Текст книги "Силы небесные, силы земные"

Глава 12

Весь следующий день Лия работала в своей мастерской над срочным и дорогим заказом. Огромный буфет из дуба – Фландрия, XIX век – лежал перед ней на боку на трех подушках, как больной перед врачом. Он и был в некотором роде больным: почти вся резьба с одной стороны оказалась обломана, деревянные листочки-цветочки утратили все выступающие части. Резьба была не слишком искусной, орнамент выглядел тяжеловесно, под стать самому буфету, – скорее всего, делалась для какого-то фламандского бюргера, не отличавшегося изысканным вкусом. Но антиквариат есть антиквариат, и теперь эта грубоватая поделка стоила не меньше полумиллиона рублей, а то и больше. И новый хозяин желал привести свое приобретение в надлежащий вид.

Лия сфотографировала в разных ракурсах каждый элемент резьбы, сделала замеры. Перекачала снимки в компьютер, затем распечатала их. После чего, устроившись за столом, принялась переводить на кальку изображения уцелевших элементов: по ним она восстановит недостающие детали поломанной резьбы.

Работа ей предстояла долгая и кропотливая: сначала делается папье-маше («жеваная бумага», так это переводится с французского) – вареную бумажную массу надо смешать с гипсом, мелом и клеем… Из полученной мастики она вырежет недостающие фрагменты, даст им просохнуть пару дней, а затем покроет их несколькими слоями лака для защиты и имитации дуба. Когда эти «протезы» будут окончательно готовы, Лия их подклеит на изувеченные места. Работы дней на десять, а то и больше, но ей нравится, к тому же платят очень прилично…

Настроение у Лии было хорошим. С задвижкой ей спалось отлично, да и извинения этого типа ее успокоили…

Ей вдруг захотелось позвонить Феликсу, поделиться с ним новостью. Она бы не прочь иметь такого друга, как Бобрик. Что-то в нем есть такое… Он сможет дотянуться до веревочки, пожалуй.

Да вот проблема: номера Феликса у нее нет.

Надо будет подъехать к нему на работу, в это жутковатое место, патологоанатомическое отделение. Она туда даже заходить не станет – одного посещения ей за глаза хватило, – попросит кого-нибудь позвать Феликса на крыльцо… Он сказал, что в будние дни он всегда там, а в выходные в частном диагностическом центре. Лия его тогда спросила: ты совсем не отдыхаешь, что ли? Или это из-за денег? Он ответил: нет, просто нравится, и я не устаю. А деньги – это приятное дополнение.

Лие тоже нравилась ее работа, и она тоже трудилась без выходных, когда шли заказы. Отдыхала она в перерывах между ними. Так что у них с Бобриком много общего…

Он тоже будет ей рад, Лия не сомневалась. Будь у него ее телефон, он уже давно бы позвонил! Но в то странное утро они не сообразили обменяться номерами, и теперь Феликс даже не представляет, где искать Лию!

Зато она – знает. Сегодня воскресенье, он не в больнице, а на второй работе, о которой Лие ничего не известно. Но завтра наступит рабочая неделя! И Лия поедет к нему после работы! Он ведь обрадуется ей?..

Раздался громкий чих. Это ее мобильный – так он оповещал о получении СМС. Она всего несколько дней назад загрузила к себе этот чих – показалось прикольным. Но, по правде сказать, он уже поднадоел. Шутка перестает быть смешной, когда постоянно повторяется. Она, как еда: должна быть только свежей!

Оторвавшись от работы, Лия достала из сумки телефон. Посмотрела на экран. «Я прощен?» – гласило сообщение.

Ей стало неприятно. Она старалась забыть о той кошмарной ночи, о пережитом ужасе, но этот мерзавец, похоже, решил напоминать о себе постоянно! То подарки, то послания.

«Откуда вы знаете мой номер?!» – отбила она.

В ответ пришла интернет-ссылка. Лия подошла к компьютеру, завела ссылку в строку. «Адреса и телефоны жителей Москвы», значилось на открывшейся странице. Она вбила свою фамилию… Облом: сайт оказался платным. Подумав, Лия решила обойтись без проверки. Феликс ей уже продемонстрировал, сколько страниц в Интернете выдают адреса и прочие сведения о человека направо и налево…

«Оставьте меня в покое, – снова отбила она. – Мне не нужны ваши подарки. Исчезните из моей жизни, это будет лучший способ извиниться».

Спустя несколько минут ее сотовый снова чихнул.

Лия посмотрела: «Я был под кайфом в ту ночь, раскаиваюсь. Вообще я добрый, красивый и богатый. Встретимся сегодня вечером?»

