Текст книги "Правда. Пехотная баллада"
Автор книги: Терри Пратчетт
Жанр: Юмористическое фэнтези, Фэнтези
Возрастные ограничения: +16
сообщить о неприемлемом содержимом
Текущая страница: 6 (всего у книги 42 страниц) [доступный отрывок для чтения: 14 страниц]
– Ты приберегаешь их для особых покупателей, да? – спросил господин Кноп.
– Для меня, господин, каждый покупатель – особый.
– А перчица у тебя есть?
– Люди называют это перчицей, – понесло Достабля, – но лично я называю это…
– Перчицу, ять, я люблю, – сообщил господин Тюльпан.
– …Просто изумительной перчицей, – мгновенно сориентировался Достабль.
– Берем две, – сказал господин Кноп, даже не собираясь вытаскивать кошелек.
– За счет заведения! – воскликнул Достабль, оглушил две сосиски, вложил их в булочки и протянул покупателям.
Господин Тюльпан заграбастал обе сосиски и прихватил перчичницу.
– А знаешь, как в Щеботане называют сосиски в тесте? – поинтересовался господин Кноп, когда они двинулись дальше по улице.
– Нет, – сказал господин Тюльпан.
– Они называют их «сосиска в ля тесте».
– Разве ж это по-инострански? Ты, ять, шутишь?
– Я, ять, никогда не шучу, господин Тюльпан.
– Ну, то есть скорее они должны называться как-нибудь более экзотично… К примеру, «сосу ля тестикль», – сказал господин Тюльпан и щедро откусил от продукта Достабля. – Ять, на вкус так точь-в-точь… – пробурчал он с набитым ртом.
– Слово «тесто» переводится немного иначе, господин Тюльпан.
– Сам знаю. Я ж говорю о вкусе. Эта сосиска – настоящий кошмар.
Достабль проводил их взглядом. Ему еще ни разу не доводилось слышать подобную манеру речи. Кроме того, буква «ять» в Анк-Морпорке была отменена давным-давно.
Огромная толпа собралась у высокого здания на Желанно-Мыльной улице, а повозки выстроились аж до самой Брод-авеню. Толпа просто так не собирается, логично рассудил Вильям, а значит, кто-то должен написать о причине подобного сборища.
В данном случае причина была очевидной. На плоском карнизе у окна пятого этажа, прижавшись спиной к стене, стоял мужчина и остекленевшими глазами таращился вниз.
Собравшаяся толпа отчаянно пыталась ему помочь. Привыкшие ко всему жители Анк-Морпорка вовсе не хотели его ни в чем разубеждать – это было не в их натуре. В конце концов, они жили в свободном городе. Поэтому и советы были свободными и бесплатными.
– Заберись лучше на здание Гильдии Воров! – кричал один мужчина. – Целых шесть этажей и крепкая булыжная мостовая внизу! Череп раскроишь с первой же попытки!
– И вокруг дворца неплохая мостовая из плит, – заметил стоявший рядом.
– Ага, точно, – подтвердил следующий. – Но попытайся он спрыгнуть с дворца, патриций его убил бы.
– Ну и что?
– Тут ведь главное стиль…
– Башня Искусства! Рекомендую, лучше не сыщете, – уверенно заявила одна дама. – Девятьсот футов почти. И вид открывается прекрасный.
– Согласен, согласен. Но слишком долго лететь, успеешь о многом подумать. По-моему, не самое удачное время для самоанализа.
– Послушайте, у меня целая телега креветок, и, если я задержусь здесь еще хоть немного, они отправятся домой своим ходом, – простонал возница. – Чего он не прыгает-то?
– Размышляет. В конце концов, это для него серьезный шаг.
Человек на карнизе, услышав шорох, резко повернул голову. К нему, стараясь не смотреть вниз, бочком подбирался Вильям.
– Доброе утро. Ты решил попробовать меня отговорить?
– Я… я… – Вильям отчаянно пытался глядеть прямо. Снизу карниз казался куда более широким. Он уже очень жалел о затеянном. – Что ты, мне такое даже в голову не приходило…
– Я всегда открыт для подобных бесед.
– Да, конечно, понимаю… Э-э, а не мог бы ты сообщить свое имя и адрес? – попросил Вильям.
Как оказалось, здесь наверху дул довольно противный ветер, предательские порывы которого скользили вдоль крыш и стен зданий. Страницы блокнота трепетали, как крылья бабочки.
