Текст книги "Последняя из рода Блау"

Глава 16
Вызванный 3

Наверное, я чем-то себя выдала – напряжением плеч или дергаными движениями. Видимо, Марий что-то уловил, потому что обреченность появилась в его глазах.

Он сделал несколько быстрых жестов пальцами. Базовый язык военных? Я отсигналила: повторить. Во второй раз он складывал пальцы медленнее. «Красная тревога». Красная тревога – это было обозначение полностью безвыходной ситуации.

Я помедлила, вспоминая азбуку жестов, и ответила: «Красная тревога. Светлый. Заряд».

Он опустил руки и покосился на толпу, явно что-то подсчитывая.

Голова работала быстро, перебирая и отсеивая варианты. Сомкнуть круг – выбросить всех, оставив только меня и Фей, вероятность выживания почти сто процентов. Выкинуть раненых и половину из тех, кто здесь, – вероятность выживания около пятидесяти процентов. Каждый из вариантов мне не подходил. Я давала клятву Асклепию спасать тех, кого можно спасти, и, как всегда добавляли наши целители: принять то, что спасти всех мы просто не в состоянии. Может быть, это тот самый случай.

Великий, вразуми дочь свою! Что мне делать, Великий!

Великий… Я обратилась с молчаливой молитвой, вспомнила яркое пламя вечного огня в храме, тени, пляшущие на стенах, мудрость и спокойствие жреца, серебристую ленту силы, которая соединила нас с Фей…

Фей-Фей-Фей… Бредово, но стоит попробовать.

– Мне нужны накопители. Все, какие есть. Те, что будут работать, не родовые, – попросила я. – Все-все, вот сюда складываем, – поторопила я.

Идея была очень простой. И фантастичной. У Фей-Фей был полный третий Темный, она на границе перехода в четвертый круг. Артефакт может подпитывать любой Темный Блау. Фей-Фей не Блау, но клятву скрепил Великий, она названая сестра. Если у меня получится перенастроить артефакт на Фей-Фей…

Кучка артефактов была небольшой – пара перстней, браслет, несколько подвесок. По ощущениям, запас сил не больше одного круга. Мало.

Последним ко мне подошел очухавшийся мальчишка Тиров в грязном синем кафтане. Помолчал, внимательно читая что-то в моих глазах, и, расстегнув пуговки, достал из-под нижней сорочки небольшую звезду на витой цепочке.

Звезда Давида. Вокруг ахнули. У меня немного дрожали пальцы – я первый раз держала такую вещь в руках. Я только один раз видела, как работает такая звездочка в руках атакующего мага – можно сдерживать целую дивизию.

– Заряжен полностью?

Тир коротко кивнул.

Я потащила Фей-Фей в центр круга. Мы уселись друг против друга, так же, как в храме Великого; артефакт тихо гудел между нами, потихоньку осыпаясь пеплом.

Все отошли подальше, давая нам немного свободного пространства, рядом остались только Марий и старушка с тростью.

– Что ты хочешь делать?

– Не могу запитать артефакт. – Я быстро выплела простенькие чары анестезии, и они рассыпались искрами Светлой силы. – Нужен Темный. Из Блау.

– Мы все умрем? – Фей-Фей смотрела с откровенным ужасом, наконец-то поняв ситуацию.

– Мы попробуем другой вариант. Ты моя названая сестра – да, не Блау по крови, но Блау по духу. Если у меня получится переключить управление артефактом на тебя…

– Храм Великого! – Претор не спрашивал, а констатировал факт. – Может сработать. Пробуем, времени мало. – Он посмотрел на небо. Там вращались темные вихри, воронка портала уже начала открываться.

– Фей-Фей, попробуй обратиться к Великому, я сделаю то же, у нас должно получиться.

О чем просила Фей-Фей, не знаю, а я пыталась почувствовать артефакт. Но слышала только ровное гудение и ничего больше. Ни-че-го.

