Текст книги "Призраки Марта"

– Нет, – замотала головой. – Я так не могу. Хоть он и… Я не могу!

– А раз не хотите мстить, живите дальше, – сказал Март. – И осторожно: сзади канава.

Женщина опасливо обернулась.

А когда повернулась вновь, маг уже направился к дороге.

– С-спасибо! – робко крикнула вслед.

Мартин, не оборачиваясь, приподнял руку, сам не зная, отмахиваясь или принимая благодарность.

Внезапно поднявшийся ветер принес тучи; запахло дождем.

Дождь смоет знаки на кладбищенской ограде и окончательно заметет следы этой истории.

Часть вторая
По правилам

Глава 1

– Мартин Халистер?

Март стоял спиной к подъездной дорожке, рассматривая двухэтажный дом с давно не крашенным крыльцом и заросшим садом. Человек, с которым у него была назначена встреча, задержался.

Март обернулся, смерил подошедшего взглядом. Из-за темно-коричневого сюртука, натянувшегося до треска на объемном брюшке, тонких ножек и подкрученных на концах усиков над верхней губой мужчина напоминал таракана. Вежливо и чуть виновато улыбающегося таракана.

– Он самый, – ответил Мартин сдержанно и уже привычно заправил волосы за ухо.

Увидев серьгу мага, человек кивнул.

В Прибрежье Март чаще показывал документы. Серьгу, естественно, не прятал, но и не выпячивал напоказ. В столице действовали другие законы: при знакомстве с кем-либо левое ухо должно быть открыто – правило считалось единым для всех. Поэтому женщины носили высокие прически, а мужчины чаще коротко стриглись либо заплетали волосы сзади. Стричься по приезде Март, конечно, не стал.

Убедившись, что перед ним черный маг, как ему и сообщили ранее, человек-таракан представился:

– Меня зовут Сипкер, я поверенный господина Переуса. Он попросил показать вам дом и, если предложение вас устроит, оформить сделку.

Мартин снова бросил взгляд на здание за своей спиной.

Дом выглядел внушительно, несмотря на то что был неухоженным из-за того, что в нем давно никто не жил. Два этажа, сад, большая дворовая территория, огороженная от любопытных глаз высоким забором. Расположение – в четверти часа пешей прогулки от центральной площади.

– Меня устроит. – Март снова повернулся к «Таракану» и встретился с изумленным взглядом широко расставленных глаз.

– Вы готовы оформить сделку прямо сейчас? – Видимо, прежние арендаторы переворачивали дом вверх дном, прежде чем принять решение.

Мартина мало волновало расположение жилых помещений или состояние ванных комнат. Дом нужен был ему по другим причинам: недешевое жилье в самом сердце столицы – это прежде всего статус, открывающий многие двери. А если внутри этих дверей окажется меньше, чем должно было быть изначально, это уже никого не волнует. К тому же принимать гостей первое время Март не планировал.

– Готов, – подтвердил он свое решение и отступил с дороги, пропуская поверенного хозяина дома к крыльцу.

На поиски подходящего жилья и так ушло две недели. В гостиницах черных магов не жаловали, и Мартин переезжал уже трижды. Поэтому сдававшийся в аренду дом за высоким забором оказался как нельзя кстати.

«Таракан» первым поднялся по скрипучим ступеням и опасливо покосился на нанимателя. Март промолчал, только отметил, что нужно будет в кратчайшие сроки привлечь мастеровых, чтобы избавиться от следов запустения, и прошел вслед за поверенным господина Переуса внутрь.

Дверной проем встретил раскинувшейся поперек прохода паутиной. Сипкер замахал руками в тщетных попытках снять ее со своего лица, а когда ему это наконец удалось, виновато обернулся на мага. Мартин сделал вид, что ничего не заметил.

«Мастеровых и уборщицу», – сделал мысленную пометку.

Внутри было душно и пахло сыростью. Половица у порога протяжно скрипнула, когда поверенный спешно бросился распахивать ставни, чтобы впустить с улицы свежий воздух. Потом скрипнула еще раз, когда тот промчался в обратную сторону – сдернуть чехлы для мебели со столика и кресел.