– Но зачем?
– Э… Видишь ли, после того как человек падает с такой высоты – а земля внизу очень твердая, – он, как правило, не склонен отвечать на вопросы, – пояснил Вильям, стараясь не дышать. – А я собираюсь отпечатать об этом на бумаге. Вот и решил, что правильнее будет сообщить, кто ты и что.
– На какой такой бумаге?
Вильям достал из кармана экземпляр «Правды» и молча передал терзаемый ветром листок.
Мужчина сел на карниз и углубился в чтение. Ноги его болтались над улицей, а губы безмолвно шевелились.
– Тут, типа, рассказывается всякая всячина? – спросил он спустя какое-то время. – Это как глашатаи, только на бумаге?
– Именно. Итак, как тебя звали?
– Что значит «звали»?
– Ну, понимаешь… ведь ты наверняка… – пробормотал Вильям. Он махнул рукой в пустоту и едва не потерял равновесие. – Если ты…
– Артур Тогось.
– И где ты жил, Артур?
– В Болтунном переулке.
– А твоя работа? Ну, чем ты занимался?
– Опять ты обо мне в прошедшем времени! Знаешь, стражники куда вежливее. Они меня даже чаем угощают.
В голове Вильяма прозвенел некий предупредительный колокольчик.
– То есть… ты частенько прыгаешь?
– Не совсем прыгаю… Скорее предпочитаю недопрыгивать.
– Это как?
– Ну, типа, останавливаюсь в самый последний миг. Я ведь не из этих, не из прыгунов. Чтобы прыгнуть, большого ума не требуется. Это неквалифицированный труд. Я больше специализируюсь на «спасите-помогите», если ты меня понимаешь.
Вильям попытался покрепче уцепиться за гладкую стену.
– И в какой именно помощи ты нуждаешься?
– Ну, допустим, двадцатка меня бы вполне спасла.
– Иначе ты прыгнешь?
– Недопрыгну, то есть не совсем прыгну. Не до конца. Прыжок как таковой я не совершу. Но буду и дальше угрожать, что вот-вот прыгну. Улавливаешь?
Сейчас здание казалось Вильяму гораздо выше, чем когда он поднимался по лестнице. А зеваки внизу выглядели совсем маленькими. Лиц почти и не различишь. Он увидел там Старикашку Рона с его чесоточным песиком и остальными нищими – эти люди обладали сверхъестественной способностью появляться там, где начиналось импровизированное уличное представление. А вот плакат Генри-Гроба с надписью «За Иду Убить Гатов». А еще – вереницы телег, которые парализовали половину города. Вильям вдруг почувствовал, что колени начинают подгибаться…
Артур схватил его за руку.
– Эй, здесь мой участок! Поищи себе другое место.
– Ты упомянул про неквалифицированный труд, – сказал Вильям, пытаясь сосредоточиться на записях и не обращать внимания на завывающий ветер. – Так чем именно ты зарабатывал на жизнь, господин Тогось?
– Верхолазными работами.
– Артур Тогось, слезай сию же минуту!
Артур посмотрел вниз.
– О боги, жену притащили… – вздохнул он.
– Констебль Пустомент утверждает… – малюсенькое розовое лицо госпожи Тогось склонилось чуть вбок, выслушивая слова стоящего рядом стражника, – что ты наносишь вред ком-вверческому благополучию города, старый дурак!
– С ней не больно-то поспоришь, – сообщил Артур и застенчиво посмотрел на Вильяма.
– Вот спрячу твои штаны, старый козел, посмотрим, как без них ты из дому выходить будешь! Немедленно спускайся, не то всыплю тебе по первое число!
– Три счастливых года в браке, – радостно сообщил Артур, махая рукой далекой фигурке супруги. – Остальные тридцать два тоже были не так уж и плохи, но готовить капусту она совсем не умеет.
– Правда? – спросил Вильям и, будто бы во сне, упал вперед.
Очнулся он на земле, как и ожидал, но все еще в трехмерном состоянии, чего не ожидал совсем. «Я живой!» – вдруг осознал Вильям. Одним из оснований для такого вывода послужило лицо склонившегося над ним капрала Шноббса из Городской Стражи. Вильям считал, что прожил сравнительно праведную жизнь, а значит, никак не заслуживал того, чтобы, умерев, увидеть перед собой существо с лицом капрала Шноббса. Шнобби был худшим, что когда-либо постигало стражнический мундир. Если не считать чаячьего помета.
