Текст книги "Начнем всё сначала"
Автор книги: Татьяна Герцик
Жанр: Современные любовные романы, Любовные романы
Возрастные ограничения: +18
сообщить о неприемлемом содержимом
Текущая страница: 10 (всего у книги 12 страниц)
Глава седьмая
Мать растерянно устроилась в кресле, кутаясь в большой пуховый платок.
– Ну и холодина здесь у тебя!
Павел пожал плечами.
– Да? Я и не замечаю. Привык.
Отец отошел от окна.
– Красиво здесь, ничего не скажешь. Но это не объясняет, почему ты столько лет торчишь в этой дыре.
Что на это сказать? Говорить о Жанне не хотелось, и Павел легкомысленно проговорил:
– Мне здесь нравится. Воздух чистый, можно на охоту ходить, верхом кататься, да и уважают все.
– Уважают, говоришь? – Отец переглянулся с матерью. – И обратно не собираешься?
Павел немного призадумался.
– Нет. Я здесь прижился.
Ирина Ивановна неодобрительно поджала губы.
– И что ты тут потерял? Мы с отцом надеялись, что ты девушку хорошую встретил и жениться хочешь, а ты как был холостяком, так и остался. Смотри, тебе ведь скоро двадцать девять, пора.
Ну, как объяснить родителям, что жениться он давно готов, но вот только его избранница никаких теплых чувств к нему не выказывает?
В дверь раздался громкий стук, и в квартиру вошел Александр, стряхивая с шапки снег. Вежливо поздоровавшись со старшими, спросил у Павла:
– Ты идешь? Скоро начало.
Мать тут же с интересом спросила:
– Какое начало?
Александр с некоторым смущением объяснил:
– Да у нас новогодняя елка в школе. На нее все село приходит. Интересно ведь на детишек посмотреть.
Мать с энтузиазмом согласилась:
– Конечно. А нам можно пойти?
– А почему бы и нет? – Александр не понимал, почему Павел не позвал родителей раньше. – Места всем хватит.
Павел чуть заметно поморщился, но приветливо пригласил:
– Пошли, конечно! Посмотрите на моих учеников.
Они оделись и отправились к школе по узкой, протоптанной в снегу тропке. Снег лежал вокруг сплошным белоснежным покрывалом, сверкая под яркими лучами солнца. Мать тотчас нацепила на нос солнечные очки, а отец прикрыл глаза рукой.
– Ну и ну! Так и ослепнуть можно! – мать не могла определить, нравится ей в Ивановке или нет.
Павел шел впереди, показывая дорогу, и поглядывал на окружающую его красоту уже привычным взглядом. Вот дорогу им перебежала шустрая белка, вот невдалеке мелькнула ярко-рыжая шкурка лисы и быстро пропала из глаз. Ему и в самом деле нравилось жить в тайге.
До школы идти было несколько минут, и мать не успела устать. Зайдя в школу, она внимательно огляделась и шепнула мужу:
– Надеюсь, мы увидим эту недотрогу, из-за которой Павел здесь обосновался.
Отец кивнул головой и помог ей снять шубку. Они прошли в большой актовый зал, где стояла огромная, до потолка, елка, украшенная мишурой и красивыми старинными игрушками.
Дети кучковались вдоль стен, родители и гости столпились у входа. Павел на правах учителя провел родителей вперед. Мать отметила, что с сыном здоровались все, причем действительно с искренним уважением. Он представил их Дмитрию Сергеевичу с женой и тот искренне похвалил его родителям. Им это было приятно, и они немного поговорили с директором, пока тот не извинился и не ушел к подозвавшему его Митьку.
У группы детей стояла симпатичная молодая высокая женщина в красивом сером костюме. Павел приветливо помахал ей рукой, она в ответ помахала ему тоже. Заметившая это мать перевела вопросительный взгляд на мужа. Тот в ответ еле заметно пожал плечами.
Извинившись, Павел усадил родителей неподалеку от эстрады и пошел к выпускникам, у которых значился классным руководителем. Мать снова посмотрела на женщину, с которой поздоровался сын.
– Как ты думаешь, это она?
Муж тоже посмотрел на учительницу.
– Да кто же ее знает. Симпатичная, но у Павла были подружки куда краше.
