Текст книги "Начнем всё сначала"

Глава шестая

Устраиваясь на скамеечке под школьным окном, Павел сумрачно окинул взглядом школьный участок. Порядок идеальный, но до чего всё примитивно! Никаких тебе розеток с цветами, или клумб с переплетением разноцветных цветов. Нет, всё строго, функционально и выдержано. Он уже усвоил, что с Клавдией Петровной лучше не спорить – себе дороже.

Из окна доносился голос Дмитрия Сергеевича, беспокойно говорившего с кем-то по телефону. Потом раздался озабоченный голос Жанны, и Павел насторожился.

– Ты не сможешь отвезти Аню в город?

– А что случилось?

– К нам едет проверка из района. Будут принимать здание школы после ремонта.

Жанна вспылила:

– Вот как? После ремонта? А деньги на него они нам выделяли?

Дмитрий Сергеевич умиротворяющее сказал:

– Нет, конечно. Но ведь так положено.

Но Жанна успокаиваться не хотела.

– Пусть только приедут, я им выскажу всё, что думаю о власти, которая не в состоянии содержать школы как следует, но проверками заниматься ой как любит! Наверное потому, что подарочки очень любит получать!

Дипломатичный Дмитрий Сергеевич предложил:

– Думаю, нам нужно попросить кого-то из односельчан сгонять с тобой и Аней в город. Наверняка у кого-то найдутся там дела.

Жанна фыркнула:

– Папа, ты о чем? Какие такие дела в городе могут быть у крестьян посреди уборки? Ты еще об этом Александру скажи! То-то он удивится!

Она произнесла это имя с таким уважением, что Павел непроизвольно сжал кулаки. Но прозвучавшее предложение требовало немедленных действий, и он быстро направился в директорский кабинет.

– Извините, я случайно услышал ваш разговор. Мне как раз нужно сгонять в город, кое-что забрать из городской квартиры. Могу подвезти и Аню. Как я понял, ее нужно подбросить до универской общаги?

Жанна внезапно посмотрела на него с такой болью, что он с трудом удержался, чтобы не обнять ее на глазах отца. Чтобы избежать соблазна, отвернулся к окну, рассеянно наблюдая за проходившими мимо старшекласниками. Те вели себя как обычные пацаны – гогоча, шли прямо по тщательно засеянным грядкам озимых.

Павел с криком:

– Вот я вам! – выскочил в окно и огромными шагами догнал парочку потравщиков, схватил их за воротники и принялся читать лекцию о необходимости уважать чужой труд.

Отец с дочерью переглянулись, и Дмитрий Сергеевич признал:

– Что ж, думаю, со временем он станет хорошим учителем. Во всяком случае, он неравнодушный парень. Согласись, в наше время это редкость.

Жанна тоже так считала, но было б куда лучше, если б это неравнодушие проявилось несколько раньше.

– Ну что, проблема разрешилась?

Жанна не сразу поняла, о чем говорит отец, душу так захватили непрошенные воспоминания, что она с трудом согласилась:

– Похоже. Но кто поедет провожать Аню?

Дмитрий Сергеевич удивился.

– Как кто? Кроме тебя некому. Мне придется встречать комиссию, матери для нее готовить, чтобы ублажить, и свободными остаетесь только ты да Мишка. Но ему я такое дело не доверю, молод еще.

Жанне вовсе не улыбалась долгая обратная дорога наедине с Павлом. Но и отцу ни о чем говорить не хотелось. Он и без того слишком придирчиво оглядывал Павла, явно в чем-то подозревая.

– Ладно, я не против. Устрою Аню и приеду.

На следующий день провожать новоиспеченную студентку собралась вся многочисленная родня. Бабушки и дедушки с обеих сторон беспрерывно давали советы, выполнять которые никто не собирался. Джип был забит вещами и продуктами сверх всяких пределов. Павел стоически молчал, и возражать, впрочем, безуспешно, пыталась только Аня.

Был здесь и слишком мрачный Александр, что несколько удивляло Павла – о чем тому печалиться? Жанна вернется уже этим вечером. Или Сашку беспокоит, что он пробудет с ней в замкнутом пространстве несколько опасных часов? Не доверяет невесте? От этой мысли у Павла в голове начали роиться запретные мысли, и он скомандовал, прекращая утомительное прощанье:

– Ну, нам пора! Ничего не забыли? – за что заслужил от Жанны укоризненный взгляд.

