Текст книги "Аленький цветочек"

– И сколько времени прошло с тех пор – полгода? Давайте сделаем вот что. Мы сейчас зайдем к ней, это возможно? Прекрасно! Она говорит по-английски? Отлично! Итак, мы заходим к ней, я – ваш друг, мы знакомимся, заводим беседу и когда вы убедитесь, что она спокойно меня воспринимает, то под любым предлогом покиньте нас.

Незнакомый мужчина не вызывал у Анастасии никаких эмоций, она была занята тем, что учила куклу ходить.

– Вот так, так, переставляй ножку… Какая ты не послушная! Папа будет сердиться на свою доченьку. Ты устала, бедная, поспи, – не обращая внимания на гостей, она отнесла куклу в спальню и скоро вернулась.

– Видишь, Сулла, наша дочка уже пробует ходить! Мы пойдем гулять? Мне скучно тут! Я хочу в магазин! Мы пойдем в магазин! Я хочу туфли, красивые туфельки на высоком каблуке, на тонком высоком каблучке, – она капризно искривила губки, – я всегда о них мечтала! Почитай мне про Меджнуна! Сулла!

Мак-Рот внимательно следил за девушкой, потом подошел, протянул ей ладонь.

– Здравствуйте очаровательная леди, я Джим Мак-Рот, можно просто – Джимми, а вы кто?

Анастасия задумалась, нечто похожее на удивление мелькнуло на ее лице, чуть поколебавшись, она вложила свои пальчики в его ладонь.

– Я, я… Анастасия… Я вас никогда не видела… – она смотрела прямо ему в глаза, – Джимми… вы добрый… Вы знаете, как зовут нашу дочь? Вам Сулла рассказывал о дочери? Ее зовут Жасмин! А вы знаете, очень грустно… Я, я… болею… Это плохо, правда? Я так… так боюсь! – Анастасия не забрала своей руки и доверчиво подошла поближе, она впервые заговорила о своей болезни!

Сулейман был поражен, значит она понимает, что больна! Он осторожно покинул палату. Около часа Джимм не выходил, Сулейман начал уже волноваться, чтобы длительное общение не спровоцировало приступ. Мало ли о чем будет говорить с ней этот совсем чужой человек. Хотя она заметила, что он добрый…

– До свидания, милая леди Анастасия, до скорого! Все, что я обещал, – сделаю. Только и вы сдержите свои обещания, – Джим захлопнул за собой дверь. – Ну что ж, мне еще многое непонятно, за одну беседу трудно сообразить, что к чему. Если вы не возражаете и потом, я обещал ей кое-что, через пару дней я навещу ее… Теперь вот что – если с вашего согласия возьмусь помочь ей, скорей всего так и будет, уж очень хорошая ваша Анастасия, то это будет абсолютно бесплатно. Ну, а если эксперимент удастся, то пожертвуйте сотню другую на строительство храма при госпитале Святого Георга. Завтра вечером я свободен, а вы? Вот и отлично, в пять вечера, здесь же! А вам не стоит покидать ее надолго. Мне кажется, что она очень болезненно реагирует на ваше отсутствие, хотя и не подает виду. Вообще много странностей, много… Прощайте! До встречи!

Сулейман проводил его до выхода из лечебницы, проследил взглядом за тем, с каким трудом Мак-Рот втаскивал свое грузное тело и негнущуюся ногу в старый, потрепанный Бьюик. Он нутром почувствовал, что этот непонятный человек поможет Анастасии…

Поздним вечером следующего дня возле мирно и тепло потрескивающего камина, в глубоких мягких креслах расположились двое пожилых мужчин. На столике-каталке – бутылка прекрасного шотландского виски, пара стаканов, сигареты, пепельница. Разговор предстоял серьезный, не простой, неспешный. Для этого разговора Мак-Рот договорился с Анастасией, что она постарается вести себя спокойно, а если возникнут проблемы, то обратится к сиделке, которая всю ночь не отойдет от ее кровати. Анастасия уже почти месяц обходилась без снотворных. Кошмары порой снились ей, но рядом был Сулейман, он успокаивал ее и, судорожно сжимая его руку, она через некоторое время засыпала вновь. У Сулеймана немела рука, болела спина, шея, плечи, но он стойко терпел неудобное положение и не забирал свою руку у спящей девушки. Он привык, так бывало уже не раз, в самом начале, когда она металась в бреду, вскрикивая, зовя его на помощь: «Сулла! Зверь! Сулла! Спаси!..»