«Какого черта??? – написала Лия. – Оставь меня в покое!!!»

«Мы перешли на «ты»? Я рад», – чихнул телефон.

«Отвяжись, козел», – лаконично ответила Лия и сунула мобильник обратно в сумку. Хотела было его выключить, но не решилась: из-за маминого состояния она постоянно боялась плохих вестей…

Глава 13

Он посмотрел на дисплей в недоумении. «Козлом» его еще никто не называл. По крайней мере, никто из женщин… Он что-то сделал неправильно?

Непонятно. Он написал: «Я добрый, красивый и богатый». Этого сверхдостаточно для любой! Что ей еще нужно?

Может, он мало извинился? Она все еще его опасается?

Подумав, он набрал следующий текст: «Пожалуйста, прости. Я праздновал д/р с друзьями в клубе, глотнул колес, был под кайфом, виноват. Но ты такая чудесная девушка, не могу забыть тебя. Искуплю свою вину. Кулон с бриллиантом в два карата мне поможет?»

Это ее сразит наповал. Парочка миллионов рублей! Любая дрогнет!

Он долго ждал ответа.

С каждым прошедшим часом его уверенность таяла.

К вечеру он понял, что Лия не намерена ему отвечать.

Вообще.

Никогда.

Странно, но он расстроился. Расстроился, а не разозлился, как бывало с ним всегда, когда на пути появлялось препятствие. Препятствия – людей ли, обстоятельства – он безжалостно сокрушал. Но сейчас им овладела вдруг печаль. Он не понимал, в чем ее причина. В том, что девушка ему отказала? Такого с ним не бывало еще никогда, потому что он никогда не пытался за ними ухаживать, и для самолюбия это, пожалуй, неприятно и неожиданно. Но для печали не повод!

Да и никакая это не печаль, ему такое чувство вообще неведомо. Это досада! Дело пошло вопреки его плану, вот и досадно. Он неправильно оценил ситуацию. Теперь надо ее получше обдумать и выработать новый план, только и всего.

Лия, значит, принадлежит к другой категории женщин. Творческая натура, мог бы и сразу сообразить. Он таких иногда встречал, хоть и редко, – таким не нужны брюлики. Их нужно за другое место брать: за душу. У них там водятся возвышенные понятия, вычитанные в книжках и к жизни отношения не имеющие…

Это задача посложнее. Надо подумать, с какой стороны за нее взяться. Но он найдет. Он всегда находил решение – найдет и на этот раз.

Он поднял бокал вина, улыбнулся своему отражению, и на душе у него стало легко, блаженно. Боги его любят. Его, прекрасного и совершенного. Они помогут, как помогали всегда.

Глава 14

Опрос коллег Валентины Седовой почти ничего не дал. Девушка ушла после закрытия кафе одна, как обычно. Со своим парнем она рассталась месяц назад, и с тех пор никто его в кафе не видел. Но имя назвали, и в сотовом Валентины его номер имелся.

Сергей Громов связался с ним, встретился, побеседовал – однако быстро выяснилось, что у парня алиби: весь вечер до глубокой ночи он праздновал день рождения приятеля, у него же и заночевал, поскольку к концу вечеринки был изрядно пьян, как многие другие гости. Опросили и их: все без исключения подтвердили правдивость его слов.

Громов вернулся к показаниям коллег Валентины. Последним, незадолго до закрытия, в кафе вошел мужчина в темной кепке-бейсболке и тонкой кожаной куртке, поговорил с Валентиной буквально три минуты и вышел. Бармен спросил девушку, чего хотел посетитель, на что она ответила: «Виски хотел купить на вынос, но у нас нет этой марки».

Ничто не говорило о том, что это был убийца, даже не намекало. Он ушел после короткого разговора, никто не видел его у кафе поджидающим Валентину. Но бейсболка…

В деле одной из жертв упоминалась запись с видеокамеры, установленной в лифте ее дома (в домах других девушек лифты не были ими оборудованы). И на записи запечатлелся мужчина в такого же рода кепке: темная, с длинным козырьком. При входе в лифт мужчина опустил голову, затем встал к камере затылком – разглядеть его лицо не удалось.

Это была совсем крошечная зацепка – и все-таки зацепка! У нас, правда, такие кепи носит в основном молодежь определенного типа – спортивные болельщики, рэперы… Впрочем, необязательно. Бейсболка стала модной в последние годы в России и встречается довольно часто в качестве летнего головного убора…

И все же, и все же.

Сергей собрал в кафе всех работавших в ту ночь, попросил описать последнего посетителя подробнее, но его, как выяснилось, никто не видел, кроме бармена.