– Может, она ему не за красоту нравится?
– Ирина, посмотри на нее повнимательнее – разве она стала бы мурыжить Павла столько времени?
Жене пришлось признать, что женщина неприступной не кажется.
– Так что давай не будем делать скоропалительных выводов и подождем. Сегодня здесь, похоже, все село. Если будем достаточно наблюдательны, все станет ясно.
Раздались звуки музыки, и представление началось. Сначала ничего необычного не происходило. Появился дед Мороз, пожаловался, что Снегурочку по дороге у него украли лесовики, и дети принялись вместе с ним выручать ее из беды. Но вот когда показалась освобожденная Снегурочка в голубом костюме, Ирина Ивановна встрепенулась.
Снегурочка была дивно хороша. Ее синие глаза на фоне искристого шелка казались еще ярче, и дети, прыгавшие вокруг елки, не могли оторвать от нее восхищенных глаз. Точно так же, как и стоявший около дверей Павел. Он жадными глазами следил за ней, не обращая внимания на бросаемые на него со всех сторон любопытные взгляды.
Владимир Александрович сжал руку жены.
– Вот оно! Вот ради этой девушки Павел может здесь всю жизнь прожить!
Ирина Ивановна пасмурно согласилась:
– Похоже. Но почему она его отвергает? Из них бы получилась такая красивая пара!
Отец коротко вздохнул.
– Да кто ж его знает. Может быть, просто не нравится, а, может быть, за что-то простить не может. Но теперь мы в курсе, что происходит.
Праздник закончился. Павел, вместо того, чтобы потолкаться среди возбужденных детей, повел родителей домой.
Мать снова закуталась в шаль и устроилась с ногами в кресле.
– Может быть, поедешь встречать Новый год с нами? – мать и не надеялась на согласие сына, но попытаться все же стоило. – У тебя тут жуткая холодина.
– Нет, мама, спасибо, но меня уже пригласил к себе наш директор. У него завтра соберется все село.
– Это его дочь была Снегурочкой на празднике?
Павел подтвердил, и мать признала свое поражение.
– Все понятно. Мы с отцом ей, конечно, не конкуренты. Но когда ты приедешь домой?
– Мой дом теперь здесь, мама. Но в гости я, конечно, приеду. Может быть, на следующей неделе. Привет передай сестренке и племянникам. Ну и всей остальной родне, естественно.
Родители уехали, а Павел вернулся в школу, где оставшиеся после праздника учителя открыли бутылку шампанского, и, пользуясь тем, что строгий директор ушел домой, веселились, как дети.
Жанны не было, но Павел решил, что уж лучше он побудет с коллегами, чем будет сидеть в пустой квартире бирюком. Он выпил бокал шампанского и налил еще. Наталья, симпатичная молодая учительница ботаники и биологии, заменившая ушедшую-таки на пенсию прошлым летом Клавдию Петровну, подошла к нему и сочувственно улыбнулась.
– Скучно?
Павел изобразил удивление.
– Скучно? С чего бы это? Разве можно скучать рядом с такой красивой женщиной?
Наталья погрозила ему тонким пальцем.
– А вот этого не надо! Никогда не понимала мужчин, влюбленных в одну, а кокетничающих с другими.
Павел искоса взглянул на нее.
– Влюблен? Это так заметно?
Поколебавшись, она признала:
– Ну да. Когда вы вместе, между вами просто искры проскакивают. Хотя я и не понимаю, почему Жанна делает вид, что равнодушна к тебе. Предполагаю, на это у нее есть причины.
Павел резко подтвердил:
– Причины есть. И весьма весомые.
Наталья замолчала, уйдя в себя. Павел знал, что она, как и он, нездешняя, приехала в Ивановку из соседнего города. Разведена, есть маленькая дочка, оставленная с родителями. Может, сейчас она вспоминает о своем неудавшемся замужестве?
– Ну да ладно! Давайте веселиться! Завтра Новый год, скучать и печалиться нельзя! Будем надеяться, что в следующем году сбудется все, на что надеемся!
Павел процитировал древних:
– Пока живу – надеюсь?
– Именно так! – Наталья старалась выглядеть веселой, но это у нее не очень-то получалось. Тем не менее она с некоторой бравадой добавила: – Иногда надежды сбываются, не так ли?
