Текст книги "Так могло быть"

Глава 8

Проснулась Соня, когда за окном уже стало темнеть. Спросонья не сразу сообразила, где она. Ах да, в девять в баре. Взглянув на часы, она закрыла глаза. У нее еще было время поваляться в свое удовольствие. Легла на спину, подняла руки над головой и потянулась. О! Как хорошо. Здорово вот так лежать и ни о чем не думать, просто лежать и дышать – вдох-выдох, вдох-выдох… Блаженство! «Мысли лентяя», – улыбнулась Соня, поднимаясь с кровати.

В баре было пустынно, что неудивительно для такого времени года. Люси и худощавый симпатичный брюнет уже сидели у барной стойки.

– Софи, Софи, – махала ей руками Люси, – иди к нам!

Когда Соня подошла, брюнет вскочил и представился:

– Николя, а вы Софи, я уже знаю. Ждал прекрасную незнакомку, а появилась настоящая красавица, и я сражен наповал. Люси, – сказал он быстро, а затем, весело улыбаясь и повернувшись к своей спутнице, продолжил: – Я уже влюблен. Что ты со мной сделала? Надо же предупреждать, а так можно и к праотцам угодить.

Он обернулся к Соне:

– Что будете пить?

– Что-то такое, где есть ром.

– О! Какая замечательная Софи. Уважаю ваш…

– …твой, лучше говорить «твой», – перебила его Соня.

– Хорошо, принято, – заулыбался Николя, – твой выбор, и я с удовольствием присоединюсь к тебе.

Он заказал два коктейля. А Люси уже тянула через соломинку жидкость бурого цвета. Соне понравился Николя с его веселой улыбкой и добрыми глазами. У него было подвижное лицо, на котором отражались все сиюминутные эмоции. Он помог Соне сесть на высокий табурет рядом с ним. В баре тихо звучал блюз.

Люси стала щебетать, что ей совсем не нравится скучная Лозанна. Да и Женева – это захолустье Европы с озерами, горами и вонючим фондю. Соня от души стала смеяться – уж очень складно, а главное, забавно охарактеризовала Швейцарию Люси. К ней присоединился Николя.

В разгар веселья в баре появились четверо молодых мужчин. Они разговаривали на английском и, похоже, только заселились в отель. Люси тут же перестала смеяться и сердито уставилась на них.

– Ну, вот и наши друзья, – ехидно прошипела она.

И тут же громко на французском стала рассказывать о Париже, о родных, душевных и вежливых французах, чем ввергла Соню в недоумение настолько, что та прыснула.

Англичане подошли к барной стойке и приветливо кивнули в их сторону. Троица продолжила разговор, и Соня обратила внимание, что один из пришедших говорит на английском с так называемым английским акцентом. Трое из мужчин заказали себе виски с содовой, а тот, с необычным английским, – темный ром. При этом он пошутил с барменом по поводу темного цвета. Соня повернулась на голос незнакомца и окунулась в синеву его глаз. Он застенчиво улыбнулся ей и назвал бармену номер своей комнаты. Опустив глаза, Соня продолжила болтать с Люси.

Николя перешел на английский и поинтересовался у мужчин, не коллеги ли они. Когда выяснилось, что англичане – тоже участники экономической конференции, все стали весело знакомиться. Николя, назвавшись, представил девушек: Софи, Люси. Представлялись все только по имени. Самый компанейский из подошедших молодых мужчин, представившийся Джоном, назвал имена своих спутников: Колин, Гарри, Алекс.

Алексом звали стройного, но отнюдь не тощего синеглазого англичанина. У него были правильные черты лица, белая кожа, как у юной девушки, коротко стриженные темно-русые густые волосы и яркие губы. Он стоял, облокотившись о барную стойку, и вертел в руках бокал с ромом. На его лице была чуть заметная застенчивая улыбка, а глаза… Соня снова встретилась с ним взглядом, и почему-то ей стало неловко.

«Бог мой, что со мной?» Она быстро опустила голову, у нее забилось сердце, и Соня вдруг почувствовала, что хочет ему нравиться. Это было такое внезапное и такое приятное, почти забытое чувство, что у нее перехватило дыхание.

