Текст книги "Большой театр. Золотые голоса"

Миглау Маргарита Александровна
сопрано
род. 1926

Графиня. «Свадьба Фигаро»

«За мою творческую жизнь мне редко приходилось восторгаться исполнением партии Маргариты. Тем отчетливее я помню каждое из так взволновавших меня. Последним из таковых было выступление в опере «Фауст» Маргариты Александровны Миглау… Я понимаю, что у каждого певца есть свои более или менее «любимые» партии, есть моменты наивысшего творческого вдохновения, когда много раз петый романс или оперная партия вдруг как бы рождается заново, раскрывается с особенным, даже самому певцу неведомым настроением. Возможно, что и это, запомнившееся мне выступление М. Миглау было стечением целого ряда вот таких особых счастливых творческих обстоятельств. Но разве в этом дело?! Маргарита – М. Миглау была самим вокальным откровением, одухотворенным, наполненным теплым человеческим чувством, – столь незабываемое впечатление произвел образ, созданный певицей в опере Ш. Гуно, на хормейстера Большого театра народного артиста России И.Г. Агафонникова. – Не знаю, в каждой ли творческой биографии можно найти подобные кульминационные точки, ибо они безусловно свидетельствуют о незаурядности певца, о его трудоемкой и постоянной работе над образом, об умении критически анализировать свое творчество и на основании этого двигать его вперед».

Родилась Маргарита Миглау 16 марта 1926 года в деревне Лезье Мгинского района Ленинградской области. Отец, по национальности эстонец, работал телеграфистом, мама – на химическом комбинате. Детство кончилось, когда началась война. Отец ушел на фронт. Испытания, выпавшие на долю девочки, драматургия ее судьбы могли бы стать сюжетом целого рассказа или сценария кинофильма. Вместе с мамой она переживала бомбежки, обстрелы, гнет оккупации… Когда немцы угнали население в Эстонию, Маргарита с мамой работали на мызе, занимались тяжелым физическим трудом, претерпевая вечный страх, лишения, унижение, голод… Во время отступления немцев они бежали из эшелона, который увозил их в Германию. Несколько суток прятались в болотах, отсиживались в окопах… Выжили.

После войны семья обосновалась в г. Тарту. «Годы моей юности были нелегкими, они совпали с послевоенными трудностями, которые переживала страна, – рассказывает певица. – Работа в совхозе «Уула» на ферме и в поле… Потом служила счетоводом на топливном складе в депо, училась в вечерней семилетке и… занималась пением». Разучивала эстонские и русские народные песни, аккомпанировала себе на гитаре. Пела «с голоса по радио» романсы Изабеллы Юрьевой, с которыми потом поступала в Тартуское музыкальное училище. В семье любил петь и мамин брат – по слуху подбирал понравившиеся песни, мелодии на баяне.

Каждый день ее путь на работу пролегал через парк, мимо музыкального училища, и однажды появившаяся мысль по-настоящему учиться пению не отступала. Оттуда всегда доносились звуки рояля, пение. Как она завидовала девушкам и юношам, выходившим из этого здания, как ей хотелось быть среди них! И она решилась. Начала исподволь готовиться к экзаменам. Иногда отчаивалась, но снова брала себя в руки и занималась, занималась. И усилия не пропали даром. Ее приняли. Рита стала учиться у талантливого педагога Сальме Канн, о которой у нее остались на всю жизнь самые светлые воспоминания и которая вселила неколебимую веру в свои силы и избранную профессию. После окончания училища в 1951 году именно она и повезла Маргариту в консерваторию – сначала в Ленинград (все-таки родные места ученицы), а потом в Москву. Сначала Рита решила пойти в консерваторию, а следом – в Гнесинский институт. Вышло так, что в результате – поступила в оба вуза. Выбор пал на «Гнесинку» – там обещали стипендию и общежитие. Да и взяла ее в свой класс сама Наталия Дмитриевна Шпиллер, которая до конца своей жизни принимала большое участие в ее судьбе, оставаясь не только наставником, но и добрым другом. А Маргарита Александровна до сих пор называет ее своей второй мамой.

