Текст книги "Так могло быть"

Глава 6

В субботу у Ромки, крестника Сони и Андрея, день рождения. Наталья, как всегда, устроила роскошный праздник с детьми и их родителями, клоунами, шариками. Как сообщалось в приглашении, праздник должен состояться в загородном доме четы Суховых в 14 часов. Ниже была приписка, сделанная рукой Наташи: «Для тебя явка обязательна. Мы с Ромочкой тебя очень ждем».

Соня купила огромный, роскошный пожарный катер с водяными пушками и со всеми другими важными для такой посудины причиндалами. Весь вечер рассматривала его – игрушка ей очень понравилась. Затем она долго обсуждала по телефону с Леной, как лучше эту махину упаковать. В конце концов решили, что Лена приедет к ней в пятницу вечером и останется на ночь, а на следующий день они на Сониной машине поедут на праздник. Дошутились до того, что прихватят с собой ружье с целью прикончить наконец Андрея, чтобы тот не путался у них под ногами. Отсутствие ружья девушек не смущало, главное – они определились, и от такой перспективы им стало весело.

В пятницу Соня опять просидела до позднего вечера в офисе и, когда подъехала к дому, на своем парковочном месте обнаружила машину Лены. «Черт, она всегда так, – буркнула она себе под нос и припарковалась на свободном месте Андрея Ильича, соседа с третьего этажа. – Теперь он перестанет меня обожать, как всегда говорит, и поделом мне, – подумала Соня со вздохом, – вот так лишаешься обожателей».

Лена помахала ей рукой и очаровательно улыбнулась.

– Могла бы не улыбаться, все равно не прощу, – пробормотала себе под нос Соня. Выйдя из машины, она направилась к Лене. О боже, сколько же у нее было вещей! Соня не стала говорить подруге об этом, но по ее округлившимся глазам та все поняла сама.

– Да. И не злись, пожалуйста. Я собираюсь завтра всех сразить наповал.

– Чтобы получился лесоповал, – съехидничала Соня, – вот только кого ты собираешься сразить? Случайно не нашего Павлика или того придурка, мужа Валентины?

– Можно подумать, кроме Павлика, других нет. Наташа сказала, что будет аншлаг из классных мужчин.

– А Наташа тебе не сказала, что у этих классных мужчин – аншлаг классных жен? Не сказала! Я по твоим глазам вижу, что не сказала. Бедняжка! Не огорчайся, они все тебя недостойны, а потом, тебе все равно не угодишь, – Соня махнула рукой. – Ты у нас красавица, а они уже облезлые, хоть и классные. Как ни прискорбно сознавать, но у нас на сегодня только Павлик в наличии, чтобы говорить нам комплименты и подливать в бокалы шампанское. Да, вот еще Андрей, снова нарисовался. Но, возможно, он будет не один.

– Это тебе Наташа сказала? – широко раскрыв глаза, прошептала Лена.

– Нет. Она этого не сказала. Но почему нет? – Соня возмущенно подняла плечи. – Он взрослый мальчик и может иметь подружку. Или ты считаешь по-другому?

Лена только покачала головой, но это могло означать что угодно.

– Он не смог продержаться и двух лет, чтобы не навесить мне роскошные рога.

– У женщин рогов не бывает, – Лена с сожалением посмотрела на Соню.

– У женщин, может быть, и не бывает, а у меня были. Я их чувствовала, и поэтому у меня так часто болела голова. Одно меня утешает, что они были роскошные.

– Твоя голова болит от мигрени, а не от рогов. У тебя их нет, потому что ты женщина.

Лена засуетилась:

– Я ничего на его счет не думаю. Просто хочу, чтобы Павлику было не одиноко. А Андрей не в счет. Мы ведь решили его ликвидировать, – хмыкнула она. – А потом, Андрей никуда не пропадал. Он постоянно на горизонте, тенью бродит за тобой. Сонь, и тень одна-а-а. Нет у него подружки, если только девицы по вызову. И это факт.