Бар стал заполняться людьми. Была слышна испанская и итальянская речь. Соня и Люси заказали себе еще по коктейлю и сели за столик, освобождая места у барной стойки. Николя и новые знакомые стояли у их столика, образуя один круг общения, и весело обсуждали стюардесс «Сингапурских авиалиний». Соня поняла, что они прилетели из Сингапура. Если не все, то двое точно. Это были Джон и Алекс. Соня иногда бросала взгляд на Алекса, стоящего вполоборота к ней. Он был одет в джинсы темно-синего цвета и черную футболку. Засунув руки в карманы джинсов, он что-то быстро с серьезным лицом говорил, а все слушали и смеялись. Затем он вынул правую руку из кармана, потер пальцами переносицу и широко улыбнулся. Улыбка сделала его лицо еще прекраснее. Все засмеялись громче, а у Сони закружилась голова. «Так теряют голову», – подумала она и сама не поверила, что ее могут посещать такие тривиальные мысли. Возможно, это от коктейлей, а возможно, от присутствия англичанина. Продолжая болтать с Люси о пустяках, Соня, поднимая глаза, видела только Алекса. Вот он повернул голову и взглянул на нее. Сейчас внимательно слушает Николя, затем что-то говорит ему и мельком снова взглянул на Соню. Она видела его четкий профиль, голова повернулась, и Соня почувствовала, что тонет в синем омуте его глаз.

Но тут зазвонил ее телефон:

– Привет, сестрица, я думаю, что ты еще не спишь.

Соня счастливо улыбнулась и по-французски ответила, что очень рада слышать голос брата, добралась нормально и хочет его обнять, что, как только она вернется, они вместе съездят к родителям.

Было уже поздно, когда Соня с Люси поднялись и, помахав знакомым на прощание, вышли из бара.

Глава 9

Утром, когда Соня пришла на завтрак, почти все столы были заняты. Обведя взглядом ресторан, она увидела Николя и Люси, которая махала ей рукой, и направилась к их столику. В голове у Сони билась только одна мысль: «Где он, где?»

Николя спросил Соню о ее предпочтениях: кофе, чай, если сок, то какой? Раскрыв ему свои тайны, она пошла к стойке за фруктами.

Когда фрукты уже были на тарелке и Соня наливала в стакан сок, ей на английском с английским акцентом предложили помощь. На миг она замерла, а затем, медленно повернувшись и встретившись с взглядом Алекса, улыбнулась, кивнула и осторожно выдохнула. Она только сейчас поняла, насколько была зажата все утро. Он взял из Сониных рук тарелку с фруктами и вопросительно посмотрел на нее.

«Что еще? – подумала Соня. – Ах, да. Он ведь не знает, за каким столом я сижу».

– Доброе утро! – улыбнулась Соня. – Я сижу там, у окна, – и она кивнула в направлении стола, где расположились Люси и Николя.

– Доброе утро! Извините, я не поздоровался, – смутился Алекс.

– О нет, все в порядке, я ведь стояла к вам спиной, – теперь пришла очередь смутиться Соне.

Подойдя к столу, новый знакомый поздоровался с Люси и Николя, помог Соне сесть за стол и извинился за то, что не владеет французским языком, чем вверг всех в ступор. Затем кивнув Соне, пошел к столу, за которым сидели его коллеги. Те встретили его веселым смехом.

– Он не может быть англичанином или американцем, – вынесла вердикт Люси.

– Тогда кто он? – весело спросил Николя.

Соня только пожала плечами. Она вдруг почувствовала себя раздетой на виду у всех и боялась сделать лишний жест, чтобы никто не мог прочесть ее мысли. Хорошо, что она не краснеет, когда оказывается в неловкой ситуации. На ум пришли слова: «Врет и не краснеет». Она хихикнула и получила в ответ одобрительный взгляд Николя. Получилось все как нельзя лучше.

– Я не знаю. Кто угодно, но только не англичанин, – развела руками Люси. – Или он выродок из англичан, – наклонившись над столом, тихо сказала она. – И потом, он красив, а такими красивыми англичане не бывают. Уж я-то это знаю.

Николя засмеялся и предложил Люси не терять голову, а то, когда она вернется в Париж, Алан без головы ее не узнает.

– Узнает! Голова у женщины не самая главная часть тела, – засмеялась Люси.

Это было сказано с таким задором, что Николя переглянулся с Соней, и они рассмеялись.

