец, испытуемые визуализировали весь образный ряд одновременно; образы выстраивались, образуя возрастающую последовательность, ту же «трубу», которая по-прежнему оставалась «внутри головы». Подобная структура возможна только при наличии дополнительных пространственных измерений, по направлению которых «вытягивается» труба.

Мы вновь имеем дело с классической задачей по многомерью. С представлением «внутреннего как внешнего», возникающим при переходе к высшему измерению. Рассмотрим его на плоскостном примере. На листе бумаги нарисован дом, в нем живет двухмерный человечек. Для него единственный способ выйти из дома – дверь. Находясь в доме, он не видит того, что происходит снаружи (на листе бумаги); выйдя за дверь, он не может знать, что происходит внутри дома. Мы же с вами, глядя из высшего для него (третьего измерения), одновременно видим и внутреннюю часть дома, и наружное окружение. Другой пример. Возьмем опять плоские кирпичи, изображенные на листе бумаги. Рядом с ними двумерный строитель. Он не может видеть внутренность кирпича (плоскость). Однако именно плоскость является наружной поверхностью трехмерного кирпича; для трехмерного кирпича внутренним измерением будет объем. При взгляде из четвертого измерения можно видеть одновременно и то, что находится снаружи, и то, что находится внутри (например, внутри головы). Двумерный человек, представляя свои образы «внутри головы», может проецировать их в глубину третьего измерения. С плоскостью листа такой образ будет связан лишь узенькой «горловиной», не больше самой головы, а разворачиваться он будет в ненаблюдаемых плоскостях, придаваемых миру дополнительным измерением.

Подобно панорамному континууму, вывод о многомерной природе внутреннего пространства напрашивается и для необъективированного образного континуума. А как иначе соблюсти требование С. Л. Рубинштейна «не выводить идеальное за пределы материального мира». Или ответить на вопрос Я. А. Пономарева: «Как можно вообще что-либо выведенное за определенные пределы сохранять одновременно в этих же пределах?» [240, с.35].

Только при наличии дополнительных пространственных измерений.

Визуализация необъективированных образов предполагает, что обычные трехмерные картины разворачиваются в объемах, придаваемых нам дополнительным четвертым измерением. При этом образ может выступать за пределы головы в четвертом измерении, оставаясь в нашем пространстве – «внутри головы». Таким образом, мысленные образы останутся тем, чем они и кажутся нам – трехмерными отображениями реальных предметов, но разворачиваться они будут в направлении невидимых нам измерений пространства – времени.

Но связана ли высшая размерность только с необъективированными образами или она потенциально присуща любому образу? Следует учесть, что большинство испытуемых могли визуализировать образы как в объективированной, так и необъективированной формах. Некоторые из них сразу утверждали, что могут представлять образы «и так, и так». Для других информация о том, что их способ визуализации не единственный, была сродни откровению («Надо же, как бывает»); но, немного потренировавшись, и они могли «вынести образ наружу» или наоборот «представить его внутри головы». Вообще о взаимопереходе внешнего и внутреннего в психологии писал еще В. П. Зинченко, полагая это «чудом». «Внешний мир находится вовне (простите за тавтологию), и он каким-то образом (чудом) должен стать внутренним, точнее собственным… Это означает, что внутренний мир (будем его пока считать субъективным) в свою очередь должен иметь возможность «перехода», выхода вовне, то есть каким-то образом (не меньшим чудом) становиться внешним» [145, с.101].

Вряд ли такое было бы возможно, если бы внутреннее пространство человека не имело дополнительных размерностей. А уж насколько данный конкретный человек может их использовать, а использовав, осознать, зависит от самого человека.

А где же находятся объективированные внутренние образы? Классический ответ на этот вопрос: «В пространстве субъективно внешнем», нам представляется неполным. С одной стороны, это именно так. А. Н. Леонтьев полагал, что «всякая перцептивная деятельность помещает свой объект там, где он реально существует во внешнем мире в объективном пространстве и времени» [186]. К такому же выводу пришли Л. М. Веккер и Б. Ф. Ломов: «Несмотря на то, что образ является состоянием субъекта, он тем не менее отнесен к тому месту во внешнем пространстве, где объективно находится отражаемый объект» [83]. Действительно, большинство из вас, воображая, например, стол, представляют его на месте реально существующего стола. Однако там образа нет. Потому что в том месте внешнего пространства, где находился отражаемый предмет, объективно нет ничего: ни предмета, ни образа. И любой, кто поглядит на «то место», легко убедится в нашей правоте. Как известно, «мыслительные процессы, развертывающиеся в голове человека, для него, конечно, представляют субъективную реальность, однако другим человеком они не переживаются и не осознаются, если не объективированы в слове и в предметах духовной культуры» [136, с.129].