Мак-Рот, глотнув виски начал первым:

– Знаете, как я пришел к мысли, к ощущению, что могу помогать людям? Когда мне во Вьетнаме оторвало ногу, я естественно попал в госпиталь. В палате, на соседней койке, лежал молоденький солдатик, в первом своем бою, попавший в плен к вьетконговцам. Лагерь с пленными находился в джунглях, вдалеке от цивилизации и вообще от населенных пунктов. Малочисленная охрана от скуки развлекалась тем, что как могла издевалась над военнопленными. Любимым занятием охраны было посадить одного или нескольких несчастных в глубокую яму и выпустить к ним пару десятков голодных крыс, которых специально держали для таких случаев. Вы можете представить себе ужас и страдания, съедаемых живьем, бедных солдатиков. А эти нелюди, обкурившись и напившись банановой самогонки, покатывались со смеху на краю ямы, наблюдая за происходящим сверху. Этому мальчику повезло – крысы только частично обглодали его ноги и пальцы на руках, прихватили и ухо. На лагерь внезапно был выброшен десант то ли русских, то ли американцев. Так вот из-за гангрены ему пришлось тотально ампутировать, вычленить в тазобедренных суставах, обе ноги плюс кисти рук. Девятнадцатилетний мальчишка лишился всего водночасье: и тела, и будущего. Конечно психика его не выдержала, он не то, чтобы сошел с ума… У него начались, похожие на наш случай припадки, его мучили галлюцинации и кошмары. Он тоже кричал, но не крысы, а звери! У большинства вьетнамцев неправильный прикус – передние резцы, а с ними верхняя челюсть резко выдаются вперед, как у грызунов, в частности крыс. Лица, которые он тогда видел из ямы, оскаленные восторженном смехом, ассоциировались в его сознании с мордами страшных грызунов – полулюдей, полукрыс. Это я понял, когда однажды попросил его нарисовать то, чего он боится. И он нарисовал. Только лица и большие передние зубы. Я тогда хотел помочь парню, не подозревая о своих способностях. У меня получилось, правда, не скоро, но из госпиталя его выписали домой, а не в сумасшедший дом. Мы стали друзьями, невзирая на существенную почти в двадцать лет разницу в возрасте. Я долго помогал ему морально и материально. Он стал попрошайкой, ему простительно. Жаль, он покончил собой. Его пожалела одна девушка-проститутка. Он был красив и наивен, он думал, что у них любовь, настоящая… А когда узнал, кто она, в шумном скандале выяснил, что девушка изредка отдавалась и проводила свое драгоценное время с ним только из жалости, разогнал свою коляску прямо под трейлер…

К чему я вел весь этот разговор? У меня есть некоторое сомнение, что в нынешнем состоянии девушки виновато нечто большее, чем потерявшая контроль кобыла… И вы по какой-то причине скрываете от меня это! И от всех предыдущих, лечивших ее, скрывали. Но, как я понял, вы страстно желаете помочь девушке и не против, чтобы в этом помог вам я! В таком случае я хочу узнать правду, какой бы она не была и как бы трудно не было вам, я должен знать, что произошло на самом деле? Для этого мы здесь сидим.

– Но… почему? Полюбуйтесь, – он вытянул из папки несколько сложенных листов и протянул их Сулейману. – Это ее страх, то, что держит ее в теперешнем состоянии! Это ее рисунки, объясните их!

Пораженный Сулейман всматривался, в четкие, графические прекрасно выполненные Анастасией рисунки (она всегда хорошо рисовала), с ужасом узнавал несомненную точность изображенных на них событий. Видя растерянность Сулеймана, Мак-Рот решил ему помочь.

– Вот тут, смотрите, если бы на нее напала просто лошадь, она испугалась бы занесенных над ней копыт, и на рисунке это было бы отмечено. Но посмотрите, копыта так, чуть ли не штрихом, главное – морда! Что это за зверь? Дальше, вот тут решетка, за решеткой то же животное, та же морда непонятного чудовища, тут конечности с копытами четче, третий рисунок. Здесь мужчина, он одет как араб? Знаете, что объединяет эти рисунки? Посмотрите внимательно? – Мак-Рот был настойчив, а Сулейман и сам уже увидел… – Мне кажется вы уже заметили – глаза! Выражение глаз! Оно одинаково на всех рисунках, кто это? Что это такое? Морда зверя не похожа и похожа на конскую, но и нечто человечье ей присуще! А клыки? Хорошо с этим и об этом мы разберемся и поговорим, а вот этот последний рисунок.