Я отрицательно покачала головой в ответ на вопросительные взгляды.

– Молодость! Ты пытаешься соединить их, а это неправильно, ты должна управлять. В любой паре кто-то будет старшим, а кто-то младшим. – Старушка покосилась на Фей-Фей. – Ты должна разрешить доступ, используя право или слово. Чему вас только сейчас учат… – Последние слова старушка пробормотала почти про себя.

Право и слово. Легко сказать. Артефакты дяди никогда меня особенно не слушались.

Я глубоко вздохнула, мысленно пытаясь почувствовать источник Блау. Я протянула тонкую ниточку в поместье. Ступеньки, подземелье, алтарь… Сила отзывалась неохотно, расстояние было слишком большим. Я вплела сюда Фей-Фей, серебристую ленту на запястьях, палочку артефакта и зев торнадо над нашими головами.

Это было очень сложно. С меня градом катился пот, пока я мысленно тащила Фей-Фей к алтарю. Одна ступенька, вторая ступенька, третья. Источник… И нас просто вышвыривает обратно.

Чего ему надо? Ну чего ему надо? Я привела в род новую сестру…

Старшие. Слово упало камнем. Я притащила ее туда без одобрения Старших.

Я потянулась к Акселю, взывая к своей крови.

Брат! Ответь!

Родное тепло отозвалось запахом раскаленного песка и металла. Барханы, колючки юкки… Брат, мне нужна помощь!

Аксель откликнулся сразу, казалось, меня обняли со всех сторон и заключили в крепкие объятия, надежнее которых нет. Брат здесь, бельчонок. Я потащила его к источнику, его и Фей-Фей. Где-то быстрой полосой мигнуло и погасло удивление. Нет времени, Аксель, у нас нет времени, помоги! Мы пролетели по ступенькам, источник мигнул и полыхнул силой, задев Фей-Фей. Отмеченная Блау…

После этого связь оборвалась и нас расшвыряло. Слишком далеко, слишком тяжело.

Из носа текла кровь, вся нижняя сорочка промокла от пота, но я широко и расслабленно улыбалась – у нас получилось. Фей-Фей счастливо кивнула в ответ – она тоже почувствовала Акселя.

Фей подключилась к артефакту, и тление остановилось. Я подтолкнула ее в спину, и мы бестолково стали надевать все, что было, – кольца, браслет, гроздь накопителей на шею и звезду Давида. Все затаили дыхание, но все работало, артефакт гудел, Фей передавала силу, пепла больше не было.

Успели.

– Вайю… – Лицо Фей-Фей побелело, губы задрожали. – Не хватит, Вайю, надо еще почти столько же.

Еще накопителей? Еще звезду Давида? Может, еще звезду с родового гобелена в придачу?

Я ударила кулаком о камни мостовой, и еще раз, и еще… А потом просто откинулась назад и легла на спину, почти положив голову на грязные сапоги претора Мария. Мне было все равно.

Я устала. Просто устала. Болели руки, горло и содранные колени. Мне было холодно, потому что все было мокрым. Я хотела пирожков Маги и горячего чаю. И хотела плакать. Долго-долго, спрятавшись в дальнем стойле конюшни.

Я лежала и смотрела в небо через серебристый купол защиты. Молнии исчезли, стих ветер, кончился дождь, все вокруг замерло. Затишье перед бурей. Небо стало полностью черным, воронка формации над нами начала медленно открываться… Око. Бури.

Мы не успели.

Глава 17
Вызванный 4

Тук-тук-тук – простучало рядом с моей головой. Я машинально отметила, что наконечник у трости металлический, украшенный рунами. Очень хорошая трость.

– Девиз рода Блау – ложись под врага? Наверное, меня уже подводит память. – Старая карга смачно сплюнула и посеменила прочь, шаркая ногами.

Спасибо, что плюнули не в меня. Хотя… утерлись и пошли дальше.

