Текст книги "Угонщики"

Чужая душа – куда более мрачные потемки, чем кажется. Может, и Талисман подтвердил бы это, если б только знать, как его спросить.

Грузовик резко повернул, с грохотом съехал по наклонной плоскости вниз, во тьму, и вдруг остановился. И тут Масклин увидел, что они попали куда-то, где было светло и стояло множество грузовиков, а между ними ходили люди…

Он быстро юркнул обратно и подбежал к Торриту.

– Э-э… – начал он.

– Ну, парень?

– Небо… э-э… Люди попадают на небо?

Старый ном покачал головой.

– Небеса. Не небо, а Небеса. Много Небес. Туда попадают только номы.

– Точно?

– Ну конечно, – усмехнулся Торрит. – А люди… может, у них есть свои собственные Небеса, тут я ничего не знаю. Но на наших Небесах им нечего делать, уж поверь старику.

– А…

Торрит снова уставился на Талисман.

– Мы остановились, – сказал он. – Где мы?

Масклин уныло посмотрел во тьму.

– Думаю, мне лучше пойти и все разведать, – пробормотал он.

Снаружи донесся свист, отдаленный гул человеческих голосов. Огни вдруг погасли. Раздался дребезжащий звук, щелчок, и все затихло.

Вскоре в кузове одного из замерших в молчании грузовиков послышалась какая-то непонятная возня. Из-под брезентового полога показался кусок веревки – вернее, нитки. Он стал удлиняться, пока не коснулся заляпанного соляркой пола гаража.

…Прошла минута, и вслед за веревкой из-под брезента вынырнула маленькая коренастая фигурка. Осторожно перехватывая руками, странное создание соскользнуло по канату вниз и замерло, прижавшись к полу. Если бы не тревожно бегающие глаза, его можно было бы принять за камень.

На человека оно было мало похоже. Несомненно, у него было точно такое же количество рук и ног, и прочие части тела были на месте, и все же одетое в мышиную шкуру существо больше всего напоминало булыжник на ножках. По сравнению с номом чемпион по японской борьбе сумо казался худым как спичка. Движения же этого коротышки наводили на мысль, что он куда лучше приспособлен противостоять превратностям судьбы, чем старый, проверенный временем и выдержавший не одно странствие кожаный ботинок…

Масклин был перепуган до полусмерти. Все здесь выглядело таким незнакомым. Вот только запах солянки он слышал и раньше. Так всегда пахло там, где были люди и грузовики. (Торрит как-то раз сказал ему, что солянка – это такая огненная вода, которую пьют грузовики, и Масклин решил, что старик, видно, совсем выжил из ума. Ведь любому младенцу известно, что вода не горит.) Вещи вокруг были лишены всякого смысла. Какие-то пустые жестянки, в несколько раз выше нома, куски металла, непонятно для чего предназначенные. Нет, несомненно, эти Небеса предназначались для людей. Люди любят металл.

Масклин осторожно обогнул сигаретный окурок, мысленно пообещав себе прихватить его на обратном пути: то-то папаша Торрит обрадуется.

Здесь стояло множество грузовиков – недвижных, замерших в молчании. «Наверное, это их гнездо, – решил Масклин. – А значит, здесь нельзя найти никакой еды, кроме солянки».

Масклин инстинктивно пригнулся – как он всегда пригибался, входя в нору, – и пролез под скамью, возвышавшуюся у стены, словно дом, выстроенный у крутого горного склона. Под скамьей валялась куча рваной бумаги, но Масклин безошибочно шел на запах, который был здесь гораздо сильнее запаха солянки. Перед ним лежала апельсиновая корка. Она чуть подгнила с одного боку, и все же это была замечательная находка.

Масклин взвалил корку на плечо и огляделся по сторонам.

Толстая, холеная крыса с интересом поблескивала на него глазками. Она была намного жирнее и больше своих товарок, которых номы застигали в мусорных баках рядом с кучами объедков. И тут Масклин почувствовал себя в своей стихии. Все эти огромные мрачные тени, пустые жестянки, призрачные запахи были выше его понимания. Но уж крыс-то Масклин знал, и знал, что с ними делать.

Он бросил корку, медленно поднял копье, изготовившись для броска, отвел его назад, прицелился точно между глаз…

И тут одновременно случились две вещи.