– А, ты в порядке, – несколько разочарованно произнес Шноббс.
– Чувствую… слабость, – пробормотал Вильям.
– Если хочешь, могу сделать тебе искусственное дыхание. Рот в рот, – с готовностью предложил Шноббс.
Все мышцы Вильяма непроизвольно сократились и вздернули тело в вертикальное положение так резко, что на мгновение его ноги оторвались от земли.
– Мне уже гораздо лучше! – заорал он.
– Нас обучили этому дыханию, а попробовать на практике так ни разу и не довелось…
– Я совершенно здоров! – завопил Вильям.
– …Но я практиковался на руке и всякой всячине…
– Никогда не чувствовал себя лучше!
– Старина Артур Тогось частенько выкидывает подобные фокусы, – продолжал Шнобби. – Сшибает деньжат себе на курево. Он так ловко спустил тебя вниз, что все даже захлопали. Надо же, старик, а как скачет по водосточным трубам…
– Он что, правда?.. – Вильям ощутил какую-то странную пустоту внутри.
– А когда тебя стошнило, так ва-аще. С высоты четырех этажей. Прям Краепад. Очень впечатляюще. Жаль, никто не догадался сделать иконографию…
– Мне пора! – закричал Вильям.
«Должно быть, я схожу с ума, – думал он, торопливо шагая к Тусклой улице. – И зачем я туда полез? Это ведь совсем не мое дело. Впрочем, если подумать… Похоже, что теперь мое».
– Ну, чо теперь? – спросил господин Тюльпан и рыгнул.
Господин Кноп приобрел карту города и в данный момент внимательно ее изучал.
– Мы с тобой не какие-нибудь старомодные бакланы, господин Тюльпан. Мы – мыслящие люди. Мы учимся. И учимся быстро.
– Так чо теперь-то? – повторил господин Тюльпан, тщетно пытаясь поспеть за ходом мысли господина Кнопа.
– А теперь… Мы заручимся некими гарантиями. Это наша первостепенная задача. Не хочу, чтоб этот законник и дальше держал нас за горло. Мне это не нравится. А, вот это где. По другую сторону Незримого Университета.
– Мы что, за магией собрались? – изумился господин Тюльпан.
– Не совсем за магией.
– Ты ж сам сказал, что этот город, ять, полный отстой.
– Ну, в нем все же есть кое-что положительное, господин Тюльпан.
Господин Тюльпан улыбнулся.
– А ведь ты, ять, прав, – сказал он. – Пошли снова в Музей Диковинностей?
– Не сейчас, господин Тюльпан. Сначала дело, а развлечения потом, – провозгласил господин Кноп.
– А я хочу туда прямо, ять, сейчас!
– Потом. Потом. Ты можешь потерпеть двадцать минут, не взрываясь?
Карта привела их к Чародейственному парку, который располагался пупстороннее Незримого Университета. Район был таким новым, что современные плоские крыши, заработавшие несколько наград Гильдии Архитекторов, еще даже не начали пропускать воду, а окна домов – ветер.
Была предпринята попытка оживить местность травой и деревьями, но в связи с тем, что парк был разбит в старом районе, давно известном под названием «нереальной недвижимости», все вышло не совсем так, как планировалось. Многие тысячи лет здесь находилась свалка Незримого Университета, и местный дерн скрывал не только старые бараньи косточки и магические утечки. На любой карте чарного заражения нереальная недвижимость стала бы центром нескольких крайне концентрических окружностей.
Трава тут росла многоцветной, а некоторые деревья предпочли и вовсе уйти, покинув парк.
Тем не менее здесь процветали некоторые предприятия, торговавшие изделиями, которые аркканцлер – или, по крайней мере, составитель его речей – назвал бы «союзом между магией и современным бизнесом; в конце концов, современный мир не особенно нуждается в магических кольцах или волшебных мечах, зато ему очень даже необходимы способы поддерживать себя в форме. На самом деле все это большая помойка, но никто ведь особо не протестует. Кстати, а не пора ли нам перекусить?»
Один из результатов столь счастливого «союза» лежал сейчас на прилавке перед господином Кнопом.