Все тут же начали перечислять взятые вещи, выясняя, не пригодится ли еще чего в страшном далеком городе.

Прерывая этот никуда не ведущий диспут, Жанна решительно села в машину, являя собой пример сестре. И тут Павел увидел взгляд, кинутый на Аню Александром. Он был таким же тоскливым, как у покинутого хозяйкой щенка.

И Павлу мгновенно всё стало ясно. Вовсе не Жанна интересует Александра, а Аня! Вернее, он в нее страстно влюблен!

Это открытие его так окрылило, что он радостно засвистел. Выезжая с полянки перед домом Берсеневых, спросил:

– Ну что, Аня, не боишься? Страшно, небось?

Она не поняла.

– Чего мне страшиться?

Павел хотел пошутить о хитрых страшных волках, живущих в больших городах, но осекся, вспомнив, что то же самое он в свое время говорил и Жанне. И к чему это привело? Он и в самом деле оказался тем волком, что сожрал все ее надежды на счастье. Быстро сказал вовсе не то, что намеревался:

– Скучать же будешь по дому, по родным. – И проверяющее добавил: – Ну и по Александру, естественно!

Аня удивилась.

– Да с чего это я буду скучать по этому бирюку? К тому же он за Жанной ухлестывает, а вовсе не за мной!

Он кинул на Жанну взгляд в зеркало заднего вида и встретился с ее понимающим взглядом. Залихватски ей подмигнув, мол «меня не проведешь», Павел прибавил скорость и полетел по шоссе. Но когда скорость стала зашкаливать за полторы сотни километров, Жанна суховато поинтересовалась:

– Ты нас в морг хочешь доставить или в университет?

Скорость пришлось сбавить до разумных ста километров в час, поэтому приехал он в город не через три часа, как обычно, а гораздо позже.

Остановившись возле хорошо знакомой общаги, поднял голову к окну, за которым так часто появлялся Жаннин силуэт.

Заметившая его пристальный взгляд Аня наивно спросила:

– Вы знали, где жила Жанна?

Несмотря на предупреждающий взгляд Жанны, Павел признался:

– Да.

Аня возликовала.

– Ага! Недаром я что-то такое чувствовала! Вы наверняка в нее влюблены! Потому и приехали к нам в село!

Отвечать Павлу не пришлось, потому что рассерженная Жанна сердито приказала:

– Аня! Прекрати немедленно! И иди выясняй, в какой комнате тебя поселили!

Она послушно убежала, а Павел озабоченно спросил:

– Что ты собираешься делать потом?

Жанна холодно ответила вопросом на вопрос:

– А тебе какое дело?

Он с трудом подавил вспыхнувшее раздражение.

– Нам нужно договориться, когда поедем домой.

Состроив скучающую гримасу, она призналась:

– Да я с тобой и не собираюсь домой ехать! Я на автобусе поеду!

– Не вздумай! Мне Дмитрий Сергеевич поручил тебя доставить в целости и сохранности, так что я жду тебя на стоянке у автовокзала ровно в пять часов! И только попробуй не прийти! Я не постесняюсь на тебя Дмитрию Сергеевичу нажаловаться! Не думай, что буду рыцаря из себя изображать!

Ответить Жанна не успела – из дверей им замаячила Аня.

Перетащив все привезенные вещи и мешки на третий этаж в отведенную Ане комнату, Павел с Жанной попрощались и отправились каждый по своим делам. Павел о встрече больше не напоминал, понимая, что это бесполезно.

Дома он сказал удивленным родителям о своем решении пожить в деревне, правда, успокоив их тем, что работать он будет в своей компании. Отец с пониманием отнесся к желанию сына, а вот мать долго не могла успокоиться.

– Что ты надумал? – она не могла понять, что могло не понравиться сыну в городе. – Зачем тебе это? Что за идиотские поиски романтики? Чем ты там будешь заниматься?

– Преподавать в сельской школе математику и физику, мама.