Масклин заметил на морде крысы изящную красную уздечку. И услышал крик:

– Нет! Стой! Я слишком долго его дрессировал… О Благоприятная Конъюнктура! Да откуда ты только взялся?

Незнакомец был номом. В этом Масклин не сомневался. Рост – нома, движения – нома.

Но вот одежда…

Преобладающий цвет повседневной одежды нома – цвет грязи. Так велит здравый смысл. Гримма знала пятьдесят способов получения красок из травы, и все они давали цвет, который с большей или меньшей натяжкой можно было назвать «грязным». Иногда это был грязно-желтый, иногда грязно-коричневый, иногда даже грязно-зеленый, но обязательно грязный. Ибо любой ном, рискнувший надеть прелестный красный или голубой костюмчик, мог гулять в нем примерно полчаса, а потом ему предстояло на собственном опыте узнать, как протекает процесс пищеварения.

А этот странный ном был похож на радугу: разноцветный костюм, рядом с которым даже упаковка из-под чипсов выглядела бы блеклой и серой, пояс, усыпанный стеклышками, настоящие кожаные ботинки да еще шляпа с пером! Разговаривая, он нервно похлестывал себя по ногам кожаным ремешком; присмотревшись, Масклин понял, что это поводья крысы.

– Ну (щелк!), отвечай!

– Я вылез из грузовика, – уклончиво сказал Масклин, косясь краем глаза на крысу.

Та перестала прядать ушами и бочком, бочком спряталась за спину хозяина.

– Что ты там делал? Отвечай!

Масклин хотел уже было дать грубияну отпор, но сдержался.

– Мы путешествуем, – объяснил он.

Ном удивленно уставился на него.

– Путешествуете? Это как? – И незнакомец опять щелкнул ремешком.

– Переезжаем, – ответил Масклин. – Знаешь такое слово? Снялись с одного места, едем в другое.

Услышанное произвело на незнакомца совершенно потрясающий эффект. Если он и не стал вежливее, то явно сбавил тон.

– Ты хочешь сказать, что ты явился Снаружи?

– Ну да.

– Но ведь это невозможно!

– То есть как невозможно? – Масклин растерянно уставился на незнакомца.

– Никакого Снаружи не существует!

– Да? Прошу прощения, – заметил Масклин, – но, как нам кажется, именно оттуда мы и приехали. А в чем проблема?

– Приехали Снаружи? Из настоящего Снаружного мира? – спросил ном, робко подбираясь поближе.

– Э-э… да. Мы как-то никогда об этом не задумывались. А это что за мес…

– И какое оно? – возбужденно перебил незнакомец.

– Что – оно?

– Снаружи! На что оно похоже?

Масклин тупо посмотрел на собеседника.

– Ну, оно такое… большое…

– Да?

– И… э-э… там много-много…

– Да? Да?

– Ну, этих… как их…

– А правда там такой высокий потолок, что его и не видно? – Незнакомец аж подпрыгнул от возбуждения.

– Не знаю. Что такое «потолок»? – смешался Масклин.

– Вот же он. – И незнакомец указал наверх, где что-то скрипело и раскачивалось под крышей гаража, отбрасывая неровные тени.

– В жизни подобного не видел, – пробормотал Масклин. – Там, снаружи, наверху все голубое или серое, и по нему плывут такие белые штуковины…

– А стены – они что, страшно далеко друг от друга, да? А правда, что там прямо на полу растет такой зеленый ковер… – спросил ном, который места себе не находил от распиравшего его любопытства.

– Э-э… что такое «ковер»? – спросил Масклин, озадаченный еще больше.

– У-у-у! – Ном сгреб руку Масклина и начал возбужденно ее трясти. – Меня зовут Ангало. Ангало де Галантерейя. Ха-ха! Впрочем, это для тебя пустой звук. А вот – Бобо.

Крысак оскалился. Масклин готов был поклясться, что он улыбался! К тому же Масклин впервые слышал, чтобы крыс именовали. Разве что «обедом».

– А я – Масклин, – кивнул он. – Ничего, если я скажу остальным, что они могут вылезти? А то путешествие было очень длинным…

– Ну, дела! Да конечно же! И все они из Снаружного мира? Отец просто не поверит!