– Да сами видите, – ответил бармен, – у нас темновато, освещение интимное, так сказать. Парень, как вошел, сразу меню взял на том вон столике у входа, а потом к Вале с ним направился, заговорил с ней. В этот момент вообще спиной ко мне повернулся. Короче, полковник, видел я его несколько секунд и в полумраке. Только одно могу сказать: тонкие усы у него и полоска на подбородке, даже бородой назвать неприлично. А больше я ничего не разглядел.

То есть мужчина наклонил голову, подумал Громов. Специально?

– Козырек закрывал его лицо?

– Ага.

– Вам не показалось, что посетитель нарочно старался скрыть его?

– Да хрен его знает… Вроде нет. Смотрите: он вошел, взял меню на столике – голову наклонил, это нормально, – и стал читать, тоже голову наклонил. Какое-то время я на него не смотрел, а потом уже видел со спины.

– Как вам показалось, он симпатичный?

– Да я ж сказал: не разглядел! Или чего, уши с утра не помыли?

Громов проигнорировал колкость.

– Иногда даже беглый взгляд способен…

– Люблю умных ментов. Прям душа поет.

– Не задирайся… Гена, – Громов прочитал имя бармена на бейджике. – Я не вспыльчивый, но если будешь пристебываться, могу и…

– Извините, генерал, – ухмыльнулся бармен.

– Цвет бородки?

– Темный вроде. Говорю ж, свет у нас тут…

– Нарисовать сможете?

– Чего нарисовать-то?

– Форму усов и бородки.

Бармен почесал голову. Потом прикрыл глаза и задрал лицо к потолку. Постояв немного в этой глубоко созерцательной позе, он посмотрел на Громова.

– Если приблизительно устроит, то могу. Эй, бумагу дайте кто-нить!

– У меня блокнот есть, в нем и рисуйте.

– Лан… – бармен вооружился ручкой. – Это, скажем, нос, – он нарисовал кружочек, – это рот… – за него сошла горизонтальная палочка. – Усы вроде обычные, хоть я хуже их видел, из-за козырька… А бородка вот какая… – он чертил в блокноте нетвердой рукой, – тут вот прямо, а тут уголками…

Закончив, он подал блокнот Громову.

– Это что же, у парня такой подбородок маленький?

– Вы бородку просили наваять, а не подбородок.

Сергей немного подумал.

– Может, она у него растет не по краю?

– Мне откуда знать?

– Ладно, оставим… Спасибо. А рост можете определить?

– Да немаленький… Метр восемьдесят три – восемьдесят пять.

– Толстый, худой?

– Нормальный вроде. Под курткой не очень понятно.

– Валентина как отреагировала? Не выказала страха?

– Да разулыбалась, прям будто смайлик на лицо надела!

– Думаете, это был ее знакомый?

– Хм… Нет, когда он пошел к ней, Валя ничего такого не сказала, типа «привет» или как-то так… Нет, вряд ли знакомый. Скорее, он ей комплимент сделал, она падка на них, Валюшка-шлюшка. Была… А вы чего, думаете, это он ее того?

– Пока не знаю. Поэтому и спрашиваю подробности. Подумайте, может, вспомните что-то еще? Например, обувь?

– Не, не смотрел я, оно мне надо?

– А перчатки не заметили? На руках были перчатки?

– Перча… Слушайте, я кое-что вспомнил! Перчаток не было, зато перстень был! Большой такой. На… ща, секунду… – бармен прикрыл глаза, вспоминая, – на правой руке, на мизинце.

– Нарисуете?

– Да че там рисовать, квадратик обычный… – Бармен все же придвинул блокнот, взял ручку.

– Главное, размер ближе к реальности.

– Ну, вот такой примерно…

– Вот за это спасибо. Золотой?

– Да тут в нашем интиме хрен разберешь… Вроде желтый, а может, просто фонарики наши отразились…

Вернувшись в отдел, Сергей снова запустил видеозапись по делу второй жертвы, Анастасии Самойловой. Что-нибудь еще, кроме кепарика, ну хоть что-нибудь еще! – молил он, пока запись грузилась. Бородка, перстень, все сойдет, – лишь бы убедиться, что это один и тот же человек!

…Входит в лифт, гад, пропустив вперед себя девушку – она закрывает собой его фигуру, – при этом низко опустив голову. Козырек сверху и макушка девушки снизу прячут его лицо полностью. Есть бородка, нет ли – не понять. В лифте он немедленно поворачивается спиной к камере. Он знал, что она там есть. Об этом сообщало объявление с крупным шрифтом, повешенное прямо у лифтов для острастки хулиганов, – в деле лежала фотография оного объявления.