Ирина Ивановна долго всматривалась в лицо сына, не веря своим ушам.

– Какую математику, Павел? Какую физику? Ты о чем?

Отец мягко уточнил:

– Скорее всего, в этой школе присутствует какой-то очень убедительный стимул, Ирина. Вспомни-ка себя в молодости. Тебя ведь тоже ничто не останавливало.

Но это ее не убедило.

– Что за глупости! Девчонок и в городе полно! Давай возвращайся!

Прекратив прения, Павел объявил:

– Нет. Пока своего не добьюсь, не приеду. Мать еще что-то хотела добавить, но он попросил, измучено прикрыв глаза: – Мама, давай прекратим этот бесполезный разговор. Неужели ты думаешь, что я не остался б здесь, если б мог? Значит, не могу!

Посмотрев на его осунувшееся лицо, Ирина Ивановна огорченно замолчала.

Побегав пару часов по разного рода магазинам и запасясь прибамбасами к своей технике, Павел подъехал к автовокзалу.

К его машине тотчас подскочил охранник и, вместо того, чтобы взять деньги за парковку, протянул сложенный вчетверо листок.

– Это вам. Девушка передала. Хорошенькая такая. – Охранник, молодой спортивный парень, явно был очарован Жанной.

Нахмурясь, Павел взял записку, уже зная, что там внутри. Как он и ожидал, Жанна сообщала, чтобы он ее не ждал, поскольку она уже уехала с Витей Петровым, своим одноклассником. Павел вытащил сотовый и набрал ее номер. Приятный женский голос сообщил, что абонент недоступен. Выругавшись, Павел вышел из машины и пошел к автобусу, решив убедиться, впрямь ли она уехала. Через полчаса автобус на Ивановку ушел, и в салоне Жанны не было.

Это было до чертиков досадно, и Павел с трудом сдерживал рвущееся наружу раздражение. Неужто он настолько ей противен, что она не желает и пару часов провести с ним наедине? Или, наоборот, настолько не доверяет собственным чувствам, что боится этого вовсе по другой причине? Эта мысль несколько улучшила его настроение, но не настолько, чтобы прийти в нормальное расположение духа.

Погнал в Ивановку, разогнав машину почти до двухсот километров. Через пару часов был уже на месте и сразу заскочил к Берсеневым. Дмитрий Сергеевич, выслушав его доклад, озабоченно заметил:

– Зря Жанна поехала с Петровым. Он сейчас в райцентре живет, да и сам парень на редкость ненадежный. Фанфарон. Ну да ладно, надеюсь, она знает, что делает.

– Так, может, мне до райцентра сгонять?

Дмитрий Сергеевич отрицательно покачал головой.

– Ни к чему это. Если нужно будет, она и сама позвонит.

Говорить, что телефон у нее не отвечает, Павел не стал. Попрощавшись с Берсеневым, вышел во двор. Там на высоких козлах сидел Мишка и болтал ногами, что-то негромко насвистывая.

– Слушай, друг, ты не знаешь, где живет Виктор Петров?

– А, Витька? Знаю. В райцентре рядом со столовкой. В красном таком кирпичном доме. У них еще кедр под окнами растет. Огромный такой. – И с трудом выговорил: – Батя говорит, что это местная достопримечательность.

Кивнув головой, Павел пошел к своему дому. Еще раз набрав телефон Жанны, снова услышал тот же беспросветный голос. Вне себя от беспокойства, завел машину и погнал к райцентру. Был там уж через полчаса. Столовую со стоящим рядом с ней красным кирпичным домом нашел почти сразу. На его звонок вышла немолодая женщина с обветренным крестьянским лицом.

– Витька где? Да кто ж его знает! Не приехал еще. Он никому не говорит, куда отправляется. Балабол, одним словом. А машина у него Нива. Оранжевая такая. Номера не помню. А зачем тебе Витька?

Не отвечая, Павел развернул джип и рванул по шоссе, внимательно поглядывая по сторонам. Не проехав и десяти минут, в кустах у дороги заметил что-то оранжевое. Подъехав поближе, разглядел укрытую ветвями Ниву. Не будь она столь приметной, ни за что бы не увидел ее среди густой зелени.