Сулейман вспомнил этот эпизод. Летное поле, самолет без трапа, готовый к отлету и одиноко стоящий мужчина-араб, провожающий его… Это он! Сулейман еще и еще просматривал рисунки. Как? Неужели она догадывалась о сущности Бахтияра? Знала, что он его сын? Знала или догадывалась? Или знание пришло к ней прямо сейчас, когда она рисовала глаза Зверя? Знала, догадывалась, но ни разу не заговорила с ним об этом? Боялась причинить ему боль? Ох, Анастасия, Анастасия, что же ты за человек такой?

– Что ж, Джимми, разрешите так вас называть, то, что я вам расскажу, знает всего лишь несколько очень близких друзей, настоящих друзей, они молчат. Тайна умерла со Зверем… Надеюсь…

– Ах, дорогой мой Сулейман, я умею хранить тайны, неужели вы можете представить себе, что стремясь вылечить несчастную, я одновременно буду сплетничать о ней, успокойтесь, доверьтесь мне, в конце концов, у вас нет выхода. Теперь я уверен, что смогу помочь вашей подопечной, важны сроки. Чем быстрее я вникну в суть ее страха, тем быстрее я смогу составить план реабилитации и приступить к его осуществлению.

Джимм потягивал виски, был располагающе учтив и спокоен. Он еще раз переложил рисунки.

– А она талантлива, такая точность в деталях. Интересно, мне кажется это вы на летном поле, кого провожаете? Или встречаете? Нет, все же провожаете. Она… она боится, что вы… Боится разлуки с вами? Почему? И боится так же сильно, как и этого страшилища… Смутно, но догадываюсь… Итак, я слушаю. Начните с того, как эта девушка оказалась у вас. И о себе попутно…

Это был трудный и длинный рассказ. Джимми внимательно слушал его, не перебивал. Потягивая виски, курил. Пару раз выпил и Сулейман, скорей, чтобы промочить горло. Напоследок он сказал, смотря в серьезные голубые глаза:

– Знаете, я вам верю! Помоги ей, Джимми… Она… Она – все, что у меня осталось в этой жизни…

Джим ободряюще похлопал его по колену.

– Не дрейфь! Она действительно уникальная. Анастасия… Очень красивое имя… Однако, я потрясен услышанным. Честно говоря, я слышал об оборотнях, но что они могут существовать в действительности? Поразительно и ужасно! Затрудняюсь, что и сказать! Я так понимаю, что она интуитивно прокладывала параллели между Бахтияром и Зверем в клетке, Бахтияром и вами. Она узнавала в глазах Бахтияра глаза Зверя, однако силой воли, самовнушением, подавляя в себе страх, она отвергала ассоциации, как нереальные. Да, еще сказка… Мне необходимо ее прочесть, конечно, английский перевод. Я где-то, когда-то слышал о подобной сказке, но она называлась не так, то ли «Девушка и чудовище», то ли «Красавица и чудовище»? Не помню, только мне нужен именно русский вариант… Это сложно? А отец ее, этот Иван, он совсем отказался от дочери, любил крепко – забыл быстро? Да-а-а… Итак, подведем итог, скоро утро… Сколько времени она больна? Почти семь месяцев? Книги, компьютер, телевизор – все, чем она увлекалась раньше? Ничего не хочет? Запретили??? Проклятье! А прогулки? Только по территории? Странно, Док прекрасный специалист! Хотя его можно простить – он не босс… В таких клиниках обычно довольно выгодно подолгу держать пациентов, во-первых, богатые родственники хорошо платят, а во-вторых, постоянный контингент больных облегчает работу медперсонала. Все хорошо знают своих подопечных и что от кого можно ожидать. Да… Но не отчаивайтесь! На следующей неделе, – продолжал Джимми, – я закончу со своими парнями и вплотную займусь Анастасией, а вы приготовьтесь вот к чему. Мы ее заберем из клиники. Подготовьте ей комнату и все остальное. Желательно, кого-либо из знакомых ей слуг. Это возможно? Она любила верховые прогулки, купите ей коня, это по средствам? Прекрасно! Нет, она не будет его бояться, я видел на рисунке ее погибшую лошадь… А через пару дней я приеду навестить ее, и мы втроем попробуем выехать за пределы клиники, маленькое такое путешествие, я посмотрю на ее реакцию. А сейчас, простите, я чертовски устал. Если можно организуйте мне подушку и плед, я лягу у вас на диване, посплю пару часов. Предстоит трудный день.

