Текст книги "Начнем всё сначала"

– Тебе хорошо, милая?

Вспомнив, что прежде он никогда не интересовался ее мнением, ведь что спрашивать у резиновой куклы, она поняла, что он действительно изменился, и в ответ лишь молча провела пальчиками по его подбородку. Он схватил их зубами и чуть сдавил. Лизнул подушечки языком, и она поразилась: неужели он еще не насытился? Он подтвердил:

– Никак не успокоюсь. Я так долго этого ждал.

В субботу Александр сухо сообщил Павлу, что они с Натальей решили зарегистрироваться. Свадьбы делать не будут, нечего людей смешить. И регистрироваться будут не в Ивановке, а по месту прописки невесты. Павел кивнул и ничего больше не сказал. А что на это скажешь? Поздравлять – глупо, сочувствовать – подло. Остается надеяться, что со временем все как-нибудь образуется.

В воскресенье к Берсеневым приехали сваты. Родители Павла уже виделись с Берсеневыми в Новый год, но теперь знакомились основательно, как будущие родственники. Павел чувствовал себя как после хорошей попойки, хотя не выпил ни грамма. Его шатало, и он никак не мог поверить, что Жанна и в самом деле стала его невестой. Свадьбу назначили на конец августа, чтобы спокойно начать учебный год. Правда, при таком раскладе о том, чтоб поехать куда-нибудь на медовый месяц, не было и речи, но Павел и не хотел никуда ехать. Жанна тоже.

Похолодало, и Жанна больше не спала на сеновале. Для Павла, тайком пробиравшегося к ней каждый вечер, это было серьезным ударом.

В одну из дождливых ночей в окно Жанны раздался тихий стук. Она раздвинула шторы и ахнула – под окном стоял Павел. Он жестами попросил ее открыть окно. Поколебавшись, она все-таки распахнула створку. Он гибко заскочил в комнату. От него веяло дождем и опавшей листвой.

– С ума сошел? Зачем ты здесь? – Жанна была по-настоящему недовольна. – Давно с отцом не ругался? Уходи немедленно!

Он уперто возразил:

– Я с ума сойду, если уйду!

– Ты же жил один несколько лет!

– А теперь не могу!

– До свадьбы осталось всего две недели!

– Вот именно! Две недели! Четырнадцать дней! – и, решив, что препираться бессмысленно, сгреб ее в охапку и прижал к себе.

От его поцелуев в ее груди что-то затрепетало и она сдалась на милость победителю.

Под утро Павел попросил Жанну:

– Может, поговоришь с отцом? Пусть разрешит мне жить здесь, с тобой. Какая теперь разница, неделей раньше, неделей позже?

Она возмущенно всплеснула руками.

– Какая разница?! Это ведь не город, где можно позволить все, что хочется! У нас это считается безнравственным! Так что не приходи больше, не позорь меня!

Он возразил:

– Но на сеновал же я лазил, и ничего!

– Сеновал во дворе, его с улицы не видно, не то, что окно! Если кто заметит, греха не оберешься! Не забывай, мы учителя, нам образцом нравственности быть положено! И учти, если заявишься, я тебя просто-напросто не впущу!

Уничтоженный Павел молча вылез в окно. Жанна бесшумно закрыла за ним задвижку. Перепрыгнув через забор, он быстро перебежал к себе домой. Там, как всегда, царил сырой холод. Это ж надо, до чего отвратительный дом построили на казенные деньги! Как хорошо, что скоро он сможет перебраться отсюда к Жанне. Теперь он был рад, что Дмитрий Сергеевич не согласился отпустить сюда дочь. Пообещал, правда, что со временем поставит им отдельный дом. В принципе, Павлу было все равно, где жить, главное, вместе с Жанной.

Но вот наступило время свадьбы. Все было готово. Накануне к Павлу приехали родственники, расположившиеся в его холодной квартире и, кроме того, занявшие всю сельскую гостиницу, ранее называвшуюся домом колхозника.

Павел, не посмевший больше лазить в окно к Жанне, весь извелся. Накануне свадьбы он, вместо положенного по сценарию мальчишника, ушел к дому Берсеневых.

