Текст книги "Последняя из рода Блау"

Глава 12
Поездка в Керн

В карете было душно. Путь от поместья до Керна занимал не более шестидесяти мгновений, если ехать прямой дорогой мимо леса и старого кладбища за деревней.

Я хотела ехать верхом, но это привлекло бы слишком много внимания. Конечно, нравы небольшого провинциального городка были мягче, чем в столице, и юные леди могли позволить себе посещать культурные места города без сопровождения дуэньи, но тем не менее. Явиться верхом в грязном дорожном платье – это просто бесцеремонно. И дядя сказал вести себя как обычно, а не шокировать публику.

С нами отправили кучера и двух аларийцев в качестве сопровождения, я видела в окошке кареты, как они бодро скачут рысью по осеннему лесу, и немного завидовала их свободе, возможности делать то, что хочешь. В какой-то мере слуги, не связанные сетью долгов и обязательств, были гораздо свободнее высоких господ.

Магам проще. Как только поступлю в академию, можно будет отказаться от положенных по этикету нарядов и наконец-то носить удобную одежду. В последнее время нарочито дорогие вещи раздражали особенно сильно, мне больше по душе утилитарные простые линии целительской формы. Немарко, практично и уместно появиться в любом обществе, кроме приема у Императора.

Айша молчала. Фло и тетя остались дома, сославшись на головную боль, а в качестве сопровождения со мной отправили младшую из кузин. Распоряжения дяди выполнялись неукоснительно.

Эмоции Айши напоминали гремучую смесь недовольства и предвкушения. С недовольством все ясно, а предвкушение… Что, договорилась встретиться с Квинтом?

На сердце было неспокойно, интуиция выла сигнальным артефактом, спину покалывало в предчувствии опасности, как будто я упустила что-то действительно важное.

С собой в дорогу я захватила тонкие кожаные полоски, и сейчас мучила заготовку будущего пояса. Если выйдет, подарю Акселю. Плела я на аларийский манер, в три нити, надо будет показать Нэнс, что ее уроки не пропали даром. Айша иногда отворачивала голову от окна и косилась презрительно – крайне плебейское занятие для высокой леди, но меня это не волновало.

Я тренировала пальцы, гибкость суставов, способность выплетать самые сложные узлы чар. Например, большое Темное исцеление нужно было выплетать около шестидесяти мгновений, постоянно чередуя потоки сил, руки в этом случае не замирали ни на миг, иначе плетение нужно было начинать сначала. В среде целителей бытовала шутка, что в дуэли между более умелым и выносливым выигрывает выносливый. Это правда. Иногда чаровать приходилось весь день напролет, раненые поступали с глубокой ночи и до вечера, и если силы достаточно, но ты так устал, что не можешь выплести ни одного узла, ты бесполезен как целитель.

Наш Керн был маленьким только с точки зрения жителей городов столичного предела, но одним из самых крупных у нас, на Севере. Своя школа для одаренных с небольшим полигоном за чертой города, и даже своя Кернская академия, шпили которой возвышались над всеми зданиями, кроме ратуши. Прошлый выпуск был хорош – несколько магов седьмого круга. Для провинциального захолустья это великолепный результат.

На сегодняшний день у меня были большие планы. Еще в начале пути мы договорились с Айшей, что разделимся. Во-первых, никому не хотелось проводить время в обществе друг друга, а во-вторых, у нас был совершенно разный круг знакомых. У Айши – свой, и меня в нем, с моим вторым Светлым, не приветствовали. Не гнали, нет, в лучшем случае совершенно не обращали внимания, в худшем – отпускали вежливые замечания, полные высокомерной язвительности. Марша – единственная из учеников, кто пытался усидеть на двух стульях и приобщить меня к обществу просвещенных одаренных младшего поколения, чтобы лишний раз иметь возможность выгодно блеснуть на моем фоне.

Я дружила с Фей-Фей, точнее, сначала это больше напоминало взаимовыручку и дружбу во спасение, но за последние несколько зим незаметно для нас самих переросло в нечто большее. Фей-Фей я доверяла настолько, насколько это было возможно для неродных.

Карета остановилась у постоялого двора, справа от центральной площади, именно там обычно кареты дожидались своих господ, которые удовлетворяли жажду общения и тешили чувство прекрасного.

Я выпрыгнула на свежий воздух быстро, хотелось размять ноги и уже поскорее отделаться от Айши. Сегодня эмпатия работала отлично и ее эмоции давили на мой внутренний щит пудовым прессом монотонно и неумолимо; начинала болеть голова.