– Именно так! – Павел повторил ее слова с той же интонацией и они оба засмеялись.
Смех получился невеселым, но привлек внимание остальных. Женщины тут же начали всматриваться в них внимательнее, и Павел понял, что сплетен не избежать. Вполне возможно, уже этим вечером Жанне донесут, что он развлекается с другой. Ну и пусть! Ему надоело убеждать ее в своих чувствах. Возможно, хорошая порция старой доброй ревности это как раз то, что доктор прописал.
Они еще выпили шампанского, потанцевали. Павел пригласил еще несколько дам. Наконец Митек, как главный, с достоинством заявил:
– Ну-с, дамы и господа! Я, как второе лицо в нашем дружном коллективе, и ответственный за порядок во вверенном мне учреждении, объявляю новогоднюю вечеринку закрытой!
Павел посмотрел на часы и присвистнул. Почти двенадцать! Как быстро прошло время, он и не заметил. Посмотрел вокруг. Все уже оделись, и половина учительниц разошлась по домам. Наталья тоже стояла около дверей, намереваясь идти домой.
Павел направился к ней.
– В селе, конечно, можно гулять в одиночку хоть до рассвета, но мне все-таки хочется тебя проводить. Если не против, конечно.
Наталья подняла на него проницательный взгляд.
– Хочешь, чтоб у Жанны кровь побежала быстрее? Ревность как средство достижения успеха?
– Как ты меня понимаешь! – Павел решил, что Наталья и в самом деле очень умна. – Вот если бы все женщины были такими!
Наталья засмеялась.
– Не все, а только одна, не так ли?
Он согласился. Почему-то с Натальей он чувствовал себя легко и спокойно, как со старым проверенным другом. Его слова о проводах были лукавством чистой воды, Наталья жила с ним в одном доме, в бывшей квартире Ольги. Хотя они почти не пересекались, в отличие от своей предшественницы Наталья не искала мужского общества.
Они дошли по утоптанной тропке до учительского таунхауса. Наталья остановилась у своей двери и иронично поблагодарила:
– Огромное спасибо, что помог добраться без проблем!
Павел склонился перед ней в преувеличенно любезном поклоне.
– Всегда рад служить!
Наталья хихикнула.
– Знаешь, Павел, я бы за тебя замуж вышла только потому, что с тобой не скучно.
– А почему ты замуж вышла в первый раз?
Она зябко передернула плечами.
– По глупости. Показалось, что влюбилась. Яков был таким милым и беспомощным.
– Ага, материнские чувства пробудились?
– Похоже.
– А разошлись почему?
– Стандартно. Джентльменский набор.
– Это вино и женщины, что ли?
– Правильно мыслишь. Тебе это не знакомо?
– Было дело. – Павел не собирался представать в образе белокрылого ангела. – Правда, вина было немного, но вот женщин с избытком.
– Поэтому тебе Жанна и не верит?
– У нее ко мне отдельный счет.
Наталья посмотрела на него долгим взглядом и опустила глаза, все поняв.
– Новый год где встречать собираешься? – Павел спросил это просто для проформы, чтобы не заканчивать разговор слишком резко.
– Поеду к родителям, дочка у них пока живет.
– Ты редко домой ездишь. Бывший где-то рядом?
– В одном подъезде с родителями. И специально навстречу попадается. Показывает, чего я лишилась. Хотя я его не выгоняла, он сам ушел к более перспективной дамочке. Она меня старше, но у нее своя квартира, а мы жили с моими родителями в двушке. Тесно. Теперь у него уже другой ребенок. Сын. Он этим гордится.
– Понятно. – Павел не знал, как ее утешить.
Она это поняла и легко пообещала:
– Не волнуйся, все наладится. И у тебя, и у меня. Черные полосы в жизни хороши уже тем, что когда-нибудь кончаются. Ну, счастливо!
Она ушла к себе, а Павел, немного постояв у дома, отправился к усадьбе Берсеневых. Свет уже не горел ни в одном окне, и он, немного побродив возле дома, ушел в свою пустую холостяцкую квартиру.
