Текст книги "Сияющий ангел"

Анна остановилась, побледнела.

– Что это?

– Ань, ты чего? – настороженно спросила Маша.

– Подожди, – Анна махнула рукой. Начала снова читать.

– Ия? Автокатастрофа? Ногу собирали по частям, значит, может хромать. Шрам с левой стороны лица. Что за чертовщина? – испуганно выкрикнула она.

– Анечка, объясни, в чем дело? Тебя всю трясет.

– Я не понимаю! Как это? Не может быть!

Маша не на шутку испугалась, наблюдая, как Анна изменилась в лице. Та, не слыша вопросов девушки, в который раз пробегала глазами текст.

– Господи, что со мной происходит?

– Аня, тебе плохо? Может, позвать кого?

– Мне плохо. Только звать никого не нужно. Маша, прости, мне нужно побыть одной. Я сейчас скажу, тебя отвезут, куда нужно, хорошо?

– Да, конечно. – Маша сама испугалась резкой перемены в поведении Ани. – Я позвоню вечером, как договорились, не переживай.

– Спасибо, Машенька. Мы потом еще поговорим. Только потом.

Проводив гостью, Анна бросилась к себе в комнату. Опять начала читать черновик с описанием травм Ии. Может, она сходит с ума? Или это просто такое совпадение? Или не совпадение? Кто такая эта Ия? Теперь она думала о реальной девушке, приходившей к ней в салон. Потом была больница, потом троллейбус… В истерике упала на колени, причитая, зарыдала:

– Господи! Господи! Что это? Мне страшно!

Не хватало воздуха. Анна подняла глаза вверх.

– Что тебе от меня нужно? Зачем так издеваться? Не можешь помочь, так не мешай!!! Я тебя ненавижу! Оставь меня в покое!

Прислуга тихонько стояла за дверью и слушала, как Анна кричала. Лариса Ивановна тихонько всхлипнула.

– Может, вызвать «скорую»? – робко предложила она.

– Не нужно, я сейчас позвоню Александру Станиславовичу. Пусть сам решает, что делать, – деловито заметила экономка.

* * *

Александр Станиславович приехал домой через двадцать минут. Не раздеваясь и не обращая внимания на встревоженных женщин, прошел в комнату дочери.

Анна, забившись в уголок и укутавшись в одеяло, сидела на кровати. Взгляд был безумным, пустым. Она никак не отреагировала на появление отца. Он с порога бросился к дочери, обнял ее.

– Девочка моя, что случилось? Что-то с Андреем?

Анна, не понимая, почему вдруг появился отец, с удивлением посмотрела на него. Покачала головой.

– Что-то со мной, – тихо сказала она и опять начала плакать.

Александр Станиславович, ничего толком не добившись от Ани, позвонил знакомому психиатру. Тот пообещал заехать. Немного успокоившись и наконец раздевшись, он снова заглянул в комнату дочери. Анна уснула. Вызвав к себе экономку, потребовал подробного отчета обо всем, что делала Аня, находясь дома. Не услышав ничего необычного и не поняв причины такого поведения, Александр Станиславович закрылся у себя в кабинете в ожидании врача.

Подумав, решил забрать к себе Полину. После их совместного посещения Андрея они больше не виделись. Как она там? Пусть лучше побудет с Анной. Вдвоем им будет легче, да и ему спокойней. Нужно будет заехать к ней вечером и поговорить.

Разве он мог предположить, чем окончится их беседа?..

* * *

По дороге на работу Виталик все прокручивал в голове недавние события. Он был до глубины души потрясен отчаяньем и в тоже время решительностью Анны. Это как же надо любить, чтобы так безрассудно броситься отстаивать свою любовь? Интересно, а он бы так смог ради нее? Не первый раз он задавал себе этот вопрос. Да, смог бы. И, наверное, не только так. Жаль, время ушло, и на счету одни ошибки. Отчего-то все не так в его жизни складывается. Запутался совсем. Этот ужас, этот кошмар с наездом… Это исчадие ада, это наваждение – Борис. Как так получилось, что он смог затуманить ему рассудок? Хорошо, что Борис исчез. Теперь можно будет и с Анной поговорить. Он ей все расскажет, и пусть она сама решает его судьбу.

Виталик открыл дверь в свой кабинет. На пороге обернулся к секретарю.