Айша вышла из кареты изящно, подождав протянутой руки кучера. Раскрыла маленький кружевной зонтик и, развернувшись ко мне, присела в нарочито глубоком, крайне издевательском поклоне – почти как для Императора, и удалилась, забрав одного из аларийцев.

Мы условились встретиться вечером около кареты, когда пробьет пятый храмовый колокол, и у меня был почти целый день, чтобы провести его с пользой.

Фей-Фей я нашла у портнихи, они рассматривали кружева и новые поступления мирийских шелков. Мадам не имела титула, но при этом обладала огромным влиянием в обществе, как средоточие всех самых свежих и горячих сплетен предела. И поэтому посещение ее было обязательной частью программы любой леди, которая хотела опосредованно донести какую-то новость широкой публике.

Звякнул колокольчик у входа, и мадам портниха склонилась передо мной в низком поклоне. С ее пухлой фигурой это выглядело немного комично, как будто приседает круглый пышный пирожок.

Фей-Фей совсем неаристократически взвизгнула и кинулась ко мне обниматься. Глаза ее округлились, она перебегала взглядом с браслетов-наручей на замершую у входа в лавку высокую фигуру аларийца.

– Дядя. – Я слегка пожала плечами.

– Вайю, наконец-то, в городе говорят такое! Вестники до тебя не доходили…

Фей-Фей обнимала меня и тараторила. Я выразительно покосилась на портниху, которая замерла в жадном ожидании новостей, и легонько встряхнула Фей-Фей. Потом.

– Мастер… – Я склонила голову в приветствии.

Мадам замахала руками и порозовела от удовольствия.

– Леди Блау, не говорите так. Мы очень рады видеть вас сегодня. Слухи по городу ходят такие разные.

– Мадам, я искренне считаю, что, если бы в ремесле создания роскошных платьев присваивали бы мастерство, вы бы уже были мастером. Ваши последние ханьфу – просто шедевр, я думаю, столичным портным до вас далеко.

Больше, чем свежие сплетни, мадам обожала, когда хвалят ее работу. Немножко лести, и мы уже смотрим рулоны мирийских шелков.

– Вайю, нам надо поговорить, надеюсь, ты не уезжаешь, – прошептала Фей-Фей, заговорщически толкнув меня в бок.

– У нас есть время до пяти, успеем наговориться и обойти все лавки. Мадам, – я повысила голос, – у меня не так много времени, я бы хотела внести некоторые изменения в наряд для малого приема.

Пока мы обсуждали переделки, я успела вскользь пожаловаться на дядю с его опекой и артефактами. Ну разве эти браслеты подойдут ко всем моим ханьфу? Рассказать, что видела настоящих, живых – о ужас! – скорпиксов и что дядя обещал привезти райхарца от Хэсау. И, конечно, обсудить еще кучу совершенно неважных на первый взгляд моментов, которые позволят преподнести информацию в правильном ключе.

Из лавки мы уходили, нагруженные разноцветными свертками, которые передали аларийцу. Фей-Фей молчала, держала лицо, но было видно, что сдерживается она из последних сил.

Небольшая кофейня, которую было позволительно посещать юным леди, располагалась как раз напротив. Удобно, не правда ли?

Там все было маленьким – крошечные порции, почти игрушечные чашечки-наперстки, маленькие круглые столики. Я до сих пор не понимала, почему леди должны кушать, как птички. Нормальный человеческий организм должен потреблять определенное количество полезных веществ с пищей, это скажет любой целитель. В здоровом теле – здоровая сила. И мне была совершенно непонятна эта мода изображать из себя что-то. Перед посещением этой кофейни я всегда хорошо подкреплялась заранее.

Мы сели в отдельной маленькой нише, отгороженной от общего зала тяжелыми шторами. Хвала Великому! Хоть какая-то защита от жадных изучающих взглядов местных дам, которые в этот час предавались кофепитию. Ставлю родовую печать, что через пару мгновений новость о том, что та самая Блау наконец-то выбралась из поместья в свет, облетит все окрестные магазины и целая толпа леди немедленно захочет посетить кофейню.

Я вздохнула. Сколько бы зим ни прошло, та или другая жизнь, ничего не меняется.