В спальне было еще холоднее, чем обычно, и он включил электрообогреватель, плюнув на экономию электричества. Да и чего ему экономить? Деньги он получал приличные. Не в школе, конечно, а в нефтяной компании, в которой до сих пор работал по интернету. Хотя порой приходилось и ездить за тем или иным поручением, которое трудно было объяснить по e-mail.
На следующий день проснулся поздно и даже завтракать не стал. Дмитрий Сергеевич пригласил его к семи вечера, а до той поры желудок набивать не стоило. Наверняка столы у Берсеневых будут ломиться от всякой снеди.
Он сходил к пруду, где были устроены снежные городки и ледяные катушки, в создании которых он принимал самое непосредственное участие. Покатался стоя с самой высокой горки, вызвав у парней завистливый шепоток, поиграл с малышней в снежки. Едва стемнело, ушел к себе. Переоделся в приличный костюм и, зажав под мышкой новогодний презент, отправился в гости к Берсеневым.
Дверь была открыта, и все приглашенные заходили без препон. Раздевшись в прихожей, Павел вошел в просторную гостиную. Дмитрий Сергеевич развлекал гостей анекдотами и ему только кивнул, указав взмахом руки на диван. Павел послушно сел и осмотрелся. В комнате Жанны не было, но по коридору в соседнюю комнату то и дело пробегала Аня с полным подносом в руках, и он понял, что застолье будет там.
Хотел идти на кухню и предложить свою помощь, но тут по коридору прошел Александр, нагруженный ящиками с вином, за ним еще несколько деревенских парней, и Павел решил, что с помощниками у Берсеневых все в порядке. Остался сидеть, где сидел.
В углу что-то показывал большой жидкокристаллический телевизор, но на него никто внимания не обращал. Посмотрев в него одним глазом, Павел отвернулся и прислушался к общему разговору, но ничего из него не понял, – говорили про охоту. Кто кого где добыл и сколько эта добыча измерялась в сантиметрах, метрах или килограммах. Павла это не увлекало, он не мог понять, что интересного может быть в убийстве, пусть даже убийстве зверя. Другое дело, когда приходится обороняться, и совсем другое – убивать беззащитных зверьков.
Свое мнение, естественно, озвучивать не стал, не такой он дурак, вступать в противоречие с целым селом.
Но вот гостей пригласили за стол. Все сели, кто куда захотел. Павел хотел сесть с Жанной, но его оттеснили, и он оказался неподалеку от Ани. Жанну ему и почти не было видно, она с матерью сидела на самом краю стола, чтобы подносить снедь по мере ее убывания.
Павел исподтишка наблюдал за ней. Она с милой улыбкой летала между гостями, поднося то одно, то другое. Казалось, в директорском доме собралось всё село. Уходили одни, следом приходили другие, и Жанна с Аней без устали приносили из кухни всё новые и новые яства.
Павел невольно задумался – сколько же всего было заготовлено на эту ночь, и ему стало жаль девчонок. Наверняка всю предновогоднюю неделю протолклись на кухне. Правда, Аня приехала только накануне, поэтому основная нагрузка пришлась на долю Елизаветы Александровны с Жанной.
В пять часов за столом остались только самые стойкие, а Аня с одноклассниками убежала кататься с ледяных горок, устроенных возле пруда. Звали и его, но он отказался, ему хотелось побыть с Жанной и желательно наедине. Ее нигде не было видно, и он отправился ее искать на половину девчонок.
Осторожно открыл тяжелую дверь. Здесь он еще никогда не был. За дверью оказался небольшой коридор, ведущий в три комнаты. Павел открыл первую дверь – это оказалась большая ванная. Дальше шла уютная комната с большим диваном посредине и телевизором у противоположной стены. Он с некоторой боязнью открыл третью и оказался в спальне. На расправленной кровати около стены спала Жанна, укутавшись в пуховое одеяло.
В его мозгу жарко вспыхнула не совсем приличная идея, и он пошел к ней, раздеваясь на ходу. Оставшись в одних трусах, небрежно бросил одежду на стоящий рядом стул, и нырнул в постель позади девушки. Она поежилась от прохлады его тела, но не проснулась. Павел придвинулся к ней, положил руку на ее тоненькую талию, потом притиснул к себе и вдруг задохнулся от острого ощущения счастья, пронзившего его огненной стрелой.