После этих слов Лены Соня брезгливо сморщилась, но от комментария воздержалась.

– Хорошо, что это только тень Андрея, а не тень отца Гамлета. Ты наивная у нас. Как проснется с кем-нибудь, так сразу же за мной начинает бродить. Побродит-побродит, а затем отсыпается с другой.

– Этого я утверждать не берусь, – спокойно глядя на Соню, проговорила Лена. – Не слышала, не видела, не присутствовала. Врать не буду.

Соня не стала продолжать разговор об Андрее, а только подумала, что и сейчас ей все еще трудно и больно встречаться с ним. Нет, не больно, а, пожалуй, уже стало неуютно. Как говорят, если к мужчине испытываешь полное равнодушие, когда его поступки и жизнь больше не волнуют, то значит, любовь прошла. Наверное, Соня уже близка к этому. Нужно только, чтобы произошло что-то. Но что?

– Ну-ну. Дерзай, а я посмотрю, – улыбнулась она.

Целый вечер подруги провозились с катером, пытаясь коробку завернуть в подарочную бумагу, но та топорщилась, а при натягивании рвалась на углах. Изрядно намучившись, уже поздно ночью исследовали коробку и, убедившись, что та в отличном состоянии, ну, почти в отличном, решили отказаться от подарочной бумаги. Там, где обнаружили дефекты, подкрасили, подклеили, и получилось вполне прилично. Синей лентой перевязали подарок, и на этом успокоились.

Субботнее утро. Погода отличная, теплая, но ветреная, одним словом – весенняя. За окном пели птицы, и Соня пробормотала:

– Почему я не птичка, почему не летаю?

– Птица, – сонно буркнула Лена и повернулась на другой бок.

– Что «птица»? – не поняла та.

– Надо говорить «Почему я не птица?», так у Островского, – потянувшись, пробормотала Лена.

– Это у Островского «птица». Предполагалось, что купеческая жена-красавица должна быть большой, в смысле веса, а у меня «птичка», потому что… – Соня вздохнула и потянулась, – …потому что нам пора вставать. Ты сейчас начнешь, не знаю, для кого ты будешь наряжаться, но тем не менее уверена, что на это уйдет уйма времени. Чур я первая под душ!

– Давай, – пробормотала Лена и снова перевернулась на другой бок.

Когда Соня и Лена подъехали к дому четы Суховых, праздник уже начался. По лужайке бегали дети и верещали. Прыгал клоун, по дорожкам чинно прохаживались жены присутствующих мужей, а мужья окружили стол, уставленный всевозможными напитками, размахивали руками и громко смеялись. Все были нарядно одеты: дамы в платьях и пальто, в туфлях на каблуках, с прическами, мужчины в костюмах. Как и предполагала Лена, Сонин туалет явно отличался от других. Она знала, что будет играть с Ромкой, и, конечно, удобнее ей будет в джинсах. Поэтому надела узкие джинсы, белую блузку, на ноги – удобные кеды, а сверху, поскольку был прохладный ветерок, набросила кашемировое полупальто. Лена же нарядилась, как подобает изысканной и модной девушке, ищущей под стать себе пару. Правда, ей хватило ума не напялить высокие каблуки.

Вот такими они появились перед собравшимися гостями: Соня, целеустремленная, с огромной коробкой с синим бантом, и расфуфыренная Лена, вцепившаяся в коробку с другой стороны.

С криком «Соня, Сонечка, приехала!» к ним мчался Ромка.

Весь потный от беготни, он обнял Соню своими ручками и прижался горячим тельцем. Она прижала его к себе, и у нее от восторга навернулись слезы. Подошла Наташа, элегантная, с томной улыбкой и с тревогой в глазах. Она обняла Соню, и та ей прошептала: «Все нормально, не волнуйся, у тебя сегодня праздник, так празднуй его». Они еще раз обнялись. Боковым зрением Соня увидела Андрея, стоящего рядом с Павлом в стороне от других мужчин. В руках у друзей были бокалы, и они о чем-то оживленно говорили, но при появлении Сони и Лены оцепенели. Неизвестно, сколько бы они так простояли, если бы не Наташа, позвавшая их поздороваться с гостьями и помочь донести коробку. Павел бросился к девушкам, расцеловал, осыпая Лену комплиментами и ни словом не обмолвившись с Соней. Он не поднимал на нее глаз. Андрей стоял в шаге от него и крутил в руке бокал. Он в упор смотрел на Соню, и та произнесла:

– Здравствуй Андрей.