Я закрыла глаза и начала тщательно возводить внутри сплошной эмпатический щит. Стена. Слишком низко. Горный хребет размером с Лирнейскую гряду. Заполировать. Дышать без чужих эмоций внутри стало немного легче.

Если бы с такой же частотой, как эмпатия, у меня включался какой-нибудь более полезный родовой дар, была бы счастлива.

Щит не выдерживал. Тоска, страх, отчаяние, безнадежность накатывали волнами, как прибой, и уходили. Увеличить горы – выше, выше, еще выше, до самых небес. Выше…

– Шакти хочет говорить, госпожа. – Рядом со мной на колени опустился тот самый менестрель из труппы, который помогал тащить высокую сиру. Кастрат? Голос выше и мелодичнее, чем мой. Легкий акцент, и только пустынники говорят о себе в третьем лице.

Я кивнула.

– Шакти понял, что госпоже нужно усилить купол. Шакти знает чем. – Он помолчал, подбирая слова. – Почти такой же сильный, как звезда.

– Звезда Давида? – Я подпрыгнула.

– Не звезда. Но сильный. У нас под сценой. – Он показал в сторону.

– Шакти, говори точнее. Есть артефакт, сильный, под сценой?

– Шакти видел, как мастер активирует артефакт перед представлением. Его хватало на четыре действия с иллюзиями и стихиями. Может выдержать и восемь действий, но мы не ставили таких длинных пьес.

Претор присел рядом.

– Шакти покажет, как достать.

– Они почти успели, я чувствую готовность рунного круга. Нам нужно продержаться совсем чуть-чуть. – Надин пыталась говорить воодушевленно и уверенно.

Я поморщилась – нахлынула новая волна чужих эмоций, на сей раз возбуждение, восторг и много-много надежды.

– Идем! – Претор хлопнул по плечу Шакти. – Немедленно.

– Нога не помешает? – Я еще раньше обратила внимание, что претор Марий прихрамывает.

– Старое ранение. Я сдаю нормативы, и поверьте мне, леди Блау, бегаю быстрее многих молодых, – подмигнул мне претор. – И еще… – На его ладони взвился маленький воздушный смерч. Элементальщик седьмого круга? Поскольку преторов ниже уровнем не назначают.

Сейчас можно бежать быстрее, по прямой. Молний нет, и у них действительно может получиться. Я показала пальцами в небо, на черный зев открывающегося ока – следите, если Вызванный узреет вас. Претор коротко кивнул – знаю, успеем.

И Шакти с Марием побежали.

Ловушка над центральной площадью сжалась уже настолько, что от угла конструкции, где был спрятан питающий артефакт, оставалось не более пяти шагов до жадно трещащих в ожидании свежей крови силовых линий. Очень опасно.

Вся толпа прилипла, наблюдая, к одной стороне купола. Фей-Фей покусывала губы, Надин молилась, старушки и дамы осеняли себя крестным знамением, дети просто молчали и широко таращили испуганные глазенки. Успеют или нет? Добегут обратно или нет?

Возились они несколько мгновений, но мне показалось, что прошла целая вечность. Сначала раскидали мусор, потом отламывали что-то, потом Шакти нырнул вниз и залез под сцену почти полностью. Марий нетерпеливо косился в небо, поддерживая на руке плетение воздушных чар. Видимо, для самоуспокоения, потому что против Вызванного любые атакующие плетения бесполезны, только экзорцисты вместе с мастерами формаций могут закрыть прореху между мирами.

Все произошло в один момент. Шакти вынырнул и с триумфальным возгласом поднял вверх руку с каким-то небольшим кубом. Грянул гром, око раскрылось полностью, и торнадо обрушился с небес прямо на землю. В куполе тряхнуло так, что мы грянулись оземь, упали друг на друга, путаясь руками и ногами.

– Претор…

– Марий!

Кто-то кричал, торнадо вращался, засасывая в свое нутро все, что попадалось на пути: мусор, тела, куски дерева и металла, цветы, газеты – все шло в ход. Раззявленная голодная пасть поглощала все, до чего дотягивались потоки воздуха.