– Это «Мк-II», – сообщил волшебник, который был весьма рад, что между ним и господином Тюльпаном находится прилавок. – Э-э… Чудо современной мысли.
– Отлично, ять, – одобрил господин Тюльпан. – Мы любим чудесать людей.
– А как он работает? – спросил господин Кноп.
– У него есть контекстная справка, – ответил волшебник. – Нужно только… э… открыть крышку.
К ужасу волшебника, тонкий острый нож словно по волшебству появился в руке заказчика и коснулся защелки.
Крышка откинулась. Из ящичка выпрыгнул маленький зеленый бесенок.
– Дзинь-дзинь-подзи…
Он замер. Приставленный к горлу нож действовал даже на состоящих из биочар существ.
– Это еще что за чертовщина? – поинтересовался господин Кноп. – Я ж сказал: нам нужно то, что слушает!
– Он слушает, слушает, – торопливо заверил волшебник. – А еще и говорить может!
– Что говорить? Дзынь-дзынь?
Бесенок нервно откашлялся.
– Поздравляю! – воскликнул он. – Вы поступили очень мудро, купив «Бес-органайзер Мк-II», последнее достижение биочарной науки с кучей полезных возможностей. Хотим известить вас, что данная модель не имеет ничего общего с «Бес-органайзером Мк-I», который, вероятно, вы неумышленно растоптали ногами!
Затем, чуть помолчав, бесенок куда тише добавил:
– Данное устройство продается без какой-либо гарантии, касающейся надежности, точности, существования или наоборот, а также пригодности для той или иной конкретной работы; кроме того, компания «Биоалхимические продукты» подчеркнуто не подтверждает, не гарантирует и даже не намекает на то, что данный продукт пригоден для выполнения какой-либо задачи, а следовательно, компания не берет на себя никаких обязательств и не несет никакой ответственности по отношению к тебе, другому лицу, организации или божеству в части утери или повреждений устройства путем уничтожения оного ударами о стену, бросания оного в глубокий колодец или любыми другими способами, а также заявляет, что ты подтверждаешь одобрение данного соглашения или любого другого соглашения, которое может заменить данное соглашение и вступить в силу в случае приближения на расстояние менее чем на пять миль к данному изделию, наблюдения за ним при помощи сильного телескопа или любым другим способом, потому что ты – безмозглый лох, готовый с радостью одобрить любые наглые и односторонние условия, написанные на куске дорогостоящего мусора, которые тебе и в голову не пришло бы одобрить, будь они написаны на пакете с печеньем для собак, а потому ты обязуешься использовать устройство на свой страх и риск.
Бесенок перевел дыхание.
– Могу я предложить тебе ознакомиться со всем диапазоном воспроизводимых мной странных и забавных звуков, Введи-Сюда-Свое-Имя?
Господин Кноп посмотрел на господина Тюльпана.
– Ну давай.
– Например, я умею говорить: «Тра-ля-ля!»
– Нет.
– Забавно дудеть на горне.
– Нет.
– «Дзинь».
– Нет.
– Меня можно проинструктировать опускать чудны́е и смешные замечания во время выполнения различных действий.
– Зачем?
– Э… Некоторым людям нравится слышать, как мы выкрикиваем что-нибудь вроде: «Открой этот ящик, и я вернусь!» Ну и типа того.
– А зачем ты все это выкрикиваешь? К чему эти твои сигналы? – поинтересовался господин Кноп.
– Людям нравится шум.
– А нам – нет, – сказал господин Кноп.
– Шум, ять, мы очень не любим, – добавил господин Тюльпан.
– Поздравляю! Уверен, моя тишина придется вам по душе, – заверил бесенок, однако бесоубийственное программирование все ж заставило его добавить: – А может, вам нужно другое цветовое сопровождение?
– Что?
– Я умею менять цвет. По вашему желанию. Какой цвет вам больше нравится?
Длинные уши бесенка медленно полиловели, а нос приобрел навевающий неприятные мысли синеватый оттенок.
– Нам не нужны никакие цвета, – сказал господин Кноп. – Нам не нужны шумы. Не нужны чудны́е замечания. Мы просто хотим, чтобы ты делал то, что приказано.
– Может, ты захочешь выделить минутку и заполнить регистрационную карточку? – в отчаянии предложил бесенок, вынужденный следовать инструкциям до конца.
Брошенный с молниеносной быстротой нож выбил из его лапки карточку и пригвоздил ее к столу.