Наталия Дмитриевна всегда высоко ценила вокальное и артистическое дарование ученицы: «Маргарита Миглау – одна из моих первых учениц. Она моя любимая ученица. Свой природный дар она стала развивать с первого урока в классе и работает над ним по сей день. К ее достоинствам я отношу превосходное чувство меры, знание своих возможностей, огромную трудоспособность и истинную влюбленность в искусство».

Вместе со своим педагогом М.А. Миглау подготовит более сорока партий, которые исполнит на сцене Большого театра, куда по конкурсу будет принята по окончании Музыкально-педагогического института имени Гнесиных (1956). Сначала она попадет в стажерскую группу, а потом станет солисткой. Ее не покидало изумление поворотами собственной судьбы: «Я во время войны в свинарнике работала и вдруг – Большой театр, храм Искусства!» Серебристый голос Маргариты Миглау звучал на лучшей оперной сцене страны целых три десятилетия.

В Большом театре она начинала с небольших партий: Паж в «Риголетто», Аннина в «Травиате» Дж. Верди, Крестьянка в «Свадьбе Фигаро» В.А. Моцарта (кстати, в этом спектакле М.А. Миглау выступала вместе с Н.Д. Шпиллер, которая пела Графиню), Бригитта в «Иоланте», Маша в «Пиковой даме» П.И. Чайковского, что принесло начинающей артистке несомненную пользу в овладении сценическими навыками, чувством ансамбля, основами подлинного профессионализма. Одной из полюбившихся зрителям и самой исполнительнице ранних партий стала ее Бианка в премьерном спектакле «Укрощение строптивой» В.Я. Шебалина в постановке Г.П. Ансимова. Это, как выражались коллеги певицы, была «уже вокально и актерски профессионально сбитая партия». А однажды, встретив ее в театре, Александр Шамильевич Мелик-Пашаев спросил: «Вы Жрицу мне можете показать?» – «Могу», – ответила она. Вскоре выдающийся дирижер, тщательно подготовив с М. Миглау эту небольшую, но сложную партию, ввел ее в «Аиду» Дж. Верди, и Жрица в исполнении молодой певицы убедительно свидетельствовала о ее больших вокальных возможностях.

Спев Барену в опере Л. Яначека «Ее падчерица», Мерседес в «Кармен» Ж. Бизе, Сашеньку в опере Т.Н. Хренникова «Мать», Жену поэта в опере-поэме Н.Г. Жиганова «Джалиль», Наташу в опере «Не только любовь» Р.К. Щедрина, постепенно и естественно она переходила к основным партиям сопранового репертуара. «Красивый, хорошо поставленный голос полного диапазона, свободные верхние ноты, ровность звучания, музыкальность обратили на себя внимание таких дирижеров, как А.Ш. Мелик-Пашаев, Б.Э. Хайкин, Е.Ф. Светланов, М.Ф. Эрмлер, общение с которыми имело большое значение для творческого роста певицы», – скажет ее коллега по сцене и близкий друг в жизни Кира Васильевна Леонова.

В 1962 году Маргарита Миглау уже пела Графиню в «Свадьбе Фигаро». А через год вышла на сцену мечтательной Татьяной в «Евгении Онегине» П.И. Чайковского. Это был ввод в спектакль, поставленный Б.А. Покровским. Роль Татьяны Лариной, согретая душевной теплотой и передающая просто и правдиво жизнь чувств пушкинской героини, принесет артистке многолетний успех в этой партии. Она будет участницей спектакля «Евгений Онегин», в котором состоится пятисотое выступление С.Я. Лемешева в роли Ленского 13 ноября 1965 года. А однажды ей пришлось допевать «Онегина» со сцены Греминского бала за гастролировавшую в Большом театре знаменитую канадскую певицу Терезу Стратас, которой показалось, что ее плохо принимает зрительный зал.