– Валюша, мне кто-нибудь звонил?

– Да, Виталий Вадимович. Я сейчас зайду к вам и обо всем расскажу. Кофе, как обычно?

– Нет. Лучше «Нарзан». У меня после вчерашней встречи голова раскалывается, – Виталик виновато улыбнулся.

– Не бережете вы себя.

– Спасибо, хоть ты пожалеешь. Валюш, позаботься, чтобы меня пару часов не беспокоили.

– Конечно, – секретарь с сочувствием и пониманием посмотрела на шефа.

Зайдя в кабинет, Виталик не спеша разделся. Аккуратно повесил в шкаф верхнюю одежду. Включил телевизор и с удовольствием плюхнулся в большое кожаное кресло. Залпом выпив воду, принесенную Валей, просмотрел, что было запланировано на сегодня. И, вычеркнув карандашом половину встреч, намеченных на утро, решил подремать.

– Закусывать надо, Виталий Вадимович. А главное, не мешать спиртные напитки.

Виталик подскочил в кресле. Открыл глаза.

Борис стоял возле огромного аквариума и небрежно сыпал корм рыбкам. Он был в роскошном костюме песочного цвета, но отчего-то в комнатных тапочках на босу ногу. В левой руке он держал большой кусок копченой колбасы, которую с жадностью откусывал.

– Как ты попал сюда? – поборов испуг, спросил Виталик.

– Знамо как!

– Я тебя не приглашал! Убирайся.

– Ой, как страшно, – Борис отвратительно засмеялся.

Виталик, не говоря больше ни слова, глядя Борису в глаза, медленно и, как ему казалось, незаметно нажал на кнопку вызова, соединяющую кабинет с охраной.

Не обращая внимания на реплику хозяина кабинета, гость как ни в чем не бывало, продолжал смачно жевать колбасу, при этом что-то насвистывая себе под нос. Виталик, не шевелясь, смотрел на него.

В кабинет ворвались два охранника.

– Выведите этого господина! – дал команду Виталик.

– Какого? – с испугом спросили они.

– Что значит какого? Совсем ослепли? – взорвался Виталик. – Который стоит возле аквариума.

Охранники переглянулись.

– Но, Виталий Вадимович, в кабинете, кроме вас, никого нету.

Виталик медленно перевел взгляд на то место, где секунду назад стоял Борис. Там никого не было. Он сразу сник, побледнел и, не придумав, чем объяснить свое поведение, просто махнул рукой. Те помялись еще немного времени и, видя, что шеф не в себе, молча вышли из кабинета.

– Ну что там, ребята? – с тревогой спросила Валентина.

– Плохо дело. Видать, у Виталика нашего «белочка». Допился мальчик. Ты только помалкуй, – и они одарили секретаря таким взглядом, что у той все похолодело внутри, – надо «папику» звякнуть.

– Не может быть, – заикаясь сказала она. – Я с ним минут пять назад разговаривала, все было нормально.

– Вот и считай, что все нормально, и занимайся своим делом, – кинул напоследок один из охранников.

Какое-то время Виталик сидел с закрытыми глазами. Во-первых, боялся, что опять увидит Бориса. Во-вторых, не мог понять, что с ним происходит. Предположить, что это галлюцинации, значило признать, что у него не все в порядке с головой. А признать, что с ним заигрывает некая неизвестная сила, было страшно. Но факт оставался фактом. И то, что он убил троих мужчин, никак не походило на страшный сон. Какие бы оправдания он себе ни придумывал.

– Двоих, родной, не троих, а двоих, – Борис сидел напротив и ковырял ногтем в кривых желтых зубах.

Виталик открыл глаза и уставился на гостя. Снова вызывать охрану он не рискнул. Хотя первой мыслью была именно эта.

– Ну и чего ты этим добьешься? – ехидно усмехнулся Борис.

– Что тебе от меня нужно? – сипло спросил Виталик.

– Он еще и спрашивает! Неужели непонятно?

– Нет.

– Довести до конца сделку, умник мой кровожадный.

В кабинет заглянула Валентина. Виталик посмотрел вначале на нее. Словно не видит. Затем на Бориса. Вот он сидит как ни в чем не бывало. Еле шевельнул побелевшими губами:

– Что?

– Там ваш отец звонит. Соединить?