– Прошу прощения, – удивился Масклин. – Я чего-то не понимаю. Ну, мы были снаружи, теперь мы – внутри, и что в этом особенного?

Ангало не обратил на его слова никакого внимания. Он, будто зачарованный, смотрел, как старики неуклюже спускаются по канату на землю.

– О, даже старики! – воскликнул Ангало. – А выглядят совсем как мы! И головы у них никакие не заостренные!

– Грубиян! – тут же возмутилась матушка Морки.

Ухмылка сползла с лица Ангало.

– Мадам, – начал он ледяным тоном, – вам известно, с кем вы говорите?

– С мальцом, который еще не вышел из того возраста, когда хорошая порка только на пользу! Да я бы на твоем месте от стыда сгорела! Нет, надо же такое придумать: заостренные головы!

Ангало потерял дар речи и некоторое время только беспомощно шевелил губами. Наконец он пробормотал:

– Потрясающе. Просто потрясающе! А ведь Доркас говорил, что если и возможна жизнь за пределами Магазина, она не может быть жизнью в той форме, в какой мы ее знаем! Прошу, прошу за мной, пожалуйста.

Они недоверчиво переглянулись, увидев, как Ангало тронулся прочь от гнездовья грузовиков, но все же пошли за ним. В общем-то, у них не было никакого выбора.

– Помню, твой отец однажды перегрелся на солнце, – шепнула матушка Морки на ухо Масклину. – Так вот, он нес тогда такую же чушь, как этот парень.

Тут папаша Торрит перестал шамкать ртом и приготовился изречь что-то важное. Все ждали, почтительно склонив головы.

– Я так считаю, что мы должны… – наконец выдавил он из себя. – Мы должны съесть его крысу!

– Заткнись-ка ты лучше, а? – по привычке шикнула на него Морки.

– Я – предводитель, – обиженно протянул Торрит. – И не смей так со мной говорить, вот.

– Конечно предводитель, – съязвила матушка Морки. – А кто говорит, что нет? Я говорю – нет? Да, конечно, ты предводитель.

– Вот-вот, – засопел Торрит.

– Ну и заткнись тогда, – презрительно бросила матушка.

Масклин нагнал Ангало и потряс его за плечо.

– Что это за место?

Ангало остановился. Путь ему преграждала стена.

– А ты не знаешь? – удивился он.

– Ну… э-э… мы просто полагали… ну, что нам посчастливится и грузовик приедет в какое-нибудь славное местечко, и… – начала Гримма.

– И вы были правы, – гордо объявил Ангало. – Это самое лучшее место, какое можно придумать. Это – Универсальный Магазин!

Глава 2

XIII. И не было в Магазине ни дня, ни ночи, но Время Открытия и Время Закрытия. И не было там ни дождя, ни снега.

XIV. И номы толстели и множились, и все дни жизни своей проводили в тяжбах и войнах, когда поднимался Отдел на Отдел. И забыли они все, что ведали о мире Снаружи.

XV. Ибо говорили они: Разве не собрал Арнольд Лимитед (осн. 1905) Все Под Одной Крышей?

XVI. А тех, кто говорил: Может, не все собрал он здесь? – подвергали они всяческому осмеянию и гнали прочь от очей своих.

XVII. А иные говорили: Если и есть какое Снаружи, что пользы нам от того? Ибо здесь у нас Электричество, и Продовольственный Отдел, и всевозможные Игры и Аттракционы.

XVIII. Так протекали их годы, и были они уютней кресел, что в Отделе Мягкой Мебели (3 этаж).

XIX. Доколе не явился к ним Странник из дальних пределов и не возвысил голос свой и не возопил: «О горе, горе!»

Книга Номов, Второй Этаж, ст. ХIII–XIX

………………

Они семенили друг за дружкой, они шли, задрав головы вверх, они ошарашенно глазели по сторонам. Ангало остановился у какого-то провала в стене и нетерпеливо поманил их рукой.

– Туда! – бросил он.

Матушка Морки фыркнула.

– Это же крысиная нора, – объявила она. – Ты что, хочешь, чтоб я спустилась в крысиную нору? – И она обернулась к Торриту: – Он хочет, чтобы я спустилась в крысиную нору! Не пойду я в крысиную нору!

– Но отчего же? – недоумевал Ангало.