Вот где он должен быть и вот кого держать в своих объятьях. Хотя он и понял это уже несколько лет назад, но почему осознание этого не пришло к нему в момент их встречи? Ведь почувствовал же он тогда что-то необычное, но не понял, что. Зеленый был и глупый, и испортил не только свою, но и ее жизнь.
Павел держал Жанну в объятиях и думал, что мог бы так провести всю жизнь и не желать большего. Он вдыхал ее тонкий аромат и ждал, что же будет дальше. Вариантов развития событий было несколько. Как истинный математик, он просчитал их все.
Первый, самый нерациональный – это приходит Аня, видит его, будит сестру и они вместе его прогоняют. Второй, более интересный, – приходит Елизавета Александровна и устраивает симпатичную разборку. Это более перспективно, потому что об этом непременно узнает Дмитрий Сергеевич, и можно будет попросить у него руку Жанны, которая, пойманная с поличным, вынуждена будет согласиться. Если появится сам директор, будет исключительно хорошо, потому что позволит избежать всех промежуточных этапов.
Самое неприятное, если раньше проснется Жанна и начнет скандалить. Павел огорченно зажмурился, потому что в этом случае он удержаться точно не сможет. Тело, помнившее запредельное удовольствие, обретенное именно с этой женщиной, уже только при воспоминании о пережитом начало потихоньку бунтовать, настоятельно требуя своего.
Жанна безмятежно спала, а он, мало-помалу утрачивая прежнюю умиротворенность, начинал понемногу ерзать, чувствуя нарастающую тяжесть в паху. Пришлось признать, что он переоценил свою силу воли. Еще немного, и ему будет не справиться с взбунтовавшимся телом.
Но тут у входа раздался шум и он поспешно притворился спящим, прикрыв глаза и весь обратившись в слух. Такого напряжения ему в своей жизни еще испытывать не доводилось. Вот открылась дверь в комнату, и Павел замер, невольно задержав дыхание. Воцарилась оглушительная тишина и на его лбу появилась холодная испарина.
Но вот раздался суровый голос Дмитрия Сергеевича:
– Что это такое?
И взволнованный Елизаветы Александровны:
– Не волнуйся так, пожалуйста!
Жанна рывком села на кровати, сонно моргая и не понимая, отчего так зол отец. Когда сзади поднялся Павел, с трудом сдерживая нервный смех, обернулась и в немом изумлении уставилась на него.
Отец сухо спросил у незваного гостя:
– Ты понимаешь, что теперь тебе придется жениться?
Павел не смог сдержать охватившего его ликования:
– Я готов!
Но тут истерично взвизгнула Жанна:
– А я не готова! Я за тебя замуж не пойду!
Мать поспешно увела отца из комнаты, приговаривая:
– Пусть определятся в своих отношениях сами, не будем им мешать!
Жанна повернулась к нему, продолжая бушевать:
– Ты свинья! Низкий интриган! – и, не сдержавшись, залепила ему звонкую пощечину.
У него дернулась голова, но он только укоризненно на нее посмотрел. Мягко разрешил:
– Ну, давай, бей, только зубы не выбей, рука-то у тебя тяжелая.
Опомнившись, Жанна сползла с дивана и быстро накинула фланелевый халатик. Повернулась к нему и разъяренно потребовала:
– Убирайся отсюда! И чтоб я тебя больше не видела!
Павел попытался что-то возразить, но она заявила:
– Давай уматывай, или уйду я!
Угрюмо встав, Новицкий оделся и вышел, понимая, что любые его слова возмутят ее еще больше.
А в это время на своей половине создавшуюся ситуацию обсуждали родители. Мать не понимала, почему муж так лояльно относится к Павлу. Ведь видно, что дочь его просто не выносит. Зачем же его поощрять? Сначала на работу его принял, потом в дом привел? Неужели какой-то выпендристый парень ему дороже, чем родная дочь?
Дмитрий Сергеевич укоризненно покачал головой.