Смеркалось. Вдалеке над прудом поднимался туман. Павел, затаившийся между разросшихся кустов смородины, начал беспокоиться. Неужели Жанна не выйдет сегодня в сад? Он прекрасно знал, что она каждый вечер, как наркоман, выходила к этим кустам пощипать своей любимой белой смородины. Но накануне свадьбы, видимо, ей не до того.

Посмотрел на небо – там уже показались первые звездочки. Неужели не выйдет? Настроение испортилось, но не очень. Всё-таки завтра он станет законным мужем.

В кармане завибрировал сотовый, и он осторожно вытащил его из кармана. Звонил отец.

– Где ты? Бросил своих гостей, шатаешься невесть где.

Парень уклончиво ответил:

– А вы что, скучаете?

– Да нет, но ты-то всё-таки где?

Посмотрев вокруг, он деловито поведал:

– Да так, дело у меня одно есть. Сделаю и приду.

Отец насмешливо спросил:

– Ты случайно не из-под венца сбежать хочешь?

Павел даже зафыркал от негодования.

– Ты чего, отец? Я что, по-твоему, с ума сошел, что ли?

Тут пронзительно заскрипела садовая калитка, и он, моментально отключив телефон, сунул его в карман и затаился. Уже совсем стемнело, но шестое чувство подсказывало ему, что это Жанна. Вот человек подошел поближе и он убедился, что это и в самом деле она. Остановившись возле самого большого куста, она присела и сорвала большую спелую кисть.

Но в рот положить не успела. Одним длинным прыжком нетерпеливый жених оказался рядом.

– Привет, моя милая! Как дела? Не слишком достали приготовления?

Жанна рассерженно повернулась к нему.

– А ты зачем тут?

Он скользким движением обнял ее и прижал к себе так, чтобы она почувствовала всю степень его желания. Откровенно провел горячей ладонью по ее спине, остановившись на ягодицах.

– Да вот для этого.

Она с силой толкнула его, но он в ответ лишь рассмеялся.

– Охальник! Тебе только одно нужно!

Он поправил:

– Нет, это простая предусмотрительность. Я же не вчера родился, и представляю, что будет завтра. Так вот, чтобы выдержать до вечера, не оскорбляя местных пуританских нравов, мне сейчас просто жизненно необходимо обменяться с тобой двумя-тремя фразами.

И он закрыл Жанне рот крепким поцелуем. Она попыталась вывернуться, но он подсек ее ловким движением ноги, оказавшись снизу, и она упала прямо в его ждущие объятия.

Насмешливо посетовав:

– Ну что ж ты такая нетерпеливая, милая моя! – он перевернул ее на расстеленный заранее пиджак и прижал к земле своим телом.

Быстро задрав на ней юбку и усмехаясь про себя – всё же юбки придуманы для удобства использования, спустил с нее трусики и, стянув с себя джинсы, вошел в нее одним уверенным движением. И снова всё исчезло.

Упав рядом с ней, тоже хватающей воздух пересохшими губами, глухо прошептал:

– Ты веришь, что это никогда не кончится?

Она серьезно посмотрела на него.

– Возможно. Но всё-таки не стоит для этого караулить меня где попало!

Павел тихо засмеялся.

– Думаю, я всегда буду караулить тебя везде, где только можно.

От дома донесся приглушенный полосой сада зов:

– Жанна!

Он с неохотой выпустил ее из рук. Поднявшись, помог оправить юбку и задравшуюся кофточку.

Повернувшись к нему, Жанна злорадно пообещала:

– Ну погоди, за то, что ты не дал мне сегодня спокойно поесть смородины, я тебе завтра жестоко отомщу! – и убежала, не дав ему сказать ни слова.

Павел побрел домой, чувствуя легкость во всем теле, но, тем не менее, зная сложный характер своей избранницы, с некотором испугом размышлял, что же его ждет завтра.

Ирина Ивановна усиленно улыбалась. Ей не по душе была эта деревенская свадьба, но она старалась не показать вида. Не такой доли она хотела для своего единственного сына. Он же первенец, продолжатель рода. Нет, она ничего не имела против невесты – Жанна была дивно хороша, в этом ни у кого сомнений не было. Но жить в глухой деревне? Хотя, возможно, после свадьбы Павел вернется? Купить хорошую квартиру в городе не проблема. Или даже коттедж, если Жанне не хочется жить в многоквартирном доме.