– Потому что это – крысиная нора!

– Она выглядит так только снаружи, – попробовал возразить Ангало. – Это всего лишь маскировка.

– Нет. Это самая настоящая крысиная нора, вот оно как! Туда только что нырнула твоя крыса, – заявила матушка, очень довольная таким веским доказательством своей правоты.

Ангало с мольбой посмотрел на Гримму и скрылся в норе. Гримма пожала плечами и заглянула в черный провал.

– Знаешь, матушка, я не думаю, что это крысиная нора, – сказала она, чуть понизив голос.

– Это еще почему, скажи на милость?

– Представь себе, там ступеньки. И прелестные маленькие огоньки.

Они шли – все вверх и вверх. Это был очень долгий подъем. Несколько раз пришлось останавливаться – старики не поспевали, а Торрита почти всю дорогу пришлось поддерживать под руки. Наконец на верхней площадке они прошли через дверь – настоящую дверь…

Даже в дни юности Масклин не видел больше сорока номов сразу.

А здесь было много, много больше. И здесь была еда. Правда, выглядела она совершенно не похоже на все, с чем ему когда-либо приходилось иметь дело, но это точно была еда. В конце концов, ее ведь ели, он сам видел.

Зал, высотой примерно в два его роста, тянулся куда-то в бесконечность. Еда была сложена аккуратными кучками, между которыми оставались проходы, и в проходах суетилось множество номов. Никто не обращал внимания на маленькую группку незнакомцев, нерешительно топтавшихся за спиной Ангало, к которому вернулась его заносчивая манера держаться.

Некоторые номы вели под уздцы откормленных, лоснящихся крыс, а дамы – мышек, покорно семенивших за своими владелицами. Краем уха Масклин слышал возмущенный шепот матушки Морки.

Слышал он и то, как папаша Торрит восторженно пробормотал:

– Ой, я знаю, что это! Помнишь, в восемьдесят четвертом мы нашли на помойке сандвич с сыром?

Матушка Морки ткнула его локтем под тощие ребра.

– Заткнись, а? – зашипела она. – Или хочешь всех нас опозорить? Ты как-никак предводитель. Веди себя достойно!

Все чувствовали себя немного не в своей тарелке. В ошеломленном молчании шли они по залу, глядя на все эти фрукты и овощи, горками сложенные на подставках, а рядом сновали сотни номов и деловито все это поглощали. И тут Масклин увидел какую-то штуку, совершенно ему незнакомую. Ему было очень стыдно признаваться в своем невежестве, но любопытство взяло верх.

– А это что такое там, наверху? – спросил он, кивая на странный предмет.

– Это? Салями. Неужто никогда не ел? – усмехнулся Ангало.

– В последнее время как-то не приходилось, – честно признался Масклин.

– Вот финики, – продолжал Ангало. – А это бананы. В жизни небось не видели, а?

Масклин открыл было рот, чтобы ответить, но тут матушка Морки резко дернула его за рукав.

– Что-то он маловат, – фыркнула она. – И тощий какой-то… Разве сравнишь с теми, которые были у нас дома?

– Неужели? – подозрительно спросил Ангало.

– Да уж конечно, – пожала плечами Морки, нащупывая под ногами почву. – Это не банан, а недомерок какой-то. Вот те, что мы ели дома… – Она на мгновение смолкла и оценивающе взглянула на банан, лежавший на двух подставочках, словно каноэ. Губы ее беззвучно шевелились. Наконец она придумала ответ. – О, – объявила она с видом триумфатора, – да их и выкопать-то было непросто! – И старуха победоносно посмотрела на Ангало.

Тот лишь отвел глаза в сторону, признавая свое поражение.

– Ну, как бы там ни было, – пробормотал он, – угощайтесь. А номам-распределителям скажете, чтобы записали все на счет де Галантерейи. Только не говорите, что вы – из Снаружного мира. Я хочу, чтобы это было сюрпризом!

Дважды никого приглашать не потребовалось. Даже матушка Морки и та в мгновение ока оказалась около кучи лакомств. Вид огромного куска пирожного наполнил ее душу удивлением и восторгом.

Один лишь Масклин остался стоять, где стоял, хотя живот у него сводило от голода. Он пока плохо понимал, как устроена жизнь в Магазине, и его не покидало смутное чувство, что не надо сразу соглашаться, иначе потом из этого никогда не выпутаешься.