Конференция проходила здесь же, в здании отеля. В просторном зале стояли большой круглый стол и стулья вокруг него. Все садились за стол согласно табличкам с именами. Соня нашла табличку с именем Sofi Potajnovskaaj и расположилась за столом. Через три человека слева от нее сел Алекс и, увидев Соню, застенчиво улыбнулся. Рядом, справа, сел Джон, и они, обменявшись улыбками и рукопожатием, стали просто болтать. Люси оказалась сидящей напротив Сони, но переговариваться они не могли – стол был слишком большим. Люси была грустной, и, поскольку сосед слева от Сони еще не занял своего места, она подняла его табличку и махнула ею. Люси вмиг поняла ее и, схватив свою табличку, примчалась к Соне, поменяв таблички местами. И отличное настроение вернулось к ней. Теперь они стали ждать, кто же сядет на место Люси. Судя по имени на табличке, это должен был быть испанец с королевским именем Карлос.

– Ух ты, – с придыханием проговорила Люси, – и он должен был сидеть рядом с тобой. Извини, Софи.

Соня подняла голову и увидела красавца испанца с горящими голубыми глазами, занявшего прежнее место Люси, как раз напротив ее места. Он с ослепительной улыбкой помахал ей. Соня в ответ ему улыбнулась и кивнула головой в знак приветствия. Затем, наклонившись к новой подруге, тихо проговорила по-французски:

– Если сидеть рядом, лица не видно, а так мы с тобой можем любоваться красивым мужчиной. Это уже немало…

– …для хорошего аппетита, – быстро добавила Люси. И они тихонько захихикали, а когда подняли глаза, то увидели, что красавец-мужчина с нескрываемым любопытством плотоядно рассматривает их. Девушки помахали ему рукой, давая понять, что заметили его неоднозначные взгляды, а он, нисколько не смущаясь, помахал им в ответ. Это заметил Джон и, наклонившись к Соне, тихо спросил:

– Вам нравятся брюнеты?

Что за вопрос? Безусловно, брюнеты, а не рыжие. Взмахнув своими ресницами, Соня улыбнулась. Но сказала совсем другое:

– Мне нравятся синие и голубые глаза.

– Увы. У меня нет ни того, ни другого.

– У вас есть что-то другое, не менее ценное – чувство юмора.

Он засмеялся.

– Вы классная.

– Спасибо.

Глава 10

По окончании первого дня работы конференции ее участников пригласили вечером на коктейль. «Все по расписанию, – подумала Соня, – как сказала Наташа». И она поежилась, ей почему-то стало не по себе. В последнее время она просто не понимала подругу. Все эти новые для нее выражения, дерганье…

– Ты зайдешь за мной по дороге? – спросила Люси, отвлекая Соню от ее грустных мыслей

– Если ты хочешь, конечно, зайду.

Люси обняла Соню и грустно улыбнулась.

– Ты в порядке? – наклонившись к ее уху, тихо спросила Соня.

– Я не могу дозвониться до Алана, – со слезами на глазах проговорила Люси.

Соня тут же стала утешать новую подругу.

– Люси, прошли только сутки. Он позвонит, обязательно позвонит. А через час я за тобой зайду. Живо иди одеваться. И не нужно плакать! Как ты будешь выглядеть вечером? – Соня улыбнулась, подтолкнув новую знакомую к выходу.

– Девочки, мы увидимся вечером? – это Джон весело улыбался им, предвкушая коктейльную вечеринку, но, увидев удивленный взгляд Сони, добавил: – Мне больше всех повезло, я сижу рядом с самыми красивыми коллегами.

Когда Соня и Люси вошли в зал, то Соня в душе поблагодарила Наташу: она единственная, не считая двух индианок в сари, была в коротком коктейльном платье, что выгодно отличало ее от других. Она взглядом искала Алекса и боковым зрением увидела, что он стоит с Джоном у окна и разговаривает с Николя. На нем был темно-синий костюм, который очень шел ему, белая рубашка с темным галстуком. Все это смотрелось на нем естественно и элегантно, как на человеке, который привык носить такую одежду. Люси потянула Соню к стоящему у окна Николя, но тут неизвестно откуда появился Карлос. Он наговорил им кучу комплиментов, а затем, взяв Соню за локоть, предложил познакомить с другими участниками конференции. Поскольку она теперь стояла спиной к окнам, то не могла видеть Алекса и не посмела обернуться, чтобы взглянуть на него. Сердце громко стучало, губы пересохли, и Соня облизнула их. Но, когда за спиной услышала голос Николя, то обернулась к нему и бросила взгляд туда, где несколько минут назад стоял Алекс, но его уже там не оказалось.