– Конечно! – сорвал зло на девушке. – Дура! Еще и спрашивает.

Валя отпрянула и быстро скрылась за дверью.

– Скажи, что занят, – хрустя непонятно откуда взявшимся соленым огурцом, деловито заметил Борис.

– Отцу?

– Да хоть Господу Богу, – сплюнув на пол, ответил Борис. Потом поднял трубку и голосом Валентины сказал:

– Папаша, вы не могли бы перезвонить через час? У вашего сына похмельный синдром, и он не готов выслушивать ваши байки.

Виталик в панике схватился за голову.

– Что ты хочешь? – после минутной паузы спросил он.

– Увидеть, как забивают гвозди в гроб.

– В мой?

– Нужен ты мне триста лет! – презрительно фыркнул. – В гроб слепого. Забыл?

– Значит, он еще жив? – в глазах засветилась радость.

– Значит!!! Значит, Анна тебе больше не нужна?

Виталик хотел ответить: «Нет». Но кого он обманывает?

– Нужна. Но не такой ценой.

– И ребенок чужой нужен?

– Я ее люблю, значит, и ее ребенка тоже, – устало ответил Виталик. – Ясно? Я больше не подхожу тебе?

– Какие мы благородные и отважные! – Борис поднялся. – Это твой окончательный ответ?

– Да!

– Ну что ж, рыцарь без страха и упрека, ты свой выбор сделал. Прощай.

При последнем слове аквариум неожиданно разлетелся на мелкие кусочки, на паркет хлынула вода, посыпались осколки стекла вперемешку с водорослями и судорожно трепещущимися рыбками.

Виталик отвлекся ровно на одну секунду, а повернув голову, увидел, что опять в кабинете один.

На этот раз охранники ворвались без вызова. Виталик сидел на прежнем месте и отрешенно смотрел на растекающуюся лужу и умирающих рыбок.

– Что случилось? – выкрикнул начальник охраны.

– Это не я. Оно само, – только и вымолвил Виталий Вадимович.

* * *

Проснувшись, Анна почувствовала себя значительно лучше. Вспомнив, что она делала в последние часы, ужаснулась. Как она могла устроить истерику! При чем тут ее ненаписанная статья? Боже мой, а как она напугала отца! Вспомнив об отце, она решила все же попытаться ему объяснить свое поведение. Или не стоит? Но, если не объяснить это, тогда все остальное не складывается в мозаику. А что, разве она уже ее сложила, эту мозаику? Нет. Но, кажется, какие-то фрагменты уже вырисовывались.

Анна тяжело вздохнула, поднялась и сразу резко согнулась. Внизу живота что-то потянуло. Медленно разогнувшись, она с замиранием сердца дотронулась до места, где возникла боль.

– Ой, маленький, прости.

Что-то действительно она забыла о самом важном.

– Кроха ты моя, что же я делаю?

Сразу все лишнее вылетело из головы.

“У меня будет ребенок. И он должен быть самым счастливым. Отец прав: что скажет Андрей, если что-то будет не так с малышом? Надо взять себя в руки. Все, больше никаких истерик и никакой самодеятельности. Пусть отец всем занимается. Вот как раз сейчас я ему и расскажу про Машу. Он сам решит, как поступить. А я буду следить за своим здоровьем. Да. Теперь только здоровье и Андрей. А как же чудо? Господи, чуть не забыла, конечно же, еще и чудо”.

Анна подошла к зеркалу, висящему на стене.

“Какая худая. Ужас! И никакого намека на беременность. Хотя, конечно, восемь недель – не срок”.

Прежде чем выйти из комнаты, подошла к окну, чтобы задернуть шторы. Всего лишь пять часов дня, а за окном ночь. Зато какая ночь! Пушистая, белая и искрящаяся. В другое время она бы непременно погуляла. Так сразу захотелось потоптаться по снегу. Помять его в руке, лизнуть в конце концов.

“Когда у нас будет ребенок, я непременно слеплю ему снеговика. Большого и красивого, как когда-то лепил мне папа. Вернее, лепить будет Андрей, а я ему стану помогать”.

Анна улыбнулась воспоминаниям. Отныне она будет думать только о хорошем. Решила непременно сегодня поговорить на эту тему с Андреем. Она знает: он слышит.

“Не может не слышать. Если не разумом, то сердцем”.