– А ты что, не голоден? – спросил Ангало.

– Голоден, – кивнул Масклин. – Я совсем ничего не ел… Но откуда берется эта еда?

– Мы просто берем ее у людей, – беззаботно пожал плечами Ангало. – Они же такие глупые, сам ведь знаешь.

– И они ничего не замечают?

– Они думают, что во всем виноваты крысы, – хихикнул Ангало. – Когда идем за едой, мы прихватываем с собой крысиные орешки. То есть так делают семейства из Продовольственного отдела, – поправился он. – Но иногда они позволяют и другим кланам сопровождать их. А люди думают, что это все – крысы.

Брови Масклина поползли вверх.

– Орешки? – пробормотал он.

– Ну да, – отмахнулся Ангало. – Катышки, ясно?

Масклин кивнул.

– И люди на это ловятся? – с сомнением спросил он.

– О, они страшно глупые, я же говорил тебе. – Ангало ходил вокруг Масклина кругами. – Ты должен познакомиться с моим отцом. Хотя, конечно, и так все ясно – вы присоединяетесь к отделу Галантерейи, это дело решенное.

Масклин взглянул на своих. Они разбрелись между продуктовыми лотками. Торрит был занят поеданием куска сыра величиной с собственную голову. Матушка Морки с подозрением изучала банан, словно он мог взорваться, как только она к нему прикоснется. Даже Гримма не обращала на Масклина никакого внимания.

Масклин почувствовал себя одиноким и никому не нужным. В чем он знал толк, так это в выслеживании крыс по полям. Он умел завалить дичь одним ударом копья и в одиночку дотащить добычу домой. Ему и впрямь все это нравилось; а еще ему нравилось, когда он слышал что-нибудь вроде: «Молодчина, парень, хорошо поработал».

А здесь у него зародилось подозрение, что выслеживать бананы нет необходимости…

– Твой отец, кто он? – произнес Масклин.

– Герцог де Галантерейя, – гордо объявил Ангало. – Защитник Антресолей и Самодержец Служебной Столовой.

– Как, три разных человека? – спросил сбитый с толку Масклин.

– Да нет, это его титулы. Некоторые из них. Мой отец – один из самых влиятельных номов в Магазине. А там, Снаружи, у вас есть отцы?

«Забавно, – подумал Масклин. – Он чуть ли не лопается от сознания собственной значительности, но стоит ему заговорить о том, что Снаружи, и он превращается в любопытного мальчишку».

– Когда-то у меня был один… – Ему не хотелось говорить на эту тему.

– Держу пари, на твою долю выпало немало приключений!

Масклин вспомнил все, что случилось, вернее, чуть не случилось с ним в последнее время.

– Да уж, – пробормотал он.

– Держу пари, у тебя была захватывающая жизнь! Весело было, да?

«Весело, – подумал Масклин. – Это, пожалуй, не совсем точное слово. Вряд ли можно сказать, что я веселился, когда бежал сломя голову через грязные канавы, а за спиной клацали лисьи зубы».

– Вы охотитесь? – спросил он вместо ответа.

– На крыс. Иногда. Там, в бойлерной. Иначе они слишком расплодятся, и что мы тогда будем делать?

Ангало почесал Бобо за ухом.

– Вы их едите?

Ангало потрясенно уставился на него.

– Есть крыс?!

Масклин посмотрел на горы еды.

– Нет, думаю, что нет, – произнес он. – Знаешь, я никогда не думал, что в мире так много номов. Сколько вас здесь?

Ангало сказал.

– Две – чего? – переспросил Масклин.

Ангало повторил.

– Похоже, ты и не такое видывал, – сказал Ангало, заметив, что выражение лица Масклина абсолютно не изменилось.

Масклин тоскливо посмотрел на наконечник копья. То был кусок кремня, однажды найденный им в поле. Он вспомнил, как целую вечность выпрашивал у Гриммы обрывок толстой нитки, чтобы привязать заостренный камень к копью. А сейчас этот кусочек кремня казался ему единственной родной вещью в новом безумном мире.

– Не знаю, – пробормотал он. – А что такое «тысяча»?