– Здравствуй, Соня. Я очень рад тебя видеть. Вот стою и боюсь проронить слово.

– Раньше ты ничего не боялся. Что теперь? – Она пожала плечами, отошла от него и предложила перенести коробку к небольшому столику, стоящему у березы. Все опять зашумели, Ромка помчался к березе, затем вернулся и, схватив Соню за руку, потащил ее к столику. При этом он кричал: «Мамочка, идем с нами, папочка сейчас откроет коробку». Все дружно начали открывать коробку, и вот появился пожарный катер – красивый, белоснежный с красной кормой и водяными насосами.

– Ах! – выдохнул Ромка и захлопал в ладошки.

Катер водрузили на столик и стали его рассматривать. Наташа подошла к Соне и обняла ее:

– Угодила, как всегда, неотразима. Являешься и всех убиваешь наповал. Эффектный выход.

– Еще не убила, но мы над этим работаем, – пробормотала Лена, тихо подкравшись к ним. – Объект существует, необходимо только сосредоточиться.

Подружки захохотали.

Вся мужская половина гостей окружила стол, на котором стояли напитки, и что-то весело обсуждала. Здесь была и Наташа. Павел обнял ее за талию, и она вся светилась уютом и спокойствием. «Красавица жена и мать», – подумала Соня, любуясь ею.

– Софья Владимировна, – позвал Павел, – подойдите, пожалуйста, к нам.

Соня подняла брови, удивившись такому официальному обращению. В офисе – да, но сейчас, здесь? Софья Владимировна? Почему?

– Да, Павел Андреевич! – подойдя к веселой компании, Соня сделала строгое лицо. – Вы меня вызвали на работу в выходной?

Павел улыбнулся, понимая, что сам напросился на ехидную шутку.

– Даю честное слово, что этот день вам будет оплачен в соответствии действующим законодательством – в двойном размере.

Все весело засмеялись.

– Не спешите так необдуманно давать честное слово. Потом с вас может спроситься. Не боитесь?

Только произнеся это, Соня поняла, что она перегнула палку, и ее слова могут счесть за флирт с Павлом. Тот тоже не нашелся что ответить.

– Соня, вот сейчас Юра, – он указал на молодого мужчину приятной наружности, – рассказал нам интересную историю. Нужен твой совет.

– Почему мой? – насторожилась Соня.

Настроение у нее испортилось, и она, конечно, снова винила себя. Наташа стояла с застывшей улыбкой и молчала. Ей ничего не оставалось как пожать плечами, соглашаясь.

– У нас разные мнения, и хотелось узнать твое. Юра сейчас расскажет.

Павел смотрел на Соню с нежной улыбкой, а Лена, подняв удивленно брови, посмотрела сначала на Павла, а затем на Наташу и, не проронив ни слова, развернулась и пошла к детям. Соня почувствовала беспокойство, но отказываться было поздно, поскольку все уже выжидающе смотрели на нее.

Юра в ответ приятно улыбнулся:

– У нас тут зашел разговор о подарках милым женщинам. Сам я люблю делать подарки, но, если честно, у меня не всегда это хорошо получается. Я решил спросить у своей девушки, что бы она хотела получить от меня в подарок в день своего рождения. И получил ответ – телевизор. Если честно, то я был шокирован. Конечно, можно купить и подарить телевизор, но меня посетила мысль, что меня просто используют. Было очень обидно и неприятно. Вот, в принципе, и вся история. А сейчас я ломаю голову, как мне поступить.