Крадучись подошел к ней поближе. Внутри и впрямь сидели Жанна и незнакомый всклокоченный парень. Они о чем-то громко спорили, и Павел, даже не вникая в смысл приглушенно звучавших слов, понял, о чем шла речь.

Выйдя из кустов, сердито стукнул по капоту.

– А ну, открывай дверь!

Витька перевел на него расплывающийся взгляд. У Павла возникло нехорошее подозрение – пьян, что ли? С угрозой пообещал:

– Открывай, а не то лобовое стекло сейчас вышибу! И не думай, что платить тебе за него буду!

Откровенно обрадованная подоспевшей помощью Жанна тоже что-то веско сказала парню и тот нехотя выключил блокировку дверей.

Павел быстро распахнул двери и за шкирку вытащил Витьку из машины. Мельком увидел вспухшие от поцелуев губы Жанны, ее испуганные глаза и со всей силы вмазал парню по скуле. Он кулем свалился около колеса своей машинки.

Освободившаяся из темницы Жанна выпорхнула из машины и бросилась к Павлу.

– Осторожно, ты его убьешь!

Нахмурившись, Павел потребовал ответа:

– Со мной ты ехать не захотела, а с этим шибзиком – пожалуйста! На продолжение надеялась?

Раскаяния и благодарности, еще минуту назад переполнявших Жанну, как ни бывало. Она сердито вскрикнула:

– Он был совершенно нормальным, когда мы выехали из города. Это потом какой-то дряни наглотался и стал невменяемым. И не ори на меня! Ты мне никто!

Разгоряченный Павел от этих слов взвился еще больше.

– Вот как! Я тебе никто! Да я по сути твой муж!

Жанна, только что отбивавшаяся от охальника в машине, почувствовала, как ее начало трясти. Ей хотелось плакать, но она превозмогла истерику и холодно сказала:

– Ты просто бывший любовник, и не более того! И вообще, хватит об этом!

Опомнившийся Павел посмотрел на пошевелившегося Витьку.

– Ладно, забирай свои вещи и пошли отсюда!

Жанне очень хотелось сказать, что она с ним никуда не поедет, но здравый смысл превозмог глупый порыв гордости. Что ей было делать? Не оставаться же здесь, в лесу, с накаченным какой-то дрянью парнем! Идти пешком одной по дороге было бы еще большей глупостью. Неизвестно, кто проедет мимо.

– Ладно! – Она взяла сумочку, оставленную в Ниве, и пошла за Павлом к его джипу.

Сев, достала влажную салфетку и с брезгливой гримасой тщательно протерла обмусоленное лицо. Павел с кривой усмешкой следил за ее манипуляциями.

– Что, не понравилось?

Это было по меньше мере непорядочно, и Жанна, не отвечая, отвернулась от него к окну.

Павел вел машину медленно, чувствуя, как утихает бушующий в крови адреналин. Подвезя ее к дому, тихо признался:

– Извини, но я просто с катушек съехал, когда увидел, как он лапает тебя в машине.

Жанна в ответ только виновато вздохнула.

– Я не думала, что он до такой степени опустился. В школе он был нормальным парнем, а теперь…

Не продолжая, тихо попрощалась с Павлом и быстро зашла в дом.

Поставив машину под навес в своем дворе, Павел задумался. Его одолевали мрачные мысли, и главная из них была одна – неужели он настолько противен Жанне, что она предпочла рисковать, уезжая с подобным типом? Эта мысль была невыносима, и он решил перекусить. Он давно заметил, что на полный желудок становится куда благодушней, и жизнь ему уже не кажется такой пакостной, как прежде.

Приготовив плотный ужин, поел, с часик посмотрел телевизор, не понимая ни слова из того, что говорила приятная ведущая и досадуя, что выбрать совершенно не из чего – в Ивановке более-менее нормально показывало всего-то четыре не слишком любимых им канала.

Когда вовсе стемнело, пошел на конюшню. Выпросил у дежурного конюха мощного гнедого жеребца по кличке Гранд. Тот отличался на редкость горячим нравом, и выезжать его никто не брался. Порой он целыми днями стоял, бедолага, в стойле.

