Текст книги "Тогда, сейчас и кот Сережа"

5. Тогда и сейчас

Тогда и сейчас. Когда было лучше? А кто его знает… У меня воспоминания какие-то все больше светлые получаются, но это только потому, что я про детство и молодость свои пишу. Тогда все ярче, выпуклее, объемнее, насыщеннее – в молодости-то… Тогда что, не было плохого? Да сколько угодно! Только ведь и хорошего было очень и очень много.

Я несколько лет назад задумала побыть кинорежиссером да и запустилась даже с мало (очень мало) бюджетным телефильмом. Начался подготовительный период, и первым делом стали искать московский двор. История была московская, новогодняя.

Ну и стали мы с оператором и художницей-постановщицей по московским дворам шнырять, искать место будущих съемок. А двор нужен был особый, уютный и живой, там почти все действие фильма должно было проходить. Нужны нам были и деревья, и качели, и горки, и каток маленький, и скамейки… Много ездили, ничего не подходило, ну то есть можно было, конечно, и вывернуться с тем, что увидели… А видели мы в основном припаркованные машины, ну, в крайнем случае еще детская площадка с пластмассовыми стандартными горками и трубами. Тоска.

«Поехали, – говорю, – в Текстильщики, там был обалденный двор, правда, не знаю, что сейчас с ним стало». Ну, мы и отправились по хорошо мне знакомому адресу, сердце мое немного подпрыгивало в груди от волнения, я же там сто лет не была.

Прибыли. Дом стоит как стоял, хороший такой, добротный, фактурный, а вот двор… Не стало двора… Осталось пространство, большое, загаженное и разоренное. Ни тебе подстриженных кустов с газонами, ни качелей с беседками, а вместо клумбы, которой мы так гордились и которая сияла разноцветьем с мая по октябрь, так вот вместо клумбы – огромная грязная пугающая яма. Полное ощущение, что мой двор кто-то победил, какие-то злые и беспощадные варвары.

Видя мое расстроенное лицо, оператор сказал: «Нет, дом-то отличный, его снимать можно, а двор подснимем в другом месте». «Да», – согласилась я и на всякий случай предложила пойти посмотреть соседний дом с его двором. Через небольшое расстояние стоял точно такой же дом, можно сказать, практически зеркальный нашему, там жили многие мои подружки и одноклассницы, и у нас все время шло негласное соревнование: у кого клумба красивее, у кого горка круче и лед ровнее и т.д.

Отправились. О чудо! Соседний двор сохранился почти полностью. Ухоженный, нарядный, с каруселями-качелями, с маленьким огороженным каточком, со старыми ясенями по внутреннему периметру и роскошными акациями за аккуратными заборами, и с целыми, не покореженными деревянными крашеными скамейками в уютных местах. А еще там были тополя, которые при мне сажали, и стали они высокие-высокие, прямо до самой крыши. Красота! Как мы обрадовались! И сразу стали определять, где какой эпизод будем снимать. Всю любовную сцену решили снимать на детской площадке, а на каток (для местных хоккеистов) решили запустить фигуристов юных. На лавочки посадить главных героев (они у нас были раннего пенсионного возраста).

Глаза наши заблестели, и мы не переставали удивляться, как такая фактура сохранилась. Особенно была счастлива наша художница Маша, она совсем молодая была, этот фильм должен был стать ее дебютом, ее детство было, если можно так сказать, бездворовым. Я разохотилась и предложила показать окрестности, нам еще проходы красивые нужны были. И повела в детский сад, он в этом же доме был, только с внешней стороны, а у детского сада была распрекрасная большая территория для прогулок и игр на свежем воздухе, просто огромная и тоже благоустроенная и озелененная самыми разнообразными кустами экзотическими и деревьями.

Пришли. Садика не оказалось. Дверь его была заколочена, прогулочная территория была разрушена, видимо, какой-то точечной бомбежкой, и только кое-где угрожающе торчали бетонные зубья забора, надежно защищавшего юных граждан страны Советов от всяких неприятностей во время «игр на свежем воздухе». Мерзкий пустырь на месте, где я провела свои первые годы жизни. А я ведь обожала свой детский сад, я даже до сих пор помню имя и отчество своей молодой воспитательницы, к которой с нежностью и уважением относились родители, а дети просто бежали к ней с визгом восторга.