Алариец остался снаружи, я видела сквозь щели в шторах его широкие плечи в легком доспехе и перевязь. Фей-Фей дотронулась пальчиками до маленькой статуэтки крылатой богини Нимы на столе, активируя купол тишины. О, эта столичная мода, которая добралась и до нашей провинции! Даже артефакты тишины у них выдержаны в едином стиле. Нима, богиня малого пантеона, дочь Великого, отвечала за любовь и покровительствовала тайным возлюбленным.

Я положила руки на стол, направляя немного силы в родовое кольцо-печать, чтобы оно стало видимым. Каждый раз, когда я соприкасалась с родовой силой Блау, мне казалось, что она шипит рассерженной кошкой и выгибает спину, потому что ей приходится соприкасаться с силой Светлого источника. Все-таки Блау истинно Темные.

Да, дядя сказал не светить родовое кольцо, но Фей-Фей была исключением из правил.

– О-о-о… – увидев перстень, который появился на левой руке, Фей-Фей не смогла сдержаться и прикрыла рот рукой. – Великий! Это значит, тебя признали, ты получила право, Вайю! – Она подпрыгнула на месте и завертелась в нетерпении. – Я хочу увидеть лица этих жаб, когда они это увидят! – Подруга расхохоталась, похлопывая себя по щекам от удовольствия.

– Фей, это не для всех. – Я провела ладонью над кольцом, забирая излишки силы, делая печатку невидимой. – Пока оставим этот козырь.

Фей-Фей посерьезнела и кивнула. Несмотря на порывистость и эмоциональность, она была воспитана очень правильно и прекрасно понимала ценность разделенного доверия и то, чем на самом деле я с ней поделилась. Это меняло расклад на доске предела. Еще один признанный предками в роду означает возврат силы в род. Больше силы, больше влияния, возможностей, больше политики.

– Фей, скажи мне, как ты ко мне относишься? – Я замолчала, потому что в этот момент служанка, тоже аларийка, принесла наш заказ. Пока она расставляла крохотные чашечки и пиалы с душистым медом, я заметила, что моя порция в несколько раз больше, чем порция Фей, почти как та, что мне на завтрак обычно приносит Нэнс. И ягоды зимника… Я их обожаю, но в меню кофейни их не было.

Я вопросительно покатала целую ягодку между пальцами. Служанка улыбнулась, подмигнув мне, сделала короткий аларийский жест приветствия для своих двумя пальцами и удалилась. Любопытно.

Фей сосредоточенно молчала. Я мешала чай и потихоньку забрасывала в рот ягодки, жмурясь от кисло-сладкого терпкого вкуса на языке. Восхитительно.

– Фей, я спрошу по-другому: мы друзья?

Фей-Фей энергично и обрадованно закивала.

– Я думала, ты… – Она указала взглядом на руку с кольцом. – Конечно, мы друзья, Вайю. По крайней мере, я считаю тебя другом.

– Я тоже, даю слово. И даже больше. Фей, я бы хотела, чтобы мы стали назваными сестрами. Раньше это было невозможно, теперь и ты и я признаны своим родом… и я просто хочу иметь сестру, которая так замечательно рисует. – Я лукаво поддразнила ее. Картины Фей-Фей действительно были исключительными шедеврами, она часто проваливалась на боевке, не любила историю, но просто изумительно рисовала. Я думаю, что в этой жизни, как и в той, единственная мечта Фей – поступить на факультет искусств и рисовать одухотворенные живые картины, наполненные силой.

– Вайю! – У нее загорелись и сразу же потухли глаза. – Это честь для меня, но ты была в поместье и не знаешь, у дедушки Ву сейчас проблемы. Фейу… они настаивают на вассалитете, – закончила она тихим шепотом.

Я знаю.

Сначала разорение небольшого рода, потом вассалитет, потом Фей-Фей выдают замуж за старика с севера нашего предела, из клана Фейу. Никакой академии, никакого факультета искусств, никакого творчества.

Я все помню, Фей-Фей. Но Блау всегда отдают свои долги.

Фей-Фей – единственная, кто вернулся за мной в охваченную мятежом столицу. После смерти Акселя я не могла говорить и долго не могла чаровать, я просто сидела и тихо, равнодушно угасала. Сразу после потери ребенка Фей-Фей сорвалась и приехала, увезла меня на Север. Я никогда не спрашивала, чего ей это стоило, за какие ниточки пришлось дергать старику Ву, какие знакомства возобновлять, чтобы вытащить меня, чем заплатил род Ву за спасение последней из опального рода Блау. Сначала я не спросила, а потом спрашивать было уже некого.