Герцог Кидо де Галантерейя, он же – Лорд Протектор Эскалатора Наверх, Защитник Антресолей и Рыцарь Прилавка, безразлично покрутил Талисман в руках и отбросил в сторону.

– Весьма забавно, – объявил он.

Номы стояли смущенной группкой и переминались с ноги на ногу. Прием происходил в герцогском дворце, располагавшемся под половицами отдела Мягкой Мебели. Герцог был в доспехах, и по нему не было заметно, что Талисман его позабавил.

– Итак, вы утверждаете, что явились из Снаружного мира? – сурово произнес он. – И вы всерьез думаете, что я вам поверю?

– Отец, я… – начал Ангало.

– Помалкивай! Вам известны слова Арнольда Лимитеда (осн. 1905)! Все Под Одной Крышей! Все! Следовательно, Снаружи не может быть ничего. А следовательно, вы – пришельцы из другой части Магазина. Из отдела Корсетных Изделий. Или Молодежной Моды. Почему бы нет? Мы никогда не исследовали эти отдаленные области, так что…

– Да нет же, мы… – начал Масклин.

Герцог остановил его повелительным жестом.

– Слушай меня, – потребовал он, сверкнув глазами. – Я не возлагаю вину на вас. Мой сын – слишком впечатлительный юноша. И я не сомневаюсь, что он просто подговорил вас. Парень совершенно свихнулся: бегает смотреть на грузовики, наслушался всяких глупых историй – вот и помешался. Но у меня есть голова на плечах. – В голосе герцога послышался вызов. – А для крепких парней вроде тебя среди латников Галантерейи всегда найдется место. Так что забудем это маленькое недоразумение, и все.

– Но мы действительно приехали снаружи.

– Нет никакого Снаружи! – закричал герцог. – В Снаружный мир попадают только умершие, и то если они вели праведную жизнь. Вот они будут пребывать Снаружи – в сиянии вечной славы. А теперь – к делу. – Герцог хлопнул Масклина по плечу. – Брось эту глупую болтовню. Нам нужна твоя помощь. Ведь перед нами стоит поистине героическая задача…

– А в чем она состоит?

– Ты ведь не желаешь, чтобы наш отдел захватили Слесарные Инструменты и Электротовары? – требовательно спросил герцог.

Масклин озадаченно покосился на Ангало. Тот резко кивнул.

– Полагаю, что нет, – пробормотал Масклин. – Но вы ведь все – номы, разве не так? И ведь тут всем хватает места. Зачем же тогда вы только и делаете, что ссоритесь между собой? Это же глупо.

Краешком глаза он видел, как Ангало закрыл лицо руками.

Герцог побагровел.

– Глупо? Ты сказал «глупо»?

Масклин хотел было взять свои слова обратно, но он с детства был честным номом. Он чувствовал, что не настолько хитер, чтобы солгать и вывернуться из неприятной ситуации.

– Ну… – начал он.

– А ты хоть когда-нибудь слышал о таком понятии, как честь? – взревел герцог.

Масклин немного подумал и кивнул.

– Слесарные Инструменты и Электротовары хотят захватить весь Магазин, – поспешно вмешался в разговор Ангало. – Это будет просто ужасно. А ведь есть еще и Дамские Головные Уборы. Они ничем не лучше.

– Почему? – удивился Масклин.

– Почему?! – взорвался герцог. – Да потому, что они испокон веков ведут с нами вражду! А теперь ступайте, – прибавил он чуть спокойнее.

– Куда?

– К Слесарным Инструментам и Электротоварам. Или к Дамским Головным Уборам. Или к Канцелярским Принадлежностям. Этот народец как раз вам под стать. Или обратно, в Снаружный мир. В общем, куда хотите, это уже не мое дело, – саркастически расхохотался герцог.

– Мы хотим получить обратно наш Талисман, – бесстрастно объявил Масклин.

Герцог поднял с пола черный кубик и швырнул его в лицо Масклину.

– Извините меня, – пожал плечами Ангало, когда они вышли из зала. – Я должен был сразу предупредить вас, что у папы горячий нрав.

– Зачем ты вылез и стал перечить? – рассердилась Гримма. – Если уж мы вынуждены к кому-то присоединиться, то почему бы не к этим, как их там, Горлодерии? А что с нами будет теперь?

– Этот ихний герцог слишком много себе позволяет, – отрезала матушка Морки.