Вот кому надо было все это уничтожать? За что? Ну, закрыли сад как заведение. Правда, куда детей девать из этих огромных домов? Я ничего не понимаю, честное слово. Кто напал, кто разрушил оазис моего светлого детства? Какие злые силы? Ведь действительно все было продумано очень здорово и удобно. Кому это надо было разорять? Эх… Печаль.

Но между бывшим детским садиком и его прогулочной территорией почему-то сохранился ясеневый сквер. Они уже стали совсем старые, эти деревья, за ними уже никто не ухаживал, но почему-то и не тронул. Они переплелись корнями и ветвями, видимо, чтобы покрепче держаться друг за дружку в этом непонятном враждебном мире. И такая красота получилась! Сказка, загадка… Вот там решили снимать новогодние чудеса, потому что какой же новогодний фильм без добрых чудес?!

«Поддымим, – сказал оператор. – И будет вообще шедеврально!» Мы втроем радовались, как дети, на месте уничтоженной детской маленькой страны. Да. Фильм не состоялся. У продюсера начались финансовые проблемы, и он решил пожертвовать нашим маленьким проектом. Я плакала. Но это дело нехитрое, я часто плачу. Зато я подружилась с оператором и художницей Машей, и когда судьба мне все-таки дала шанс попробовать побыть кинорежиссером, мы опять все вместе собрались, те, кто был на том несостоявшемся проекте. Кроме Маши, она не смогла, но у меня был другой замечательный художник, Андрей. Только история была уже не московская, снимали в Красногорске. А про тот двор и сквер в Текстильщиках я велела никому не рассказывать на всякий случай, мало ли как жизнь повернется…

Хотя, думаю, недолго тому распрекрасному скверику осталось существовать. Враги не дремлют…

P.S. Я чего так разнылась: «О, мой садик! О, мои клумбы! О, мои школы!» Мне почему-то нынешних детей жалко, которые даже и не знают, что такое скатиться с настоящей горки, что такое безопасный двор… А потом мне моя дочь однажды сказала: «Мама, ты когда мне про свое детство рассказываешь или молодость, это то же самое, что если бы ты мне про Наполеона Бонапарта рассказывала… У меня такое ощущение, что это по времени тогда же где-то было, настолько это все не похоже на современную жизнь». А она ведь была, эта жизнь, честное слово, я свидетель!

Дети, кошки, собаки…

1. Дети, кошки, собаки. И актриса за рулем

У меня в детстве никогда не было домашних животных. Мама не разрешала по причине… Ну, по своей причине. И я восполняла отсутствие домашних питомцев огромным количеством книг про зверей, в том числе и про домашних животных. Запоем читала.

Потом я выросла и стала жить самостоятельно, но стала актрисой, и образ жизни не позволял даже представить, что я могу взять на попечение какую-нибудь кошечку, а тем более собаку. Меня и дома-то не бывало, я все время куда-то или ехала, или летела. Доходило до того, что, просыпаясь утром, долго соображала: собственно, где я нахожусь? И только по рисункам обоев на стене медленно самоидентифицировалась и говорила своему мозгу: «Ага. Обои в цветочек. Похоже, я все-таки дома, в своей квартирке. Прикольно. И какая у меня, предположительно, сегодня жизнь?» Тут мозг подключался и рисовал мне примерную картину бытия на сегодня.

А у моих подружек-актрис, Тани и Марины (мы все работали в одном театре и вели достаточно бурную жизнь, как и положено молодым актрисам), были кошки, и что удивительно (или неудивительно, потому что тогда эта порода была в моде), обе кошки были сиамские. Танину кошку звали Алисой, а Маринину – Серафимой. Только подружки мои жили с родителями, поэтому было кому красивых кошечек кормить, если артисточки исчезали на несколько дней или месяцев (тогда гастроли театра могли и месяца два длиться). У меня же так сложилось, что после института стала жить самостоятельно, сначала в коммуналке, а потом ее выменяли на плохонькую, но отдельную квартиру в плохом районе, в плохом доме на первом этаже. И все равно наличие собственного жилья – это было круто! Но мне и в голову не приходило, взять, например, котеночка от кошки Серафимы.

Серафима была истинная леди, спокойная, воспитанная и ненавязчивая, но аккуратно раз в три месяца она одаривала своих хозяек (Марина жила с мамой) одним или двумя отпрысками. Марина уже замучилась пристраивать маленьких сиамцев.