Именно там, на Севере, я подала заявку на должность целителя в ближайший расквартированный легион. Шестнадцатый легион. Тогда мне было все равно, как жить дальше. Шесть лет. Шесть лет в палатках и полевых госпиталях. Шесть лет войны, и каждый день я постоянно задавалась вопросом – почему? Почему, Великий?

– Сейчас род Ву является вассалом рода Фейу? Нет, Фей, я понимаю, что это может принести много проблем…

– Вайю! – перебила подруга, опрокинув пиалу с чаем на белоснежную скатерть. – Это не игры. Фейу давно показали заинтересованность в роде Ву, все это знают. И сделали это так, что сейчас любой род, который вмешается, будет пересекаться с интересами Фейу. Они только что не пометили нас, как скот. – Она затихла. – Род Блау обладает силой, но не обладает ресурсами, прости, Вайю. Это будет большая проблема для Блау, если вы вмешаетесь в конфликт. И такие вещи, как побратимство, нужно согласовывать и обсуждать со Старшими.

Я фыркнула.

– Блау не боятся Фейу. Проблемы могут возникнуть, ищешь ты их или нет. Так было всегда: младшие создают проблемы, Старшие – решают. Именно потому, что я в курсе ситуации рода Ву, я и предложила тебе стать моей сестрой.

– Блау не вмешаются!

– Блау не вмешаются, если не будет повода. Одно дело небольшой алхимический род Ву, который занимается убыточными экспериментами, и совсем другое – названый родич Блау.

– Вайю, это серьезно. Это конфликт, это война, это политика.

– Фей, ты хочешь быть моей сестрой или нет?

– Да, но…

– Никто не спросит с Вайю Блау, это решение как раз в моем духе – не думать, а делать. Дядя не будет счастлив, но я смогу его убедить в целесообразности моего выбора.

– У нас ничего нет! Вайю, совсем ничего, что мы могли бы предложить Блау за защиту.

– Пока нет, Фей. Пока нет. Как ты думаешь, есть разница, придет сегодня в гости к Старейшине Ву леди Вайю Блау или названая сестра леди Фей Ву, единственной и любимой внучки мастера?

– Дедушка и так любит тебя, Вайю. Ты единственная…

– Фей, мне не нужно, чтобы меня любили. Мне нужно иметь право вмешаться. Ты хочешь замуж через пару зим, скажи мне, Фей?

– Через пару зим я собиралась в академию, ты же знаешь…

– Не будет академии, Фей. Если будет вассалитет, Фейу не нужны живописцы, никто не будет вкладывать деньги рода в такой ресурс. А вот связать теснее с родом Ву, например, выдав тебя замуж за кого-то из клана, – это хорошее решение. Ну же, Фей, подумай головой, у тебя же с политикой лучше, чем у меня!

– Вайю… – Голос Фей задрожал от скрытых слез. – Ты что-то слышала, Вайю? Ты что-то знаешь, скажи мне?

– Я не знаю. – Я помню. – Но эти выводы лежат на поверхности. Сколько вы еще продержитесь? Полгода, пока Фейу не подомнут вас? Будешь кланяться на приемах Марше, как Старшей в роду, выйдешь за старика… Ты этого хочешь, Фей? Или ты хочешь рисовать?

– Я хочу рисовать, Вайю. Я хочу в академию. Я хочу, чтобы брат пошел в нашу школу в следующем году, я хочу, чтобы дедушка перестал ставить опасные эксперименты с целью достать денег. Я просто хочу, чтобы все было хорошо, Вайю! – Она шмыгнула носом.

– Все будет хорошо, Фей, я тебе обещаю, все будет очень хорошо.

– Это унизительно, Вайю! Мы получаем все, а вы не приобретаете ничего.

– Я приобретаю сестру, Блау приобретают лояльный род. И унизительно, Фей, это быть вассалом Фейу, а быть названой сестрой Блау…

– Я не это имела в виду! И потом, все равно нужно одобрение Старших.

– Я напишу Акселю, он не откажет.

Фей-Фей порозовела. Ей нравился Аксель, Акселю нравилась Фей-Фей, но у них не было ни единого шанса. Ему подберут породистую родовитую невесту с идеальным сочетанием силы и генов, и я сомневаюсь, что его голос будет иметь вес. Наследников обычно никто не спрашивает.

– А сир Кастус? – Фей всегда очень робела перед дядей.

– Дяде я напишу позже. Сначала Аксель, у дяди и так слишком много проблем у Хэсау. Ну что, тогда решено? – Я протянула руку с родовым перстнем.