– Николя, куда все подевались? – спросила Люси.

– Отправились на лужайку, там тоже весело, – улыбаясь, сообщил им Николя. – Я пришел, чтобы предложить вам тоже туда пойти.

– Ой, но там холодно, – поежилась Люси и вопросительно взглянула на Соню. – Ты пойдешь?

Соня кивнула. Она хотела увидеть Алекса, он, по-видимому, находился на роскошной лужайке перед зданием отеля со стороны Женевского озера.

– Можно согреться глинтвейном и горячим кофе с пирожным. Там тоже подают разные напитки, – стал уговаривать их Николя.

– Софи, это заманчиво, – захлопала в ладоши Люси. – Предлагаю одеться и вернуться на лужайку.

Тепло одевшись, Соня и Люси вышли на лужайку. Там уже вовсю шло веселье. Прямо на траве были установлены навесы из белой плотной ткани. Под навесами, на выложенной плиткой площадке, стояли белые столики с резными стульчиками. На другой площадке играли в шахматы. Девушки заняли один из свободных столиков и заказали глинтвейн. После нескольких глотков глинтвейна Соне стало тепло, и она сбросила с плеч пальто. Когда Люси с Николя пошли посмотреть на игру в шахматы, за столом она оказалась одна.

Шахматные фигуры метровой высоты нужно было передвигать по большой площадке, которая представляла собой шахматную доску. Игру затеяли Джон и Колин. А зрители разделились на две группы: одни болели за Джона, другие – за Колина. В результате образовалось две команды. Игра, в которой должны участвовать только два игрока, превратилась в коллективную и начинала походить на шахматный футбол. Во всяком случае, шума было не меньше, чем на стадионе во время футбольного матча. Соня, сидя за столом, наблюдала за игрой на расстоянии, а точнее за эмоциями на площадке. Это было забавно.

– Прошу извинить меня. Я могу сесть за ваш столик?

Обернувшись, она увидела Алекса. Он пристально смотрел на Соню, его синие глаза, казалось, заглядывали ей в самую душу. Соня почувствовала, что тонет в них, погружаясь все глубже и глубже.

«Боже, ну что со мной творится?» Она отвела взгляд в сторону и ответила:

– Да, пожалуйста.

– Спасибо. – Он улыбнулся и спросил: – А как вы относитесь к кофе вечером?

– Кофе вечером? Это замечательно. – Соня сделала невинное лицо, судорожно соображая, что ей еще сказать, но на ум ничего не приходило. И она задала дежурный вопрос:

– Вы играете в шахматы?

Алекс взглядом подозвал официанта. Когда тот подошел, Соня попросила принести ей капучино и стала ждать заказа Алекса. Ей было интересно, какой кофе он пьет.

– Двойной эспрессо. И, пожалуйста, теплое молоко.

Он повернул к ней голову и широко улыбнулся. «Ах, какая у него улыбка!» – пронеслось у Сони в голове, и она улыбнулась в ответ.

– Играю ли я в шахматы? – повторил Сонин вопрос и покачал головой. – Нет. Я не играю в шахматы, но правила игры мне известны.

– А во что вы играете? – Соня поняла, что промахнулась и с этим вопросом. Вечер у нее явно не клеился. Алекс мог подумать, что она глупа.

Алекс задумчиво и растерянно посмотрел на Соню.

– Удивительно. Я только сейчас понял, что ни во что не играю. Такое может быть?

У Сони расширились глаза, и она весело засмеялась. Действительно, как такое может быть? А она во что играет? Она услышала, как Алекс, подавляя смех, спросил:

– А вы во что играете?

– В теннис, иногда, но теперь редко. На рояле, но плохо. Меня учили играть на бильярде брат и его друг.

– На бильярде. Да-да, я играю на бильярде, – улыбнулся Алекс и обрадовался, как ребенок, что и он во что-то играет. – Я люблю стрелять в тире, но это не игра. – Он развел руками и добавил: – Спасибо, что подсказали, во что я играю. Да, я еще играю в шашки… вернее, играл в детстве.