Особое место в творчестве певицы занимает роль Зенты в опере «Летучий голландец» Р. Вагнера, которую ставили дирижер Б.Э. Хайкин и немецкий режиссер И. Херц (1963). Маргарита Миглау пела премьеру. Трудная вокально и сценически, эта партия стала ее большой творческой удачей, что подтверждали многочисленные отзывы музыкальной критики, как и у нас в стране, так и в Германии, – певица дважды выступала в «Летучем голландце» в Лейпцигской опере вместе со своими партнерами по Большому театру – Владимиром Валайтисом и Антоном Григорьевым. «…Зента в «Летучем голландце» – труднейшая по своим вокальным и актерским задачам партия, – писал И. Агафонников, – с которой М. Миглау блестяще справилась, что было отмечено не только советскими зрителями, но и слушателями ГДР, а уж они-то понимают толк в исполнении музыки Р. Вагнера…» Газета «Лейпцигер фольксцайтунг» посвятила М. Миглау и В. Валайтису, исполнителю роли Голландца, статью под заголовком «Аплодисменты московским певцам». В ней говорилось о том, что 9 сентября 1964 года, в день спектакля «Летучий голландец» с участием советских артистов, художественная программа Лейпцигской ярмарки достигла высшей точки и что «гости ярмарки и жители Лейпцига приветствовали советских певцов сердечными аплодисментами за их впечатляющее исполнение!..»

«Летучий голландец». Зента – М. Миглау, Голландец – В. Валайтис

«Очень трудную, возвышенно прекрасную роль Зенты театр поручил молодой одаренной певице М. Миглау. Она вложила в исполнение баллады (центральный, характеризующий Зенту эпизод) искренний пафос, неподдельное увлечение», – писал журнал «Театральная жизнь». Несомненной победой считал исполнение партии Зенты Маргаритой Миглау рецензент журнала «Театр»: «Наибольший интерес, как нам кажется, представляет исполнение роли Зенты артисткой М. Миглау. Признаться, трудно было ожидать, что роль эта окажется вполне в возможностях певицы. Ведь тут требуется ярко выраженный драматический, почти героический характер дарования и соответственный тембр голоса. Но, к нашему удивлению, именно лирическое начало – мягкость, женственность и голоса, и облика артистки – сообщило созданному ею образу трогательную убедительность. В игре М. Миглау внешняя порывистость, своеволие, подчас даже заносчивость хорошо сочетаются с глубокой задушевностью и теплотой. Ярче всего это проявилось в большой сцене Зенты с Голландцем (второй акт), где Миглау удалось передать сложную гамму чувств, стремительно сменяющихся в душе героини: смятение, сделавшее ее почти безгласной, испуг, колебания и, наконец, ликующий взрыв чувства – открытое признание в своей любви…»

Певица была великолепной Микаэлой в «Кармен» Ж. Бизе вслед за такими выдающимися исполнительницами этой партии, как Н.Д. Шпиллер и Е.В. Шумская. Этот образ скромной деревенской девушки, вместе с тем готовой на самопожертвование ради спасения любимого, созданный М. Миглау, отличался необыкновенной теплотой и искренностью. «Голос певицы, кристально чистый, яркий, великолепно звучал, особенно в трудной арии третьего акта, – писала газета «Советский артист» в феврале 1964 года. – Можно уже сейчас с уверенностью сказать, что М. Миглау – одна из лучших исполнительниц партии Микаэлы в Большом театре. Успех артистка имела очень большой».

Маргарита Александровна считает себя счастливым человеком, потому что застала в Большом театре лучшие времена – плеяду выдающихся певцов, режиссеров и дирижеров, с которыми довелось вместе работать: «С Алексеем Петровичем Ивановым мы встречались в «Кармен»: сначала я пела там Цыганку, потом Мерседес, потом спела там Микаэлу. А. Иванов исполнял в «Кармен» партию Эскамильо. Премьеру «Чародейки» готовили с Леонидом Васильевичем Баратовым в филиале… А Евгений Федорович Светланов… У него были такие руки, что не захочешь – запоешь. Они пели, его руки. А Б.Э. Хайкин, Ю.И. Симонов, Ф.Ш. Мансуров… Моими партнерами в «Евгении Онегине» были Евгений Кибкало и Юрий Мазурок. Я выступала в одних спектаклях вместе с такими басами, как Иван Петров, Алексей Кривченя… Пела в «Лоэнгрине» с И.С. Козловским в его юбилейном спектакле… Разве это не счастье!»