Марина девушка была лихая и продвинутая. Родители ее (они были в разводе, но хорошие отношения поддерживали) были достаточно обеспеченными людьми. Так что в один момент наша красавица Марина оказалась владелицей машины «Жигули» последней модели. О! Это было что-то совсем невероятное по тем временам. Это сейчас, грубо говоря, сел и поехал. А тогда женщина за рулем обращала на себя очень большое внимание. А уж такая молодая и яркая… Проблема была в том, что Марина просто сногсшибательно смотрелась в своих «Жигулях», но водить практически не умела. Когда-то в детстве ее высокопоставленный папа учил ездить на машине по дачному поселку, потом она взяла пару уроков у какого-то знакомого водителя, а права у нее откуда-то были (или не были, я уж не помню).

Но только в один прекрасный вечер сижу я у нее в гостях, беседуем с ее доброжелательной мамой, и я, как всегда, любуюсь Серафимой, а у той как раз маленький котеночек очередной. Уже такой шустренький, носится, с клубком играет (Маринина мама хорошо вязала и вообще была рукодельницей). А Серафима сидит королевой и только глазами, даже головы не поворачивая, контролирует поведение своего отпрыска. Картина маслом! Не восхититься этим зрелищем было невозможно! Марина это мое восхищение просекла и давай мне котеночка расхваливать, а потом и в руки мне дала его потискать. Великолепная Серафима проявила секундное волнение, когда сыночек оказался в чужих руках, но выразилось это только в чуть в более внимательном, но очень выразительном взгляде, потом кошка поняла, что сынку ничего плохого не грозит, а даже напротив, очень он даже рад новому приключению и забаве, и царственно улеглась на ковре. А я поплыла от этого маленького живого комочка, который абсолютно освоился у меня на коленях и совсем не собирался их покидать, а потом и вообще, наигравшись, уснул.

Мама дорогая! Сижу я вся такая размякшая и умиленная, а Марина вкрадчиво мне: «Бери, Таня, котеночка. Вон он как к тебе расположен. Он вообще ни к кому не идет на руки, только к тебе. Правда, мама?» Галина Николаевна, женщина во лжи не замеченная, говорит: «А и правда. Ни к кому вот так не шел». Сколько у них до этого было гостей и демонстрировали ли они свое новое сокровище, уточнено не было. А я вся такая оцепенелая от перспективы необычной – взять котеночка чудесного, а мне в уши все льют сведения: какой он уже воспитанный, и ходит он по нужде только в лоток, а лоток они мне дадут с собой, а ест он уже и молочко, и яйца, и творожок из блюдечка, и вообще никаких проблем с ним, золотом, а не котенком, не будет.

И на мой последний сопротивленческий вопрос: «Нет, а как же я его довезу?» – Марина отвечает: «А я тебя сейчас отвезу». Опа! Поздний вечер февраля, снег, ехать достаточно далеко. Но Марина девушка энергичная и волевая, не дала мне опомниться и давай быстро собираться. На мою уж совсем безвольную глупость: «А ты водить умеешь?» – она только залихватски хмыкнула.

Ну, и поехали мы! Мне кажется, потом выяснилось, что выехала она на большую дорогу в первый раз. Но это ее ничуть не смущало. Я уже и про котенка забыла, а только гадала: доедем мы живыми или нет. Гудели нам все кому не лень, а не лень было всем водителям, по несчастью оказавшимся в тот вечер на маршруте смелой водительницы. Хотя и маршрута как такового не было, Марина достаточно плохо представляла, как меня с котенком доставить в нужное место, поэтому мы куда-то сворачивали, оказывалось, что не туда, пытались выбраться, нарушая все правила, на нас ругались возмущенные автовладельцы всякими словами (всякими, всякими и всякими!), а потом мы каким-то образом очутились во дворе неизвестного дома, дом этот оказался больницей, и мы заперли накрепко подъезд машинам «скорой помощи». Ни туда, ни сюда. Даже Марина устала и сдалась на милость судьбы. Сидела и не делала никаких телодвижений и молчала. А все гудели и ругались. А котенок спал. А я проклинала все на свете, но не вслух. Потом с десяток обездвиженных водителей поняли, что руганью тут ничего не сделаешь, и один, самый разумный, просто сменил Марину за рулем, вывез новые «Жигули» из засады и четко объяснил, как нам ехать дальше, строго по пунктам, как нынешние навигаторы, и голос у него был такой же. Как с психбольными разговаривал. Довезла она нас с котенком все-таки до подъезда моего дома и как-то быстро укатила, хотя я ее уговаривала остаться.