Но Павлу эта норовистая бестия понравилась сразу, и он мог поклясться, что это чувство взаимно. Поэтому по вечерам, когда было особенно невмоготу, он садился на коня и пару-тройку часов проводил, скача по окрестным дорогам. Потом чистил Гранда, ставил его в конюшню, а сам шел домой. Измочаленный, падал в постель и засыпал тяжелым сном без сновидений.

Вот и сейчас он объехал пруд по периметру несколько раз. В темноте под копытами Гранда сверкали искры, выбиваемые подковами из каменистой дороги. Сильно жеребца не гнал, хотя и хотелось отпустить поводья и нестись сквозь ночь.

Утром первого сентября тщательно побрился, надел белую рубашку, темно-серый костюм-тройку, повязал серый переливающийся галстук и с досадой посмотрел на ноги. Пока еще можно пройти до школы в ботинках, но что будет, когда пойдут дожди? Костюм вкупе с кирзовыми сапогами и заправленными в них брюками, как носили в непогоду местные интеллигенты, ему категорически не импонировал.

Решив справляться с проблемами по мере их поступления, пошел в школу, по дороге здороваясь со спешившими в школу нарядными детьми и их родителями. Это было странно – ощущать себя сельским учителем. Но понравилось – с таким уважением с ним заговаривали и взрослые, и дети.

Перед школой на заасфальтированной площадке уже собрался весь педагогический коллектив школы, администрация поселкового совета и почти все правление их ООО. Для всей Ивановки и окрестных деревень первый учебный день был праздником. Стоявшие полукругом за рассортированными по классам детьми родители мерно гудели, обмениваясь впечатлениями.

Павел, боявшийся, что будет выглядеть слишком помпезно, с облегчением заметил, что мужской состав педагогов выглядит ничуть не хуже него.

Вперед выступил Дмитрий Сергеевич и произнес приветственное слово. За ним минут пять проговорил председатель правления, отец Александра Иван Александрович. Потом по кругу, как полагается, здоровенный одиннадцатиклассник пронес замиравшую от восторга первоклассницу с огромным серебристым колокольчиком, и новый учебный год начался.

Павел, внезапно ставший Павлом Владимировичем, пришел на свой первый урок в выпускной класс, как полагается, из минуты в минуту, не желая выслушивать обвинения директора в необязательности. За партами сидело человек двенадцать, не больше. Но для такого сравнительно небольшого села это было своего рода достижением.

Познакомившись с классом, принялся повторять пройденный в прошлом году материал. К его недоумению, ни один из них не сумел решить самой простейшей задачи. Павел не мог понять, в чем дело. Он знал, что учительница, ушедшая этим летом на пенсию, была хорошим профессионалом. Так с чего бы это?

Внезапно до него дошло – да это же очередная проверочка! Они просто наблюдают, как он будет себя вести!

Сделав вид, что ничего странного в их ответах нет, Павел принялся объяснять якобы не понятый ими материал. Потом поднял к доске длинного парня с насмешливым выражением лица, отчего-то сильно напомнившему ему себя в этом возрасте.

Плоховато запомнив учеников, Павел был вынужден спросить у него имя и фамилию. Тот с вызовом ответил:

– Семен Иванов! – заслужив смешки, веером разлетевшиеся по классу.

Припомнив проказы, что выкидывал в школе, Павел усомнился.

– Ой ли? А почему при общем знакомстве у тебя было другое имя? И кто это такой – Семен Иванов? – он оглядел класс и остановился на старосте, Кате Мельниковой, весело, как и все остальные, хихикающей над стоящим у доски парнем.

Встав, она не стала скрывать настоящего имени проказника:

– Да это Петька Сенченко. Он у нас клоун.

Павел повернулся к скалящему зубы парню.

– Ну что ж, многоименный Петр, он же Сеня, не повторите ли вы мое выступление?

Несколько ошалевший от подобного обращения Сенченко, бросив выкрутасы, довольно внятно пересказал объясненную тему, и Павел успокоился. В классе учились явно не дебилы.

Под конец выразил удовлетворение малочисленностью класса и пообещал подготовить их к поступлению в любой вуз страны, для чего на следующем уроке проведет контрольную работу. Это заявление вызвало нешуточное уныние в рядах учеников. Потом задал домашнее задание и распустил класс под трезвон звонка, сообщающего о наступившей перемене.