– Он никогда не слышал о Талисмане, – пробубнил папаша Торрит. – Ужас, это ж надо! Или взять то, что Снаружи. Я как-никак там родился. Всю жизнь прожил. И нет там никаких мертвецов. И живущих в какой-то такой «славе» тоже нет. В норах – есть. А в «славе» – нет, это точно.

Тут, как всегда, между ним и матушкой Морки вспыхнула перебранка. Масклин посмотрел на них, потом опустил глаза. Они шли по какой-то низкой сухой траве. Ангало сказал, что это называется «ковер». Еще одна вещь, украденная у людей.

Масклину хотелось сказать: это же нелепо. Почему, как только не надо думать о питье и пище, номы начинают ссориться друг с другом? Затем разве родились они на свет?

И еще хотелось ему сказать: если люди так глупы, как же они построили этот Магазин и все эти грузовики? Если мы так умны, тогда они должны красть у нас, а не наоборот. Может, они слишком большие, слишком медлительные, но они достаточно сообразительны, этого у них не отнимешь.

И еще одно прибавил бы он: я бы не удивился, будь они столь же сообразительны, как крысы.

Но он ничего не сказал – пока раздумывал и искал слова, взгляд его упал на Талисман, который нес папаша Торрит.

Вот о чем стоило подумать.

Масклин выбросил из головы прочие мысли и стал терпеливо ждать. Ему показалось: еще немножко – и все станет понятно, и тут Гримма спросила Ангало:

– А как живут номы, которые не принадлежат к отделам?

– О, у них очень печальная участь. Перебиваются, как могут. – Вид у Ангало был совсем жалкий. – Я вам верю, – пробормотал он. – Отец говорил, незачем мне засматриваться на грузовики. Мол, не доведут они меня до добра. А я… я месяцами только тем и занимался, что наблюдал за ними. И видел, как иногда они возвращаются мокрые, все в грязи. Снаружи что-то есть, это не пустые россказни. Что-то там происходит. Послушай, может, вы не будете далеко уходить, а? Я уверен, он еще передумает!

Магазин был большим. Раньше Масклин думал, что грузовики большие. Но Магазин был куда больше. Он тянулся бесконечно: запутанный лабиринт этажей, стен, длинных изматывающих лестниц. Номы шли и шли по новым и новым переходам – то прибавляли шагу, то едва плелись. Слово «большой» было слишком маленьким, чтобы вместить в себя все это. Тут было нужно совсем новое слово.

Странным образом Магазин был даже больше, чем мир Снаружи. Снаружи – оно такое огромное, что ты даже не задумываешься об этом. Ему нет ни конца ни края, оно кажется беспредельным. А Магазин… До его конца, до последнего его предела, надо так далеко идти, что создавалось впечатление, будто он очень большой.

Пока они шли следом за Ангало, Масклин привел в порядок мысли и перво-наперво решил переговорить с Гриммой.

– Я хочу вернуться, – объявил он.

– Но ведь мы только-только приехали, – возразила она. – Так чего же ради…

– Не знаю. Здесь все как-то не так. Не могу отделаться от этого чувства. И, понимаешь, если я здесь останусь, хотя бы ненадолго, то совсем перестану верить, что есть какой-то мир снаружи, что именно там я и родился. Вот устрою вас – и уйду. Хочешь, пошли со мной… Но это уж тебе решать, – прибавил он.

– Но… здесь так тепло, так много еды!..

– Я же сказал: я не умею объяснять такие вещи. Только чувствую, за нами следят…

Гримма инстинктивно глянула вверх, но вверху был только потолок, что навис в нескольких дюймах над их головами. Дома, если за номами кто-то следил, это значило, что кто-то голоден и не прочь подкрепиться. А здесь… Гримма нервно рассмеялась.

– Глупости все это! – отмахнулась она.

– Просто я не могу чувствовать себя здесь в безопасности, – пробормотал Масклин.

– Скажи лучше, не хочешь, так оно будет вернее, – тихо произнесла Гримма.

– То есть?

– А что, разве не так? Ты так привык во всем себе отказывать, жил, можно сказать, ради других и страшно этим гордился. А теперь что? – Она резко отвернулась и пошла прочь.