– Я тоже думаю, что ваша девушка вас использует. Но понимает ли она это? Тогда два варианта: либо она нахалка, либо дура. Но я думаю, что ваша девушка не дура.

Все засмеялись.

– Соня, ты очень строга, – улыбнулся Павел, продолжая обнимать за талию Наташу. – И что ему посоветуешь?

– Мне трудно судить, но если историю о своей девушке выставляют на всеобщее обозрение, то, думаю, что ее не любят. И правильно делают. Ох, Юра, простите меня. – Соня покраснела. Ей стало неловко, и она прижала руку к груди. – Я, кажется, увлеклась и рассуждаю несколько отстраненно. А это не тактично. Простите.

Соня обратилась к молодому человеку и почувствовала, что ее слова задели его и ему, как и ей, неловко. Он опустил голову и закусил нижнюю губу.

– Еще раз простите, Юра. Я могу только сказать, как бы я сама поступила в такой ситуации. Во-первых, задала бы себе вопрос, чего я хочу в итоге. Если хотите расстаться, то вам мой совет: отправьте, ей этот чертов телевизор нарочно и приложите к нему прощальное письмо. Но если вы не решили по какой-либо причине расстаться с этой девушкой, то подарите ей то, что считаете приличным дарить в такой день. В моей семье мужчины не дарят своим дамам предметы обихода. У нас это считается моветоном. А телевизор купите ей в любой другой день не как подарок, а как просто необходимую вещь, с надеждой, что она поймет бестактность своей просьбы. – Соня пожала плечами. – Советую больше не спрашивать свою девушку, что подарить, а то может поступить заказ на ванну, например, или стиральную машину. И вам будет неприятно, что вас в очередной раз используют.

Все весело рассмеялись и с нескрываемым восторгом смотрели на Соню. Все, кроме Наташи.

– Молодец, – тихо сказала та, – они устроили нам экзамен, и ты победила.

Она убрала со своей талии руку Павла и быстрым шагом направилась к дому.

– Я что-то сделала не так? – Соня стала опасаться, что невольно обидела подругу.

Она с недоумением взглянула на Павла, а тот, словно проснулся, бросился вслед за Наташей. Лена, которая находилась среди детей, подняла голову и, увидев расстроенную Наташу, пошла за ней. Но когда мимо нее почти бегом промчался Павел, остановилась и посмотрела на Соню. Но та только пожала плечами и направилась к детям.

– Сонечка, что это? – увидев подошедшую Соню, спросил Ромка, указывая на водяные пушки.

Подойдя к катеру, Соня стала показывать детям водяные пушки и рассказывать о них и о другом оборудовании, установленном на нем, накануне почерпнув свои знания из прилагаемой к нему инструкции. Дети притихли и внимательно ее слушали. За спиной у нее стоял Андрей, Соня чувствовала его присутствие, и ей очень захотелось исчезнуть. Закончив рассказ, она сделала шаг назад, услышала громкий стук своего сердца и почувствовала руку Андрея у себя на плече. Он нежно гладил ее, а ей казалось, что его рука давит на нее.

«О нет, я пас», – подумала Соня и, убрав его руку, направилась к дому.

Она видела, как из дома вышли Наташа и Павел, держась за руки. Наташа снова выглядела счастливой и самодостаточной. Трудно было подумать, что только несколько минут назад эта прекрасная и спокойная женщина была в состоянии, близком к истерике. Войдя в дом, Соня забилась в угол большого дивана, стоящего на террасе, и попыталась успокоиться. Ее бил озноб.

В дом вошел Павел:

– Соня, Андрей уезжает.

«Что он от меня хочет? Я что, должна броситься за ним?» – подумала Соня и ответила:

– Какой чудесный праздник, ребята, вы устроили ребенку.

– Это заслуга Наташи, а не моя.

– Увы. Это действительно так. У тебя замечательная жена, а у меня замечательная подруга. Слушай, Павел, а нам ведь с тобой повезло, – и Соня с трудом улыбнулась.