– Лиза, ты же хороший психолог, почему же ты не видишь очевидного? Жанна его любит, но какая-то тяжелая обида мешает ей его простить. Я думаю, у них были уже близкие отношения – они же учились вместе. Что-то произошло, я склонен считать, что достаточно серьезное, потому что Жанна человек справедливый, и из-за какой-нибудь ерунды так относиться к нему бы не стала. Что может произойти с юной девушкой, впервые оказавшейся оторванной от дома, ты и сама можешь предположить.
Елизавета Александровна ахнула.
– Ты думаешь, он сделал ее беременной?
Отец тяжело нахмурился и неохотно кивнул.
– Не исключено.
Мать задумалась и отвергла это предположение:
– Нет, не верю. Она девушка разумная, такого бы просто не допустила. К тому же она ничего мне об этом не говорила.
Дмитрий Сергеевич сумрачно заметил:
– А разве наши дети говорят нам о своих проблемах? О действительно серьезных проблемах? Ты думаешь, если они молчат, то проблем вроде как бы и нет?
Замахав руками, Елизавета Александровна возмутилась:
– А почему бы им нам и не сказать? Разве мы плохие родители?
Он заметил:
– Нет, мы не плохие родители. Мы слишком правильные родители. Мы поможем, конечно. Но не пожалеем, а осудим. Во всяком случае, именно так они и думают.
Скептически поджав губы, Елизавета Александровна осторожно заметила:
– Ну хорошо, допустим, что всё так и произошло. Жанна попала в сложную ситуацию, сказала ему об этом, а он заявил, что здесь ни при чем. Ей пришлось справляться с этим самой. Конечно, это был жуткий стресс. После такого понятно, что она смотреть на него не может. Но почему тогда он снова начал за ней ухаживать? Понял, что был не прав, и хочет загладить свою вину?
– Да нет, такие парни, как Павел, никогда свою вину не признают. Упрямы очень. Он просто понял, что любит Жанну, и пытается всеми силами ее вернуть. Одно то, что он приехал в нашу деревню, говорит о многом. А что действует нахрапом, так это нормальное мужское поведение, о котором мы практически забыли. Посмотришь, как в нашей школе старшеклассницы за парнями увиваются, а те недотрог из себя изображают, так на душе противно становится. Что за время такое, всё шиворот-навыворот! Вот я и считаю, что Павел если и виноват, так поступив в свое время с Жанной, всё же прав, пытаясь ее вернуть и доказывая свою любовь. Пусть и такими дикими методами.
Жена иронично усмехнулась.
– Все твои слова – просто мужская солидарность в действии.
Дмитрий Сергеевич согласился:
– Ну, если хочешь. Но вообще-то я о Жанне больше пекусь. Из всего нашего окружения Павел подходит ей больше всех. У нее характер независимый, порывистый, а он сможет держать ее в руках.
– Ну сейчас-то между ними точно ничего не было. Ты считаешь, что Жанна пойдет за него?
– Сейчас нет, но к лету, я думаю, он своего добьется. Ты замечала, как она смотрит на него, когда считает, что ее никто не видит?
Елизавета Александровна сочувствующе вздохнула.
– Да уж. Взгляд у нее такой страдающий. Я как-то даже спросила, что это с ней, но она отшутилась.
– Ну, я же говорил тебе, что дети о серьезном нам не говорят? Может, конечно, и огорчить боятся, и такое возможно.
– Ну и что мы будем делать?
– Держать строгий нейтралитет, естественно. Это ведь дело тонкое, политическое. Главное – никого не обидеть. Они всё равно будут вместе, так что ссориться ни с кем из них нам не резон.
Жена согласилась, и они решили сделать вид, будто ничего особенного не произошло.
Весна пронеслась как одно мгновенье. В этом было странное несоответствие, которого Павел никак не мог понять. В деревне дни тянулись очень долго. Во всяком случае, за утро он успевал переделать уйму дел. Потом по восемь часов проводил в школе. И еще оставался огромный вечер, за который он успевал сделать все, что ему присылали по интернету, поучаствовать в создании очередной компьютерной игрушки, посмотреть что-нибудь по телеку, и еще около часа помаяться от безделья!
А вот месяцы и даже годы пролетали молниеносно. Вот опять закончился очередной учебный год и детей распустили на летние каникулы. В другое бы время он и сам махнул отдохнуть куда-нибудь за границу, но Жанна никуда ехать не собиралась, и он тоже остался, не в состоянии уехать от нее более чем на пару дней.