Сулеймана разбудил звон посуды на кухне. Он глянул на часы – девять утра ему пора к Насте.

– Извини, Сулейман, я здесь немного похозяйничал! Иди в ванную и побыстрей – яичница с беконом уже на подходе и кофе! У нас чудный завтрак!

– Джимми, а как случилось, что она нарисовала эти рисунки? – с удовольствием уплетая яичницу, спросил Сулейман.

– Все очень просто! Я сказал, что сожгу ее страх, а пепел развею по ветру. Ей только нужно нарисовать, изобразить его на бумаге. Какое-то время она играла с куклой, потом отложила ее. Осторожно взяла карандаши и начала рисовать. Рисовала долго, я даже не ожидал такого старания и усердия. Как я заметил, ее надолго не хватает, она начинает и бросает начатое, будто бы забывает, что делает. А тут она тщательно вырисовывала детали! Нарисовав, она протянула мне листы: «Ты сожжешь это? Этот кошмар? Я не хочу его видеть в своих снах, думать о нем!». Я положил руки ей на плечи, чтобы успокоить и сказал: «Да!». «Здесь и сейчас?» – спросила она. «Нет не здесь, тут нельзя, но сожгу обязательно и немедленно, как только выйду отсюда!». «Я тебе верю Джимми, я так не хочу это видеть!» – сказала Анастасия. Вот и все! Я вам скажу, что вела она себя, как нормальный человек, только легкое покачивание и непроизвольные движения рук выдавали, что с ней не все в порядке, – Джимми широко улыбался, допивал кофе. – Ты не забыл о нашем плане? Прощай, я позвоню!

Неизвестно, кто больше из всей троицы волновался, переживал. Анастасия очень долго не была, как говорится на «свободе», вне стен заведения. К парку лечебницы она не проявляла никакого интереса. Как она среагирует на новую обстановку? Заметно волновалась Настя, была возбуждена, долго собиралась, хваталась то за одно, то за другое. Хлопотала возле куклы.

– Жасмин, доченька, папа повезет нас кататься на машине… Далеко-далеко… Сулла! Там будут барханы? Пески? Я так соскучилась!.. Сулла, мы едем домой? – она умоляюще смотрела на него. – Сулла! Купи мне туфельки, новые, на высоком каблуке и шляпку… Я не хочу носить платки! А шляпка закроет это… Джимми, ты видел? – резко наклонив голову (волосы рассыпались на лицо), помогая пальцами, она показала огромный рубец. Откинув волосы опять на место, она взглянула на мужчин. – Шляпка скроет! Никто не увидит! А в платках мне не свободно… О какое счастье! Какая радость! – подхватив куклу, она закружилась в быстром хаотичном танце.

Сулейман замер, сознавая, что она на грани приступа. Однако Джимми, прихрамывая, подошел к ней, галантно поклонился.

– Очаровательная леди Анастасия желает танцевать? Прошу! – ловко подхватив за талию, повел ее в ритме медленного вальса, негромко напевая мотив. – Леди, мы ведь, кажется, собирались на прогулку? А танцуете вы прекрасно! – склонив голову, он поцеловал ей ручку.

Успокоенная Настя улыбнувшись, быстро собралась, и они покинули палату. Сулейман незаметно вытер вспотевший лоб – «пронесло»! Молодец Джимми! Для прогулки Сулейман взял на прокат машину с откидывающимся верхом. Джимми был за рулем, а Сулейман с Настей – сзади. Девушка сначала не реагировала на смену пейзажа – занималась куклой, но Сулейман чувствовал, что она напряжена. Однако, когда откинули верх, Настя заметно оживилась. Подставила лицо теплому ветерку, запрокинула лицо навстречу ясному, весеннему небу. Обширные зеленые луга, живописные рощи, ласковое солнце, заставили заблестеть ее глаза! К небольшому городку, в котором они собирались посетить магазин, девушка отнеслась настороженно и посетить магазины наотрез отказалась. Ни туфельки, ни заветная шляпка ее уже не привлекали. Она наотрез отказалась покидать уютный салон машины.