Масклин остолбенел. Пальцы его непроизвольно теребили шнурок, которым был привязан наконечник копья.

«Странно, никогда бы не подумал, что такое придет кому-то в голову». Смутные воспоминания о прошлом всплывали в его сознании. Гримма… Нора… Гримма все время стирала, готовила жалкий ужин из принесенного им съестного, убирала за стариками. Странно. Разве можно жалеть о той жизни?

Вдруг он понял, что остальные тоже почему-то остановились. Впереди простирался длинный коридор, тускло освещенный слабенькими лампочками, развешанными по стенам.

– Слесарные Инструменты и Электротовары берут за свет слишком большую плату, – объяснил Ангало. – И никому не дают проникнуть в тайну управления электричеством. Электричество – это один из главных источников их власти. Здесь кончается территория Галантерейи, – сказал он. – Дальше уже владения Дамских Головных Уборов. В настоящий момент у нас с ними несколько напряженные отношения. А вам… вам обязательно нужно найти какой-нибудь отдел, где вас примут… – Он взглянул на Гримму и нерешительно произнес: – Э-э…

– Мы не собираемся разделяться, – вмешалась матушка Морки. Она пристально посмотрела на Масклина. Потом обернулась к Ангало и царственным жестом отослала его прочь. – Все, можешь проваливать, юноша. Масклин, становись во главе. Ну… Вперед!

– Кто ты такая, чтобы командовать, а? «Вперед»! – рассердился Торрит. – Я предводитель, вот оно как. Я. Это моя работа – отдавать приказы!

– Да? – ехидно осведомилась матушка Морки. – Ну тогда приказывай! Что же ты?

Торрит зашамкал ртом.

– Правильно, – наконец выдавил он из себя. – Вперед!

У Масклина от удивления отвисла челюсть.

– Куда? – только и спросил он.

Старуха подтолкнула его в спину.

– Туда. – И она показала в темноту. – Что мы, не найдем себе пристанища? Я пережила Великую Зиму тысяча девятьсот восемьдесят шестого! – В голосе ее звучала гордость. – Нет, а этот нахал герцог… Вы только подумайте! Я едва сдержалась. Вот уж кто недолго бы протянул в Великую Зиму, скажу я вам!

– Никакое зло не коснется нас, если мы будем повиноваться Талисману, – объявил Торрит, трепетно поглаживая черный ящичек.

Масклин резко остановился.

«Хватит, – решил он. – Хватит, сыт по горло, все».

– И что же говорит Талисман? – резко спросил он. – Что именно он нам советует, а? Ну, мы ждем. Что нам теперь делать?

Торрит не мог скрыть своего замешательства.

– Э-э… – прошамкал он. – Э-э… Если мы будем все вместе и… э-э… вести праведную жизнь…

– Ты просто заговариваешь нам зубы. Ты только этим и занимаешься!

– Да как ты смеешь такое говорить?! – накинулась на него Гримма.

Масклин швырнул копье на землю.

– Все, я сыт по горло! – рявкнул он. – Талисман говорит то, Талисман говорит се… Вечно он что-нибудь говорит, и хоть бы одно дельное слово!

– Номы передавали его из поколения в поколение. Сотни лет, – рассердилась Гримма. – Талисман – это очень важная вещь.

– Ну?

Гримма взглянула на Торрита. Старик облизнул губы.

– Он повелевает нам… – начал он, побледнев.

– Поднесите меня ближе к проводам электросети…

– Послушать вас, так без Талисмана… Эй, на что это вы там уставились? – осекся Масклин.

– …ближе к электросети.

Торрит остолбенело уставился на Талисман. Руки его тряслись.

На гладкой черной поверхности кубика мерцали разноцветные огоньки. Сотни огоньков. «Может быть, даже тысячи…» – подумал Масклин, ощутив некоторую гордость, что знает это слово.

– Кто это там говорит? – удивился он.

Торрит разжал руки. Талисман упал на пол. Светящиеся точки на его поверхности плясали, словно огни тысячи фар на ночном шоссе. Номов охватил ужас.

– Так Талисман и вправду разговаривает с тобой… – пробормотал Масклин. – Ничего себе!

Торрит в отчаянии заломил руки.

– Нет! Нет! Он… Он совсем не так говорит! Не так! Не вслух! Он так никогда раньше не делал!