– Хотя, наверное, ты предпочтешь зарегистрироваться как-нибудь в другой раз…
– Твой хозяин… – произнес господин Кноп. – Куда он подевался?
Господин Тюльпан выволок волшебника из-под прилавка.
– Твой хозяин утверждает, будто ты – один из тех бесов, которые могут в точности повторить все, что слышали.
– Да, Введи-Свое-Имя-Сюда, господин.
– Что, прямо так в точности? Ничего от себя не прибавляя?
– Они не могут ничего прибавлять, – задыхаясь, простонал волшебник. – Полностью лишены воображения.
– Значит, никто не усомнится в правдивости его слов?
– Никто.
– Кажется, мы нашли то, что искали, – сказал господин Кноп.
– Э-э… И как вы предпочитаете оплатить покупку?
Господин Кноп щелкнул пальцами. Господин Тюльпан вытянулся во весь рост, расправил плечи и захрустел суставами пальцев так, словно в руках у него находилось два пакета с грецкими орехами.
– Прежде чем оплату обсуждать, – сказал господин Тюльпан, – мы бы, ять, хотели пообщаться с тем, кто написал эти, ять, гарантированные обязательства.
Помещение, которое теперь Вильяму приходилось считать своей конторой, сильно изменилось. Исчезли расчлененные кони-качалки, всякие краны, оставшиеся от старой прачечной, и прочий мусор, а в центре комнаты теперь стояли, прижавшись друг к другу, два письменных стола.
Столы были древними и потрепанными. Для того чтобы они не качались, потребовалось – вопреки всякому здравому смыслу – подложить картонки под все четыре ножки каждого стола.
– Я привезла их из лавки подержанных вещей, чуть дальше по улице, – каким-то нервным тоном сообщила Сахарисса. – Обошлись совсем недорого.
– Да, я вижу. Госпожа Резник… я тут подумал… твой дедушка ведь умеет гравировать изображения?
– Да, конечно. А почему ты весь в грязи?
– А если мы приобретем иконограф и научимся им пользоваться, – продолжал Вильям, игнорируя ее вопрос, – твой дедушка сможет вырезать нарисованные бесенком картинки?
– Думаю, сможет.
– А ты, случаем, не знакома с какими-нибудь иконографистами? Хорошими и живущими в нашем городе?
– Могу узнать. Но что с тобой произошло?
– Да так, на Желанно-Мыльной улице один тип пытался покончить с собой.
– И как? Получилось? – Сахарисса, похоже, сама удивилась своему вопросу. – Ну, то есть я, конечно, ничего дурного не имела в виду, но у нас еще столько пустого места…
– Думаю, мне удастся сделать из этого что-нибудь интересное. Он… э-э… спас жизнь человеку, который поднялся наверх, чтобы попытаться отговорить его.
– Какой смелый поступок! А ты выяснил имя того храбреца?
– Гм… нет. Э-э… Это был Таинственный Спаситель, – сказал Вильям.
– Ну, это уже кое-что. Кстати, тебя ждут посетители, – вспомнила Сахарисса и заглянула в свои записи. – Человек, который потерял свои часы, зомби, который… Я так и не поняла, что он хочет. А еще тролль, который желает устроиться на работу, и мужчина с жалобой на новость о драке в «Залатанном Барабане». Последний жаждет оторвать тебе голову.
– Ну и ну. Ладно, начнем по очереди…
Разобраться с потерявшим часы было совсем просто.
– Это были совсем новые часы, подарок моего отца, – сообщил мужчина. – Я целую неделю их ищу!
– Послушай, здесь не…
– Если вы отпечатаете на бумаге о том, что я их потерял, быть может, тот, кто нашел, вернет мои часы? – спросил мужчина с совершенно неоправданной надеждой в голосе. – А я заплачу вам за хлопоты шесть пенсов.
Шесть пенсов есть шесть пенсов. Вильям, вздохнув, сделал пометку в блокноте.
Разобраться с зомби было сложнее. Он был серым, с прозеленью в отдельных местах, а еще от него воняло лосьоном после бритья с ароматом искусственных гиацинтов: некоторые совсем свежие зомби решили, что их шансы приобрести друзей в новой жизни после смерти сильно повысятся, если от них будет пахнуть цветами, а не ими самими.