В учительской были уже все Берсеневы, исключая имеющего отдельный кабинет Дмитрия Сергеевича. Жанна перебирала уже полученные от учеников тетради, Елизавета Александровна разговаривала с агрессивной Клавдией Петровной, не одобряющей нынешнюю систему ценностей.

Не вникая в разговор, Павел тихо спросил у Жанны:

– Встретимся сегодня вечером?

Она ответила также тихо:

– Не хочу!

Это было ужасно неприятно, и он сердито насупился, но тут в учительскую ворвался Митек с воплем:

– Кошмар! Только этого нам и не хватало!

Все головы тотчас повернулись к нему.

– Что случилось? Говори толком!

Глубоко вздохнув, тот выпалил на одном дыхании:

– У председательши комиссии унесло ветром шляпку, а на ней старинная брошь! Она висит на крыше и ее никак не достать! Кончится тем, что шляпку утащит какая-нибудь шустрая сорока, и ищи тогда ветра в поле!

Этой председательше Жанна, как и собиралась, высказала свое мнение по поводу проверки, и та была этим фанфаронством, как она выразилась, крайне недовольна. Она зловеще пообещала Дмитрию Сергеевичу принять соответствующие меры, и составила такой акт проверки, после которого оставалось школу только закрыть. И вот теперь очередная неприятность!

Побледневшая Елизавета Александровна, негромко проговорив:

– И какого лешего было напяливать шляпки с драгоценностями, отправляясь в деревню? – пошла во двор. За ней потянулись остальные.

Кокетливая шляпка из отбеленной соломки и кружев, которая и в самом деле смотрелась в деревне по меньшей мере нелепо, покачивалась почти на самом краю крыши, зацепившись за неровности старинной черепицы. Время от времени ее поднимало очередным порывом ветра, но снова опускало обратно под разочарованные вздохи зрителей.

Дети весело признали, что из шляпки получится отменное воронье гнездо.

Возмущенная председательша, повернувшись к хмурому Дмитрию Сергеевичу, с напором проговорила:

– Неужели у вас нет достаточно длинной лестницы, чтобы достать шляпку? Мне на нее, честно говоря, наплевать, но вот брошка мне досталась от бабушки, и она жутко дорогая.

Директор школы искоса глянул на не слишком умную, но амбициозную начальницу.

– У нас нет таких лестниц. К тому же лестница ничего не даст – шляпка застряла там, где ее с лестницы не достать. По крыше ходить опасно, там черепица старая и мхом заросла, сами видите. Если только ждать, когда шляпку собьет порывом ветра.

Он не сказал, что со шляпкой нужно распрощаться, но это было понятно и так. Председательша нахмурилась. Она и без того была изрядно раздражена нелицеприятными высказываниями какой-то сельской учительницы и чувствовала, что вот-вот взорвется.

Молча наблюдавший эту картину Павел отошел на несколько шагов, прикидывая высоту знания. До крыши было метров десять, не меньше. Школа хотя и считалась двухэтажной, но строилась в те времена, когда на образовании не экономили, и высоту помещений делали по пять метров. К тому же Дмитрий Сергеевич прав, скользкая, затянувшаяся от времени мхом черепица не располагала к физическим упражнениям. Передернув плечами, Павел решил рискнуть. Как известно, кто не рискует, тот не пьет шампанского.

Быстро добравшись до своего дома, Павел переоделся в спортивные штаны, натянул футболку и обул кроссовки, в которых, как он надеялся, ноги не будут скользить по старой черепице.

Вернувшись к школе через пять минут, он застал все ту же неприятную картину – на крыше шляпка, вокруг толпа зрителей. Ему не хотелось демонстрировать ловкость на глазах у всех, но уступы в стене были только с этой стороны. Зная, что директор не поощрит его за подобное лихачество, Павел отошел от него подальше, чтобы не остановил.

Разбежавшись, легко допрыгнул до первого уступа, перелетел на второй, перебежал по декоративному карнизу над окнами второго этажа и очутился на крыше. Тут было уже проще. Черепица скользила, но не очень, и Павел поблагодарил природу за то, что давно не было дождя. Добравшись до шляпки, отцепил ее от растрескавшейся плитки, и, тщательно прицелившись, бросил вниз.