* * *

Отец был в своем кабинете. У него находился гость. Это был врач Илья Моисеевич. Анна, пройдя по коридору мимо кабинета, направилась в кухню. Лариса Ивановна тут же предложила какао с булочкой.

– Спасибо, я не хочу, лучше какой-нибудь сок, – улыбнулась Анна поварихе.

– Конечно, золотце мое.

Лариса Ивановна работала в этой семье больше десяти лет. За это время привыкла к Анне и успела ее полюбить. И сейчас старалась хоть чем-то ее порадовать. Когда все произошло, Лариса Ивановна, жившая к тому времени одна, не задумываясь, переехала по просьбе хозяина в эту с недавних пор такую печальную и пустую квартиру.

– Анечка, ты как сок выпьешь, ступай к отцу, он просил.

– Хорошо, так и сделаю.

Заглянув в дверь и увидев постороннего мужчину, девушка растерялась.

– Аня, проснулась? Заходи. Я хочу тебя кое с кем познакомить, – отец поднялся навстречу дочери, ласково обнял за плечи и поцеловал в лоб. – Как ты себя чувствуешь?

– Спасибо, папа, нормально.

– Вот и умница. Проходи, присаживайся, – отец довел дочь до кресла, затем обратился к гостю:

– Это и есть моя Аннушка. А это, родная, познакомься, доктор Илья Моисеевич. Думаю, ты о нем наслышана.

– Очень приятно, Анна Александровна, – доктор привстал и поклонился.

– А зачем доктор? – Анна встревоженно посмотрела на отца. – Для меня?

– Если честно, да, – Александр Станиславович опустил глаза. – Я очень беспокоюсь за тебя. Ты так переживаешь. Стала очень нервной. Я боюсь, не случилось бы чего.

– Не надо оправдываться, папа. Я вижу и чувствую, что веду себя неадекватно. Я понимаю тебя.

– Правда? Вот и хорошо.

– Папа, я должна тебе что-то рассказать…

Анна посмотрела на врача. Потом спросила:

– Ты хочешь, чтобы доктор при этом присутствовал?

– Я просто послушаю, Анна Александровна. Только послушаю, – быстро заверил ее врач.

– Пожалуйста, только обещайте, что если вам будет что-то непонятно, вы у меня спросите.

– Конечно, спрошу, – пообещал Илья Моисеевич. – Даже для верности запишу.

Аня улыбнулась.

– Я пытаюсь разобраться во всем случившемся и продолжающем происходить со мной и Андреем, – без предисловий начала Анна.

– А вы считаете, что в цепи событий есть логика? – тут же задал вопрос врач.

– Я понимаю, на первый взгляд все эти события не имеют между собой ничего общего. Но все-таки они как-то связаны, – уверенно ответила девушка.

– А не могли бы вы перечислить те события, которые, по вашему мнению, являются звеньями одной цепочки? – Илья Моисеевич взял в руки ручку.

Девушка задумалась.

– Дело в том, что связь прослеживается с момента моего знакомства с Андреем. Только я этого не замечала раньше. А вот он что-то чувствовал. И иногда спрашивал меня, не нахожу ли я странным кое-что из того, что с нами происходило.

– А поконкретней? – допытывался доктор.

Александр Станиславович в это время внимательно следил за интонацией и настроением дочери. Он боялся, что, говоря об Андрее, она сорвется. Но Анна была спокойна. Отвечала уверенно и бесхитростно, почти не задумываясь.

– Конкретней? В это, конечно, трудно поверить, но, по-моему, наша встреча с Андреем не случайна. Порой мне кажется, что она заранее была запланирована кем-то. Подождите, не перебивайте, – опережая очередной вопрос доктора, сказала Анна. – Очень много совпадений. А иногда – необъяснимых мистических событий. Спросите у отца. Он и сам о многих из них знает, только почему-то пока отказывается их принять, как они есть. Уверена, что у него на каждый вопрос заготовлен свой ответ.

– И все-таки, Анечка, я не услышал пояснений.

– Не думаю, что они вам понравятся, – Анна начала беспокоиться. Это заметили и отец, и врач.

– Аня, ты не хочешь говорить на эту тему? – осторожно вклинился отец.

– Напротив, – Анна тряхнула головой. – Это вы не хотите слушать.

– Мы во внимании, – ласково сказал доктор.