Март замер у двери, заложив руки за спину; осмотрелся. Внутри дом и правда выглядел менее выигрышно, чем снаружи. Однако место расположения здания окупало все его недостатки.

Холл был просторным и стал светлым, стоило Сипкеру открыть окна. Вешалка для пальто, вешалка для зонтиков, вешалка для шляп. Шкаф из красного дерева от пола до потолка, столик из того же материала, расположенный недалеко от двери, очевидно, для быстрой подписи бумаг, доставляемых курьером; два мягких кресла. Бордовая ковровая дорожка, ведущая от порога к двери во внутренние комнаты, утратившая яркость и посеревшая под слоем пыли.

– Присаживайтесь, – пригласил человек-таракан, опускаясь в одно из кресел и вынимая бумаги из плоского чемоданчика, который принес с собой. – Полгода, верно? – уточнил, нацепив на нос очки и сверяясь с записями.

– Пока полгода, – кивнул Март. Большего он сейчас не загадывал.

– Вот сумма, проверьте. – Мужчина выложил нужную бумагу на стол и подтолкнул к магу.

Мартин пробежал глазами условия договора, принял протянутое ему самописное перо и поставил подпись; затем достал из кармана плаща чековую книжку и заполнил графы с суммой и именем получателя средств.

– Прошу прощения за вопрос, – замялся Сипкер, забрав чек и бережно уложив его в свой портфель. – Но господин Переус немного взволнован, и он…

«Таракан» потерялся, подбирая слова. Марту даже показалось, что тот вспотел от волнения.

– Откуда у черного мага деньги? – подсказал Мартин почти весело.

Этот вопрос он слышал трижды в день с того самого момента, как сошел с судна, доставившего его в ближайший к столице портовый город.

Теперь испарина на лбу поверенного стала заметна. Тот почувствовал сам, извлек из нагрудного кармана платок и промокнул лицо.

– Прошу прощения, если оскорбил вас, но господин Переус хотел бы сразу избежать…

Снова пауза. Верно, человека, только что выписавшего счет на столь крупную сумму, оскорбить было бы чревато.

– Проблем? – любезно подсказал Март.

Мужчина посмотрел укоризненно.

– Недомолвок.

Какие уж тут недомолвки? Напротив, все предельно ясно.

В столице безродных темных не жаловали. По большому счету не жаловали никого, у кого в ухе имелась серьга. Но лордов и леди, наследников благородных родов, защищало их положение. Те же, у кого за спиной не стояли родовитые потомки, испытывали на своей шкуре «гостеприимство» столицы. Март еще несколько лет назад оценил, что значило быть черным, незнатным и небогатым в этом городе, и повторять сей эксперимент не собирался. Темные маги бежали отсюда. Наследники великих домов, и те появлялись лишь на великосветских приемах, куда их сопровождала охрана.

– Никаких недомолвок, – согласился Мартин. – Все документы в банке. Вам их покажут, я распоряжусь. – Собеседник вздохнул с облегчением и благодарно улыбнулся. Сколько бы он ни пытался вести себя как ни в чем не бывало, общаться с темными лицом к лицу этот человек явно не привык. Март отдал должное его выдержке и даже пояснил вслух то, что Сипкер позже прочел бы в бумагах: – Средства, которыми я располагаю, получены законным путем. Это наследство господина Хэлла Халистера. Все справки предоставлены в банк и проверены уполномоченными органами.

И мастерски подделаны приятелем Карда еще в прошлом году – служба безопасности банка приняла, даже облизнулась.

Старый Хал и правда оставил наследство своему любимому ученику – десять золотых, которые кончились в первую пару месяцев после выпуска из приюта. Халистер был великодушен и щедр. Он не только давал свою фамилию тем, кто не знал своих родителей и не имел другого родового имени, но и по-настоящему принимал их в свою семью – поддерживал и помогал даже после выпуска.