В сценическом репертуаре Маргариты Миглау – более пятидесяти партий в операх разных композиторов, эпох и стилей. Это, как их оценивала К.В. Леонова, – и «прозрачно-сказочные Волхова и Царевна-Лебедь («Садко» и «Сказка о царе Салтане»), очаровательная Графиня («Свадьба Фигаро»), нежная, трогательная и трагичная Чио-Чио-сан…» И, конечно же, страдающая Леонора в «Трубадуре» Дж. Верди – в этот спектакль артистка ввелась практически без репетиций… «Как тщательно, любовно все они были подготовлены и музыкально, и сценически безукоризненно исполнены, озарены женской прелестью, непреходящим цветением души, столь свойственным личности Маргариты Миглау», – отзывалась завлитчастью Большого театра М.А. Чурова. А сама Маргарита Александровна, участница практически всех оперных премьер за время своего 30-летнего служения сцене Большого театра, никогда не останавливалась на достигнутом и как подлинный художник считала: «С годами к артисту приходит опыт, приобретаются навыки, отрабатывается стиль исполнения. Но артист никогда не должен довольствоваться тем, что усвоил. Настоящему творчеству чуждо чувство удовлетворения достигнутым. Творчество неустанно ведет человека вперед, пробуждает его к новому совершенствованию, к новым открытиям. Для меня каждый спектакль – школа, урок, где что-то отвергается, что-то переосмысливается». Она всегда шла на выручку театру в сложных ситуациях, зачастую не считаясь с собственной сценической перезагруженностью. Бывало, что пела на неделе сразу в нескольких спектаклях. «Однажды за пять дней спела четыре спектакля – два «Онегиных», «Чио-Чио-сан» и «Трубадур», – не без гордости вспоминает певица, которая всегда была по-настоящему предана театру.

Чио-Чио-сан. «Чио-Чио-сан»

Человек крайне ответственный и трудолюбивый, Маргарита Миглау на протяжении всей творческой жизни не отказывалась и от небольших партий, делая их яркими, запоминающимися. Это прежде всего касается ее Эммы в «Хованщине» М.П. Мусоргского, Половецкой девушки в «Князе Игоре» А.П. Бородина. Так же, как Сирин в «Сказании о граде Китеже», Стеша в «Псковитянке», Повариха в «Сказке о царе Салтане» Н.А. Римского-Корсакова, Фраскита в «Кармен» Ж. Бизе, Поля в «Чародейке» П.И. Чайковского, Медсестра в «Неизвестном солдате» К.В. Молчанова, Перонская в «Войне и мире» С.С. Прокофьева, они существовали на равных с более крупными работами: Варей в «Повести о настоящем человеке» Прокофьева, Прилепой в «Пиковой даме», Лариной в «Евгении Онегине» Чайковского, Зинкой в «Судьбе человека» И.И. Дзержинского, Еленой в «Сне в летнюю ночь» Б. Бриттена, Вельгундой в «Золоте Рейна» Р. Вагнера, Аксиньей в «Катерине Измайловой» Д. Д. Шостаковича… Одной из самых любимых и оригинальных в современном оперном репертуаре певицы была роль Вороны Клары в «Снежной королеве» М.Р. Раухвергера.

Она всегда оставалась любимицей партнеров. А.А. Эйзен: «Я высоко ценю в Маргарите Миглау ее преданность нашему оперному делу, ее прекрасный голос, чувство партнера, «надежность» на сцене, ее доброе и отзывчивое человеческое сердце…»

В.В. Ивановский: «Такие артисты определяют академизм театра, его каждодневное восхищающее зрителей существование, притягательность и многолетнее признание… Особенно хочется сказать об ее хорошем качестве как вокалистки – очень близком, собранном звуке, который звучит в любых акустических условиях. Этим она обязана своему педагогу Н. Шпиллер. Она нигде не форсирует звук, старается петь лишь тот репертуар, который соответствует ее вокальным данным.