– У него есть шанс? – глухим голосом спросил Павел.

– Его не стало через минуту, как только я узнала о его изменах и поняла, что не смогу простить. Не измены, нет. Предательства, – Она взглянула на Павла. – Мне не нужна сегодня любовь, мне нужна дружба. Ну а, сам понимаешь, какая может быть дружба… с предателем.

– Жестко!

Соня пожала плечами.

– Пока так. И ты знал, что у него были другие женщины, и молчал. Смотрел мне в глаза и молчал. И в тот день моего рождения, когда Андрей при всем честном народе сказал, что для него существует только одна-единственная женщина – это я. А вы все поднимали бокалы и смотрели мне в глаза. Не стыдно?

– Стыдно. Соня, я уже столько раз каялся перед тобой. Извини. Андрей – мой друг. Я не мог предать его. И потом сказать в глаза тебе – а ты тоже мой друг – пусть даже правду, но когда знаешь, что она принесет боль и страдание, очень трудно.

– И ты со спокойной совестью предал меня. Из нас двоих ты выбрал его. Какой же ты после этого мне друг? Меня предать было проще, и ты выбрал его, а сейчас сказал, что я поступаю жестко.

– Совсем не со спокойной совестью. Поверь мне. И я твой друг, Соня. Он просил не говорить тебе, божился, что жить без тебя не может. Обещал прекратить, и все такое. Сказать тебе – это значило разрушить ваши отношения, но я не мог на это решиться. Ты была такой счастливой… Я хотел… Прости, что не смог решиться. Я все ждал, что он одумается.

Соня тяжело вздохнула:

– А он не одумался, и слава богу, а то бы вы потом мне говорили, что в молодости он мне изменял, а теперь угомонился. И я бы сокрушалась, что моя жизнь была прожита с бабником и предателем.

Павел вдруг засмеялся:

– Сонь, что меня в тебе восхищает, так это твоя ирония и юмор в самых непредсказуемых ситуациях.

Соня широко открыла свои зеленые глаза и с улыбкой произнесла:

– Я еще могу кого-то восхищать?

В этот момент она была такой красивой и соблазнительной, что у Павла засосало под ложечкой.

– Еще как можешь, – отвернувшись от нее, тихо проговорил Павел.

– Спасибо за добрые слова. Мне остается только посочувствовать тебе, бедненькому. Трудно, наверное, было выбирать между мной и им? – все еще улыбаясь, проговорила Соня. – А возможно, и нет, я права? Скорее всего, решилось все само собой – он мой друг, а она всего лишь женщина и подруга жены. Как у вас все просто. Ну, зато теперь все хорошо. Не нужно никому врать. И совсем не важно, что я порой себя чувствую очень грязной и не могу отмыться, особенно во сне. Но сейчас уже реже, а первое время хотелось содрать кожу. Прости, что говорю тебе все это. С такой ситуацией каждый должен справиться сам. По-другому у меня не получается. Пойдем к Наташе и Ромке, сегодня ваш праздник.

Павел сгорал от стыда после слов Сони. Каждое из них попадало не в бровь, а в глаз, и ставило акценты в нужном месте. Скажи она их тогда, Павел не стал бы задумываться над ними. Сейчас они рассказали о своих действиях с точностью до тысячной доли.

Павел обнял Соню за плечи, и они спустились к детям. Увидев их, Наташа тут же отвернулась и стала что-то быстро говорить Валентине, жене того «придурка». Ромка схватил Соню за руку, и они стали гонять мяч, который ему сегодня подарил папочка. Клоун завладел мячом, но они у него его отобрали и побежали за дом, подальше от претендентов, но за ними устремились дети. Там и нашла их Наташа.

– Мамочка, ты так красиво одета и можешь испачкаться! – прокричал ей Ромка. – Мы будем играть с Соней.

Соня в тот миг подумала, что всю свою жизнь Ромка, даже уже став Романом Павловичем, будет воспринимать свою мамочку красивой и нарядной.