– Люди хотят знать все о мертвецах, – с ходу заявил зомби.
Звали его Господин Скрюч, и произносил он свое имя так, чтобы всем сразу стало понятно: слово «Господин» пишется с большой буквы и является частью имени.
– Правда?
– Да, – многозначительно произнес Господин Скрюч. – И мертвецы порой попадаются очень интересные. Полагаю, людям будет интересно читать о мертвых.
– Ты говоришь о некрологах?
– Да, и о них тоже. Я могу писать их весьма увлекательно.
– Хорошо. Плачу двадцать пенсов за штуку.
Господин Скрюч кивнул. Было ясно, что он согласился бы заниматься этим бесплатно. Зомби передал Вильяму пачку желтоватых хрустящих листков.
– Вот весьма увлекательный некролог. Для затравки, – сказал он.
– О. И чей именно?
– Мой. Очень занимательное чтение. Особенно тот кусок, в котором я умираю.
Следующий посетитель и в самом деле был троллем. Но в отличие от большинства троллей, которые носили лишь необходимый минимум одежды, дабы успокоить помешанных на приличиях людей, этот тролль был одет в костюм. Только так можно было назвать сшитые из ткани трубы, из которых торчала голова тролля.
– Я – Рокки, – пробормотал он, застенчиво потупив взор. – Согласен на любую работу, шеф.
– А чем ты занимался в последнее время? – спросил Вильям.
– Боксом, шеф. Но мне это не нравилось. Меня постоянно роняли на пол.
– А ты умеешь писать или, допустим, рисовать? – поморщившись, поинтересовался Вильям.
– Нет, дяденька. Но я умею поднимать тяжести и насвистывать мелодии.
– Не сомневаюсь, ты… очень талантлив, но боюсь…
Дверь распахнулась, и в комнату ворвался человек в кожаных одеяниях и с топором наперевес.
– Вы не имели права писать это обо мне! – заявил он, размахивая лезвием топора прямо у Вильяма перед носом.
– Конечно-конечно. А ты кто?
– Брезок-Варвар, и я…
Мозг начинает работать намного быстрее, если подозревает, что его вот-вот разрубят пополам.
– О, если у тебя жалоба, ты должен обратиться к редактору по Жалобам, Обезглавливаниям и Публичной Порке, – мгновенно отреагировал Вильям. – То есть к присутствующему здесь господину Рокки.
– Это я, – радостно сообщил Рокки и положил ладонь на плечо человека.
Места хватило только для трех пальцев. У Брезока-Варвара подкосились ноги.
– Я… просто хотел сказать, – пробормотал он, – вы написали, будто бы я ударил кого-то столом. А я этого не делал. Что подумают обо мне люди, когда узнают, что я хожу и колочу всех столами? Что будет с моей репутацией?
– Понимаю.
– Я ударил его ножом. Стол – оружие для баб и трусов.
– Мы непременно отпечатаем опровержение, – пообещал Вильям, взяв в руку карандаш.
– А ты не мог бы добавить, что я оторвал Резаку Гадли ухо? Вцепился зубами и оторвал? Вот народ подивится! Уши ведь отрывать нелегко.
Когда все ушли, в том числе и Рокки, который создал себе рабочее место на стуле рядом с дверью в контору, Вильям и Сахарисса долго смотрели друг на друга.
– Утро выдалось странным, если не сказать больше, – произнес наконец Вильям.
– Я все выяснила о зиме, – сообщила Сахарисса. – А еще была совершена нелицензированная кража из ювелирной лавки, что на улице Искусных Умельцев. Унесли много серебра.
– Откуда ты об этом узнала?
– Рассказал подмастерье ювелира. – Сахарисса смущенно откашлялась. – Он… всегда выглядывает поболтать, когда я прохожу мимо.
– Правда? Просто здорово!
– А пока я тебя ждала, у меня возникла идея, и я попросила Гуниллу набрать шрифтом вот это.
Сахарисса застенчиво подвинула к нему по столу лист бумаги.
– Если поместить в верхней части листка, выглядит очень даже выразительно, – добавила она взволнованно. – Ну, что скажешь?
– А зачем этот фруктовый салат, листья и прочее? – спросил Вильям.
– Я придумала и сделала. – Сахарисса покраснела. – Выгравировала. Думала, что так будет выглядеть… ну, выразительно. Как высший класс. Тебе нравится?