Короткий вскрик, и Шакти унесло внутрь, прямо в центр воронки. Мы смотрели, как маленькую фигурку в сером хитоне кидает из стороны в сторону, сталкивая по пути с обломками и мусором, поднимая все выше и выше к открытой пасти ока, пока наконец он не исчез внутри. Его засосало.

Око сожрало Шакти.

Это была последняя жертва, и преграда между мирами истлела полностью – Вызванный явился в мир.

Из ока начали выползать, заполняя все пространство в небе, живые черные щупальца силы. Люди любят давать привычные имена явлениям, но демон это не более чем овеществленное слово, на самом деле результат любого вызова – приход в мир субстанции антижизни. Каждый видит свое, кто-то рогатых демонов эпохи Грани, кто-то огромных умертвий. Сигнальные системы посылают образы, которые просто неспособно обработать человеческое сознание, неспособно объять и принять, поэтому подбирается наиболее близкая картина. Я видела черный жирный сгусток тумана, который кляксами сползал вниз, поглощая все вокруг.

Вызванному все равно, что жрать, любая материя, любая органика перемалывалась и исчезала, навсегда растворяясь в его ненасытной утробе. И он будет жрать, жрать до тех пор, пока его не остановят.

Марий лежал посередине, между сценой и куполом, вцепившись руками в остатки непонятно откуда появившейся на площади кареты. Упала с неба? Вихри неистовствовали. Его снова подбросило и несколько раз перевернуло в воздухе так, что он оказался всего в десяти шагах от круга. И главное, у него в руке был зажат так необходимый нам куб.

Он начал активировать заготовку воздушных чар, которую давно держал в кулаке, и зашвырнул куб в нашу сторону. Артефакт перекувырнулся несколько раз и упал в пяти шагах от границы защиты – сбоили настройки чар. Он что, заранее плел воздушные силки и вообще не собирался возвращаться?

Воронка, которая засосала Шакти, приближалась к Марию, постепенно сужая круг. Претор отсалютовал нам, тем, кто в куполе, приложив сжатый кулак к груди, прощаясь. Псаков герой… Он приготовился умирать.

Деревянный кругляш моего артефакта на груди нагрелся, вспыхнув серебристым вечным огнем Великого, в ушах загремели барабаны, перекрывая все звуки вокруг…

Говорят, в жизни бывают те самые поворотные моменты, когда время замирает, растягиваясь, и одно мгновение тянется целую вечность. Те самые, которые определяют, ты Высший – или тварь дрожащая. Те самые, когда ты всю жизнь жалеешь, если этого не сделал, и всю жизнь гордишься собственной глупостью, если решился.

Больше всех сражаются целители, у них своя собственная ежедневная битва, которая никогда не заканчивается. Битва за жизнь. За претора Мария стоило сражаться, пока он еще жив.

Быть смелым много ума не надо, скорее наоборот. Я облизнула пересохшие от страха губы, собираясь с духом, чтобы сделать первую действительно глупую вещь в этой жизни – выйти из Ока, когда граница миров уже истаяла.

Прыжок, второй, разворот, схватить артефакт, перекат, прыгнуть к Марию… И в этот момент Вызванный узрел нас – мы были за пределами Ока бури. Направленное внимание было непереносимым, за долю мгновения меня разобрали и собрали заново, просветили все уголки сознания, мысли и устремления и вынесли вердикт: еда.

Ку-шать. Ку-шать. Ку-шать…

Этот момент мне потом будет часто сниться, повторяясь, как заевший артефакт образов – картинка за картинкой. Вот я хватаю куб и прыгаю к Марию. Нас видит Вызванный, и от большего отделяется маленькая клякса, которая ядовитой черной стрелой летит в нашу сторону. Мы замерли в ожидании смерти на черном острие. И это мгновение растягивается бесконечно. И повторяется много-много раз, с разных ракурсов.