Пробегав целый час, они проголодались и вернулись на площадку, где готовили шашлыки. Наташа забрала Ромку и повела его переодевать, а Соня отправилась под душ.

Вечером, когда все гости разъехались и они сидели на террасе, закутавшись в пледы, Наташа встала и, прогнувшись как «рысь или крендель» (Соне на ум пришли слова из кинофильма), потянулась и предложила попить чаю с лимоном и пирогом.

– Какая красивая у тебя жена, – тихо сказала Соня с улыбкой.

– Я знаю. – Павел встал и, не глядя на нее, пошел в дом.

Глава 7

В аэропорт Соню отвез Володя. Он всю дорогу хихикал над ней, утверждая, что у нее лицо равнодушной и сонной злюки. Сама же Соня, отбиваясь от брата, заявила, что пора всех жаворонков усыпить и дать остальным нормальным людям спокойно наслаждаться уютом постели, и блаженно закрыла глаза. Через минуту Володя, услышав ее мерное дыхание, начинал смеяться и локтем толкать сестру, приговаривая, что ей лучше поспать в самолете. Так периодически продолжалось до самого аэропорта.

Подойдя к стойке регистрации на Женеву, Соня протянула свой паспорт, а Володя занялся ее чемоданом. Он увидел, как Соня, повернувшись к пассажирам, стоящим за ней, широко улыбнулась им, подняла руки и, пару раз тихо хлопнув, произнесла одними губами «Браво!». А те в ответ ей улыбнулись. Уже отойдя от стойки регистрации, Володя спросил сестру, что та изображала. Соня округлила глаза и хмыкнула:

– Ты, что не понял? За мной в очереди стояли Щедрин с Плисецкой.

– Может быть, Плисецкая с Щедриным? Не видел. Я был занят, между прочим, твоим багажом.

Соня покачала головой и засмеялась:

– Удивительно.

– Что удивительно?

– Удивительно красивый союз двух талантливых людей. Я тут подумала, что трудно выбрать, как их называть: Плисецкая со Щедриным или Щедрин с Плисецкой.

– Брат с сестрой или сестра с братом? Надо – брат с сестрой, – ухмыльнулся Володя и, чмокнув сестру в щеку, строго добавил: – Смотри мне. Не шали там.

– Буду, – Соня состроила упрямую рожицу и отправилась на паспортный контроль. Обернувшись, она увидела Володю, который грозил ей пальцем. «Конечно, сестра с братом. Кто в этом сомневается?» – весело подумала Соня.

И вот она в Лозанне, зарегистрировалась в «Гран отеле» и вошла в свой номер с окнами на парк. Надо будет погулять по парку, но позже. Сейчас нужно было распаковать вещи, чем Соня и занялась. В дверь постучали. На пороге стояла Люси. Соня познакомилась с ней в отеле при регистрации. Люси, невысокая брюнетка, француженка с остренькими чертами лица, как у лисички, живая и быстрая. Познакомились они за секунду.

– О, ты из России? Здорово, я хочу с тобой дружить, – затараторила она, как только Соня, протягивая свой паспорт, сообщила, что прибыла из Москвы на конференцию. – А то сейчас явятся эти янки и будут раздуваться и важничать. Фу! Надоели со своими наглыми и дебильными шуточками. О, прости, я болтаю на французском, а нужно…

– Не нужно. Все хорошо, я владею французским, – перебила Соня, чтобы не выслушивать длинное извинение. – Радует, что мы будем с тобой болтать на французском. Это хорошая практика для меня.

– У тебя замечательный французский, – всплеснула руками Люси. – О, это будет здорово. Николя будет рад.

– Николя? Я надеюсь, что это не Саркози. Он случайно не поставил перед собой задачу, чтобы весь мир разговаривал на вашем языке?

Люси громко рассмеялась, снова всплеснула радостно руками:

– О нет, совсем нет. Николя – мой коллега, и мы представляем Францию. А Саркози, если бы и захотел, то сильно поторопился со своим рождением.