– Вайю, спасибо. Благодарность рода Ву…

– Фей!

Она кивнула, и мы переплели пальцы так, чтобы наши родовые печати коснулись друг друга. Скреплено.

– Значит, решено. Теперь в храм, принесем клятву.

– Вайю, ты еще не рассказала мне, что с тобой произошло и зачем ты заказала второе ханьфу.

– Все только после храма. Это дела рода Блау, Фей.

Глава 13
Посещение храма

До храма мы добирались долго. Шли пешком по мощеным тротуарам практически на другой конец центрального квартала, не торопясь приветствовали всех леди, которые в большом количестве попадались нам по пути.

Честно сказать, если бы не Фей-Фей, я бы уже не вспомнила доброй половины имен. Я устала приседать, кивать, устала сиять улыбкой. Все вопросы сводились к двум темам: почему я жива, если из меня, по слухам, уже сделали умертвие, и когда вернется сир Блау. Дядя был чистокровен, свободен, силен и… неуловим, как всадники Дикой охоты. Про браслеты никто не спрашивал – невежливо. Все просто неприлично косились – неужели действительно эпоха Исхода? Как вульгарно! Я утром специально подбирала верхнее ханьфу с немного укороченными рукавами. Свет в мешке не утаишь. Браслеты варварскими кандалами светились на тонких запястьях.

Было жарко, солнце припекало совсем не по-осеннему, и мы по пути то и дело сворачивали в манящий тенек магазинов. Книжная лавка, ювелирный, торговые ряды… Я выбрала пару книг для Нэнс, ее любимые романы, чистые прописи и блокноты, чтобы вести дневник исследований чар, несколько пакетов специй для Маги и смешную подвеску для Акселя.

Когда Фей-Фей сочла, что миссия показать Блау обществу выполнена, мы свернули на узкую боковую улочку, чтобы срезать путь.

В этот момент у меня опять закололо под лопаткой, пульс забился в горле, а живот свело от страха. Опасность! Все думают, что на войне выживают смелые или сильные. Все ошибаются. Выживают трусливые, те, кто больше всего боится, кто ходит и спит чутко, кто привык слушать свою интуицию и использовать страх в качестве индикатора. Страх – чувство, которое помогает сохранить голову на плечах целой. Здоровое чувство здорового человека, как сказала бы магистр Лексия.

Улица за моей спиной была пуста, алариец держался настороже, Фей-Фей трещала что-то свое. Я пыталась уловить направление опасности, но получалось так, что она придет с неба. Не с крыш, а именно с безоблачно голубой синевы небес.

Для скрепления клятвы мы выбрали храм Великого.

Рассказывают, что триста зим назад в нашем пределе была жуткая засуха. Пересыхали реки и озера, сгорала трава, падал скот. И собрались люди, и три дня и три ночи молились Великому, и явил Великий милость, и пошел дождь. И с тех самых пор Великий – один из самых почитаемых богов большого пантеона у нас на севере. В столице больше почитают Мару, одной рукой дарующую, другой отнимающую, на востоке и юге верят в змеиного бога удачи Немеса.

В храмах Великого не говорят. Все церемонии происходят молча. Не говорят жрецы, не говорят пришедшие искать истину, и даже молитвы и те произносятся только про себя.

Я всегда считала, что жрецами Великого становятся люди с зачатками эмпатического дара, а иначе каким образом они так точно считывают намерения просителей?

Именно поэтому мы выбрали храм Великого, здесь от жреца практически ничего не зависит, он лишь проводник божественной воли. Либо Великий рассмотрит и взвесит наше намерение, свяжет наши судьбы побратимством и по ступенькам храма спустятся уже две названые сестры, либо…

Обряды храма Великого нельзя подделать, оспорить или расторгнуть, в отличие от более простых клятв, которые дают жрецу в присутствии толерантной Мары или хитрого Немеса.

Кернский храм мне всегда нравился своей простотой и большим внутренним пространством. Высокие арки входов, летящие анфилады перекрытий под самым потолком… Все военные почитают Великого. Он дает силы и доблесть и дланью своей закрывает воина от врагов. Простой храм, простые молитвы. Его еще называли богом, близким к народу, потому что его почитали все – крестьяне, ремесленники средней руки, военные и аристократы. Часто можно было встретить молящихся плечом к плечу высокого сира и простого бродягу. Это был бог для всех, именно за это его так не любили в столице. Почитание Великого в среде имперской аристократии было непопулярным и даже немного стыдным, как нечто устаревшее и крайне немодное.