– Очень красиво, – поспешил успокоить ее Вильям. – Очень красивые… э… вишенки…
– Виноградинки.
– Да, конечно, именно это я и хотел сказать. А откуда цитата? Очень многозначительная и… э-э… ничего не говорящая.
– Думаю, это просто цитата, – сказала Сахарисса.
Господин Кноп закурил сигарету и выпустил струйку дыма во все еще влажный воздух винного погреба.
– Итак, похоже, в данном случае мы имеем дело с каким-то недопониманием, – сказал он. – Мы же не просим тебя заучить наизусть целую книгу. Ничего сложного. Ты должен всего-навсего посмотреть на господина Тюльпана. Это так трудно? У подавляющего большинства людей это получается без специального обучения.
– Я где-то… бутылку потерял, – пробормотал Чарли, шаря руками между брякающих пустых бутылок.
– Господин Тюльпан совсем не страшный, – уверил господин Кноп.
Это было явным преуменьшением. Некоторое время назад его партнер приобрел пакетик порошка, который, по заверениям торговца, был «дьявольской пылью», но, по мнению господина Кнопа, являлся не чем иным, как измельченным медным купоросом, который, очевидно, вступил в реакцию с входящими в состав «грязи» реактивами («грязью» господин Тюльпан закусил чуть раньше) и превратил одну из лобных пазух господина Тюльпана в электрический мешок. Сейчас его правый глаз медленно вращался, а по волоскам, торчащим из ноздри, периодически пробегали искры.
– То есть разве он так уж страшен? – поправился господин Кноп. – Не забывай, ты лорд Витинари. Понятно? А он простой стражник. Если он посмеет огрызнуться, просто посмотри на него.
– Вот так, ять, – продемонстрировал господин Тюльпан, половина лица которого то загоралась, то гасла.
Чарли с воплем отпрянул.
– Ну, возможно, не совсем так, – заметил господин Кноп, – но похоже.
– Я больше не хочу этим заниматься! – завопил Чарли.
– Десять тысяч долларов, Чарли, – посулил господин Кноп. – Очень большие деньги.
– Я слышал об этом Витинари, – сказал Чарли. – Если у нас ничего не выйдет, он бросит меня в яму со скорпионами!
Господин Кноп только развел руками.
– Яма со скорпионами – это не самое страшное, что может случиться. Ты меня понимаешь?
– Просто, ять, пикник по сравнению со мной, – пророкотал господин Тюльпан, светя носом.
Глаза Чарли заметались по сторонам в поисках пути к бегству. В такие моменты Чарли, как правило, прибегал к хитрости. Это было кошмарное зрелище. Примерно настолько же естественное, как собака, играющая на тромбоне.
– Нет, на десять тысяч я не согласен, – наконец сообщил Чарли. – То есть… без меня вы никуда…
Последняя фраза повисла в воздухе. Господин Кноп уже готов был подвесить рядышком и самого Чарли.
– Но, Чарли, мы же договорились, – мягко напомнил он.
– Да, а теперь мне кажется, что это стоит дороже, – упорствовал Чарли.
– А тебе что кажется, господин Тюльпан?
Тюльпан открыл было рот, чтобы ответить, но вместо этого чихнул. Ослепительно сверкнувшая молния ушла в землю через цепь Чарли.
– Думаю, мы можем повысить вознаграждение до пятнадцати тысяч, – согласился господин Кноп. – Но этим, Чарли, мы серьезно уменьшаем нашу долю.
– Ну хорошо… – неуверенно произнес Чарли. Он старался держаться от господина Тюльпана подальше. Волосы на голове господина Тюльпана стояли дыбом.
– Но мы хотели бы удостовериться, что ты действительно пытаешься помочь нам, – продолжил господин Кноп. – Прямо сейчас. Тебе нужно только сказать… Что тебе нужно сказать?
– «Ты освобожден от своей должности, дружище. Можешь идти на все четыре стороны», – сказал Чарли.
– Но говорить это нужно совсем не так. Понимаешь, Чарли? – поморщился господин Кноп. – Ты отдаешь приказ. Ты его босс. И смотреть ты должен высокомерно. Ну, как бы тебе объяснить… Допустим, ты хозяин лавки. И он просит у тебя кредит.
Было шесть часов утра. Морозный туман сжимал город в тисках, пытаясь выдавить из него все признаки дыхания.