И это строгое село внушало ей опасения. Кругом староверы, со своими порядками и правилами. Вдруг Павел нечаянно сделает что-то не так? Хотя он и живет здесь уже три года, но всякое может быть.

Регистрация прошла в актовом зале школы, а какая там торжественность? В окно то и дело заглядывали смеющиеся рожицы детей, сбивая всю патетику момента. Женщина, глава поселковой администрации, постоянно путалась, сконфуженно поглядывая на Дмитрия Сергеевича, делавшего вид, что ничего не замечает.

Банкет был в этом же актовом зале, причем алкоголь стоял только на столах гостей, которые, глядя на хозяев, пили мало. Угощение было вкусным, но без изысков. Ирина Ивановна, мечтающая о пышной свадьбе в самом модном городском ресторане, была совершенно разочарована.

Но молодые были откровенно счастливы. Они, как и положено, сидели во главе стола. Павел сиял, как начищенный пятак. То и дело прикасался к новобрачной и с удовольствием целовал ее под крики «горько».

Аня тоже сидела за длинным столом неподалеку от молодых. Мишка сидел рядом и шкодливо таскал из вазы пирожное за пирожным.

– Мишка, ты лопнешь!

Брат отрицательно мотнул головой.

– Да с чего это! Я с утра ничего не ел!

Она снова посмотрела по сторонам.

– А где Александр?

Мишка фыркнул.

– А я почем знаю! Он мне о своих передвижениях не докладывает!

И Аня решила, что Сашки нет, потому что тот ревнует Жанну. Обидно, конечно, столько лет ухаживать, а потом получить от ворот поворот. Она посмотрела на молодоженов. Красивая пара, кто спорит? Но все-таки ей так жалко Александра!

Жанна повернулась к новоиспеченному мужу, и платье на ней засверкало холодными искрами. Аня вспомнила, как они гоняли за свадебными принадлежностями аж в Екатеринбург. Если бы не Ирина Ивановна, поехавшая с ними, Жанна ни за что такое дорогое платье бы не купила. Оно такое непрактичное, куда потом его надевать?

Аня снова посмотрела на молодоженов и заметила, что Павел потемнел и стал каким-то скованным, а Жанна с проказливым видом уставилась в тарелку. Что же произошло?

После регистрации Павел расслабился. Все самое страшное позади, что может произойти за свадебным столом? Но тут к его плечу с милой улыбкой склонилась Жанна. Лукаво поглядывая на насторожившегося жениха, проговорила:

– Ты знаешь, я решила не одевать сегодня белое белье. Какая из меня невинная невеста, правда? Поэтому я выбрала темно-розовый корсет и шелковые трусики с кружевными вставками. На мой взгляд, очень мило. Вечером скажешь, понравилось тебе или нет.

Почувствовав, как низ живота свело тугим узлом, бедняга потемнел. Ему хотелось шваркнуть чем-нибудь об стол, но приходилось сидеть смирно, изображая вполне довольного жизнью молодожена.

Не сумев скрыть возмущение, гневно прошипел:

– Ну и язва ты, Жанка! Ну, берегись! Доберусь я до тебя вечером! И на помощь не зови!

Невеста благонравно опустила застенчивый взор, являя собой воплощение скромности и тихого достоинства. И только чуть подрагивающие от смеха плечи выдавали ее истинное настроение.

После Нового года Наталья родила сына. Вся родня Александра была довольна. Первенец, продолжатель фамилии! Но Сашка по-прежнему приходил под окна Ани и подолгу сидел, растравляя боль. Павел несколько раз пытался с ним поговорить, но тот отмахивался.

– Что ты понимаешь? Живешь с любимой женой, вот и живи!

Разговора не получалось, и Павел уходил в дом, не зная, чем можно помочь в такой ситуации. Рассказал об этом Жанне, и она сочувственно вздохнула. Но сказала вовсе не то, что думал услышать Павел.

– Конечно, Наталье тяжело. Сначала один мужик к другой бабе переметнулся, сейчас собственный муж нос воротит. Но зато у нее дети есть.

Павел понимающе посмотрел на нее, но промолчал. Жанна сделала вид, что его молчание ее вовсе не заботит, но глаза у нее потемнели от печали.

Через неделю он сообщил Жанне:

– Я записал тебя на прием к лучшему гинекологу области. Едем завтра.