Нас с Фей-Фей разделили у входа. Сначала мы должны очиститься и отдельно сообщить Великому о своих намерениях и только потом проходить ритуал.

В моем зале было всего несколько человек. Военный, какой-то торговец в одежде восточного купца и несколько ремесленников. Зал по размерам был больше нашего дуэльного в поместье. На постаменте, там, где богам обычно ставят статуи, искрилось и горело вечное серебристое пламя высотой в два моих роста. Изображений и статуй Великий тоже не признавал. Я никогда не задумывалась о природе этого пламени и его источнике, но, как говорили в писаниях, когда погаснет пламя Великого, наступит конец этого мира.

У нас в легионе была традиция почитать павших.

Счет исчислялся тысячами, и не упомнить всех лиц, поэтому мы зажигали просто шестнадцать. Ровно шестнадцать огней для павших Шестнадцатого легиона, чтобы никто не был забыт. Я не знаю, как часто ходили в храм наши, но мы с целителями выбирались раз в две декады. Этот ритуал успокаивал и позволял наконец отпустить тех, чьи лица снились каждую ночь, всех потерянных на операционном столе и на поле боя. Всех, кого спасти не смогли.

Я закрыла глаза и приложила кулак к груди. «Салютую Шестнадцатому. Покойтесь с миром. Великий, дай мне сил не допустить этого еще раз…»

От большого пламени в центре зала отделилась небольшая стайка огней. Светящиеся огоньки в воздухе мигнули и сами сложились в знакомый знак штандарта Шестнадцатого легиона – круг в треугольнике и око. «Зрящие Севера», стоящие на грани. Седовласый мужчина справа в военной форме поднял голову, но я знала, что он ничего не скажет. О том, что было в храме Великого, молчат.

После уединенной молитвы нас с Фей проводили вглубь, в маленький внутренний сад к жрецу. Мне у Великого всегда нравилось, что многие обряды проходили на природе, под открытым небом, потому что ему так виднее с небес. В храме Немеса, например, всегда было сумрачно, темно и тускло, чадили свечи, тянулись заунывные песнопения.

Жрец, одетый в простой оранжевый халат, сидел на толстой плетеной циновке в саду камней, повернувшись лицом к вечному огню Великого, который плясал на маленьком алтаре. Справа вода негромким водопадом стекала в небольшой округлый пруд с водяными лилиями. Такие внутренние садики шли по всему кругу храма, в каждом из которых посетителей приветствовал отдельный жрец. В центре храма был особый круглый амфитеатр для больших торжеств.

Здесь все излучали безмятежность и доброжелательность, и только Фей-Фей вспыхивала нетерпением на заднем фоне.

Мы сели на циновки напротив, аккуратно расправив юбки, и вместе протянули руки к алтарю, переплели пальцы, соприкоснувшись перстнями так, что сила вспыхнула крошечными серебристыми искорками и зарядила воздух запахом грозы.

От вечного огня отделилась узкая серебристая лента силы и обвилась вокруг наших запястий, соединив нас с Фей вместе. Я не знаю, что про себя шептала Фей-Фей, а я просила только об одном: дать возможность помочь, защитить и вернуть тот долг, который я не смогла отдать роду Ву в той жизни. Лента вспыхнула и погасла.

Жрец открыл глаза и улыбнулся.

Все получилось. Великий скрепил наши клятвы, сестра.

Погода испортилась. Когда мы заходили в храм, светило солнце, сейчас внезапно набежали тучи, тени стали резче, ветер холоднее.

Служка догнал нас на ступеньках и молча, с поклоном сунул мне в руку сверток, перетянутый простой бечевкой. Уже за оградой храма, в проулке, где нас ждал алариец, я развернула дар. Фей-Фей даже немного подпрыгивала от любопытства и нетерпения.

На тонкой суровой нитке покачивался деревянный кругляш амулета с выжженным символом Великого. Такие кругляши иногда носили солдаты легиона. Как Великий выделял людей и почему одаривал их милостью, не знал никто. Они действовали по принципу одноразового артефакта – выдерживали один направленный удар, защищая владельца. Передавать кругляши было бессмысленно, в чужих руках они не работали.

Я надела его через голову, отправив благодарность Великому, и сразу почувствовала себя спокойнее. Защита – это всегда хорошо, знать бы еще, от чего именно. От молнии? Стихии земли? Воды? Огня?