До выпуска Мартина Хал не дожил, но побеспокоился о нем заранее и составил завещание. Сумма была скромной, но оставить больше тот попросту не мог – на содержание приюта уходили сотни золотых в год.

Зато подлинное завещание Халистера пригодилось для создания подделки: в нем всего лишь исправили сумму, приписав к имеющейся множество нулей. И теперь Март мог спокойно объяснять всем заинтересовавшимся, откуда у него деньги. А интересовались все, с кем он имел дело.

Парадокс заключался в том, что не будь их у него, то и дел бы с ним иметь не стали.

– Завтра можете въезжать, – сказал напоминающий таракана Сипкер, убирая договор аренды в свой чемоданчик. – Я распоряжусь, сегодня придет уборщица и соберет паутину. – Он почесал нос, очевидно вспомнив свою недавнюю встречу с паучьим изделием на входе.

Мартин благодарно кивнул.

– Уборщица, прачка, – перечислил, положив на стол золотую монету. – Плотник и другие мастеровые, – еще одну. – Садовник, – третью.

Глаза «Таракана» алчно блеснули. Мужчина сгреб золото в карман, даже не попытавшись возразить или напомнить, что вообще-то работает на другого человека.

– Уборщица будет приходить к вам раз в неделю, – пообещал Сипкер; встал, торопливо поправив поднявшийся на животе сюртук.

Март мысленно усмехнулся. Оказывается, золото помогает справиться даже с испариной – увидев монеты, Сипкер не только перестал волноваться, но и словно помолодел.

Три золотых – сумма немаленькая, но Март предпочел не скупиться. Дом и правда следовало привести в порядок, а хорошие отношения с поверенным хозяина определенно пригодятся в будущем, если понадобится продлить договор аренды.

– Ах да, – спохватился Сипкер уже у самой двери; покопался в карманах. – Вот ваш ключ.

Мартин приподнял брови.

– Вы же сказали, я могу въехать только завтра.

– Да хоть сейчас, – заверил повеселевший поверенный и поспешил на улицу – ему нужно было успеть в банк до закрытия.

Март проводил его взглядом до самых ворот.

Те противно заскрипели, выпуская мужчину. С одного из столбов ограды свалился набалдашник; покатился по каменной дорожке.

Март помнил столицу детства – яркую, шумную, приветливую, с улыбчивыми прохожими. Когда родители брали их с сестрой сюда, это всегда был праздник. Они всей семьей заезжали к кому-нибудь в гости, им непременно были рады, потом гуляли по улочкам, пропитанным запахом ароматной сдобы, вылетающим из лавок с яркими вывесками. Встречные господа снимали перед отцом шляпу, а порой и раскланивались.

Тогда Мартину казалось, что нет места гостеприимнее столицы, а живут здесь самые радушные люди на свете.

Все изменилось: и он сам, и столица. Вывески и запахи утратили свою прелесть, а встречные люди не улыбались – сразу бросали взгляд на серьгу в левом ухе и отводили его. Одно звено из трех говорило о том, что встречный маг потенциально опасен и его лучше обойти десятой дорогой.

Март пересек широкую мостовую, краем глаза отметил, что при виде него шагающая по тротуару женщина осенила себя святым знаком, и толкнул темную дверь с вывеской, на которой значились лишь инициалы: «К. Ш».

– Присаживайтесь. – Худощавый мужчина в очках с тонкой оправой указал гостю на стул с витыми подлокотниками у стола. – Клара, принеси… – перевел взгляд на мага. – Чай? Кофе?

– Воду, – кивнул Март.

– Воду, – повторил хозяин конторы. – А мне – кофе.

Молодая женщина в строгом темном платье, по самое горло застегнутом на множество мелких пуговиц, с волосами, собранными в тугой узел на макушке, понятливо кивнула и исчезла за дверью.

Мартин сел.

Кливер Шелли считался лучшим частным сыскарем в городе. Его услуги стоили безумно дорого, но и результат, как говаривали, превосходил все ожидания. Март присмотрел контору Шелли еще несколько лет назад, но не имел возможности к нему обратиться потому, что у того был принцип: общаться с заказчиками только лично.