Все переплелось – я и Марий, я и купол, та жизнь и эта. Вот я пью вместе с легионерами, и дядя ведет меня вниз к источнику принять родовой дар. Все смешалось, неизменным осталось только одно: я – Вайю Блау. Я чувствовала глубокое умиротворение, прощаясь с этой жизнью.

Сожалеешь?

Этот вопрос всплыл в моей голове в виде неясного образа. Сожалею о чем? Что не осталась в круге и так глупо…

Никогда. Если была возможность спасти…

Мы замерли в ожидании смерти, и в этот момент деревянный кругляш амулета на груди полыхнул серебристым щитом, встретившись с черной стрелой Вызванного.

Артефакт Великого наконец-то сработал.

Тряхнуло так, что нас отбросило на несколько шагов. Конец черного щупальца расплавился в вечном огне, а остатки быстро-быстро всосало обратно в око. Воздух наполнил звук запредельного уровня, который резонировал внутри, разрывая барабанные перепонки. Вылетали стекла, взрывались бутылки, лопались бокалы – Вызванный ярился и тосковал по своей утраченной части.

Обратный путь мы преодолели в несколько мгновений. В купол влетели кубарем, собрав на своем пути все лужи и мусор. Я пробороздила носом брусчатку и выронила кубик в чьи-то быстро подставленные руки.

Надин что-то говорила, я видела, как открываются и закрываются губы, но ничего не слышала. Из ушей текла кровь.

Фей-Фей контролировала артефакт защиты и улыбалась мне.

Претор Марий был не в себе, он хохотал и смачно перецеловывал все, до чего мог дотянуться, – булыжники площади, старушку, ремесленников, детей…

Мальчишка Тиров присел рядом со мной, привалившись плечом, сдунул со лба длинную челку, немного подумал и показал небу неприличный жест одним пальцем. Старушка в ответ неодобрительно качнула головой – крайне-крайне неприличный жест, – а потом, переложив трость в другую руку, тоже гордо подняла руку с оттопыренным средним пальцем вверх…

Мы справились.

Глава 18
Рокировка

– Подписывайте. – Толстяк нервно промокнул пот на лбу изящным платочком. – П-поверьте, это в ваших интересах. – Он распинался уже полчаса и начал заикаться от волнения.

Подписывать мы не хотели.

– Я п-прошу вас… – Он был откровенно расстроен, почти на грани ужаса, его эмоции тонкой струйкой просачивались через эмпатический щит. Не врет, но совершенно непонятно, что именно происходит.

Мы заняли первый этаж гостиницы, там, где были обеденный зал и барная стойка. В этой гостинице студент-недоучка чертил рунный круг вызова на втором этаже. Само здание устояло, потеряв часть крыши и почти всю черепицу, но первый этаж остался целым и почти нетронутым, выбило только стекла.

После того как экзорцисты сделали самое сложное – взломали силовую ловушку, запечатать Вызванного, поставить заплатку и залатать прорехи в изнанке было простым, монотонным и очень энергозатратным действием. Процедура, отработанная до последнего узла чар.

Мы не ожидали фанфар или горячих объятий, но то, что нас, как стадо, как толпу преступников, загонят в нижний зал и запрут, – нет. Да, раненых забрали сразу, куда-то в подсобное помещение, а нас всех по очереди осмотрел молчаливый целитель, кастуя малое исцеление на всех без разбора, с анестезией и согревающим, и только.

Переодеться нам не разрешили. Выдали каждому сухое гостиничное одеяло из колючей шерсти, и мы сидели укутанные, как разноцветные свертки. Одеяла были веселенькой расцветки – синие, голубые и зеленые.

Обеденные столы сдвинули в кучу, собрав одну длинную прямоугольную конструкцию, чтобы поместились все. Девочке принесли теплого молока из кухни и немного печенья. Взрослым не дали ничего.