– Нет! Нет! Поехали! Я хочу домой! Сулла! Ну, поехали же!

Они вернулись в клинику, Джимми заметил, что для первого раза вполне достаточно и этой прогулки. Так как Сулейман был занят хлопотами, готовясь к переезду Анастасии, Мак-Рот предложил, что через день он пойдет с Анастасией на прогулку сам. Сулейман уже полностью доверял новому другу, единственной, пока, надежде на полное излечение Настеньки. Он купил новый, просторный коттедж, нанял лучших дизайнеров и рабочих, купил новую мебель и предметы декора. За коттеджем был разбит небольшой сад, плавно спускавшийся к небольшой, но очень чистой речушке с живописными берегами. В дальнем углу сада было расчищено место и выстроена конюшня на два стойла. Сулейману необходимо еще было поехать на другой конец Англии к знаменитому конезаводчику, старинному партнеру и приобрести у него пару скакунов. А сегодня ему нужно мчаться в аэропорт, встретить старого Карима, которого он вызвал, чтобы доставить удовольствие Анастасии. Кроме того, должен был подъехать Майкл и привезти переведенную на английский русскую сказку «Аленький цветочек». Короче, дел было не впроворот. Благо девушка вела себя пока спокойно. Что это – признаки выздоровления?

Благоприятное влияние Джимми… Не говорит ли это о том, что незримо он уже начал свое таинственное лечение? Сулейман остался доволен работой, раздав рабочим по благоустройству коттеджа щедрые «премиальные» и отпустив их, он еще раз осмотрел проделанную ими работу. На втором этаже было две спальни. Для него спальня совмещала с собой рабочий кабинет с большим письменным столом, книжным шкафом и компьютером. Спальня Анастасии, мало чем отличалась от спальни в его дворце. Сулейман постарался! Большое окно и маленькая терраса открывали чудесный вид на сад, цветущий луг и речку. Был еще на втором этаже большой холл с камином и телевизором, полуовальной формы с большими окнами, он был светел и уютен. На первом этаже – гостиная тоже с камином, столовая, кухня, комната для Карима. Как на втором, так и на первом этаже были отдельные ванные с душем и туалеты. Была также маленькая комната для женщины-прислуги, он уже договорился с фирмой, выбрав из многих кандидатур, Джейн, одинокую симпатичную, рыженькую англичанку, надеясь, что Настя с ней подружится и ей будет не так скучно в обществе старого Карима. В обязанности Джейн входила также уборка помещения и помощь старику в приготовлении пищи. Вообще в доме должна быть женщина, они с Джимми так решили.

Осмотрев все, Сулейман запер двери и поехал встречать старого друга. Джимми аккуратно и неспеша вел машину. Анастасия, как всегда молча, осматривала окрестности. Джимми время от времени заговаривал с девушкой, спокойно рассказывал ей о своем детстве, проведенном в Шотландии. Увлеченно говорил об истории своей страны, о старинных замках, хранящих свои тайны, вершинах холмов и гор. О вересковых пустошах, цветущих нежным лиловым цветом, о суровых кельтах и мудрых друидах. О таинственном Стоун Хендже… Он уже знал из рассказа Сулеймана, что в свое время девушка интересовалась древней историей Востока и училась на историческом отделении довольно успешно. В эту вторую совместную прогулку Джимми продолжил, начатый в первую, экскурс в историю своей Родины. Как в первый раз, так и сейчас было не понятно слушает ли его девушка, или по-прежнему безучастна ко всему. Внезапно, не меняя позы, Анастасия тихо произнесла.

– Пирамиды… Джимми, ты видел когда-нибудь пирамиды?.. Сфинкса? Храмы Луксора?..

Она замолчала. Мельком взглянув на нее, Джимми увидел, что по ее щеке медленно сползает слеза… Одной рукой он продолжал рулить, другой нежно обнял девушку за плечи, молча… Через некоторое время Настя повернула к нему лицо.

– Джимми! А это далеко – Шотландия? Я хочу туда! Поехали прямо сейчас! Сулла все время занят! Он… Что он делает? Это потому… потому… что я болею… так долго… Джимм я боюсь! Джимм! Он уехал???