Хотя для чего это сделал, не понимал – Жанна избегала его всеми силами и, отдыхая где-нибудь на Майорке, он видел бы ее не чаще, чем теперь, когда они жили на соседних улицах.
В один из жарких июльских дней шел по улице, когда возле него притормозил старый Урал. За рулем сидел его тезка дядя Паша, один из многочисленных родственников Жанны.
– Павел, на рыбалку не хочешь? Можем подхватить.
Павел не хотел ехать на рыбалку. Тупо сидеть с удочкой на берегу он считал бездарным занятием.
Но тут тетя Катя добавила совершенно незаинтересованным голоском:
– Мы по дороге еще и Жанну подберем, она хотела съездить с нами.
Павел оживился, вдохновленный надеждой побыть с Жанной пару-тройку часов, не выискивая дурацких предлогов. Он пообещал, даже не сказав, что согласен:
– Минуту подождите, я быстро!
И умчался переодеваться – ехать в тайгу в шортах и свободной футболке, что были на нем сейчас, значило отдать себя на съеденье гнусу.
Жанна ждала тетю с дядей в доме, экипированная для похода в тайгу – в плотных джинсах, водолазке с длинным рукавом и высоким воротом. На стул у входа бросила плотную ветровку, готовясь натянуть ее сразу, как прозвучит призывный сигнал Урала. Конечно, ехать на мотоцикле не так комфортно, как на внедорожнике, но они собирались ехать туда, где никакая машина бы не прошла.
Но вот прозвучал призывный сигнал, и она вышла на улицу, щурясь от яркого солнца. К ее негодованию, рядом с мотоциклом стоял Павел, расставив длинные ноги и засунув руки в карманы, отчего ткань на бедрах натянулась, подчеркивая узкие бедра. Одет он был так же, как и она, в джинсы и ветровку. Жанна разозлилась. Никакого покою от него нет!
Покачиваясь на носках, Павел внимательно разглядывал мотоцикл и со знанием дела рассуждал с дядей Пашей о прочности старых моделей.
– У отца тоже есть старый Урал, классная вещь. Мощный, нигде не застревает, везде пройдет, без малого за тридцать лет даже железо не проржавело. Но для этого нужен хороший уход. Я смотрю, ваш тоже в приличном состоянии. Не жалеете ни времени, ни денег? Машина всегда ответит на заботу, это не капризные женщины. Не так ли, Жанна? – И насмешливо подмигнул девушке, противопоставляя надежной машине.
Жанна задохнулась от возмутительного намека. Это она-то капризная? Она просто идеал! Но, посмотрев на его лицо с приподнятыми чуть дрожащими уголками губ и насмешливыми глазами, догадалась, что он откровенно ее дразнит, ожидая приступа праведного гнева. Постаралась не доставить ему такого удовольствия, и совершенно равнодушно заметила:
– Понятия не имею. Тебе виднее – ты общаешься и с теми и с другими гораздо теснее, нежели я.
Павел с уважением хмыкнул, безмолвно признавая боевую ничью. Взгляд упал на аккуратно свернутые в тугой рулон торчащие из коляски сети, и он недоуменно поинтересовался:
– А вы что, бреднем ловить будете? Это же вроде запрещено?
Тетя Катя с достоинством поправила жилистыми пальцами шерстяной малиновый платок и недовольно возразила:
– Так ведь у нас много чего по глупости-то запрещают. И отцы, и прадеды наши бреднями рыбу ловили, а ее только больше становилось. Во время ловли речку как хорошо прочищали – ни коряг тебе, ни застоя никакого! Не то, что теперь. А ведь дерево в воде гниет, и рыба травится – все меньше ее и меньше. Вот увидишь, как речка буреломом-то завалена. И рыбы мало стало, не то, что в те времена, когда рыбаков много было. Поедем, не боись, еще никто не ругался!
Жанне стало не по себе при мысли об опасном соседстве. Еще этого не хватало – Павел в роли третьего лишнего. Посмотрев на него, возмутилась:
– Куда же он сядет? – чтобы замаскировать беспокойство о собственной персоне, проявила несколько фальшивую заботу о железном коне: – Он тяжелый, Урал столько не увезет!