Маги из команды дознавателей опечатали все: двери, черный вход, окна, подвал и даже лестницу на второй этаж, где уже работали экзорцисты и ищейки. Защита серебристой пленкой покрывала все входы и выходы первого этажа.

Все нервничали. Напряжение густело в воздухе, настаиваясь на людской злобе и усталости. Хотелось в кровать и чаю, а не выяснять, по какой причине мы задержаны.

Разговор шел по кругу уже десятый раз.

– Не имеете права. – Марий качнул головой, отворачивая лацкан грязного военного сюртука, там с внутренней стороны был приколот маленький значок – знак преторов, и еще одна булавка с маленькой ласточкой. – Сейчас военное положение, я старше вас по званию. У вас недостаточно полномочий. Я буду говорить только с вашим трибуном.

Две высокие сиры отказывались разговаривать без присутствия мужей, дети – без родителей, Марий – без руководства, а старушка отказывалась разговаривать вообще, поливая все отделение дознавателей уничижительными комментариями.

Нас осталось ровно двадцать четыре из двадцати восьми. Трое раненых умерли, не дождавшись прибытия экзорцистов.

– Трибуна нет, он – там. – Толстяк нервно всплеснул руками, указав пухлым пальцем в окно, выходящее на оцепленную магами площадь. – Он там, а вы… вы здесь! – Голос сорвался на фальцет. – Как это возможно, великая Мара, как это возможно… – Еще немного, и он начнет рвать на себе волосы. – Это решительно невозможно, это противоречит, если хотите, природе вещей. За что это мне, в мою смену… Сейчас я, – он ткнул себя в грудь пальцем, – исполняющий обязанности трибуна.

– Мои соболезнования, – Марий насмешливо наклонил голову, – но мы не будем ничего подписывать. И если клятва о неразглашении оправдана, то обет молчания – это чересчур. Вы превышаете свои полномочия. И здесь есть несовершеннолетние, как вы собираетесь обойтись без привлечения Старших?

– Старшие будут ознакомлены! Тоже под клятву, все записи представим. – Толстяк потряс зажатой в кулак пирамидкой-артефактом для записей. – Но только Старшим. Вы не понимаете, что происходит, мы только из столицы. Вы просто не понимаете! – Он повысил голос.

Толстяк меня не интересовал. Он не был военным, вдобавок не был сиром, поэтому никак не мог вести переговоры такого уровня.

Я в разговор не вмешивалась. Я была занята – жевала печенье, которым со мной поделилась малышка в розовом. Молока мне не досталось, его она отдала брату.

– Блисс хочет пи-пи! – Девчушка дернула меня за почти оторванный рукав халата. Мальчишка Тиров ранее представился по полному церемониалу, как сир Кантор Анастас Тир, в зеленом одеяле, брат Эблиесс Тир, и даже приложил ко лбу кончики моих грязных пальцев. Я дожидалась его согласия, чтобы отвести малышку в туалет – сейчас он был Старшим и нес ответственность за сестру. Кантор, помедлив, кивнул.

Толстяк отправил с нами двух солдат, видимо, чтобы не сбежали. Пошли я и Фей-Фей, ребенка я взяла на руки, чтобы не путалась в одеяле. Нас проводили в туалетную комнату в закутке между кухней и залом. Заведение оправдывало заявленные стандарты – комната была большой и состояла из нескольких помещений, было чисто, висели новые полотенца, и они даже разорились на огромное зеркало на стене.

Управились быстро. Я, намочив полотенце, пыталась оттереть сажу с лица Блисс, Фей-Фей мыла руки, напевая что-то под нос.

Дальше все происходило очень быстро. Один из солдат-охранников кинул чары молчаливых оков на напарника и на нас с малышкой, кинул неумело, чересчур жестко стянув руки сзади за спиной, и мы рухнули на пол.

Солдат прыгнул к Фей-Фей, прижал спиной к зеркалу и схватил за шею.