«Русалка». Ольга – М. Миглау, Княгиня – К. Леонова

В «Садко», где М. Миглау поет Волхову, в ее красиво звучащем голосе превалируют легкость, сказочность, прозрачность. Мне, ее партнеру Садко, всегда в этом спектакле спокойно и удобно».

К.В. Леонова: «Ее коллеги по сцене всегда отмечали, что она надежный, удобный партнер, преданный интересам театра. Какие бы ни возникали трудности в связи с болезнью исполнителей или экстренными заменами спектакля по другим причинам, оперная канцелярия «могла спать спокойно», если в репертуаре М. Миглау есть эта партия. Она всегда готова, несмотря на то, пела ли накануне или на завтра в афише объявлен ее концерт, без капризов заменит и сделает это высокопрофессионально».

За свою певческую карьеру Маргарита Миглау была во всех гастрольных поездках оперной труппы Большого театра. Гастролировала в Венгрии, ГДР, Италии, Корее, Японии, Польше, Югославии, Австрии, Чехословакии, Греции, Канаде, Франции и других странах мира. Много выступала по Советскому Союзу. После концерта певицы на Сахалине в газете «Советский Сахалин» появился такой отзыв: «На сцене – народная артистка РСФСР Маргарита Миглау. Ария Чио-Чио-сан из оперы Дж. Пуччини. Многие певцы в концертах исполняют это произведение. Маргарита Александровна в своем выступлении соединила эту арию и сцену прощания с сыном. И вот здесь мы увидели, как огромное мастерство драматической актрисы сочетается с талантом вокалистки. Бурные аплодисменты были данью признательности за доставленное эстетическое наслаждение».

Звания народной артистки РСФСР М.А. Миглау удостоена в 1973 году. К 200-летию Большого театра, в 1976 году, она была награждена орденом Трудового Красного Знамени.

Свой последний сезон в Большом театре Маргарита Миглау завершила в 1986 году. Но уже к тому времени она три года преподавала на кафедре сольного пения Российской академии музыки имени Гнесиных (с 1983). Продолжала выступать и как камерная певица. В концертных программах, всегда отличающихся строгим вкусом и высокой культурой исполнения, самой певице ближе всего была романсовая лирика М.И. Глинки, П.И. Чайковского, С.В. Рахманинова, Э. Грига, Ф. Шуберта. Выступала певица и в симфонических концертах, исполняя партию сопрано в «Колоколах» Рахманинова, «Реквиемах» В.А. Моцарта и Дж. Верди, в Девятой симфонии Л. ван Бетховена. Последний концерт артистки состоялся в Музыкальной гостиной Дома Шуваловой в Москве (2001). Его она посвятила памяти своего педагога Н.Д. Шпиллер.

Долгие годы М.А. Миглау была членом совета Кабинета А.В. Неждановой.

Признанный вокальный педагог (с 1999 г. – профессор РАМ им. Гнесиных), в своей многолетней педагогической практике она по сей день руководствуется правилом: для каждого человека, который стремится научиться правильно петь, главным должно быть качество звучания голоса. Она убеждена также, что важнейший фактор обучения – правильный подбор репертуара. Первые два-три года педагог избегает давать своим студентам художественные произведения большой эмоциональной насыщенности. Такие сочинения включаются в репертуар только тогда, когда ученик уже владеет голосом, драматическими и тембровыми нюансами. Маргарита Александровна воспитывает у своих студентов культуру звука, естественность и простоту звучания. Среди учениц М.А. Миглау – народная артистка России Наталья Заварзина (Челябинский театр оперы и балета), заслуженная артистка России, солистка Московского театра оперетты Жанна Жердер, солистки «Новой оперы» Ольга и Елена Терентьевы и многие другие.