– Пожалуйста, – Анна глубоко вздохнула. – Примерно полгода назад, работая над своей первой статьей, я придумала некий образ. Это девушка, пережившая автокатастрофу. Потом этот первый вариант был отброшен. А девушка, придуманная мной, вымышленный персонаж, как бы поточнее выразиться, воплотилась в реальность и вошла с нами в контакт.

Мужчины молчали. Доктор что-то внимательно записывал, отец удрученно качал головой. Анна заметила это, но удержалась от комментариев и продолжила:

– Но мало того, что она стала реальностью. Она все время присутствует при разных событиях и каким-то образом помогает. Благодаря ей, вернее, её присутствию, я догадалась наложить жгут Андрею. Не буду говорить, почему это произошло. Долго. Но отчего-то уверена, что это только один случай, на который я обратила внимание. А еще раньше она предсказала, что выпадет мне в ближайшее время…

– Анна, позвольте, у меня два вопроса, – не удержался и перебил ее доктор.

– Спрашивайте.

– Почему вы решили, что придуманный вами персонаж и некая девушка – это одно и то же лицо?

– Потому что у моей героини были такие отличительные черты, что спутать ее с кем-то просто невозможно.

– Допустим. Почему вы уверены, что она не реально существующий человек, а именно ваша героиня?

– Вы правы, я до сегодняшнего дня даже не думала, что это одно и тоже лицо. Придя к нам в салон якобы по рекомендации нашей постоянной клиентки, эта девушка, ее зовут Ия, пыталась предсказать мне и Андрею судьбу. У нее после аварии открылся дар ясновидения. Так вот, на днях я решила ее разыскать. Мне сейчас тяжело, и я решила пообщаться с ней с целью кое-что разъяснить. Не поймите меня превратно. Но женщина, приятельницей которой она назвалась, заверила меня, что у нее нет и никогда не было знакомой с такими чертами лица и такой судьбой. Разве это не странно?

– Возможно, вы ошибаетесь. Возможно, ошибается ваша знакомая. Есть уйма других вариантов.

Анна внимательно выслушала замечание доктора. Убедительно. Может, он прав? Как она не подумала об этом сама? Вместо этого устроила истерику.

Пока она размышляла, Илья Моисеевич наклонился к отцу и начал шепотом что-то быстро говорить ему на ухо. Анна нахмурилась. Тем временем доктор закончил говорить, а побледневший Александр Станиславович, поднявшись со своего места, спросил:

– Может по рюмочке коньячку, Илья Моисеевич?

– Можно и по коньячку, – с удовольствием ответил доктор.

– Папа, ты нервничаешь? Я что-то не то сказала? – Анна старалась быть невозмутимой.

– Да нет, дочка. Просто устал, – виновато ответил отец.

Анну передернуло. Стало обидно до слез. Все понятно. Этот врач, видимо, уже поставил ей диагноз. Только вот какой? Она тронулась рассудком?

Коньяк выпили залпом. Александр Станиславович даже не почувствовал приятной, привычной теплоты.

– А позвольте узнать, Анна Александровна, – снова спросил доктор, – какие-нибудь необъяснимые моменты еще были?

– А вы, видимо, не слушали? – дерзко ответила девушка. – Папа, я, наверное, пойду.

– Ань, ответь на вопрос и иди, – устало сказал Александр Станиславович.

– Что ж, отвечу. Записывайте, доктор. Машину, которая сбила людей, вел один мой знакомый. Я его узнала. Но когда милиция проверила эту информацию, она не подтвердилась. Тогда я решила сама с ним побеседовать. Надо вам сказать, было похоже, что он напуган и все знает. При этом твердил, что он не виноват, и указал на другого. На вопрос, о ком идет речь, он заявил, что это какой-то посланец ада. Вернее, он сказал это другими словами, но суть та же. Так что и его можете записать в ненормальные. Все, я устала, – не ожидая реакции, Анна вышла из кабинета. Пора собираться к Андрюше.

– Что делать, Илья Моисеевич? – Александр Станиславович был встревожен не на шутку. – Она все время такая. Говорит явную несуразицу. Плачет. Не хочет ни с кем общаться. Практически все время проводит в больничной палате. Представляете, хотела убить Виталика. Это парень, который, по ее мнению, совершил наезд.

– А с собой она ничего не пыталась сделать?