– Анастасия, девочка, успокойся, хочешь я тебе скажу, нет, покажу, чем он занят! Только смотри, не проговорись никому, это будет наша тайна!!! – воскликнул Джимми, не на шутку испугавшись, что ему прийдется воспользоваться шприц-тюбиком с транквилизатором, постоянно находившимся у него в кармане.

– Да! Да! Я хочу к Сулле! Я обещаю! Поехали!

Одиноко стоящий коттедж вызвал у нее недоумение, сменившийся апатией и безразличием. Она обошла его вокруг, потрогала запертую дверь, посмотрела в сад. Села на ступеньки, достала куклу.

– Жасмин, доченька, папа купил нам дом! Посмотри – он красивый! Мы его подождем, он будет рад…

– Нет, нет, Анастасия, – Джимми был в отчаянии, – никак нельзя! Мы договорились с тобой! Сулейман никак не должен знать, что мы здесь побывали. Он будет недоволен, что я его ослушался! Мне будет взбучка, что я отвез тебя сюда! Анастасия, ради бога! Ты же не хочешь, чтобы у меня были неприятности! Сулейман купил его в подарок тебе! Это сюрприз! Пожалуйста, не выдавай меня!

Ему нужно во что бы то ни стало увезти девушку. Мало ли когда возвратится Сулейман, да и возвратится ли он сегодня. Не ночевать же им под открытым небом. Уже вечереет! Джимми осторожно обнял ее, она послушно поднялась и пошла к машине.

– Скоро, очень скоро Сулейман отвезет тебя сюда. У него в запасе еще много сюрпризов и подарков! Только ты будь умницей!

Наступил долгожданный день. Наконец-то Анастасия покинула лечебницу. Сулейман щедро расплатился с персоналом, хоть в принципе было и не за что. Анастасие Джимми решил не говорить, что она навсегда покидает клинику. Ему важно было ее подготовить, увидеть ее реакцию на новый дом и что она будет в нем теперь жить постоянно. Сулейман должен был ждать их в коттедже. Джимми вывез ее якобы на прогулку, которые девушке нравились.

– Анастасия, а ты не хотела бы еще раз посмотреть дом, который приобрел для вас Сулейман, тем более он находится сейчас там?

– О, Да! Да! Я хочу! Доченька, – она обратилась к кукле, с которой не разлучалась во время прогулок, – доченька, поедем к папе! Ты соскучилась по папе?

– А ты хотела бы жить в этом доме? – они уже подъезжали, и Джимми зондировал почву.

Настя не ответила, он почувствовал, что девушка напряглась. Сулейман встречал их с не меньшим волнением. Он подал руку Анастасии, и они поднялись по широким ступеням. Вдруг Настя судорожно вцепилась в Джимми.

– Я… я боюсь! – она начала мерно покачиваться. – Там… там нет Зверя? Джимми, я боюсь… Зверь…

Сулейман в растерянности опустил руку в карман, нащупал там шприц-тюбик, которыми он запасся в достаточном количестве. Девушка взглянула на него полными безумного ужаса глазами.

– Сулла! Я… я не хочу! Там… там Зверь! Сулла!

Джимми, взглядом задержав Сулеймана, крепко обнял Настю за плечи.

– Посмотри на меня, чудная леди! Анастасия! Ты веришь мне? Там нет никакого Зверя. Я его сжег! Пепел развеян по ветру! Там нет Зверя! Успокойся! Сулейман специально купил этот дом для тебя! Ты уже видела его, помнишь, вечером мы как-то подъезжали сюда! Это сюрприз! А внутри есть еще сюрпризы и подарки специально для тебя. Анастасия! Если ты не будешь мне верить, то будешь еще очень долго болеть! Анастасия! Возьми себя в руки! Ты сумеешь! Ты сможешь! Пойдем, ты теперь будешь жить тут! И я некоторое время буду с тобой, и Сулейман, – он открыл двери и завел девушку в дом.