Красиво спланировав, шляпка угодила прямо в руки начальницы. Стоявший внизу народ вне себя от восторга громко выдохнул. Девочки закричали, мальчишки засвистели, а Павел принялся спускаться вниз. Это оказалось труднее, чем подниматься. Когда он спрыгнул вниз с трехметровой высоты, у него от перенапряжения заболели мышцы ног.

Но это была ерунда, потому что восхищенная его ловкостью и отвагой начальница расцеловала его в обе щеки и заявила:

– Дмитрий Сергеевич! Я вижу, что вы жутко недовольны безрассудным поступком своего учителя! Но мы все гордимся, что у нас на Руси не перевелись еще настоящие мужчины! – эта выспренность была Павлу крайне неприятна, но приходилось слушать. – Я перепишу акт, и надеюсь, что вы не будете ругать этого доблестного молодого человека за его отвагу!

Берсенев неопределенно хмыкнул, но ничего не возразил. Сообразив, что скоро начало урока, а он в столь непедагогичном виде, Павел снова кинулся домой. Переодевшись, успел вбежать в десятый класс при долгом трезвоне школьного звонка. Ему показалось, что тетя Тася, уборщица, по совместительству отвечающая за начало и окончание уроков, нарочно дала ему возможность не опоздать.

Десятый класс в отличие от одиннадцатого встретил его восхищенными взглядами и уважительным перешептыванием. Ему даже захотелось, чтобы восторга в глазах девчонок было поменьше. Хватит с него одной Ольги.

После процедуры знакомства одна из учениц, видимо, считающая себя неотразимой красоткой, спросила:

– А где вы научились так прыгать?

Павел небрежно передернул плечами.

– Нигде. Это природные способности. И давайте оставим в стороне мою персону и займемся физикой. Что последнее вы проходили в прошлом году?

Несколько разочарованные подобным прагматизмом школьники с трудом принялись вспоминать, что было в таком далеком прошлом году. Павел подошел к окну и ошарашено замер. Жанна перед всей школой обнималась с каким-то высоким худым парнем. Но вот она отскочила и с силой двинула своего ухажера по ребрам. Но тот принял это за поощрение и снова подступил к ней.

Поняв, что объятия были не совсем добровольными, Павел одним рывком распахнул окно и выскочил наружу. Хотя класс и находился на первом этаже, но высота была изрядная – метра два с половиной, не меньше. Уже подскочив к пытающемуся удержать Жанну парню, разглядел, кто это был. Перед ним стоял владелец той самой оранжевой Нивы Витька Петров, от которого ему уже приходилось отбивать Жанну.

Видя, что на них пялился весь его десятый класс, Павел старался вести себя спокойно.

– Тебе что здесь надо? – он понизил голос вовсе не для того, чтобы его не слышали дети, а чтобы охальник проникся значимостью момента.

Но Витька понял это по-своему. Гнусно хмыкнув, предположил:

– А что, Жанка теперь с тобой, что ли? Она по жизни моей девчонкой была.

Жанна взвилась.

– Не ври! В школе я хорошо к тебе относилась, это верно. Но в те времена и ты другим человеком был. И вообще катись отсюда, а то я Александру скажу.

Витька, видимо, или забыл, или вообще не помнил, кто вытащил его из Нивы, и смачно пообещал:

– Да говори кому хочешь. А я все равно тебя сделаю. Подумаешь, цаца какая. Сначала распаляешь мужиков, а потом от ворот поворот?

Жанна начала говорить, что она никогда с ним никакого дела иметь не хотела, но побелевший от гнева Павел отодвинул ее в сторону и угрожающим тоном попросил:

– А ну, повтори, что только что прогундосил?

Витька, всегда считающийся одним из самых смелых и задиристых парней Ивановки, с насмешкой начал повторять, но не успел сказать и двух слов, как получил такой удар левой, что кубарем полетел к кусты, старательно взращенные Клавдией Петровной.

Именно это и испугало Жанну.

– Павел, осторожно! Что скажет Клавдия Петровна?!