– А что, может? – Александр Станиславович побледнел.

– У нее тяжелая депрессия, поэтому поступки могут быть самыми непредсказуемыми. Плюс психическая неуравновешенность, вы же видите, как она реагирует.

– Как?

– Очень агрессивно.

– Ну, не знаю. Анна всегда была своенравной.

Доктор проигнорировал замечание.

– Вот что я вам для начала посоветую, – Илья Моисеевич захлопнул блокнот, в котором делал пометки. – Если я правильно вас понял, то ваша дочь в положении, поэтому лекарственные препараты применять не будем. Мне пока трудно судить о её состоянии. Нужно будет еще понаблюдать. Думаю, с этим проблем не будет?

Александр Станиславович утвердительно кивнул головой.

– Хорошо бы было, если бы с ней постоянно находился близкий человек, которому бы она доверяла. А я через пару дней загляну, тогда уже будем думать, что да как. Но если вдруг обострение, звоните в любое время.

Врач поднялся.

Александр Станиславович лично проводил его до двери. Он остался недоволен этим визитом. “Ох, доктор! Хороший дал совет. Спасибо. Ничего конкретного! За что я плачу такие деньги?”

Он уже и сам сообразил, что предпринять.

“Надо посоветоваться с Анной, если она не против – немедленно ехать к Полине. Она поможет”.

* * *

Анна сидела перед зеркалом и, не глядя на свое отражение, расчесывалась.

– Аннушка…

Дочь подняла на него глаза.

– Не обижайся на меня, пожалуйста.

Ну как же ему хотелось выразить свою отцовскую любовь. Чтобы она не сомневалась: он на ее стороне. Он не предаст. Он скорее сам погибнет, чем позволит упасть хотя бы волоску с ее головы. Но, похоже, у него не очень-то получается. Если бы он был матерью, он бы поплакал вместе с ней. Ох, Ленка, Ленка. Как ты нужна сейчас.

– Я же сказала, папа. Все нормально. Я тебя понимаю. А вот ты меня – нет, – с укором произнесла Аня.

Александр Станиславович присел перед дочерью на корточки, взял за руки. Его любимая маленькая девочка.

– Что я должен понять, солнышко мое? – голос был полон отчаянья.

– Папочка, ты должен просто мне поверить. Поверить, что я не лгу. Что все сказанное мною – не плод моего больного воображения. Что я не сошла с ума. Хотя как раз в последнем я порой и сама сомневаюсь.

– Девочка моя, пойми, все, что ты говоришь, выходит за рамки разумного. Поэтому я переживаю.

– В том-то и дело, что выходит. Я сама в отчаянье, – Анна грустно улыбнулась. – Но это правда.

– Анечка…

– Знаешь, папа, сегодня я отчетливо осознала, что у меня будет малыш. До этого были совершенно другие ощущения. Все мои мысли были заняты не тем. А сегодня я поняла, какая это большая ответственность – иметь ребенка.

У Анны засветились глаза.

– Я так хочу и жду этого малыша. Папа, ты не представляешь, какое это необыкновенное состояние души и тела. Во мне живет новая жизнь. Во мне продолжение жизни. Я представляю, что мое тело – это целая вселенная. И самое интересное, что я понятия не имею, как без моего ведома во мне зародилось и развивается это волшебство. Я ведь не отдаю своему телу никаких команд… Оно само все знает! Разве это не чудо?! Разве это не совершенство?

Александр Станиславович еле сдержался, чтобы не заплакать.

“Боже мой, как она рассуждает. Моя умница, мое сокровище. Моя Анечка”.

– Конечно, чудо, лапушка.

– Вот уж никогда не думала, папочка, что буду обсуждать с тобой свою беременность, – Анна обняла отца. – Я очень люблю тебя. Спасибо тебе за все.

– Анька, Анька. Боже мой, сколько испытаний…

– Папа, – Анна опять стала серьезной. – Ты еще не все знаешь.

– Как не все? А что еще?

– В тот день, когда я стреляла в Виталика, знаешь, что он сказал мне напоследок, не считая слов о каком-то Борисе?

– Что еще?

– Он сказал, что моему ребенку угрожает опасность.

– Ты сказала ему, что беременна?