– Да Бог с тобой, Жанна! – удивленно вмешалась хозяйка мотоцикла. – Забыла, что ли, как мы впятером на нем ездили? Выдержит, ему не впервой. К тому же толстых среди нас нет.
Павел учтиво предложил, желая удовлетворить всех:
– Может, на моей машине поедем? Она во дворе стоит.
Дядя Паша насмешливо возразил:
– Да по нашим лесам и на танке-то не проедешь, застрянет где-нибудь в овраге, а ты – на легковушке! Если уж машину не жалко, можешь сразу ее в реке утопить, чтоб не мучилась. – И серьезно добавил: – Поедем на Урале, он верткий, везде пройдет. Только вот сапог рыбацких у нас больше нет, а в этих финтифюльках, – он указал на ненадежные Павловы кроссовки, – на таежной реке делать нечего.
Тетя Катя жестом успокоила заволновавшегося было Павла.
– Да это мы счас поправим! – И громко крикнула: – Лиза! Выйди на минутку!
Из дверей показалась Елизавета Александровна.
– Дай-ка Павлу бахилы Дмитрия. Они ему должны быть впору.
Елизавета Александровна скрылась в сарае и через пару минут вынесла тяжелые резиновые бахилы, и в пару к ним старую рыбацкую куртку, тоже прорезиненную, с множеством карманов и ярко сверкающих на солнце заклепок. Павел натянул амуницию и стал похож на мультяшного Кота в сапогах.
– Ну вот, теперь нормально, – дядя Паша оценил молодецкий вид нежданного помощника и не скрывал своего удовольствия. – Теперь вдвое больше рыбки наловим.
Жанне показалось, что прозвучал урчащий голос домовитого кота Матроскина, и она, не сдержавшись, звонко хихикнула. Павел неодобрительно на нее посмотрел, приняв смешок на свой счет.
Дядя Паша величественно кивнул Жанне, веля устраиваться сзади. За ней взгромоздился Павел, крикнул водителю – трогай! – и они поехали.
Езда с дядей Пашей требовала немалой выдержки и навыка. Несмотря на бездорожье, ездил он быстро, хотя видел в силу немолодых лет плоховато, поэтому ощущения, испытываемые пассажирами, были сродни катанию на американских горках – резко вверх, быстро вниз, и задача одна – вцепиться в поручни и не выпасть из бешено мчащегося мотоцикла!
Жанне было неудобно и непривычно – она никогда прежде не попадала в такую тесную мужскую компанию. Павел притиснул ее к спине дяди Паши, а сам с удовольствием прижался сзади, обхватив обеими руками за талию и нахально положив подбородок ей на плечо. Энергично поерзать, чтобы расширить жизненное пространство, хоть и очень хотелось, но не стоило, задний пассажир мог спикировать в грязь на полном ходу.
Жанна об этом вовсе бы не пожалела, но жалостливая тетя Лиза, конечно, разохается и ее не поймет. На ухабах мотоцикл резво подскакивал, как необъезженный конь, и она изо всех сил прижималась к водителю, боясь скатиться вбок. От сидящего сзади Павла шел такой жар, что она чувствовала его тепло сквозь две куртки – свою и его. Горячие ноги парня, крепко обхватившие ее бедра, насквозь прожигали плотные джинсы. Под конец поездки у нее начала болеть от напряжения голова, что бывало с ней только перед экзаменами после ночных студенческих бдений с обильным вливанием кофеина.
Мотоцикл лихо заскочил на небольшой взгорок и затих.
Дядя Паша терпеливо подождал, когда с машины слезут несколько очумелые от сверхудалой езды пассажиры, вытащил из люльки топор, вручил его Павлу, сам взял другой, поменьше. Взвалил на плечо бредень. Женщины разобрали ведра и веревки.
– А зачем топор? Рыбу глушить, что ли? – Павел с интересом разглядывал огромный, остро заточенный инструмент. – Прямо как топор палача, такой же огромный. И тяжелый! – высоко подбросил его, неловко схватил за топорище и чуть не уронил.
Правообладателям!
Это произведение, предположительно, находится в статусе 'public domain'. Если это не так и размещение материала нарушает чьи-либо права, то сообщите нам об этом.