– Почему? Отвечай, высокородная тварь! – Он с такой силой ударил ее головой, что зеркало пошло трещинами. – Почему ты не спасла ее? Ты же могла… – Он говорил быстро, горячечно, глотая окончания слов. – Могла! Я слышал, это ты держала артефакт купола, ты могла спасти! Почему ты спасла их, а моя сестра… Она собиралась в академию в этом году, у нее нашли дар… Почему?! – Он сжимал пальцы на шее все сильнее и сильнее, еще чуть-чуть, и Фей-Фей задохнется. – Потому что они Высшие? Поэтому ты выбрала их? Дети Высших важнее? Она была жива, тварь, еще жива, когда демон прорвал изнанку. Ты могла ее спасти, могла… Так почему ты выбрала их… – Он начал плакать.

Фей-Фей с хрипом открывала рот, пытаясь сделать вдох. Еще немного, и она задохнется. Что ты творишь, сын псаки…

С треском дверь в туалетную комнату взломали с той стороны, маги оглушили солдата, с трудом отодрав пальцы от шеи Фей-Фей, с меня и Блисс спала сеть, и мы наконец смогли пошевелиться.

Обратно в зал мы бежали бегом. Тут обстановка была не лучше, мне даже показалось, что мы вернулись обратно в купол. С одной стороны зала за перевернутыми столами присел Марий со всей нашей командой, а с другой стороны у двери толстяк с солдатами и магами держали наготове атакующие плетения. Марий где-то умудрился даже раздобыть гладий. Забрал у солдат?

Что тут вообще происходит?

– Что здесь происходит?

Видимо, этот вопрос волновал не только меня, но и представительного мужчину в черной форме имперского дознавателя, который, широко ступая, зашел в обеденный зал гостиницы, перешагивая через перевернутые стулья.

– Недопонимание, сир, просто недопонимание. – Толстяк пятился и опять обильно потел.

– Допустим. – Вошедший носком сапога поддел стул и с комфортом устроился во главе уцелевшего стола. – Дадите клятву и свободны. – Он махнул рукой толстяку, указывая на дверь, где уже стоял еще один маг в черном. – Дело переходит под имперскую юрисдикцию. – Он небрежно кинул на стол золотую бляху с имперской звездой.

Толстяк и его команда покинули зал. Вместо них появились маги в черной форме, которые рассредоточились по периметру, взяв под контроль все входы и выходы.

Псаковы менталисты!

Мы с Блисс и Фей-Фей нырнули к нашим, встав сзади. Кантор тут же перебежал к нам, крепко обняв сестру.

– Марий, давай прекратим циркус, мы знакомы много лет, и сейчас действительно не лучшее время… – Дознаватель выразительно покосился на баррикады из столов.

– Очередные игры Империи? – процедил претор сквозь зубы, но гладий опустил.

– Интересы Империи превыше всего. Клятва о неразглашении и обет молчания, и я готов поделиться информацией, все равно не расскажете. – Дознаватель улыбнулся, как будто это была старая и очень хорошая шутка. – У вас нет вариантов. Без клятвы вы не выйдете отсюда. Ты, кажется, требовал трибуна? Вот он я. – И он широко развел руки в стороны.

Щелчок пальцами, и молчаливые маги споро вернули столы и стулья в первоначальное положение. Я пересчитала – почти две боевые звезды менталистов почтили наш захолустный Керн своим присутствием.

– Вы не должны были выжить. – Дознаватель констатировал факт. – Такое сочетание факторов невозможно рассчитать, в одном месте оказывается и купол полной защиты, который можно использовать для малых боевых групп, и звезда Давида (артефактов такого уровня всего пять на всю Империю), и амулет храма Великого. Не иначе там, – хохотнув, он показал в потолок, – заботятся о вас. И, конечно, я не упомянул леди Эйшт. Надин, вы не подскажете нам, откуда в комнате наверху взялись ваши конспекты?