Помимо многочисленных записей на радио, в «творческом архиве» певицы – грампластинка «Маргарита Миглау. Арии из опер» (1985), записанная с оркестром Большого театра; компакт-диск «24 романса М.И. Глинки» (1990; партия фортепиано И. Шепелева). Несомненно, у каждого слушателя этих записей возникают светлые, радостные чувства.

В 2007 году на DVD выпущены спектакли Большого театра, в которых участвовала артистка: «Хованщина» (Эмма; запись 1979 г., дирижер Ю.И. Симонов) и «Князь Игорь» (Половецкая девушка; запись 1981 г., дирижер М.Ф. Эрмлер).

Т. М.

Милашкина Тамара Андреевна
сопрано
род. 1934

Тоска. «Тоска»

Певица Божьей милостью, она никогда не была рабой своего бесподобного таланта. А пела она с такой необыкновенной легкостью, будто для этого не требовалось никаких усилий. Теплый, солнечный, всепроникающий голос Тамары Милашкиной естествен и неподражаем как явление природы, как дарованное свыше. Ее обожали, превозносили, а она, казалось, до конца не зная себе цены, ушла со сцены так же неожиданно, как некогда явилась, – словно звезда, слетевшая с небес. Один из величайших голосов XX века, Милашкина три десятилетия озаряла своим совершенным искусством сцену Большого театра, оставаясь неповторимой Лизой в «Пиковой даме», Аидой, Тоской, Иолантой, Леонорой в «Трубадуре», Волховой, Дездемоной… В ансамбле с партнерами из золотой плеяды – Зурабом Анджапаридзе, Владимиром Атлантовым, Юрием Мазуроком, Еленой Образцовой, Евгением Нестеренко это были истинные шедевры оперного творчества. Она остается кумиром из кумиров не только для своих почитателей из публики, но и для многих оперных певцов, которые называют ее имя рядом с Марией Каллас, Ренатой Тебальди, Монтсеррат Кабалье …

«Большой, красивый, необычайно теплый, ровно звучащий во всех регистрах, очаровывающий эмоциональной проникновенностью ее голос может быть и лирически задушевным, и драматически насыщенным… – высказывалась о Тамаре Милашкиной высоко ценившая ее талант Ирина Архипова. – Я не знаю ни в одной из ее партий-ролей ничего искусственного: она предельно искренна, ей не свойственно стремление к внешней эффектности сценического поведения. Скорее наоборот. Сдержанность внешнего рисунка, но при этом впечатляющая внутренняя глубина».

Тамара Милашкина появилась на свет 13 сентября 1934 года. Так же, как ее великие предшественницы – Валерия Барсова и Мария Максакова, родилась она у самой Волги, в Астрахани, и русская песня, часто звучавшая в доме, – в свободное время пела, играла на мандолине мама, Валентина Ивановна, – вошла в ее мир с раннего детства. Учась в школе, выступала на школьных праздниках и, хотя была родом из простой семьи, любила классическую литературу, картины живописи, ее тянуло к искусству. После семилетки поступила в Астраханский библиотечный техникум, где с особенным трепетом ходила в хоровой кружок. А окончив техникум, успела поработать в заводской библиотеке… Но не давали покоя певческий талант, неизбывная влюбленность в музыку.

Девятнадцатилетней она стала студенткой Астраханского музыкального училища. Ее взяла в свой класс педагог по вокалу Софья Николаевна Бобарыка, бывшая оперная певица, некогда выступавшая с русской труппой в Париже. И вот однажды скромную большеглазую девушку с необыкновенным по красоте тембра сильным голосом услышала в стенах училища знаменитая землячка – Мария Петровна Максакова, которая часто приезжала в родную Астрахань. С каким воодушевлением ловила Тамара каждое ее выступление по радио, но могла ли когда подумать, что именно по ее совету поедет учиться в Москву…