– В том-то и дело, что нет! – Анна отстранилась от отца. – Папа, об этом на тот момент знали только ты, Полина, Васильевич да твоя охрана. Разве кто-то из перечисленных людей мог сообщить об этом Виталику?

– Абсурд.

– Абсурд в том, что он знал.

– Ты ничего не путаешь? – отец стал серьезным.

– Папа, я уже устала объяснять. Нет, я ничего не путаю. Да и Игорь был рядом. Правда, без сознания. Но была еще секретарша. Она слышала, что он говорил.

– Что за чертовщина?!

– Вот я и говорю – мистика!

– Надо последить за этим горе-кавалером.

– Я рада, что мы думаем одинаково, – сказала Анна.

– Что ты имеешь в виду? – настороженно спросил отец.

– Сегодня я встречалась с одной девушкой. Ее зовут Маша. Она была у нас дома. Так вот, её отец – следователь по особо важным делам.

– Анна…В кого же ты у меня такая предприимчивая? – отец сокрушенно покачал головой.

– В тебя, – улыбнувшись сказала дочь. – Эта Маша поговорит с отцом. Я хочу, чтобы ты с ним встретился и договорился о том, как организовать слежку за Виталиком. В общем, ты понимаешь, о чем я. Маша перезвонит вечером. Я в это время буду у Андрея, а ты поговоришь. Ну, так как?

– Без комментариев. Интересно. Ладно. Поговорю. Не сомневайся.

– Значит, ты тоже не сдаешься?

– Это значит, ребенок ты мой, что я тебя люблю, – Александр Станиславович пересел на Анину кровать. – Аннушка, ты не против, если Полина поживет с нами?

– Даже, напротив, буду очень рада. Ей же еще тяжелее, чем мне. Ведь Андрей ее сын. Это ты хорошо придумал, папа.

– Я рад, что ты со мной согласна. Тогда я сейчас еду к ней. Тебя заброшу к Андрею, а сам к Полине. Только ты, Анечка, долго не задерживайся. И, пожалуйста, не расстраивайся сильно.

– А я и не расстраиваюсь, папа. Я знаю, что Андрей выживет. Так сказала Ия. Или кто она там такая?

– Аня, за что ты его так любишь?

– За то, что он есть.

* * *

Александр Станиславович ушел от Полины в бешенстве. Вернувшись в машину и буркнув водителю: “Домой”, – отвернулся к окну.

Он размышлял о том, что его больше разозлило. Отказ Полины принять его предложение или ее откровения о давно минувших чувствах, которые были так дороги для него в свое время. Наверное, и то и другое в равной степени. А еще ее полное безразличие ко всему происходящему. И чем ей Аня-то не угодила? И разве он не делает все, чтобы помочь ее сыну? Разве это не он оплатил операции? Разве это не он дал ему все, чтобы безбедно существовать, да еще и красавицу-дочь в придачу. Что за неблагодарность! Что за черствая душа – эта Полина.

“Ну и не надо. Подумаешь, много чести!”

Но, с другой стороны, она же мать Андрея, и им все же придется общаться. А он не будет. Он найдет причины больше никогда с ней не видеться. Детям говорить не обязательно, для них не новость, что он всегда занят. Да и у Полины, наверное, хватит ума не распространяться об их ссоре.

“Так, с этим разобрался. А что же теперь с Анной?”

А что он, собственно, изобретает колесо. Он и сам может побыть с ней неделю. Разве он не сам себе хозяин? И без него справятся. Во всяком случае, справлялись же, пока он был за границей. Вот и выход. Это его дочь. Разве есть что-то важнее?

Немного успокоившись, Александр Станиславович наконец заметил, что машина стоит.

– Что? – сердито обратился к водителю.

– Пробка, – виновато сказал тот.

– Почему?

– Так час пик, – просто пояснил молодой паренек, сидящий за рулем. Он работал только второй день и еще не знал привычек хозяина.

– А ты не в курсе, что здесь бывают пробки? Я спешу. Ты что, другой дороги не знаешь?

– Я думал…

– Он думал! Ренат! – Александр Станиславович обратился к мужчине, сидящему на переднем месте рядом с водителем. – Этот юноша уволен. Подбери мне завтра кого-то порасторопней. Что происходит? Ты же говорил, что это самый лучший! Имей в виду, не найдешь, – сам за руль сядешь.

Молодой человек, покрасневший от обиды и возмущения, тяжело засопел.