Жанна всполошилась.

– Как завтра? Я не готова!

Он сурово возразил:

– Тебе дай волю, и ты готова не будешь никогда! Хватит уже в чужие коляски заглядывать! Давай попытаемся своего малыша завести!

Это было правдой, и Жанна замолкла. На следующий день они приехали в центр, к областной больнице. Гинекология была на пятом этаже, и мужчин на этаже не было ни одного. Ожидающие приема женщины с неодобрением смотрели на вторгшегося в их владения Павла. Но тому все было нипочем. Он решил войти к доктору вместе с женой, чтобы слышать результат своими ушами, а не в скудном пересказе Жанны.

После обследования они сели рядышком на кушетку и Жанна замерла, готовясь к худшему. Павел с сочувствием поглядывал на жену. Она храбрилась, но было видно, что все это напускное. Но вот гинеколог, пухлый добродушный дядька, закончил просматривать анализы.

– Так, так!

Он отложил карту, и Жанна замерла в ожидании вердикта. Павел обнадеживающе пожал ей руку.

– Ничего хорошего, конечно, нет, но все поправимо. В последнее время, к счастью, в лечении гормональных сбоев наметился существенный прогресс и появились лекарства нового поколения. Так что через пару-тройку месяцев лечения все придет в норму.

Жанна всхлипнула, и Павел быстро обхватил ее рукой. Врач исписал пару страниц стремительным неразборчивым почерком, выписал несколько рецептов, и пара вышла из кабинета.

Павел молча поглядывал на Жанну. Та нервно огляделась по сторонам, будто забыв, где они находятся.

– Зайдем в аптеку?

Она кивнула. Выкупив кучу разных препаратов, заехали к родителям Павла. Видя, что жена сидит как на иголках, Павел не стал ночевать, как предполагал поначалу, а погнал обратно в Ивановку. Вечером Жанна со странным чувством выпила первую таблетку. Вид у нее при этом был такой встревоженный, что Павел счел необходимым пообещать:

– Вот увидишь, все будет хорошо!

Жанна глухо согласилась:

– Конечно, а иначе для чего стараться?

Но никаких изменений за три месяца не произошло. Когда они снова приехали к тому же доктору, Жанна уже отчаялась. Удивленный доктор снова отправил ее сдавать анализы.

На следующий день Жанна с Павлом так же, как три месяца назад, сидели рядом к кабинете, а доктор просматривал результаты анализов. Хмыкнув, повернулся к супругам.

– Не знаю, будете ли вы рады или нет, но у вас беременность четыре недели! Поэтому и цикл не возобновился.

Жанна решила, что ослышалась.

– Но как так может быть?

Врач насмешливо усмехнулся.

– Обыкновенно. Я бы даже сказал, стандартно. Это бывает каждый раз, когда яйцеклетка встречается с жизнеспособными сперматозоидами. А сперматозоиды, я думаю, были очень даже жизнеспособными. – И он лукаво посмотрел на Павла.

Домой Жанна не ехала, а летела. Не верилось, что закончилась несчастливая полоса в ее жизни, и она снова стала полноценной женщиной. Павел, уверенно ведя машину, что-то весело насвистывал. Но перед самым селом вдруг сказал:

– Конечно, хорошо, что у нас будет ребенок. Но все-таки хочу, чтоб ты знала – ты мне дороже всех детей на свете!

У Жанны перехватило дыхание – так торжественно прозвучали эти слова.

– Я тоже тебя люблю. Но все-таки наших детей я буду любить не меньше.

Его успокоило ударение «наших», и Павел широко улыбнулся.

– Ну, спасибо! Очень рад, что ты не вышвырнешь меня за ненадобностью.

Жанна удивленно спросила:

– Я не понимаю, ты что, не рад?

– Рад, конечно. Но больше за тебя. Мне ведь главное, чтобы ты была рядом. А ребенок? Не знаю, честно говоря. Он для меня какой-то… – он с трудом подобрал нужное слово, – абстрактный.

Жанна посмеялась.

– Не волнуйся. Через восемь месяцев он или она уже не будет для тебя абстрактным.