Было это в 1954 году. Щедрая природная одаренность не могла не произвести должного впечатления на членов приемной комиссии Московской консерватории, когда перед ними предстала юная абитуриентка из Астрахани, за плечами которой был всего один курс музыкального училища в родном городе. «Ухо хорошее. Диапазон есть. Но как она поет, не поймешь: все ноты разные»,– отозвался о ней тогда известный баритон Большого театра, профессор консерватории Сергей Иванович Мигай. «Действительно,– вспоминала позже Тамара Милашкина,– я могла в упражнениях взять и ля малой октавы, и до – третьей. Но голос был совершенно не выровнен… Однако в каждом регистре «проглядывали» отдельные хорошие звуки. Очевидно, они и помогли приемной комиссии прийти к решению в мою пользу». Сначала ее зачислили на подготовительное отделение, а через три месяца перевели на первый курс в класс Елены Климентьевны Катульской, которую впоследствии певица называла не иначе, как своей второй мамой. «Я очень люблю свою маму, Валентину Ивановну, которая дала мне жизнь, – не раз повторяла она. – Но Елена Климентьевна дала мне новую, прекрасную жизнь в искусстве, создала меня, как певицу, вдохнула в меня частичку своей души».

Позже, в 1961 году, когда Тамара Милашкина с первой группой молодых советских певцов приедет на стажировку в Милан, главный дирижер театра Ла Скала Джанандреа Гавадзени восхитится ею: «У кого вы занимались в Москве? Как хорошо поставлен ваш голос!» А в 22 года, летом 1957-го, жюри VI Всемирного фестиваля молодежи и студентов в Москве, куда входила Валерия Владимировна Барсова, единодушно удостоит ее первой премии и золотой медали. Именно тогда председатель жюри конкурса вокалистов знаменитый итальянский певец Тито Скипа, пораженный голосом Милашкиной, произнесет на весь зал свою пророческую фразу: «Она – Аида!» Аидой она потом была изумительной, ее голос буквально возносился к небесам, воспаряя над хором и оркестром, проникая душу пронзительным лиризмом. Тогда же, во время конкурса, перед глазами известной в свое время оперной певицы Натальи Рождественской, матери крупнейшего дирижера Геннадия Рождественского, Тамара Милашкина предстала такой: «… На сцену вышла скромная девушка в коротком неконцертном платье. Ее облик, походка, руки – все было естественно и просто, внешне волнение ни в чем не проявлялось. С первых же звуков обаятельного голоса – она на pianissimo начала петь русскую песню «Подуй, подуй, непогодушка…» – в зале стало совершенно тихо. Прекрасную, немудреную песню певица исполнила с исключительной глубиной, богатством красок. И это было понятно не только нам, для которых песня – родное, но и иностранным артистам – членам жюри».

Ее артистическая карьера была головокружительной. Она началась с первой же роли. Весной 1958 года, еще двадцатитрехлетней студенткой консерватории, Тамара Милашкина впервые выступила на сцене Большого театра как стажер оперной труппы. Дебютом стала сразу такая ответственная партия, как Татьяна в «Евгении Онегине», что явилось событием не только в жизни певицы, но и самого театра, блиставшего тогда лучшими голосами. Ее Татьяна была откровением. О том, какое воздействие произвела Милашкина сразу, с первого спектакля, свидетельствовала его очевидец, музыковед Елена Грошева: «Я хорошо помню этот спектакль. Ленского пел С.Я. Лемешев. Рядом с ним Тамара чувствовала себя спокойно и уверенно. А искренняя вера в то, что она делает, чистота юности и богатейший голос, в котором отражались все движения души молодой артистки, придали особое очарование ее пушкинской героине. Конечно, Милашкиной была близка девичья мечтательность Тани, взращенной под сенью сельской тишины, ее романтизм, жажда идеальной любви… Но она поразила и в шестой картине, когда появилась на петербургском балу под руку с генералом… Это была уже великосветская красавица, строгая, холодная и даже надменная, с вежливым безразличием бросившая несколько слов представленному ей Онегину. А дальше – целая гамма противоречивых чувств в последней с ним встрече. Здесь уже можно было говорить не просто о сценических способностях певицы, а о подлинном даре перевоплощения». После дебютного «Онегина» Тамара Милашкина обрела немало почитателей, заставив зрителей поверить в свою героиню: настолько правдив, естественен, близок оказался созданный ею образ, знакомый тогда всем и каждому со школьной скамьи. Это была действительно Татьяна, «русская душою», какой ее видели Пушкин и Чайковский, и вместе с тем, такая понятная современникам. С каждым спектаклем певица завоевывала новых поклонников своего таланта, которые уже приходили в театр «на Милашкину» и ждали ее следующих ролей.