Вот так я оказалась владелицей сиамского кота по имени Сережа. Были всякие веские основания назвать кота именно так, это из наших тогдашних шуток, другим людям непонятных. И стали мы с Серегой привыкать друг к другу. А точнее, воевать. От той ласковости и доверия ко мне, которые он так подло продемонстрировал во время очной ставки в доме Марины, не осталось и следа. Лоток он игнорировал и избрал своим туалетом мою постель, на которой же сам и спал, наплевав на мои усилия сделать ему уютное гнездышко. Потом он постоянно вопил, не жалобно мяукал, тоскуя по матери-кошке, а вот именно басом требовал какой-то справедливости, мне неведомой.

Я из прочитанных в детстве книжек помнила, что только ласка и любовь могут приручить дикого зверя, и старалась как могла. Но когда тебе всю ночь не дают спать истошным воем, ты полночи проявляешь ласку и любовь и вообще доброжелательность, а тебе за это гадят в свежезастеленную постель (учтите, стиральных машин тогда не было, да и вообще мало радости в три часа ночи менять постельное белье), любовь к животным и конкретно к этому гаденышу минимизируется. А когда ты, уже издерганная всей этой ночной тягомотиной, суешь ногу в тапок, а он мокрый, то любовь эта вообще исчезает, и ты начинаешь гонять с этим мокрым тапком за маленькой сволочью, он прячется от тебя в малодоступных местах, ты, уже ничего не соображая, все пытаешься достать его из-под низкого дивана, чтобы врезать ему этим самым тапком. И тут раздается такой зловещий звук! Как может такой маленький котенок издавать такое просто тигриное по силе звука и беспощадной агрессии шипение?.. Ей-богу! Необъяснимая загадка природы!

Я поняла, что в моем доме завелся враг. И начали мы жестокий поединок: кто кого? Силы были примерно равны.

Где те радость и умиротворение, которые должны приносить своим хозяевам их пушистые питомцы? Где-где… Во всяком случае, не в моей маленькой квартире на первом этаже.

Соседи, правда, не сетовали. Район, в котором я тогда жила, не считался благополучным, так что соседям моим не привыкать было к ночным крикам и воплям. А с утра на репетицию или съемку… А лицо… Я и так мучилась с моим трудным для кино лицом.

…В общем, где-то недели через две я сказала Марине: «Похоже, верну я тебе котенка…» – «Не прижились? – грустно поинтересовалась подруга. – Бывает».

И все мне не было времени отдать вражину обратно, закрутилась я как-то. Крутилась, крутилась и не заметила, как ненависть переросла в любовь. Когда был сделан тот самый пресловутый шаг, отделяющий одно чувство от другого, я не поняла. Только началась у меня совсем другая жизнь…

Продолжение следует.

2. Любовь на мягких лапах

Не буду я особенные подробности про своего первого четвероногого друга описывать. Зачем? Кто пережил эту какую-то в прямом смысле нечеловеческую любовь (кошачью, собачью и т.д.), тот в курсе. Ее не описать. Такая любовь изумляет.

Маленький котенок Серега очень быстро вырос в невероятного красавца-кота, но вел себя практически как пес. Например, он всегда встречал меня у порога, сидел такой экзотичной статуэткой и при моем появлении издавал характерные для него звуки, нечто вроде «вау-вау» (это совсем не было похоже на мяуканье, у него свой язык был). Интонации могли быть самые разнообразные: то он меня хвалил, молодец, мол, вовремя пришла, привет. То сетовал, что я задержалась, то отчитывал. Он безошибочно угадывал, когда я подъезжала к подъезду на машине. Это мама рассказывала, когда она иногда оставалась у меня. «Лежит, – говорила мама. – Спокойно, машины разные к подъезду подъезжают, он даже и ухом не шевельнет. А потом вдруг – раз, вскочил и побежал к двери. Я ему кричу, это не Таня, мол, ей еще рано, кто-то другой приехал, а он ноль внимания, садится у двери и ждет. И действительно, ключ в замке поворачивается и ты появляешься. Как он угадывает, что это именно ты на такси приехала?»