В это время за соседний столик села коллега из Японии и бросила на них застенчивый взгляд. Она была одна. Алекс поприветствовал японку и, наклонившись к Соне, спросил разрешения пригласить ее за их столик. Получив согласие, Алекс направился к столику, за которым сидела девушка, и пригласил ее присоединиться к ним.

Алекс познакомил Соню с Момоко – так звали девушку из Японии. Она соседка Алекса за столом на конференции. Момоко – высокая стройная девушка, но назвать ее красавицей было нельзя. Вместе с тем, когда она улыбалась или смеялась, лицо у нее становилось лукавым и задорным. Некоторые слова на английском она произносила забавно и сама же этому смеялась. Смех у нее был звонкий, и все вокруг заражались ее веселостью.

Алекс стал расспрашивать Момоко о Японии. Задавал вопросы и с интересом слушал ответы. Он бывал в Японии в период цветения сакуры, путешествовал по стране, жил в Киото (старой столице Японии) в японском домике, который стоял в саду, спал на циновке, ел, сидя за маленьким столиком, как принято у японцев. Рассказывал он это с такой любовью и восторгом, с радостной улыбкой на лице. Он удивительно много знал о Японии, об архитектуре, природе тех мест и с восторгом обсуждал с Момоко своеобразную японскую поэзию. К их столику вернулись Люси и Николя, а затем присоединились Джон и Карлос. Столики сдвинули, принесли коктейли и вино. Рассказчиком Алекс был отменным. Его можно было слушать часами. Под стать ему была и Момоко со своим забавным английским. Рассказ дополняли и комментировали веселыми шутками те, кто бывал в Японии. Вечер удался, как сказала бы Сонина бабушка. Было уже поздно, когда Люси позвонил Алан, и она ушла к себе в номер, чтобы ему перезвонить в тишине. Когда Соня стала прощаться, Алекс тоже поднялся, и они вместе вошли в отель, затем в лифт, но когда она вышла из лифта, он поехал на следующий этаж.

Глава 11

Оказавшись в своем номере, Алекс, не включая свет, вышел на балкон. Его и Джона номера выходили окнами, а вернее балконами, на озеро. Банк не поскупился, и теперь командированные могли наслаждаться прекрасным видом на Женевское озеро и его окрестности. Но Алекс с болью смотрел на эту красоту. Он вспомнил, как мама мечтала отметить папин юбилей в Лозанне, именно в этом отеле. Уже были заказаны номера с окнами на озеро, билеты на самолет. Все рухнуло в один миг. Он закрыл глаза и приказал себе не думать об этом. Через два дня он обнимет маму. При этой мысли Алекс улыбнулся. Он скучает по ней, по их дому, по своей комнате. Когда его пригласили работать в Сингапур, Алекс был счастлив. Это была давняя мечта. Он любил Азию, ему здесь было комфортно. Он ни секунды не сомневался, что мама полетит с ним, но она, погладив его по щеке и улыбнувшись, сказала, что этот путь ему нужно проделать одному, а она будет к нему прилетать в гости. Ему нужно будет только ее приглашать. Мама оказалась, как всегда, права, но они скучали друг без друга.

Вернувшись в комнату, Алекс сел в кресло, затем встал и стал вышагивать по комнате от стены до балкона и обратно. Потом снова сел. Эта француженка Софи не выходила у него из головы. С ним никогда такого еще не было, когда ноет сердце и внутри все сжимается… Нет, это не передать словами. Он не думал, что в своей новой жизни будет испытывать такое необыкновенное, такое удивительное новое чувство. Мама говорила: «Способность любить – это дар, и он может быть человеку дан или нет. Наверное, можно вполне счастливо прожить, не испытав силы любви. Но если испытаешь, тогда узнаешь, что такое счастье и горе». Может, это как раз и есть то самое. Вчера вечером в баре, после знакомства с Софи, он все время хотел ее видеть, а сегодня за завтраком прямиком направился к ней. Как же ему хотелось прикоснуться к ней и там, за столом, и в лифте!

Проворочавшись всю ночь, Алекс заснул только под утро. Дверь балкона была открыта настежь, и в комнате было прохладно. Проснувшись и взглянув на часы, он понял, что завтрак проспал и времени хватит только на то, чтобы принять душ и спуститься на заседание.