– Может, проскочим по тротуару? – подсказал Ренат. Он тоже испытывал неловкость за полученную взбучку.

– Мы же подперты сзади. Мне что, по машинам ехать? – огрызнулся водитель.

В салоне повисла тишина. Александр Станиславович расстегнул пуговицы на пальто. Жарко. Но обращаться к водителю, чтобы тот включил кондиционер, не хотелось.

“Ну вот, зачем на парня сорвался? Подумаешь, пробка. Нервы ни к черту. А куда я, собственно, спешу? Анна сказала, что девушка перезвонит после девяти. Сама она до полночи будет у Андрея. Ну и что я буду делать один дома? Конечно, можно вернуться на работу. Вот шороха будет. Нет. Я же решил, что посвящу неделю дочери. Значит, сегодня вечером и начнется первый день”.

И опять переключился на Полину. А ведь он не прав, убеждая себя, что делает все возможное для ее сына. Он делает все для Анны. Легко ему рассуждать с его возможностями. А Полина? Права ведь. В другой ситуации Андрея уже не было бы. Может, она и злится от своего бессилия. А он?

“Я умирал, а ты не дождалась!”

Кому это надо тридцать лет спустя? Ах, посмотрите на него. Какое ущемленное самолюбие.

Машина наконец-то сдвинулась с места, меся колесами грязный липкий снег. Ехали очень медленно. Оказывается, причиной пробки было столкновение двух легковушек.

– Хорошо заехал, – мельком глянув в окно, прокомментировал Ренат. – Попал штуки на две, не меньше.

Потом повернулся к Александру Станиславовичу.

– Да, шеф. Продукты, что мы купили, их куда потом доставить?

Забыл. Полина с работы ушла, чтобы постоянно быть с сыном. Дома ни крошки хлеба. Да и денег небось негусто. Черт. Вот упертая баба.

– Эй, малой, как там тебя, – обратился он к водителю.

– Андрей.

Александр Станиславович вздрогнул.

– Ты вот что, Андрюха, разворачивай обратно. И еще. Работай. Это я так, погорячился.

– Спасибо. Мне очень нужна работа. У меня мать больная, а кроме меня у нее никого нет.

– Ну и ладненько.

* * *

Спустя час машина снова подъехала к дому, где жила Полина. Он вышел на улицу и посмотрел на темные окна. Может, она куда-то ушла? А, может, спит? Вряд ли, рано еще. Наверное, смотрит без света телевизор. Сейчас он поднимется и все узнает. Нет, самому неудобно. Вернее, стыдно. Но, с другой стороны, зачем он вернулся, если не собирается (ха-ха, боится) идти сам? Он молча стоял и глядел на окна. Сделал несколько шагов в сторону подъезда, потом остановился и обратился к охраннику:

– Ренат, сходи с Андреем посмотри: Полина дома?

– Александр Станиславович, как хотите, но я вас не оставлю, – возразил Ренат. – Мало того, что я один, так вы меня еще и отсылаете. Андрюха и сам сходит.

– Не украдут меня за пять минут. Я в машине посижу. Идите, я сказал, – жестко оборвал он Рената. – Продукты захватите.

Ренат нехотя подчинился воле хозяина. Андрей в это время достал из багажника два картонных ящика.

На третий этаж взобрались бегом. Подъезд был пустым. Лестничная площадка неосвещенной.

– Пришли. Тормози, – небрежно бросил Ренат и опустил ящик с продуктами на пол. – Звони, Андрюха.

Взрыв был такой силы, что содрогнулся весь дом. Эхом ему ответил звон битых оконных стекол. Ударной волной выбило входную дверь квартиры. Та всей тяжестью накрыла водителя и охранника, выпустив при этом на площадку лавину горящего газа. Все произошло за какие-то доли секунды. Трудно было определить, что произошло раньше. То ли вдруг, одновременно, сработали сигнализации на машинах, стоящих у подъезда. Или на снег ранящим дождем посыпались осколки, а вместе с этим раздались человеческие крики. Или пламя, радуясь кислороду, выпрыгнуло наружу, осветив ночное небо красным. И, конечно, оглушительный взрыв, разворотивший несколько квартир.

Не веря своим глазам, Александр Станиславович на ватных ногах выбрался из машины. Сомнений не было. Взрыв был в квартире Полины.