Ожидаемого приступа не случилось, но Настя, не реагировала на окружающее. Устроившись с ногами в кресле, она молча уставилась в окно. Даже Карим не вызвал у нее никаких эмоций, она скользнула по нему отсутствующим взглядом. После долгого перерыва, ей впервые дали на ночь снотворное и легкий транквилизатор…

Прошла неделя, другая… Существенных изменений в поведении Анастасии не замечалось. Джимми почти все время проводил с Настей. Они гуляли по саду, бродили берегом речушки. За что бы она не бралась, все у нее валилось, как говорят, с рук. Привычно пробегая по клавишам компьютера, она даже не смотрела на мигающий монитор, начав партию в шахматы, сделав пару ходов, вставала и уходила, пролистав несколько страниц в любимых книгах, она отодвигала их в сторону. Прекрасные скакуны не тронули ее – Анастасия ко всему была безразличной… Сулейман потихоньку начал впадать в отчаяние. В первый вечер, когда Настя ушла спать, он долго беседовал с Джимми, на которого он возлагал большие надежды.

– Я прочел старую русскую сказку, и вот, что мне кажется. Переезжая жить к тебе, она подозревала о существовании некоего чудовища, и можно сказать искала встречи с ним, может быть даже в тебе, Сулейман, она боялась увидеть нечто тайное и страшное. Но твое отношение к ней разрушило ее недоверие. Однако она была уверена – если есть «волшебный Аленький цветочек», то должно быть и чудовище! Но где? Кто? Чем дольше для нее оставалось это загадкой, тем сильнее рос в ней неосознанный страх перед некоим «нечто»! Увидев первый и единственный раз Зверя в клетке, она, веря в сказку, поверила и ему – посчитала его добрым и несчастным. Но потом опять неуверенность – не сон ли это? Сказка имеет благополучный конец, а действительность оказалась ужасной. Она потеряла веру в жизнь, которая может приносить такие сюрпризы. Физическая травма имела тяжелые психические последствия. Я не хочу посредством гипноза влезать в ее подсознание, думаю, ей нужен какой-то сильный стресс, новый, но благоприятный, внезапный удар по психике, чтобы она вышла из этого состояния апатии. И еще я все больше убеждаюсь в том, что у нее есть еще один страх, она панически боится разлуки с тобой Сулейман! Что ты вообще намерен делать? Чуть больше года осталось до окончания срока опекунства! Отец ее, похоже, не желает забирать, что ты предпримешь? Мне кажется, что она любит тебя, это вполне естественно, так как ты единственный мужчина, который все время с ней, заботится о ней! Ты думал об этом?

– Не знаю, не знаю, – ответил Сулейман и, переводя тему, спросил: – Почему у тебя нет семьи? Хоть дети у тебя есть? Где ты вообще живешь? Как? Расскажи о себе, конечно если…

– О нет! Все очень банально и просто. Я старый солдат. Воюя, я думал о женщинах, а не о семье. А когда оказался в кювете рокады, стал не нужен не только военной машине, но и серьезным женщинам, думающим о семье. Кому нужен ржавый болт? Маленькая пенсия, нет профессии, инвалид… Ночной сторож в госпитале Святого Георга… Днем помогаю бедным парням. Мне разрешают доктора. Официально практиковать? Нужно свидетельство об окончании специальных курсов экстрасенсов и лицензия… На это необходимы деньги и не малые. А я за свою помощь денег не беру. Однако и сторожем не работаю – только получаю скудную зарплату и живу в сторожке. Спасибо главному доку, он молодчина! У него были проблемы с сыном (парень попал в автокатастрофу), я помог ему, а отец помог мне. Это было давно… Но это не значит, что я монах, – он игриво подмигнул, – есть неплохие сестрички, хорошо сохранившиеся… А ты как? Неужели после гибели Фатимы… Ты такой представительный и красивый мужчина, лакомый кусочек…

– В общем, Джимми, тут у меня есть свободная комната, в ней есть все, что нужно, а чего нет – скажешь. Ты будешь жить там. Просто тебе не нужно будет ездить ночевать в свою сторожку. Да и мне будет спокойнее. Осенью я хочу возвратиться в институт, читать лекции. Это моя маленькая отдушина… Джимми! Делай, что хочешь, но… умоляю… помоги ей, – голос Сулеймана предательски дрогнул и он поспешил покинуть гостинную.

Какую еще чушь выдумывает Джимми! Юнная красивая девушка, разве она может влюбиться в него? Он уже слишком стар… слишком… К сожалению…

Скандал разразился внезапно. Приехал в гости Майкл. На лужайке, возле дома накрыли стол. Горничная, которую нанял в свое время Сулейман, подала гостям чай, сладкие булочки. Кроме того, она постаралась для хозяина и с помощью Карима приготовила восточные сладости. Сулейман добросердечно похлопал ее по руке, поблагодарил, белозубо улыбнувшись.