Так, лифт приехал. Мужик по-прежнему спиной к камере. Двери открылись, и девушка шагнула на площадку первой… А это что, внизу кадра? Сергей нажал на «стоп». Это рука! Он сделал жест, приглашающий даму пройти первой…

Еще один прогон… Вот он легонько взмахивает рукой… Причем правой! А перстень убийца Валентины носил на правой руке!

Громов снова нажал на «стоп».

Качество записи было ниже плинтуса, а в лифте горела только одна из двух ламп. Ни черта не разобрать. Камеры хреновые, деньги, как водится, разворованы, даже на новую лампу не осталось. Будь его, Сергея Громова, воля – он бы всех коммунальщиков пересажал. Без суда и следствия. Сплошное ворье, нечего и расследовать.

Совершив новую попытку рассмотреть руку убийцы, он окончательно разозлился и немедленно распорядился увеличить и распечатать эти кадры. Если там обнаружится перстень, то…

Впрочем, дождемся результатов.

Впрочем, впрочем… Даже если там перстень – что это даст? Что даст-то? Ну, приплюсуем убийство Валентины к первым трем делам этого выродка. И все только усложнится! Значит, уже и почерк не одинаковый – не всегда он пользуется солью для ванны и не всегда вырезает треугольники. А перстень-печатка ничем не поможет – кто подобные перстни только не носит! Загляни в базу данных, там каждый пятый уголовник с таким! Вот же, блин, дельце…

Глава 15

Уже несколько дней прошло, а Лия все не выходила у него из головы. Едва знакомая девушка, да, но он думал о ней и… И беспокоился за нее, как ни странно.

Смешная, упрямая, самостоятельная – она ему понравилась. Очень. И даже больше того…

Но Феликс не умел ухаживать за девушками. Не умел вести себя так, чтобы им понравиться. И дело вовсе не во внешности – тут все в порядке, – а в отсутствии шика. Феликс толком не знал, в чем состоит шик, но зато точно знал, что это на самом деле пускание пыли в глаза. А пыль в глаза он не хотел. Жизнь слишком коротка, чтобы тратить время на обман. Он требует постоянного поддержания: он забирает ресурсы памяти (чтоб не забыть, чего наврал), интеллекта (чтоб придумать, как снова соврать); времени, сил (чтобы воплотить вранье)…

Ну, сможет он, допустим, поиграть роль некоторое время, но не всю ведь жизнь! Все равно однажды станет самим собой, и его избранница, которую он возьмет на крючок этих уловок, в нем быстро разочаруется. Так зачем начинать обреченное на провал мероприятие?

Выстроив когда-то эту стройную теорию, Феликс и вовсе отказался от любых попыток проявлять инициативу в отношениях. Лия, конечно, привлекательная… Даже нет, она притягательная…

И Феликс представил, скольких мужчин она притягивает. Встраиваться в ряды ему не хотелось. Обреченное на провал мероприятие.

Так он говорил себе, когда пытался найти номер ее телефона на тех самых сайтах, что показывал ей. И даже заплатил на некоторых, предчувствуя, что ничего, кроме мошенничества, он там не найдет.

Так и вышло. На бесплатных никаких сведений о Лие не оказалось, а платные (путем отправки СМС) просто съели деньги на счету его мобильного. Хоть он не все сайты пересмотрел, но эти отбили охоту продолжать поиски.

Тут бы о Лие и забыть – да не получалось.

Фокус в том, что с ней ему не пришлось напрягаться – они будто сразу стали друзьями. Ну, не сразу, сначала она поупрямилась, но и он не знакомство с ней пытался завязать, он действительно помочь хотел. Оттого даже не думал, как он выглядит, как держится, его это не грузило, – грузило другое: избитая девушка среди ночи, явно потерянная…

А потом они провели удивительную ночь. Он вспомнил, как они пили разбавленный спирт, как она рассказывала о себе… Он бы многое отдал, чтобы слушать ее снова и снова, смотреть на ее лицо, ощущать ее притягательную близость… И что-нибудь сделать для нее опять. Ну, хоть бы еще шов какой наложить, что ли…

Феликс засмеялся вслух. Вот дурак. Работать надо, а не мечтать.

Он снова склонился над микроскопом, изучая заключенный в стекла образец. Сомнений нет, это цитомегаловирусная инфекция – жуткая вирусная болезнь, практически неизлечимая. Плохая новость для пациента. Однако хорошая – для врачей, которые уж не знают, что и думать, какой диагноз поставить больному с высокой температурой, пневмонией и рядом противоречивых признаков… Теперь узнают и начнут лечить. Полностью не вылечат, но позволят человеку жить, несмотря на вирус.