У него много таких загадок было. Он, например, мог часами сидеть не шевелясь, что-то обдумывал или оценивал мир, в который попал. Как там у Евтушенко? «Мой кот как радиоприемник зеленым глазом ловит мир…» Это про Серегу. Он один раз так чуть до кондрашки одного журналиста не довел.

Пришел молодой человек брать интервью у моего мужа, как положено, проводили в гостиную (у нас и было всего маленькая спальня, где только кровать и шкаф помещались, и гостиная-кабинет с диваном и журнальным и письменным столами), предложили чай-кофе, начали разговаривать. А кот сфинксом застыл на письменном столе. Журналист еще при входе заметил: «О! Красота какая!» Долго они с мужем беседовали и чаи распивали. Часа полтора. А потом Серега бесшумно спрыгнул и пошел по своим делам. Как парень закричит! Испугался. Он, значит, когда хвалил кота за красоту, думал, что это статуэтка такая необыкновенная на столе стоит, в конце встречи, все хотел поинтересоваться, из чего она сделана. Ведь кот за полтора часа не только не пошевельнулся, а даже и не моргнул. Впитывал в себя, значит, какую-то нужную информацию, а может, и передавал кому следует, уж не знаю. Парень-журналист долго приходил в себя и все бормотал: «Нет, я такого никогда не видел!» Это было его самое сильное впечатление от интервью. Но и мне иногда очень бывало не по себе: так Серега внимательно смотрел на меня, казалось, вот-вот заговорит. Но нет, молчал. Зачем слова, когда и так полное взаимопонимание?

Спал он только со мной и обязательно укладывался вокруг моей головы на подушке, то есть чтобы все мои мысли знать. А может, наоборот: блокировал их, чтобы какая-нибудь глупость, зародившаяся в моем мозгу, ненароком в эфир не выскочила. Очень трогателен был во времена моей болезни: я лежала – и он лежал, даже и еды не просил, иногда перебирался на грудь, когда я температурила и кашляла, работал грелкой. И такой печальный и сочувствующий, словно и сам захворал.

Так мы и жили мы с ним вдвоем. А один раз я загуляла. Как это в молодости бывает: поехала к кому-то на дачу, к вечеру собиралась вернуться, а там хорошая компания, выпили, развеселились… И появилась я дома только через два дня. Серега сидел, как и положено, у входной двери и выдал мне целую речь: «Вау-вау, у-у-у, вау…» Долго он мне рассказывал, что он думает по поводу моего поступка. Я просила у него прощения и бегом рванула на кухню, чтобы навалить в его миску еды побольше (ел он только рыбу), оголодавший кот бросился к миске, но жаловаться не переставал, проглатывал кусками рыбешку и продолжал рассказывать, что он пережил в мое отсутствие. Вау-ва-у-у-у. Повесть его была горька и печальна. А я решила переодеться и прошла в комнату. И мой верный кот с куском рыбы в зубах бросился в панике за мной, боялся потерять меня из виду – вдруг я опять исчезну. У меня прямо слезы на глазах навернулись. «Ешь спокойно, я посижу с тобой», – сказала я. Так и сидела и смотрела на него, а он быстро проглатывал пищу и не выпускал меня из поля зрения. Ничего не напоминает? Так дети себя ведут, когда боятся, что родители их оставят. Больше я так никогда не поступала. Если приходилось задерживаться где-то, то просила маму переночевать в моей квартире.

Потом у меня появился возлюбленный, и мы стали жить гражданским браком на моей жилплощади. Серега принял нового жильца философски. Понаблюдал за нами и сделал выводы: этот гость надолго, пусть так. А муж тоже кота принял. Он восхищался его красотой и загадочностью. А еще он его называл кот-пацифист. Непротивленец злу. Это «непротивление злу» Михаил любил демонстрировать гостям, которые частенько собирались в нашей крошечной квартирке (я к тому времени сменила место жительства и стала владелицей крохотной чудесной квартирки в центре Москвы). В этой квартире собирались огромные компании самых разнообразных замечательных людей, было очень весело, потому как люди все в основном были интересные и талантливые. Михаил объявлял: «Смотрите: кот-пацифист!» И начинал скручивать гибкое тело Сереги разными узлами. Гости немели, а Сереге хоть бы что. Когда его оставляли в покое и занимались другими развлечениями, кот занимал наблюдательный пост на холодильнике и смотрел на этих странных существ, которые пили вино, ели и разговаривали об искусстве. А то и петь начинали. Ни разу он никого не поцарапал и не проявил неудовольствия. Потом гости уходили, он пережидал, когда мы с мужем угомонимся, и укладывался венком вокруг моей головы.