Соня спустилась на завтрак пораньше. Она чувствовала какое-то беспокойство и в то же время легкость во всем теле. Одевалась она сегодня с особой тщательностью. Перемерив несколько пар брюк и блузок, она остановилась на закрытом платье шоколадного цвета, которое ей очень шло, и синих замшевых лодочках на высоком каблуке.

Войдя в ресторан, Соня невольно стала искать глазами Алекса, но его не было. Она уже взяла фрукты, но на этот раз никто не вызвался ей помочь. Уже был выпит кофе, но Алекс так и не появился. Соня старалась непринужденно болтать с Николя и Люси, но ее глаза постоянно посматривали на вход. Место за столиком, где расположились Джон и Колин, пустовало. Алекс так и не появился.

Все уже сидели за столом в аудитории. Не было только Алекса. Джон стал с беспокойством поглядывать на вход.

– Где ваш друг? – набравшись храбрости, спросила у него Соня.

– Да я и сам его искал. Он позвонил и сказал, что проспал.

– Вы вместе работаете?

– Да, в Сингапуре по контракту.

– А, по контракту, значит, это не постоянное место вашего жительства?

– Нет. Я из Лондона. Учился в Кембридже.

– А с Алексом вы давно знакомы?

– Почти два года, с тех пор как стали работать вместе в Сингапуре. Он классный. И он, и я в одно время были в Кембридже, и, представляешь, не встретились, – Джон улыбнулся и махнул рукой.

Соня скорее почувствовала, чем поняла, что появился Алекс. А слово «классный» или «классная» у Джона – высшая похвала, отметила она про себя.

Алекс, пожелав всем доброго утра, быстро сел на свое место. У Сони заколотилось сердце. Она боялась взглянуть в его сторону. Когда же решилась посмотреть на него, то увидела полный нежности взгляд Алекса. Она улыбнулась и опустила голову.

Конференция проходила живо и интересно. В обсуждении вопросов принимали участие практически все. Выступление Алекса было насыщено информацией, но он преподносил ее живо, с юмором. Алекс умел целиком захватить внимание аудитории. Соня смотрела на его улыбающиеся губы, на его руки. Она не могла оторвать от них глаз. Вот он поставил локти на стол и сплел пальцы. Рукава пиджака и манжеты голубой рубашки с запонками сдвинулись, обнажив тонкие запястья, покрытые светлыми волосками. У Сони перехватило дыхание. Она быстро опустила голову, пытаясь унять сердцебиение. Такого с ней еще не было. Почему она так реагирует на него? Соня всегда обращала внимание на руки мужчин. Красивые мужские руки были ее слабостью, чего не могла понять Лена и постоянно ей на это указывала.

Обедали большой компанией, сидя за круглым столом: Соня, Люси, Алекс, Джон и Момоко. Последняя явно благоволила к Алексу, и он отвечал ей тем же. Живя в Азии, Алекс понимал, как непросто ей в первый раз находиться в Европе, которая столь отличается от ее родины. Зашел разговор о том, кто как собирается провести этот вечер. Люси предложила поехать в Женеву. Они с Николя решили провести вечер там, и она взглянула на Соню, но та отрицательно покачала головой. Нет, она останется в Лозанне и пойдет в Кафедральный собор на концерт органной музыки. Сегодня там концерт, она узнавала.

– А можно мне с вами? – повернувшись к ней, тихо спросил Алекс.

– А мне? – наклонившись к Соне, еще тише спросила Момоко. Она явно боялась отстать от Алекса. А тот весело ей подмигнул.

Соня засмеялась и, всплеснув руками, сказала, что это просто замечательно. А после концерта можно будет погулять по Лозанне и поужинать здесь, внизу, в ресторане. И она указала пальцем вниз.

– Там отличное ризотто с грибами, – она произнесла с таинственностью, на которую никто не обратил внимания. Но один из обедающих внимательно слушал и запоминал каждое сказанное Соней слово.

– Здесь – это вниз на лифте на набережную? – уточнил Джон.

Соня утвердительно кивнула головой.

– Я надеюсь, что мясные блюда там тоже есть, – весело проговорил Алекс, а Джон, засмеявшись, продолжил: – И пиво.