Новых клиентов сыскарь тоже брал выборочно: следовало оставить заявку и ждать приглашения. Мартин наводил справки: многим Шелли отказывал без объяснения причин. Его же пригласил к себе через неделю после оставленного запроса.

– Итак, Мартин Халистер, – протянул мужчина, сдвинув очки на нос и глядя на гостя поверх стекол.

На этот раз Март не стал проверять, не закрыли ли волосы серьгу – то, что Шелли уже навел справки о будущем клиенте, было очевидно.

Маг не ошибся – сыскарь продолжил:

– Двадцать три года от роду. Черный маг. Сирота, – говорил, смотря прямо на собеседника. Подготовился: ни единой записи перед глазами – все на память. – Приют Халистера, выпустился в сорок восьмом году с крупным наследством от самого владельца. Любимчик? – Сыскарь изогнул бровь.

У Мартина дрогнул уголок губ.

– Вроде того.

Шелли оценил его ответ скупой улыбкой.

Заговорил вновь:

– Первое звено – еще в приюте. Несчастный случай, закрытая информация. Второе – снова несчастный случай. Запротоколировано, признан невиновным. Мелкие заработки. Частые переезды. Работа в Гильдии магов в Оттоло, затем в Перпере и два года в Прибрежье. – Взгляд сыскаря стал еще более пристальным, хотя и без того казалось: еще миг – и прожжет в госте дыру. – Ни одного штрафа. Ни единой стычки с белыми. Наименьшая смертность свидетелей при работе. Восторги и рекомендательные письма от личного контролера гильдии, – снова изгиб брови. – Вы святой?

Мартин вел себя сдержанно, слушая все, что накопал про него сыскарь. Однако, услышав последний вопрос, все же не выдержал – рассмеялся.

– Точно нет.

Сыскарь прищурился, изучая его и делая какие-то свои выводы.

Март закинул ногу на ногу, приняв более расслабленную позу. – Вы продолжайте, мне интересно, – поставил локоть на подлокотник стула и подпер кулаком щеку.

– Расскажете, что за несчастные случаи? – невозмутимо спросил сыскарь.

Маг даже не удивился. Подробности таких дел всегда скрыты под грифом «совершенно секретно». Даже Ризаль не знал правды, хотя и пытался докопаться и несколько раз устраивал подопечному допросы с пристрастием.

– Зачем вам?

– Из любопытства? – Ответ прозвучал с вопросительной интонацией.

Март снова усмехнулся; покачал головой.

– После первых результатов.

Мужчина ответ оценил; медленно кивнул принимая.

Помолчал, крутя в пальцах самописное перо. Март невольно задержался взглядом на этих пальцах – должно быть, после Ризаля он стал обращать особое внимание на руки.

– Я не работаю на негодяев, – снова заговорил сыскарь. Маг вскинул голову. – Это главное, что вам следует знать обо мне. – На этот раз губы мужчины тронула улыбка. – Ваше личное дело оставляет о себе приятное впечатление, и я готов предложить вам свои услуги. Стоимость…

Мартин быстро покачал головой.

– Цена не имеет значения. Если будет результат.

– Будет, – уверенно заявил сыскарь; поправил очки, возвращая их на место. – Итак, господин Халистер, я вас слушаю.

– Можно без «господина», – отозвался маг. – Просто Мартин.

– Мартин, – благосклонно кивнул тот; раскрыл перед собой пузатый блокнот. – Тогда и вы зовите меня просто Кливер. Мне кажется, мы сработаемся.

Март был готов сработаться хоть с самим чертом, лишь бы найти сестру.

Маг покинул сыскное агентство, когда уже стемнело – разговор с Кливером Шелли затянулся.

Последняя ночь в гостинице на окраине, и у него будет свой дом в центре города.

Март двинулся в нужном ему направлении.

Столица не Прибрежье, здесь с наступлением темноты улицы непрерывно патрулировались отрядами королевской стражи и белых магов. Он прошел лишь четверть пути до пункта назначения, когда его остановила уже третья тройка – два стражника и маг; спросили документы, поинтересовались, куда направляется.