О субъективности психического, недоступности внутреннего мира одного человека другому, писали многие авторы. «Психологи лишены возможности непосредственно наблюдать структуру психики другого человека», – отмечал В. Н. Дружинин [132, с.49]. Еще В. Дильтей подробно обосновал этот тезис, проводя грань между пониманием и объяснением в психологии. «Внутреннее восприятие мы восполняем постижением других. Мы постигаем то, что внутри них. Происходит это путем духовного процесса, соответствующего заключению по аналогии. Недочеты этого процесса обуславливаются тем, что мы совершаем его лишь путем перенесения нашей собственной душевной жизни. Элементы чужой душевной жизни, разнящейся от нашей собственной не только количественно или же отличающейся от нее отсутствием чего-либо, присущего нам, безусловно, не могут быть восполнены нами положительно» [126, с.98].

Наш образ стола не объективирован ни в слове, ни в дереве; а значит он одновременно и существует на месте стола (потому что я так вижу), и не существует (потому что другие этого не видят). Как такое может быть? Один из способов объяснить это – провозгласить принципиальную специфичность психических процессов. Как писал еще Р. Декарт, «каждой субстанции присуще какое-то одно главное свойство, образующее ее природу и сущность, причем с этим свойством связаны все остальные. А именно протяженность в длину, ширину и глубину образует природу телесной субстанции, мышление же образует природу субстанции мыслящей» [120, с.335]. Соответственно, эта мыслящая субстанция (образ стола в нашем случае) не имеет ни длины, ни ширины, ни объема, ни энергии, поэтому-то его никто и не видит… кроме воображающего субъекта. Однако воображающий-то субъект его «видит», и видит в полном объеме, поэтому тезис двух субстанций не снимает противоречие, а только возводит его в закон.

Второй способ объяснения – обратиться к категории дополнительных пространственных измерений. Действительно, если мы воспроизведем объективированный образ на месте реального предмета по трем декартовым координатам и сместим его в сторону по четвертой, то получим классический вариант: образ одновременно и находится на месте реального объекта (по 3 координатам), и не находится (по 4-й).

Следовательно, это только кажется, что мы представляем образ на месте реального предмета, а на самом деле мы помещаем его в многомерном пространстве воображения, которое, будучи порождением образной сферы, является частным случаем внутреннего пространства. Получается, что визуализацию любого, любого (!), образа можно объяснить, исходя из гипотезы существования дополнительных размерностей. Такое объяснение не противоречит ни одной из известных теорий природы психического образа, более того, в ряде случаев его объяснительный потенциал превышает таковой других гипотез.

Итак, наше внутреннее пространство искривлено в четвертом измерении. Ненаблюдаемых высших размерностей может быть и больше, поэтому, говоря четвертое, мы имеем в виду просто еще одно дополнительное пространственное измерение. Мерность чувственных, а конкретно зрительных, образов, вполне возможно, равна трем. Тем более если они являются отображениями конкретных трехмерных предметов. Дополнительные измерения – особенность внутреннего пространства, а не конкретных образов. Многомерно именно внутреннее пространство, а не сами образы. Как листки бумаги могут порхать по всей комнате, будучи совсем плоскими, так и наши внутренние образы создают четвертое измерение, просто располагаясь в направлении дополнительной координаты. Выше мы определили пространство как способ существования внутренних образов. Но до сих пор пространственность и образность выступали как бы синонимами, хотя на самом деле это разные показатели. И наличие дополнительных измерений у внутреннего пространства, а не у самого образа – главное их различие.

Следует учесть, что такое определение внутреннего пространства не нарушает ни один из законов физики. В начале этого раздела мы привели существующие в физике аргументы «против» многомерности окружающего мира, среди них и «ненаблюдаемость» четвертого пространственного (или пятого, если считать время) измерения. Также было показано, каким образом, в моделях Калуцы – Клейна обходят эти противоречия. В частности один такой способ был предложен в работе А. Эйнштейна и П. Бергмана «Обобщение теории электричества Калуцы», в ней предполагалось, «что пятая координата может изменяться лишь в некоторых ограниченных пределах: от 0 до некоторого значения Т, т. е. 5-мерный мир заключен как бы в некотором слое толщиной Т» [по 89, с.75]. Вычисление возможной величины этого слоя было сделано О. Клейном, исходя из его собственных теоретических построений, величина оказалась равной 10^-32 см.