Дородовая палата в небольшом родильном доме райцентра была пуста. Павел, наряженный в белый халат и синие пластиковые бахилы, должен бы выглядеть смешно, но не выглядел. Жанна с мягкой усмешкой посмотрела на его взволнованное лицо. Оно было так напряжено, что казалось, рожает вовсе не она, а он. Но вот ее опоясало новой волной боли, на сей раз куда сильнее прежней. Не удержавшись, она застонала, почувствовав, как на лбу выступает испарина.

Бедный муж беспомощно смотрел на нее, не зная, чем еще можно помочь. Она понимала, что при его деятельном характере эта беспомощность терзает его гораздо сильнее, чем родовые схватки – ее.

В очередной раз предложила:

– Езжай домой. Что тебе тут делать?

Павел сердито вскинулся.

– Да я там от неизвестности умру. Нет уж, лучше так. Хоть чем-то помогу.

Тут ее настигла очередная хватка, раздирающая тело напополам, и он с мученическим выражением глаз принялся растирать ей живот, как учила акушерка. Но вот схватки стали всё чаше и продолжительнее, и врач велела перевести ее в родовую. Акушерка хотела привезти каталку, но Павел поднял жену на руки и перенес ее сам.

Оттуда его попросили выйти, но он отказался и, не обращая внимания на возмущенные взгляды жены и недовольство персонала, остался стоять возле нее, утешающе гладя по голове и с болью глядя на страдания жены.

Простоял он так почти час, пока не появилась головка ребенка. Тогда, оторвавшись от нее, он подошел поближе и с ужасом смотрел, как сделанный им человечек разрывает напополам любимую женщину. Когда всё закончилось и Жанна, прикрыв от усталости глаза, отдыхала на высоком родильном столе, Павел, вдоволь наглядевшись на сына, наклонился к ней и прошептал:

– Спасибо, милая, спасибо! Ну, теперь ты видишь, что я был прав!

Тут малыша положили на мамочкин живот и она, довольно улыбнувшись, согласилась:

– Довольно весомый аргумент, конечно.

Он быстро поцеловал ее в губы, с восторгом думая, что еще немного, и он сможет любить ее так же, как и раньше.

Она лукаво заметила:

– Как хорошо, что от тебя больше не пахнет табаком! Жаль, если теперь снова закуришь.

Павел пожал плечами. Во время беременности у Жанны вдруг открылась аллергия на табак, и ему пришлось бросить курить.

– Мне больше и не хочется. Отвык, наверное, за эти месяцы. Если не хочешь, то и не буду.

Жанна горячо воскликнула:

– Конечно, не хочу. Что за радость, дышать этой дрянью. Мне никогда не нравилось.

Павел удивился.

– А почему ты мне этого раньше не говорила? Давно бы бросил.

– Неудобно как-то было. Тебя и так в селе зовут подкаблучником. – Жанна со смущением заглянула в его лицо.

Закинув голову, Павел снисходительно хохотнул.

– Да пусть зовут как хотят, мне-то что!

И она понимала, что это не пустое фанфаронство. Он и в самом деле не зависел от мнения окружающих. Не то, что она.

Но вот врач велела перевести ее в палату. Павел вновь хотел взять жену на руки, но на этот раз это ему не позволили. Чинно положив родильницу на каталку, провезли по маленькому коридору и осторожно переложили на кровать. Жанна попросила принести к ней малыша, и через пару минут новенький человечек лежал рядом с ней.

Дождавшись, когда врач с акушеркой выйдут из палаты, Павел стянул с ног бахилы и лег рядом с женой. Малыш лежал между ними, тихонько посапывая. Было тесновато, но Павел блаженствовал. Наконец-то всё позади! Посмотрев на бледненькую жену, безапелляционно рубанул:

– Ну что ж, на этом мы и ограничимся. Так что страдать тебе больше не придется.

Жанна немедля строптиво возразила:

– Ну вот еще! Я дочку хочу. Вот оправлюсь, и попробуем еще раз! – чем вогнала недоумевающего Павла в полный ступор. Он долго не мог поверить, что после перенесенного кошмара жене еще раз захочется пройти через ту же боль.

С умилением разглядывая крошечное личико новорожденного, Жанна спросила:

– А как мы его назовем?

На это Павел сердито фыркнул.

– А что, у нас есть выбор?

Она подняла на него глаза и согласно проговорила:

– Никакого. Это значит…

И они хором закончили, ласково улыбнувшись друг другу:

– Дмитрий!