Надин Эйшт, ну конечно, вот почему ее лицо мне показалось знакомым. Я видела ее портрет в «Имперском вестнике», девочка-цветочек с прямой челкой, с нашивками факультета изгнания на ученической форме. Именно из-за любви к ней парень решился на глупый вызов, по крайней мере, именно так эта история была преподнесена в газете.

– И это только начало. – Он показал на целителя, который лечил отпечатки пальцев на шее Фей-Фей. – Упущение? Да. Но это только начало.

– Что будет с солдатом?

– Ничего. – Трибун пожал плечами на вопрос Фей. – Чистка памяти, обвесят клятвами, и свободен. В его понимании вы виноваты.

– Мы виноваты в том, что выжили? Мы в этом виноваты?

– Нет, – он поморщился, – но жертв слишком много. Почти каждый род в городе потерял кого-то – жену, сестру, мужа, брата, ребенка. Этот вопрос встанет обязательно: почему вы спаслись, а они нет? Почему вы спасали именно этих детей, чем они лучше тех, кто остался лежать там, под обломками. – Он помедлил. – Там примерно каждый третий был еще жив, когда открылось Око. Их убила третья волна.

– Мы не смогли бы спасти всех! – Глаза Фей наполнились слезами. – Мы просто не успели бы, и они не вошли бы в купол.

– Это очевидный факт, – кивнул головой трибун, – но когда горе так сильно, а раны от потерь еще свежи, очень сложно удержаться. Единственное, что мы можем, – это сохранить полную анонимность для обеспечения безопасности. Подобного не повторится, с вами будут работать только те, кто никого не потерял в Керне, все под клятвой. Записи уйдут в имперский архив, здесь их никто не увидит.

– Вы думаете, ни у кого не дотянутся руки, чтобы получить доступ к имперскому архиву? Вы очень наивны для дознавателя! – Старуха рассмеялась, словно закаркала.

– Магистр, – кивнул он в ответ, – это все, что мы можем сделать на текущий момент. Дальше вопрос защиты, это дело рода. Вас там не было. Вас не было на площади, – произнес он подчеркнуто. – Вы не доехали, у вас сломалась ось, отлетело колесо, вы просто передумали – мне все равно, по какой причине. Это понятно? Никого из вас сегодня не было на площади.

Мы молчали.

– Это третий подобный случай. Вызов, ошибка рунного круга, студент столичной академии, непрофильное отделение… Керн третий по счету город. Первый раз выжил один человек, второй раз – двое, и где бы вы думали они все? Мертвы. Растерзаны обезумевшими от ярости родственниками убитых, так говорится в официальном отчете. Неофициально я крайне рекомендую даже наедине с собой не упоминать подробности этой истории. Это, – он подбросил на ладони пирамидку-артефакт, – единственное, что требует от вас Империя. Живите, как жили. Служите, – кивок в сторону Мария, – ходите по балам, – это нам с Фей-Фей. – И запомните, что вас здесь просто не было.

Клятвы мы приносили по очереди, выстроившись змейкой к магу-менталисту, чтобы отдать слепок воспоминаний.

Неразглашение. Обет молчания. Третий гриф имперской безопасности.

Было очень грустно и отчего-то щемило в груди. Нет, все было правильно, но эмоции иногда совершенно не подчиняются логике. Блисс плакала, Кантор молчал, Фей шмыгала носом, а Марий… Марий молча хмурил брови.

Каждый уходящий пожимал руки, хлопал по плечу, крепко стискивал в объятиях, как будто мы видимся в последний раз.

Нас выводили через черный вход по одному. Карета без опознавательных знаков, чары отвлечения, пугливые лошади, которые чувствовали себя неспокойно рядом с таким скоплением магии.

Одеяло у меня изъяли на выходе – в карете было тепло. Мы мчались, копыта цокали по мостовой, через неплотно задернутые шторы я видела фрагменты обычной жизни простых людей и завидовала их неведению…

Я возвращалась в поместье.