Раньше в столице было спокойнее, но недавно поползли слухи, что у черного подполья появился новый лидер, и король стремился нанести превентивный удар. Мартин не слишком верил в официальную версию, полагая, что королю и его службе безопасности выгодно свалить причины ужесточения контроля на подполье.

Впрочем, в том, что король – любитель наносить превентивные удары, семья Викандеров убедилась на личном опыте, тут не поспоришь.

Устав показывать документы через каждые сто шагов, оправдываться, не будучи виновным, и отвечать на нелепые вопросы, Мартин свернул в первую попавшуюся узкую улочку; понадеялся, что, если пройти дворами, там будет меньшая концентрация патрулей.

Не владей он даром, имел бы все шансы заблудиться в незнакомом городе. Но оставленные в комнате гостиницы вещи являлись отличным энергетическим маяком. Поэтому сбиться с правильного курса маг не боялся.

Столица есть столица: даже самые узкие переулки здесь были ярко освещены, а улицы вымощены ровным камнем, без ям и выбоин. Мартин шел не спеша, больше погруженный в собственные мысли, нежели в изучение окружающего. Хотя и смотреть тут было не на что: одинаковые одно-, двух– и трехэтажные домики «среднего» класса с обеих сторон дороги, да потушенные на ночь вывески лавок и мест общественного питания.

Патруль встретился лишь раз. Задали стандартный набор вопросов и отпустили.

Март свернул еще в какой-то переулок, стремясь максимально сократить путь, и вдруг услышал всплеск. Маг ушел с широких улиц, где до самого утра можно встретить пешеходов или спешащие куда-то экипажи. Район города, в котором он оказался, срезая дорогу, рано ложился спать и рано вставал, и в этот час тут стояла полная тишина, нарушаемая лишь шелестом ветра в придорожных водостоках. Именно поэтому незаметный в дневное время суток всплеск Мартин услышал отчетливо еще с другого конца улицы.

Словно в воду бросили что-то тяжелое.

Он и сам не смог бы связно сформулировать, что насторожило его в этом звуке. Но, подчиняясь инстинктам, Март ускорил шаг, одновременно концентрируясь на ощущениях. Увидеть с помощью дара что-то конкретное было сложно – в каждом из домов спали люди. Мага, любого – черного или белого – он почувствовал бы издалека, как ощущал заранее приближение патрулей.

Но магов поблизости не было.

А были две энергетические точки, спешно удаляющиеся по улице, – просто люди.

И была еще одна – ниже уровня брусчатки, затухающая и продолжающая уходить в глубину.

Поняв, что именно чувствует, Мартин выругался и побежал.

Узкая река в каменных берегах пересекала улицу под дугообразным мостом и уходила в сторону Западных ворот. Под этим мостиком в темную ночную воду и упал на дно тяжелый «предмет».

Любое применение магии к человеку неодаренному или светлому магу вызывает реакцию серьги…

Март выругался повторно.

Сбросил плащ, повесил на каменный парапет и прыгнул в воду.

Глава 2

Выбраться на высокий, отделанный камнем берег, да еще и с мокрой, тянущей ко дну ношей, человек без дара не смог бы. Март даже не пытался – «размыл» каменное русло магией, заставив край набережной опуститься, и выволок тяжелый, несколько раз перевязанный толстой веревкой мешок, на сушу.

Магическая коррекция твердых предметов – одно из самых энергозатратных действий. От резкой растраты резерва в ушах зазвенело.

Не будь серьги и дурацкого запрета на применение магии к «бездарным», все дело заняло бы не более пары секунд. Сейчас же пришлось использовать нож, который он, к счастью, не оставил в гостинице вместе с остальными вещами. Однако тонкое короткое лезвие не предназначалось для толстой, к тому же мокрой веревки, и процесс разрезания пут занял еще несколько драгоценных минут.