«Евгений Онегин». Татьяна – Т. Милашкина, Гремин – А. Огнивцев

Ее первые гастроли с Большим театром – концертная поездка в Сталинград летом 1958 года. «Мы выступали перед рабочими тракторного завода, «Красного Октября», перед строителями Сталинградской ГЭС…– рассказывала Тамара Милашкина корреспонденту молодежной газеты. – Встречи с трудящимися города-героя были волнующими и незабываемыми для всех нас, а для меня особенно. Ведь мне, студентке Московской консерватории, только принятой в стажерскую группу Большого театра, выпала честь петь с такими прославленными мастерами, как Сергей Яковлевич Лемешев, Алексей Петрович Иванов…» А выступления проходили и на эстраде, и в заводских цехах, и на городских площадях, при огромном стечении народа. Как и другие солисты Большого театра, Милашкина позже объездила всю нашу страну – до Дальнего Востока и Сахалина, выступая как с сольными концертами, так и в спектаклях Большого театра. Благодаря таким поездкам, передачам по радио, телевидению, солистов Большого соотечественники знали и любили повсеместно.

После пушкинской Татьяны была шекспировская Катарина (1959) в лирико-комической опере В.Я. Шебалина «Укрощение строптивой», где раскрылся комедийный дар артистки. Через два года Милашкина блеснет еще в одной характерной роли – это будет искрометная, бойкая Алиса Форд в вердиевском «Фальстафе». Но если эти образы существенно контрастировали с онегинской Татьяной, то романтически-возвышенная Наташа Ростова в «Войне и мире», несмотря на всю сложность музыкального языка, так или иначе, продолжила лирико-драматическую тему в творчестве певицы. Их связывало и глубокое чувство правды в воплощении известных и любимых с детства героинь русской литературы. Эта, одна из ранних работ Милашкиной на сцене Большого театра в премьерном спектакле Б.А. Покровского (1960), воспринималась в развитии, и ее дар перевоплощения проявился здесь в полной мере. «Вначале – восторженная шаловливая девочка, черпающая полными пригоршнями радость бытия, мечтательница, готовая подпрыгнуть до самого неба, улететь к звездам. Такова Наташа Милашкиной на первом в ее жизни балу у важного вельможи, где собрался весь цвет общества. Как тонко передает артистка желание юной хрупкой девочки казаться взрослой, быть не хуже блистательных красавиц, ее неловкость, «неуклюжесть», а затем – грациозное кокетство, радость, когда обратил на нее внимание Андрей Болконский. Наташа в сцене у старого князя – растерянная, обиженная, как и в самой трудной для исполнительниц сцене – у Ахросимовой. Теплый, трепетный, мягкий от природы голос Милашкиной звучит здесь с особой выразительностью и разнообразием красок – то с гневным возмущением, то с отчаянием, горечью, тоской. И все это – без экзальтации, взвинченности, нажима, к которым подчас прибегают исполнительницы, стараясь усилить впечатление. Милашкина в роли Наташи Ростовой проявила редкий художественный такт, чутье, вокальное мастерство, музыкальность…» (Из очерка М. Игнатьевой о Тамаре Милашкиной в книге «Мастера Большого театра». М., 1976). Для критика газеты «Таймс», автора публикации о спектакле Большого «Война и мир», Наташа Милашкиной будто сошла со страниц романа Толстого, а голос певицы, «чрезвычайно богатый, мелодичный, на редкость выразительный, выделяет ее среди других русских сопрано». В 1964-м, во время первых, исторических гастролей Большого театра в миланском Ла Скала, после «Войны и мира» с Милашкиной в роли Наташи Ростовой итальянские газеты заявят: достаточно одного такого спектакля, чтобы полностью опровергнуть миф о кризисе оперы XX века.