Они договорились встретиться в холле отеля в шесть вечера, чтобы к началу концерта – в семь часов – быть на месте. Когда Соня спустилась в холл, все трое были уже там. Момоко заразительно смеялась над шуткой Джона, а Алекс улыбался, поглядывая на лифт. Встретившись взглядом с Соней, он заулыбался еще шире.

– Софи, Софи, мы здесь, – взмахнув рукой, прокричала Момоко. Соня махнула ей в ответ.

Решили идти пешком, время позволяло. Соня пообещала, что в назначенный час они будут на месте.

– Почему такая уверенность? – поинтересовался Джон.

– Я раньше уже бывала в Женеве и Лозанне и знаю, как добраться до собора, – успокоила всех Соня.

– И ели ризотто с грибами именно здесь, – добавил Алекс.

– Да, ела. И именно в этом ресторане. Это вкусно, – улыбаясь и глядя на Алекса, проговорила она. Он слышал ее. Соня ощутила всем своим существом присутствие Алекса. Это было сродни чему-то сладкому и тягучему. Глаза ее защипало от подступивших слез, и она, несколько раз моргнув, стряхнула с ресниц соленые капли.

Чтобы отвлечь себя от навязчивой идеи поцеловать Алекса, Соня стала рассказывать, как она со своими спутниками поднималась в горы, какие чудесные там деревни, какой необыкновенной красоты ледники, до которых добираются на поездах, а зимой – на лыжах. Она сказала, что хотела бы побывать на других озерах, в районе Цюриха.

Подойдя к собору, она попросила ее подождать, но Алекс пошел с ней. Войдя в собор, они сразу же увидели столик, за которым сидел пожилой мужчина и продавал билеты. Он подтвердил, что концерт начнется ровно в семь часов. Купив билеты и выйдя из собора, Соня предложила в оставшееся время обойти его и осмотреть снаружи. Рядом с собором находилась небольшая площадь с ратушей. Когда они проходили мимо нее, на башне ратуши часы пробили семь раз. Надо было идти в собор, но тут на башне собора начался бой часов:

– Один, два, три, четыре, пять, шесть и семь, – под общий хохот считал Джон.

– Повторяем, швейцарское самое точное время в мире – семь часов, – с очень серьезным лицом, на котором не дрогнул ни один мускул, проговорил Алекс. Смеясь, все поспешили ко входу в собор.

Пришедших послушать орган оказалось не много. Алекс слышал в основном французскую и русскую речь. Если бы его спросили, является ли он поклонником органной музыки, он скорее сказал бы, что нет. Да и не часто ему доводилось ее слышать вживую, а не в записи. Алекс понимал, что он сейчас здесь не из-за любви к музыке, а потому, что здесь Софи. Он сидел рядом с ней, и у него бешено колотилось сердце. Он видел ее нежные руки, к которым хотелось прикоснуться, взмах ее ресниц. Слышал ее дыхание и неповторимый запах, от которого кружилась голова. С определенных пор у него было особое отношение к запахам. Некоторые из них ассоциировались у него с болью, страданием, мукой. За несколько дней до процедуры эти запахи появлялись в офисе, где работал Алекс, в кафе, в котором он завтракал, на улице, в машине. Они преследовали повсюду, не давали ему думать, жить. Иногда запахи ему снились в страшных снах. Сейчас запах, исходящий от Софи, дарил ему чувство покоя и счастья.

Часы покоя и счастья закончились. Музыка утихла, а чувство, которое она зародила, еще жило в душе. В это время не хотелось говорить, и они молча вышли из собора. Вечер был удивительно теплый для этого времени года.

– Хорошо! – тихо сказала Момоко и тем самым прервала их молчание.

Все заулыбались и оживились. Звуки города стали ярче, насыщеннее. Джон вспомнил, как мама в детстве водила его в собор слушать орган, а ему было скучно, и он не мог дождаться, когда это закончится. При этом он так убедительно изображал скуку, что все стали весело смеяться. Затем он заметил, что сегодня эта музыка его захватила, и предположил, что, по-видимому, это наступает старость, и все снова стали весело подтрунивать над ним. Потом все дружно решили, что с того времени он просто поумнел. Соня вела их по городу, выбирая красивые улочки. Так, весело болтая, они добрались до озера.