Муж, в общем-то, для него был предметом не совсем одушевленным. Некое приложение. Только когда я уж совсем надолго уезжала, кот начинал обращать на Михаила внимание, поглядывать на него, а потом иногда запрыгивать к нему на колени, мол, так и быть, посижу здесь, все-таки ты имеешь отношение…

Хозяйкой он меня не считал, мы были на равных. А как он, Серега, двигался! Это был какой-то телекинез. Вот он сидит на полу, а вот уже плавно перемещается на наш высокий холодильник, не прыгает, а именно перемещается и застывает. Ласки он никогда не просил, ему было достаточно, чтобы мы соприкасались. Но иногда он выкидывал всякие штучки. Так-то он был невероятно покладист, но, скажем, два раза в месяц он вдруг неизвестно из какой засады нападал на тебя. Взлетал на уровень шеи и ласково прихватывал плечо зубами. Я так понимала, что он демонстрировал, что он вам тут не просто кис-кис-кис, а самый настоящий зверь. Испугает вот так, а потом сам идет в тюрьму. Да, у него была своя тюрьма. Закуток между дверью и стеной. Иногда набедокурит и сам понуро идет отбывать наказание, а потом выглядывает аккуратно из-за двери: как там обстановка? Если понимает, что буря миновала, тихонечко пробует обосноваться сначала в кресле, а потом и ко мне на диван.

И еще у него была необъяснимая особенность. Так-то он был предельно чистоплотен, но раз в месяц ему необходимо было напрудить лужу рядом со своим лотком, и сделать с этим было ничего нельзя, хотя бывал и наказан, и кричала я, и обзывала его. Но это было выше его кошачьих сил, этот ритуал он выполнял неуклонно. И вот как-то лежу я больная в постели, читаю, верный Серега рядом, еды не просит, только раз в туалет сходил, а так безотлучно на своем посту. Долго я лежала, больная все-таки, ну, и мне понадобилось встать зачем-то. И говорю ему: «Вот сейчас пойду посмотрю, что ты в туалете наделал…» Спокойно так говорю, почти без интонации, температура у меня, сил нет. А Серега, услышав о моих намерениях, как рванет в тюрягу! Потому что это был тот самый раз, когда он мимо лотка. Я даже и ругаться не стала, так мне смешно стало. Все понимал. Просто все.

Вот такое существо прожило у меня четыре года. Потеряла я его, не доглядела. Среди его особенностей была и такая: он почему-то, если видел что-нибудь длинное, нитку там или шнурок, непременно начинал эту протяженность медленно, но верно зажевывать в себя, часами мог впихивать в себя какую-нибудь нитку. Я это быстро засекла и старалась, чтобы всякие такие вещи были вне его досягаемости. Но… Погубила его веревка, забытая на подоконнике. Пытались мы его спасти, боролись за него, но… И умер он прямо в канун Нового года, а год этот Новый по восточному календарю был годом Кота. Что тут рассказывать? Я просто не могла понять, где мой Серега и почему он меня не встречает у двери.

Муж не выдержал двухнедельного кошмара и привез мне нового котеночка. Прекрасная Серафима как раз произвела на свет очередного красавца, и он подрастал под ее присмотром в ожидании, когда Марина подберет ему хозяина или хозяйку. Вот мы и стали его хозяевами. Но что странно… Попав к нам в дом, маленький новосел тут же стал умирать… А до этого был нормальный, здоровый и веселый котенок. Не хотел Серега никого пускать на свое место. А потом, видно, понял, что его место в моей памяти и сердце никто никогда не займет, и смилостивился над своим младшим братом. Котенок так же внезапно выздоровел, как и заболел. Он был похож на Серегу. Но не Серега. Нет. Таких я больше никогда не встречала. Сейчас он либо в своем кошачьем раю, либо в другом своем воплощении, если по буддизму. А может, мой первый кот Сережа там, куда передавал накопленную им информацию. Хотелось бы, чтобы он не был слишком строг в своих оценках. Я все-таки не совсем плохая была, а любила его очень-очень-очень…