Вот так Соня познакомилась с Люси. Теперь та бегала по ее номеру, рассматривала из окна парк и в итоге сообщила, что их номера одинаковые, только она поселилась этажом ниже. Потом стала перечислять свои предложения: позавтракать втроем за одним столом, разговаривать на французском в пику англичанам и всем присутствующим англоязычным, сегодня в девять вечера встретиться в баре, где она познакомит Соню с Николя. Соня согласилась с ее перечнем мероприятий, и та, радостная, упорхнула за дверь. Наступила долгожданная тишина.

Вчера вечером Соня, Наташа и Лена допоздна просидели в кафе. Их встреча была приурочена к поездке Сони в Швейцарию. Отбывала она всего на неделю, а получила кучу советов, которых хватило бы на несколько лет ее жизни.

– Ты берешь платье в пол? – строго спросила Лена. – Обязательно возьми и надень в первый же вечер знакомства, – тут же последовало приказание.

– Я думаю, что не следует в первый вечер надевать платье в пол, – подала голос Наташа. – Все обязательно вырядятся в такие платья, а ты надень свое чудесное черненькое платьице, оно тебе очень к лицу и к глазам. Ты в нем такая милая и беззащитная…

– И ты думаешь, что меня кто-то бросится защищать? От кого? – смеясь, перебила ее Соня.

– Ну, нет, – промурлыкала Лена. – Почему сразу «защищать»? Любому мужчине хочется выглядеть сильным в глазах слабой женщины.

– Но я не слабая женщина, и это вылезет наружу, как только я открою рот.

– А ты его не открывай, – тут же парировала Лена, – а побольше улыбайся. Тебе очень идет улыбка.

– Она мне к лицу, или она у меня на лице? – снова засмеялась Соня.

– Перестань, – обиделась Лена. – Я изо всех сил пытаюсь поднять тебе настроение.

– Ты в этом преуспела, – снова захихикала Соня.

– Соня, Лена права, и ты сама прекрасно знаешь, что твоя улыбка любого с ума сведет, – сказала Наташа и опустила глаза.

«Что-то тут не так, – подумала Соня. – Наталья в последнее время очень странно себя ведет. И усиленно пытается пристроить меня замуж. И еще ее идея отправить меня на эту чертову конференцию. Надо будет с ней поговорить». Соня решила отложить этот разговор до своего возвращения.

– Верю-верю, – Соня подняла обе руки вверх, давая понять, что сдается. – Одного уже свела с ума, и он дал деру налево.

Наташа посмотрела на Соню грустными глазами и тихо прокомментировала ее шутку:

– Ну, допустим, не он дал деру, а ты его прогнала, перед этим натерев ему пятки.

Чего-чего, но этого Соня не ожидала от подруги. Что-то явно было не так. Но что? Она сама открыла Соне глаза на измены Андрея, а теперь что? На попятную? Но почему? Этому явно должно быть какое-то объяснение, и Соня решила с этим разобраться, как только вернется в Москву.

– Девочки, девочки, вы отклонились от темы, – Лена пару раз хлопнула в ладоши, чтобы привлечь внимание подруг.

– Соня, я согласна с Наташей. Черное маленькое платье будет самое то. Возьми у бабушки ее изумруды, на черном они будут очень здорово смотреться, оттеняя цвет твоих глаз.

– Нет-нет. Не вздумай. – Наташа замахала руками на Лену, и та обиженно закусила нижнюю губу. Она тоже заметила неадекватное поведение Наташи и поэтому не стала вступать с ней в спор.

– Никаких драгоценностей, – давала указания Наташа, – жемчуг в уши, и все. Простота – залог успеха. Поставь все на свою невинность.

– На что? – поперхнулась Соня коктейлем, а Лена весело рассмеялась. – Я уже забыла, что это такое. И потом, какая невинная тетка в тридцать лет? Уж, как ни крути, а в наше время это хуже насморка. Помните, что сказал Дарси на первом балу, когда наотрез отказался приглашать Элизабет? То-то же. «Теперь невинность скорее вызывает недоумение, чем восторг».