Когда Марту наконец удалось справиться с «упаковкой», в холщовом, насквозь промокшем мешке обнаружился темноволосый мальчишка лет двенадцати на вид. Тощий настолько, что полупрозрачная бледная кожа полностью облепила череп, страшно выделив острые скулы и фиолетовые круги под запавшими глазами. В распахнутом вороте перепачканной кровью и грязью рубахи виднелись выпирающие ключицы. Жуткая худоба; настолько тощих людей Мартин еще не видел.

Грудная клетка несчастного оставалась неподвижной, и Март выругался в очередной раз.

Где, спрашивается, патруль с белым магом, который способен одним лишь движением мизинца вытащить человека почти с того света?

Патрули там, на центральных улицах. Ждут заговорщиков-идиотов, словно тем хватает мозгов только на то, чтобы ходить по прямой взад-вперед в ожидании, когда же их уличат в преступной деятельности и арестуют.

Март все еще стоял на коленях возле бездыханного тела подростка. С него самого струями текла вода, застилала глаза. Он согнулся, приложил ухо к груди пострадавшего и с облегчением услышал сердцебиение.

Искусственное дыхание Мартин делать умел…

Найти гостиницу со своими вещами даже в темноте, даже в незнакомом городе не составляло для мага проблемы. Совсем другое дело – дом, в котором он был лишь однажды.

Дорогу центральными улицами Март знал, потому что пару дней присматривался к арендованному жилищу, взвешивая все плюсы и минусы его цены и места расположения. Однако что-то подсказывало, что сейчас идти центральными улицами не стоит.

Парнишке повезло: его избили и сбросили в реку уже без сознания, благодаря чему вода не попала в легкие. Стоило дыханию восстановиться, он даже пришел в себя. Более того, попытался вскочить и бежать, но вновь потерял сознание.

Тогда-то Мартин и заметил клеймо внизу его живота под задравшейся рубахой и обрывок тонкой веревки на запястье вскинутой к лицу руки. Веревка оставила глубокие раны на бледной коже подростка, а судя по застарелым рубцам рядом, связывали того не впервые.

Это решило дело: вопрос, как поступать дальше, отпал.

Рабство в Реонерии не поощрялось, но и не было окончательно запрещено. Едва взойдя на трон, отец нынешнего правителя, великий и всенародно любимый король Лагуст Третий закрыл на территории королевства невольнические рынки и запретил торговлю людьми, объявив, что все граждане Реонерии рождены свободными и никто не смеет лишать их этого права.

Насколько Мартин знал из учебников истории, тогда решение этой проблемы затянулось на годы: кого-то рабовладельцы отпускали сами, кого-то выкупали средствами из королевской казны.

В ходе же реформирования выяснилось, что свободы хотели не все: получив статус свободных людей, многие все равно оставались у своих прежних хозяев за нищенскую заработную плату или за кусок хлеба и крышу над головой. И в итоге то ли король устал бороться за своих граждан со своими же гражданами, то ли намеренно решил пустить дело на самотек, но на этом невольничья реформа завершилась.

В настоящий момент рабство было по-прежнему запрещено. Все граждане Реонерии считались свободными – однако о подданных других государств в королевском указе не было сказано ни слова. И если кто-то покупал себе раба в заграничной поездке и привозил его сюда, то закон к этому оставался равнодушным.

Видимо, и мальчишку привезли откуда-то из-за рубежа.

А что делают с рабами, когда представители закона находят их в неположенном месте, сбежали они или же кто-то решил утопить их в реке прямо посреди столицы? Верно, рабов отправляют к владельцу.

По закону это считалось бы справедливым и правильным.

Черт с ним, с законом.

Ворота распахнулись от мысленного приказа. Дверь дома – от пасса рукой. Ключ находился где-то в кармане плаща, в который теперь был завернут пребывающий без сознания подросток.

Март толкнул дверь ногой и занес мальчишку внутрь.

Трудолюбивый паук успел за день сплести новое изделие из тонких липких нитей, загородив проем. Мартин помянул мифических чертей уже, казалось, в сотый раз за этот вечер, провел свободной рукой по лицу (второй он придерживал ношу на своем плече) и, все еще чертыхаясь, направился вверх по лестнице.