Анастасия до этого молчавшая и с обыкновенным отрешением, смотревшая куда-то вдаль, вдруг вскочила. Сдернув со стола белоснежную скатерть с чашками, булочками и прочим, подскочила к бедной Джейн, вцепилась ей в роскошные рыжие волосы, аккуратно заправленные под белый чепчик. Женщина растерялась и попыталась прикрыть розовощекое, веснущатое личико руками от цепких и острых ноготков. А Настя, дергая ее за волосы, что-то истово кричала на непонятном языке. Опешившие сначала мужчины кинулись к разбушевавшейся Насте. Правда, Майкл остался сидеть на месте – его глаза смеялись! Подскочившего Сулеймана Настя оттолкнула с такой силой, что он едва удержался на ногах. Но пыл у нее уже угасал, а прихрамывавший Джимми и вовсе успокоил ее. Джейн убежала в дом, туда же отправилась и успокоившаяся Настя. Как только за ней захлопнулась дверь, Майкл дал волю одолевавшему его веселью.

– Вы знаете… Ха-ха-ха… Что… что… она кричала? Ха-ха-ха!.. Она ругалась матом, по-русски! Друзья! В доступном переводе это звучало бы так: «Рыжая шлюха! Убирайся вон из моего дома! Засунь свои сладости себе в зад! Нечего тебе пялиться на хозяина! Потаскуха! Убирайся на… Что ты вечно трясешь своими титьками и крутишь задницей у него перед глазами! Немедленно убирайся отсюда, пока я не выцарапала твои бесстыжие глаза!» Вот в таком духе была ее речь, а по-русски это звучало великолепно! Сочно! Друзья – да она ревнует! Значит ли это, что все не так уж и плохо? Что молчишь? Сулла разлюбезный? А девчонка-то боевая! Ох, чувствует мое еврейское сердце…

Сулейман сидел, опустив голову. И этот туда же! В это время из дома вновь выскочила Анастасия.

– Нате, вот! Заберите это! – она швырнула на стол куклу. – Вы, вы все… Все время обманывали меня! Она не моя дочь, не наша, – глаза полные слез уставились на Сулеймана, – ты, ты лгал мне всегда! Ты не сказал, что Бахтияр твой сын и что он Зверь! Ты оставлял меня с ним, зная это! Ты хотел избавиться от меня? Почему? Что сделала я не так? Ты, Майкл, тоже знал и ты, Карим! Вы все врали мне, а я… я вам верила! Я любила вас… И отец лгал мне! Он никогда не любил меня, просто ему было со мной спокойно и удобно! Почему взрослые любят лгать? Джимми… – она уткнулась в плечо старого солдата и горько расплакалась, – Джимми мне так одиноко и страшно! Все… все… врут…

Обняв за плечи, Джимми повел ее в дом. Он больше не возвращался. Утирая слезы со старческого лица, шепча молитвы, протягивая к небу трясущиеся ладони, ушел к себе Карим. Сулейман и Майкл остались одни в полном молчании.

– О вейз мир! А ведь девчонка права! Сулейман, шутки шутками, но мне кажется, что она говорила, как абсолютно здоровый человек! Она подводила черту под определенным периодом своей жизни… – Майкл взял нелепо раскинувшуюся на столе, куклу и вправил сломанную от удара руку. – Вот и все! Как она сказала – Это не наша дочь! Влип ты, друг мой! Она любит тебя! А ты? Неужели будешь доказывать мне, что безразличен к ней? Она выросла, возмужала. Болезнь поставила ее в зависимое положение, но теперь? С болезнью мне кажется покончено! Разве ты отправишь ее домой? Или оставишь возле себя? В качестве кого? Внучки? Этот номер не пройдет! Неправдоподобно! Через год твои права на нее, как опекуна, кончатся! Год – это время немалое. Что еще произойдет за этот год. Будем надеяться, что интерес к знаниям у нее не угас, и она окончит еще один курс. Но держать ее просто так у себя в пустыне ты уже не сможешь! Поползут слухи. Твои мусульмане, хоть ты всегда был для них отличным и добрым хозяином, все же впервую очередь – мусульмане, они осудят тебя и ее. Их вера очень строга, ты сам знаешь!..