Лена смеялась до икоты, ей пришлось сделать тринадцать глотков воды на одном дыхании. Однако это получилось только с пятой попытки.

– Ты считаешь, что это лучше скрывать до свадьбы? Пусть будет неприятным сюрпризом в брачную ночь?

– Перестань, Лена, – сквозь смех и слезы с трудом проговорила Соня. – Воду больше заказывать не будем.

– Эй-эй, вы обе! Перестаньте ржать, – Наташа, как учительница, постучала указательным пальцем по краю стола. Затем посмотрела на Соню с укоризной: – Между прочим, – она сделала паузу и выразительно посмотрела на Соню, – в твоем возрасте три года не быть с мужчиной – это равносильно тому, что стать снова девственницей.

– Уж так прямо и девственницей? – обиделась Соня, а Лена, зажав рукой рот, умчалась в туалет, успев только прохрипеть, что воду пить не будет.

Услышать такое! И от кого? От скромницы Наташи? «Чур-чур, меня, – подумала Соня. – О ужас! Это она так думает обо мне? Оужас, еще раз. А ведь Наташа права. Она уже начала забывать, как это прекрасно, когда тебя обнимают, как сексуально, когда мужчина целует тебя в шею, плечи, как замечательно, когда по тебе скользят его руки, когда к тебе прикасаются».

Вернулась Лена с красным лицом и улыбкой до ушей. Она боялась снова засмеяться и поэтому сидела тихо, покусывая губы. Соня, жалобно взглянув на нее, только пожала плечами.

Минуты две все молчали, успокаиваясь, а затем Наташа с серьезным видом стала продолжать обсуждать Сонин гардероб:

– Если будет заключительная пьянка…

Соня снова поперхнулась, но быстро взяла себя в руки и промолчала. Похоже, Наталья пошла вразнос:

– …надень свою пышную парчовую синюю юбку и белую блузку, ту, у которой застежка сзади. И свои туфельки а-ля Одри Хепберн, в них у тебя ноги обалденные.

Да, ее ноги в любых туфельках обалденные. Но ноги Наташи тоже хороши, и она просто красавица. Она так продуманно все говорит. Это никак не может быть экспромтом. Она что, это заранее все обдумала согласно расписанию конференции, а сейчас просто озвучила? Что бы это значило? Соня снова задала себе этот вопрос. Взглянув на Лену, Соня недоуменно подняла брови, а та в ответ только пожала плечами.

– Да, пожалуй, лучше без драгоценностей, – промямлила Лена и опустила голову, а затем добавила: – Скромность и невинность – это убойная сила.

Соня тут же схватила ее за руку и крепко сжала, призывая к спокойствию. Кто-кто, а она знала, на что способна Лена. В детстве они могли часами хохотать, болтая всякую веселую чепуху, цепляя одно выражение за другое, и в результате получался искрометный рассказ. Частенько к ним присоединялся Володя, и тогда, как говорила бабушка, «туши свет». В то же время она поощряла такую болтовню, утверждая, что та способствует развитию быстрого мышления и реакции, а также речевого аппарата. С последним у них и правда было все нормально, а вот с мышлением… Соня улыбнулась своим мыслям.

– Спасибо, девчонки! Я все поняла: буду скромной и невинной, но постараюсь второй раз, – она закатила глаза, – потерять свою девственность, – весело тряхнув головой, пообещала Соня.

Теперь подруги смеялись все вместе. Соня не могла вспомнить, когда они в последний раз говорили о таких глупостях. «А ведь забавно иногда так отвлечься от проблем и суеты жизни», – подумала Соня, открывая дверь подъезда своего дома. Это потом она поймет, что их разговор в кафе был не только забавным, но и значимым. За разбором гардероба Сони стояли проблемы жизни близкого ей человека.

При расставании Лена пообещала встретить подругу по ее возвращении из Женевы.

– Ты только позвони, – целуя на прощание, сказала она.