Это его насмешило. Она не о нем беспокоится, не о этом наглом Витьке, а о каких-то кустах и учительнице ботаники!

От нескольких добротных оплеух Петров опомнился и попытался дать сдачи, но заработал еще пару молниеносных ударов. Поняв, что противник ему достался явно не по силам, вскинул руки в примирительном жесте.

– Ладно, ладно, сдаюсь! – И, стирая медленным ручейком текущую из носа кровь, вскинул глаза на окна школы, ехидно добавил: – Теперь у тебя популярность в нашем селе будет запредельная. Девицы сами на шею будут вешаться.

Подняв вслед за ним глаза, Павел увидел весь свой класс, прильнувший носами к окнам. Погрозив ученикам пальцем, потребовал у Витьки:

– А ну, убирайся сейчас же, мне урок продолжать надо!

Насвистывая какую-то блатную песнюшку, Витька наконец убрался, а Павел сердито потребовал у Жанны:

– Какого лешего ты с ним хороводишься?

Его напористый тон возмутил Жанну, но она, помня о множестве наблюдающих за ними глаз, ответила спокойно. Во всяком случае, внешне.

– Он сам пристал. Увидел меня и полез обниматься. Но учти – я тебя меня спасать не просила. Я с ним и сама бы справилась.

Павел вспомнил их обжималки в Ниве, и свирепо пообещал:

– Ну, погоди! Я вот тоже к тебе пристану, и попробуй со мной справиться.

Ей хотелось ответить адекватно, но любопытных мордашек вокруг все прибавлялось, поэтому она лишь прошипела:

– Иди на урок! Тебя дети ждут!

Решив не спорить зря, Павел с разбегу заскочил в класс тем же путем, что и пришел. Ребята, не ожидавшие от него такой прыти, кинулись по своим местам. Сделав вид, что ничего особенного не произошло, Павел продолжил точно с того места, где остановился. Но детям сосредоточиться было трудно.

Павел их не осуждал – еще бы, после двойного представления, что он устроил сегодня! Интересно, Дмитрий Сергеевич уволит его сразу или немного опосля? Эта мысль занимала его весь день.

После занятий в учительской на него с легкой укоризной посмотрела завуч Инна Ивановна и попросила:

– Павел Владимирович! Вас просил подойти к нему Дмитрий Сергеевич. – И, чуть склонив голову, предостерегла: – Вы уж будьте повежливее, не лезьте на рожон. Дмитрий Сергеевич человек справедливый, но некоторых вещей совершенно не терпит. Так что вы уж будьте поосмотрительнее.

Сразу поняв, о чем пойдет речь, Павел поплелся к директору. Почему-то чувство было точно таким же, как тогда, когда учительница черчения отправила его к директору. Он себя виноватым не считал, но все равно было противно и боязно. А тут еще хуже – в этом случае он точно был виноват.

Дмитрий Сергеевич встретил его молча. Указал на стоящий перед ним стул и задумчиво постучал по столу карандашом, который крутил в крупных сильных пальцах.

Павел машинально потер подбородок. Если Берсенев припечатает своим кулаком, мало не покажется. А если учесть, что сдачи дать нельзя будет ни под каким соусом, – не будет же он драться с будущим тестем! – то картина получается и вовсе безотрадная. Единственная надежда, что Дмитрий Сергеевич вспомнит о своем руководящем статусе и до мордобоя дело не дойдет.

Директор, скептически покачав головой, спросил:

– Для чего было устраивать весь этот цирк, Павел Владимирович? Я, конечно, понимаю, что вы по жизни позер, но все-таки?

Павел поежился. Все было еще хуже, чем он предполагал. Этот похрустывающий льдом неприязненный голос ясно показывал, – он Дмитрию Сергеевичу не нравится. Причем совершенно. Осторожно поинтересовался:

– Какой цирк?

Дмитрий Сергеевич умудрено уточнил:

– Понятно. Значит, представлений было несколько. Буду признателен, если вы поделитесь со мной информацией обо всех. Вы же понимаете, что мне все станет известно. Причем, вполне возможно, в неожиданной для вас интерпретации. Так что будет лучше услышать обо всем из первоисточника.