Они появлялись из тумана, ныряли в словопечатню позади «Ведра», после чего снова исчезали в тумане – на разнообразных ногах, костылях и колесиках.
– Чавводам-прда!
Услышав этот вопль, лорд Витинари немедленно послал ночного чиновника к воротам.
Сначала он обратил внимание на название. Потом улыбнулся, увидев девиз.
И внимательно прочел слова:
САМАЯ ХОЛОДНУЩАЯ ЗИМА НА ПАМЯТИ НЫНЕШНЕГО ПОКОЛЕНИЯ, И ЭТО – ОФИЦИАЛЬНО!
И лорд Витинари улыбнулся.
И кто-то тихо постучал в дверь.
И патриций посмотрел на часы.
– Войдите, – сказал патриций.
Ничего не произошло. Через несколько секунд снова раздался вежливый стук.
– Войдите.
И снова ничего, кроме выжидающей тишины.
И лорд Витинари коснулся вполне обычной на вид части своего письменного стола.
И длинный ящик бесшумно, как по маслу, выдвинулся из массивной ореховой столешницы. На черном бархате лежали разнообразные тонкие предметы, все как один подходящие под определение «очень острый».
И патриций выбрал один из предметов, небрежно опустил руку вниз, бесшумно подошел к двери, повернул ручку и быстро отступил в сторону на случай, если дверь вдруг резко толкнут внутрь.
И опять ничего не произошло.
А потом дверь, несколько перекосившаяся из-за кривых петель, распахнулась.
Господин Маклдафф разложил на столе свежий экземпляр новостного листка. Все собравшиеся на завтрак единодушно согласились с тем, что господин Маклдафф, как приобретший «Правду», является не просто владельцем, но своего рода священнослужителем, который должен донести содержание листка до признательных масс.
– Здесь говорится, что одному мужику с Ласточкиной удалось вырастить презабавный овощ, – сообщил господин Маклдафф.
– Надо будет обязательно сходить посмотреть, – сказала госпожа Эликсир.
На другом конце стола кто-то поперхнулся.
– Ты в порядке, господин де Словв? – спросила она, в то время как господин Ничок хлопал Вильяма по спине.
– Да-да, конечно, – задыхаясь, произнес Вильям. – Прошу прощения, чай попал не в то горло.
– В той части города хорошая почва, – заметил господин Каретник, торгующий семенами вразнос.
Вильям попытался сосредоточиться на тосте. Над его головой тщательно и даже благоговейно обсуждались новости.
– Кто-то угрожал ножом владельцу ювелирной лавки, – продолжал господин Маклдафф.
– Если так и дальше пойдет, скоро мы даже в собственных постелях не будем чувствовать себя в безопасности, – ответила госпожа Эликсир.
– А вот я не считаю, что это самая холодная зима за последние сто лет, – заявил господин Каретник. – Десять лет назад – вот то была зима! Чуть всю торговлю мне не сгубила.
– Бумага врать не может, – спокойно произнес господин Маклдафф, как будто выкладывая на стол туза.
– Кстати, тот некролог показался мне несколько странным, – сказала госпожа Эликсир. Вильям, склонившись над вареным яйцом, молча кивнул. – Обычно в некрологах описывается путь человека до смерти, а не после.
Господин Долгоствол, который был гномом и имел некое отношение к ювелирному бизнесу, взял с тарелки очередной хлебец.
– Видимо, у некоторых бывает не только до, но и после, – сказал он.
– И все же, кстати говоря, в нашем городе становится чересчур многолюдно, – вступил в разговор господин Крючкотвор, который занимался какой-то неустановленной конторской работой. – Зомби, они ведь почти как люди. Никого не хочу обидеть, разумеется.
Господин Долгоствол, намазывая тост маслом, едва заметно улыбнулся, а Вильям поморщился. Он всегда недолюбливал людей, которые «никого не хотели обидеть». Удобная фраза: произнес ее – и обижай кого хочешь.
– Что ж, времена меняются, и мы должны меняться вместе с ними, – заявила госпожа Эликсир. – И я надеюсь, этот бедняга найдет свои часы.
Правообладателям!
Данное произведение размещено по согласованию с ООО "ЛитРес" (20% исходного текста). Если размещение книги нарушает чьи-либо права, то сообщите об этом.Читателям!
Оплатили, но не знаете что делать дальше?