Он пересел к компьютеру, чтобы написать отчет.

– Феликс Федорович! Вас там у входа девушка спрашивает! – сунула голову в кабинет лаборантка.

– Девушка?..

Феликс печатал, глядя в монитор.

– Я уж как-нибудь отличу девушку от парня! Так вы идете? Или что ей сказать?

– Иду… Сейчас… – Он поставил точку в тексте и вдруг развернулся резко. – Девушка?!

И бросился по коридору к выходу. Он надеялся, что это Лия. Пожалуйста, пусть это будет Лия. Пожалуйста-пожалста-пожалста!

Он перешел на степенный шаг у входной двери, перевел дух, открыл…

Это была Лия.

– Привет, – улыбнулась она.

– Как хорошо, что ты пришла. Я пытался тебя найти, но… Погоди, ты пришла просто так? У тебя все в…

Он не договорил фразу. Все и так ясно: Лия была ослепительна. Как и ее улыбка.

– У меня «все в», – она улыбнулась еще шире, рассматривая его веселыми глазами. – А ты немного другой при свете дня.

– Так это не я.

– Но зовут тебя по-прежнему Бобрик?

– Александр Моисеевич, – обернулся Феликс в коридор, – у меня сегодня фамилия Бобрик?

Через минуту показался нос с очками, а за ними и все остальное.

– О, это та девушка, с которой ты провел экзотическую ночь в нашем отеле «Последний приют»?

– Да, незабываемую, – кивнула Лия. – Феликс сказал, что сегодня он не он.

Александр Моисеевич приподнял очки и взглянул на своего молодого коллегу.

– Правильно сказал. Обычно он – восходящая звезда медицинской науки, уважаемый член всех российских и зарубежных обществ патологоанатомов и потрясающий диагност… Как я, а? – обернулся он к Феликсу. Тот стоял, блаженно улыбаясь. – Знаете, какой он диагност, девушка… погодите, сам вспомню… Лия? Вы детективы любите? Так вот, прелестное дитя, если б Феликс был сыщиком, а болезни – преступниками, то он бы слыл лучшим сыщиком мира. Поэтому обычно он серьезный и скучный, как все ученые. Я его спасаю анекдотами… Кстати, у меня есть новый. Рассказать?

– Не надо, – быстро ответил Феликс.

– А я не вас спрашиваю, юноша. Лия, вы хотите послу…

– Но вы обещали сказать, почему Феликс сегодня не Феликс.

– Потому что сегодня он китайский фонарик. Знаете, который поднимается в небо и светится.

– Воздушный шарик… – тихо проговорила Лия.

– Да нет же, фонарик, не шарик.

– Конечно.

– Думаю, нет нужды пояснять, отчего он светится… Вы уверены, что не хотите услышать анекдот?

Феликс взял коллегу под руку и вежливо выпроводил его с крыльца обратно в коридор.

«Вы должны его услышать, он воистину прелестен! – донеслось до Лии через открытую дверь. – Молодой человек! Почему вы так пристально меня разглядываете?! – Это не я, девушка, это мой будущий сын выбирает себе мать!»

– Обожаю его, – сказал Феликс, вернувшись. – Тебя его анекдоты не шокировали?

Она помотала головой.

– В вашей профессии нужно что-то веселое для равновесия душевного.

– Правда? Это я тебе сказал или ты сама догадалась? Я такой сонный был, не помню… Подождешь меня? Я заканчиваю отчет, еще минут десять нужно.

– Подожду.

– Заходи, посидишь в моем кабинете.

– Нет, – помотала Лия головой. – Прости, я лучше тут.

Феликс вспомнил каталку с телом ребенка и то, как побледнела Лия, увидев ее в коридоре.

– Ладно, у нас тут очень комфортабельные ступеньки, можешь располагаться. Десять минут.

Он скрылся в дверях, а Лия опустилась на ступеньку, на ту ее часть, что ближе к перилам: она выглядела почище.

– Ты мне не приснилась? – услышала она позади себя голос Феликса. Он вернулся и стоял в дверях.

– Как знать, – пожала она плечами.

– Хм. А ты мне еще будешь сниться, когда я вернусь?

– Вообще-то я приехала спросить твой номер телефона, если тебе интересно. И я его еще не получила.

– О, это мысль. Пожалуй, я тебе его никогда не дам!

И он скрылся за дверью.

Лия посмотрела на старый парк, пронизанный лучами солнца, на потертые ступени, испещренные яркими бликами, и закрыла глаза. Воздушный шарик тихо покачивался на волнах воздуха и света.