Скрип ступеней отдавался эхом от стен.

Маг сгрузил своего «гостя» в первой попавшейся спальне на втором этаже и выдохнул. Коррекция берега и возвращение его в первозданный вид знатно потрепали резерв.

Пацана требовалось как минимум раздеть и перевязать. Вода в реке была холодной, а раны все еще кровоточили.

Несмотря на резерв, Март с радостью потратил бы силы, чтобы высушить паренька магией, как сделал это со своей одеждой, и обеззаразить раны. Но проклятая серьга потеплела от одной мысли направить силу на неодаренного.

Мартин сжал зубы, удерживая готовые сорваться с языка ругательства, и принялся за дело.

Иначе спасать из реки пацана, который все равно умрет через пару дней от воспаления легких или заражения, не было никакого смысла.

Сестра с детства ругала его за то, что он искал смысл во всем.

Первого звена серьги-цепочки Март лишился через несколько месяцев после того, как ее вживили ему в ухо.

К тому времени они со старым Халом занимались индивидуально около полугода. Полгода со дня смерти воспитанника Бориша.

Когда Бориш умер, Хэлл Халистер долго не мог понять, как такое могло произойти. Мартин тогда мало что понимал в устройстве магических серег. Учитель объяснил: ни один черный маг не в силах воздействовать на этот предмет. Ни один. Никоим образом.

Черные маги, пытающиеся освободиться сами и освободить соратников, за прошедшие годы перепробовали различные методы: серьги рубили, нагревали, жгли, особо отчаянные даже отрезали себе уши. Но итог всегда был один – смерть. Белые маги, устанавливающие артефакт-ограничитель, запитывали его жизненной энергией носителя. Он становился неотъемлемой частью черного. При лишении конечности рану можно прижечь. При изъятии серьги потерю энергии остановить невозможно.

То, что серьга Бориша отреагировала на магию Марта, было сродни чуду. Чуду, мимо которого Халистер пройти не мог.

Тогда Мартин счел изыскания владельца приюта желанием помочь своему воспитаннику. Став старше, понял, что Хал искал способ спасения не меньше других. Что бы он там ни говорил про необходимость воспринимать серьгу со смирением, как любую кару свыше.

Халистер мечтал найти ключ к серьгам всех черных магов. Он надеялся, что дело не в самом Мартине, сопоставлял время и обстоятельства, искал причину того, что произошло с Боришем. Однако все вело к одному-единственному заключению – дар Марта уникален.

Хал сделал великое множество расчетов, основанных на его знании действия серег и вскрытии черепа несчастного Бориша, и пришел к выводу, что удар по серьге оказался слишком резким и сильным, поэтому мозг мальчика просто не выдержал. Предложил попытаться прикладывать силу не спеша, постепенно увеличивая напор.

Тогда Март этого еще не умел.

Хал обучал его концентрации и «дозированию» дара, углублял знания ученика в том, изучение чего другими воспитанниками было лишь поверхностным. Молодых магов давно уже не учили тонкостям магического искусства – их уделом стала борьба с нежитью, нечистью и узким перечнем проклятий, с которыми не могли справиться белые.

Мартин старался, понимая, что такой шанс выпадает раз в жизни. Учился как проклятый, отдавая себе отчет в том, что больше никто и никогда не поделится с ним тайными теперь знаниями, которые еще берег в своей памяти старый Хал.

Через полгода, когда Халистер решил, что его ученик готов, он вновь удивил воспитанника: предложил стать первым испытуемым сам. Болезнь уже съедала его изнутри, и организм не мог больше самоисцеляться. Хал говорил, что вероятность его смерти ничтожно мала, но в то же время был готов отдать жизнь ради эксперимента.

Это оказался чертовски сложный день. Март до сих пор помнил, как тряслись его руки от осознания того, что у него нет права на ошибку.

Халистер предполагал, что, если коснуться крайнего звена, а не всей серьги сразу, непоправимого в любом случае не произойдет. Однако гарантий не давал никто.

Они рискнули.

У Халистера на тот момент оставалось два звена.

Осталось одно.

Март смог.

А Хал только еще раз убедился в том, что особенность его ученика уникальна и не может претендовать на то, чтобы стать средством массового освобождения черных.

Это был успех и оглушительное фиаско одновременно.

– Что бы ты ни делал, ты не сможешь помочь всем, – сказал тогда ему учитель. – Поэтому храни тайну о своем умении и проживешь долго.

Хал много еще тогда говорил и обещал сохранить его секрет, чего бы это ему ни стоило. А Март, окрыленный тем, что смог уничтожить одно из звеньев в ухе учителя, решил поэкспериментировать вновь.

На этот раз в одиночестве. На себе.

Крайнее звено не лопнуло, как у Халистера… Оно поступило так, как должно было отреагировать при попытке носителя использовать дар против светлого мага или человека, не владеющего магией – вплавилось в шею с дикой болью, оставив жуткие шрамы и лишив своего обладателя сознания.

Тогда Хал запретил ему вновь пытаться снять с себя серьгу, но Март понял это уже без подсказок. Теперь теория легла на практику, и он на личном опыте убедился в том, что было написано в книгах: собственной магической энергией нельзя исправить проблемы в своем же энергополе. Так темные маги могли снимать проклятия друг с друга, но никогда – с самих себя. Так светлые не были способны лечить свои серьезные ранения.

В итоге дело замяли. Старый Хал имел влиятельных друзей, и информацию об «использованном» звене Марта в его личном деле подделали и засекретили. А вместо своего удаленного звена Халистер вставил в ухо подделку, которую носил до самой смерти.

Март стал заложником своего умения, а через годы вместе с Кардом нашел ему применение.

Мартин сам не заметил, когда уснул. Физическая усталость и очередная растрата резерва дали о себе знать, мысли-воспоминания сделались бессвязными, и он умудрился заснуть прямо на стуле у кровати мальчишки.

Нужно было добраться до гостиницы и забрать оставленные там вещи, в том числе и спрятанную в магическом тайнике древнюю книгу прабабки Гелены Роуг. Но Мартин побоялся оставлять пацана одного. Вроде бы тот не наглотался воды и теперь дышал ровно. Однако уйти, имея шанс по возвращении обнаружить в своем доме труп, маг не рискнул.

Проснулся от шороха совсем рядом; вскинул голову и встретился взглядом с чужими, широко распахнутыми карими глазами на бледном, в лиловых синяках лице. Волосы мальчишки, ночью показавшиеся Марту темными, высохнув, оказались ярко-рыжими, а нос – покрытым веснушками, особенно четко выделяющимися на коже в лучах утреннего солнца.

Мальчишка тоже его изучал; взгляд вчерашнего утопленника жадно скользил по фигуре мага: от лица, вниз и обратно.

Затем этот взгляд наткнулся на серьгу.

– Ааааа! Колдун! – завопил пацан так, будто его вдруг начали пилить тупым ножом, и бросился прочь с кровати.

Запутался в простыне. Рухнул на пол, охнул, приложившись головой о скрипучие половицы.

Колдун – ну надо же. Похоже, мальчишка из Аленсии – там магов не любили, а простые люди мало о них знали, потому что у обладающих даром хватало ума не высовываться.

Март встал и не спеша обошел кровать.

Барахтающийся в простыне подросток прекратил попытки освободиться, натянул ткань до подбородка и так и замер, глядя на подошедшего к нему мага со смесью ужаса и изумления. Взгляд снова заметался по фигуре мужчины, то и дело останавливаясь на серьге.

Мартин сложил руки на груди, заранее показывая, что не собирается их распускать.

– С пола встань, – велел негромко, но настойчиво.

Тем не менее от звука его голоса пацан вздрогнул как от удара. Заметался, попробовал вскочить, но тут обнаружил, что под простыней на нем нет одежды. Залился пунцовой краской до корней волос; нижняя челюсть предательски задрожала.